ФИЛОСОФИЯ (последнее)
Этика всеединства в философии Владимира Соловьёва
Актуальные публикации по вопросам философии. Книги, статьи, заметки.
К.В. Горелик
Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве В.С. Соловьёва. Материалы международной конференции 14-15 февраля 2003 г. Серия “Symposium”, выпуск 32. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С.189-196
[189]
В критической литературе, посвященной творчеству Вл. Соловьёва, довольно часто высказывается мнение, что именно с его работ понятие всеединства становится достоянием философской мысли. Так, в популярном справочном издании сообщается, что «понятие всеединства как высшего онтологического принципа впервые выдвигается Вл. Соловьёвым» [1]. Между тем, как представляется, в данном случае вернее было бы говорить не о понятии или категории, а о термине. Как отмечает А.Ф. Лосев, «все существует во всем», или принцип всеединства, является основным принципом не только философии Вл. Соловьёва, но и философской классики вообще [2].
Для собственно же философии всеединства Вл. Соловьёва характерны, на мой взгляд, по меньшей мере три момента: 1) «всеединство», действительно, исходная интуиция, руководящая и всеобъемлющая идея его философии; 2) концепция всеединства у Вл. Соловьёва, сравнительно с другими мыслителями, изложена значительно более систематично и всесторонне, что и позволило С.Н. Булгакову назвать его систему «самым полнозвучным аккордом, какой только когда-либо раздавался в истории философии» [3]; 3) системообразующим началом философии Вл. Соловьёва является «этика всеединства». Именно «оправдание добра» как рефлексия миро-отношения, осуществляемая посредством жизне-ощущения и миро-понимания, составляет главную задачу и смысл системы Вл. Соловьёва.
[190]
Есть достаточные основания считать, что учение о нравственности находится в центре всей системы Вл. Соловьёва, что этика представляет средоточие его философии, что мы и попытаемся показать в дальнейшем изложении.
Идея всеединства теснейше связана с синтетическим замыслом философских построений Соловьёва. В содержательном отношении этот замысел, как уже было сказано, находит свою реализацию в его этике. Перед русской мыслью, отмечал В.В. Зеньковский, уже давно встала задача систематического синтеза всего того, что было высказано в отдельных построениях предыдущих мыслителей. В системосозидающих течениях философской мысли типична установка онтологизма, реализация основных интуиций бытия. К этим течениям в равной мере относится и Вл. Соловьёв с его интуицией «положительного всеединства», и Н.О. Лосский с его восприятием мира как «органического целого», и С.Н. Булгаков с его софиологическими построениями. Вслед за Вл. Соловьёвым концепцию всеединства развивали в России Е.Н. Трубецкой, Л.П. Карсавин, С.Л. Франк, П.А. Флоренский. Но именно «этика всеединства» придает данной концепции черты, специфически свойственные русской философской мысли в целом.
Основоположник философии всеединства в России Вл. Соловьёв опирался в ее разработке как на западную (досократики, неоплатоники, Н. Кузанский, Шеллинг), так и на отечественную мысль (учение о «соборности» и «цельном знании» славянофилов А.С. Хомякова и И.В. Киреевского).
Первоначальные представления о всеединстве восходят к досократикам (см., например, у Гераклита: «И из всего одно, и из одного — все»; Ксенофан: «Все едино, единое же есть Бог»; Анаксагор: «Во всем есть часть всего» и т.п.). В русле такого онтологического подхода дается и современное определение всеединства: это «одна из центральных категорий ряда философских систем, означающая принцип совершенного единства множества, которому присуща полная взаимопроникнутость и в то же время взаимораздельность всех его элементов» [4].
Иной смысловой акцент в понимании всеединства делает Вл. Соловьёв. Понятие это мыслится им в конечном счете в связи с проблемами практического разума, моральной философии — проблемами человеческой свободы, добра, социальной справедливости, гармонизации общественных отношений и т.п. В статье, посвященной Н.Г. Чернышевскому, В.С. Соловьёв так резюмирует свою важнейшую философскую интуицию: «Итак, у истории (а, следовательно, и у всего мирового процесса) есть цель, которую мы, несомненно, знаем, — цель всеобъемлющая и вместе с тем достаточно определенная… Это идеал «всеобщей солидарности», осуществление «истинного всеединства». И далее: «Я называю истинным, или положительным, всеединством такое, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное отрицательное единство подавляет или поглощает
[191]
входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия» [5].
Эта обобщающая формулировка понятия всеединства является и весьма точным пояснением смысла русского слова «соборность». Соборность означает, что человек не отделен от всецелого, не противопоставлен бытию, которое в глубинной своей основе совпадает с наивысшим благом, моральным добром. Зло же предстает как отсутствие способности человека чувствовать свою живую сопричастность бытию, соотнесенность с человеком собирательным, или обществом. «Механическая атомарность» индивида, «отчужденность», «эгоизм» и т.п. — это все то, что противостоит положительному всеединству.
Положительное всеединство — не данность, а заданность; не наличный, а идеальный проект мира, и, следовательно, идея всеединства основана на определенной концепции мирового процесса, развития Космоса и Человека. Концепция развития, исторического прогресса разрешает проблему смысла человеческого существования, которая полагается в нравственном самосовершенствовании — не отдельного индивида, а личности, т.е. единичного человека совместно, как говорит Соловьёв, с человеком собирательным, или обществом.
В наиболее разработанном и глубоком труде Вл. Соловьёва «Оправдание добра» (1897) основные проблемы всеединства рассмотрены в свете проблемы этического, т.е. проблемы добра. Этическое тем самым образует систему нравственного космоса, морального миропорядка, поскольку идея добра пронизывает и природу, и общественно-исторический процесс, и общество, и все его институты, все формы объективного духа (религию, науку, искусство, право, экономическое сознание), все сферы практической деятельности.
Всеобщий характер идеи добра отрицается многими, но, как замечает Соловьёв, лишь по недоразумению: «Нет, правда, такой мерзости, которая не признавалась бы где-нибудь и когда-нибудь за добро; но вместе с тем нет и не было такого людского племени, которое не придавало бы своему понятию добра (каково бы оно ни было) значение постоянной и всеобщей нормы и идеала» [6].
Отстаивая тезис о внутренней связи концепции всеединства с этикой всеединства, нельзя не упомянуть о проблеме статуса этики (философии практического разума) в отношении к теоретической философии (метафизике и гносеологии), а, с другой стороны, в отношении к положительной религией (или теологии).
В своем основном труде по нравственной философии, в отличие от более ранней работы «Критика отвлеченных начал» (1980), Соловьёв склоняется к трактовке этики как автономной науки, т.е. независимой от религии, метафизики и гносеологии. Как известно, это — исходная идея и в понимании
[192]
этики Кантом, который отрицал всякую зависимость должного от сущего, а, следовательно, этики от теоретической философии и религии. И, более того, утверждал «примат практического разума над теоретическим» (первенство нравственности над наукой). Иначе говоря, в дилемме: 1) нравственность должна быть разумной и 2) разум должен быть нравственным Вл. Соловьёв отдает предпочтение второму тезису. При этом делается попытка доказать имманентную принадлежность нравственности разуму. «Создавая нравственную философию, разум только развивает, на почве опыта, изначально присущую ему идею добра… и постольку не выходит из пределов внутренней своей области», — пишет Вл. Соловьёв [7].
Соловьёв, безусловно, прав в том, что нравственное сознание человека настоятельно требует осуществления абсолютного добра, какие бы идеи им ни овладевали (религиозные, политические, экономические, гносеологические, метафизические и пр.), и разум может развивать концепцию, соответствующую этому требованию, только руководствуясь идеалом абсолютного добра. Концепция эта включает нравственность в самое логику мышления. Или, как говорит Соловьёв, «нравственный элемент требуется самими логическими условиями мышления», в «мериле истины заключается понятие добросовестности» [8]. Или: «Истина есть лишь форма Добра», — утверждает Соловьёв, заканчивая этой формулой свой знаменитый трактат «Русская идея».
Однако нравственное начало независимо и от религии. Соловьёв, вслед за Кантом, склонен считать религию не причиной морали, а ее следствием. Мораль не возникает из божественных установлений. Но этот тезис дополняется и другим: мораль неизбежно ведет к религии.
Как их совместить? Это можно сделать, очевидно, путем предположения, что нравственный человек — это, уже по определению, и религиозный человек, независимо от того, считает ли он себя таковым или нет, т.е. связывает или нет свое нравственное сознание и действование с каким-либо вероисповеданием. Есть единая (инвариантная в своей основе) мораль, предполагаемая всеми вероисповеданиями, и она не может сама по себе зависеть от вероисповедных различий.
Вышесказанное, конечно же, не обессмысливает первый тезис упомянутой дилеммы, т.е. требование разумного характера нравственности. А это требование, связанное не просто с существованием, но и с необходимостью выполнения, реализации нравственных норм, неизбежно ведет к проблеме установления более сложных отношений между этикой, с одной стороны, и теоретической философией (а также и теологией) — с другой. Самостоятельность нравственной философии в ее собственной области, — считает Соловьёв, — не исключает внутренней связи самой этой области с предметом теоретической философии. «Оправдавши Добро как таковое, в философии нравственной, мы должны оправдать добро как Истину в теоретической философии» [9]. И добавим:
[193]
оправдать Добро как Красоту в эстетической философии. (Известно, что вторая и третья части системы философии Соловьёва не были реализованы).
«Положительное всеединство», по Соловьёву, предстает как благо, истина и красота. Для метафизики и гносеологии всеединства важны прежде всего эти наиболее насыщенные содержательные категории. Однако полная концепция всеединства предполагает значительно более расширенную систему категорий. Так, философия, призванная выразить концепцию всеединства, рассматривается и в таких категориальных триадах, как опыт-мысль-вера, наука-философия-религия, эмпиризм-рационализм-мистицизм и т.д.
Поясним последнюю триаду. Она отражает три главных типа философии, объединенных свободной теософией, или цельным знанием, как высшим состоянием философии. Достигнуть искомого знания можно, отправляясь от любого из этих типов. Каждый из них в отдельности воплощает собой отвлеченное начало или абстрактный принцип. Их историческое развитие содержит в себе ту реальную критику, посредством которой складывается положительное всеединство.
В онтологии «положительное всеединство» выражается в системе логических категорий, представленных Соловьёвым в следующей таблице.
Сущее (абсолютное)
Бытие (логос)
Сущность (идея)
Абсолютное
Дух
Воля
Благо
Логос
Ум
Представление
Истина
Идея
Душа
Чувство
Красота
Мы не будем комментировать эту таблицу. Ее подробный анализ дан в работе Соловьёва «Философские начала цельного знания». Содержательное, а также и терминологическое рассмотрение всего этого категориального построения проведено в названной выше работе А.Ф. Лосева.
В такой же сложной и взаимозависимой системе категорий концепция всеединства Соловьёва представлена и в его теории мирового процесса, и в учении о человеке, и в философии истории, в социальной философии, в учениях о богочеловечестве и свободной теократии.
Важной чертой концепции всеединства русского философа является утверждение неразрывной связи добра с единым космоэволюционным процессом, что существенно отличает этику всеединства от идеалистических учений платоновско-гегелевского типа.
Таким образом, объективно человек участвует в мировом процессе. На этом убеждении строится вся онтология добра Соловьёва. Это же убеждение составляет основу его идеи богочеловечества — центральной идеи всей жизни и творчества Соловьёва (Н. Бердяев) [10]. С этой идеей было связано его своеобразное понимание христианства. Вл. Соловьёв, отмечает Н.А. Бердяев, был прежде всего и больше всего защитником человека и человечества. Для него
[194]
свобода и активность человека есть неотъемлемая часть христианства. Христианство для него — религия богочеловечества, предполагающая веру в Бога столь же значимой, как и веру в Человека. По Соловьёву, Человек совечен, а в итоге эволюции и сомогущ Богу. (Следовательно, мы имеем дело с существенно измененным христианством). Субъективно человек также опирается на определенные начала нравственности, которые философ называет первичными данными. Эти начала: стыд, жалость (сострадание), благоговение. Вл. Соловьёв подробно и весьма логично разъясняет, почему основу «субъективной» морали составляют именно эти три чувства, эти три переживания.
Обратим внимание на еще один момент метафизики Соловьёва, свидетельствующий о том, что идея «положительного всеединства» более этическая, нежели «чисто» онтологическая категория. Мы имеет в виду онтологическую инверсию субординации между бытием и сущим. Перемещение смыслового центра с бытия на сущее у Соловьёва произошло по целому ряду взаимосвязанных мотивов. Это прежде всего реакция против имперсонального, обезличенного духа гегелевского учения о бытие. Определенное значение имела и особенность веры русского философа в Христа как богочеловеческое существо. Переосмысление этих категорий было обусловлено и стремлением укрепить личностное начало в философии всеединства, возвысить учение о человеке. Вот почему тенденцию Вл. Соловьёва к построению философии сущего нужно связать с попыткой выйти за рамки традиционного объективного идеализма. Отрицание первичности бытия и обоснование приоритета субъекта как сущности роднит онтологию Вл. Соловьёва с такими последующими направлениями философской мысли, как экзистенциализм и персонализм, в которых этические решаемые проблемы онтологии выступают на первый план. Онтология Вл. Соловьёва приводит нас к этической евангельской формуле: «Бог есть любовь».
Возвращаясь к понятию сущего у Соловьёва, обратим внимание, что сущее — единая первооснова бытия. Но, будучи единым, сущее не может быть беднее бытия, а, напротив, должно быть богаче, должно включать все, но в форме единства. Благо, истина и красота и представляют собой три вида или образа единства. А так как всякое внутреннее единство есть безусловная благость или любовь, то благо, истина и красота являются тремя образами любви. В благе мы имеем любовь в особом, приоритетном смысле, как идею идей: это есть единство существенное. Истина есть та же любовь, т.е. единство всего, но уже как объективно представляемое — это есть единство идеальное. Наконец, красота есть та же любовь, но как проявленная — это есть единство реальное.
Отношение этих трех образов любви Вл. Соловьёв выражает в следующей формуле: «Абсолютное осуществляет благо через истину в красоте». Но если вспомнить, что абсолютное есть идея идей, что оно есть абсолютная благость и, следовательно, совпадает по своему значению с собственно
[195]
благом, то преимущественно этический смысл этой рационально доказываемой формулы Соловьёва станет очевидным.
Этика всеединства — это наиболее важная и оригинальная часть философии всеединства Вл. Соловьёва. Уже в первой своей большой работе «Кризис западной философии» Соловьёв заявляет, что «философия в смысле отвлеченного, исключительно теоретического познания окончила свое развитие». Устарелость философии «отвлеченных начал» заключатся в том, что она все время имела в виду лишь субъекта познающего — вне всякого отношения к требованиям субъекта как хотящего, волящего, что и создает проблему всеединства и вместе с тем является предпосылкой ее решения.
Только через связывание в философии теоретической и этической ее составляющих, через разрешение проблемы сущего и должного преодолевается, по Соловьёву, прежний «отвлеченный» характер философии. Единство сущего и должного, науки и нравственности создает возможность цельного знания, а «цельное знание» вместе с «цельным творчеством» образует в «цельном обществе» «цельную жизнь».
«Само по себе связывание теоретической и этической сферы чрезвычайно типично вообще для русской мысли, — здесь Соловьёв явно продолжает линию Киреевского и Хомякова, — не говоря уже о других мыслителях его эпохи (Лавров, Михайловский, Толстой)» [11]. Примат этики в философии Соловьёва объясняется тем, что «от начала до конца философской деятельности Соловьёва практический интерес действительного осуществления всеединства жизни стоит для него на первом месте» [12].
Парадокс, однако, состоит в том, что вместе с этикой в проблему всеединства вносится не только гармонизирующее начало, но также и разлад, дисгармония, ибо проблема мирового добра диалектически сопряжена с проблемой мирового зла. Трагизм данной ситуации показан в последней книге Вл. Соловьёва (своеобразном его завещании) «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории», в целом «нетипичной» в ряду его работ по философии всеединства.
«Грусть от того, что не видишь добра в добре», — эти слова Н. Гоголя, взятые в качестве эпиграфа Н. Бердяевым к его книге «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики», передают антиномичность идеи «положительного всеединства» Вл. Соловьёва столь четко и выразительно, как ни какие логические и метафизические ее формулировки.
Примечания
[1] Всеединство // Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 102; см. также: Уткина Н.Ф. Тема всеединства в философии Вл. Соловьёва // Вопросы философии. 1989. № 6; Акулинин В.Н. Философия всеединства: От В.С. Соловьёва к П.А. Флоренскому. Новосибирск, 1990 и др.
Назад
[2] Лосев А.Ф. Вл. Соловьёв. М., 1994. С. 121.
Назад
[3] Булгаков С.Н. Что дает современному сознанию философия Владимира Соловьёва? // Книга о Владимире Соловьёве. М., 1991. С. 390.
Назад
[4] Лосев А.Ф. Там же. С. 102.
Назад
[5] Соловьёв В.С. Соч. в 2 т. Т. 2. М., 1990. С.552.
Назад
[6] Соловьёв В.С. Оправдание добра / Соч. в 2 т. Т. 1. М., 1990. С. 98.
Назад
[7] Соловьёв В.С. Там же. С. 105.
Назад
[8] Соловьёв В.С. Там же. С. 544.
Назад
[9] Соловьёв В.С. Там же. С. 547.
Назад
[10] Бердяев Н.А. Основная идея Вл. Соловьёва / Н.А. Бердяев о русской философии. Ч. 2. Свердловск, 1991.
Назад
[11] Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 2. Ч. 1. Л., 1991. С. 27.
Назад
[12] Трубецкой Е.Н. Владимир Соловьёв и его дело // Книга о Владимире Соловьёве. М., 1991. С. 457. См. также: Вл. Соловьёв: pro et contra. Личность и творчество Владимира Соловьёва в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб, 2000.
Назад
Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве В.С. Соловьёва. Материалы международной конференции 14-15 февраля 2003 г. Серия “Symposium”, выпуск 32. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С.189-196
[189]
В критической литературе, посвященной творчеству Вл. Соловьёва, довольно часто высказывается мнение, что именно с его работ понятие всеединства становится достоянием философской мысли. Так, в популярном справочном издании сообщается, что «понятие всеединства как высшего онтологического принципа впервые выдвигается Вл. Соловьёвым» [1]. Между тем, как представляется, в данном случае вернее было бы говорить не о понятии или категории, а о термине. Как отмечает А.Ф. Лосев, «все существует во всем», или принцип всеединства, является основным принципом не только философии Вл. Соловьёва, но и философской классики вообще [2].
Для собственно же философии всеединства Вл. Соловьёва характерны, на мой взгляд, по меньшей мере три момента: 1) «всеединство», действительно, исходная интуиция, руководящая и всеобъемлющая идея его философии; 2) концепция всеединства у Вл. Соловьёва, сравнительно с другими мыслителями, изложена значительно более систематично и всесторонне, что и позволило С.Н. Булгакову назвать его систему «самым полнозвучным аккордом, какой только когда-либо раздавался в истории философии» [3]; 3) системообразующим началом философии Вл. Соловьёва является «этика всеединства». Именно «оправдание добра» как рефлексия миро-отношения, осуществляемая посредством жизне-ощущения и миро-понимания, составляет главную задачу и смысл системы Вл. Соловьёва.
[190]
Есть достаточные основания считать, что учение о нравственности находится в центре всей системы Вл. Соловьёва, что этика представляет средоточие его философии, что мы и попытаемся показать в дальнейшем изложении.
Идея всеединства теснейше связана с синтетическим замыслом философских построений Соловьёва. В содержательном отношении этот замысел, как уже было сказано, находит свою реализацию в его этике. Перед русской мыслью, отмечал В.В. Зеньковский, уже давно встала задача систематического синтеза всего того, что было высказано в отдельных построениях предыдущих мыслителей. В системосозидающих течениях философской мысли типична установка онтологизма, реализация основных интуиций бытия. К этим течениям в равной мере относится и Вл. Соловьёв с его интуицией «положительного всеединства», и Н.О. Лосский с его восприятием мира как «органического целого», и С.Н. Булгаков с его софиологическими построениями. Вслед за Вл. Соловьёвым концепцию всеединства развивали в России Е.Н. Трубецкой, Л.П. Карсавин, С.Л. Франк, П.А. Флоренский. Но именно «этика всеединства» придает данной концепции черты, специфически свойственные русской философской мысли в целом.
Основоположник философии всеединства в России Вл. Соловьёв опирался в ее разработке как на западную (досократики, неоплатоники, Н. Кузанский, Шеллинг), так и на отечественную мысль (учение о «соборности» и «цельном знании» славянофилов А.С. Хомякова и И.В. Киреевского).
Первоначальные представления о всеединстве восходят к досократикам (см., например, у Гераклита: «И из всего одно, и из одного — все»; Ксенофан: «Все едино, единое же есть Бог»; Анаксагор: «Во всем есть часть всего» и т.п.). В русле такого онтологического подхода дается и современное определение всеединства: это «одна из центральных категорий ряда философских систем, означающая принцип совершенного единства множества, которому присуща полная взаимопроникнутость и в то же время взаимораздельность всех его элементов» [4].
Иной смысловой акцент в понимании всеединства делает Вл. Соловьёв. Понятие это мыслится им в конечном счете в связи с проблемами практического разума, моральной философии — проблемами человеческой свободы, добра, социальной справедливости, гармонизации общественных отношений и т.п. В статье, посвященной Н.Г. Чернышевскому, В.С. Соловьёв так резюмирует свою важнейшую философскую интуицию: «Итак, у истории (а, следовательно, и у всего мирового процесса) есть цель, которую мы, несомненно, знаем, — цель всеобъемлющая и вместе с тем достаточно определенная… Это идеал «всеобщей солидарности», осуществление «истинного всеединства». И далее: «Я называю истинным, или положительным, всеединством такое, в котором единое существует не за счет всех или в ущерб им, а в пользу всех. Ложное отрицательное единство подавляет или поглощает
[191]
входящие в него элементы и само оказывается, таким образом, пустотою; истинное единство сохраняет и усиливает свои элементы, осуществляясь в них как полнота бытия» [5].
Эта обобщающая формулировка понятия всеединства является и весьма точным пояснением смысла русского слова «соборность». Соборность означает, что человек не отделен от всецелого, не противопоставлен бытию, которое в глубинной своей основе совпадает с наивысшим благом, моральным добром. Зло же предстает как отсутствие способности человека чувствовать свою живую сопричастность бытию, соотнесенность с человеком собирательным, или обществом. «Механическая атомарность» индивида, «отчужденность», «эгоизм» и т.п. — это все то, что противостоит положительному всеединству.
Положительное всеединство — не данность, а заданность; не наличный, а идеальный проект мира, и, следовательно, идея всеединства основана на определенной концепции мирового процесса, развития Космоса и Человека. Концепция развития, исторического прогресса разрешает проблему смысла человеческого существования, которая полагается в нравственном самосовершенствовании — не отдельного индивида, а личности, т.е. единичного человека совместно, как говорит Соловьёв, с человеком собирательным, или обществом.
В наиболее разработанном и глубоком труде Вл. Соловьёва «Оправдание добра» (1897) основные проблемы всеединства рассмотрены в свете проблемы этического, т.е. проблемы добра. Этическое тем самым образует систему нравственного космоса, морального миропорядка, поскольку идея добра пронизывает и природу, и общественно-исторический процесс, и общество, и все его институты, все формы объективного духа (религию, науку, искусство, право, экономическое сознание), все сферы практической деятельности.
Всеобщий характер идеи добра отрицается многими, но, как замечает Соловьёв, лишь по недоразумению: «Нет, правда, такой мерзости, которая не признавалась бы где-нибудь и когда-нибудь за добро; но вместе с тем нет и не было такого людского племени, которое не придавало бы своему понятию добра (каково бы оно ни было) значение постоянной и всеобщей нормы и идеала» [6].
Отстаивая тезис о внутренней связи концепции всеединства с этикой всеединства, нельзя не упомянуть о проблеме статуса этики (философии практического разума) в отношении к теоретической философии (метафизике и гносеологии), а, с другой стороны, в отношении к положительной религией (или теологии).
В своем основном труде по нравственной философии, в отличие от более ранней работы «Критика отвлеченных начал» (1980), Соловьёв склоняется к трактовке этики как автономной науки, т.е. независимой от религии, метафизики и гносеологии. Как известно, это — исходная идея и в понимании
[192]
этики Кантом, который отрицал всякую зависимость должного от сущего, а, следовательно, этики от теоретической философии и религии. И, более того, утверждал «примат практического разума над теоретическим» (первенство нравственности над наукой). Иначе говоря, в дилемме: 1) нравственность должна быть разумной и 2) разум должен быть нравственным Вл. Соловьёв отдает предпочтение второму тезису. При этом делается попытка доказать имманентную принадлежность нравственности разуму. «Создавая нравственную философию, разум только развивает, на почве опыта, изначально присущую ему идею добра… и постольку не выходит из пределов внутренней своей области», — пишет Вл. Соловьёв [7].
Соловьёв, безусловно, прав в том, что нравственное сознание человека настоятельно требует осуществления абсолютного добра, какие бы идеи им ни овладевали (религиозные, политические, экономические, гносеологические, метафизические и пр.), и разум может развивать концепцию, соответствующую этому требованию, только руководствуясь идеалом абсолютного добра. Концепция эта включает нравственность в самое логику мышления. Или, как говорит Соловьёв, «нравственный элемент требуется самими логическими условиями мышления», в «мериле истины заключается понятие добросовестности» [8]. Или: «Истина есть лишь форма Добра», — утверждает Соловьёв, заканчивая этой формулой свой знаменитый трактат «Русская идея».
Однако нравственное начало независимо и от религии. Соловьёв, вслед за Кантом, склонен считать религию не причиной морали, а ее следствием. Мораль не возникает из божественных установлений. Но этот тезис дополняется и другим: мораль неизбежно ведет к религии.
Как их совместить? Это можно сделать, очевидно, путем предположения, что нравственный человек — это, уже по определению, и религиозный человек, независимо от того, считает ли он себя таковым или нет, т.е. связывает или нет свое нравственное сознание и действование с каким-либо вероисповеданием. Есть единая (инвариантная в своей основе) мораль, предполагаемая всеми вероисповеданиями, и она не может сама по себе зависеть от вероисповедных различий.
Вышесказанное, конечно же, не обессмысливает первый тезис упомянутой дилеммы, т.е. требование разумного характера нравственности. А это требование, связанное не просто с существованием, но и с необходимостью выполнения, реализации нравственных норм, неизбежно ведет к проблеме установления более сложных отношений между этикой, с одной стороны, и теоретической философией (а также и теологией) — с другой. Самостоятельность нравственной философии в ее собственной области, — считает Соловьёв, — не исключает внутренней связи самой этой области с предметом теоретической философии. «Оправдавши Добро как таковое, в философии нравственной, мы должны оправдать добро как Истину в теоретической философии» [9]. И добавим:
[193]
оправдать Добро как Красоту в эстетической философии. (Известно, что вторая и третья части системы философии Соловьёва не были реализованы).
«Положительное всеединство», по Соловьёву, предстает как благо, истина и красота. Для метафизики и гносеологии всеединства важны прежде всего эти наиболее насыщенные содержательные категории. Однако полная концепция всеединства предполагает значительно более расширенную систему категорий. Так, философия, призванная выразить концепцию всеединства, рассматривается и в таких категориальных триадах, как опыт-мысль-вера, наука-философия-религия, эмпиризм-рационализм-мистицизм и т.д.
Поясним последнюю триаду. Она отражает три главных типа философии, объединенных свободной теософией, или цельным знанием, как высшим состоянием философии. Достигнуть искомого знания можно, отправляясь от любого из этих типов. Каждый из них в отдельности воплощает собой отвлеченное начало или абстрактный принцип. Их историческое развитие содержит в себе ту реальную критику, посредством которой складывается положительное всеединство.
В онтологии «положительное всеединство» выражается в системе логических категорий, представленных Соловьёвым в следующей таблице.
Сущее (абсолютное)
Бытие (логос)
Сущность (идея)
Абсолютное
Дух
Воля
Благо
Логос
Ум
Представление
Истина
Идея
Душа
Чувство
Красота
Мы не будем комментировать эту таблицу. Ее подробный анализ дан в работе Соловьёва «Философские начала цельного знания». Содержательное, а также и терминологическое рассмотрение всего этого категориального построения проведено в названной выше работе А.Ф. Лосева.
В такой же сложной и взаимозависимой системе категорий концепция всеединства Соловьёва представлена и в его теории мирового процесса, и в учении о человеке, и в философии истории, в социальной философии, в учениях о богочеловечестве и свободной теократии.
Важной чертой концепции всеединства русского философа является утверждение неразрывной связи добра с единым космоэволюционным процессом, что существенно отличает этику всеединства от идеалистических учений платоновско-гегелевского типа.
Таким образом, объективно человек участвует в мировом процессе. На этом убеждении строится вся онтология добра Соловьёва. Это же убеждение составляет основу его идеи богочеловечества — центральной идеи всей жизни и творчества Соловьёва (Н. Бердяев) [10]. С этой идеей было связано его своеобразное понимание христианства. Вл. Соловьёв, отмечает Н.А. Бердяев, был прежде всего и больше всего защитником человека и человечества. Для него
[194]
свобода и активность человека есть неотъемлемая часть христианства. Христианство для него — религия богочеловечества, предполагающая веру в Бога столь же значимой, как и веру в Человека. По Соловьёву, Человек совечен, а в итоге эволюции и сомогущ Богу. (Следовательно, мы имеем дело с существенно измененным христианством). Субъективно человек также опирается на определенные начала нравственности, которые философ называет первичными данными. Эти начала: стыд, жалость (сострадание), благоговение. Вл. Соловьёв подробно и весьма логично разъясняет, почему основу «субъективной» морали составляют именно эти три чувства, эти три переживания.
Обратим внимание на еще один момент метафизики Соловьёва, свидетельствующий о том, что идея «положительного всеединства» более этическая, нежели «чисто» онтологическая категория. Мы имеет в виду онтологическую инверсию субординации между бытием и сущим. Перемещение смыслового центра с бытия на сущее у Соловьёва произошло по целому ряду взаимосвязанных мотивов. Это прежде всего реакция против имперсонального, обезличенного духа гегелевского учения о бытие. Определенное значение имела и особенность веры русского философа в Христа как богочеловеческое существо. Переосмысление этих категорий было обусловлено и стремлением укрепить личностное начало в философии всеединства, возвысить учение о человеке. Вот почему тенденцию Вл. Соловьёва к построению философии сущего нужно связать с попыткой выйти за рамки традиционного объективного идеализма. Отрицание первичности бытия и обоснование приоритета субъекта как сущности роднит онтологию Вл. Соловьёва с такими последующими направлениями философской мысли, как экзистенциализм и персонализм, в которых этические решаемые проблемы онтологии выступают на первый план. Онтология Вл. Соловьёва приводит нас к этической евангельской формуле: «Бог есть любовь».
Возвращаясь к понятию сущего у Соловьёва, обратим внимание, что сущее — единая первооснова бытия. Но, будучи единым, сущее не может быть беднее бытия, а, напротив, должно быть богаче, должно включать все, но в форме единства. Благо, истина и красота и представляют собой три вида или образа единства. А так как всякое внутреннее единство есть безусловная благость или любовь, то благо, истина и красота являются тремя образами любви. В благе мы имеем любовь в особом, приоритетном смысле, как идею идей: это есть единство существенное. Истина есть та же любовь, т.е. единство всего, но уже как объективно представляемое — это есть единство идеальное. Наконец, красота есть та же любовь, но как проявленная — это есть единство реальное.
Отношение этих трех образов любви Вл. Соловьёв выражает в следующей формуле: «Абсолютное осуществляет благо через истину в красоте». Но если вспомнить, что абсолютное есть идея идей, что оно есть абсолютная благость и, следовательно, совпадает по своему значению с собственно
[195]
благом, то преимущественно этический смысл этой рационально доказываемой формулы Соловьёва станет очевидным.
Этика всеединства — это наиболее важная и оригинальная часть философии всеединства Вл. Соловьёва. Уже в первой своей большой работе «Кризис западной философии» Соловьёв заявляет, что «философия в смысле отвлеченного, исключительно теоретического познания окончила свое развитие». Устарелость философии «отвлеченных начал» заключатся в том, что она все время имела в виду лишь субъекта познающего — вне всякого отношения к требованиям субъекта как хотящего, волящего, что и создает проблему всеединства и вместе с тем является предпосылкой ее решения.
Только через связывание в философии теоретической и этической ее составляющих, через разрешение проблемы сущего и должного преодолевается, по Соловьёву, прежний «отвлеченный» характер философии. Единство сущего и должного, науки и нравственности создает возможность цельного знания, а «цельное знание» вместе с «цельным творчеством» образует в «цельном обществе» «цельную жизнь».
«Само по себе связывание теоретической и этической сферы чрезвычайно типично вообще для русской мысли, — здесь Соловьёв явно продолжает линию Киреевского и Хомякова, — не говоря уже о других мыслителях его эпохи (Лавров, Михайловский, Толстой)» [11]. Примат этики в философии Соловьёва объясняется тем, что «от начала до конца философской деятельности Соловьёва практический интерес действительного осуществления всеединства жизни стоит для него на первом месте» [12].
Парадокс, однако, состоит в том, что вместе с этикой в проблему всеединства вносится не только гармонизирующее начало, но также и разлад, дисгармония, ибо проблема мирового добра диалектически сопряжена с проблемой мирового зла. Трагизм данной ситуации показан в последней книге Вл. Соловьёва (своеобразном его завещании) «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории», в целом «нетипичной» в ряду его работ по философии всеединства.
«Грусть от того, что не видишь добра в добре», — эти слова Н. Гоголя, взятые в качестве эпиграфа Н. Бердяевым к его книге «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики», передают антиномичность идеи «положительного всеединства» Вл. Соловьёва столь четко и выразительно, как ни какие логические и метафизические ее формулировки.
Примечания
[1] Всеединство // Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 102; см. также: Уткина Н.Ф. Тема всеединства в философии Вл. Соловьёва // Вопросы философии. 1989. № 6; Акулинин В.Н. Философия всеединства: От В.С. Соловьёва к П.А. Флоренскому. Новосибирск, 1990 и др.
Назад
[2] Лосев А.Ф. Вл. Соловьёв. М., 1994. С. 121.
Назад
[3] Булгаков С.Н. Что дает современному сознанию философия Владимира Соловьёва? // Книга о Владимире Соловьёве. М., 1991. С. 390.
Назад
[4] Лосев А.Ф. Там же. С. 102.
Назад
[5] Соловьёв В.С. Соч. в 2 т. Т. 2. М., 1990. С.552.
Назад
[6] Соловьёв В.С. Оправдание добра / Соч. в 2 т. Т. 1. М., 1990. С. 98.
Назад
[7] Соловьёв В.С. Там же. С. 105.
Назад
[8] Соловьёв В.С. Там же. С. 544.
Назад
[9] Соловьёв В.С. Там же. С. 547.
Назад
[10] Бердяев Н.А. Основная идея Вл. Соловьёва / Н.А. Бердяев о русской философии. Ч. 2. Свердловск, 1991.
Назад
[11] Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 2. Ч. 1. Л., 1991. С. 27.
Назад
[12] Трубецкой Е.Н. Владимир Соловьёв и его дело // Книга о Владимире Соловьёве. М., 1991. С. 457. См. также: Вл. Соловьёв: pro et contra. Личность и творчество Владимира Соловьёва в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб, 2000.
Назад
Опубликовано 13 февраля 2005 года
Новые статьи на library.by:
ФИЛОСОФИЯ:
Комментируем публикацию: Этика всеединства в философии Владимира Соловьёва
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1108242382 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций