ФИЛОСОФИЯ (последнее)
Философия и опыт: прошлое и настоящее
Актуальные публикации по вопросам философии. Книги, статьи, заметки.
А.Н.Муравьев,
кандидат философских наук
Философия и опыт: прошлое и настоящее
Отличительной чертой современной цивилизации можно, пожалуй, считать то, что эта цивилизация в большей степени, чем какая-либо иная, делает ставку на опыт — на эмпирическое отношение человека к природе и к себе самому, выступающее в форме деятельности, удовлетворяющей стремительно растущие потребности людей, и в форме служащих этой деятельности положительных наук о природе и духе. Вместе с тем следует заметить, что основная коллизия драмы, которую, почти не подозревая о том, переживает мир сегодня, вызвана завышенной оценкой возможностей опыта как определенного способа деятельности и познания. Кажется, что опыт может дать все, что нужно человеку. Именно вследствие этой иллюзии телесно и психически больное из-за вторжения техники в природу человечество наивно верит, что болезнь может вдруг превратиться во врача и научно-технический прогресс сам залечит наносимые им раны, что возможно экологически чистое промышленное производство, генная инженерия и т.п. За свою небескорыстную иррациональную веру в технологические чудеса люди уже заплатили немалыми страданиями и, судя по всему, готовы платить еще. Другое, не менее выразительное свидетельство того же невольного заблуждения состоит в том, что все развитые эмпирические науки, невзирая на их критическое состояние, которое констатируют сегодня многие выдающиеся ученые, продолжают считаться нормальными науками и в известном смысле остаются ими.[1] Математика и физика по инерции признаются даже образцами научности вообще, хотя уважение этих дисциплин общим мнением покоится отнюдь не на доказательстве их истинности, а на достигнутых с их помощью практических успехах. Оба симптома обнаруживают характерное противоречие самого опыта: несмотря на то, что он является процессом, в котором принимает участие сознание людей, люди действуют в процессе опыта бессознательно — не ведая, что творят.
Какова же истинная мера теоретических и практических возможностей опыта? Дать ответ на этот насущный вопрос предстоит философии, ибо она, никогда не являясь чем-то отдельным от опыта, исторически возникла и совершенствовалась как такой способ развития духа, который по существу превосходит опыт. Попытаемся обосновать этот тезис путем краткого рассмотрения важнейших эпох истории отношения философии и опыта, современного состояния этого отношения и его возможного будущего, поскольку оно коренится в прошлом и настоящем.
Для начала определим моменты этого отношения и причину, по которой оно вообще существует. Вопреки распространенным сейчас представлениям, философия это не игра словами и не игра ума. Она не есть пустая болтовня обо всем и праздное выдумывание чего-то несуществующего, как мнится профанам — тем, кто не посвятил себя в философию, не вник в нее, но все-таки судит о ней, принимая и выдавая за философию то, чем она им кажется. С точки зрения классической философии от Парменида до Гегеля, философия есть знание того, что есть — сущего как такового, или действительности. При этом ей со времени Аристотеля известно, что действительность как таковая заключает в себе две противоположные стороны — материю и форму, явление и сущность, случайное существование и субстанцию акциденций – свою внешнюю, видимую, реальную, физическую или фактическую сторону и сторону внутреннюю, мыслимую, идейную, метафизическую или спекулятивную. В самом общем виде опыт можно определить как познание внешней действительности — того, какова действительность для нас. Опыт есть познание того, какой действительность нам является, кажется; он есть познание того, какой действительность нам дана — дана сперва нашему чувственному и рассудочному сознанию, а затем также созерцанию и представлению.
Именно потому, что действительность имеет внешнюю и внутреннюю стороны, развитие философии по необходимости связано с опытом, т.е. с познанием видимой, реальной, фактической стороны действительности. По той же причине развитие философии небеспредпосылочно и не начинается сразу с того момента, когда впервые появляется человек. Оно имеет своим необходимым условием уже происходящий процесс познания и начинается с отношения к эмпирии, т.е. к действительности, уже познанной опытным путем.[2] Как возникновение, так и дальнейшее развитие философии имеет своей предпосылкой опыт и не совершается без него. Это объясняет, почему отношение философии к опыту сопровождает всю историю философии, почему оно существует теперь и будет существовать, хотя характер этого отношения, конечно, меняется от эпохи к эпохе, ибо он напрямую связан с тем, какова в каждый момент сама действительность и на какой ступени развития находятся философия и опыт.
Так как при общей постановке вопроса детали не важны, всю историю отношения философии и опыта можно свести к трем различным и для необходимого развития философии уже прошедшим эпохам: эпохе античности и средних веков (вершины этой эпохи — философские учения Платона и Аристотеля), эпохе нового времени от Фрэнсиса Бэкона и Рене Декарта до Дэвида Юма и Христиана Вольфа и, наконец, эпохе немецкого идеализма от Иммануила Канта до Георга Вильгельма Фридриха Гегеля включительно.
Поскольку в эпоху античности и средних веков люди еще не знали эмпирических наук, опыт в ту пору имел форму густо пронизанного сначала мифологическими, а затем и религиозными представлениями обыденного сознания единичной реальности, а отношение философии к опыту было преимущественно отрицательным. Философия выступает в античности как непосредственное знание истинной действительности, вечного и неизменного единого первоначала, а опыт, имеющий дело лишь с мнимым, становящимся, случайным многообразием, не признается ею знанием и даже началом познания. В результате такого отношения всеобщая сущность представлялась Платону отчасти потусторонней миру явлений и была раскрыта Аристотелем только в абстрактных определениях материи и формы, возможности, действительности и энтелехии. Эллинистическая философия трудами скептиков и неоплатоников и средневековое христианское философствование довели эту лишь намеченную греческой мыслью противоположность сущности и явления до полного дуализма сущности и существования — до разрыва всеобщего и единичного, который составил основу знаменитого схоластического спора между реалистами и номиналистами.
В новое время, наряду с продолжавшей линию отрицания опыта метафизикой Рене Декарта, Николя Мальбранша, Бенедикта Спинозы и Готфрида Вильгельма Лейбница, выявилось новое, положительное отношение философии к опыту. Оно было представлено эмпиризмом, который вместе с возникшим и бурно прогрессировавшим экспериментальным естествознанием выступил против абстрактных метафизических определений сущности за познание явлений, посюсторонней действительности.
Начало возникновению эмпирических наук положила революция в астрономии, совершенная Николаем Коперником, Иоганном Кеплером и Галилео Галилеем. Исходя из философских положений неоплатоников и собственных наблюдений и вычислений, Коперник отбросил поддерживавшиеся католической церковью аристотелевско-птоломеевские представления о Земле как неподвижном центре вселенной. Кеплер открыл и математически сформулировал законы движения планет солнечной системы. Галилей заложил общие основы небесной и земной механики и первым исследовал принципиальные возможности эмпирической науки как объективного познания, опирающегося на наблюдение и эксперимент. Родоначальником эмпиризма, теоретические предпосылки которого были заложены еще античной софистикой и средневековым номинализмом, стал Фрэнсис Бэкон, а классик эмпиризма Джон Локк объявил опыт принципом и основанием всего человеческого знания. Поскольку с этой точки зрения задача получения знания решается исключительно эмпирическим путем, эмпиризм отождествил философию с опытным способом познания и отвел ей роль гносеологии — теории познания, осуществляемого положительными науками о природе и духе. Следует, однако, заметить, что скрытой и не осознаваемой самими эмпириками предпосылкой этого нового отношения философии к опыту было усвоение опытом в период Возрождения теоретических достижений античной философии, благодаря чему, собственно, только и появились эмпирические науки, целью которых стало познание особенных законов всего существующего — вечного во временном, необходимого в случайном, истинного и действительного в становящемся и возможном.
Дальнейшее развитие философии в полемике эмпиризма и метафизики нового времени показало, что ни то, ни другое отношение философии к опыту не является истинным, ибо каждое из них содержит в себе другое и потому превращается в свою противоположность. Отрицательное отношение к опыту в метафизике Вольфа обратилось в положительное, а положительное отношение к опыту обернулось отрицательным в скептицизме Юма. Это превращение обусловило начало третьей эпохи истории отношения философии и опыта, содержанием которой стало раскрытие всеобщего основания эмпирического процесса познания и постижение понятия опыта, в результате чего действительность была понята как истинное единство сущности и явления, т.е. не только как субстанция, но и как субъект. В эту эпоху выступает поэтому не какая-то односторонняя, абстрактная форма отношения философии к опыту, а впервые конкретное, так сказать, отрицательно-положительное отношение. Строже это конкретное отношение можно определить как отрицание отрицания опыта философией. Благодаря конкретности отношения особенное содержание, добытое эмпирическими науками, лишается философией той непосредственной формы, в какой оно было ими получено, и тем самым утверждается ею как необходимая предпосылка свободного мышления всеобщего предмета в систематической форме философской науки.
Третья эпоха, начатая Кантом, завершается Гегелем. Кант инициировал рефлексию опыта, поставив вопрос о его условиях и указав на роль априорных форм чувственности, рассудка и разума в процессе познания. Иоганн Готлиб Фихте продолжил ее, усмотрев источник систематического единства всего человеческого знания в имманентной деятельности субъекта. Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг исчерпал возможности этой рефлексии, выявив аналогию субъективных определений духа и объективных определений природы и вплотную подойдя к раскрытию их единого основания. Гегель постиг понятие опыта. Благодаря этому в гегелевской системе отношение философии и опыта получило свою классическую, зрелую форму, а абстрактные, односторонние формы этого отношения, появившиеся в античности и в новое время, были осознаны как исторически-необходимые фазы становления его конкретной формы.
Согласно Гегелю, опытом может и должен быть назван любой способ духовной деятельности и познания, которым еще не вполне преодолена противоположность сознания и предмета, мышления и бытия, субъекта и объекта. Таковы прежде всего естественное (обыденное) сознание и эмпирические науки, а также искусство и религия. Общим для всех этих дофилософских способов развития духа является то, что по своей субъективной форме они выражают только стремление духа к знанию истины, к конкретному тождеству мышления и бытия, а их объективное содержание образует сам стихийный процесс истины — процесс отношения мышления и бытия. Философия же, с одной стороны, выступает конечным результатом, итогом этого стремления, достижением абсолютной формы знания, но, с другой стороны, поскольку истина раскрывается в этой форме как процесс отношения мышления и бытия, философия становится научным познанием истины, отношения субъекта и объекта. Будучи единством абсолютного знания и познания, философия как наука есть логическое снятие опыта, т.е. усвоение и развитие истинного содержания эмпирического процесса познания, а опыт в целом — ее необходимая предпосылка и условие, т.е. не что-то не имеющее отношения к науке, как казалось в древние и средние века, но и не ее принцип и основание, как казалось эмпирикам нового времени.
Завершая историю отношения философии и опыта, Гегель начинает завершать и историю философии.[3] Это сказывается в том, что Гегель вполне определенно намечает содержательное различие между исторической и логической формами развития философии. С его логической точки зрения, являющейся необходимым выводом из всего предшествующего развития философии, в истории философии философия только становится философией как наукой и поэтому столь же имеет, сколь и не имеет собственный предмет и метод. В своем историческом развитии философия поэтому с необходимостью распадается на ряд учений различных философов и различных философских дисциплин, вследствие чего, например, Аристотель говорит о первой, второй и третьей философиях, стоики делят философию на логику, физику и этику, в новое время Вольф расчленяет метафизику на онтологию, космологию, психологию, теологию и т.п.
Поскольку в ходе истории философии собственно философское содержание только возникает и представляет собой противоречие философского и нефилософского предметов, философия исторически выступает лишь в своей теоретической форме – является теоретическим снятием опыта. В этой форме философия, с одной стороны, противостоит опыту естественного сознания, эмпирических наук, искусства и религии, но, с другой стороны, она еще нуждается в их материале для проверки и подтверждения своих положений – тех особенных принципов, которые выдвигаются различными философами и составляют основу их учений. Вот почему на деле отношение философии к опыту в любую эпоху ее истории двойственно, т.е. и отрицательно и положительно, хотя это и скрыто преобладанием одной из форм отношения. Однако с каждым шагом исторического развития философии противоречие философского и нефилософского предметов развивается и под конец начинает осознаваться. Следствием его разрешения выступает снятие теоретической формы философского освоения действительности в логической форме философии как науки. Истиной теоретической или, что то же самое, исторической формы развития философии оказывается логическая форма ее развития— систематическое развитие всего содержания философского знания из единого принципа. Эта научная форма развития философии завершает ее внешнюю историю, в которой возникновение единой философской науки представлено в виде случайной последовательности многих философских учений, каждое из которых включает в себя философское и нефилософское, т.е. по существу эмпирическое содержание.
Согласно Гегелю, философия как логическая наука, в отличие от философии в ее исторической форме, не может заниматься эмпирией, случайной действительностью и не должна включать в систему философского знания особенное содержание, доставляемое положительными науками о природе и духе. Ее предметом выступает только истинная действительность, т.е. сама истина как всеобщий процесс отношения мышления и бытия, постигаемый в чисто логической форме мышления – в форме понятия. А поскольку эмпирические науки имеют дело с особенными явлениями всеобщей сущности только посредством мышления, философия как логическая наука или наука логики, познавая своим собственным всеобщим логическим методом свой собственный всеобщий логический предмет, раскрывает рациональное начало и основание эмпирических наук.
Однако при разработке своего учения Гегель все-таки ввел в него, наряду с наукой логики, философию природы и философию духа, которые по своему содержанию связаны с эмпирическим материалом и, соответственно, с современным Гегелю состоянием положительных наук о природе и духе. Поэтому в “Энциклопедии философских наук” наука логики выступает хотя и основным, но только первым, а не единственным целым. В таком систематическом изложении философия вновь распадается у Гегеля на множество составляющих ее частей или особенных “философских наук”, хотя метод их, по утверждению философа, уже один, — логическое познание идеи. Несмотря на то, что “Наука логики” как чистая логическая форма философии уже содержит в себе рациональное начало и основание эмпирических наук, Гегель еще раз демонстрирует истину философского познания в т.н. реальной философии — в философии природы и духа.
Почему это произошло? Одной из причин такого положения дел было эмпирическое состояние наук о природе и духе в эпоху Гегеля. Как бы ни был велик философ, он не может выйти за пределы своего времени. Неразвитость положительных наук о природе и духе, которая выразилась в их эмпирической форме, противоречащей их рациональному началу и основанию, вынудила Гегеля проделать работу снятия опыта дважды: и логически и теоретически — в науке логики и в реальной философии, во втором случае по сути выполняя задачу самих положительных наук. Вследствие этого гегелевская система явилась не только первой логической формой развития науки, но и последней исторической формой развития философии, обремененной противоречием логического метода познания истины и эмпирического процесса познания природы и духа. Как каждый великий философ, Гегель отнюдь не был вполне удовлетворен достигнутым, что показывают его неоднократные попытки в новых изданиях “Энциклопедии философских наук” дать более соответствующее логическому методу изложение системы и начатая Гегелем переработка “Науки логики”, которую оборвала его физическая смерть. Так что Гегель и завершил и не завершил историю философии, причем сам хорошо это сознавал, называя свою философию природы и духа именно философией, а не наукой, как науку логики.
Это внутреннее противоречие гегелевского учения привело затем к распаду его школы, к появлению антропологического материализма Людвига Фейербаха и к критике философии Гегеля со стороны марксизма, позитивизма, философии жизни, феноменологии, экзистенциализма, герменевтики и других течений современной мысли. Но ни одно из этих течений не взяло на себя труд продолжить работу по разрешению указанного противоречия, хотя можно с уверенностью утверждать и показать в специальном исследовании, что необходимость его разрешения была более или менее скрытой от сознания ученых причиной всех серьезных философских и методологических исканий последних полутора веков. Это не до конца разрешенное противоречие логического метода и эмпирического процесса познания и характеризует современное состояние отношения философии и опыта – состояние, которое будет длиться до тех пор, пока, наконец, дело не сдвинется с той точки, в которой его оставил Гегель.
Каковы необходимые предпосылки этого будущего сдвига? По самой сути рассматриваемого отношения их две: одна из них зависит от философии, другая — от опыта. Во-первых, для полного завершения своего исторического развития философия должна усвоить необходимый результат всего этого развития, включая гегелевскую философию. Иными словами, философии надлежит полностью снять свою теоретическую форму в логической форме науки. Во-вторых, опыт должен достичь такой фазы развития, в которой положительные науки о природе и духе усвоят логические достижения философии от Платона и Аристотеля до Гегеля, подвергнут отрицанию свою эмпирическую форму и станут теоретическими науками, — подобно тому, как на пороге нового времени опыт усвоил теоретические достижения философии от Парменида до Платона и Аристотеля и благодаря этому выработал эмпирическую форму науки. Гегель писал о возможном теоретическом состоянии опытных наук, ранее свойственном лишь философии: “Может еще быть, что одна только форма научного изложения эмпирична, но разумное созерцание так упорядочивает то, что суть лишь явления, как внутренне следует понятие. Это присуще такой эмпирии, которой внешние, случайные обстоятельства условий снимаются посредством противополагания и разносторонности собираемых вместе явлений, в результате чего перед взором разума выступает всеобщее. – Вполне продуманная экспериментальная физика, история и т.д. изложат этим способом рациональную науку природы, человеческих событий и дел в некотором внешнем, отражающем понятие образе”.[4] Обретение единой теоретической или рациональной формы позволит положительным наукам преодолеть слишком далеко зашедшую в наши дни разобщенность исследований в различных областях природы и духа, которой эти науки обязаны господству аналитико-синтетических методов, и таким образом свести к минимуму негативные последствия своей углубляющейся специализации.
Сколько времени потребуется для создания таких предпосылок, гадать не имеет смысла. Можно лишь указать на то, что прогрессу в этих решающих точках роста научности нашего знания сильнее других препятствуют два фактора: абстрактно-отрицательное отношение к философии со стороны специалистов в эмпирических науках и абстрактно-отрицательное отношение к классическому философскому наследию, в особенности к наследию немецкого идеализма со стороны представителей различных течений современного философствования. Будем надеяться, что наступивший век станет веком возвращения к великим достижениям классической философии, ибо без их усвоения, являющегося необходимым условием дальнейшего развития всех наук, в т.ч. и философии как логической науки, человечество не сможет решить те практические и теоретические проблемы, которые неотвратимо встают перед ним уже сегодня.
--------------------------------------------------------------------------------
[1] Термин “нормальная наука” был введен в науковедение Томасом С. Куном. В его интерпретации это словосочетание означает “исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых научных достижений – достижений, которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности” (Кун Т. Структура научных революций. М., “Прогресс”, 1977. С.30). С точки зрения, выдвигаемой в настоящей статье, “нормальная наука”, которую Кун справедливо характеризует как решение головоломок, аналогичных разгадыванию кроссвордов или шахматных задач, есть эмпирическая форма положительных наук о природе и духе. Дорогу к ее теоретическому отрицанию шаг за шагом прокладывают революции в истории этих наук, чей ход и результат Т.Кун как историк трактует в своей книге чисто эмпирически. Поэтому автор статьи не вполне согласен с его замечанием, что “самая удивительная особенность проблем нормальной науки […] состоит в том, что они в очень малой степени ориентированы на крупные открытия, будь то открытие новых фактов или создание новой теории” (Там же. С.59). Эта особенность, проницательно подмеченная Куном, вовсе не удивительна для эмпирических наук, ибо их содержание составляют только уже открытые факты и теории, принятые научным сообществом в качестве их объяснения.
[2] Оттого-то и возникает философия позднее непосредственного опыта, а также искусства и религии. Заметим, кстати, что не философия, а только указанные нефилософские способы духовной деятельности и познания берут свое начало в еще неразличенном, синкретическом единстве мифа. Миф как исходный способ духовного освоения действительности есть историческое начало человеческого познания вообще, но по сохранившимся фрагментам ранних греческих философов хорошо видно, что история философии начинается с критики мифологии, с отрицательного отношения философии к этой своей эмпирической предпосылке.
[3] Краткий логический анализ понятия истории философии и гегелевской философии как ее необходимого результата дан в работе Е.С.Линькова “Становление логической философии” (См.: Г.В.Ф.Гегель. Наука логики. СПб., “Наука”, 1997. С.5-16). При оценке вклада Гегеля в историческое развитие отношения философии и опыта автор настоящей статьи опирается на ряд положений, которые Е.С.Линьков излагал в своих лекциях по истории немецкой классической философии, читанных на философском факультете С.-Петербургского государственного университета.
[4] Hegel. Enzyklopaedie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse (1830), §16 Anm. Ср.: Гегель. Энциклопедия философских наук. Т.1. М., “Мысль”, 1975. С.102
кандидат философских наук
Философия и опыт: прошлое и настоящее
Отличительной чертой современной цивилизации можно, пожалуй, считать то, что эта цивилизация в большей степени, чем какая-либо иная, делает ставку на опыт — на эмпирическое отношение человека к природе и к себе самому, выступающее в форме деятельности, удовлетворяющей стремительно растущие потребности людей, и в форме служащих этой деятельности положительных наук о природе и духе. Вместе с тем следует заметить, что основная коллизия драмы, которую, почти не подозревая о том, переживает мир сегодня, вызвана завышенной оценкой возможностей опыта как определенного способа деятельности и познания. Кажется, что опыт может дать все, что нужно человеку. Именно вследствие этой иллюзии телесно и психически больное из-за вторжения техники в природу человечество наивно верит, что болезнь может вдруг превратиться во врача и научно-технический прогресс сам залечит наносимые им раны, что возможно экологически чистое промышленное производство, генная инженерия и т.п. За свою небескорыстную иррациональную веру в технологические чудеса люди уже заплатили немалыми страданиями и, судя по всему, готовы платить еще. Другое, не менее выразительное свидетельство того же невольного заблуждения состоит в том, что все развитые эмпирические науки, невзирая на их критическое состояние, которое констатируют сегодня многие выдающиеся ученые, продолжают считаться нормальными науками и в известном смысле остаются ими.[1] Математика и физика по инерции признаются даже образцами научности вообще, хотя уважение этих дисциплин общим мнением покоится отнюдь не на доказательстве их истинности, а на достигнутых с их помощью практических успехах. Оба симптома обнаруживают характерное противоречие самого опыта: несмотря на то, что он является процессом, в котором принимает участие сознание людей, люди действуют в процессе опыта бессознательно — не ведая, что творят.
Какова же истинная мера теоретических и практических возможностей опыта? Дать ответ на этот насущный вопрос предстоит философии, ибо она, никогда не являясь чем-то отдельным от опыта, исторически возникла и совершенствовалась как такой способ развития духа, который по существу превосходит опыт. Попытаемся обосновать этот тезис путем краткого рассмотрения важнейших эпох истории отношения философии и опыта, современного состояния этого отношения и его возможного будущего, поскольку оно коренится в прошлом и настоящем.
Для начала определим моменты этого отношения и причину, по которой оно вообще существует. Вопреки распространенным сейчас представлениям, философия это не игра словами и не игра ума. Она не есть пустая болтовня обо всем и праздное выдумывание чего-то несуществующего, как мнится профанам — тем, кто не посвятил себя в философию, не вник в нее, но все-таки судит о ней, принимая и выдавая за философию то, чем она им кажется. С точки зрения классической философии от Парменида до Гегеля, философия есть знание того, что есть — сущего как такового, или действительности. При этом ей со времени Аристотеля известно, что действительность как таковая заключает в себе две противоположные стороны — материю и форму, явление и сущность, случайное существование и субстанцию акциденций – свою внешнюю, видимую, реальную, физическую или фактическую сторону и сторону внутреннюю, мыслимую, идейную, метафизическую или спекулятивную. В самом общем виде опыт можно определить как познание внешней действительности — того, какова действительность для нас. Опыт есть познание того, какой действительность нам является, кажется; он есть познание того, какой действительность нам дана — дана сперва нашему чувственному и рассудочному сознанию, а затем также созерцанию и представлению.
Именно потому, что действительность имеет внешнюю и внутреннюю стороны, развитие философии по необходимости связано с опытом, т.е. с познанием видимой, реальной, фактической стороны действительности. По той же причине развитие философии небеспредпосылочно и не начинается сразу с того момента, когда впервые появляется человек. Оно имеет своим необходимым условием уже происходящий процесс познания и начинается с отношения к эмпирии, т.е. к действительности, уже познанной опытным путем.[2] Как возникновение, так и дальнейшее развитие философии имеет своей предпосылкой опыт и не совершается без него. Это объясняет, почему отношение философии к опыту сопровождает всю историю философии, почему оно существует теперь и будет существовать, хотя характер этого отношения, конечно, меняется от эпохи к эпохе, ибо он напрямую связан с тем, какова в каждый момент сама действительность и на какой ступени развития находятся философия и опыт.
Так как при общей постановке вопроса детали не важны, всю историю отношения философии и опыта можно свести к трем различным и для необходимого развития философии уже прошедшим эпохам: эпохе античности и средних веков (вершины этой эпохи — философские учения Платона и Аристотеля), эпохе нового времени от Фрэнсиса Бэкона и Рене Декарта до Дэвида Юма и Христиана Вольфа и, наконец, эпохе немецкого идеализма от Иммануила Канта до Георга Вильгельма Фридриха Гегеля включительно.
Поскольку в эпоху античности и средних веков люди еще не знали эмпирических наук, опыт в ту пору имел форму густо пронизанного сначала мифологическими, а затем и религиозными представлениями обыденного сознания единичной реальности, а отношение философии к опыту было преимущественно отрицательным. Философия выступает в античности как непосредственное знание истинной действительности, вечного и неизменного единого первоначала, а опыт, имеющий дело лишь с мнимым, становящимся, случайным многообразием, не признается ею знанием и даже началом познания. В результате такого отношения всеобщая сущность представлялась Платону отчасти потусторонней миру явлений и была раскрыта Аристотелем только в абстрактных определениях материи и формы, возможности, действительности и энтелехии. Эллинистическая философия трудами скептиков и неоплатоников и средневековое христианское философствование довели эту лишь намеченную греческой мыслью противоположность сущности и явления до полного дуализма сущности и существования — до разрыва всеобщего и единичного, который составил основу знаменитого схоластического спора между реалистами и номиналистами.
В новое время, наряду с продолжавшей линию отрицания опыта метафизикой Рене Декарта, Николя Мальбранша, Бенедикта Спинозы и Готфрида Вильгельма Лейбница, выявилось новое, положительное отношение философии к опыту. Оно было представлено эмпиризмом, который вместе с возникшим и бурно прогрессировавшим экспериментальным естествознанием выступил против абстрактных метафизических определений сущности за познание явлений, посюсторонней действительности.
Начало возникновению эмпирических наук положила революция в астрономии, совершенная Николаем Коперником, Иоганном Кеплером и Галилео Галилеем. Исходя из философских положений неоплатоников и собственных наблюдений и вычислений, Коперник отбросил поддерживавшиеся католической церковью аристотелевско-птоломеевские представления о Земле как неподвижном центре вселенной. Кеплер открыл и математически сформулировал законы движения планет солнечной системы. Галилей заложил общие основы небесной и земной механики и первым исследовал принципиальные возможности эмпирической науки как объективного познания, опирающегося на наблюдение и эксперимент. Родоначальником эмпиризма, теоретические предпосылки которого были заложены еще античной софистикой и средневековым номинализмом, стал Фрэнсис Бэкон, а классик эмпиризма Джон Локк объявил опыт принципом и основанием всего человеческого знания. Поскольку с этой точки зрения задача получения знания решается исключительно эмпирическим путем, эмпиризм отождествил философию с опытным способом познания и отвел ей роль гносеологии — теории познания, осуществляемого положительными науками о природе и духе. Следует, однако, заметить, что скрытой и не осознаваемой самими эмпириками предпосылкой этого нового отношения философии к опыту было усвоение опытом в период Возрождения теоретических достижений античной философии, благодаря чему, собственно, только и появились эмпирические науки, целью которых стало познание особенных законов всего существующего — вечного во временном, необходимого в случайном, истинного и действительного в становящемся и возможном.
Дальнейшее развитие философии в полемике эмпиризма и метафизики нового времени показало, что ни то, ни другое отношение философии к опыту не является истинным, ибо каждое из них содержит в себе другое и потому превращается в свою противоположность. Отрицательное отношение к опыту в метафизике Вольфа обратилось в положительное, а положительное отношение к опыту обернулось отрицательным в скептицизме Юма. Это превращение обусловило начало третьей эпохи истории отношения философии и опыта, содержанием которой стало раскрытие всеобщего основания эмпирического процесса познания и постижение понятия опыта, в результате чего действительность была понята как истинное единство сущности и явления, т.е. не только как субстанция, но и как субъект. В эту эпоху выступает поэтому не какая-то односторонняя, абстрактная форма отношения философии к опыту, а впервые конкретное, так сказать, отрицательно-положительное отношение. Строже это конкретное отношение можно определить как отрицание отрицания опыта философией. Благодаря конкретности отношения особенное содержание, добытое эмпирическими науками, лишается философией той непосредственной формы, в какой оно было ими получено, и тем самым утверждается ею как необходимая предпосылка свободного мышления всеобщего предмета в систематической форме философской науки.
Третья эпоха, начатая Кантом, завершается Гегелем. Кант инициировал рефлексию опыта, поставив вопрос о его условиях и указав на роль априорных форм чувственности, рассудка и разума в процессе познания. Иоганн Готлиб Фихте продолжил ее, усмотрев источник систематического единства всего человеческого знания в имманентной деятельности субъекта. Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг исчерпал возможности этой рефлексии, выявив аналогию субъективных определений духа и объективных определений природы и вплотную подойдя к раскрытию их единого основания. Гегель постиг понятие опыта. Благодаря этому в гегелевской системе отношение философии и опыта получило свою классическую, зрелую форму, а абстрактные, односторонние формы этого отношения, появившиеся в античности и в новое время, были осознаны как исторически-необходимые фазы становления его конкретной формы.
Согласно Гегелю, опытом может и должен быть назван любой способ духовной деятельности и познания, которым еще не вполне преодолена противоположность сознания и предмета, мышления и бытия, субъекта и объекта. Таковы прежде всего естественное (обыденное) сознание и эмпирические науки, а также искусство и религия. Общим для всех этих дофилософских способов развития духа является то, что по своей субъективной форме они выражают только стремление духа к знанию истины, к конкретному тождеству мышления и бытия, а их объективное содержание образует сам стихийный процесс истины — процесс отношения мышления и бытия. Философия же, с одной стороны, выступает конечным результатом, итогом этого стремления, достижением абсолютной формы знания, но, с другой стороны, поскольку истина раскрывается в этой форме как процесс отношения мышления и бытия, философия становится научным познанием истины, отношения субъекта и объекта. Будучи единством абсолютного знания и познания, философия как наука есть логическое снятие опыта, т.е. усвоение и развитие истинного содержания эмпирического процесса познания, а опыт в целом — ее необходимая предпосылка и условие, т.е. не что-то не имеющее отношения к науке, как казалось в древние и средние века, но и не ее принцип и основание, как казалось эмпирикам нового времени.
Завершая историю отношения философии и опыта, Гегель начинает завершать и историю философии.[3] Это сказывается в том, что Гегель вполне определенно намечает содержательное различие между исторической и логической формами развития философии. С его логической точки зрения, являющейся необходимым выводом из всего предшествующего развития философии, в истории философии философия только становится философией как наукой и поэтому столь же имеет, сколь и не имеет собственный предмет и метод. В своем историческом развитии философия поэтому с необходимостью распадается на ряд учений различных философов и различных философских дисциплин, вследствие чего, например, Аристотель говорит о первой, второй и третьей философиях, стоики делят философию на логику, физику и этику, в новое время Вольф расчленяет метафизику на онтологию, космологию, психологию, теологию и т.п.
Поскольку в ходе истории философии собственно философское содержание только возникает и представляет собой противоречие философского и нефилософского предметов, философия исторически выступает лишь в своей теоретической форме – является теоретическим снятием опыта. В этой форме философия, с одной стороны, противостоит опыту естественного сознания, эмпирических наук, искусства и религии, но, с другой стороны, она еще нуждается в их материале для проверки и подтверждения своих положений – тех особенных принципов, которые выдвигаются различными философами и составляют основу их учений. Вот почему на деле отношение философии к опыту в любую эпоху ее истории двойственно, т.е. и отрицательно и положительно, хотя это и скрыто преобладанием одной из форм отношения. Однако с каждым шагом исторического развития философии противоречие философского и нефилософского предметов развивается и под конец начинает осознаваться. Следствием его разрешения выступает снятие теоретической формы философского освоения действительности в логической форме философии как науки. Истиной теоретической или, что то же самое, исторической формы развития философии оказывается логическая форма ее развития— систематическое развитие всего содержания философского знания из единого принципа. Эта научная форма развития философии завершает ее внешнюю историю, в которой возникновение единой философской науки представлено в виде случайной последовательности многих философских учений, каждое из которых включает в себя философское и нефилософское, т.е. по существу эмпирическое содержание.
Согласно Гегелю, философия как логическая наука, в отличие от философии в ее исторической форме, не может заниматься эмпирией, случайной действительностью и не должна включать в систему философского знания особенное содержание, доставляемое положительными науками о природе и духе. Ее предметом выступает только истинная действительность, т.е. сама истина как всеобщий процесс отношения мышления и бытия, постигаемый в чисто логической форме мышления – в форме понятия. А поскольку эмпирические науки имеют дело с особенными явлениями всеобщей сущности только посредством мышления, философия как логическая наука или наука логики, познавая своим собственным всеобщим логическим методом свой собственный всеобщий логический предмет, раскрывает рациональное начало и основание эмпирических наук.
Однако при разработке своего учения Гегель все-таки ввел в него, наряду с наукой логики, философию природы и философию духа, которые по своему содержанию связаны с эмпирическим материалом и, соответственно, с современным Гегелю состоянием положительных наук о природе и духе. Поэтому в “Энциклопедии философских наук” наука логики выступает хотя и основным, но только первым, а не единственным целым. В таком систематическом изложении философия вновь распадается у Гегеля на множество составляющих ее частей или особенных “философских наук”, хотя метод их, по утверждению философа, уже один, — логическое познание идеи. Несмотря на то, что “Наука логики” как чистая логическая форма философии уже содержит в себе рациональное начало и основание эмпирических наук, Гегель еще раз демонстрирует истину философского познания в т.н. реальной философии — в философии природы и духа.
Почему это произошло? Одной из причин такого положения дел было эмпирическое состояние наук о природе и духе в эпоху Гегеля. Как бы ни был велик философ, он не может выйти за пределы своего времени. Неразвитость положительных наук о природе и духе, которая выразилась в их эмпирической форме, противоречащей их рациональному началу и основанию, вынудила Гегеля проделать работу снятия опыта дважды: и логически и теоретически — в науке логики и в реальной философии, во втором случае по сути выполняя задачу самих положительных наук. Вследствие этого гегелевская система явилась не только первой логической формой развития науки, но и последней исторической формой развития философии, обремененной противоречием логического метода познания истины и эмпирического процесса познания природы и духа. Как каждый великий философ, Гегель отнюдь не был вполне удовлетворен достигнутым, что показывают его неоднократные попытки в новых изданиях “Энциклопедии философских наук” дать более соответствующее логическому методу изложение системы и начатая Гегелем переработка “Науки логики”, которую оборвала его физическая смерть. Так что Гегель и завершил и не завершил историю философии, причем сам хорошо это сознавал, называя свою философию природы и духа именно философией, а не наукой, как науку логики.
Это внутреннее противоречие гегелевского учения привело затем к распаду его школы, к появлению антропологического материализма Людвига Фейербаха и к критике философии Гегеля со стороны марксизма, позитивизма, философии жизни, феноменологии, экзистенциализма, герменевтики и других течений современной мысли. Но ни одно из этих течений не взяло на себя труд продолжить работу по разрешению указанного противоречия, хотя можно с уверенностью утверждать и показать в специальном исследовании, что необходимость его разрешения была более или менее скрытой от сознания ученых причиной всех серьезных философских и методологических исканий последних полутора веков. Это не до конца разрешенное противоречие логического метода и эмпирического процесса познания и характеризует современное состояние отношения философии и опыта – состояние, которое будет длиться до тех пор, пока, наконец, дело не сдвинется с той точки, в которой его оставил Гегель.
Каковы необходимые предпосылки этого будущего сдвига? По самой сути рассматриваемого отношения их две: одна из них зависит от философии, другая — от опыта. Во-первых, для полного завершения своего исторического развития философия должна усвоить необходимый результат всего этого развития, включая гегелевскую философию. Иными словами, философии надлежит полностью снять свою теоретическую форму в логической форме науки. Во-вторых, опыт должен достичь такой фазы развития, в которой положительные науки о природе и духе усвоят логические достижения философии от Платона и Аристотеля до Гегеля, подвергнут отрицанию свою эмпирическую форму и станут теоретическими науками, — подобно тому, как на пороге нового времени опыт усвоил теоретические достижения философии от Парменида до Платона и Аристотеля и благодаря этому выработал эмпирическую форму науки. Гегель писал о возможном теоретическом состоянии опытных наук, ранее свойственном лишь философии: “Может еще быть, что одна только форма научного изложения эмпирична, но разумное созерцание так упорядочивает то, что суть лишь явления, как внутренне следует понятие. Это присуще такой эмпирии, которой внешние, случайные обстоятельства условий снимаются посредством противополагания и разносторонности собираемых вместе явлений, в результате чего перед взором разума выступает всеобщее. – Вполне продуманная экспериментальная физика, история и т.д. изложат этим способом рациональную науку природы, человеческих событий и дел в некотором внешнем, отражающем понятие образе”.[4] Обретение единой теоретической или рациональной формы позволит положительным наукам преодолеть слишком далеко зашедшую в наши дни разобщенность исследований в различных областях природы и духа, которой эти науки обязаны господству аналитико-синтетических методов, и таким образом свести к минимуму негативные последствия своей углубляющейся специализации.
Сколько времени потребуется для создания таких предпосылок, гадать не имеет смысла. Можно лишь указать на то, что прогрессу в этих решающих точках роста научности нашего знания сильнее других препятствуют два фактора: абстрактно-отрицательное отношение к философии со стороны специалистов в эмпирических науках и абстрактно-отрицательное отношение к классическому философскому наследию, в особенности к наследию немецкого идеализма со стороны представителей различных течений современного философствования. Будем надеяться, что наступивший век станет веком возвращения к великим достижениям классической философии, ибо без их усвоения, являющегося необходимым условием дальнейшего развития всех наук, в т.ч. и философии как логической науки, человечество не сможет решить те практические и теоретические проблемы, которые неотвратимо встают перед ним уже сегодня.
--------------------------------------------------------------------------------
[1] Термин “нормальная наука” был введен в науковедение Томасом С. Куном. В его интерпретации это словосочетание означает “исследование, прочно опирающееся на одно или несколько прошлых научных достижений – достижений, которые в течение некоторого времени признаются определенным научным сообществом как основа для его дальнейшей практической деятельности” (Кун Т. Структура научных революций. М., “Прогресс”, 1977. С.30). С точки зрения, выдвигаемой в настоящей статье, “нормальная наука”, которую Кун справедливо характеризует как решение головоломок, аналогичных разгадыванию кроссвордов или шахматных задач, есть эмпирическая форма положительных наук о природе и духе. Дорогу к ее теоретическому отрицанию шаг за шагом прокладывают революции в истории этих наук, чей ход и результат Т.Кун как историк трактует в своей книге чисто эмпирически. Поэтому автор статьи не вполне согласен с его замечанием, что “самая удивительная особенность проблем нормальной науки […] состоит в том, что они в очень малой степени ориентированы на крупные открытия, будь то открытие новых фактов или создание новой теории” (Там же. С.59). Эта особенность, проницательно подмеченная Куном, вовсе не удивительна для эмпирических наук, ибо их содержание составляют только уже открытые факты и теории, принятые научным сообществом в качестве их объяснения.
[2] Оттого-то и возникает философия позднее непосредственного опыта, а также искусства и религии. Заметим, кстати, что не философия, а только указанные нефилософские способы духовной деятельности и познания берут свое начало в еще неразличенном, синкретическом единстве мифа. Миф как исходный способ духовного освоения действительности есть историческое начало человеческого познания вообще, но по сохранившимся фрагментам ранних греческих философов хорошо видно, что история философии начинается с критики мифологии, с отрицательного отношения философии к этой своей эмпирической предпосылке.
[3] Краткий логический анализ понятия истории философии и гегелевской философии как ее необходимого результата дан в работе Е.С.Линькова “Становление логической философии” (См.: Г.В.Ф.Гегель. Наука логики. СПб., “Наука”, 1997. С.5-16). При оценке вклада Гегеля в историческое развитие отношения философии и опыта автор настоящей статьи опирается на ряд положений, которые Е.С.Линьков излагал в своих лекциях по истории немецкой классической философии, читанных на философском факультете С.-Петербургского государственного университета.
[4] Hegel. Enzyklopaedie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse (1830), §16 Anm. Ср.: Гегель. Энциклопедия философских наук. Т.1. М., “Мысль”, 1975. С.102
Опубликовано 16 февраля 2005 года
Новые статьи на library.by:
ФИЛОСОФИЯ:
Комментируем публикацию: Философия и опыт: прошлое и настоящее
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1108504121 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций