LIBRARY.BY → ФИЛОСОФИЯ → Философский дискурс как парадокс → Версия для печати
Дата публикации: 15 апреля 2019
Автор: Черненко Владимир
Публикатор: Черненко Владимир Александрович (номер депонирования: BY-1555316053)
Рубрика: ФИЛОСОФИЯ
УДК 101.2
Черненко В.А.
ФИЛОСОФСКИЙ ДИСКУРС КАК ПАРАДОКС
Философия – это состояние неразрешимого парадокса (вернее, серии парадоксов), один из них известен под названием «множества всех множеств» (или в интерпретации Б. Рассела «Сельского брадобрея»). Будучи единственной «наукой» обо Всем, она необходимо является и «наукой» о самой себе, как части этого Всего – и в этом ее основная проблема: постоянное прояснение собственного вопроса, методологии, круга исследования (который то расширяется буквально до «бесконечности», то сужается до, всего лишь, «болезни языка»). Вращаясь в собственном герменевтическом круге, философия, познавая Все, проясняет самою себя, познавая себя – стремится постичь Все. С одной стороны – философия тотальна, но с другой – личностно-индивидуальна (как только та или иная философская доктрина овладевает массами, то сразу же становится идеологией). Это первый парадокс.
Парадокс второй. Он заключается в этимологии самого слова философия (philos + sophia – с гр. любовь к мудрости). Что можно расшифровать как тягу по недостижимому, вернее, попытку удерживать одновременно и состояние открытой незавершенности, неполноты (любви) и некой целостности (мудрости); совместить закон тождества и вместе с тем постоянное отрицание тождественности, его размыкание (не то-не то). Первое (любовь) выдает нашу неполноту, но одновременно и избыточность (способность к экстазу) – возможность отрицать наличное и жаждать невозможного, недоступного, недостижимого. Человек отрицающий. Но что? Данность, тоску голого наличия, свою уязвимость, определяемость, реальность – странный конфликт между реальным и должным. Я – конечное существо веду себя так, как буд-то буду жить вечно; человеческая культура может быть понята лишь в горизонте бесконечности. Любовь компенсирует мою избыточность возможностью максимального выражения (Абсолютного – Я – Иного).
Человек остро переживает тотальность сущего, но сама эта тотальность разрывается человеческой жаждой бесконечного:
Отсюда, философия есть постоянная негация, отрицание наличного в пользу не-наличного (Иного) – это и есть мудрость. «Философствовать – значит искать целостность мира, искать нечто, не являющееся миром, не являющееся тем, что нам дано...Основная сущность (бытие) – это то, что вечно отсутствует, чего всегда в мире недостает. Мы видим только рану, оставленную ее отсутствием...По аналогии можно сказать, что мы видим вещи, но не видим света, который позволяет нам их видеть» [2; c.136-137]. Человеческое «быть тем кто я есть» лежит в горизонте постоянного не-есть. Мир вытолкнул человека и вот философия реализует его ностальгию по вечному возвращению (по «невыносимой легкости бытия»), тягу повсюду быть дома, попытаться обжить этот мир, сделать его своим, а не чужим, чуждым.
Поэтому философия держится на двух постулатах:
Отсюда два важнейших задания философии: обучить человека бессмертию и правильному видению (созерцанию), представлению (на греческом теория и театр – однокоренные слова). Философия разрушает привычное (Сократ, Аврелий Августин, Декарт, Кант, Ницше, Маркс...), это «дом на колесах». Философ появлялся всегда там, где возникал кризис (с гр. поворот в мышлении, истории) или он сам становился его виновником. И хотя подлинная философия – это наука о всеобщем и абстрактном, но аппелирует она всегда к единственному и конкретному (именно поэтому в начале любой философии стоит личность, имя). Подлинно Всеобщее – Единично-конкретное (и это еще один философский парадокс).
М. Хайдеггер удачно подметил, что сущность философии – «вскрывать сокрытое», но вскрывать именно как сокрытое, потаенное, т.е. постоянно удерживать Тайну Неизреченного (мистерию), то, причастность чему гарантирует мне любовь и мудрость. Я должен научиться созерцать её (математика, эрос, музыка...) и созерцание даст мне Благо, Истину и Красоту (я могу «сам себя» и я могу «сам с собой», но лишь для-и-с-другими).
Философия – постоянное сопротивление известному; философ движется не от неизвестного к известному, а наоборот (метод Сократа). Философия меняет свой дискурс: если раньше (с античности приблизительно до ХХ в.) она стремилась сделать потаенное не-потаенным, охватить тотальностью Универсум, то теперь её целью становится обратное – сохранить тайну (Иное), несказываемое оставить несказанным, т.е. удержать саму возможность для человека быть иным, поливозможным. Философия ответственности приходит на смену философии могущества (будем надеяться). Человек – тот, кто продуцирует множественное (иное), влекомый радикально Иным – Богом далеко-близким, интимно-трансцендентным; горизонт бесконечного, коему я могу быть раскрыт в качестве постоянно переполняемого самотождественного... Личность – это самоорганизующиеся аттракторы Бесконечного, уплотнения и сгустки (основной вопрос: каким образом именно на тебе сможет высветиться бытие?).
В философии, в отличии от других наук, объект совпадает с субъектом, так как все философские вопросы так или иначе начинаются и приходят к одному вопросу – человека о самом себе. Кто я? Как только этот вопрос задан, начинаются головокружительные «американские горки», а сам философский дискурс – пространство полета (задает саму возможность дискурса и пространство для размещения мысли) и стягивающие узлы направления (например: чайная церемония...). От вопроса к пониманию – мистериальный путь посвящения, вечный зов бытия, которое по М. Хайдеггеру не то, что есть (т.е. некое сущее), а то, что дает возможность сущему ействовать, бывать. Бывать изменчиво-многогранно.
Да, некоторые ответы на вопросы о Реальности должны превосходить саму Реальность (этот аргумент, кстати, часто приводят как доказательство наличия мультиверсума). И одним из таких вопросов является наш вопрос о самих себе. В нашей возможности вопроса о самих себе скрыта наша свобода – это степень недоступности нам нас же самих: «Мы оцениваем свою свободную волю как способность выражать в своих действиях то, кем мы являемся как индивидуумы» [1; с.342]. Свобода осуществления всегда начинает с негативного (с отталкивания – парадокс «Α и Ω»: изначальное в горизонте бесконечного переходит в свою противоположность). Пример: если изначален априорный дискурс Единого, то он приводит к реальному бегству от него во множественно-обособленное, по отношению к которому Единое будет уже выступать как принуждение; тогда, может быть, положив в основание множественно-обособленное мы придем ко свободно осуществляющему себя Единому?...В конечном итоге, философствовать значит по М. Хайдеггеру спрашивать: «Почему вообще есть сущее, а не наобоорот – ничто?». Так спрашивать в действительности означает: дерзнуть на то, чтобы исчерпать, выспросить до дна неисчерпаемое этого вопроса, обнажив то, о чем он вынуждает спрашивать. Где подобное свершается, там – философия» [3; с.93]. Но мы можем перефразировать хайдеггеровский вопрос: почему в тотальности бытия возникает вдруг вопрос о ничто? Быть человеком – это пребывать в состоянии нерешительности. Из-за своей срединности (срединного положения) мы страдаем неполнотой, которая есть плата за дерзость вкусить от не-Бытия, что в Бытии проявляется постоянным отказом: утверждение человека в существовании всегда происходит за счет отрицания налично данного (вопреки), а отрицание становится в свою очередь утверждением, и, пожалуй, в этом нет ничего рационального. Как Гегель вывел из этой негативной диалектики, что «Все разумное – действительно, а все, что действительно – разумно» - непостижимо! Но в одном Гегель прав: мудрость – это когда единичное оказывается способным выразить (но не описать) Всеобщее.
Философия не может перестать быть, пока единичное воспроизводит себя и каждый раз неповторимым образом раскрывает (выражает) Всеобщее. Ближайшее будущее философского дискурса нам видится в следующей перспективе:
Литература:
Опубликовано 15 апреля 2019 года