А.С.Степанова - "Критерий существующего" и "существование" как основные парадигмы эллинистической философии

Актуальные публикации по вопросам философии. Книги, статьи, заметки.

NEW ФИЛОСОФИЯ


ФИЛОСОФИЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ФИЛОСОФИЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему А.С.Степанова - "Критерий существующего" и "существование" как основные парадигмы эллинистической философии. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Публикатор:
Опубликовано в библиотеке: 2005-02-22

А.С.Степанова,
кандидат философских наук

А.С.Степанова - "Критерий существующего" и "существование" как основные парадигмы эллинистической философии

Понимание сути учений, появившихся на философской сцене эпохи эллинизма рождается только при широком взгляде на саму эпоху, при учете всех особенностей ее культурно-исторического развития и породившего его социума. Обновленная действительность, выступающая в своей повседневности, требовала внимания к себе самой. Переход к новому социальному миру позволил взглянуть на все мироздание, именуемое античными людьми космосом, не извне, с точки зрения стороннего наблюдателя, и потому не как на внешнее Бытие, а как бы изнутри него самого. Новый взгляд на мир получает терминологическое оформление, структурирующее понятийную систему, отвечающую запросам современности. Так скептики употребляли выражение «критерий существующего» (κριτήριον τÁς Øπάρξεως ), отмечая общетеоретическую и практическую важность его обнаружения в качестве основания для возможности самого пребывания человека в мире. Никогда прежде в греческой философии проблема существования так определенно не ставилась. Для Аристотеля главным было постижение сущего. Сущее или бытие (термин часто переводят неточно и как «существование») Аристотель обозначал с помощью греческих слов «τÕ εναι», «τÕ Ôν», «ζωή» – жизнь». Но как он сам отмечал, «древний вопрос о том, что такое сущее, это вопрос о том, что такое сущности (οÙσία)» и «как они существуют» [1]. Сущность же для Аристотеля это «определенное нечто» (τÕ τί). Определенное нечто в бытии «τÕ τί ™ν εναι» это суть бытия, которую и должен постичь философ. Правда у Аристотеля встречается уточнение, специально не обосновывавшееся, что эту суть бытия вещи можно познать только зная, что она есть [2]. Сущность рассматривалась и как осуществленность. [3].

Парадигма «существования» определяет самый дух философствования эллинистически-римских мыслителей. Позже, уже в римскую эпоху, осознание неуютности мира воплотится в изобретении своеобразных наставлений-рецептов жизни, которым Сенека, как преемник ранних стоиков, например, придал форму писем к другу. Душевная готовность ко всему, к которой и призывал Сенека, должна по представлениям стоиков обуздать страх перед существованием [4] В самом же начале пути античной «философии существования» наметились ее основные позиции, сформировался понятийный аппарат. Термином τÕ Øπάρχον обозначалось «существующее», у стоиков обычно – «наличная действительность», как то. что относится либо к телесной вещественности, либо (реже) к бестелесной (например, ко времени). Но все чаще используется термин Øποστατός, у Секста Эмпирика всегда в значении «существующий, реальный», и выражение Øπόστασιν œχειν (быть существующим, от глагола Øφίστημι - существовать).Характер рассуждений представителей разных философских школ, концепции которых формировались именно в эллинистическую эпоху, имеет общие черты, и общность эта так или иначе обусловлена особым вниманием к теме существования.. По мнению Секста Эмпирика, выражавшего идеи скептиков (и эта мысль последовательно проводится) мыслить сущности вещей – все равно что мыслить образы, а для того, чтобы мыслить образ вещи, надо узнать сам этот образ и, кроме того, «мыслимое должно быть мыслимо как где-либо существующее» [5]. Даже и в возможности, как полагали скептики, находится лишь то, что способно пребывать в осуществлении (™νεργείv). [6]. В этом же ряду – проблема жизни и смерти. Существование рассматривается как осуществление, как переход некоей грани, превращение в новое (противоположное) состояние. Например, существование человека связано с предстоянием смерти, то есть понимается через осуществление смертности. [7]. Четко проводимая здесь мысль, это убежденность в том, что существование предшествует сущности. Именно поэтому скептика интересует не столько сам факт, что что-либо существует, сколько вопрос о том, как оно существует. Отсюда интерес к «явлению» (τÕ φαινόμενον). Явление как таковое, состоящее в страстях и претерпеваниях – вот объект умозрения скептика. Цель для скептически мыслящего философа – жить, придерживаясь явлений в соответствии с жизненными наблюдениями. [8]. Секст Эмпирик, ссылавшийся на Тимона называл единственным очевидным мерилом существования «явление», при необходимости его использования с тем, «чтобы не быть бездеятельными и безуспешными в жизненых поступках». [9]. Существование есть здесь на самом деле индивидуальное существование, а процесс жизни это акт самоопределения личности, ибо «критерий существующего» – это то, с чем мы считаемся в жизни, и он находится в нас самих. Критерий всегда сообразуется с выбором. [10]. Выбрать или избежать чего-либо всегда во власти человека: «Кто может помешать тебе отбросить убеждение?» – вопрошает Марк Аврелий [11]. Эллинистически-римский человек явственно осознал свое предстояние неизбежности выбора, а обсуждение философами вопроса обо всех аспектах существования – и самого мира, и человека, пребывающего в этом мире, превратилось в неизбежность.

История понятий эллинистической философии, спектр которых при всем их разнообразии, безусловно, подчинен лишь немногим, но совершенно новым в истории античной мысли принципам, может быть реконструирована лишь в свете претерпевших изменение основополагающих идей античной философии классической эпохи, подведшей итог всему предшествующему периоду истории мысли. Основная доминанта может быть высвечена лишь в сопоставлении эллинистической мысли с принципиальными идеями предшествующего периода. Так, если для Платона постижение идеи Блага, рассматриваемого в абсолютном и бескачественном смысле, сопряжено с полным отвращением от «всего становящегося» [12], а значит от этого мира в целом, то для эллинистически мыслящего философа, напротив, ценен только «этот мир» и все аксиологические построения приобретают смысл только если «сказываются» о нем. А.Лавджой справедливо отметил свойственный Платону, а вслед за ним и Аристотелю взгляд на мир как на воплощение полноты Бытия [13]. Но эта полнота парадоксальным образом приобретается за счет абсолютного блага, выполняющего в системе Платона роль Божества, аналогично в системе Аристотеля – роль Бога-перводвигателя, в такой степени, что платонов мир вещей вовсе не обязателен для безмятежного существования Блага или Перводвигателя – в понимании Аристотеля. Общая направленность идей доэллинистической философии в лице ее ярчайших представителей связана с подсознательным приятием идеи о существовании чего-то вне этого мира, что само по себе самодостаточно, и полнота мира, его завершенность обретается за счет этого внеположенного миру нечто. Совершенно другой строй мысли – в эллинистической философии. В резкой форме приятие только «этого» мира обнаруживается в атеистическом и предельно гедонистическом учении Эпикура, отвергающего как излишний довесок саму идею бога. В стоицизме и скептицизме акцент решительно ставится на идею существования «наличного» бытия. Отсюда и это столь определенное: «критерий существующего».

Главным становится вопрос о том, «как или каким образом» реальность существует, в противоположность предшественникам, искавшим ответ на вопрос «почему» она существует»? Отсюда и акцент ранее ставился на первоначала и сущности, а теперь – на существование, осуществленность, явление, акциденции, качества, чувства.

Для стоиков, например, главным становится вопрос, что же есть на самом деле? Понимание сущности теперь сводится к представлению обо всем существующем, а именно: о телесном и бестелесном как об особенности существования реальности, о ее определенном качественном состоянии. Стоиков интересовало только то, что существует. Это отметили уже древние авторы: «если Платон все, что только есть обозначал термином «Единое», а Аристотель термином «Сущее», – сообщает нам Александр Афродизийский, – то стоики использовали термин – «Нечто» (τÕ τί) [14]. Слово «нечто», точнее выражение «определенное нечто» для описания сущего до них употреблял Аристотель. Каковы же характеристики этого мира и почему стоикам понадобилось употребление совершенно нового термина для его описания? Перед стоиками встала проблема: как возможно с помощью одного вполне определенного, жестко зафиксированного термина, смысл которого свернут до фатальной неизменяемости, будь то Бытие, Единое или Идея, адекватно описать незнакомые и мимолетные явления, факты и события? События, которые еще не произошли? Или могут, но никогда не произойдут? Новая методология стоиков, существенным моментом которой был анализ языка и логических структур – очевидно подвижных и изменчивых, возникла как реакция на метафизически-догматические установки философии классической эпохи и явилась отражением тех концептуальных поисков, которые формировались в условиях духовной и интеллектуальной атмосферы эпохи эллинизма. Разнообразие окружающего мира не должно быть чрезмерным, но оно должно быть существенным для того, чтобы вызвать развитие мысли. Устойчивость и определенность, – основные характеристики мира Платона и Аристотеля. Логика Аристотеля годилась для статического описания вполне определенного объекта. Неустойчивость, изменчивость, неопределенность – вот сфера мысли и поле подтверждений логики стоиков. Вещи в мире стоиков включены в динамику явлений, поэтому их онтология и логика «не вещная», а событийная. Это, безусловно, онтология и логика явлений и событий.

Сразу уточним, что стоическое «Нечто» описывает мир только посюсторонний. Стоики не могли использовать термин «Сущее», поскольку в спекуляциях Аристотеля он сопряжен с понятием «сущности». Не могли стоики использовать и неподвижное парменидовски-платоновское «Единое», так как акцентировали факт текучести мира и слишком большое значение придавали множественности как фундаментальной характеристике мира. Последнее обстоятельство наилучшим образом иллюстрирует сообщение Александра Афродизийского, проводящего критический анализ терминологии, прежде всего, термина ™ννοήματα (формы мысли), обозначающего мысленные абстракции. Поскольку эти формы мысли не относятся ни к телесному, ни к бестелесному, то по замечанию древнего комментатора невозможно их согласовать с «Единым», которое объемлет только телесное и бестелесное. Объяснение противоречия заключается в том, что стоики не считали возможным использовать термин «Единое» для обозначения всего существующего, принимая во внимание не только наличие множественности, но и чего-то такого, что всегда ускользает от наблюдателя: или того, что трудно определить (как, например, границы тел), или еще не увиденного, или того, что еще не существует, но только может возникнуть. Марк Аврелий позже резюмирует основное содержание этих мыслей ранних стоиков следующим образом: «то, что есть это творческие потенции (δυνάμεις γονίμους) существований, изменений и чередований». [15]. У Марка Аврелия четко фиксируются понятие и термин «существование» (¹ Øπόστασις – ипостась) [16]. Идея существования последовательно проводилась стоиками и воплощена в их онтологии, гносеологии и этике. Зенон – основатель Стои, который еще говорил о сущности, отводил ей второстепенную, пассивную роль в мироздании: она не имеет качеств и испытывает воздействие, активен же Логос – созидатель всего существующего [17]. Мир в представлении стоиков это система, которая сама себя продуцирует. [18]. В мире, который – лучший из всех миров, есть все и в этом смысле он обладает такой характеристикой как «полнота», он самодостаточен, поскольку не нуждается во внешнем двигателе. Но бытие отнюдь не завершено, ибо оно открыто для созидания, для того нового, что все время в нем возникает. Потому мир вечно молод. «Изменение частей Целого, – утверждал Марк Аврелий, – поддерживает весь мир в вечной юности и расцвете» [19]. Если для Аристотеля «нет никакой необходимости, чтобы все сущее в возможности существовало» [20], то для стоиков «может произойти и то, что никогда не произойдет» [21]. Поэтому миру свойственна такая характеристика как «неопределенность», символизирующая готовность к принятию нового. Термин «Нечто» более всего подходит для категориального описания сущности мира, сущности пребывающей в образе существования. «Нечто» не призрачно, но неопределенно, ибо мир не есть что-то готовое, его объем остается неопределенным. «Существование – не монотонная функция, оно не может всегда и везде звучать на одной ноте» [22]. Мир космоса представлен не исходной и конечной точками, а процессом. Стоики в качестве онтологической категории использовали неопределенное местоимение τι. Эксплицитно существует возможность употребления данного местоимения при глаголе-сказуемом в форме будущего времени, что позволяет связывать его с предметом, еще не существующим. Семантические признаки местоимения размыты: речь идет о некотором множестве, но невозможно ничего сказать об объеме этого множества, ясно только, что подразумевается фиксированно-неопределенный элемент (подмножество) множества. Эта специфика семантических тонкостей слова (нечеткость семантики) и позволила стоикам использовать его в качестве термина при определении понятия, призванного наиболее полно описать существующее.

Особый статус в контексте смысла категории «Нечто» приобретает «телесность», а понятия, связанные с «телесностью» (термин ¹ σωματότης) становятся обычными для эллинистической философии. Указанный термин употреблял Секст Эмпирик, а понятия «телесный» (σωματικός) и «бестелесный»( ασώματος) он использовал, по-видимому, уже в качестве общепринятых. Рассматривая проблемы, связанные с постижением тел и возникающие в связи с ними трудности, скептики отмечали необходимость различения самого тела и принадлежащего ему (συμβεβηκότα). «Зрение, – подчеркивал Секст Эмпирик, – не может схватить телесную массу, ибо оно видит только акциденции массы» [23]. Проблема представлялась интересной русским философам: «Тело качается в сознании между оценкой его как нечто, то есть тела, и – как ничто, зрительного ничто, поскольку оно прозрачно. Ничто зрению, оно есть нечто осязанию;» [24]. Глубокие рассуждения Павла Флоренского получают дальнейшее развитие: «Для меня же в этой паре существования – несуществования исключительное значение приобретает не тело прозрачное, а тело призрачное, средовое, через которое проходит взгляд, ибо это и есть тело, определяющее акт зрения и делающее его возможным. Из призрачного нечто возможно его ничто в зрении» [25]. В концепции Стои (как в онтологии, так и в гносеологии) и понятие «телесное», и «бестелесное» приобретают характер категорий. Вселенная же стоиков – это множественность состояний вещества. Тело при таком понимании действительности – не сумма свойств, а набор возможных состояний некоего качества, выражаемого с помощью прилагательного «телесное».

Особенно глубоки мысли стоиков, касающиеся проблемы постижения телесного. Постижение они связывают с представлениями, имеющими разный источник происхождения, а именно: чувственные и нечувственные. Сама возможность постигающего (схватывающего) представления, способного «познать» только телесную предметность, сопряжена в понимании стоиков с такой чувственной функцией как осязание. Телесное есть нечто для осязания: «то, к чему можно прикасаться и что можно осязать» [26]. Проблема «телесности» взаимосвязана со старинной античной проблемой «границы» тела. Последняя тема в эллинистический период – эпоху размытых границ старой полисной системы, неустойчивости житейских ситуаций, да и всей системы эллинистического жизнеустройства приобретает небывалый интерес со стороны философов. Тема многогранна. У стоиков наиболее отчетливо она представлена в связи с обсуждением вопроса об определении понятия «бестелесное». По сообщению Прокла стоики утверждали: «границы тел существуют (Ùφεστάναι) лишь в понятии» [27]. Они пытались обозначить с помощью терминологии особый статус бестелесного бытия; К сфере такого рода бытия принадлежит, например, прошлое – некое квазисуществование – событие, достаточно иллюзорное, недоступное нашему непосредственному восприятию (осязанию). Оно не обладает «наличной действительностью, телесностью», а по своим свойствам уникально и поэтому должно обозначаться особым образом. В самих грамматических формах, полагали стоики, должна проявляться специфика обозначения прошлого и будущего как времен условно существующих. Так они утверждали, что «прошлое и будущее не существуют (οÙχ Øπάρχειν), а лишь существовали (Øφεστηκέναι) и что только настоящее существует» [28]. Два разных глагола (Øφίστημι и Øπάρχω) употреблены здесь для обозначения настоящего и прошлого. Время как бы ускользает от человека: он живет не в нем. Время, будучи обречено на бесконечное деление, состоит из мельчайших отрезков, о которых нельзя сказать, что они принадлежат настоящему, но лишь прошлому или будущему [29]. Поэтому время в дискурсах Стои бестелесно. Глагол (Øφίστημι) использовался и для обозначения исчезнувшей реальности. Так, имея в виду умершего человека, стоики говорили: «Дион больше не существует» [30]. Единственное, что свойственно чему-то исчезнувшему: настоящему, человеку или любому объекту – это их существование или несуществование (¢νυπόστατα). Таким образом, практика использования вышеупомянутых глаголов показывает, что стоики открыли понятие «существование».

В концепции Стои можно уловить и еще одну мысль, имеющую отношение к проблеме существования – о возможности перехода через невидимые границы иерархически организованной действительности. Идея иерархической упорядоченности всего, в том числе и сущностей, присутствует уже у Платона, а у Аристотеля она получила продолжение и воплотилась в попытке построения им классификационной системы всего существующего. Основной принцип, положенный в основу классификации организмов – от растительного мира до человека, проистекает из многогранных «способностей души», таких как способность к питанию (низшая) и способность мышления (высшая). Но Аристотель не объединял все организмы во взаимосвязанную последовательность форм, и хотя в его картине мира переход от одной иерархической упорядоченности к другой происходит постепенно, но условия такой возможности и способы этого перехода не названы. Способ сочетания качественных различий и непрерывных переходов из одной градации в другую не определен. Все же он говорит о том, что природа делает границу между живым и неживым неуловимой [31]. Это важное открытие, которое принадлежит Аристотелю, подкрепленное попутно его замечанием о том, что ускользание границы, маркирующей различия и создающей видимость неразличимости особенно может быть замечено там, где присутствуют очевидные контрасты: пример некоторых переходных растительно-животных форм, получило развитие в концепции стоиков. Так с помощью термина οικείωσις (мы переводим его как «сродность»), стоики обозначали некое природное свойство, наподобие родственного чувства, выполняющего в действительности роль единого принципа. [32]. Этот принцип проявляет себя на всех уровнях мира – от низшей его ступени до высшей (сферы социума) и призван выполнять функцию связующего звена, объединяющего все части существующего Целого. Но именно эта «сродность», присущая в виде чувства самосохранения даже и наиболее примитивной сфере бытия, как бы стирает границы между уровнями этого бытия и с наибольшей отчетливостью проявляется там, где грани между различающимися сериями существующего наиболее очевидны – при переходе от животных к сообществу людей. Качественная определенность постепенно нарастает и в виде усиленного родственного чувства уже в форме разума явственнее всего проявляется в человеческом сообществе. Эта «склонность к сближению с себе подобным и слиянию с ним воедино» в еще большей степени проявляется во всем, что причастно разумной природе [33]. По характерному замечанию Марка Аврелия даже звезды собраны вместе, еще более это свойственно людям: « все в мире – сопринадлежность», «все люди и содействующие и соучастники» [34]. Разум же имеет особое свойство консолидироваться, ибо человек обладает способностью выбора, и в его власти, будучи отторгнутым от Целого «вновь сойтись, срастись и занять положение части» [35]. В этом – специфическая диалектика стоической концепции, демонстрирующей присутствие идеи возвышенного образа разумной жизни.


--------------------------------------------------------------------------------

1 Аристотель. Метафизика // Соч. в 4-х тт. М. 1983. Т.1. С.188 -189. Фр.VII, 1028b.

2 Аристотель. Вторая аналитика // Ук. соч. Т.2. С.325. Фр. II, 93a.

3 Аристотель. Метафизика // Ук. соч.Т.1.С. 228.Фр.VIII, 1044a.

4 Сенека. Нравственные письма к Луцилию. М. 1977. С.245, 260. Письма 98,7; 103,1.

5 Секст Эмпирик. Пирроновы положения // Сочинения в 2-х тт. М.1976. Т 2.С.31.Фр.III, 3.

6 Секст Эмпирик // Ук. соч. Т.2. С.309. Фр.226.

7 Секст Эмпирик. // Ук. соч. Т.2. С.264.Фр.II, 27.

8 Секст Эмпирик. // Ук. соч. Т.2. С.212. Фр. I, 21; II, 14.

9 Секст Эмпирик. Против ученых // / Ук. соч. Т.I. с. 66. Фр. VII, 30.

10 Секст Эмпирик. Пирроновы положения. // Ук. соч. Т.2. Фр. II, 14; Против ученых. Т 1.С.66. Фр. VII, 27; 31.

11 Марк Аврелий. Размышления. Магнитогорск. 1994. С.265.Фр. XII, 24.

12 Платон. Государство // Собр. соч. в 4-хтт. М.1994. Т.3.С.299. Фр.VII, 518c.

13 Лавджой А. О. Великая цепь бытия. История идей. М.2001. С.51-53.

14 Arnim I. Stoicorum veterum fragmenta. Lipsiae. 1903. T.2. Р.117. Fr.333.

15 Марк Аврелий. Ук. соч. С.185. Фр.IX, 1.

16 Там же. С.84. Фр.IX,1; С.95. Фр. X, 5.

17 Arnim I. Op.cit. T.1. P. 24. Fr. 85.

18 Ibid. Р.152. Fr. 471.

19 Марк Аврелий. Ук. соч. С.26. Фр. XII, 22.

20 Аристотель. Метафизика. Ук. соч. II, 1003a 2 и XI, 1071b 13; ср. IX , 1049b.

21 Arnim I. Op.cit. T.2. Р.64. Fr. 202.

22 Башляр Г. Философское отрицание. Харьков.1995.С. 84.

23 Секст Эмпирик. Против ученых. //Ук. соч. С.119.Фр. VII, 294.

24 Флоренский П. Мнимости в геометрии. М.1922. С.59.

25 Подорога В. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. М. 1995. С.157

26 Arnim I. Op.cit. T.!. P. 123. Fr. 359.

27 Arnim I. Op.cit. T.II. P. 159. Fr. 488.

28 Arnim I. Op.cit. T.II. P. 165. Fr. 518.

29 Arnim I. Op.cit. T.II. P. 165. Fr. 519.

30 Arnim I. Op.cit. T.II. P. 177. Fr. 202a.

31 Аристотель. Метафизика // Ук. соч.Т.I. Фр. XI, 1075a 10; ср. De animalibus historia, VIII, i, 588b.

32 Arnim I. Op.cit. T.II. P. 206. Fr. 724.

33 Марк Аврелий. Ук. соч. Фр. IX , 9. С.189.

34 Там же. Фр. VI, 37; 42. С.117.

35 Там же. Фр. VIII, 34. С.169.

Новые статьи на library.by:
ФИЛОСОФИЯ:
Комментируем публикацию: А.С.Степанова - "Критерий существующего" и "существование" как основные парадигмы эллинистической философии


Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ФИЛОСОФИЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.