ФИЛОСОФИЯ (последнее)
Мартин Хайдеггер о мышлении
Актуальные публикации по вопросам философии. Книги, статьи, заметки.
Проф. В.А. Конев
Мартин Хайдеггер о мышлении.
В статье анализируется подход М. Хайдеггера к пониманию мышления. Показывается, что, обращаясь к истокам европейской философии, Хайдеггер пытается реабилитировать тот путь к истине бытия, который был отброшен Парменидом как путь мнения. Мышление, по Хайдеггеру, не есть только работа разума, а особое состояние бытия человека, которое позволяет впустить в себя бытие как таковое. Хайдеггоровское учение о мышление рассматривается как методология постижения значимого бытия (культурного бытия)
Konev V.A.
Martin Heidegger about the Thinking
In the article М.Heidegger's approach to understanding of thinking is analyzed. Is shown that addressing to sources of european philosophy Heidegger tries to rehabilitate the way to true of a being which was rejected Prmenides as the way of opinion (the way of lie). The thinking according to Heidegger, not is only a work of mind but special condition of a being of the person, which permits to come into self a being as being. The doctrine of Heidegger about thinking is considered as metodology of understanding of a significant being (the cultural being)
Конец ХХ столетия показывает, что влияние философии Мартина Хайдеггера все более и более нарастает. Именно философия Хайдеггера не только стала одним из самых ярких примеров антропологического поворота в философской мысли нашего столетия, но и одним из самых главных конструкторов этого поворота. То, что новейшая культура пронзительно отчетливо обнаружила индивидуальность мира, непохожесть "человеков", невозможность подверстать всех под один класс, род или тип, что мир бытия разнообразен, что одновременно есть и нет абсолютные ценности и т.д., и т.д., - во всем этом немалая заслуга философии Хайдеггера. Философия Хайдеггера набирает силу еще и потому, что в ней формируется новый стиль философского мышления, стиль неклассического рассуждения, в котором мышление одновременно демонстрирует свои возможности и свою сущность и выстраивает свои содержания о том, что оно мыслит. Классическое рассуждение знает и демонстрирует свое строго знание, неклассическое мышление строго демонстрирует знание знания. Это мышление строгое, хотя и не в смысле строгости математического или естественнонаучного знания, оно строго, так как точно вводит и выводит мысль к..., к тому, что мысль обнаруживает как свою цель. Если классическая философия была философией "чистой мысли", то философия Хайдеггера - это сама "школа чистой мысли" (В.В. Бибихин).
Чтобы проникнуться содержанием и смыслом хайдеггеровского учения о мысли (мышлении), необходимо постоянно держать в памяти два важных узла в развитии европейской философии.
Первый узел - философия Парменида, которая формирует онтологическую парадигму философии (парадигма on he on), для которой вопрос о бытии как бытии становится вопросом, конституирующим весь корпус философии, и к которой Хайдеггер постоянно обращается.
Второй узел - философия Декарта и Канта, в рамках которой оформляется и утверждается гносеологическая парадигма (парадигма cogito), которая переносит внимание философии на бытие знания и создает ту философию мышления, которая стала основанием современного научного познания. Мышление трактуется как познание в понятиях [см.: 1.с.167], а мысль (понятие) выступает представлением. У Декарта res cogitens мыслит вещь, представляя ее, причем, представляет не потому, что воображает, а потому, что иначе мыслимая вещь для ума и не существует. Res extensa представлена уму его интуициями, которые прирождены ему, а не порождены телесным миром. Cogito Декарта представляет телесный мир, но с ним дела не имеет, поэтому мышление оказывается делом особого устройства, делом "машины" cogito. Дальше идея cogito закрепляется в учении о чистом разуме Канта, где мышление трактуется тоже как представление, только как представление представления, как двойное представление. Чувственность дает представление предмета, а интеллект работает уже с представлением чувственности - представляет представленное. Мышление "есть опосредованное знание о предмете, стало быть, - пишет Кант, - представление об имеющемся у нас представлении о предмете" [1. С.167]. В конце концов и здесь мышление как представление оказывается свойством особой устройства - устройства "чистой апперцепции", которое имеет возможность сопровождать все представления сознания, но само не может сопровождаться никаким представлением [см.: 1.С.192].
Представление - главная черта мышления. Само представление - это ре-презентация. Но почему мышление основывается на репрезентации, на восприятии, - задает вопрос Хайдеггер. "Философия, - пишет Хайдеггер, - ведет себя так, как будто бы здесь не о чем спрашивать" [2.С.144]. И Хайдеггер пытается ответить на этот вопрос, а вместе с тем и на вопрос "Что значит мыслить?", ибо если мышление неразрывно связано с представлением, то его корни уходят в само представление.
Ответ на этот вопрос следует искать у истоков философии, считает немецкий философ. "То, что мышление до сих пор основывается на представлении, а представление - на ре-презентации, все это имеет, - пишет Хайдеггер, - давнее происхождение. Оно скрывается в невзрачном событии: в начале истории Западной Европы бытие сущего явилось для всего ее течения как наличность, как присутствие" [Там же]. "Невзрачное событие" - это Парменидовское утверждение, что бытие есть, а небытия нет, которое на первый взгляд выступает невзрачной тавтологией, но в которой оказывается скрыта вся тайна европейской наук, и всей западноевропейской истории. Это простое "только бытие есть" рождает важное понимание мысли: мысль и бытие тождественны. Этот тезис Парменида и был истолкован всей философией, что мысль, и только мысль может представить бытие, а не мнение или какое-либо другое состояние сознания. Античная философия еще сохраняет неразрывную связь бытия и мышления, ибо бытие не может явиться иначе как в мысли, но в философии нового времени этой связи уже нет: вещь протяженная и вещь мыслящая - две разных субстанции (Декарт), вещь в себе и чистый разум не могут быть тождественны (Кант).
Мартин Хайдеггер стремится возродить онтологическую парадигму, связав снова бытие и мышление, но для этого предлагает пойти другим путем. В самом начале своего развития европейская философия оказалась на перепутье, где Парменид постановил камень с надписью: "Направо пойдешь - истину обретешь!", "Налево пойдешь - погрязнешь в мнениях!". Путь истины вел к вечности и постоянству, ибо нет и не будет ничего, кроме бытия, а оно не рождено и не подвержено гибели, и "одно и то же - мышление и то, о чем мысль, ибо без сущего, о котором она высказана, тебе не найти мышления". Путь же мнения - путь "рождаться и гибнуть", "быть и не быть", путь непостоянства и времени. [см. 3.С.290-291]. И вся европейская философия пошла направо, где ей обещали истину, вечное и неизменной знание. Х. Аренд справедливо указывает, что в греческой культуре постижение истины понималось как возможность смертному человеку приобщиться к бессмертию [см.4]. Об этом и писал Платон в Тимее: "...Если человек отдается любви к учению, стремится к истинно разумному и упражняет соответствующую способность души [способность созерцать - theorein. - В.К.] преимущественно перед всеми прочими, он, прикоснувшись к истине обретает бессмертные и божественные мысли, а значит, обладает бессмертием в такой полноте, в какой его может вместить человеческая природа" [5.С.538].
Хайдеггер же считает, что "парменидовское estin gar einai до сих пор еще не продумано" [6.С.204], что на пути, пройденном европейской философией, бытие потерялось, а потому от камня с надписью Парменида нужно повернуть влево, и там найти мысль, истину и бытие*. И не случайно путь человека к истинному познанию бытия у Хайдеггера оказался путем к смерти, жизнью под знаком смерти, что дает знание временности бытия, его историчности. Хайдеггер возвращается к истокам, чтобы заново осмыслить мысль и ее отношение к сущему и бытию. Именно этой проблеме посвящены две его небольшие, но емкие по содержанию работы последних лет - "Что значит мыслить?" и "Разговор на проселочной дороге" [см.2].
Философской пружиной, двигающей рассуждение Хайдеггера, является установка Гуссерля об интенциональности сознания - сознание направлено на..., мысль всегда есть мысль о... . Но в отличие от Гуссерля, который интенциональность превращает в свойство сознания и мысли, которое обнаруживается благодаря феноменологической редукции и анализируется само по себе, анализируется его работа по конституции интенционального предмета, Хайдеггер ищет основание самой интенциональности. Он стремится найти то, что заставляет мысль быть мыслью о..., то, что больше всего требует осмысления, а тем самым стремится понять, как мысль возникает и о чем она.
Но указать на то, что требует больше всего осмысления и находится за границами самого сознания, нельзя, т.к. это будет удвоением мира. Если мы укажем, что вот то-то требует осмысления, значит, мы уже его помыслили, но мы ведь хотим это "помыслить" выяснить. Поэтому для философской мысли остается только одно, что уже показал Декарт - она не может выйти за пределы мысли. Мысль должна из самой себя выяснить то, что же требует осмысления и что побуждает мысль быть мыслью. И Хайдеггер, повторяя ход рассуждения Декарта, который привел его к cogito ergo sum, и размышляя над самим тезисом, что требующее осмысление рождает необходимость мысли, приходит к утверждению: "Требующее осмысления проявляет себя в том, что мы еще не мыслим".
Этот тезис становится лейтмотивом его речи "Что значит мыслить?". Тезис кажется странным и дерзким, ибо как так "не мыслим", если процветают науки. Но, утверждает Хайдеггер, наука не мыслит, так как она говорит только о том, что характеризует сущее, что объединяет сущее в классы, роды, виды, что существенно для всякого сущего данного рода и т.п., поэтому она уходит от того, что является "жизнью" данного сущего, что принадлежит собственно ему, уходит от его бытия, от того, без чего не было вообще ни этого сущего, ни рода, ни класса и т.п. Поэтому между наукой и мышлением пропасть. Эта-то пропасть и требует осмысления.
Действительно, для мышления важно не то, что наука сказала о чем-то, а то, как она до этого додумалась. До - думалась! Мысль до... этого была, до высказывания, до положения, до тезиса, который нужно доказать. Сущностью науки является "трансцендентально-горизонтальное представление" сущего [см.2. С.123], такая установка, по которой действительное выводится "из его потаенности способом поставления его как состоящего-в-наличии" [6.С.229] и результатом этого по-става становится современная техника, предметная сфера, в которой и поселяется наука. Здесь все ясно и определенно, здесь не надо думать, в мире по-става все предрешено, в этом мире сам человек превращается в придаток машины или машину, поэтому здесь теряется, уходит то подлинное, что и влечет мысль, уходит бытие состоящего-в-наличии, то, что открывает нам это состоящее-в-наличии, но и скрывается за ним. Бытие должно мыслиться.
Но как оно может мыслиться, если оно скрывается, удаляется, уходит? А потому может, говорит Хайдеггер, что уходящее влечет нас за собой. В уже помысленном нужно высматривать непомысленное, которое все еще скрыто внутри уже помысленного. Здесь, в том, что мы еще не мыслим, и находится то, что требует осмысления. Оно открывается в "тяготении ухода", и "раз мы втянуты в тяг к... тянущему нас, то и сущность наша уже отчеканена ... через это "в тяге к..."" [2.С.139]. Поэтому мышление не может быть оторвано от сущности человека (а сущность не может быть сведена только к работе разума), от его жизненных проявлений и всех состояний его сознания (от чувства, от "мнения"), ибо через мышление "первоначально смертным была дарована боль" [2.С.141]. "Лишь тот, кто глубины помыслил, полюбит живое", - цитирует Хайдеггер строки Гельдерлинга. А тот, кто мыслит только состоящее-в-наличии, уничтожает живое, подлинное бытие, технизирует его, "встраивая Рейн в электростанцию". Путь мысли и путь истины, по Хайдеггеру, не в том, чтобы представить присутствие (наличное, то, что есть), представить предметы в их предметности, выражая парменидовский завет языком Нового времени, а в том, чтобы помыслить царящую в бытии сущность времени и его открытость, то есть то, "на чем основано бытие сущего, когда оно является как присутствие" [2.С.145]. Мы должны мыслить бытие, которое всегда временно, т.е. всегда связывает есть и нет, которое всегда здесь-и-теперь, раскрытие этой явленности здесь-и-теперь требует усилия не только разума, а всей сущности человека, всей его индивидуальности, так как само бытие всегда бытие этого сущего. Мысль должна прикоснуться к бытию, чтобы вывести его из потаенности. "Мысль не относится ни к теории, ни к практике, - считает Хайдеггер. - Она имеет место прежде их различия... Принадлежащая бытию, ибо брошенная бытием на сбережение своей истины и требующаяся для нее, она осмысливает бытие" [6.С.217].
Но как же проникнуть в саму суть бытия, если она не тождественна присутствию сущего? Где она находится и как себя обнаруживает? Этому посвящен диалог "Из разговора на проселочной дороге о мышлении".
Бытие не может быть отождествлено с сущим, но и не может быть оторвано от него. Значит, оно есть сущее и в то же время не есть им, оно в нем и вне его, оно при нем и в то же время само по себе. Так появляется у Хайдеггера образ бытие как горизонта сущего. Горизонт нам дается как край, как открытый простор**, поэтому бытие есть тот простор, в котором, с одной стороны, овеществляется вещь, становится вещью самой по себе, обретая свое бытие, а с другой, это призыв к человеку войти в этот простор, хотя человек всегда уже принадлежит бытию, уже есть в нем, в этом просторе бытия, но он должен ответить на его призыв, постигнув смысл бытия [2.С.122-124]. Бытие как горизонт, как "крайствование" простирается во времени, оно одновременно и простор и время, оно все собирает в себе, но и все открывает, отпускает [Там же.С.118]. Чтобы попасть в открытый простор, в "крайствование" - за край (данного сущего), но и никогда не перейти его (не покинуть сущее), т.е. чтобы ответить на призыв бытия - осмыслить его, помыслить его, нужно особое состояние - отрешенность и собранность. Мышление, понятое не как представление, выходит из отрешенности [Там же.С.115]. Отрешенность включает в себя отрешение от устоявшихся точек зрения, освобождение от "трасцендентально-горизонтального мышления", но не сводится к этому, ибо прежде всего отрешенность это напряженное ожидание, решимость открытости, особая выдержка, "которая основана просто на том, что отрешенности становится все яснее ее собственная сущность, и отрешенность, выдерживая ее, стоит на этом" [Там же.С.127]. Стояние-внутри отрешенности становится "истинной сущностью самопроизвольности мышления" [Там же.С.128]. Сущность мышления, понятая не через представление, а через отношение к сути бытия, может быть раскрыта, согласно Хайдеггеру, как "вхождение-в-близость", "впускание-в-близость", "близость дали" [Там же.С.131-133]. Мышление добивается тождества с бытием своей способностью "от-далять" даль, удалять даль, впускать в себя бытие. Мышление, по Хайдеггеру, не оперирование понятиями или представлениями (хотя вовсе не значит, что это не относится к мышлению), мышление есть особое состояние самого бытия человека, такое состояние, когда он реализует, обнаруживает (проживает, показывает, испытывает и т.д.) свою сущность. "Сущность человека передана в собственность истине, потому что истина нуждается в человеке", - утверждает Хайдеггер [Там же.С.129].
Истина нуждается в человеке, именно в человеке, а в его разуме. Этот вывод Хайдеггера и открывает новый путь истины, который отличается от пути, некогда заповеданном Парменидом. Сам Хайдеггер считает, что он только возрождает подлинное учение основателя элеатской школы, но, думается, что философ ХХ века решает великую проблему философии - проблему мышления и бытия на принципиально иных основаниях. Живая мысль человека вводит его в бытие, открывая его временность, историчность, а тем самым и место в этой историчности самого человека. Приобщение к вечности и бессмертию обретает совсем другой смысл у смертного человека [см. в связи с этим в 7].
Путь истины, пройденный Хайдеггером влево от "камня Парменида", пока только тропка, на которой видны только следы первооткрывателя и его немногочисленных последователей. Но, думается, недалеко то время, когда этот путь будет такой же проторенной дорогой, как и дорога "трансцендентально-горизонтального" постижения истины. Уверенность в этом придает та направленость развития знания, которая характерно для современной науки. В системе современной культуры явно растет спрос на знание гуманитарного типа, без которого становится бессмысленным даже накопление естественнонаучного знания, применение которого без ориентации на ценности человеческой жизни становится угрожающим для цивилизации, порожденной знанием естественнонаучного типа. Гуманитарное знание - это знание значимого бытия, того бытия, которое не может быть в принципе оторвано от человека, поэтому его познание и его истина требует совсем другого пути мышления. Методологию, архитектонику этого пути движения мысли и разрабатывает философия Мартина Хайдеггера.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Соч. в 6-ти тт. Т. 3. М., 1964.
Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Избр. статьи позднего периода творчества. М., 1991.
Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. М., 1989.
Arendt H. The Life of the Mind: 1. Thinking. N-Y., 1977.
Платон. Соч. в 3 тт., Т.3, Ч.1. М., 1971.
Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М., 1993.
Конев В.А. Заметки об индивидуальности и бессмертии // Философия культуры-96. Изд. "Самарский университет", 1996.
--------------------------------------------------------------------------------
Примечания
* О том, что данный образ выбора пути к мышлению не является абсолютно производным, свидетельствует и сам Хайдеггер, которого часто употребляет пространственные образы для характеристики мысли и мышления: "Может... мы... еще недостаточно повернулись к тому, что ... осмысления", "От науки в мышление нет мостов, возможен только прыжок. А он принесет нас не только на другую сторону, но и в совершенно другую местность", "Мы уже мыслим находясь в пути к тому, что должно мыслиться. На этом пути можно и заблудиться. Но все же лишь один этот путь настроен так, чтобы отозваться тому, что дано нам для осмысления" и т.п. [2.С.136,138,142].
** Для обозначения этого понятия Хайдеггер употребляет термин Gegnet, который представляет старую форму от die Gegend - край [см.2.С.117-118]
Мартин Хайдеггер о мышлении.
В статье анализируется подход М. Хайдеггера к пониманию мышления. Показывается, что, обращаясь к истокам европейской философии, Хайдеггер пытается реабилитировать тот путь к истине бытия, который был отброшен Парменидом как путь мнения. Мышление, по Хайдеггеру, не есть только работа разума, а особое состояние бытия человека, которое позволяет впустить в себя бытие как таковое. Хайдеггоровское учение о мышление рассматривается как методология постижения значимого бытия (культурного бытия)
Konev V.A.
Martin Heidegger about the Thinking
In the article М.Heidegger's approach to understanding of thinking is analyzed. Is shown that addressing to sources of european philosophy Heidegger tries to rehabilitate the way to true of a being which was rejected Prmenides as the way of opinion (the way of lie). The thinking according to Heidegger, not is only a work of mind but special condition of a being of the person, which permits to come into self a being as being. The doctrine of Heidegger about thinking is considered as metodology of understanding of a significant being (the cultural being)
Конец ХХ столетия показывает, что влияние философии Мартина Хайдеггера все более и более нарастает. Именно философия Хайдеггера не только стала одним из самых ярких примеров антропологического поворота в философской мысли нашего столетия, но и одним из самых главных конструкторов этого поворота. То, что новейшая культура пронзительно отчетливо обнаружила индивидуальность мира, непохожесть "человеков", невозможность подверстать всех под один класс, род или тип, что мир бытия разнообразен, что одновременно есть и нет абсолютные ценности и т.д., и т.д., - во всем этом немалая заслуга философии Хайдеггера. Философия Хайдеггера набирает силу еще и потому, что в ней формируется новый стиль философского мышления, стиль неклассического рассуждения, в котором мышление одновременно демонстрирует свои возможности и свою сущность и выстраивает свои содержания о том, что оно мыслит. Классическое рассуждение знает и демонстрирует свое строго знание, неклассическое мышление строго демонстрирует знание знания. Это мышление строгое, хотя и не в смысле строгости математического или естественнонаучного знания, оно строго, так как точно вводит и выводит мысль к..., к тому, что мысль обнаруживает как свою цель. Если классическая философия была философией "чистой мысли", то философия Хайдеггера - это сама "школа чистой мысли" (В.В. Бибихин).
Чтобы проникнуться содержанием и смыслом хайдеггеровского учения о мысли (мышлении), необходимо постоянно держать в памяти два важных узла в развитии европейской философии.
Первый узел - философия Парменида, которая формирует онтологическую парадигму философии (парадигма on he on), для которой вопрос о бытии как бытии становится вопросом, конституирующим весь корпус философии, и к которой Хайдеггер постоянно обращается.
Второй узел - философия Декарта и Канта, в рамках которой оформляется и утверждается гносеологическая парадигма (парадигма cogito), которая переносит внимание философии на бытие знания и создает ту философию мышления, которая стала основанием современного научного познания. Мышление трактуется как познание в понятиях [см.: 1.с.167], а мысль (понятие) выступает представлением. У Декарта res cogitens мыслит вещь, представляя ее, причем, представляет не потому, что воображает, а потому, что иначе мыслимая вещь для ума и не существует. Res extensa представлена уму его интуициями, которые прирождены ему, а не порождены телесным миром. Cogito Декарта представляет телесный мир, но с ним дела не имеет, поэтому мышление оказывается делом особого устройства, делом "машины" cogito. Дальше идея cogito закрепляется в учении о чистом разуме Канта, где мышление трактуется тоже как представление, только как представление представления, как двойное представление. Чувственность дает представление предмета, а интеллект работает уже с представлением чувственности - представляет представленное. Мышление "есть опосредованное знание о предмете, стало быть, - пишет Кант, - представление об имеющемся у нас представлении о предмете" [1. С.167]. В конце концов и здесь мышление как представление оказывается свойством особой устройства - устройства "чистой апперцепции", которое имеет возможность сопровождать все представления сознания, но само не может сопровождаться никаким представлением [см.: 1.С.192].
Представление - главная черта мышления. Само представление - это ре-презентация. Но почему мышление основывается на репрезентации, на восприятии, - задает вопрос Хайдеггер. "Философия, - пишет Хайдеггер, - ведет себя так, как будто бы здесь не о чем спрашивать" [2.С.144]. И Хайдеггер пытается ответить на этот вопрос, а вместе с тем и на вопрос "Что значит мыслить?", ибо если мышление неразрывно связано с представлением, то его корни уходят в само представление.
Ответ на этот вопрос следует искать у истоков философии, считает немецкий философ. "То, что мышление до сих пор основывается на представлении, а представление - на ре-презентации, все это имеет, - пишет Хайдеггер, - давнее происхождение. Оно скрывается в невзрачном событии: в начале истории Западной Европы бытие сущего явилось для всего ее течения как наличность, как присутствие" [Там же]. "Невзрачное событие" - это Парменидовское утверждение, что бытие есть, а небытия нет, которое на первый взгляд выступает невзрачной тавтологией, но в которой оказывается скрыта вся тайна европейской наук, и всей западноевропейской истории. Это простое "только бытие есть" рождает важное понимание мысли: мысль и бытие тождественны. Этот тезис Парменида и был истолкован всей философией, что мысль, и только мысль может представить бытие, а не мнение или какое-либо другое состояние сознания. Античная философия еще сохраняет неразрывную связь бытия и мышления, ибо бытие не может явиться иначе как в мысли, но в философии нового времени этой связи уже нет: вещь протяженная и вещь мыслящая - две разных субстанции (Декарт), вещь в себе и чистый разум не могут быть тождественны (Кант).
Мартин Хайдеггер стремится возродить онтологическую парадигму, связав снова бытие и мышление, но для этого предлагает пойти другим путем. В самом начале своего развития европейская философия оказалась на перепутье, где Парменид постановил камень с надписью: "Направо пойдешь - истину обретешь!", "Налево пойдешь - погрязнешь в мнениях!". Путь истины вел к вечности и постоянству, ибо нет и не будет ничего, кроме бытия, а оно не рождено и не подвержено гибели, и "одно и то же - мышление и то, о чем мысль, ибо без сущего, о котором она высказана, тебе не найти мышления". Путь же мнения - путь "рождаться и гибнуть", "быть и не быть", путь непостоянства и времени. [см. 3.С.290-291]. И вся европейская философия пошла направо, где ей обещали истину, вечное и неизменной знание. Х. Аренд справедливо указывает, что в греческой культуре постижение истины понималось как возможность смертному человеку приобщиться к бессмертию [см.4]. Об этом и писал Платон в Тимее: "...Если человек отдается любви к учению, стремится к истинно разумному и упражняет соответствующую способность души [способность созерцать - theorein. - В.К.] преимущественно перед всеми прочими, он, прикоснувшись к истине обретает бессмертные и божественные мысли, а значит, обладает бессмертием в такой полноте, в какой его может вместить человеческая природа" [5.С.538].
Хайдеггер же считает, что "парменидовское estin gar einai до сих пор еще не продумано" [6.С.204], что на пути, пройденном европейской философией, бытие потерялось, а потому от камня с надписью Парменида нужно повернуть влево, и там найти мысль, истину и бытие*. И не случайно путь человека к истинному познанию бытия у Хайдеггера оказался путем к смерти, жизнью под знаком смерти, что дает знание временности бытия, его историчности. Хайдеггер возвращается к истокам, чтобы заново осмыслить мысль и ее отношение к сущему и бытию. Именно этой проблеме посвящены две его небольшие, но емкие по содержанию работы последних лет - "Что значит мыслить?" и "Разговор на проселочной дороге" [см.2].
Философской пружиной, двигающей рассуждение Хайдеггера, является установка Гуссерля об интенциональности сознания - сознание направлено на..., мысль всегда есть мысль о... . Но в отличие от Гуссерля, который интенциональность превращает в свойство сознания и мысли, которое обнаруживается благодаря феноменологической редукции и анализируется само по себе, анализируется его работа по конституции интенционального предмета, Хайдеггер ищет основание самой интенциональности. Он стремится найти то, что заставляет мысль быть мыслью о..., то, что больше всего требует осмысления, а тем самым стремится понять, как мысль возникает и о чем она.
Но указать на то, что требует больше всего осмысления и находится за границами самого сознания, нельзя, т.к. это будет удвоением мира. Если мы укажем, что вот то-то требует осмысления, значит, мы уже его помыслили, но мы ведь хотим это "помыслить" выяснить. Поэтому для философской мысли остается только одно, что уже показал Декарт - она не может выйти за пределы мысли. Мысль должна из самой себя выяснить то, что же требует осмысления и что побуждает мысль быть мыслью. И Хайдеггер, повторяя ход рассуждения Декарта, который привел его к cogito ergo sum, и размышляя над самим тезисом, что требующее осмысление рождает необходимость мысли, приходит к утверждению: "Требующее осмысления проявляет себя в том, что мы еще не мыслим".
Этот тезис становится лейтмотивом его речи "Что значит мыслить?". Тезис кажется странным и дерзким, ибо как так "не мыслим", если процветают науки. Но, утверждает Хайдеггер, наука не мыслит, так как она говорит только о том, что характеризует сущее, что объединяет сущее в классы, роды, виды, что существенно для всякого сущего данного рода и т.п., поэтому она уходит от того, что является "жизнью" данного сущего, что принадлежит собственно ему, уходит от его бытия, от того, без чего не было вообще ни этого сущего, ни рода, ни класса и т.п. Поэтому между наукой и мышлением пропасть. Эта-то пропасть и требует осмысления.
Действительно, для мышления важно не то, что наука сказала о чем-то, а то, как она до этого додумалась. До - думалась! Мысль до... этого была, до высказывания, до положения, до тезиса, который нужно доказать. Сущностью науки является "трансцендентально-горизонтальное представление" сущего [см.2. С.123], такая установка, по которой действительное выводится "из его потаенности способом поставления его как состоящего-в-наличии" [6.С.229] и результатом этого по-става становится современная техника, предметная сфера, в которой и поселяется наука. Здесь все ясно и определенно, здесь не надо думать, в мире по-става все предрешено, в этом мире сам человек превращается в придаток машины или машину, поэтому здесь теряется, уходит то подлинное, что и влечет мысль, уходит бытие состоящего-в-наличии, то, что открывает нам это состоящее-в-наличии, но и скрывается за ним. Бытие должно мыслиться.
Но как оно может мыслиться, если оно скрывается, удаляется, уходит? А потому может, говорит Хайдеггер, что уходящее влечет нас за собой. В уже помысленном нужно высматривать непомысленное, которое все еще скрыто внутри уже помысленного. Здесь, в том, что мы еще не мыслим, и находится то, что требует осмысления. Оно открывается в "тяготении ухода", и "раз мы втянуты в тяг к... тянущему нас, то и сущность наша уже отчеканена ... через это "в тяге к..."" [2.С.139]. Поэтому мышление не может быть оторвано от сущности человека (а сущность не может быть сведена только к работе разума), от его жизненных проявлений и всех состояний его сознания (от чувства, от "мнения"), ибо через мышление "первоначально смертным была дарована боль" [2.С.141]. "Лишь тот, кто глубины помыслил, полюбит живое", - цитирует Хайдеггер строки Гельдерлинга. А тот, кто мыслит только состоящее-в-наличии, уничтожает живое, подлинное бытие, технизирует его, "встраивая Рейн в электростанцию". Путь мысли и путь истины, по Хайдеггеру, не в том, чтобы представить присутствие (наличное, то, что есть), представить предметы в их предметности, выражая парменидовский завет языком Нового времени, а в том, чтобы помыслить царящую в бытии сущность времени и его открытость, то есть то, "на чем основано бытие сущего, когда оно является как присутствие" [2.С.145]. Мы должны мыслить бытие, которое всегда временно, т.е. всегда связывает есть и нет, которое всегда здесь-и-теперь, раскрытие этой явленности здесь-и-теперь требует усилия не только разума, а всей сущности человека, всей его индивидуальности, так как само бытие всегда бытие этого сущего. Мысль должна прикоснуться к бытию, чтобы вывести его из потаенности. "Мысль не относится ни к теории, ни к практике, - считает Хайдеггер. - Она имеет место прежде их различия... Принадлежащая бытию, ибо брошенная бытием на сбережение своей истины и требующаяся для нее, она осмысливает бытие" [6.С.217].
Но как же проникнуть в саму суть бытия, если она не тождественна присутствию сущего? Где она находится и как себя обнаруживает? Этому посвящен диалог "Из разговора на проселочной дороге о мышлении".
Бытие не может быть отождествлено с сущим, но и не может быть оторвано от него. Значит, оно есть сущее и в то же время не есть им, оно в нем и вне его, оно при нем и в то же время само по себе. Так появляется у Хайдеггера образ бытие как горизонта сущего. Горизонт нам дается как край, как открытый простор**, поэтому бытие есть тот простор, в котором, с одной стороны, овеществляется вещь, становится вещью самой по себе, обретая свое бытие, а с другой, это призыв к человеку войти в этот простор, хотя человек всегда уже принадлежит бытию, уже есть в нем, в этом просторе бытия, но он должен ответить на его призыв, постигнув смысл бытия [2.С.122-124]. Бытие как горизонт, как "крайствование" простирается во времени, оно одновременно и простор и время, оно все собирает в себе, но и все открывает, отпускает [Там же.С.118]. Чтобы попасть в открытый простор, в "крайствование" - за край (данного сущего), но и никогда не перейти его (не покинуть сущее), т.е. чтобы ответить на призыв бытия - осмыслить его, помыслить его, нужно особое состояние - отрешенность и собранность. Мышление, понятое не как представление, выходит из отрешенности [Там же.С.115]. Отрешенность включает в себя отрешение от устоявшихся точек зрения, освобождение от "трасцендентально-горизонтального мышления", но не сводится к этому, ибо прежде всего отрешенность это напряженное ожидание, решимость открытости, особая выдержка, "которая основана просто на том, что отрешенности становится все яснее ее собственная сущность, и отрешенность, выдерживая ее, стоит на этом" [Там же.С.127]. Стояние-внутри отрешенности становится "истинной сущностью самопроизвольности мышления" [Там же.С.128]. Сущность мышления, понятая не через представление, а через отношение к сути бытия, может быть раскрыта, согласно Хайдеггеру, как "вхождение-в-близость", "впускание-в-близость", "близость дали" [Там же.С.131-133]. Мышление добивается тождества с бытием своей способностью "от-далять" даль, удалять даль, впускать в себя бытие. Мышление, по Хайдеггеру, не оперирование понятиями или представлениями (хотя вовсе не значит, что это не относится к мышлению), мышление есть особое состояние самого бытия человека, такое состояние, когда он реализует, обнаруживает (проживает, показывает, испытывает и т.д.) свою сущность. "Сущность человека передана в собственность истине, потому что истина нуждается в человеке", - утверждает Хайдеггер [Там же.С.129].
Истина нуждается в человеке, именно в человеке, а в его разуме. Этот вывод Хайдеггера и открывает новый путь истины, который отличается от пути, некогда заповеданном Парменидом. Сам Хайдеггер считает, что он только возрождает подлинное учение основателя элеатской школы, но, думается, что философ ХХ века решает великую проблему философии - проблему мышления и бытия на принципиально иных основаниях. Живая мысль человека вводит его в бытие, открывая его временность, историчность, а тем самым и место в этой историчности самого человека. Приобщение к вечности и бессмертию обретает совсем другой смысл у смертного человека [см. в связи с этим в 7].
Путь истины, пройденный Хайдеггером влево от "камня Парменида", пока только тропка, на которой видны только следы первооткрывателя и его немногочисленных последователей. Но, думается, недалеко то время, когда этот путь будет такой же проторенной дорогой, как и дорога "трансцендентально-горизонтального" постижения истины. Уверенность в этом придает та направленость развития знания, которая характерно для современной науки. В системе современной культуры явно растет спрос на знание гуманитарного типа, без которого становится бессмысленным даже накопление естественнонаучного знания, применение которого без ориентации на ценности человеческой жизни становится угрожающим для цивилизации, порожденной знанием естественнонаучного типа. Гуманитарное знание - это знание значимого бытия, того бытия, которое не может быть в принципе оторвано от человека, поэтому его познание и его истина требует совсем другого пути мышления. Методологию, архитектонику этого пути движения мысли и разрабатывает философия Мартина Хайдеггера.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Соч. в 6-ти тт. Т. 3. М., 1964.
Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Избр. статьи позднего периода творчества. М., 1991.
Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. М., 1989.
Arendt H. The Life of the Mind: 1. Thinking. N-Y., 1977.
Платон. Соч. в 3 тт., Т.3, Ч.1. М., 1971.
Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М., 1993.
Конев В.А. Заметки об индивидуальности и бессмертии // Философия культуры-96. Изд. "Самарский университет", 1996.
--------------------------------------------------------------------------------
Примечания
* О том, что данный образ выбора пути к мышлению не является абсолютно производным, свидетельствует и сам Хайдеггер, которого часто употребляет пространственные образы для характеристики мысли и мышления: "Может... мы... еще недостаточно повернулись к тому, что ... осмысления", "От науки в мышление нет мостов, возможен только прыжок. А он принесет нас не только на другую сторону, но и в совершенно другую местность", "Мы уже мыслим находясь в пути к тому, что должно мыслиться. На этом пути можно и заблудиться. Но все же лишь один этот путь настроен так, чтобы отозваться тому, что дано нам для осмысления" и т.п. [2.С.136,138,142].
** Для обозначения этого понятия Хайдеггер употребляет термин Gegnet, который представляет старую форму от die Gegend - край [см.2.С.117-118]
Опубликовано 17 февраля 2005 года
Новые статьи на library.by:
ФИЛОСОФИЯ:
Комментируем публикацию: Мартин Хайдеггер о мышлении
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1108669602 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций