публикация №1109149045, версия для печати

Мировоззренческий смысл русской философии права


Дата публикации: 23 февраля 2005
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1109149045)
Рубрика: ФИЛОСОФИЯ


П. Е. Суслонов

Мировоззренческий смысл русской философии права
Рассматривая русскую философию права, вряд ли можно прояснить вопрос, принимая во внимание десяток другой разрозненных работ по философии права этике, принадлежащих перу русских философов и проникнутых русским национальным духом. Было необходимо рассмотрение того самого русского духа, творящего право и государство. Этот процесс шел двумя путями: с одной стороны через углубление и одухотворение славянофильского идеала, а с другой - через позитивное усвоение западных идей правового государства.

Ф. М. Достоевский стал тем самым мыслителем, который выразил русское мировоззрение, очищенное от недостатков и однобокости концепций и славянофилов, и западников. П. И. Новгородцев пишет, что "в произведениях Достоевского мы находим …и глубочайшие основы русской философии права" (Новгородцев П. И. О своеобразных элементах русской философии права//Соч. М., 1995. С.377), хотя целостной концепции права он не оформлял.

Для Достоевского идеал человеческого сообщества есть свободное внутреннее единение людей, основанное на христианской любви, достигаемое не внешним принуждением и авторитетом, а через преображение внутренней природы человека. Это свободное внутреннее обновление людей возможно как внутреннее осознание их общей друг для друга ответственности и всеобщей солидарности. Онтологической основой возможности такой солидарности является Бог и Божия благодать. Нравственный прогресс есть не дело рук человеческих, прогнозировано проявляющейся в социальной жизни, а есть результат любви, и веры в Бога, который приводит нас к себе силой своей высшей воли и Божественного провидения. Спасение человека и утверждение добра и любви в отношениях между людьми возможно лишь внутренним экзистенциальным путем.

С этой точки зрения, право и государство представляют лишь вспомогательное средство на обозначенном пути. Они должны стремиться приблизить к идеалу мистического сообщества церкви, но это не есть призыв к теократии, так как это невозможно при недостаточных исторических предпосылках. Стремясь к идеалу, право должно черпать свой дух из высшей заповеди Христовой - заповеди любви. Достоевский отрицает нормальность разделения права и нравственности, наличествующую в классической философии права, а призывает к формированию внутрирелигиозного закона, регулирующего внешнюю социальную жизнь. Из этого следует, что процесс развития права и государства нельзя оценивать по меркам материальной человеческой гармонии. Общественная жизнь не может быть совершенна и гармонична принципиально. Общественные противоречия не могут быть преодолены человеческими силами. Это положение вытекает из христианского учения о конце света, согласно которому все антиномии и антагонизмы могут получить разрешение лишь "в Боге". Русская религиозная философия отрицает идею постепенной рационализации социальных отношений, осуществляемой путем прогресса с помощью науки. По словам Достоевского, ум и наука всегда будут играть второстепенное значение.

Эти идеи, составляющие основу русского философского мировоззрения, есть не что иное как суть христианской веры. Христос провозглашает в Евангелии, что "его царство есть не от мира сего", но это не есть уход от "мира сего", так как он "победил мир". Могла ли эта победа запечатлеться в материальных и социальных формах права?

Западноевропейская философия ХVIII-XIX веков, представленная идеями Руссо, Монтескье, Канта, Гегеля, противопоставляет себя христианскому идеалу. Эта философия основывается на идеалах гуманизма и автономии земной культуры, поэтому высшая цель человеческой истории для нее - осуществление совершенного правового состояния и государственности. Например, для Гегеля государство представлялось как земной бог, осуществление нравственной идеи на земле. Таким образом, достижение социального идеала оказывалось тождественным осуществлению нравственного совершенства индивида, путь к этому был один - быть добрым гражданином доброго государства. В философии Нового времени присутствует концепция "совершенного" государства, которое снимает всякую борьбу в единстве высшей цели и обеспечивает гармонию всех элементов общественной жизни. Непрерывный прогресс представляет собой развитие сознания и осуществление свободы. В конце этого пути человечество на земле достигает "упокоенной старости" духа, которое есть однако не проявление слабости, а проявление зрелости и полноты бытия. Государство как высшая форма жизни становится воплощением и осуществлением разума.

Такой гуманистический и рационалистический идеал есть в своей сути отречение от христианства, так как не оставляет место трансцендентному христианскому Богу. Эта концепция исходит из обожествления внешних материальных и социальных форм жизни, а не из реализации в ней духовной сущности человека. Не положительное право, закрепленное в писаном юридическом законе, а живая религиозная вера, внутреннее сознание идеи есть высший продукт духовного творчества и высшая цель жизни.

Но было бы несправедливым утверждать, что русское мировоззрение отрицает западную философию права. Ф. М. Достоевский и В. С. Соловьев как самые яркие выразители русского философского мировоззрения, признают значение государства и права, но придают им второстепенное значение в человеческой жизни. Они считают, что отнюдь не государство и право есть высшее достижение культуры. Эти формы есть всего лишь вспомогательные средства для реализации высшей религиозной идеи, лишаясь которой они быстро достигают вырождения и упадка.

Этот религиозный взгляд на культуру в западной философии права или забыт, или отодвинут на второй план. Во всех философско-правовых концепциях Запада основа права понимается как некий автономный закон человеческого сообщества, через осуществление которого достигается благополучие человечества. В западной классической философии начисто отрицается онтологический, бытийственный статус высшего трансцендентного закона как высшей заповеди Божией, которая открывается непосредственно на уровне человеческой экзистенции и которая стоит над всеми законами природы и общества. Западные философы понимают нравственный закон либо как порождение общественного развития, возникающее на определенном этапе и служащее вспомогательным средством для целей государства (Руссо, Монтескье), либо как некую имманентность развития человека (Кант и Гегель). Западная философия признает существование нравственности как внутреннего фактора человеческой жизни, но как считает П. И. Новгородцев, западная философия не знает особой категории более высокого порядка, который дает им смысл и значение, и который в русской философии права особо обозначается как "религиозный склад народа" (Новгородцев П. И. О своеобразных элементах русской философии права//Соч. М., 1995. С.377). Под этим понимается некое особое самобытное отношение народа к высшему смыслу жизни, равно как и отношение последнего к личности. В западной философии права отсутствует убеждение, что судьба государства и права напрямую зависит от отношения человека и народа к высшему трансцендентному закону. Суть западной мысли в том, что жизнь человека определяет не высший трансцендентный закон, не вера в Бога, а автономный закон личности. Человек в западной философии самодостаточен и право служит утверждению этой самодостаточности, напротив же в русском мировоззрении, право есть один из путей, могущих связывать человека с трансцендентом, но в то же время могущий обратить человека в духовное рабство, отвратить его от Бога, оправдать зло, как в случае теорий Родиона Раскольникова. Христианское русское мировоззрение ясно указывает, что право имеет внутреннюю духовную основу на уровне личности.

Почему же говоря о достижениях философии права в первую очередь имеют ввиду классическую философию Запада?

Русская философия права не получила своего законченного выражения в форме академического трактата вовсе не потому, что русские мыслители были к этому интеллектуально неспособны. Это произошло из-за самой внутренней природы данного мировоззрения. Религиозная позиция исходит из того, что "земная и человеческая культура вовсе не стоят на твердой почве, а висят над пропастью" (Новгородцев П. И. О своеобразных элементах русской философии права//Соч. С.373). История человеческого сообщества не идет к какому-то заранее усвоенному и изложенному идеалу, имеющему земную природу. Поэтому, поняв жизнь как стремление к идеалу, очень легко впасть в искушение отметая старые нормы, воздвигнуть рай на земле, что мы видим в феномене русской революции. Достоевский очень верно подметил в своем творчестве, что русская душа мечется между высотой и бездной, между Богом и дьяволом. Русский человек в своем искании правды готов поступиться всем, отречься от всего, когда уже казалось бы последняя черта пройдена.

Жизнь в русском понимании - это вечный поиск, вечное спасение и очищение души. Судьба России - это не ясная дорога с ясной целью, она то взбирается на самые высокие вершины духовного и социального величия, то наоборот, низвергается в самую бездну. Для чего? Это можно понять только поняв культурный код, лежащий в основе ментальности русской цивилизации, а именно специфически русское стремление к духовной свободе. На Западе такая свобода отсутствует, но не из-за юридических причин, а из-за объективно-культурных. Личность там подчинена рациональным формам человеческого существования, реализация которых и понимается как свобода. Человек не свободен там в своем право-сознании, так как право там понимается как некая объективная данность. Человек не свободен искать, не свободен верить, он должен принести свою экзистенциальную духовную свободу на алтарь некоего Объективного Духа, который считается гарантией свободы всех и каждого. Свободы ли? Безопасности (психологической) - безусловно, но последняя не тождественна свободе. Моральное сознание стремится к чистому идеалу, независимому от прочих условий, об этом говорят и западные концепции естественного права. Можно ли обеспечить за счет аморального поступка? Эта антиномия не имеет в западной культуре своего разрешения и даже не ставится там.

П.И. Новгородцев называл классическую правовую концепцию "философией легального деспотизма", так как согласно ей, основой права считался "земной бог" - государство и государственная власть, утверждаемая на праве силы. Новгородцев высказывал идею независимости правовых норм от велений государства. Но это не есть признание того, что над государством стоят некоторые высшие нормы, которым оно должно подчиняться, из которых оно черпает и свое оправдание, и свои руководящие начала. По отношению к этим нормам государство является лишь органом, а не творцом, оно не создает глубинные основы права, точно так же как и не создает драгоценные металлы, из которых чеканит свою монету. Трансцендентная норма и вдохновляет, и одновременно сдерживает государственную власть, которая по известному евангельскому выражению "меч обоюдоострый", то есть имеет двойственную природу: и от Бога, и от дьявола.

Стоит признать, что русская философия права в лице Новгородцева провозглашала подлинную и высшую нравственную автономию личности. Это особенно важно в разрешении проблемы наказания. Наказание как философская проблема не может быть разрешена в рамках легального права, так как в нем личность подменяется правовым субъектом. Исходным же пунктом всякой социальной реальности должна выступать свободная самоопределяющаяся личность. Перед этой личностью стоит великая задача - осуществление нравственного закона, воплощение его в жизнь. Поиск социального содержания, которое соответствует трансцендентной моральной норме, требует постоянного нахождения в процессе экзистенциального морального творчества. В отличии от Канта, который провозглашает строгий дуализм между "царством природы" и "царством свободы", между объективной и субъективной этикой. Перед русскими же мыслителями: Достоевским, Соловьевым, Новгородцевым, Ильиным со всей остротой встает вопрос о необходимости синтеза субъективных и объективных норм этики. Реализация нравственного идеала в мире - это уже дело не только государства и права, оно может происходить на уровне правосознания личности. С этой точки зрения феномен правового принуждения перестает быть лишь средством восстановления социальной справедливости и поддержания равновесия в обществе и государстве.

Правовое принуждение должно иметь целью в первую очередь не саму по себе защиту общества и государства, а защиту через внутреннее преображение человека, указание ему пути Добра, пути, ведущего к Трансценденту.

Право - это всегда определение некоего предела и преступника, преступившего этот предел, которого можно вернуть только силой. Но совместимо ли насилие защитников публичного права и высший трансцендентный закон, который должен лежать в основе этого права? Возможно ли вообще государство на основе этого закона? Этот вопрос, вокруг которого в философской и богословской литературе велись и ведутся жаркие споры, во многом определил трагичность истории русского общества.

Опубликовано 23 февраля 2005 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1109149045 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ФИЛОСОФИЯ Мировоззренческий смысл русской философии права

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network