Категория врожденного и место субъекта в имплицитной теории личности

Елена Улыбина

Категория врожденного и место субъекта
в имплицитной теории личности
(глава из книги «Психология обыденного сознания». М. 2001. С. 221 - 239)


Несмотря на то, что в науке проблема генотип-средовой детерминации еще далека от окончательного решения, каждый обычный человек располагает собственным суждением об этом вопросе, входящим в общую имплицитную теорию личности. При том, что эти имплицитные теории личности могут быть весьма далеки от выявленных в науке фактов и закономерностей, они оказывают очень большое влияние на реальное поведение человека, стратегию жизненного пути, формирование субъектности и потому важны для понимания природы личности. Термин «имплицитная теория личности» предложен Дж. Брунером (J. Bruner) и Р. Тагиури (R. Tagiuri) в 1954 г и обозначает наличие у каждого человека некоторой неявной, имплицитной теории относительно структурных и содержательных характеристик личности. На основании этих теорий мы делаем выводы о связях определенных черт характера, о наиболее вероятных причинах поведения людей, о мере ответственности за совершенное и пр. В какой-то части имплицитные теории имеют индивидуальный характер и строятся на основе уникального опыта субъекта, а в какой-то отражают накопленный культурно-исторический опыт и закреплены в структуре языка, в дискурсе. Это позволяет реконструировать общие для различных групп испытуемых имплицитные теории личности.

Наиболее глубоко структурные и содержательные особенности имплицитных теорий исследованы в русле социальной психологии, в работах Дж. Брунера, Ф. Хайдера, Э. Джонса, К. Дейвиса, Г. Келли, Дж. Келли, Д. Бема, М. Лернер, Г. Маркус, Е. Уолстера, К.А. Абульхановой-Славской, Г.М. Андреевой и др. Были выделены многие закономерности восприятия человеком других людей и самого себя, построения суждений о причинах поступков и ответственности личности. Многие параметры имплицитной теории личности разрабатывались в русле психосемантического подхода, в частности, в работах В.Ф. Петренко, А.Г. Шмелева и др. В отечественной психологии в настоящее время активно изучаются различыне аспекты обыденного представления об умном человеке (В. Дружинин), представление о механизмах эмоциональной неустойчивости личности (Чудина Е.А.), представления о порядочном человеке (Григоровская Н.Ю.), представления о русском человеке (Воловикова М.И.) и пр.

Согласно теории атрибуции Ф. Хайдера (Heider F.) (1958) человек объясняет причины поведения людей через соотношение личностных ресурсов и сил окружения. Чем больше силы окружения, например, величина препятствия, тем ниже ответственность субъекта за последствия Конечный результат «наивного анализа поведения» — суждение о степени «личной ответственности» деятеля за совершенный поступок, которая будет тем большей, чем слабее были силы окружения. Ф. Хайдер выделил пять уровней личной ответственности, каждый из которых оценивается на основе взаимосвязи между личностными ресурсами и силами окружения. В работах Э. Джонса (Jones E. E.) и К. Дейвиса (Davis К. E) (1965) связь между личностной чертой и поступком рассматривалась через соотношение двух параметров: уникальность — типичность результата и малую — большую социальную желательность результата. Г. Келли (Kelley H. H.) (1971) полагал, что субъект выносит суждение о связи поступка с личностными чертами через соотношение представлений о субъекте, поступке и ситуации. Однако во всех этих случаях представление о врожденном либо приобретенном характере самих личностных черт как элемент имплицитной теории личности не рассматривалась.

Представление о врожденном в личности связаны с представлением о личной ответственности. Как показывают работы Ф. Хайдера и других авторов, представление об ответственности личности и способности человека относятся к числу «ядерных», детерминирующих последующие процессы социальной перцепции. Таким образом представление о врожденном в личности может быть отнесено к числу ядерных, что определяет его значимость для субъекта и влияние на представление о себе и мире.

Содержанием имплицитных теорий являются не только другие люди, но и сам человек. Его знание и мнение о самом себе сложны и многообразны. Знание о себе включает знание о множестве реальных и потенциальных Я, каждое из которых влияет на актуальное поведение в зависимости от эмоциональной и когнитивной значимости (14).

Особенность имплицитной теории личности определяется тем фактом, что сферой ее применения является и сам носитель теории, личность того, кому она принадлежит, что существенно повышает пристрастность носителя и затрудняет доступ к «объективной» информации, если в данном случае вообще возможна объективность.

Относительно той реальности, которая отражается в имплицитной теории личности, могут быть две противоположные точки зрения. С одной стороны, имплицитная теория создается с опорой на эмпирический опыт субъекта, и значит должна хоть в какой-то мере быть близка тому, что «есть на самом деле». С другой - она порождает определенную практику, которая затрагивает сложившееся положение вещей. А значит эта теория, как и любая другая, неизбежно подвержена сильному влиянию идеологии, искажая реальность в нужном направлении, сохраняя стабильность внешнего и внутреннего мира. При анализе имплицитной теории личности со второй точки зрения речь идет не о соответствии реальности, а о том, что определяет конструирование представлений в той области, где опыт слабо влияет на образ мира?

Представление о то, что и в какой степени в человеке зависит от врожденных задатков обладает для субъекта высокой значимостью и малой очевидностью. Значимость определяется тем, что категория врожденного задает границы Я, границы ответственности субъекта за самого себя. Неочевидность этих границ позволяет проводить их достаточно произвольно. На уровне обыденного сознания существуют прямо противоположные точки зрения на роль врожденного в личности - от утверждения, что «все генетически детерминировано», до уверенности, что все можно изменить при желании и «наивный субъект» располагает возможностью определять свою точку зрения на эту проблему в достаточно большом диапазоне руководствуясь субъективным смыслом данной категории, ее личностной значимостью. Многообразный жизненный опыт дает подтверждение и одной, и другой точке зрения и на уровне обыденного сознания оба мнения могут мирно сосуществовать, дополняя друг друга и давая возможность непротиворечиво, удобно объяснять многообразие конкретных фактов (10).

Рассмотрим подробнее проблему значимости. Врожденное в человеке - это то, что уже дано природой, а значит речь может идти лишь об относительной изменяемости и относительной власти субъекта над этими качествами. От полной невозможности произвольно изменить, до представления о том, что все можно переделать. Сопротивляемость материала в себе самом как ограниченная возможность влиять на свои интеллектуальные, волевые и прочие качества служит маркером границ Я внутри себя и таким образом участвует в формировании субъекта. Субъект, как отмечает А.Ш. Тхостов, начинается в точке сопротивления материала (предмета) любой природы. «Сознание проявляет себя лишь в столкновении с иным, получая от него «возражение» в попытке его «поглотить» («иное» не может быть предсказано, и именно граница этой независимости есть граница субъектно-объектного членения). Все, что при этом оказывается по одну сторону этой границы, есть Я, а то, что лежит по другую, - иное» (9. С. 4). Представление о врожденном имеет прямое отношение к конструированию внутренних границ Я, создавая эффект сопротивления со стороны той или иной произвольной активности, направленной на собственное изменение. Однако в отличие от телесного сопротивления «врожденное» не проявляет себя столь явным образом. В индивидуальном и общественном опыте есть подтверждение и возможности развивать личностные особенности в достаточно больших пределах, и неизбежной ограниченности влияния человека и культуры на природные задатки. И демаркационная линия может иметь лишь условный характер, совпадая либо не совпадая с реальностью генетической детерминации, образуя зону существования субъекта.

Проблема поиска независимых ни от самого субъекта, ни от внешних факторов врожденных особенностей - относительно нова. Она была четко сформулирована Ф. Гальтоном именно в связи с необходимостью сознательного вмешательства человека в общий ход развития человечества. Усложнение культурной среды, выдвигает все большие требования к адаптационным возможностям человека. «Появление цивилизации есть новое требование, наложенное на человека течением событий... Даже и мы, передовые работники в созидании этой цивилизации, начинаем чувствовать себя неспособными жить в мире с нашими собственным сознание» (3. С. 229). А значит, делал вывод Гальтон, необходимо воздействовать не только на дикую природу и общество, но и на самого человека, изменяя и его природу. «Мы могли бы в известной мере возвысить природу человека до уровня с новыми потребностями, стесняющими его существование; мы могли бы также в известной мере изменить самые потребности так, чтобы они как можно менее стесняли человека. Ясно, что нужно стремиться к тому и другому в одно время с целью поставить природу человека и условия его жизни в самую полную гармонию» (3. С. 230). Возвышение человеческой природы предполагалось осуществлять путем искусственного отбора - непосредственного вмешательства «несовершенного человеческого сознания» в естественный ход событий. То есть извне контролировать природу, признавая при этом ценность природы, «породы», но не доверяя ей. Для Гальтона вопрос о том, в каком направлении и что именно нужно в человеке изменять не стоял. Он искренне верил в общественный прогресс и абсолютно точно знал, каким должен быть совершенный человек. А значит полагал, что человек может более успешно направлять (корректировать) спонтанное развитие человечества, осуществляя естественный отбор, и человек сможет стать более эффективным автором, чем природа.

Хотя евгеника не очень прижилась, скомпрометированная нацизмом, вопросы, поставленные Гальтоном, становятся все более актуальными и вне проблемы планирования деторождения и даже независимо от успехов генной инженерии. Развитие культуры, связанное со все большим освобождением человека, делает все более значимым поиск идентичности, поиск элементов, определяющих границы самого себя. Говоря, в частности, о феномене сексуальной идентичности Ж. Бодрийяр отмечает, что после культуры запретов сформировалась культура вопрошаний о собственной природе: «Имею ли я пол? Какого я пола? Необходимо ли в конце концов иметь пол? В чем состоят половые различия?» (2. С. 116). Но в действительности вопрос стоит гораздо шире - что я такое, я нахожусь там, где я себя сделал или я это то, что лишь реализуется, а не искусственно создается?

Анализируя место категории врожденного в обыденном сознании необходимо рассматривать эту категорию в контексте целого ряда оппозиций, задающих различные смысловые пространства данного понятия: в соотношении с нормой, в соотношении с другими факторами, от которых могут зависеть те или иные личностные особенности - полом, возрастом, воспитанием, общественно-исторической ситуацией, влиянием семьи, влияния собственной личности, в пространстве эмоциональных оценок, в соотношении с успехом и неудачей.

Проблема врожденного - приобретенного в имплицитной теории личности тесно связана с имплицитной теорией нормы. Если в научном дискурсе определить понятие нормы достаточно сложно, то на уровне обыденного сознания человек располагает вполне четким субъективным представлением о нормальном и ненормальном. И это представление может располагаться в большей или меньшей близости к представлению о врожденном. Работы М. Фуко показывают, как драматично проходило становление представления о норме психического здоровья, как, в зависимости от значимых оппозиций менялось знание о разуме и безумии. На уровне обыденного сознания норма может быть рассмотрена как некоторое соответствие врожденным качествам, и тогда отклонение от нормы воспринимаются как своеобразная порча, поломка естественного состояния. В противоположном случае норма - это некоторый заданный образец, по отношению к которому нужно преобразовывать данное природой.

Работы в области социальной психологии показывают, что большинство людей склонны воспринимать себя «хорошо», ставить себе более высокие оценки и т.п. Связана ли эта тенденция с безусловным принятием «своего», того, что дано природой и неизменно или гордостью за продукт собственных усилий? Существует ли связь между субъективной привлекательностью качеств и оценкой их как врожденных или приобретенных?

Оппозиция врожденное - приобретенное со стороны приобретенного задана достаточно свободно. Приобретенным может быть то, что зависит от возраста, от семьи, от воспитания, от социально-исторических условий жизни, от самого субъекта. Субъект как автор по отношению к самому себе выступает только в последнем случае, а в иных - он лишь претерпевает воздействие. Существует ли специфика восприятия врожденного по отношению к другим, не подвластным субъекту формам воздействия.

Отдельный аспект вопроса составляет соотнесение представления о врожденном с представлениями о гендерной детерминации личностных свойств. Воспринимаются ли личностные особенности, связанные с полом как врожденные или как сформированные социальными стереотипами и в какой мере? При нынешнем интересе к гендерной тематике и актуальности проблемы гендерной идентичности этот аспект вопроса о восприятии врожденного приобретает особое значение. Ответ на него показывает, в какой степени так называемый «человек с улицы» может принимать изменения половых стереотипов как естественные либо же будет видеть в них отклонение от природно обусловленной нормы.

Одним из важнейших элементов имплицитной теории личности является и представление о генотип - средовой детерминации как отдельных способностей, так и общей личностной направленности. Этот аспект в отечественной психологии имплицитной теории личности остается практически не исследованным, хотя он обладает достаточно высокой значимостью для понимания особенностей представления человека о самом себе.

Гипотезу исследования составило предположение о том, что 1) не существует устойчивого сочетание качеств, оцениваемых на уровне обыденного как врожденные; 2) оценка качеств как врожденных связана имеет выраженные семантические связи с их положительной эмоциональной оценкой, образом Я, субъективным представлением о норме, о социальной значимости качеств и других параметров оценки личности.

Задачи исследования заключались в определении места представлений о врожденных личностных особенностях в субъективном семантическом пространстве, что позволит делать выводы о личностном смысле категории врожденного, ее отношении к образу я, представлению о норме.

Методика и испытуемые. В качестве метода исследования представлений обыденного сознания о врожденном/приобретенном в личности был использован психосемантический подход (7), позволяющий эффективно изучать генезис, строение и функционирование различных форм системы значений. в индивидуальном сознании и общественном сознании. Применение семантического дифференциала дает возможность реконструировать структуру семантического пространства, определяющего восприятие интересующей исследователя области реальности.

Выборку составили 9 групп испытуемых, студентки 1 - 5 курсов гуманитарных факультетов, 264 человека. Набор шкал и объектов в отдельных группах варьировался с целью проследить степень устойчивости выделяемой тенденции. В данной работе будут подробно изложены результаты двух групп, которым были предложены разные наборы шкал и объектов оценивания.

Шкалы семантического дифференциала составляли личностные прилагательные, а в качестве объектов были предложены наборы ролей, включающих (в разных сочетаниях) как отдельные ролевые позиции - я, я через 15 лет, я в детстве, типичная женщина, типичный мужчина, успешный человек, неудачник и пр., так и оценки степени зависимости личностных качеств от врожденных задатков, от влияния семьи, от социально-исторической ситуации, от возраста, от пола, степень личной ответственности за эти качества, в качестве отдельной позиции в каждом наборе было предложено субъективное представление о норме каждого личностного качества. Выбор данных объектов определялся стремлением определить место категории врожденного в ряду других возможных причин, от которых могут зависеть личностные особенности, и которые в разной степени подвластны контролю со стороны субъекта и социума.

В качестве примера рассмотрим результаты факторного анализа групповой матрицы студенток 2 - 3 курса различных факультетов (47 чел), обработанные по центроидному методу с варимакс вращением. В качестве шкал были использованы 60 личностных прилагательных. Для оценок по 7 бальной шкале испытуемым были предложены следующие объекты: 1. Я, 2. Типичный мужчина, 3 типичная женщина, 4. Я идеальное, 5. Нормальная выраженность данного качества, 6. степень врожденного в данном качестве, 7. Возможность произвольного изменения данного качества, 8. Социальная значимость качества, 9. Степень личной ответственности за данное качество, 10. Успешный человек, 11. Неудачник, 12. Счастливый человек, 13. Человек, не похожий на меня, 14. Я в детстве, 15. Я через 15 лет.

Первый униполярный фактор (43 %) включает в себя шкалы пунктуальность .95, деликатность .93, целеустремленность .92, аккуратность .90, интеллигентность .90, оптимизм .89, любознательность .89, сдержанность .89, настойчивость .89, склонность к компромиссам .88, общительность .88, успешность .88, смелость .87, уверенность в себе .87, лидер .86, усидчивость .83, искренность .83, гордость .82, эмпатия .81, самолюбие .80, обучаемость .79, интеллект .78, обаяние .77, энергичность .75, доброта .74, сексуальность .69, демонстративность .68, совестливость .65. К противоположному полюсу с незначительным весом относятся шкалы замкнутость -.49, глупость -.46, ригидность -.39.

Фактор образован понятиями, характеризующими личность со стороны способности к самоконтролю, самоорганизации, умения эффективно «вписываться» в предлагаемые обстоятельства, социальную ситуацию - деликатность, целеустремленность, пунктуальность. Эти качества оцениваются испытуемыми как максимально социально значимые и подлежащие контролю со стороны личности - за них человек несет ответственность. Фактор можно интерпретировать как фактор «Силы Я».

Распределение объектов по фактору задает оппозиция личностно контролируемое - врожденное. Положительный полюс занимают следующие объекты: социальная значимость качеств имеет вес 1.07 по фактору, личная ответственность за них - 1.02, я идеальное - 0.95, образ успешного человека - 0.84, я через 15 лет 0.80, счастливый человек 0.65, с большим отрывом я 0.19, норма 0.06, типичный мужчина 0.04, представления о возможности изменить качества 0.03 и практически на нулевой отметке образ типичной женщины 0.003. Противоположную позицию занимают оценка степени зависимости качеств от врожденных задатков -2.32, образ неудачника -1.68, образ не похожего на меня человека -1.03 и я в детстве -0.62. Основное противопоставление связано с противопоставлением врожденного - приобретенного, поддающегося личному контролю. Врожденное рассматривается испытуемыми как то, что человек преодолевает в себе, приобретая успех и включаясь в социальную среду. Противопоставление выглядит вполне оптимистично, так как именно эти качества связаны с успехом и счастьем. По данному фактору идентичность строится на противопоставлении «я» как носителя социально значимых и подвластных личности качеств образу ребенка, носителя врожденных качеств.

Стоит отметить, что отрицательный полюс фактора практически не нагружен шкалами, т.е. качества, которые испытуемые считают зависящими от врожденных факторов, слабо представлены в сознании. Четко определены лишь те качества, которые зависят от самого субъекта, а то, что ему не подвластно не представлено и в языке. Личностная динамика состоит во включенности в язык - субъект рождается в дискурс (Лакан). «Субъект полагает себя как действующий, как человеческий, как я, лишь начиная с того момента, как появляется символическая система. И момент этот принципиально невыводим из любой модели индивидуальной структурной самоорганизации» (6. С. 78).

Второй фактор (28 %) имеет слабый положительный полюс, который образуют, по сути, две шкалы: красота .84, эмоциональность .73 и сильный отрицательный, куда входят шкалы грубость .94, скупость .92, лживость .91, холодность .90, эгоизм .90, жадность .89, агрессивность .86, хвастливость .82, эгоцентризм -.80, хладнокровие -.77, глупость -.68, замкнутость .68, ригидность -.66, лень -.66, вспыльчивость -.63, внушаемость -.57. Набор качеств на отрицательном полюсе достаточно разнообразен, сочетая холодность и хвастливость, и фактор можно интерпретировать как фактор «Моральной оценки» с достаточно большим допуском. Фактор просто отделяет людей нравящихся от не нравящихся.

На положительном полюсе находятся: образ я идеальное 1.23, оценка врожденности качеств 1.16, образ счастливого человека 1.03, я в детстве 0.90, я через 15 лет 0.59, норма 0.39, социальная значимость 0.24, образ типичной женщины 0.29, успешного человека 0.14, я 0.07. Отрицательный полюс занимают: оценка личной ответственности -1.93, образ непохожего на меня человека -1.82, возможность изменения -1.05, образы типичного мужчины -0.87 и неудачника -0.44. Оценивая объекты по этому параметру испытуемые ориентируются на представление о некоторых «вообще положительных» врожденных личностных качествах, характеризующих позитивную часть личной идентичности, то хорошее, что отличает я от не - я, и что не является приобретенным, за что субъект не несет личной ответственности. Относительно пустым снова является полюс врожденного.

И первый, и второй асимметричные факторы задаются противопоставлением оценки степени врожденности качеств и степени личной ответственности за качества, что вполне логично. В первом факторе положительный полюс составляют «хорошие», социально желаемые качества, подвластные собственному контролю. Во втором факторе сильный, наполненный шкалами полюс составляют так же подвластные контролю человека качества, но отрицательные. В обоих случаях полюс, связанный с врожденными качествами оказывается пустым или почти пустым. Испытуемые очень хорошо понимают, что именно они могут контролировать в себе, за какие достоинства и недостатки человек несет личную ответственность, но имея ощущение того, что есть нечто, за что они не отвечают, что нечто в них самих является врожденным - слабо представляют что же это такое.

Третий слабый фактор (9 %) составляют шкалы: доверчивый .83, зависимый .70, совестливый .48, внушаемый .44 и, с противоположным знаком: сексуальный -.57, хладнокровный -.38.

На положительном полюсе расположены образы: я в детстве 2.9, я 0.87, оценка личной ответственности 0.56, возможности изменения 0.55, образ неудачника 0.22 и счастливого человека 0.10. На отрицательном - оценка качеств как врожденных -1.15, образ успешного человека -0.86, типичного мужчины -0.86, я через 15 лет -0.61, норма -0.58, я идеальное -0.55, не похожий на меня человек -0.50, социальная значимость -0.05 и типичная женщина -0.03.

Третий фактор строится на достаточно парадоксальном противопоставлении собственных детских качеств врожденным. Положительный полюс составляют качества, которые определяют пассивную позицию в коммуникации - доверчивость, зависимость, внушаемость, и эти качества испытуемые видят в себе не только в прошлом, но и с большой вероятностью сейчас, считая, что сами несут за них ответственность. Противоположные качества, которые присущи успешному человеку и типичному мужчине оцениваются ими как врожденные, но, однако, достижимые в будущем, через 15 лет. Похоже, этот фактор отразил, в определенной мере, желание компенсировать свою зависимость, пассивность формированием у себя в будущем мужских качеств. В факторе отразилось представление о собственной идентичности как атрибуте, выходящем за пределы врожденного в себе самом. Идентичность - это то, что создается субъектом, а не дается природой.

Данные интеркорреляции объектов, представленные в таблице № 1 подтверждают этот вывод.

Таблица № 1.


1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14

1я















2 муж
0,63














3 жен
0,8
0,6













4 я ид
0,76
0,74
0,79












5 норм
0,8
0,79
0,87
0,96











6 врожд
0,39
0,3
0,47
0,39
0,45










7 воз изм
0,32


0,38
0,31
-0,3









8 соц. знач
0,72
0,69
0,75
0,95
0,93
0,29
0,46








9 отв
0,32
0,39



-0,45
0,53
0,33







10 успех
0,67
0,81
0,72
0,96
0,93
0,33
0,41
0,92
0,32






11 неуд
-0,33
-0,74
-0,44
-0,74
-0,67

-0,36
-0,69
-0,26
-0,83





12 счаст
0,76
0,74
0,83
0,97
0,96
0,43
0,36
0,93
0,24
0,94
-0,72




13 не пох
-0,84
-0,64
-0,69
-0,78
-0,79
-0,29
-0,33
-0,76
-0,37
-0,72
0,5
-0,79



14 я дет
0,65

0,56
0,46
0,49
0,3

0,49

0,37

0,5
-0,44


15 я 15
0,78
0,79
0,8
0,98
0,96
0,36
0,37
0,93
0,31
0,96
-0,75
0,96
-0,79
0,42


В таблице представлены только значимые на уровне .05 показатели корреляции. Представление о врожденном в максимальной степени коррелирует с образом типичной женщины (0,47), представлением о норме выраженности качеств (0,45) и образом счастливого человека (0,43), что гораздо меньше корреляции с образом ребенка (0,30). Данные позволяют говорить о позитивном в целом принятии врожденных качеств. Вместе с тем для всех объектов идентификации (я, я в детстве, я через 15 лет и я идеальное) корреляция с врожденными качествами является хоть и значимой, но не самой высокой. Образ я актуальное в максимальной степени коррелирует с образом типичной женщины (0,8), оценкой нормальной выраженности качеств (0,8), я идеальным и я в будущем, социальной значимостью качеств, образами счастливого и успешного человека. Представление о себе строится в большей степени на тех качествах, которые оцениваются как социально значимые и связаны с позитивной перспективой развития. Корреляция и я актуального, и я в будущем с оценкой личной ответственности относительно невелика, меньше чем с врожденным, а образ идеального я вообще не связан с уровнем личной ответственности. Получается, что я и то, чем я хочу быть - это не то, за что я отвечаю.

Для сравнения рассмотрим еще один вариант, отличающийся от описанного набором шкал и объектов оценки. В качестве шкал были использованы 60 личностных прилагательных. Для оценок по 7 бальной шкале испытуемым были предложены следующие объекты: 1. Я, 2.Я в детстве, 3. Я через 15 лет. 4. Нормальная выраженность данного качества, 5. Степень врожденного в данном качестве, 6. Степень зависимости качества от возрасте, 7. Степень зависимости качества от влияния семьи, 8. Человек, не похожий на меня, 9. Успешный человек, 10. Человек, которого жаль, 11. Типичный мужчина, 12. Типичная женщина, 13. Человек, который нравится, 14. Человек, который не нравится. Из набора объектов был исключен образ я идеальное, вместо которого добавлены образы нравящегося и не нравящегося человека. Вместо оценки возможности произвольного изменения и личной ответственности были предложено оценивать зависимость качеств от возраста и от влияния семьи. Таким образом набор объектов приобретал более субъективный характер. Были внесены незначительные изменения и в набор личностных прилагательных. В качестве испытуемых выступали студентки 2 - 3 курсов гуманитарных факультетов (51 человек).

Первый фактор (38 %) составили шкалы: красивый .83, подвижный .81, любознательный .78, талантливый .77, энергичный .74, откровенный .70, веселый .69, общительный .68 и с противоположным знаком: - бессовестный .-90, высокомерный -.89, равнодушный .-87, грубый .-86, злой .-86, неряшливый -.80, скрытный -.80, ненадежный -.79, лживый -.79, пессимист -.78, эгоист -.77, опасный -.77, пассивный -.74, замкнутый -.71, примитивный -.68, глупый -.67.

Крайнее место на положительном полюсе занимает образ я в детстве 1.48, затем следуют: оценка зависимости от врожденных задатков 1.21, образ человека, который нравится 1.13, я 0.94, я через 15 лет 0.58, норма 0.33, образ типичной женщины 0.12 и образ успешного человека. На отрицательном полюсе находятся: образ человека, который не нравится -1.70, оценка зависимости качеств от влияния семью -1.40, образ человека, которого жаль -1.24, образ не похожего на меня человека -1.04, оценка зависимости качеств от возраста -.33 и образ типичного мужчины -0.14.

По содержанию шкал и размещению объектов фактор можно интерпретировать как фактор «Оценки», при этом положительная оценка связан с образом ребенка и рассматривается как в значительной степени врожденная. Представление о личностной динамике заключается в преодолении врожденного и общем «ухудшении», приближении к образу не нравящегося человека. Стоит отметить, что врожденное в данном случае нейтрально по отношению к успешности, и снижение положения образа себя в будущем по этому фактору не имеет прагматичного объяснения. По этому фактору отсутствует отмеченная ранее асимметрия расположения шкал и врожденное представлено в языке различными «хорошими» качествами - красотой, подвижностью, любознательностью - своеобразной «позитивной витальностью». Противопоставление качеств, входящих в разные полюса фактора основано лишь на эмоциональной оценке, а не на логическом противопоставлении. Это отрицательные моральные черты, которые человек, и они сами в том числе приобретают с возрастом, теряя красоту, талант, любознательность. Значимость данного фактора позволяет говорить о достаточно пессимистичном представлении о жизни, сложившемся у испытуемых. И врожденное в этой картине обладает безусловной ценностью.

Второй фактор (30 %) включает в себя шкалы: аккуратный .91, воспитанный .82, сдержанный .80, трудолюбивый .77, эрудированный .77, независимый .77, интеллигентный .77, уверенный в себе .76, добросовестный .75, терпеливый .75, обладающий вкусом .74, изящный .73, целеустремленный .72, старательный .70, усидчивый .70. Отрицательный полюс с небольшими нагрузками представлен шкалами медлительный -.64, глупый -.60, неудачник -.60.

На положительном полюсе расположена с наибольшей нагрузкой оценка зависимости качеств от влияния семьи 1,24, образ я через 15 лет 1.15, оценка нормы выраженности качеств .98, образ успешного человека .94, образ типичной женщины .85, зависимость качеств от возраста .33, я .27 и образ нравящегося человека .23 На отрицательном полюсе находится оценка зависимости качеств от врожденных задатков -2.09, образ человека, которого жаль -1.42, образ человека, который не нравится -.91, я в детстве -.61, образ типичного мужчины -.52 и образ человека, который не похож на меня -.48. Фактор задает оппозицию зависимости качеств от врожденных задатков и от влияния семьи. Содержание шкал позволяет интерпретировать фактор как «Силу сверх - я» или «Социализированность». От влияния семьи зависят, по мнению испытуемых черты, ответственные за самоконтроль и соответствие требованиям культуры. Эти качества отличают успешного человека, они характеризуют представление о норме и такими испытуемые видят себя в будущем, но не сейчас. При том, что личностная динамика достаточно сильно связана с движением от отрицательного полюса к положительному, категория «Силы сверх - я» находится вне эмоциональной оценки. Быть дисциплинированным - это не хорошо и не плохо, это полезно, нормально и приводит к успеху. Отметим, что качества, зависящие в большей степени от врожденных задатков так же слабо представлены в языке.

Третий фактор (11 %) составляют шкалы: доверчивый .89, внушаемый .87, зависимый .74, наивный .70, скромный .58 и на противоположном полюсе лидер -.54, независимый -.46. Положительный полюс фактора представлен гораздо сильнее чем отрицательный.

Положительный полюс занимают образы я в детстве 1.54, человек, которого жаль 1.28, я 1.01, типичная женщина .79 и оценка зависимости качеств от влияния возраста .63 и семьи .57. Отрицательный полюс занимают образы типичного мужчины -1.64, успешного человека -1.61, оценка качеств как зависящих от врожденных задатков -.84, образы человека. который не похож -.70, я через 15 лет -.43, норма -.28 и образы нравящегося -.26 и не нравящегося человека -.13.

Третий униполярный фактор «Сила» представлен признаками слабости - доверчивый, внушаемый. По этому параметру врожденное рассматривается как сила, характерная для успеха и мужчин, и оно определяет динамику личности. Парадокс состоит в том, что динамика личности происходит в направлении к врожденному и преодолении женской идентичности, близости с образом типичной женщины. Можно предположить, что девушки ощущают типично «женские» качества - внушаемость и доверчивость как привнесенные, навязанные, и свое взросление связывают с возвращением к природной силе, лидерству и независимости. Однако к сожалению это врожденное слабо представлено в языке - известно, какая Я, но неизвестно какой буду, что ставит вероятность изменений под сомнение.

Результаты показывают, что в семантическом пространстве испытуемых 2 группы представление о врожденном гораздо больше отражено в языке, чем у испытуемых первой группы.

В табл. 2 представлены результаты интеркорреляции оценок объектов по шкалам.

Таблица № 2.


1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13

1 я














2 я дет
0,87













3 я 15
0,88
0,65












4 норм
0,84
0,65
0,98











5 врожд
0,61
0,63
0,55
0,56










6 возр
0,47
0,3
0,57
0,57










7 семья
0,39
0,28
0,39
0,35

0,33








8 не пох
-0,7
-0,7
-0,6
-0,7
-0,6









9 успех
0,73
0,5
0,95
0,94
0,47
0,56
0,34
-0,5






10 жаль
-0,7
-0,5
-0,9
-0,9
-0,5
-0,5

0,53
-0,9





11 муж
0,44

0,6
0,53

0,3
0,28

0,67
-0,6




12 жен
0,87
0,68
0,9
0,88
0,53
0,63
0,37
-0,5
0,84
-0,8
0,53



13 нрав
0,88
0,72
0,97
0,98
0,61
0,55
0,31
-0,7
0,92
-0,9
0,52
0,9


14 не нрав
-0,8
-0,7
-0,9
-0,9
-0,6
-0,5
-0,3
0,79
-0,8
0,83
-0,3
-0,8
-0,9


Как видно из представленных в таблице коэффициентов корреляции в данном случае врожденное гораздо больше связано с другими объектами оценки. Восприятие врожденных качеств в целом положительное, они имеют высокую корреляцию с образом нравящегося человека и отрицательную высокую с образом не нравящегося. По сравнению с первой группой гораздо сильнее связь с объектами идентичности, однако образ актуального я как и в первом случае строится с опорой в первую очередь на представление о норме, успехе, образе типичной женщины и нравящемся человеке. Корреляция с образом успешного человека несколько меньше, чем с образом нравящегося. Девушки в большей степени хотят быть хорошими, чем успешными. Стоит отметить, что влияние семьи, единственный в данном наборе объектов фактор внешней детерминации развития, рассматривается испытуемыми как наименее связанное с образом я, что, возможно, отражает возрастные особенности респондентов и их желание дистанцироваться от родительских образов и ценностей.

Анализ результатов факторизации этих и других групповых матриц показывает, что существует значительный межгрупповой разброс в представлении о степени врожденности тех или иных качеств, закономерность которого на данном этапе установить не удается. Не выявлено общего для всех представления о наибольшей зависимости конкретных качеств от врожденных задатков.

В большинстве групп (6 из 9) при факторизации выделяется два униполярных фактора, в которых не нагруженный шкалами полюс связан с категорией врожденного, позволяющий говорить о том, что в данном случае понятие врожденного не имеет жесткой закрепленности в актуальном дискурсе. В других случаях полюс врожденного нагружен как позитивными качествами, которые можно интерпретировать как «Жизненную радость», «Позитивную витальность», так и, в гораздо меньшей степени, негативными. Можно сделать вывод, что представление о врожденном не закреплено в языке, и это дает возможность достаточно произвольно менять субъективные границы Я.

Полученные результаты подтверждают выдвинутую гипотезу об отсутствии в обыденном представлении устойчивого представления о том, какие именно качества в личности являются врожденными, а обыденное представление о врожденном в значительной степени зависит от представлений о других параметрах оценки личности. При различии содержательных представлений о врожденном существует устойчивая связь данной категории с другими параметрами имплицитной теории личности - представлением о динамике личностного развития, социальной желательности качеств, нормой, успешностью и пр.

1. Согласно основной выделенной тенденции представление о развитии личности связано с движением от врожденного к социальной желательности и успеху, даже если противоположный врожденному полюс связан с отрицательной эмоциональной оценкой. Изменение, преобразование себя соответствует общей тенденции развития культуры. «Человек на протяжении тысячелетий последовательно адаптировал природную среду и вместе с тем свою внутреннюю природу к потребностям развивающейся культуры. Сегодня влияние человеческой деятельности достигло таких масштабов, что пора перенести акцент с представления о человеке как элементе биосферы на представление о биосфере как подсистеме планетарной цивилизации (ноосферы)» (6. С. 241). Однако, отмечает А.П. Назаретян, развитие цивилизации не может происходить безболезненно и в ближайшем будущем нам предстоит пережить очередной и достаточно крутой виток «денатурализации», связанной, в том числе и с изменением физической и психической природы человека. Изложенные данные показывают, что обыденное сознание уже подготовлено к подобным изменениям, принимая их неизбежность.

На уровне субъективной семантики преобразование природы человека представлены как проявление тотального господства общества над личностью: «Социализация неизбежно включает в себя такого рода биологическую фрустрацию. Социальное существование зависит от продолжающегося господства над биологически заданным сопротивлением индивида» (1. С. 293). Можно сказать, что респонденты видят себя становящимися в процессе развития сильнее и хуже. Выявлена положительная связь между оценкой качеств как врожденных, образом нравящегося человека и образом себя. Тем самым подтвердилось предположение о том, что неизменяемое в себе будет оцениваться положительно, создавая более привлекательное представление о себе. «У полностью социализированного индивида существует непрерывная внутренняя диалектическая связь идентичности с ее биологическим субстратом. Индивид продолжает воспринимать себя как организм, обособленный, а иногда и противостоящий социально выводимым объективациям себя самого» (1. С. 294). Можно предположить, что субъективно испытуемые ощущают противоречие (не оценочной модальности) между социальными нормами и теми качествами, которые оцениваются как врожденные, между социальным и природным в личности. При кластеризации результатов врожденное ни в родном из случаев не входит в один кластер с нормой, которая чаще всего объединяется с социальной желательность, образом я через 15 лет, успехом и образом типичного мужчины. Происходит то, что в предельно заостренной форме описывал (предсказывал на будущее) Бодрийяр как тотальное вытеснение всевозможных «категорий» за пределы нормы: «Бедняки, слаборазвитые страны, индивиды с низким коэффициентом умственного развития, извращенцы, транссексуалы, интеллектуалы, женщины - целая мифология террора и отлучения на основе все более и более расистского определения «нормального человека». Квинтэссенция нормальности: в последнем итоге все «категории» подвергнутся исключению, сегрегации и проклятию, и тогда-то общество станет наконец универсальным, в нем наконец сольются воедино нормальность и универсальность...» (2. С. 233).

2. Студентки рассматривают свое развитие как движение в сторону образа «типичного мужчины», нормы и соответствия социальной желательности. Однако в факторах, заданных противопоставлением врожденного - приобретенного образы мужчины и женщины либо находятся на одном полюсе, либо расположены близко к нулю. Противопоставление присутствует в факторе «Идентичности», по которому врожденное находится на одном полюсе с образом мужчины, а развитие заключается в движении от образа типичной женщины к образу типичного мужчины. Девушки ощущают «типичную женственность» как социально детерминированное образование, которое необходимо преодолеть на пути к успеху и возвращению к собственной природе, более сильной и активной, чем то предписывается стереотипом. Таким образом категория врожденного в данном случае выступает как некоторое «плотное», устойчивое основание, которое способно выдержать давление внешней социальной среды.

3. Во всех случаях в структуре субъективного семантического пространства присутствует два отдельных, не совпадающих параметра, представленных двумя факторами: 1, заданным противопоставлением, врожденного - приобретенного, и 2, фактором «Идентичности», заданным противопоставлением я - не я, по которому оценка врожденного близка к нулю. Таким образом, в имплицитной теории личности во-первых, есть некоторое представление о Я и, во вторых, есть нечто, зависящее от Я, качества, за которые субъект считает себя ответственным, и эти представления не сливаются друг с другом. Образ Я не поглощается, не перекрывается отсылкой к тем личностным качествам, за которые субъект несет ответственность как и теми, которые оцениваются как врожденные. Я как непосредственное чувство самого себя располагается вне плоскости врожденного - приобретенного в личности, что позволяет индивиду сохранять субъектную позицию, быть субъектом собственного формирования.

Согласно положению большинства психологических теорий именно так и осуществляется развитие субъекта в мире, заполненном словами, смыслами и значениями, которые он должен «наложить» на собственное тело, на телесные ощущения, чтобы создать и субъективный образ своего тела, и образ самого себя. И в то же время избежать соблазна быть полностью поглощенным миром слов. В балансе между тотальной означенностью (оговоренностью в терминологии М.М. Бахтина) и природной бессловесностью происходит развитие субъекта: между отсутствием субъектности как отсутствием осознанности самого себя и, с другой стороны, потерей субъекта в объективациях дискурса.

При рождении мы имеем только слабо дифференцированные ощущения и не имеем слов или других средств ни для их категоризации, ни для их выражения. От других, от мамы мы получаем имена - имя для себя, имя для предметов, имя для телесных ощущений. Слова, которые мы присваиваем, изначально принадлежат другим и несут следы их употребления, использования. Они нагружены «общественно-историческим опытом», который мы постепенно осваиваем, приучаемся соотносить его с субъективными ощущениями, которые только через этот опыт и могут стать нашими собственными, стать предметом владения. Но это владение совместное. Как формулирует В. Подорога «Я поверхностно по отношению к Оно, которое залегает в других слоях душевной жизни, под поверхностью, управляемой Я. ... Наше Я (это картезианское Я) является единственно возможным условием нашего сознательного присутствия в мире, и в то же время я не могу сказать, что оно принадлежит мне, скорее, если можно так выразиться, оно принадлежит всем мыслящим и никому в отдельности» (8. С. 34 - 35).

Полученные данные позволяют говорить о высокой идеологической, смысловой нагруженности категории врожденного. В субъективном опыте нет общего всем представления о том, что именно является врожденным, но есть достаточно устойчивая оценка врожденного как преодолеваемого в процессе динамики личности на пути к успешности и социальной желательности. Это дает возможность гибко подгонять границы субъекта под идеологию и, одновременно, при отрицательной оценке социальной желательности, сопротивляться идеологии. Можно сделать предварительный вывод о том, что семантика категории врожденного входит в состав механизма, который делает субъекта производным от идеологии, от дискурса.

Литература:

1. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М., 1995.

2. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. - М., 2000.

3. Гальтон Ф. Наследственность таланта. - М., 1996.

4. Келли Дж. Теория личности. психология личных конструктов. - СПб, 2000.

5. Лакан Ж. Семинары. Книга 2. - М., 1999.

6. Назаретян А.П. Универсальная эволюция субъектности: от ретроспекции к прогностике // Мир психологии. 2000. № 1. С. 230 - 242.

7. Петренко В.Ф. Основы психосемантики. М., 1997.

8. Подорога В. Феноменология тела. - М., 1995.

9. Тхостов А. Ш. Топология субъекта (опыт феноменологического исследования) //Вестник МГУ. Сер. 14, Психология. 1994. № 2.

10. Улыбина Е.В. Обыденное сознание: структура и функции. - Ставрополь, 1998.

11. Bruner J. S., Tagiuri R. The perception of people // Handbook of social psychology. Reading (Mass.), 1954. V. 2.

12. Heider F. The Psychology of Interpersonal Relation. N. Y., 1958.

13. Kelley H. H. Attribution in Social Interaction.—In: Attribution: Perceiving the Causes of Behavior. N. Y., 1971, p. 1—26.

14. Markus, H. Self-schemata and processing information about the self. Journal of Personality and Social Psychology, 35, 1977. 63-78.

15. Jones E. E., Davis К. E. From Acts to Disposition.—In: Advances in Experimental Social Psychology. N. Y., 1965, v. 2, p. 219—266.