Е.А.Сидоренко - П.Флоренский о совместимости логической противоречивости Священного писания с божественным его происхождением

Актуальные публикации по вопросам философии. Книги, статьи, заметки.

NEW ФИЛОСОФИЯ


ФИЛОСОФИЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ФИЛОСОФИЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Е.А.Сидоренко - П.Флоренский о совместимости логической противоречивости Священного писания с божественным его происхождением. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2006-11-21
Источник: http://www.philosophy.ru/

Рассуждение о том, что противоречивость Священного писания и догматов веры не только не противоречит божественному их происхождению, но и подтверждает таковое, опубликовано в книге “Столпъ и утверждение истины. Опытъ православной q еодицеи в двенадцати письмахъ свящ. Павла Флоренскаго”. Москва, Путь, 1914. Я опираюсь здесь на факсимильное издание этой работы [1].

Будучи выдающимся религиозным мыслителем и математиком, П. Флоренский, как это видно из текста книги, был неплохо знаком с современной ему (символической) логикой. Во всяком случае ему были известны основополагающие работы П. Порецкого, Л. Кутюра, С. Джевонса, Е. Шредера, А. Уайтхеда, Б. Рассела и других выдающихся логиков того времени. Это обстоятельство позволило ему, используя, как он сам выражается, символический метод логистики, взглянуть со строгих логических позиций на проблему противоречий Священного Писания и догматов веры.

Для Флоренского вопрос о существовании указанных противоречий стоит весьма остро. Он знает, что противоречие влечет что угодно (в его собственной терминологии: включает в себя все). В связи с этим встает проблема (см. с.61), как можно разумно совместить признание противоречивости Священного Писания (а по Флоренскому такое признание с неизбежностью приходится делать) с божественностью происхождения Писания? А мыслитель несомненно желает опровергнуть ту свойственную плотской рассудительности (с.:60, 505) точку зрения, согласно которой противоречивость Писания говорит о небожественном происхождении последнего.

Мы дадим достаточно полное изложение логического подхода Флоренского, соблюдая по возможности стиль и фразеологию автора с тем, чтобы дать читателю возможность не только самому прийти к соответствующим оценкам приводимых рассуждений, но и получить удовольствие от того, как изыскано они представлены. А затем уже сделаем некоторые собственные комментарии.

Исследуемая проблема, по мнению мыслителя, представляет с формально-логической точки зрения частный случай одной из логических задач, сформулированных Льюисом Кэрроллом. Выглядит она так:

“q влечет r, но p влечет, что q влечет не-r, что должно заключить отсюда?”

Задачу эту, хотя и несколько, как он считает, односторонне сужая, Флоренский передает обычным языком в следующих выражениях:

“Истинность суждения или понятия r с необходимостью вытекает из истинности другого суждения или другого понятия q, но некоторое третье суждение или третье понятие p таково, что из его истинности необходимо вытекает, что из q не может вытекать r, как было сказано раньше, а вытекает непременно отрицание r, не-r; что можно заключить из такой совокупности посылок?” (с. 500).

Сперва может показаться, замечает Флоренский, что речь идет о разрешении какой-то необыкновенной и искусственно сочиненной трудности, не имеющей никакого жизненного значения. Но это далеко не так.

Задача Кэрролла не “сочинена”, а выдвинута действительной нуждой. Но интереснее всего то, продолжает Флоренский, что сам автор задачи при теоретическом решении ее впал в ту же ошибку, в какую обычно впадают при решении ее на практике.

Собственное решение Кэрролла таково:

Если q влечет r, то невозможно, чтобы q включало не-r; значит, p влечет невозможное и, следовательно, ложно.

Такое решение, по мнению Флоренского, ошибочно, ибо возможно, что не p ложно, а ложно q, влекущее одновременно два противоречивых суждения r и не-r. Строго логическое решение дает путем весьма элементарных преобразований символический метод силлогистики. Символическая запись условий задачи выглядит так:

q É r (I) и p É . q É Ø r (II)

Первая импликация (I) эквивалентна

Ø r É Ø q (I’),

а вторая (II), после замены q É Ø r на равносильное Ø q Ú Ø r, дает

p É .Ø q Ú Ø r (II’)

Подставляя в (II’) вместо Ø r влекомое им в (I’) Ø q, получаем:

p É .Ø q Ú Ø q (III),

т. е.

p É Ø q (IY),

что и дает решение задачи Кэрролла.

Какой же смысл вкладывает Флоренский в это предлагаемое им решение кэрролловской задачи? Смысл в том, что истинность p влечет отрицание q, а это означает, что нельзя утверждать q, поскольку (в то время как, если, там где имеет силу) p. Это, однако, вовсе не значит, что р нелепо, как полагал Кэрролл. Как равным образом не значит и того, что нелепо q, влекущее противоречивые следствия, как от имени здравого смысла полагал возможным утверждать Кутюра. p É Ø q - это решение удовлетворяет и первому, и второму условиям задачи, признавая истинность и ценность их. А решение от здравого смысла не удовлетворяет ни первому, ни второму условию, ибо объявляет по меньшей мере одно из них простою нелепостью и, стало быть, лишь недоразумением. Выражаясь образно, можно представить себе, что условие (I) есть показание одного свидетеля, а условие (II) - другого. Третейский судья - здравый смысл - вмешавшийся в этот спор, легкомысленно заявляет, что либо показания второго свидетеля, - в силу его утверждения p, - либо показания обоих, в силу утверждения тем и другим q, - чепуха, вздор, нелепость.

Этими словами “чепуха”, “вздор”, “нелепость” здравый смысл говорит не то , чтобы кто-нибудь из спорящих лгал или ошибался, и тогда требовалась бы фактическая проверка показаний того и другого. Вовсе нет, он попросту говорит, что слова по меньшей мере одного из них бессмысленны и потому не заслуживают никакой фактической проверки, сами себя опровергая. Таким образом, здравый смысл не только не дает правильного решения, но и вообще не дает решения, ибо говорит: “или один или оба говорят вздор”. Но мало того, он, не давая решения, удерживает спорящих от исследования, от фактической проверки своих утверждений, ибо нечего исследовать фактически то, что нелепо уже формально.

Тогда оба свидетеля, обиженные таким исходом дела, обращаются к судье более основательному - к логистике. Этот судья, разобрав дело, выносит приговор вполне определенный, а именно: p É Ø q, т. е., другими словами, не обижая ни одну из спорящих сторон упреком в бессмысленности показаний и даже признавая правоту обеих, судья утверждает , что ни тому, ни другому нельзя говорить о q в те времена и при тех условиях, когда получает силу p. При наличности p утверждение q отменяется, а во всех остальных случаях оно - в силе. Права первая сторона, утверждающая условие (I); права и вторая, утверждающая условие (II). Но и та и другая должны усвоить себе, что обычное, повседневное, повсеместное q перестает быть таковым в особых условиях, а именно при условии p.

Посмотрим теперь, что дает П. Флоренскому рассмотренная задача для решения той связанной с противоречивостью Священного Писания проблемы, которую он считает частным случаем этой исследованной кэрроловской задачи. Проблема ставится так:

“Рационалист говорит, что противоречия Священного писания и догматов доказывают их небожественное происхождение; мистик же утверждает, что в состоянии духовного просветления эти противоречия именно и доказывают божественность Священного Писания и догматов. Спрашивается, какой вывод должно сделать из этих заявлений?”

Обозначим, предлагает Флоренский, утверждение о противоречивости Священного писания и догматов как q, утверждение об их небожественном происхождении как r, а утверждение о состоянии духовного просветления как p. Очевидно, утверждение о божественном (то есть, о не-небожественном) происхождении будет обозначаться как Ø r. Тогда условия этой коллизии выразятся формулой:

(q É r) Ù (p É . q É Ø r)

То есть, пример подходит под схему Л. Кэрролла. Стало быть, решая задачу, как хотел бы здравый смысл, мы пришли бы к выводу, что либо p, либо q бессмысленно, т. е. либо бессмысленно и невозможно “духовное просветление”, либо - нелепость говорить о “противоречиях Священного Писания и догматов”. В первом случае бессмысленным было бы заявление мистика, а во втором – и мистика, и рационалиста.

Ответ логистики нам дает:

p É Ø q,

то есть, правы и рационалист, и мистик. Как “противоречия Священного писания и догматов”, так и “духовное просветление” не заключают в себе ничего нелепого и, следовательно , если на них ссылается честный рационалист и честный мистик, то они и на самом деле существуют. Но то, что для ratio есть противоречие, и несомненное противоречие, - то на высшей ступени духовного познания перестает быть противоречием; не воспринимается как противоречие, синтезируется, и тогда, в состоянии духовного просветления, противоречий нет. Поэтому на рационалиста нечего натаскивать сознание, что нет противоречий: они имеются, да, они несомненны. Но рационалист должен поверить мистику, что эти противоречия оказываются высшим единством в свете Незаходимого Солнца, и тогда они-то именно и показывают, что священное писание и догматы - выше плотской рассудительности и, значит, не могли бы быть придуманы человеком, т. е., – божественны.

В содержательных рассуждениях довольно часто используется идея немонотонности, которая предполагает возможность отказаться от признания верности первоначально принимаемого утверждения о следовании, когда не выполняются некоторые по умолчанию принимаемые условия. Именно такого отказа в отношении утверждения q É r, где q говорит о противоречивости Священного Писания, а r о его небожественности, в общем-то и хочет Флоренский. Он может согласиться, что при обычных обстоятельствах утверждение о противоречивости Священного Писания (q) влечет его небожественность (r), но такая импликация утрачивает свою значимость, когда имеет место духовное просветление (p). Можно было бы сказать, что импликация q É r признается истинной в силу того, что верным на самом деле является утверждение Ø p É (q É r), а Ø p принимается по умолчанию. Флоренский, правда, нигде явно не говорит о том, что эта импликация q É r становится ложной, но он подчеркивает, что говорить при верности p о том, что “q влечет r” не имеет смысла. Во-первых, потому, что p влечет Ø q и, во вторых, потому, что q при этом влечет Ø r . Мотивы, движущие Флоренским, и его аргументация вполне понятны с точки обычных неформализованных рассуждений, да и вообще с точки зрения обычного здравого смысла.

Парадоксально здесь то, что сам автор относится к этому самому здравому смыслу весьма критически, чтобы не сказать больше. И выбирает при этом в качестве, как он думает, уместного арбитра логистику или, говоря современным языком, классическую логику высказываний, которая на самом деле просто не в состоянии описать адекватным образом те аргументы, на которые опирается Флоренский.

В самом деле, в силу известных свойств материальной импликации верность импликации q É r гарантирует верность p É (q É r) при любом p. Таким образом, состояние духовной просветленности не отменяет того, что противоречивость Священного писания влечет его небожественность. Далее, вытекающая из посылок импликация p É Ø q эквивалентна утверждению о неверности конъюнкции p Ù q, что говорит о ложности p или о ложности q, чего, вообще говоря, недостаточно для утверждения о фактической связи между фигурирующими в импликации высказываниями. К тому же данная импликация, как легко видеть, равносильна импликации q É Ø p, которая вместе с признаваемой верностью q дает утверждение о неверности p. Иначе говоря, признавая противоречивость Священного писания, вы в соответствии с принятой логикой должны будете признать и отсутствие духовного просветления, и небожественность Священного Писания (в силу невозможности отвергнуть q É r).

Но, пожалуй, главная ловушка, которой, по-видимому, не заметил Флоренский, состоит в том, что содержательная интерпретация утверждения p É .q É Ø r, которую хотел бы он принять, оказывается не совсем правомерной. Интерпретация, эта состоит в том, что духовное просветление влечет, что из противоречивости как раз и следует божественность Писания. Но дело в том, что духовное просветление отрицает эту самую противоречивость (в соответствии с p É Ø q), и поэтому перейти от q к Ø r в случае p оказывается столь же невозможным, как и ранее от q к r.

Остается сказать, что из посылок, входящих в условие кэрролловской задачи вытекают утверждения: p É .q É r и p É .q É Ø r, равносильные pÙ q É r и pÙ q É Ø r . Отсюда вытекает очевидная противоречивость p Ù q. А это значит, что в рамках той логики, которой пользуется Флоренский из p Ù q можно вывести все что угодно.

Арбитр, к которому обратился автор, позволил обосновать те положения, которые были ему (автору) желательны. При этом автор однако не обратил внимания, что избранная в качестве арбитра логика позволят, одновременно обосновать и ряд положений которые, как мы могли видеть, фактически противоположны тому, что хотел доказать автор.

Очевидно, не имеет смысла упрекать Флоренского в том, что он относился современной ему логистике с полным доверием. О недостатках (парадоксах) классической логики, связанных со свойствами фигурирующей в ней материальной импликации, стали специально говорить и исследовать их значительно позже того, как была опубликована обсуждаемая здесь книга.

Конечно, идея немонотонности, а можно сказать, что именно ее, придавая содержательный смысл задаче Кэрролла, использовал (подробнее об этом см. [3]), пусть и не сформулировав этого в явном виде, Флоренский, не может быть реализована в рамках классической логики, где для материальной импликации, выступающей в качестве аналога следования, всегда верен принцип A É . B É A. В силу последнего, если A само представляет собой некоторую истинную импликацию, всегда можно считать эту импликацию следствием из произвольного утверждения. Отсюда ясно, что никакие вновь открывшиеся дополнительные обстоятельства не позволяют ее отвергнуть, так как все утверждения, включая даже ее собственное отрицание, эту импликацию только подтверждают.

Это обстоятельство, как я думаю, не обесценивает рассмотренных выше рассуждений Флоренского, так как они демонстрируют очевидный практический смысл некоторой как будто бы абстрактной логической проблемы, а значит стимулируют мотивации для поисков ее решения.

Может возникнуть резонный вопрос, можно ли было обосновать, как этого хотел Флоренский, божественность Священного Писания, решая задачу Кэрролла с помощью некоторой немонотонной (или какой бы ни было еще свободной от недостатков классической) логики? Мы уже видели выше, что при реализации идеи немонотонности вторая посылка p É .q É Ø r, действительно, позволила бы отвергнуть первую q É r. Но в этом случае, конечно. нельзя было бы уже делать вывод, что p É Ø q. Что же касается самой второй посылки, говорящей, что в случае духовного просветления противоречивость Священного Писания влечет его божественность, то ее обоснованность становится не предметом логики, но исключительно предметом веры. Флоренский это прекрасно понимал, призывая рационалиста в этом случае поверить честному мистику.

Заканчивая, я хотел бы обратить внимание на то обстоятельство, что Флоренский для рассмотрения и обоснования решаемой им богословской проблемы привлекает современную ему символическую логику. Это несомненно делает возможным и более ясную постановку задачи, и более четкое ее понимание. Это же обстоятельство позволяет перевести обсуждение обозначенной проблемы на рациональный уровень и выявить реальный предмет спора и обсуждения. Очевидно, что сейчас, когда логика достигла по сравнению с тем временем, когда обсуждал свои проблемы Флоренский, весьма высокого уровня, в частности, несравненно повысила свои выразительные возможности, многие философские и методологические вопросы с еще большим основанием следовало бы обсуждать с использованием средств и методов логики. Для нас, к сожалению, это не стало не только нормой, но даже и привычным делом. Давняя работа Флоренского и сегодня могла бы быть нам в этом отношении примером.


Литература

1. Из истории отечественной философской мысли. П.А. Флоренский. Соч., Т1 (1) (с. 1- 490) и Т1 (2) (с. 491 - 840), М., 1990.

2. Сидоренко Е.А. П.Флоренский: Логистика и теодицея.- Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке. Санкт-Петербург, 1996.

3. Сидоренко Е.А. Идеи немонотонной и паранепротиворечивой логики у П. Флоренского. - Логические исследования. Вып. 4 (в печати).

Новые статьи на library.by:
ФИЛОСОФИЯ:
Комментируем публикацию: Е.А.Сидоренко - П.Флоренский о совместимости логической противоречивости Священного писания с божественным его происхождением

© Е.А.Сидоренко () Источник: http://www.philosophy.ru/

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ФИЛОСОФИЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.