ЕВГЕНИКА

Человечество к концу XX века ста­ло терпимым ко всему, на что еще со­всем недавно было наложено табу. Уже почти не осуждается проституция, став­шая даже «престижной профессией», отменяется уголовное преследование гомосексуалистов, и люди не протес­туют против однополых браков, как не­что привычное воспринимают операции по перемене пола. Однако когда кем-либо затрагивается тема соблюдения расовой чистоты в браках, сразу возни­кает напряженность. «Демократичес­кие» общества готовы терпеть любые крайности и извращения, если только они не имеют национально-расовую подоплеку. Западная цивилизация оп­равдает любой экстремизм, кроме национального. Однако в один из этих «тайников» мы и собираемся заглянуть. В настоящей работе мы попытаемся «разминировать» такую «взрыво­опасную» тему, как евгеника, которая в массовом сознании воспринимается как атрибут расизма, как явление, характер­ное лишь для тоталитарных государств XX века. Сразу следует оговориться, что перед читателем историко-философский очерк, не претендующий на есте­ственнонаучную ценность.

Считается, что евгеника как наука о расовой гигиене возникла в Третьем Рейхе и что только в гитлеровской Гер­мании проводились евгенические ис­следования. Это совершенно неверный взгляд. В XX веке лидирующие позиции в области евгенических исследований занимали две страны - США и Советс­кая Россия. С Германией же связан от­нюдь не расцвет этих исследований, а, наоборот, полная их дискредитация, доведение до абсурда.

Евгеника (от греч. «евгений» - бла­городный) возникла в 1870-е годы в Англии, и ее родоначальником был Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Ч.Дарвина. Гальтон воспитывался в квакерской семье, и первейшим его ис­точником знаний о мире стала Библия. Спустя годы, разрабатывая новую на­уку, Гальтон увидел в ней черты рели­гиозной морали.

Он пришел к выводу о необходимо­сти беречь генофонд избранной чело­веческой расы, отбирая лучших ее представителей, наделенных выдаю­щимися способностями, которые, по мысли Гальтона, передаются по наслед­ству. Избранной расой, чей генофонд нуждается в защите, Гальтон считал. Он полагал, что способнос­ти передаются по наследству, а усло­вия жизни лишь способствуют развитию унаследованного от предков.

Однако евгеническая практика су­ществовала за много веков до Гальто­на. Общеизвестно, что в Спарте хилых младенцев уничтожали, сбрасывая в пропасть, в результате чего возник тип неуязвимого спартанского воина.

В начале XX столетия в Америке в целом ряде штатов были приняты за­коны о стерилизации наследственно де­фективных. К 1914 г. такие законы дей­ствовали уже в 12 штатах. Известно, что в штате Индиана по данным на июль 1911 г. было проведено 875 операций стерилизации. В Калифорнии с ноября 1910 г. по лето 1912 стерилизации под­верглось 268 чел. Однако в декабре 1921 г. в штате Индиана операции по стерилизации были запрещены как «же­стокая, несовместимая с основами кон­ституции карательная мера». По назва­нию этого штата стала именоваться широко обсуждаемая в 1920-е гг. идея лишения человека способности произ­водить потомство. Доктор Шарп, про­ведший около пятисот операций вазектомии, отмечал, что в результате этих операций не останавливается по­ловое развитие, и даже не уменьшает­ся интерес к противоположному полу.

Активно работали шведские евгенисты. При государственной поддержке в Швеции возникло два института - в 1918 г. основан институт эксперимен­тальной биологии и теоретического изу­чения наследственности близ города Лунда, а в 1922 г. возник институт ра­совой биологии в Упсале.

«Индианская идея» обсуждалась в Советской России на страницах «Рус­ского евгенического журнала», где М.Волоцкой, ссылаясь на мнение побы­вавших в Америке врачей, утверждал, что в Соединенных Штатах подобные операции часто осуществляются от­нюдь не насильственно и не только над пациентами психиатрических клиник, но и над лицами, которые опасаются, что их дети окажутся пораженными наслед­ственным недугом.

Советские евгенисты в поисках ис­токов отечественных исследований в данной области обращались к эпохе Петра Великого. Согласно указу Петра «О свидетельствовании дураков в Сенате», «Дуракам, что ни в какую науку и службу не годятся», воспрещалось вступать в брак, ибо «доброго насле­дия и государственной пользы» от них ожидать было невозможно. Указ этот носит откровенно евгенический харак­тер и свидетельствует о том, что Петр Великий интересовался проблемами наследственности. Другое же действие Петра, по мнению евгенистов, носило противоположный, антиевгенический характер, но также было связано с же­ланием Петра поэкспериментировать с феноменом наследственности - речь идет об устроенной в ноябре 1710г. зна­менитой свадьбе карликов. Антропотехнические проекты Петра были внима­тельно изучены советскими евгенистами.

В 1920 г. при поддержке Наркомздрава Н.А.Семашко было создано Русское евгеническое общество. Начина­ет выходить периодическое издание - «Русский евгенический журнал». В це­лом же работы в области евгеники ку­рировались наркомом просвещения А.В.Луначарским. Евгеника обрела в Советской России особый статус. Идея появления новой человеческой генера­ции в первые годы советской власти овладела многими умами. Все это при­давало исследованиям евгенистов осо­бый политический смысл.

Одним из сложных вопросов, вста­ющих перед евгенистами, является воп­рос о том, как определять элиту, чей ге­нофонд является ценностью мирового масштаба. Да, спартанцы сформирова­ли тип непобедимого воина, выиграли Пелопонесскую войну у Афин. Но при этом Спарта не знала великих полковод­цев. Спарта не оставила следа в куль­турной и научной жизни. Задачи искус­ственной селекции в Спарте были ориентированы на воинскую доблесть, а не научные достижения.

Многие гении страдали тем или иным заболеванием, которое делало их с евгнической точки зрения «вредным материа-лом». Н.К.Кольцов в статье «Улучшение человеческой породы» от­мечал, что «эпилепсия или помеша­тельство (сочетаются) с высоким талан­том и даже с гениальностью». Здесь мы приближаемся к давнему и неразреши­мому вопросу о соотношении нормы и аномалии. Патология и норма находят­ся в диалектической взаимосвязи, каж­дая патология дает более ясное пред­ставление о норме. В Древней Греции уродством считалось всякое качество, которого не было у других обитателей данного социума, т.е. расовые особен­ности тоже становились признаками уродства. Большая заслуга в изучении патологии принадлежит Аристотелю, который определил уродство как про­явление изменчивости живого, тем са­мым опровергнув мистический взгляд на патологию. В Средние века возоб­ладал вновь религиозно-мистический взгляд на патологию, и уродство стало считаться карой за греховную сущность человеческого рода.

Профессор В.Гориневский на стра­ницах журнала «Физическая культура» (№1,1922) констатировал, что в со­ветском обществе остро стоит пробле­ма вырождения. «Чем больше в данном обществе субъектов вырождающихся, писал он, - тем более печальна судьба его, так как общество стоит в этом слу­чае перед угрозой наследственной пе­редачи уродливых форм и связанных с этой передачей уродливых свойств и функций». Профессор Гориневский бил тревогу: евгеника немедленно должна прийти на помощь советскому обще­ству, в котором ясно обозначились при­знаки вырождения. Выяснилось, что вырождение может поражать не только буржуазные классы эксплуататоров, но и пролетариат. В результате двух войн, империалистической и гражданской, «население России не только пореде­ло, - писал Гориневский, - оно сразу сде­лалось качественно хуже, так как на войну шли лучшие элементы всего на­рода - более сильные, самые здоро­вые, самые лучшие работники...». За пять лет гражданской смуты население страны уменьшилось почти на 13 млн. человек – в основном это были жертвы голода, разных эпидемий, а также погибшие в боях, от красного и белого террора. Потенцмал народа был серьёзно подорван. После Наполеоновских войн во Франции произошло нечто похожее. Гренадеры наполеоновской армии от­бирались по особым признакам, в том числе по росту. Гибель большей части этой армейской элиты существенно по­влияла на генофонд нации, например, средний рост французов стал ниже.

В 1929 г. увидела свет статья Н.К.Кольцова «Задачи и методы изуче­ния расовой патологии», в которой ав­тор отметил, что практическая медици­на привыкла иметь дело прежде всего с европейцами, а в современных усло­виях сплошь и рядом сталкивается с тем, что одни и те же болезни совер­шенно по-разному протекают в различ­ных странах. Заключена ли причина это­го лишь в климатических условиях и в несхожести образа жизни европейцев и туземцев? Н.К.Кольцов был не готов дать однозначный ответ на этот вопрос. Он счел необходимым обратиться к дав­ней дискуссии о том, является ли чело­вечество одним видом «хомо сапиенс» или же за общим понятием «человече­ство» скрывается несколько видов, со­ответствующих расам. Вывод Кольцо­ва был однозначен: «...человечество представляет собою, конечно, один вид, т.к. никогда не было установлено, что скрещивания между различными раса­ми бесплодны или хотя бы только ха­рактеризуются пониженной плодовито­стью». Однако и здесь не все так про­сто. Нельзя пренебрегать фактором длительной географической изоляции населения каждого континента. В тече­ние многих тысячелетий сама природа оставалась блюстителем расовой чис­тоты. Но вот возросла мобильность че­ловека, пространство словно бы «со­кратилось» и изолированность конти­нентов исчезла, поэтому перед человечеством с неведомой доселе остро­той встала проблема ра­сового смешения, а вслед за этим и вопросы о ра­венстве (или неравен­стве) рас . Какую роль в истории человечества сыграет ликвидация ра­совой обособленности? Кольцов воздержался от прогнозов на сей счет.

Здесь будет умест­ным вспомнить, что в древности считалось, будто неграми стали представители белой расы, по­черневшие под африканским солнцем, т.е. чернокожие возникли в результате видоизменения белой расы. Негры в свою очередь считали европейцев та­кими же неграми, просто побелевшими от холодов и недостатка солнца. Те и другие были едины во мнении, что су­ществовала некая пра-раса, распавша­яся на несколько рас под воздействи­ем природно-климатических условий. Когда в 1670 г. Москву посетил прибал­тийский немец Якоб Рейтенфельс, он писал о русских людях, что «цвет лица у них такой же, как у европейцев, бла­годаря холодному климату, исправив­шему первоначальный темный, азиат­ский». Расхожей стала фраза, приписы­ваемая Жозефуде Местру: «Поскреби­те русского, и найдете татарина». Фран­цузский антрополог Поль Брок (1824-1880) написал работу под названием «Человечество: один вид или несколь­ко?», в которой полемизировал с моногенистами, т.е. сторонниками тео­рии о едином происхождении рас. Брок недоумевал, «каким образом европей­ские и негритянские типы, столь различ­ные между собой, могли произойти ес­тественным путем, т.е. без помощи чуда, от первоначально единого вида».

Генетик А.С.Серебровский в 1929 г. выступил с предложением внедрить «социалистическую евгенику» или ант-ропотехнику, суть которой состояла в том, чтобы искусственно осеменять женщин спермой талантливых мужчин. Осеменив женщин спермой вождей ре­волюции, можно было расчитывать на появление нового поколения борцов за светлое будущее. Современный про­фессор-генетик А.П.Акифьев в книге «Генетика и судьбы» (М.,2001) пишет:

«...есть сведения, что в США даже су­ществует тайный банк спермы нобелев­ских лауреатов. Хорошо известно, что многие лауреаты Нобелевской премии были горячими сторонниками евгени­ки». Кто знает, может быть ничего фан­тастического и не было в проекте Серебровского.

Можно ли говорить, что Советская Россия и фашистская Германия обна­руживают идейную близость в евгени­ческом вопросе? Йорг Ланц фон Либенфельс, чьим журналом «Остара» зачитывался в молодости Гитлер, предлагал радикальную программу для «уничтожения человека-животного», включавшую в себя тщательную генетическую селекцию, стерилизацию дефективных и даже убийство. Программа Ланца имела религиозную подоплёку ( некоторое время он являлся послуш­ником цистерцианского монастыря Свя­того Креста). Он призывал арийцев «по­ложить на алтарь детей тьмы», т.е. представителей низших рас. Евгеника здесь оказывается на службе у религи­озного фанатизма. Расисты занимались профанацией евгеники, которая, как и всякая наука, неидеологична. Важно, какие цели ставит перед собой евгенист. Это может быть стремление к здорово­му, гармоничному обществу. И может быть желание уничтожить представите­лей неарийской расы. Евгеника может стать орудием осуществления как пер­вой, так и второй задачи. Судьбы евге­ники в Советской России и фашистской Германии демонстрируют различия в целеполагании.

14 июля 1934 г. в Германии вышел закон «О предотвращении рождения наследственно больного потомства», согласно которому лица, страдавшие врожденными слабоумием, шизофре­нией, эпилепсией, слепотой, немотой подлежали обязательной стерилизации Для проведения этого закона в жизнь были созданы специальные «суды на­следственного здоровья», которые со­стояли из двух врачей, судьи и предсе­дателя. По приговору этого суда муж­чины и женщины, чья дурная наслед­ственность считалась установленной, подвергались насильственной опера­ции, пресекавшей возможность дето­рождения. Всего с 1934 по 1937 гг. сте­рилизации подвергли 197419 чел. Про­водя жесткую евгеническую политику, национал-социалисты столкнулись с непростой для них ситуацией, когда выяснилось, что носителями наслед­ственных заболеваний являются от­нюдь не только представители «низших рас» (евреи, цыгане), но и чистокровные арийцы. Перед этим фактом расистская евгеника была беспомощна. Дети арий­ского происхождения, унаследовавшие от родителей шизофрению, слабоумие или другие недуги, должны были обу­чаться в особых школах коррекционной педагогики. Если выяснялось, что по­пытки коррекции не приводят к успеху, ребенок мог попасть в так называемые «приюты», где неполноценное дитя физически уничтожалось С 1939 года всем врачам и акушерам вменялось в обязанность доносить о рождении каждого неполноценного ребенка. Судьбу такого ребенка определяла специаль­ная комиссия, но скорее всего его жда­ло физическое уничтожение. Наиболее гуманным способом считалось лишение ребенка пищи. Таким образом идеоло­гия расовой нетерпимости вступала в конфликт с евгенической практикой - чистокровный ребёнок-ариец мог по­явиться на свет с тем же заболевани­ем, что и чадо в еврейской семье.

В США евгеника должна была слу­жить социальным задачам, искоренить алкоголизм, проституцию, наследствен­ные психические заболевания. В Совет­ском Союзе акцент был сделан на фор­мировании новой человеческой генера­ции, «хомо советикус». Третий Рейх явил генетику, имевшую религиозную окраску и направленную на уничтоже­ние «детей тьмы» в лице представите­лей низших, неарийских рас. Это были совершенно разные ипостаси одного научного феномена.

В данном очерке мы не пытались ответить на вопрос о том, является ли евгеника лженаукой. Пусть на этот воп­рос отвечают специалисты-генетики. Для нас важным было показать влия­ние евгенических идей на жизнь обще­ства. Несомненным является то, что судьбу евгенических исследований в Советской России решили не ученые, а политики. Прекращение этих иссле­дований было насильственным, что нанесло вред развитию естественнона­учной мысли. Запрещать евгенику толь­ко потому, что она была взята на воо­ружения фашистами, равносильно тому, чтобы запретить немецкий язык потому, что на нем говорил Гитлер. XX век обострил многие проблемы, существовавшие еще в глубокой древности, в том числе и проблему межнациональ­ных отношений. Евгеника оказалась в точке пересечения многих социальных, этнических и политических проблем, что сделало ее «проклятым вопросом».



Александр БЕЗЗУБЦЕВ-КОНДАКОВ, Член Союза писате­лей России, член-корреспондент Пет­ровской академии наук и искусств. Автор книг «Императорская муза», «Три черных омута» и др. Магистрант кафедры русской истории факультета социальных наук РГПУ им. Герцена.



Газета «За русское дело» №4(100), 2003 г.



Листовка «Славянского Культурного Центра», Вилючинск, ул. Гусарова, 51-71. Тираж 999 экз. 12 мая 2003 г.