Мифологема смерти в ранней израильской религии и ее параллели в западно-семитской мифологии

Дарья Воинова
Мифологема смерти в ранней израильской религии
и ее параллели в западно-семитской мифологии


Предметом моего исследования являются следы домонотеистических религиозных представлений древних евреев.

Объектом исследования является библейский текст, а также данные эпиграфики (со второй половины 2-го тыс. до н.э.), включающей упоминания богов и их эпитетов, описания жертвоприношений; данные археологических материалов. Определенную информацию содержат произведения греческих и римских, а также эллинизированных ближневосточных авторов, указывающие, в частности, на соответствия западносемитских богов божествам других мифологий. Более подробно известны мифологические представления населения Угарита – по сохранившимся спискам богов, записям мифов, ритуальных текстов. Основной угаритский текст, который меня интересует – это так называемый «Цикл о Баале».

Ранняя израильская религия в общих чертах по структуре пантеона соответствовала религиям своих соседей. Количество известных нам израильских божеств было типичным для этих религий. Как и у окружающих народов, некоторые главные ханаанейские божества присутствовали и внутри израильского пантеона, но были отодвинуты на второй план фигурой единого и всемогущего племенного Бога. Сопоставление сведений, извлекаемых из Танаха, с поэтическими повествованиями (угаритские мифоэпические предания об Акхате и о Кирту, в которых участвуют как боги, так и люди) и ритуальными текстами, открытыми при раскопках Угарита, а также с финикийскими надписями 1-го тыс. до н.э. показывает, что древнеизраильская политеистическая религия была местным вариантом религии народов, принадлежащих к ханаанейско-аморейской группе.

Прежде чем начать более подробное обсуждение темы, я попробую вкратце изложить что являла собой религия западных семитов.

Главным богом западносемитской мифологии является Эл. Имя Эл (Илу) – это общесемитское слово и изначально имеет значение – бог. В финикийских, арамейских, пунических и новопунических надписях слово «’l» обычно имеет именно это значение. Оно встречается и в угаритских текстах из Рас Шамры, и в Библейских текстах. С другой стороны, «Эл» выступает также как имя собственное - обычно, когда оно упоминается при перечислении остальных угаритских богов. Эл фигурирует как «qdš» – «святой» (KTU 1.16 i:11. 22). Он описывается как старец с седой бородой (KTU1.3 v:2. 25; 1.4; 1.18 I;12). Он обладатель особой мудрости, что позволяет ему всегда выносить справедливые решения (KTU 1.3 v: 30; 1.4 iv: 41; v: 3-4; 1.16 iv: 1-2). Другая способность, которая приписывается Элу – это целительство (KTU1.16 v: 23-50; 1.100; 1.107). В мифологических текстах Эл часто выступает, как отец остальных богов. Он также называется отцом человечества. Подтверждениями наличия культа Эла в ранней израильской религии также могут служить названия Эл-Берит, Эл-Олам, Эл-Элион, а также еврейские личные имена с теофорным элементом «Эл», известные как из Танаха, так и из древних надписей на еврейском языке, хотя не всегда ясно относится ли этот элемент к божеству в общем или именно к богу Элу.

Супругой Эла, судя по мифологическим текстам считается Ашера. В угаритской мифологии Ашера появляется в «Цикле о Баале» (KTU 1.1-6) как великая богиня, мать младших богов пантеона. В массоретском тексте слово Ашера встречается 40 раз в единственном и множественном числах, в мужском и женском родах. 24 из этих 40 ссылок встречаются во Второзаконии. Их контекстом является стремление к установлению культовой чистоты и строгого монотеизма среди евреев.

«Не сади себе Ашеры - никакого священного дерева возле жертвенника Яхве, Бога твоего, который ты сделаешь себе. И не ставь себе столбов, которые ненавидит Яхве, Бог твой» (Втор. 16: 21, 22).

Это говорит о том, что Ашера была хорошо известна израильтянам. Они совершали молитвенные ритуалы, используя культовый символ Ашеры (Суд. 3: 7, 25-26, 38; 3 Цар. 16: 33, 18: 19) и поклонялись ее изображениям (4 Цар. 21: 7, 2 Пар. 17: 6). Тот факт, что пророки упорно борются с ее культом, и то как описывается его уничтожение наводит на мысль, что в какой-то период времени он являлся гармоничной частью культа Яхве и культовый символ Ашеры (священное дерево или деревянный шест) занимал свое законное место в/рядом со святилищами Яхве в Бет-эле.

Имя другого угаритского божества - Баал – это общесемитское слово, означающее «хозяин», «владелец». Функцией Баала было обеспечивать ежегодный урожай. Так как, согласно мифам, он периодически исчезает в подземном мире, а затем, через определенное время возвращается, соответственно, вся растительность умирает и воскресает вместе с ним. Но этим не ограничивается его деятельность. К Баалу взывают защитники осажденного города, чтобы он помог удалить вражеские силы от стен города (KTU 1.119: 28-34). Израильтяне поклонялись Баалу еще до прихода в Землю Обетованную. Они служили Баал-Пеору, в том числе ели жертвоприношения для мертвых и совершали сакральные сексуальные оргии: (Числ. 25: 1 – 3). Зависимость от дождей, связанная с постоянным поселением на земле усилила культ Баала и послужила причиной его устойчивого влияния в течение многих веков, о чем свидетельствуют постоянные протесты пророков и их попытки уничтожить его.

Супругой, но одновременно и сестрой Баала в Угаритском пантеоне является богиня Анат. Она изображается в мифологических текстах независимой, изменчивой, юной воительницей и охотницей.

Богом смерти угаритского пантеона является Мот, но о нем я буду говорить позже и более подробно.

Тема возникновения и развития ранней израильской религии и ее связи с ханаанейской мифологией достаточно хорошо разработана, существует множество научных работ, в которых рассматриваются различные подходы.

Один из подходов, представленный в монографии Марвина Поупа «Probative Pontificating in Ugaritic and Biblical Literature» утверждает, что все боги угаритского пантеона в равной степени повлияли на формирование облика израильского национального бога. Он рассматривает постепенное присоединение к нему черт и функций Угаритского верховного бога Эла, его супруги Ашеры, бога дождей и плодородия Баала, девы воительницы и охотницы Анат. Этого же мнения придерживается и Джон Дэй, автор монографии «Yahweh and the Gods and Goddesses of Canaan». Но, несмотря на огромную проделанную работу, остаются непонятными отношения между известными персонажами западносемитской мифологии, в частности, в ее угаритском (наиболее полно сохранившемся) варианте и Яхве – центральной фигурой библейского эпоса.

Марк Смит в исследовании «The Early History of God» предлагает другой подход. Он рассматривает главного бога угаритского пантеона Эла как непосредственного предшественника Яхве, ссылаясь на то, что в самом названии «Израиль» содержится теофорный элемент «’ēl». Другими доказательствами являются выражения «’ĕlōhê yiśra’ēl» (Быт. 33: 20) и «hā’ēl ’ĕlōhê ’ābîkā» (Быт. 46: 3). Оба выражения употребляются в контексте отношений патриарха Иакова и его Бога, в котором принято видеть Яхве. Тем не менее, Смит считает, что это именно ханаанейский бог Эл, который изображен здесь как Бог Израиля. Но, в таком случае, остается непонятным, почему в Библии бог фигурирует под несколькими разными именами, в том числе и под именем Эла, причем, очевидно, что изначально это были разные персонажи. Это означает, что Эл был вытеснен из библейского текста не полностью. Возможно, что на каком-то этапе речь шла о нескольких разных богах. На это обращали внимание не только ученые нового времени, но и мыслители и библейские «критики» древности и раннего средневековья (Маркион). Нелогичными также (в рамках данной версии) являются напряженные отношения Яхве с Элом.

Учитывая эти противоречия, Смит рассматривает другую возможность, что израильский бог развивается не из Эла, а из Баала, указывая на схожесть мифологических сюжетов сражения с морским чудовищем, а также на схожесть языка описания этого сражения в Цикле о Баале и в Библии. На это обратил внимание еще Кассуто в своем комментарии на книгу Бытия. Еще замечанием в пользу этого тезиса является то, что во время состязания не горе Кармель и Баал и Яхве выступали, как носители одинаковых функций, как боги дождя и плодородия. Эта версия совершенно несовместима с предыдущей. В нее не укладывается тот антагонизм культов Яхве и Баала, который явно заметен в тексте Танаха, а также само присутствие и процветание культа Баала в Библии.

Различные мнения высказываются по поводу статуса Ашеры в Библии. Этому посвящены монографии Саула Олиана «Asherah and the Cult of Yahweh in Israel» и Маргалита «The meaning and significance of Ashera», где описывается роль Ашеры и ее культового символа в формировании израильской религии.

Таким образом, учитывая все вышесказанное, интересно выяснить в какой степени универсальный бог Израиля впитал в себя элементы культов и мифов персонажей западносемитского пантеона, а также рассмотреть другую возможность происхождения израильской религии, где главную роль будет играть не Эл и не Баал, а Мот.

Мот (или Муту) – божество смерти, известное, в основном из Угаритской литературы. Он является сыном Эла и правит подземным миром. Вместе с тем, стоит отметить и другие толкования его имени, связывающие его с аккадским «mutu» - воин, воитель, а не со словом «mwt» - смерть[1].

Несмотря на то, что существует множество упоминаний потусторонних божеств в древней Месопотамии, существует только одно упоминание персонификации смерти. Муту появляется как бог смерти в ассирийском тексте 7 в. до н.э., описывающем загробный мир[2]. Еще одно упоминание этого божества в западных источниках, помимо того, что имя Муту, возможно, встречается в эмаритских и эблаитских личных именах,[3] это опять в мифологическом контексте в сочинениях Филона Библского о Финикийской мифологии, где Моύθ играет незначительную роль. Моύθ у Филона является сыном «Кроноса»-Эла и финикийцы «называют его Смертью, Танатом или Плутоном».[4] Некоторые исследователи переставляют фразы из Филона, касающиеся творения мира следующим образом: «И от него (Мота) было семя всякой твари и рождение всего. И принял Мот вид, подобный яйцу. И воссияло солнце, луна, звезды и великие светила…».[5] Таким образом, Мот здесь приобретает положительную функцию. Он становится богом-творцом, оставаясь при этом богом смерти.

В угаритской мифологии Мот – это один из главных противников Баала. Противостояние Мот – Баал, которое является ключевым в угаритской мифологии, явно имеет параллели с упомянутым выше библейским противостоянием Яхве – Баал. Интересный сюжет, повествующий о конфликте Мота с Балом, и из которого можно извлечь основную информацию о Моте, описывается в «Цикле о Баале»:

После окончания строительства своего дворца, Баал отправляет Моту посланников, чтобы сообщить ему, что отныне он (Баал) станет единственным царем и властителем среди богов и людей (KTU 1.4 vii: 50-52). Баал приказывает своим посланникам найти две горы, которыми отмечены границы мира, поднять их и спуститься под землю. Там они найдут Мота, сидящего на своем троне, в месте, где все покрыто грязью и царит беспорядок (этот фрагмент можно сравнить с описанием Мота у Филона Библского, согласно которому финикийцы считали Мота «илом и гнилью водянистого смешения», «из нее произошли все семена создания, и рождение всего»[6]). Они не должны приближаться к нему слишком близко, иначе, Мот проглотит их и они исчезнут в его огромной глотке. Мот, получив сообщение, отсылает посланцев обратно, предлагая Баалу явиться самому, так как Баал убил Йамму и теперь настала его очередь отправиться в мир мертвых. Этого оказалось достаточно, чтобы смутить Баала. Он объявляет себя рабом Мота отныне и вовеки.

Ликуя, Мот сообщает, что как только Баал окажется в подземном мире, он потеряет свою силу и будет уничтожен. Он приказывает Баалу привести с собой всю свою свиту: ветра, облака, дожди, а также своих сыновей. Но, перед тем как идти к Моту, Баал совокупляется с коровой, и она производит на свет сына. Баал одевает его в свои одежды и доверяет его Элу. Возможно, что в моменты особой опасности, Баал принимает свой первоначальный облик космического быка.[7] В то же время он хочет быть уверенным, что у него будет достойный преемник в том случае, если ему не суждено вернуться.

Далее следует лакуна в тексте, после которой двое посланников являются к Элу, сообщая, что они видели тело Баала. Эл пребывает в ужасном расстройстве и объявляет траур, который практиковался в Угарите. Он забывает свои прежние обиды и понимает, что теперь, после смерти Баала жизнь всего мира в опасности. Он просит свою жену назвать одного из ее сыновей царем вместо Баала. Ашера выбирает Аштара (‛Аttr), но когда он садится на трон, оказывается, что трон слишком велик для него и это значит, что он не может быть царем.

Тем временем, Анат отправляется на поиски тела своего мужа/брата. Она находит его и хоронит со специальным погребальным ритуалом. Через какое-то определенное время она находит и Мота и обвиняет его в убийстве и сама убивает его, но делает это особым способом:

Мечом разрубила его,

Ситом посеяла его,

Огнем сожгла его,

Жерновом раздавила его,

В полях посеяла его,

Птицы клевали его,

Воробьи клевали его части. (KTU 1.6 II 9-37).

Анат совершает ритуальное убийство, как будто Мот является богом плодородия, так как обычно подобная смерть – это характеристика богов и духов, связанных с растительным миром. Возможно, именно благодаря такой «аграрной» смерти Мот через некоторое время оживает.[8] Есть также мнение, что целью этого ритуала, совершаемого Анат, было оживить не Мота, а Баала, используя при этом симпатическую магию.[9]

Через некоторое время (возможно, семь лет[10]) оживает Мот, обиженный как на Анат, так и на Баала за то, что тот отнял у него власть и битва возобновляется. Она продолжается до тех пор, пока не появляется Шапшу и не передает Моту предостережение от Эла, о том, что бесполезно продолжать эту битву. После этого Мот признает превосходство и власть Баала над всем живым миром.

У евреев также присутствует традиция, связанная с семилетием, но с совершенно другим значением, а это прямые следы того, что миф был перенят и переосмыслен, и сейчас мы видим только его внешнее проявление.[11]

Присутствие Мота в ранней израильской религии подтверждается существованием еврейских личных имен с элементом «mwt», например: ‘hymwt, что, означает: «Смерть – мой брат» (1я Хроник 6: 10); ’zmwt – смерть сильна (2Сам. 23: 31; 1 Хроник 11: 33; 1 Хроник 12: 3; 1 Хроник 27: 25; 1 Хроник 8: 36; 1 Хроник 9: 42), а также топонима с этим же элементом: bêt-‘azmāwet (Эзр. 2: 24; Неем. 7: 28, 12: 29).

В некоторых текстах упоминаются специфические черты смерти, которые находят параллели в описании Мота в угаритских текстах. Так, например, в Авв. 2: 5 упоминается ненасытность и жадность смерти: «…как смерть он ненасытен, и собирает к себе все народы, и захватывает себе все племена»

Также как и в Ис. 5: 14: «За то преисподняя расширилась, и без меры раскрыла пасть свою, и сойдут туда слава их, и богатство их, и шум их, и все, что веселит их»

В Притчах 27: 20: «Преисподняя и Аваддон ненасытимы, как ненасытимы глаза человеческие»

Именно ненасытность и жадность являются основными качествами Мота. Угаритские тексты изображают его прожорливым поедателем людей и богов: «Мой аппетит распространяется на всех людей, на всех обитателей земли» (KTU 1. 6 ii: 17 – 19).

Интересна роль Бога в последней египетской казни, где он исполнял непосредственно смертоносную функцию: «А Я в сию самую ночь пройду по земле Египетской и поражу всякого первенца в земле Египетской, от человека до скота, и над всеми богами Египетскими произведу суд. Я – Господь» (Исх. 12: 12).

Сила смертоносного божественного слова не подлежит сомнению:

«Таково слово Господне: и падают трупы людей как навоз на поле и как горсть колосьев позади жнеца; и некому подобрать их» (Иер. 9: 21).

Еще одно подтверждение этого тезиса о том, что библейский бог в домонотеистический период был божеством смерти можно видеть из пассажа, где он уничтожает неугодных ему людей:

«Ибо как на горе Перацим, восстанет Господь, как в долине Гивонской, разгневается, чтобы сделать дело свое, необычайное дело свое, и чтобы исполнить работу свою, небывалую работу свою. …ибо о полном уничтожении всей страны слышал я от Господа Бога Цеваота» (Ис. 28: 21, 22).

Из этого стиха мы видим, что главная «работа» Господа (помимо позже приобретенных им положительных функций других божеств), изначально принадлежащая только ему функция – это убивать и уничтожать.

Мот персонифицируется в Библии как сила отдельная от Бога и противостоящая ему. В результате этого противостояния Бог осуществляет очень странный поступок – он проглатывает Мота: «Поглощена будет смерть навеки…» (Ис. 25: 8)

В угаритской мифологии именно Мот всех поглощает и проглатывает, в том числе и своего противника Баала. Здесь Яхве собирается проглотить поглотителя, то есть расправиться с Мотом его же способом. [12] Возможно, что здесь мы видим проявление борьбы Яхве с самим собой, что является следствием его превращения из бога смерти в бога космического, в то время как его старый облик сохраняется и выступает уже как отдельный персонаж, противостоящий Яхве. Возможно также, что этот демонический Мот – это еще одно, более позднее заимствование опять же из мифологических систем соседних народов.

Можно привести другое объяснение того, почему Мот появляется в Библии как отдельный персонаж – это была одна из попыток яхвистов «отчистить» своего бога от его первоначальных функций. Так, в текст вводится персонаж, который должен был все негативные функции взять на себя и тем самым отвести подозрение от Яхве. (Мот вводится именно как противник Яхве, чтобы показать это противопоставление негативность Мота и позитивность Яхве)

В Ис. 28: 15 культ Мота противопоставляется культу Яхве: «Так как вы говорите: мы заключили союз со смертью, и с преисподней сделали договор: когда всепоражающий бич будет проходить, он не дойдет до нас, - потому что ложь сделали мы убежищем для себя, и обманом прикроем себя».

Контекстом этого высказывания является угроза ассирийского вторжения незадолго до 722 до н. э. Эта угроза, очевидно, заставила жителей Иерусалима искать пути к спасению, и одним из таких путей стал вышеупомянутый договор со смертью, который должен был защитить их от смерти и разрушения. (Здесь, кстати, можно вспомнить тот договор, завет, который заключил Бог Израиля со своим народом на горе Синай). Иудеи надеялись, что заключая договор со смертью, они смогут контролировать тех божеств, которые покровительствуют наступающим ассирийцам.[13] Однако Исайя разрушает их уверенность, не отрицая, однако, того факта, что заключение подобного союза возможно: «И союз ваш со смертью разрушится, и договор ваш с преисподней не устоит. Когда пройдет всепоражающий бич, вы будете попраны» (Ис. 28: 18).

Исайя говорит им, что ни Мот, ни какое – либо другое божество (существование которых он не отрицает) не сможет изменить ситуацию, и не сможет защитить их от гнева Бога Истинного. Только от Яхве зависит их судьба. Из этих высказываний мы видим, что израильтяне были знакомы с культом Мота и время от времени прибегали к его помощи.

Этот отрывок напоминает другое высказывание с похожим смыслом. Это уже упоминавшаяся угроза Господа перед последней египетской казнью:

«А Я пройду по Стране Египетской в эту ночь и поражу всех первородных в Стране Египетской, от человека и до скота, и над всеми богами Египта Я сотворю суд. Я – Господь» (Исх. 12: 12).

В этом стихе сам Бог собирается пройти исполнить свою функцию и всех уничтожить, но если сравнить его с отрывком из Исайи, то мы увидим, что в качестве карающей силы выступает уже не сам Господь, а «всепоражающий бич».

Другим вариантом карающей силы, «замещающей» Бога является Ангел-Губитель:

«И пойдет Господь, чтобы покарать Египет, и увидит кровь на перекладине и на обоих косяках, и пройдет Господь мимо дверей, и не даст Губителю войти в дома ваши чтобы покарать вас» (Исход 12:23)

Из этого стиха не ясно кто все-таки будет «поражать Египет» Яхве или некий Машхит. Эта фраза выглядит искусственно, скорее всего, вторая часть, в которой фигурирует Машхит (или Ангел-Губитель) была добавлена позднее с целью скрыть нежелательные для «яхвистов» описания действий Яхве.

Это – еще одна попытка «яхвистов» изменить изначальную природу своего бога.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что в системе религиозного синкретизма, который был характерен для основной массы израильских племен до ассирийского и вавилонского пленения, в сознании израильтян ключевой функцией общеплеменного бога была в первую очередь функция носителя смерти.

Эта ситуация была особенно характерна для древнейшего догосударственного периода еврейской истории, но, как уже было сказано, в верованиях масс она сохранилась вплоть до ассирийского и вавилонского пленения.

С одной стороны, это объясняется психологическими причинами, так как смерть – это одно из тех немногочисленных переживаний, через которое рано или поздно проходит каждый живущий. Ее наступление неотвратимо. Однако сущность смерти окутана глубокой тайной. Сам ее факт стимулирует сознание человека, заставляя его искать причины смерти в различных сферах, в том числе, в проявлениях высшего существа, которое наделяется страшной способностью отнимать человеческие жизни. Таким образом, бог смерти – самый страшный для человеческого сознания, и это наделяет его огромной силой. Поэтому функции, характерные для Мота очень важны и для Яхве, как единого Бога, и для укрепления его авторитета среди израильтян. Однако на более позднем этапе появляется необходимость освободить его от этих функций, что и пыталось осуществить иерусалимское жречество.

В процессе отделения от Яхве функции смерти можно выделить два основных периода:

- более ранний период, когда в Израиле не было строгого монотеизма и для «яхвистов»» важным было доказать, что их бог самый сильный и самый главный по сравнению с другими божествами. Они еще не ставили себе целью доказать, что он единственный.

- период, когда Яхве становится единственным богом. По мере его универсализации формируется фигура агента смерти, качественно несопоставимая с богом и находящаяся у него в подчинении. Со временем происходит окончательное отделение функции носителя смерти от Яхве и прикрепление ее к другому персонажу. Израильский бог становится полностью «живым» богом.

Таким образом, мы видим постепенное отделение от Яхве этой страшной обязанности. Выстраивается целая система, ответственная за нее, появляются божественные посланники, ангелы, целый набор дополнительных персонажей, таких как Кетев и Девер (Авв. 3: 5; Пс. 91), то есть другая, отдельная от Бога разрушительная сила, которая выполняет за него эту работу.

Позже эта сила оформляется в фигуру Ангела Смерти со своей собственной атрибутикой и своими функциями.


--------------------------------------------------------------------------------

[1] J. F. Healey.Mot./Dictionary of Deities and Demons in the Bible. 1999, Leiden, The Nethrlands . p. 598.

[2] W. von Soden, Unterweltsvision eines Assyrischen Prisen, ZA (1936) 16

[3] Smith 1990, pp. 53, 72-73.

[4] Филон Библский, Финикийская история/ Б. А. Тураев, Финикийская мифология, 1999, с. 77.

[5] Филон Библский, Финикийская история/ Б. А. Тураев, Финикийская мифология, 1999, с. 87.

[6] Филон Библский, Финикийская история/ Б. А. Тураев, Финикийская мифология, 1999, с. 71.

[7] Mircea Eliade. A History of Religious Ideas. Volume I: From the Stone Age to the Eleusinian Mysteries. Chicago, 1978. pp. 156-158.

[8] Mircea Eliade. A History of Religious Ideas. Volume I: From the Stone Age to the Eleusinian Mysteries. Chicago, 1978. p. 158.

[9] Driver, Canaanite Miths and Legends, p. 111; Caquot and Sznycer, p. 430

[10] Mircea Eliade. A History of Religious Ideas. Volume I: From the Stone Age to the Eleusinian Mysteries. Chicago, 1978. p. 158.

[11] Death/Encyclopedia Judaica. Jerusalem, 1971.

[12] J. F. Healey.Mot./Dictionary of Deities and Demons in the Bible. 1999, Leiden, The Nethrlands.

[13] Ziony Zevit, The Religions of Ancient Israel. A Synthesis of Parallactic Approaches, chapter: Visions of a Foreign Land: Israelite Religions through Enemy Eyes. Pp. 519-520.