публикация №1169541540, версия для печати

А.В.Добрякова и др. - ПОНЯТИЕ “РИТМ” В КОНЦЕПЦИЯХ ГЛОБАЛЬНОГО ЭВОЛЮЦИОНИЗМА


Дата публикации: 23 января 2007
Автор: А.В.Добрякова, З.В.Каганова, П.Е.Сивоконь
Публикатор: Калабин Андрей (номер депонирования: BY-1169541540)
Рубрика: ФИЛОСОФИЯ ФИЛОСОФИЯ СОЗНАНИЯ
Источник: (c) http://www.philosophy.ru/


Цивилизационный подход, восторжествовавший в современном философском миропонимании, неотделим от непрекращающихся поисков нового научного менталитета. С нарастающей силой обнаруживает себя общий кризис технократизма, порождающего в наши дни нарастающий экологический и социальный хаос. Уходящая в прошлое вместе с XX веком эпоха экономического и идеологического насилия требует новой духовности, нового “идеационализма” (П.А.Сорокин), а, следовательно, и новой науки — “науки человека и для человека” (И.Пригожин). Отсюда — правомерность все более далеко идущих аналогий между космическим и земным, неорганическим, органическим и социальным миром, между природой, обществом и личностью, новая иерархия уровней, взаимоотношений и взаимосвязей между ними в едином и сложном мире: космос=общество=человек. С достаточно общей (космической, планетарной) точки зрения явления жизни и явления неживой природы, согласно В.И.Вернадскому, служат “проявлением единого процесса”; но этим еще вовсе не ограничиваются регулятивы бесконечных взаимосвязей природы и человека, поскольку — “в той же мере, в какой живое, преобразуя косное, создает биосферу, человечество, преобразуя биосферу, создает ноосферу” [1].

Каковы действительные импульсы подобного рода регулятивов в упорядочивании или “иерархизации” вселенной и человека? Имеют ли такие регулятивы однозначно детерминистический характер? Идет ли здесь речь о внутренней и естественной самоорганизации природы или о всесилии составляющего ноосферу духовного, творческого (человеческого, сверхчеловеческого) начала?

У истоков религиозно-философского экзистенциализма, перед лицом цивилизационных изменений в мире Н.А.Бердяев убеждал своих современников в том, что — “Вечно совершается таинственный эндосмос и экзосмос между жизнью общественной и жизнью космической” [2, с. 47, 53, 55]. В какой мере, однако, можно было бы считать убедительными подобного рода умозаключения в защиту безусловного примата идеализма и религии? Ответ следует искать, на наш взгляд, не в философской ортодоксальности, а в содержательном диалоге ученых, школ и направлений, в позитивном анализе реальных ситуаций научного, культурного и социального прогресса. Не игнорируя при этом всего многообразия вопросов, возникающих в тех или иных ситуациях, как объективного (естественного), так и субъективного (искусственного) порядка.

* * *

Существо “нового диалога” науки с природой, о котором впервые и во весь голос заявила синергетическая школа И.Пригожина, состоит в определенном упорядочивании хаотических процессов, в их организации и самоорганизации по оси времени, в открытии неизведанного пути к моделям энтропических и антиэнтропических систем по аналогии с моделями прогресса (во всяком случае биосоциального типа), что придает, по мнению основателей школы, самой координате времени “некую этическую ответственность” [3], а также обусловливает, на наш взгляд, некоторые ключевые позиции для современной биофилософии. Возникает необходимость разработки неординарной научной картины мира, философско-мировоззренческих и экспериментально-теоретических представлений о деструктивности хаоса, о волнообразности и ритмах его структурированности на тех или иных уровнях космологического, физического, органического, социального, антропного бытия, о своеобразном глобальном эволюционизме необъятной вселенной с малой буквы, т.е. как известной, так и совершенно неизвестной нам.

Современное переосмысливание волнообразности реального бытия зачастую как бы возвращает нас к философским традициям древнего Китая и Индии, а размышления об изначальности хаоса и его месте в гармонии мира заставляют обратиться к познавательному статусу мифологических, в том числе и религиозных, библейских установок [4]. Тем не менее, — в центре внимания остается для нас эволюция естественнонаучных концепций единства мира, их взаимосвязь с обширной сферой духовной культуры, эстетических и нравственных ценностей. Без этого далеко идущие аналогии между мифом и действительностью могут потерять свое объективное содержание и лишиться реального смысла. Процесс возвращения к религии, по выражению глубокого мыслителя А.Меня, содержит, наряду с оздоровительным началом, “опасность вернуться к средневековым моделям” [5].

Эволюция науки имеет в данном случае свою историю и свою относительно самостоятельную логику развития. Общепризнанный примат физики в классический период развития науки Нового времени неизбежно порождал механистическую картину мира. Унаследованный от античности демокритовский атомизм, корпускулярность мировых структур, однозначный детерминизм и линейность процессов служили непререкаемым авторитетом для таких властителей дум XVI–XIX веков как Ньютон и Лейбниц, Декарт, Лаплас и Кант, не взирая зачастую на кажущуюся несовместимость их собственных философских позиций, религиозных убеждений и научных воззрений в остальных отношениях. Известное исключение могли представлять здесь разве что замечания Вольтера в адрес ньютоновской концепции гравитации, пространства и времени. Мнения последнего в области науки никогда и ни в коей мере не были решающими, однако он впервые столь откровенно заметил: “Я не утверждаю, будто этот принцип тяготения — единственная движущая сила физики” [6].

С неожиданным препятствием на путях корпускулярно-линейного механицизма встретились сами физики перед лицом электро-магнитных полей, с трудом воспринятых научным классицизмом лишь благодаря гениальным максвелловским моделям, хотя и не без допущения парадоксального “демона Максвелла”. В дальнейшем, на грани XIX–XX веков удача все менее способствовала совершенствованию классически-механистических представлений. Физика Бора и Эйнштейна, Шредингера и Де-Бройля, Гейзенберга а Ландау, Винера и Пригожина все более входила в мир корпускулярно-волнового дуализма, хаотических и упорядоченных процессов, полевых взаимовлияний и взаимодействий. Новое понимание второго принципа термодинамики — принципа энтропии в конечном итоге породило кибернетические, а затем и синергетические направления, выходящие далеко за пределы физики как науки в изучении изоморфизма связей и управления, “физического хаоса” закрытых и самоорганизации открытых систем мира. Нетрадиционное в физике понятие хаоса (хаотическое тепловое движение молекул (броуновское движение), турбулентное движение жидкостей) приобрело достаточно общее, философско–мировоззренческое значение. С гораздо большей степенью уверенности это следует сказать также и о возникшем в недрах атомной физики XX века принципе дополнительности и принципе соответствия.

Подлинным революционным прорывом науки в неклассическую область послужила биология, вступившая в союз со смежными областями математизированного естествознания и все еще весьма далекого от своей математизации гуманитарного знания. Подобно тому как появление жизни на Земле было решающим актом развития планеты, возникновение науки о жизни стало решающим актом в развитии культуры нашего времени. Основа основ биологической науки — эволюционное учение Ламарка и Дарвина ни в коей мере не служило развенчиванию человека или его духовных ценностей и вовсе не свидетельствовало о том, что “от нас природа отступила так, как будто мы ей не нужны”, как в порыве пессимизма восклицал поэт О.Мандельштам по этому поводу. Напротив, — именно эволюционизм открыл простор для последующего культурного и социального прогресса, послужил одной из теоретических предпосылок возникновения таких современных философских направлений как позитивизм, прагматизм (инструментализм), постпозитивизм, философия жизни и др. В свете новейших научных направлений он несомненно продолжает оказывать свое воздействие (прямое и непосредственное или косвенное и опосредованное) на космологические, физико-технические, психологические, социологические области знания. Отсюда — все более оправданы его претензии на статус философского (биофилософского) мышления. Отсюда объяснимы — сложные ситуации в понимании глобального эволюционизма и его менталитетных образований, взаимосвязи хаоса и порядка, ритмов и моделей на стыке науки и культуры, морали и искусства, философии, социологии, истории.

Обратимся к некоторым из таких проблемных ситуаций применительно к космобиоритмам и процессам развития.

Концепция глобального эволюционизма базируется на двух фундаментальных принципах — системности и развития. Принято считать, что в самом общем плане эволюция представляет собой возрастание сложности систем вдоль стрелы времени. До сих пор основное внимание в концепциях глобального эволюционизма уделялось классификации (в основном иерархической) систем по уровням организации. Это придавало концепции глобального эволюционизма статический характер. Упоминание о стреле времени носило скорее общий мировоззренческий характер, выражало признание принципа развития.

В настоящее время на первый план выходит осознание необратимости времени, а вместе с ним — исследование динамики природных и социокультурных систем. При этом происходит переосмысление самого процесса эволюции — от целенаправленного движения в линейном пространстве и времени, где время играет роль вектора, к осознанию бытийности времени, т.е. к осознанию времени как меры бытия и небытия. За точку отсчета принимается не статическая структура, а процессы становления и распада, так что сама структура выступает как производная от времени, как устойчивый тип, форма изменений во времени. Это коренным образом меняет образ эволюции, а вместе с ней — и образ Вселенной: происходит поворот от субстанциальных, механистических, вещественно-энергетических, атомистических, дискретных трактовок к непрерывным, динамическим, монадологическим интерпретациям.

Этот процесс привел к возрождению тех форм философского мышления, в которых мир предстает как волнообразная, пульсирующая Вселенная, гармонический космос. В такой Вселенной в качестве единого формообразующего принципа, лежащего в основе вещей, организующего Космос на уровне микро– и макромира, выступает ритм. В китайской философии представления о ритме базируются на теории “инь-ян” и великого предела. По мысли переводчика и интерпретатора “Книги перемен” Ю.К.Шуцкого, взаимодействие антиподных, полярных оснований и “есть мировой ритм”. Эти полярные основания — инь и ян — функционируют в рамках великого предела, образующего меру всех изменений и, тем самым, регулирующего их: движение в одном направлении может продолжаться до какой-то границы, а потом поворачивает назад. Все развивается в прямом и обратном порядке. (“Изменения есть образ движения туда–обратно” — говорится в комментарии к “Ицзин” — “Сицичжу-ань”). Все по необходимости проходит стадии сжатия-расширения, вдоха-выдоха, прилива-отлива, единения-распада [8].

Среди ритмических характеристик, которым подчиняется человеческая жизнь, древнекитайские каноны выделяют дыхание, ритм пульса, смену дня и ночи, сезоны года и годичные циклы, в соответствии с которыми меняется функциональная активность физиологических систем организма.

В настоящее время категории хаоса, ритма и гармонии переходят из сферы натурфилософских и теософских доктрин в область научного познания. Всякий раз, когда дается динамическая характеристика развития целостных систем, природных или социокультурных, — специалисты обращаются к этим категориям. Историограф А.Тойнби исследовал ритмы становления и распада цивилизаций, совпадение и несовпадение космических циклов и всемирной истории.

Социолог П.Сорокин подчеркивал, что причина, благодаря которой многим социокультурным системам свойственны повторяющиеся неидентичные ритмы и изменения направленности, а не следование в одном направлении, не абсолютно новые изменения, лишенные какой-либо повторяемости, и не бег по замкнутому циклу, описывается принципом предела. Именно этот принцип обусловливает “волнообразность” социальных процессов, поскольку включает в себя установление определенных ограничений для каузально–функциональных отношений, направления и самой возможности социокультурных изменений [7].

Философ Н.А.Бердяев увидел в гармонии беспредельного хаоса и упорядоченного космоса иерархию периодических социальных изменений, полагая, что “борьба консервативных и революционных начал может оказаться борьбой начал космических и хаотических Как и всякий органический процесс, процесс этот предполагает иерархические начала, иерархический жизненный строй” [2].

В поэзии часто используют образ гармоничного, упорядоченного, но возникающего из Хаоса Космоса, чтобы уяснить суть культуры, поэзии и поэтического творчества. По существу те же философские идеи применяет и И.Пригожин — для создания современной физической картины мира. Все они подчеркивают генетическую связь хаоса и космоса, их определенную иерархию и ритмику, невозможность их полного разъединения. Не случайно именно в биологии изучение временной организации биосистем стало одним из быстро прогрессирующих направлений творческой мысли. Это имело глубокий философско-мировоззренческий смысл. Оказалось, что биоритмы тесно связаны со специфическим для живых организмов вещественно-энергетическим и информационным обменом, и, таким образом, время включается в сущностную характеристику органической жизни. Взаимодействие экз-– и эндогенных ритмов служит специфической характеристикой единства микро- и макрокосмоса, живых существ (включая человека) и Вселенной. В живой природе впервые складывается такая взаимная связь прошлого, настоящего и будущего, когда будущее приобретает детерминирующее значение. По-видимому, прогнозирование будущего можно рассматривать как общее свойство живой материи.

Отмечая столь очевидные примеры самого разного проявления ритмов в процессе развития систем любого уровня эволюции материи, научная и философская мысль не может не сфокусироваться на двух вопросах:

1. Существуют ли резонансные отношения между ритмами систем различной природы.

2. Если да, то что, в конечном итоге, может быть определяющим при формировании ритмологического единства мира.

Современная космобиоритмология, у основания которой стояли А.Л.Чижевский и В.И.Вернадский, накопила достаточно убедительные примеры, на которых выявляется существование одного и того же ритма, связанного с солнечной и лунной ритмикой, в системах разной природы, биологических и социальных. В конечном итоге, они связаны с процессами потребления и выделения энергии, а также вещества из внешнего космоса, в виде солнечных излучений и местного космоса, представленного планетой Земля, как элементом единой космической эволюции. Активное развитие космобиоритмологии особенно в последние годы дает нам все более и более интересные факты проявления космических ритмов в биосфере Земли и ее ноосфере.

В то же время, ответ на второй вопрос в духе прямого космодетерминизма (“земное эхо солнечных бурь”) ныне представляется уже достаточно упрощенным. По существу, в настоящий момент рассматривается концепция об участии (или, если так можно выразиться, “соучастии”) космических факторов в процессе эволюции материи на Земле. Причем здесь не идет речь об единичных влияниях типа падения крупного метеорита, а скорее об энерго–информационном и вещественном обмене между Землей и Космосом как постоянно действующем факторе эволюции нашей планеты. В самом общем философско-поэтическом смысле эта гипотеза включает в себя понятие метакода как информационной системы взаимодействия между внешним космосом и внутренним космосом нашей души, а также понятие “метапрограммы природы” [9, 10, 11]. Если программы действий, ориентаций, кодировок однопорядковы с категорией “смысл”, то понятие метапрограммы означает, что каждому классу смыслов должны соответствовать особые скрытые от нас метапрограммы, которые считывает человек и, считывая, порождает новые смыслы. Таким образом, просматриваются связи между космосом, породившим человека, опытом эволюции, который был впитан нами и сохранен в наших геномах, социальным творчеством и духовной культурой [4].

Для понимания природы метакода, если мы допускаем его существование, необходимо проанализировать его функции. В нашем понимании, метакод является топографической характеристикой времени, определяющей порядок и степень выраженности вещественно-энергетического обмена на всех уровнях эволюции Земли.

В настоящее время известны данные о биоритмах, близких к периодам явлений, связанных с движением Луны (лунные биоритмы) и наиболее ярко выраженных у организмов, обитающих в прибрежной зоне морей и океанов, но вместе с тем обнаруженных также у многих наземных организмов, которые совершенно не связаны в своей жизнедеятельности с океанскими приливами.

Помимо бесспорного влияния годовых, солнечных и лунных циклов на физиологию человека, в настоящее время большое внимание уделяется феноменам влияния космофизических, в том числе и циклических факторов, на психологическое состояние, например, на “сезонные ритмы числа самоубийств, частоты зачатий и смертности” [12].

Влияние биоритмологических процессов на адаптивное состояние человека настолько убедительно, что в последнее время космобиоритмология стала как бы отраслью медицины, причем практической медицины.

Вопрос доказательности существования самих космофизических ритмов уже вытеснен проблемами взаимодействия ритмов и захвата периодических параметров внешними осцилляторами. Соотношение эндогенных и экзогенных ритмов живого является предметом глубокого изучения и обсуждения. В философском плане эти исследования интересны тем, что требуют введения новых научных парадигм и по–новому трактуют универсальность жизни во Вселенной.

Литература
1. Вернадский В.И. Живое вещество. М., 1987. С. 12; Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Кн. 2. М., 1977. С. 19.

2. Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990.

3. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. С. 386.

4. См.: Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989. Эдбер Р. Капли воды –капли времени // Новый мир. 1992. ¹ 10. С. 207 и др.

5. Мень А. Эксперимент безрелигиозного общества // Известия. 1993. 16 апр. С. 5.

6. Вольтер Фр.М. Философские сочинения. М., 1988. С. 320.

7. Sorokin P. Social and Cultural Dynamics. N.Y., 1964.

8. Григорьева П.П. Дао и Логос. М., 1992.

9. Кедров К. Поэтический космос. М., 1989.

10. Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989.

11. Симкин Г.Н. Бирюзовая книга Китая // Человек. 1992. № 2.

12. См.: Браун Ф. Биологические ритмы // Сравнительная физиология животных. Т. 2. М., 1977; Проблемы космической биологии. Т. 41; Биологические ритмы. Т. 2. М.1984.

Опубликовано 23 января 2007 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1169541540 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ФИЛОСОФИЯ А.В.Добрякова и др. - ПОНЯТИЕ “РИТМ” В КОНЦЕПЦИЯХ ГЛОБАЛЬНОГО ЭВОЛЮЦИОНИЗМА

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network