публикация №1108501192, версия для печати

Категория предпонимания в философской герменевтике


Дата публикации: 15 февраля 2005
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1108501192)
Рубрика: ФИЛОСОФИЯ ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ


И.Р. Габдуллин
кандидат философских наук

Категория предпонимания в философской герменевтике

Категория предпонимания находит применение лишь в специальном смысле, а именно в рамках философской герменевтики. Поэтому здесь нет необходимости разводить ее с другими понятиями как это обычно требуется при словоупотреблении терминов, как в “обычном языке”, так и в философском или научном знании. Но указанное обстоятельство по той же причине, если при этом предполагается пробудить интерес у людей специально не изучавших поднимаемые проблемы, требует хотя бы краткого экскурсивного философского пояснения.

В философии Хайдеггера предпонимание есть, прежде всего, способ развертывания понимания как онтологического определения человеческого бытия. Таким образом, важнейшим методологическим принципом здесь выступает фактическое и, как это отчетливо просматривается в философии Хайдеггера в целом, рефлексивно осознанное умножение смысла термина “понимание”. Суть разночтений можно определить в следующем: понимание как способ познания и способ бытия человека в мире.

В рамках первой из указанных парадигм (“способ познания”) задается самостоятельная тема гносеологии, эпистемологии и методологии - согласование “понимающих” и “объясняющих” схем знания и познания. Хотя за пониманием здесь признается функция продуцирования знания, но все же последнее при этом нуждается в дополнительных процедурах, позволяющего перевести его в статус научного, то есть понимание предстает в значительной мере как интерпретация. Проблема согласования указанных схем понимания и объяснения может быть представлена уже как своего рода новая, интегральная схема: объяснение на одном уровне знания подготавливает почву для переинтерпретации фактов на более высоком уровне, а переинтерпретация фактов дает новый импульс объяснению. Развитие понимания происходит от “предварительного понимания”, задающего смысл чего-либо как целого, к анализу его частей и достижению более глубокого и полного понимания, в котором смысл целого подтверждается смыслом частей и, наоборот, смысл частей - смыслом целого. Если попытаться суммировать различные подходы, в основном стремящееся провести тенденцию по универсализации процедур понимания (описательная психология Дильтея, понимающая социология Вебера, феноменологическая социология Шюца и др.), то общим выводом, признаваемым ими всеми, явилось признание дорефлексивного схватывания смыслов как основы любой аналитической операции. Понимание стало трактоваться как предоснова любых возможных мыслительных процессов и процедур.

Вывод проблематики понимания за пределы его истолкования как метода или процедур познания был осуществлен Хайдеггером и закреплен в концепции герменевтики Гадамера. Для того чтобы показать процесс развертывания понимания как онтологического определения человеческого бытия, о чем уже говорилось выше, Хайдеггер и вводит категорию “предпонимание”.

Предпонимание есть изначальное, исходное понимание в отличие от вторичного по отношению к нему и производного от него понимания как метода познания. Предпонимание образует пространство созерцания и мышления, непреодолимый горизонт познания. Причем в феноменологии Гуссерля горизонт обозначает подвижный, зависящий от изменяющихся интенций сознания, нетематический “фон”. Горизонт определяется соприсутствием в восприятии того, что не дано в действительности - с тем, что действительно дано. Изначальный горизонт - это собственная внутренняя временность Я, поскольку всякое данное в актуальном восприятии находится в потоке, на пересечении прошлого и будущего. Предел, до которого можно расширить горизонт всякого предмета - это “мир” как конкретное априори, как универсальная основа того, “где” мы “всегда-уже” находимся. В фундаментальной онтологии Хайдеггера проводится различие между онтическим и зкзистенциальным временем. Последнее является более изначальным, т.к. относится к способу существования того сущего, которое есть мы сами (“временность”). Временность выступает как горизонт для эксплицитного понимания бытия, как такового, и в таком качестве называется “темпоральностью”.

Предпонимание не зависит от рефлексии, а, напротив, составляет основу и источник всех очевидностей сознания и самосознания. Предпонимание имеет не психологическую и не трансцендентальную природу, так как выражает не личные особенности познания и не всеобщие характеристики познающего субъекта, а сам способ бытия человека в качестве действующего и познающего существа. Структуру предпонимания образуют “пред-мнения”, “предвидения”, “предвосхищения”, составляющие основу человеческого бытия в мире и предопределяюшие все его мышление и поведение. Исходная стихия предпонимания - язык. Всвязи с таким развитием категории предпонимания, Гадамер и выделяет в качестве основного элемента структуры предпонимания “предрассудок” как дорефлективное содержание сознания. Из такой характеристики предрассудков следует возможность как негативной, так и позитивной их оценки. Почему возобладала первая из этих возможностей - в этом можно проследить конкретно-исторические и теоретические предпосылки, имеющие достаточно серьезные основания. Главное из них заключается в том, что статус достоверного (истинного) знания приобретают лишь те суждения, которые имеют, прежде всего, обоснование рационально и методологически выверенное. Причем такая позиция вовсе не исключает также и эмпирической подтверждаемости, а наоборот, подразумевает ее: здесь только не следует путать рациональное и методологически последовательное рассуждение с произвольным психологическим механизмом рационализации наподобие того, как все курящие убеждают себя, что “курение не так вредно как об этом говорят”, а если избирательно относиться к последствиям этой привычки, то можно и найти основание полезности. Конечно, это не есть проявление научного рационализма, а именно рационализация. Подлинный рационализм предполагает, прежде всего, Разум как наиболее достоверный критерий истины, что наиболее радикально выражено явлением Просвещения, полагаемым не только как историческая эпоха, но и определенное идейное течение. Такой подход наиболее прочно выглядит в есественнонаучном познании, применительно же к другим областям даже научного знания, например, исторического или культурологического, ситуация не столь очевидна и бесспорна.

Дело в том, что сложившееся предубеждение против предрассудков в основе своей опирается на то, что они являются суждением, всегда выносимым до подтверждения в фактах. Это возможно, как правило, либо в силу авторитета, либо как результат поспешного обобщения, то есть без предварительного обоснования. Другими словами, предрассудки не отвечают главному условию, с точки зрения рационализма, научного знания - в них нет уже по определению рациональной доказательности. Но является ли отсутствие доказательства, обоснования свидетельством отсутствия истинности? Очевидно, что этого недостаточно даже для того, чтобы определить существует ли данный факт, по которому проводится суждение или нет. Скорее, это уже вопрос веры. Как, например, одни говорят, что верят в существование Бога, а другие с такой же убедительностью отвечают, что верят в его отсутствие. С точки зрения формальной логики здесь просто нужно учитывать элементарное разделение между истинностью и правильностью рассуждения. Таким образом, затрудняют познание истины не сами по себе наши предмнения, предвосхищения, предрасположения, поскольку требовать их преодоления будет, на наш взгляд, означать примерно то же, что провозглашать лучшим средством от перхоти гильотину.

Более важным здесь представляется определение соответствия этих указанных элементов предструктуры понимания действительному положению дел, поставленным целям, а также и средствам их осуществления. Необходимо при этом учесть два основных аспекта: теоретико-философский и психологический. Первый должен быть рассмотрен, прежде всего, в связи с проблемой герменевтического круга, то есть круга понимания. Предполагаемое в связи с этим проективное набрасывание смысла на предмет освоения до фактического его исследования и означает выявление имеющихся уже предрассудков (первоначально нейтральных с точки зрения их истинности). Первым шагом, очевидно, должно быть рефлексивно осознанное их определение как объективных предварительных условий дальнейшего прояснения ситуации, теоретического осмысления их в понятиях, уже принятых и понятных в рамках имеющейся категориальной системы субъекта. Даже если речь идет об освоении действительности как о переживании, то согласно методологической посылке, высказанной в свое время Э.Фроммом, “переживание может дойти до сознания только при условии, что его можно постичь, соотнести и упорядочить в рамках концептуальной системы с помощью ее категорий”. Но в силу социальной обусловленности человеческого существования, этот, казалось бы вполне здравый шаг, особенно с точки зрения рационалистических ценностей, вовсе не обязательно свидетельствует об адекватной оценке ситуации. Уместно, конечно, здесь напомнить и ставшие тривиальными тезисы об относительности и конкретно-исторической обусловленности истины. Ведь даже представления о “логичности” или “нелогичности” поведения людей в одних и тех же условиях могут различаться в разных культурах, хотя большинство людей полагает, что принципы, определяющие правильное мышление, - естественны и универсальны, то есть соответствуют “естественной” логике. Но усомниться в этом последнем заставляет хотя бы различие между так называемыми аристотелевской и парадоксальной логиками. В рамках последней, как известно, вполне допустимо, что А и не-А не исключают друг друга в качестве предикатов Х. По мнению Фромма парадоксальная логика преобладала в мышлении Китая и Индии, в философии Гераклита и затем снова под именем диалектики - в умозаключениях Гегеля и Маркса. Результатом всего этого вполне закономерной выглядит такое положение вещей, когда человек, живущий в обществе обусловленном правилами аристотелевской логики, испытывает почти непреодолимые трудности при необходимости осознать переживания, оценки, суждения, противоречащие логике Аристотеля и, стало быть, бессмысленные с точки зрения данной культуры. Ведь даже и сегодня актуальны знаменитые слова Киплинга: “Запад есть Запад, Восток есть Восток.”. (Разумеется, последнюю цитату нельзя толковать в том смысле, что аристотелевская логика связывается исключительно с западной культурой, а парадоксальная - наоборот, с восточной).

Второй шаг на пути теоретического осмысления ситуации с герменевтическим кругом предполагает рассмотрение уже выявленных предрассудков с точки зрения их “научной правильности”, то есть рациональной обоснованности (но не рационализованности!), проверенности или проверяемости на предмет соответствия эмпирическим фактам и т.д., если критерием истины признается именно научность. Если же субъект не ограничен только соблюдением научности темы, то выявленные указанные предпосылки должны быть приведены в соответствие с системой ценностных ориентаций. Все эти операции мыслительной деятельности должны обеспечить действительную объективность исследуемого вопроса, то есть эксплицировать его предзаданность, вывести за пределы имплицитной заданности. Возможными последствиями всего этого могут быть следующие. Либо эти предпосылки подвергаются существенной корректировке, либо заменяются более подходящими. В то же время они не перестают от этого быть предрассудками, хотя их теперь не называют таковыми, но объективно они продолжают выполнять ту же роль, но уже по отношению к тем целям, которые в данный момент еще не поставлены, к тем ценностям, которые к данному моменту не сформированы.

Однако, описанная ситуация относится только к тем случаям, когда мы стоим на твердой, по нашему мнению, почве контролируемых сознанием процессов. И здесь вступает в силу обозначенный ранее психологический аспект, который, в первую очередь, связан с наличием в психике человека также и сферы бессознательного. А согласно психоаналитической теории далеко не все, что противоречит принятой в данной культуре логике и системе ценностных ориентаций, вообще допускается в сознание. Сверх-Я как мощный социальный фильтр пресекает достижение некоторых идей и чувств уровня сознания. Например, если бы современный “человек организации” вдруг почувствовал, что занимается тем, чем не хочется, что ему не хватает свободы делать и думать так, как он считает нужным. Но в тоже время, “если бы он осознал подобные чувства, это сильно бы помешало бы ему в выполнении им надлежащих социальных функций. Поэтому такое осознание создало бы реальную опасность для общества в том виде, как оно организовано; а в результате это чувство вытесняется…”. Другими словами, прежде чем сознание начнет “работать” с предрассудками, они еще должны быть “допущены” в него.

Таким образом, возможные трудности исследуемого процесса понимания связаны как с самим фактом существования предструктур понимания, так и с определенными закономерностями психики человека. Пути преодоления этих трудностей связаны, по мнению автора, со способностью человека рефлексивно осознанно относится ко всем фактам своего сознания, иметь индивидуальное мужество соотнести свои предрассудки с объективным порядком вещей, а не только с достижением своих целей и интересов. С другой стороны, необходимо и считаться с тем, что имеющиеся предмнения, предвосхищения и т. д. складываются в процессе социализации индивида, а механизм социальной фильтрации (в указанном смысле) при этом может иметь не меньшее значение, чем степень развития индивидуальных интеллектуальных способностей к теоретической саморефлексии.


Литература:

Фромм Э. Из плена иллюзий // Его же. Душа человека. М., 1992 - С.345.
Фромм Э. Указ. соч. - С.347.

Опубликовано 15 февраля 2005 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1108501192 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ФИЛОСОФИЯ Категория предпонимания в философской герменевтике

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network