А.С.Батуев, Л.В.Соколова - ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ В КОНЦЕПЦИИ А.А. УХТОМСКОГО

Актуальные публикации по вопросам философии. Книги, статьи, заметки.

NEW ФИЛОСОФИЯ


ФИЛОСОФИЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ФИЛОСОФИЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему А.С.Батуев, Л.В.Соколова - ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ В КОНЦЕПЦИИ А.А. УХТОМСКОГО. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2007-01-09
Источник: http://www.philosophy.ru/

В любой философской системе прошлого мы в той или иной мере, пожалуй, найдем попытку построения свойственной для эпохи системы представлений о жизни, о природе человека. Наибольший интерес при этом представляют те концепции ученых, которые возникли на стыке философии и естественных наук и рождение которых было продиктовано настоятельной необходимостью философски осмыслить собственные результаты, оценить научный опыт прошлого и на этой основе сформулировать свою мировоззренческую позицию. Это в полной мере относится к одному из выдающихся деятелей современности — академику Алексею Алексеевичу Ухтомскому, чья научная деятельность связана прежде всего с попыткой создания основ единой науки о человеке, построенной им на стыке различных научных направлений: философии, биологии, физиологии, психологии, социологии и этики. Мировоззрение Ухтомского — сложнейший духовный феномен: оно в творчески преобразованном виде впитало в себя все главнейшие достижения отечественной и мировой философской культуры. Ухтомский принадлежит к мыслителям особого типа, в идеях которых со всей отчетливостью проступает глубокая философская, естественно-методологическая и практически-преобразовательная основа.

Ядром концепции Ухтомского стал принцип доминанты, впервые экспериментально открытый им в 20-х годах в области нейрофизиологии. С самого начала он не укладывался в рамки чисто физиологического, узко научного подхода. Ухтомский писал: “Доминанта есть не теория и даже не гипотеза, но преподносимый из опыта принцип широкого применения, эмпирический закон, вроде закона тяготения, который, может быть, сам по себе и не интересен, но который достаточно назойлив, чтобы было возможно с ним не считаться” [32, с. 231]. Принцип доминанты Ухтомского представляет собой одну из концепций системной физиологии, задачей которой является изучение человека, как единой функциональной системы, где высшим интегратором и регулятором действия разных уровней выступает доминирующая мотивация личности.

Одной из важных проблем, поставленных Ухтомским, была проблема соотношения социального и биологического в природе человека. В человеческой личности слит воедино человеческий индивид как некая биологически целостная “единица” человеческого рода и индивид как член того или иного сообщества с присущей ему устойчивой системой социально-значимых черт. Важная роль природных задатков, врожденных особенностей в развитии человека опосредована социальными факторами. Преобладание социальной детерминации поведения человека обусловлено тем, что психика личности в огромной степени предопределяется общественно-исторической средой, в которой живет индивид.

Однако преобразование биологического под воздействием социальных факторов отнюдь не ведет к исчезновению природного начала в человеке. Более того, биологическое в человеке предстает в самой природе социального. Поэтому выделение и рассмотрение каждой из этих потребностей вне связи с целым вряд ли представляется правомерным, если речь идет об общем контексте жизнедеятельности человеческой личности.

Биологические предпосылки поведения
человека
Для представителей материалистического крыла русской физиологии был характерен взгляд на отражательную деятельность мозга как на продукт и условие реальных связей организма со средой. Причем эта связь выступает не только как энергетическая, осуществляющая снабжение организма всеми необходимыми для его жизнедеятельности веществами из cреды, но, что не менее важно, информационная, суть которой заключается в поступлении в организм сигналов о состоянии окружающего мира. Постоянный приток из внешней среды вещества, энергии и информации является обязательным условием существования живых систем.

Ухтомский говорил о том, что на различные и преходящие воздействия cреды организм реагирует не отдельными и автономными реакциями; организм он мыслил как “некую единицу, реагирующую целиком, как интегральное целое Это единица, способная на текущие раздражители действовать целиком” [36, с. 328]. По мнению Ухтомского, целостность организма является важным биологическим достижением, дающим ему возможность не только адаптироваться к данной среде, но и прогрессивно расти в своих достижениях. Так, первая степень этого достижения (по Ухтомскому, инертная) позволяет организму реагировать, не разрушаясь от раздражителя, сохранить себя целостным при новых столкновениях со средой, постоянно приспосабливаясь к ней. Но это приспособление не могло бы быть осуществлено, если бы организм не увеличивал свою устойчивость путем обогащения своего бытия через новый опыт (по Ухтомскому, вторая степень достижения, по преимуществу активная, прогрессивная) [1].

Вместе с тем, надо отметить, что понятие “среды” применительно к человеку всегда содержит в себе общественный момент, поэтому в него, наряду с внешней, материальной средой, должен быть включен и мир социальных взаимоотношений, т.е. то общество, в котором живет человек. Ухтомский говорил о том, что именно последнему принадлежит примат, из него вычленяется человек, как носитель “преданий” истории и рода. Он указывал также на то, что ученый, занимающийся исследованием поведения, тем более человеческого поведения, не должен ограничиваться констатацией условий и закономерностей протекания доминантного процесса в пределах индивидуального организма; “необходимые и достаточные мотивы для этого процесса становятся понятными лишь после того, как вместо абстракции “организм и его cреда” физиолог вспомнит о конкретных корнях жизни и поведения индивидуума в его роде и в обществе” [32, с. 231].

“Среда” человека включает в себя как объективный мир (в который входит природа, сам человек как индивид, созданные им объекты “второй очеловеченной природы”), так и его собственный субъективный идеальный мир, отражающий объективную реальность в человеческой психике, а также накопленный в истории целым рядом поколений мир идей, памятников культуры, произведений искусства (“ноосфера”, по В.И.Вернадскому). Все компоненты этой целостной среды увязаны между собой и влияют друг на друга. Так, воспринятые идеи, оплодотворенные в психике человека конкретным планом их воплощения, реализуются и материализуются в созданных человеком объектах.

Выдвинутое им понятие рефлекса как механизма активного воздействия на среду кардинально отличалось от постулируемого в то время принципа пассивности отражения, от представления рефлекторной деятельности как простой последовательности отдельных рефлекторных актов, по завершении каждого из которых организм уравновешивается, возвращается к своему исходному состоянию, как некоему “нулевому” уровню. По Ухтомскому, рефлекторные акты в действительности представляют собой звенья единой непрекращающейся цепи событий, связанных с постоянными переходами к новым уровням активности.

Подчеркивая недостаточность понимания рефлекса только как отображения, т.е. адекватного воспроизведения данной среды ради соответствия ей текущей деятельности, Ухтомский считает, что отражение это прежде всего активный процесс: он немыслим вне деятельности и реализуется в деятельности. Психические процессы не только проявляются, но и формируются в деятельности. В конечном счете именно деятельность является и формой реализации, и формой существования отражения. Поэтому психические явления невозможно рассматривать вне связи с анализом деятельности. Более того, именно в деятельности происходит переход отражаемой реальности в психическое отражение. Поэтому, несмотря на то, что психические явления существуют только в результате работы мозга, их рассмотрение не может быть сведено лишь к рассмотрению физиологических процессов, происходящих в мозгу. Психические явления представляют собой особое качество, проявляющееся лишь в системе отношений деятельности субъекта. Более того, именно психические явления есть необходимый элемент предметной деятельности субъекта. Придавая огромное значение деятельности организма в среде, Ухтомский писал: “Объединяющим и интегрирующим фактором для организма с его механизмами является не какая-нибудь инстанция, или этаж мозга, но само, для данного момента фактически ведущее, действие. Принцип доминанты — принцип ведущего действия во всей возможной вариативности последнего” [2]. С помощью доминанты осуществляется физиологическая координация всего многообразного множества в гармоническую деятельность. “Организм — оркестр из множества инструментов”, — писал Ухтомский [3].

Для Ухтомского степень отражения организмом внешнего мира определяется уровнем и содержанием его двигательной активности. Так, “чем более оскудевает человек, как деятель, тем более беднеет и тускнеет его мир рецепции, вообще окружающий его мир” [4]. Весь ход эволюционного развития живых систем — это возрастание обращенности к внешнему миру, его все более глубокое отражение, постижение и “освоение” в своих интересах, по словам Ухтомского, не пассивного бытия, а активного участия в нем. Он говорил о том, что “степень отображения текущих событий по впечатлительности животного выражается в деятельности его посреди данных событий, но также зависит от образа действия данного животного в отношении событий среды. Поведение предопределяет способ восприятия cреды так же, как степень рецепции cреды определяет поведение” [32, с. 223]. Поэтому образ жизни — это прежде всего образ деятельности.

Говоря об эволюции форм отражения, А.А.Ухтомский писал: “Рецепция и мысль отражают законы, данные в среде, но отражение это нельзя представлять себе, конечно, ни как механическое отбрасывание рефлектором, ни как пассивное принятие отпечатка от твердой формы, совершающееся мгновенно или даже независимо от времени Более или менее адекватное отражение исторически вырабатывается по мере возникновения способности заметить, уловить, воспринять и воспроизвести новые стороны действительности, может быть, еще не виденные и не доступные для рецепции прошлого” [31, с. 196].

Ухтомский отмечал то важное обстоятельство, что рецепируемая среда изменяется не только по глубине и времени, т.е. количественно, но и качественно — по образу поведения организма в ней. “Рецепция и различение в среде развертываются и глубина дифференциального восприятия среды возрастает по мере развития действия и поведения в среде! Среда обогащается содержанием по мере развития действия и поведения в среде!” [34, с. 1].

Прогрессивное развитие живой природы шло в сторону уменьшения зависимости организма от изменений внешней среды, и этот процесс осуществлялся как путем выработки высокоразвитой адаптационной системы реагирования, так и путем активного освоения и расширения сред. Ухтомский писал: “Низшие организмы, особенно одноклеточные (бактерии и им подобные) рабски зависят от питательных свойств среды и от непрестанного притока энергии от среды. Когда они пытались сохранить свое существование независимо от среды, это достигалось переходом к чрезвычайно скудному, минимальному обмену Высшие существа и, в особенности, человек сумели осуществить значительную независимость от среды при значительной энергичности жизни У низших независимость от среды лишь при жалком “переживании”. У теплокровных — независимость при все возрастающей энергии самостоятельной жизни!” [5]. Животное непосредственно представляет единство со своей жизнедеятельностью. Человек сумел “выделиться” из среды, сделать свою жизнедеятельность объектом своей воли и своего сознания. Кроме того, онтогенетический путь развития его рефлекторной деятельности можно в общих чертах представить следующим образом: “от диффузной связи со своей средой, когда он сам в ней неугомонно движется и непосредственно участвует, к условному выделению себя из нее ради ее изучения с тем, чтобы далее уже намеренно вернуться опять к участию в ней, дабы не только ее изучать, но и целесообразно намеренно изменять” [32, с. 224].

Проблема избирательности является одной из основных при рассмотрении целенаправленного поведения, а именно ценностной направленности поведения. Доминанта, как системная реакция поведения организма возникает в результате обработанной нервными центрами коры информации от событий или предметов в пространстве и времени. В то же время сама доминанта выражает отношение организма к среде, его направленность в восприятии биологически важных и интересных предметов и явлений и подавление всех прочих реакций, несовместимых с наличной доминантой. Посредством доминанты организм устанавливает свое отношение к среде не как пассивный наблюдатель, а как активное существо, активный участник бытия. Организм не пассивно следует за изменениями среды, а в соответствии с той или иной доминантой активно отбирает из множества факторов среды лишь значимые ее компоненты, т.е. те, которые представляют для него “биологический интерес”. Это лежит и в основе индивидуализации человека, которая проявляется в том, что каждая личность извлекает из общего объема поступающей информации лишь определенный информационный компонент, значимый для нее в данный момент.

Выделение “более существенных” и “менее существенных” черт восприятия позволяет выявлять закономерности среды из целого массива бесконечной множественности среды. Восприятие объекта идет по линии его избирательности не только в среде, но и в отношении самого объекта, его составляющих. Ухтомский писал о том, что мы воспринимаем лишь закономерное отношение. Здесь речь идет не только о выделении в объекте значимого элемента, но и о выделении специфически закономерных черт ряда более или менее подобных объектов, выделения и “узнавания” существенных сторон предметного ряда.

Ухтомский делает вывод о том, что “существует однородная среда, которую мы расщепляем и раскладываем в связи с историей наших потребностей и их последовательным сцеплением во времени” [27, с. 163]. Диктуемая доминантой избирательность восприятия приводит к тому, что из единой, “гомогенной физической” среды формируется, активно “творится” своя собственная “физиологическая” среда организма. В этих взглядах ярко проявилось понимание Ухтомским диалектики взаимоотношении объективного и субъективного, понимание глубинной общности внешнего и внутреннего.

Соответствующая данному моменту доминанта представляет собой “центральный стержень”, вокруг которого “в естественных условиях должен возникать новый опыт в новых областях среды, куда повлекло субъекта текущее раздражение” [32, с. 107]. Избирательность восприятия в соответствии с текущими доминантами приводит к тому, что жизненный опыт каждого чрезвычайно индивидуален и неповторим. Жизненный опыт каждого человека представляет собой своеобразный и неповторимый синтез, “сплав” всевозможных знаний, впечатлений, чувств и других психических состояний, а также умений и навыков. Это лежит в основе крайней индивидуализации человеческой личности. “У всяческого бытия, у всякого человека есть свой рисунок, выражающий более или менее достаточно его содержание и закон, которым они живут” [7]. В мире нет и не может быть двух абсолютно одинаковых людей, несмотря на то, что перед многими людьми возникают, хотя и в разных формах, одинаковые задачи. Каждый из людей живет в своем “инвидуальном” пространстве и времени. Поэтому любой человек является исключительным, неповторимым, уникальным “микрокосмом”.

Индивидуальный опыт человека включает в себя не только “биологическое” материальное начало, т.е. то, что может помочь самому натуральному существованию человека как вида. В нем в неразрывном единстве сконцентрировано все богатство и разнообразие человеческой жизни — от ее элементарных проявлений до высот творчества и духовной нравственности, в нем в неразрывное целое спаяно материальное и духовное. По Ухтомскому, в человеческий жизненный опыт, в качестве особой и чрезвычайно важной категории, должна быть включена и категория “лица”, как одна из самых конкретнейших составляющих человеческой личности. “Наиболее конкретный опыт, побуждающий до крайности индивидуализировать отношение к себе, это опыт человеческого сожития, опыт “лица”, — пишет Ухтомский [8]. Кроме того, опыт человека включает в себя не только индивидуальный опыт, приобретенный им в жизни, но и опыт других людей, в том числе опыт предшествующих поколений. Социальное поведение человека детерминировано как индивидуальным жизненным опытом, наличной средой, так и характером усвоенных им культурных ценностей, в которых аккумулирована предшествовавшая история человечества. Этот “опыт предания”, по словам Ухтомского, переданный человеку в ходе социальной практики, неизмеримо расширяет границы возможных проявлений его деятельности, раздвигая их за пределы собственного, природного “я”, тем самым повышая его устойчивость в этом мире. С другой стороны, человек со своим индивидуальным целостным опытом, включающим в себя все достижения его как творящего субъекта, вносит вклад в создание коллективного опыта, т.е. культуры в целом. Нетождественность человеческих индивидуальностей — это величайшее благо для общества, открывающее бесконечные возможности духовного взаимообогащения людей. Для общественного бытия людей характерна определенная культурная преемственность. Каждое новое поколение людей не начинает свою деятельность заново, а опирается на духовный и материальный опыт предшествующих поколений. В этой живой связи времен, осуществляемой через человека — важный залог дальнейшего продвижения человечества по пути общественного прогресса. Любой опыт существует во времени и тем самым выражает связь между прошедшим, настоящим и будущим в жизни человека. Опыт принадлежит прошлому, поскольку он возникает в ходе предшествующей деятельности, используется и закладывается он в настоящем, но осваивается и накапливается и для решения проблем в будущем.

Интегральный образ, в который оказывается “вплавленной” пространственно-временная структура среды, является и своеобразной “памяткой” пережитой доминанты, “матрицей” и “ключом” к ее воспроизведению с той или иной степенью полноты. Возможность откладывать в складках памяти организованные следы от пройденных обстановок среды в связи с прошлыми влечениями и коррекциями в них Ухтомский считал мощным орудием ориентировки в среде. Он писал: “В каждый отдельный момент жизни животное и человек переходят от своего прошлого ко все новому и новому, еще не испытанному состоянию, причем их поведение в этом новом состоянии определяется совокупностью накопляющихся следов от последовательных состояний, прежде всего от прошлых воздействий среды” [33, с. 128]; “Чем обширнее объект и работоспособность памяти, тем дальновиднее организм в своей текущей деятельности, тем он осмотрительнее в своих реакциях” [33, с. 129].

Социальное в природе человека
Существование человека как личности, как изолированного “Я”, невозможно вне отношения к другим людям. Познание человека самим себя как одна из важнейших и отличительных черт человеческой психики может быть осуществлено только через другого человека, через относительное познание. Ухтомский писал: “С того момента, когда однажды откроется человеку, что есть вне его равноценное ему лицо человека, он сам впервые из антропоида начнет преображаться в человека! Все в его жизни и он сам преобразятся!” [8]. Нравственное сознание человека существует только в контексте его поведения. Любое действие человека является прежде всего сознательным, целенаправленным действием, взятым в неразрывном единстве субъективных побуждений и общественно значимых последствий. В человеке эти начала существуют в качественном определении потребностей, в разделении их на “эгоистические” и “альтруистические”, доминирующая роль каждой из которых в иерархии социальных потребностей определяет и ту или иную духовную конституцию личности. Некоторые философы [28] считают что отношения “мы” и “они” глубже и первичнее, чем отношения “Я” и “ты”. “Я” и “Мы” становятся двумя разными началами, двумя разными линиями в истории нравственных исканий, как отражение личности и общества. Нравственное сознание личности — это отражение всего духовного мира человека, взаимоотношений в нем “Я” и “Мы”, степени его устремленности к служению обществу, другим людям. Ум, не одухотворенный нравственным началом, может стать для других людей источником бед. Ухтомский предостерегал о том, чтобы индивидуализм, сыгравший свою положительную роль в деле становления личности как таковой, при определенных социальных условиях не выродился бы в убогий потребительский эгоизм. В человеческой личности должно быть гармоническое единство этих двух начал, представляющих интересы личности и общества. Он писал: “Когда говорят: “Мы” расширяют свое “Я”, включают в свою жизнь того человека, с кем чувствуют себя вместе в том или ином отношении и за которого готовы нести ответственность, как за себя. Когда же перестают говорить “Мы”, это значит, что прежняя общая жизнь прекратилась, и выделившийся из “Мы” человек рассматривается уже как законченное объективное: ибо там, где Мы никогда не закончено, всегда для нас движется, исполнено надежды и будущего, всегда мы готовы взять на себя ответственность за это наше волнующееся субъективное, уповающее на будущее! Когда любят, то более всего стремятся к тому, чтобы быть и жить вместе, т.е. говорить о себе и о любимом: “Мы”. И о Природе в целом, пока мы чувствуем себя ее участниками и родными, мы чувствуем и говорим: “Мы”, т.е. “мы с Природою”. И тогда мы в самом деле ее участники, ответственные за нее! Величайший разрыв, происшедший в человеческом духе, случился тогда, когда однажды человек противуположил себя принципиально “среде”, “объекту”, “природе”. Тут он порвал любовную связь с нею, общую жизнь с нею, любовную ответственность за нее. И он дошел до провозглашения, будто его призвание в “борьбе с природою”. Во имя чего? Если во имя добра в ней, то это хорошо, ибо это — стремление добиться добра в ней, чтобы хотя некогда стать с нею “мы”. Но ужас в том, что говорят о принципиальном противоположении человека и природы, когда заранее признается, что нет у них ничего общего, и тем более общего Добра! Тогда борьба человека становится лишь во имя свое, человеческое, во имя удобства, счастия, комфорта. И тогда для самого человека наступает то роковое, бесконечное оскудение духа, когда он умирает от изсякновения любви посреди своего Вавилона. Воистину “умер от голода посреди пищи и от жажды — посреди реки!” [9].

Мир бесконечен — бесконечен и процесс познания человеком этого мира и самого себя. Уже древние греки в истории заговорили о необходимости развития индивидуалистической культуры. Но, сформулировав идею гармонической развитости человеческой личности, они предусматривали гармонию телесного и духовного, неразрывность красоты и нравственности. Ухтомский отстаивал идею постоянного прогрессивного роста личности. Отстаивая принцип, что “природа наша делаема”, он поставил задачу заложить основы представлений о “новой природе человека”, где главным был тезис: “Человек — мера всех вещей” и призыв к духовному творчеству. Все потребности (по П.В.Симонову [29] делятся на потребности сохранения (где удовлетворение происходит в пределах нормы) и потребности развития (где желаемое удовлетворение превышает пределы нормы). Здесь мы видим две тенденции — приспособительную, направленную на поддержание устойчивого “гомеостаза” организма, и преобразовательную, предусматривающую активный выход организма за пределы своего, природного “Я” и прогнозирование тех изменений в самой среде, которые могут обеспечить человеческий прогресс. Ухтомский справедливо заметил, что “человеком нельзя стать, им можно лишь делаться”. Самоопределение личности — динамический процесс, продолжающийся всю жизнь. “Личность, как и история, — пишет И.С.Кон, — всегда остается незаконченной, незавершенной, она есть проекция, творчество, поиск [26, с. 184]. Таким образом, общение людей есть не просто действие, но именно взаимодействие, предусматривающее не превращение другого человека в “объект”, а сохранение за ним всех качеств “субъекта”. Недаром слово “друг” в переводе с латинского означает “другое-Я”. Именно в процессе межличностного взаимодействия происходит не просто обмен информацией, но усвоение присущих другому человеку установок, что расширяет границы самой воспринимающей личности.

Огромный интерес представляют в наши дни сформулированные Ухтомским законы общения, лежащие в основе психофизиологического и нравственного поведения человека. Это закон Двойника и закон Заслуженного собеседника. Ухтомский считал, что восприятие мира чрезвычайно разнообразно и изменчиво не только применительно к разным людям, но и у одного и того же человека в разные моменты его жизни — все зависит от содержания владеющих человеком в данный момент доминант — главенствующих “векторов” нашего поведения и мышления. Каждый человек воспринимает объективную реальность сквозь призму своих собственных доминант, в которых запечатлены не только насущные потребности данного момента, но и весь прошлый опыт взаимоотношений человека с миром, эмоционально-ценностная оценка всего пережитого им. Все это приводит к избирательной целенаправленности нашего восприятия, формированию внутреннего, сугубо индивидуального, субъективного мира человека. Как говорил Ухтомский, то, что мы воспринимаем, поистине заслужено нами. Несмотря на то, что индивидуализация человека есть величайшее приобретение природы, лежащее в основе творческого преобразования мира, — это своего рода “палка о двух концах”. Если индивидуализация человека приводит к эгоцентризму, к потере связи с миром, к потере ощущения “Мы”, разрушению живительных связей с другими человеческими лицами — неминуемо приходит консерватизм и регрессия самой личности. Когда человек оценивает окружающий мир с точки зрения своих собственных доминант-интересов и своих мыслей об этом мире, когда упорно считает свои закостенелые, устоявшиеся оценки и понимания единственно истинными, то закрывается возможность подлинного познания бытия, а вместе с тем заканчивается активное, творческое, созидающее развитие личности. Рушится сама суть человеческих взаимоотношений, ибо общество основано на общении, и столь необходимый для нормальной жизни общества диалог между людьми заменяется замкнутым, безвыходным, неплодотворным монологом, при котором человек, приписывая свой индивидуальный опыт мировосприятия другому и нисколько не считаясь с его собственным содержанием, тем самым начинает видеть в другом не своеобразную и автономную личность (Собеседника), а свою собственную копию — своего Двойника, который удобен для него своей непротиворечивостью. Ухтомский рассматривая подобный тип духовной организации, видел его основу в том, что все морально-психологические реакции человека замыкаются в первую очередь на себя, на удовлетворение собственных потребностей и интересов, собственных доминант, через призму которых и воспринимается весь окружающий мир. Ухтомский писал: “Вот трагедия человека: куда и к кому ни приведет его судьба, всюду приносит он с собою себя, на все смотрит через себя и не в силах увидеть того, что выше его!” [9]. У таких людей “оскудевает, прежде всего, способность выйти из себя к подлинному содержанию окружающего бытия, все время заявляет себя свое “я”, — около него концентрируется и обобщается опыт жизни” [10]. Ухтомский писал: “Понимание” действительности надо еще заслужить. Нет ничего вреднее той иллюзии понимания друг друга, которою мы живем в обыденной жизни Вот это и есть великая проблема Двойника в своих интимных истоках, когда собеседник заперт за семью печатями, и нет выхода к лицу человеческому, как оно есть с его потребностями и исканиями” [11]. При таком миросозерцании человек оказывается одинок и замкнут в рамки безысходного и потому бесплодного общения со своим “двойником”. “Когда человек становится в отношении природы слепым и глухим, замкнутым на себя эксплуататором, это значит, что таковым же он является и в отношении Собеседника! Он уже никого более не может видеть, кроме себя, и обречен на сожительство с одним лишь своим Двойником”, — писал Ухтомский [12]. Жизнь такого человека превращается в пустое топтание на месте, бесплодное круговращение в пределах ограниченного мещанского мирка. Если подобный тип оценки и анализа других людей становится устойчивым и привычным, то и весь окружающий человека мир наполняется “двойниками”, а сам человек оказывается одиноким и замкнутым в рамки безысходного и потому бесплодного общения со своим “двойником”. Эту тенденцию психофизиологии можно назвать эгоистической. Вторая тенденция — альтруистическая — состоит в изменении своих личных, эгоистически-замкнутых доминантных установок во имя другого человека, а в конечном счете и на благо самого себя. Ухтомский подчеркивал, что человек — существо общественное, и потому потребительское отношение к человеку, когда другой человек выступает в роли объекта, используемого для достижения каких-то своих, сугубо личных целей, должно смениться ценностно-познавательным отношением к нему, как к равному себе, но автономному “субъекту”. А.А.Ухтомский выше всего ценил в человеке “раскрытость души к реальности”, позволяющую человеку быть “многоочистым” в этом мире, видеть и понимать людей такими, какими они есть, бесконечно ценя всю неповторимость и уникальность каждой человеческой личности. “Это сосредоточенное собеседование, — писал Ухтомский, со встречным лицом и лицами, когда они читаются до глубины и потому получают ответы на свои дела, которые для них самих еще не поняты, а только носятся в досознательном и готовятся открыться Настоящее собеседование есть дело трудного достигания, когда самоутверждение перестает стоять заслонкою между людьми” [13]. Надо научить людей общаться, научить слушать другого, даже в ущерб своей точке зрения. Нам всем надо учиться ценить в другом человеке его самобытность и неповторимость — надо дать ему право быть другим. Это тенденция гораздо более высокого порядка, направленная не на покой и самоудовлетворение, а на активный труд созидания и преодоления самого себя ради всегда обновляющейся и обновляющей человека встречи с другим. Для того, чтобы вырваться за пределы своих личных эгоистических, замкнутых доминант, необходимо прорвать свои границы и добиться выхода в открытое море — к “ты”, к живому “собеседнику”, надо научиться видеть в каждом человеке “живое лицо”, неповторимую более в истории личность, нужно заменить привычную ориентацию исключительно на себя, обеспечивающую самоудовлетворение, самоуспокоенность, свой личный душевный комфорт, ориентацией на “лицо другого”. Это требует не только выхода из своих собственных, замкнутых на себя доминант, но и создания новой, открытой доминанты — “доминанты на лицо другого”, которую Ухтомский называл главной доминантой человечества, основой новой природы человека, открывающей ему бесконечные пути и горизонты для творческого развития мира. И этот процесс может проходить необычайно трудно, с большим упорством, и поэтому требует огромного труда, порой в течение всей жизни. В “доминанте на лицо другого” Ухтомский справедливо видел высший принцип (одновременно психологический и нравственный) человеческого общения.

Пожалуй, одна из самых жгучих проблем нашего времени — преодолеть разобщенность, обрести дар слышать, понимать друг друга. Ухтомский писал: “Культивировать” можно все Культура защитных рефлексов и самоутверждения направлена по существу своему на эгоцентризм, на противопоставление себя миру и людям, на отбрасывание “раздражителей”, на самооправдание самого себя во что бы то ни стало и, во всяком случае, эта настроенность не может быть прогрессивной, расширяющей человека, обогащающей его узнаваниями. В своем конце она антиобщественна, индивидуалистична и ведет к сужению человека, к распаду общества Рефлексы доверчивого сближения со средою, экспансии, культивирование реакций сближения с раздражителем, вящего соприкосновения с ним ради его более близкого распознавания и узнавания, — вот существенно другое направление деятельности, противуположное эгоцентризму и самодовольному самообихаживанию, обещающее одновременно и постоянный уход от себя, постоянное простирание вперед, постоянное узнавание нового вокруг и выше себя, а также — собеседника, друга и общества” [14].

Для человека каждый день должен стать открытием чего-то нового в окружающем мире и в самом себе. “Каждый новый человек, — писал Ухтомский, — новое открытие. Новое содержание открывающейся истины. Новый кусок живой истины. Чем более он тебе противоречит, тем лучше. Ибо это значит, что он зовет тебя из твоей ограниченной и уравновешенной, устоявшейся абстракции, к новому, еще не оцененному” [15].

Важной чертой поведения личности является нравственная воспитанность — способность человека к сопереживанию, к “моральному резонансу”, к сочувствию. В воспитании человека должно обязательно присутствовать воспитание в нем определенной “культуры чувств”. “Не о “борьбе за существование”, а о борьбе за существование в Красоте, вот о чем надо говорить, как об общем принципе бытия! Не о жизни как таковой, а о жизни в Красоте! Звать надо не к морали, а к красоте. Говорить не о морали, а о Красоте. Тут более любви и конкретности”, — писал Ухтомский [16]. Но вместе с тем он подчеркивал, что гуманизм и человеколюбие не должны и не могут быть абстрактными — добро должно быть активно. “Все христианство живет противопоставлением тому, что фактически сложилось, того, что требуется сердцем. Можно сказать, что требованием радикального преображения мира живет каждая христианская душа в противовес тем, кто согласен подчиниться стихиям мира! Значит заблуждение не в том, что поставлено требование изменить мир, а в том, что аргументом такого изменения поставлено самоутверждение вместо любви, и двойник поставлен на место собеседника! — писал Ухтомский [17]. Любовь, по Ухтомскому, является главным оружием в борьбе за нравственное совершенство человека: “Вот секрет: когда человек подходит к вещам и другим людям с любовью, он приобретает силы посмотреть на них выше себя и независимо от своих недостатков. Когда же он смотрит на них более или менее из вне, чуждо и угрюмо, то уже наверное толкует и понимает их в меру своей глупости” [18].

Выработанный Ухтомским в противовес двойнику закон Заслуженного собеседника, как один из основных законов нравственного поведения человека, в качестве главного момента предусматривает идеализацию другого лица. “Не жалейте о днях и часах идеализации жизни, которые Вы пережили, — писал Ухтомский. — Вы были счастливы тою гармониею, которою была для Вас действительность, благодаря именно Вашей идеализации. Помните, что именно идеализация приближала Вас к подлинной действительности!” [19]. И далее: “Представление мое о моем собеседнике, это гипотетический проект человеческого лица, составленный мною по интерполированным данным опыта и ради практической потребности войти в соприкосновение с данным лицом, жить с ним, делать с ним общее дело Собеседник твой таков для тебя, каким ты его заслужил! Тем, что не заканчиваешь его образа и не произносишь над ним окончательного суда, открываешь себе возможность его идеализировать, любить, проектировать и осуществлять вместе с ним новую лучшую жизнь! Строить и расширять жизнь и общее дело можно лишь с тем, кого любишь; любить можно лишь того, кого идеализируешь; а идеализируешь лишь того, относительного кого ты допускаешь возможность лучшего и большего, чем он кажется сейчас; т.е. прогрессивная, ширящаяся, взаимно спасающая жизнь возможна лишь с тем собеседником, которого ты интерполируешь и проектируешь лучшими чертами, которые ты можешь почерпнуть в своих собственных нравственных ресурсах!” [20].

Секрет истинного общения Ухтомский видел в том, что “собеседник всегда нов, всегдашний источник научений, никогда не уходит из области опыта в область решенных абстракций” [21]; “Общение с собеседником и есть процесс живой переинтеграции личного образа, взаимной оценки и понимания друг друга, которое непрестанно подвижно и непрестанно растет. Законченный интеграл, или “решенный интеграл” лица достигается лишь там, где лицо умирает фактически — материальною смертью, или утратою нашего интереса к нему” [22].

Ухтомский подчеркивал, что в процессе воспитания человеческой личности большую роль играет та обстановка, в которой проходит формирование индивидуальных качеств человека, он отмечал существенное влияние вещей, быта, обстановки на склад поведения человека: “Поведение создает быт. Быт подкрепляет поведение. Это выражение доминантного цикла” [23]. Поэтому, по словам Ухтомского: “если хочешь образовать в себе определенное поведение, определенный строй восприятия, определенный склад опыта, свяжи себя определенным бытом” [24], т.е. для того, чтобы “направить в определенное русло поведение и саму интимную жизнь людей, надо овладеть физиологическими доминантами в себе самих и в окружающих” [30, с. 195–196].

Ухтомский не раз останавливался на вопросе об уровнях и степенях “свободы” в поведении человека. Учитывая глубокую детерминацию человеческого поведения общественно-историческим бытием, “свобода выбора” становится для человека “познанной необходимостью”. В каждом “образе-цели” незримо присутствуют как должное, так и желаемое, на основе которых человек и планирует свою деятельность. Должное при этом остается движущим мотивом и направляющим стержнем всего процесса самовоспитания и в момент выработки установки, и в момент реализации программы. В человеке всегда присутствует конфликт долга-обязанности и желания, которые Ухтомский сопоставлял со взаимодействием длинных и дальнозорких рефлексов на расстоянии и ближайших контактных рефлексов на мелочи текущих, ближайших впечатлений в нашем поведении. Разрешение противоречия “хочу” и “должен” является движущей пружиной нравственного роста личности и в поведенческом плане, и в плане личного самосовершенствования. Ухтомский говорил о том, что человек должен в своем поведении владеть навыками нравственно-психологического самоконтроля. Способность к самокритике является критерием нравственной зрелости личности. Ухтомский писал: “Очень циничное миропонимание и очень циничное понимание общественных отношений в пределах того, что успел усвоить, т.е. в пределах коротких рефлексов и легко обозримых зависимостей Итак, надо еще знать себя, свой состав и степень ценности для бытия — прежде чем поставлена, в качестве нормы, аксиома: делать “вещи в себе” “вещами для меня”! С самокритики надо начинать! Иначе получится бедствие в том смысле, что в том, что усвоено, свинство обеспечено, идем далее” [24]. Самоотчет человека в его личных делах и его личной роли посреди вещей и собеседников, по Ухтомскому, предусматривает “систематический пересмотр своего текущего содержания и текущих связей с окружающими обстоятельствами. Пересмотр и пропуск через пристальную и беспощадную критику с разных сторон всего своего прошлого и настоящего с переоценкой всякой детали, — вот несравненное условие для подлинного узнавания, а затем и познания самого себя. Вне этого оружия действительной самокритики мы имеем весьма мало обещающую позицию всего нового и нового самооправдания, все нового и нового самоутверждения, которым обрастает человек все далее, все более и более застилая им свои глаза от подлинного понимания того, что есть. Когда древние говорили: “познай самого себя”, они имели в виду не отвлеченный метод, не теоретическую задачу, а самую конкретную и ежечасную внутреннюю работу пересмотра каждым самого себя для проникновения в подлинную рецепцию к тому, в чем твое ответственное влияние на жизнь и на людей в самом непосредственном твоем окружении. Настоящее познание это то, которое способно практически рецепировать ответственное содержание и внутренний смысл каждого данного переживаемого момента, чтобы не опустить сделать требующееся им! А для этого оно должно быть в самом деле “многоочистым”, чтобы видеть и прошлое и текущее и предстоящее с оценкой своего участия в нем” [25].

Литература
1. С.-Петербургский филиал Архива Российской академии наук (в дальнейшем Архив РАН), ф. 749, оп. 1, № 110.

2. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 58, л. 11–14.

3. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 264.

4. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 148, § 193.

5. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 90, § 58.

6. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 209.

7. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 145, § 4.

8. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 145, § 46.

9. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 11.

10. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 5–а.

11. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 101.

12. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 119.

13. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 138.

14. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 97–98.

15. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 22

16. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 145, § 54.

17. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 1–1.

18. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 79.

19. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 145, § 80.

20. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 90, § 47.

21. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 88.

22. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 145, § 59.

23. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 19.

24. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 215.

25. Архив РАН, ф. 749, оп. 1, № 42, § 104–105.

26. Кон И.С. Социология личности. М., 1967.

27. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. М., 1923.

28. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1966.

29. Симонов П.В. Междисциплинарная концепция человека. М., 1969.

30. Ухтомский А.А. Собр. соч. Л., 1950. Т. I.

31. Ухтомский А.А. Собр. соч. Л., 1954. Т. 4.

32. Ухтомский А.А. Собр. соч. Л., 1954. Т. 5.

33. Ухтомский А.А. Собр. соч. Л., 1962. Т. 6.

34. Fulton J.E. Physiology of the nervous system. L.; N.Y.; Toronto, 1938.

Новые статьи на library.by:
ФИЛОСОФИЯ:
Комментируем публикацию: А.С.Батуев, Л.В.Соколова - ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ В КОНЦЕПЦИИ А.А. УХТОМСКОГО

© А.С.Батуев, Л.В.Соколова () Источник: http://www.philosophy.ru/

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ФИЛОСОФИЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.