ФЕДЕРАЛИЗМ КАК КОНСТИТУЦИОННАЯ СИСТЕМА

И.Б. Гоптарева,
кандидат философских наук
ФЕДЕРАЛИЗМ КАК КОНСТИТУЦИОННАЯ СИСТЕМА

Попытки демократизации общественных отношений в России конца ХХ века создали проблему формирования новых федеральных отношений, в общем и создания нового федеративного государства, в частности. Следует заметить, что это не только российская проблема, в той или иной степени она возникает во всех многосоставных государствах.
Изучение этой проблемы позволяет вычленить три основные задачи перехода от авторитарного федерализма к демократическому:
а) создание такого политического порядка, в основе которого должны лежать согласие, сотрудничество и созидательная соревновательность бы удовлетворить интересы большинства групп населения конкретного государства;
б) поиски путей реализации государственной власти, адекватной ожиданиям социально активной части общества;
в) формирование гражданского общества в качестве основы для общественного самоуправления и самоконтроля и его дальнейшее развитие, нацеленного на обеспечения условий для выполнения первых двух проблем.
Осуществление этих задач требует применения множества методов и способов, принципиально действенные из которых, по нашему мнению, являются те, которые основаны на идее федерализма.
Суть идеи федерализма заключается в объединении людей на добровольной основе с целью удовлетворения своих потребностей и интересов. А поскольку потребности и интересы у всех разные и затрагивают различные сферы, то и идея федерализма отражает различные аспекты жизнедеятельности людей. Какие же именно?
Социальная сторона федерализма. Федерализм, вырастая из естественного права, обусловленного потребностью людей во взаимодействии, взаимопомощи, сотрудничестве, формирует ценностные установки и ориентации в отношении основ взаимодействия индивидов и государства, управляющих и управляемых, общего и частного, целого и части.
Политическая сторона федерализма. Современный федерализм отражает не только форму государственного устройства, но, совершенствуясь и развиваясь он превращается в способ организации политической власти или фактор, который в значительной степени определяет политический строй в государстве.
Правовая сторона федерализма выражается в возможности государства создавать условия для воплощения “высшей справедливости” (как цели права) при помощи правового механизма контроля за соблюдением “правил игры” всех сторонников общественного договора.
Все сказанное вполне можно отнести не только к федеративному государству, а к любому другому, независимо от формы его политико-территориального устройства, так как принцип федерализма (заключение сторонами добровольного союза с целью реализации своих интересов ), опосредованный общественным договором, лежит в основе любого современного государства.
Следует отметить, что в широком смысле федерализм включает в себя как публичное, так и частное, объединяя их в единое целое при помощи таких средств, которые могут гарантировать самостоятельность отдельных частей. С этой точки зрения, многие государства (почти одна треть) относят себя к федеративным (1,4).
Преобразование авторитарного федеративного государства в демократическое сопровождается попытками решения ряд труднейших проблем, одной из которых является формирование такого центрального правительства, которое способно было бы осуществлять политику тесного сотрудничества со всеми федерированными единицами в равной степени, не разделяя субъекты федерации на привилегированные и непривилегированные.
Современная форма организации и выражения федеративного государства — конституционная, т.к. в основном конституция может относительно справедливым образом установить условия взаимодействия и взаимосвязи всех общественно-политических институтов и, кроме того, механизм правового воздействия на общественные отношения, складывающийся в конкретной правовой системе, прежде всего находит свое отражение в конституции.
В первую очередь он (механизм) регулирует отношения равновесия (на основе принципа разделения власти) между всеми имеющимися центрами власти в государстве. С его помощью происходит реализация разграничения полномочий между ветвями власти, без чего не может нормально функционировать не только федеративное государство, но и любое другое.
Потребность в федеральных отношениях в процессе управления возникает тогда, когда правительство сталкивается с огромным количеством разноплановых проблем, которые требуют разрешения на разных уровнях и которые обычными способами не решаются, особенно это относится к той категории государств, где существуют проблемы меньшинства (этнического, территориального, религиозного и т.д.). Это объясняется тем, что федерализм следует рассматривать не только как принцип взаимосвязи общества и государства, но еще и самодостаточным способом управления. Выражается это в следующем:
во-первых, федерализм можно использовать как достаточно гибкое средство для поиска путей согласия между разнородными частями целого (например, между федерацией и ее субъектами и т.п.);
во-вторых, федеральная система в большей мере, чем другие системы, способствует обнаружению все новых путей сотрудничества как по горизонтали, так и по вертикали государственного управления;
в-третьих, федерализм предоставляет гораздо больше возможностей обычным гражданам для участия в управлении ( в федеративном государстве каждый уровень управления — центральный, территориальный и местный — обеспечен своими законодательными , исполнительным и судебными органами власти, в формировании которых участвует значительная часть активных граждан);
в-четвертых, принципы федерализмы — равновесие, координации действий, автономность ( в последнем принципе следует выделить такой аспект как право на самостоятельное принятие законов, регулирующих отношения в данной автономии, но взаимообусловленных федеральным законом, что дает возможность, с одной стороны сохранить свою самостоятельность, с другой, — постоянно подпитывать свои силы в организующем начале — федеральном центре), способствуют более четкому распределению функций и компетенций между федерированными единицами. В этом смысле, пожалуй, только он способен распределить или рассредоточить власть так, чтобы не было возможности и не возникало искушения ее узурпации какой-то одной структурой общества.
Одним из основных критериев современного федеративного государства принято считать обеспечение автономии отдельных общественно-территориальных образований в рамках целостного государства, а также возможность осуществлять самоуправление в полном смысле этого слова, т.е. не только определять самостоятельную политику во всех вопросах общественной жизни, установленные конституцией, но и нести за это полную ответственность.
Наибольшую актуальность сейчас этот принцип приобретает в бывших социалистических государствах, где взаимоотношения и взаимосвязь государства и общества с каждым днем приобретает все более комплексный характер. Сложность и противоречивость общественных преобразований заключается в том, что на смену авторитарных методов управления приходят демократические, которые в отличие от первых, могут осуществляться только при помощи конституционно-правового механизма регулирования общественных отношений.
Федеративное государство можно рассматривать как один из типов политической ассоциации, которая больше, чем другие предоставляет возможности для адаптации и сосуществования гетерогенных социальных групп (разговаривающих на разных языках, исповедующих различные религии т.д.)
Так или иначе, разрозненные группы людей , проживающие на одном территориальном пространстве, объединены общими интересами (безопасность, торговля, коммуникации), удовлетворить которые собственными усилиями (на местном уровне) они не в состоянии.
Создание больших общественно-политических союзов (государства) сопровождается формированием Центра ( центрального правительства), который со своей стороны, также заинтересован в установлении тесных контактов с автономными общественно- политическими образованиями, в первую очередь для соблюдения целостности сложившейся на определенном пространстве и времени общности людей, а также для оправдания собственного предназначения.
Каждое федеративное государство сегодня имеет отличительные особенности, которые определяются историческими традициями, культурой данной страны и обязательно устанавливаются конституцией.
В связи с тем, что в мире существует около двух десятков федеративных государств, можно выделить основные признаки конституционного основания федеральных систем.
Во-первых, разделение власти между центром и регионами имеет конституционно-правовое обоснование. Это значит, что никакой другой закон, кроме конституционного, не наделен такой юридической силой, который был бы в состоянии изменить установленный порядок. В случаях же возникновения коллизий между центром и регионами в отношении разделения власти, они могут быть разрешены либо при помощи органов конституционной юстиции — конституционных судов (европейская модель), либо уполномоченных на то органов (американская модель).
Во-вторых, разграничение полномочий между центром и территориями (регионами) всегда насыщено множеством противоречий и спорных моментов. Это следует принимать как данность, поэтому, с одной стороны, нельзя с математической точностью определить и закрепить всевозможные функции, возникающие в процессе деятельности государственных органов, за федерацией и ее субъектами на конституционном уровне. (Конституция, как базовое законодательство, должна содержать в себе принципиально важные и определяющие полномочия и функции). Но, с другой стороны, следует учесть, что в государствах (особенно федеративных), с выраженными чертами авторитарного правления, с не устоявшимся демократическим порядком, следует более тщательно подходить к разработке концепции конституционных законов, регулирующих федеративные отношения. Именно в концепции должны быть заложены основные принципы взаимоотношений между центром и территориями.
В-третьих, конституционное установление федеральной системы заключается в юридическом (формально-правовом) равенстве субъектов федерации, выступающих в качестве автономных членов-государств союза. Ведь сама идея федерализма, возникшая еще в незапамятные времена, была основа на необходимости строить отношения со сторонами, заключающими союз, на паритетных началах. И если конституция устанавливает принцип равенства, то он в одинаковой мере должен определять отношения между всеми федерированными единицами. Не может быть ни одна территория быть “более равной, чем другие”, т.к. в противном случае сама конституция закладывает основы для будущих конфликтов.
Однако опыт формирования различных федеральных систем, в том числе и России, показывает, что этот принцип часто трактуется весьма широко, к тому же в нем вполне обнаруживаемы противоречия: политико-территориальные единицы, образующие союз, не могут в равной мере обладать одинаковыми (по количеству и качеству) природными, материальными, людскими и иными ресурсами. Для решения этой проблемы вполне можно определить критерии равенства, одно из которых было предложено еще Дж. Миллем — недопущение возвышения одной части государства над другой (следует оговориться, что Милль имел в виду, прежде всего военную мощь, но этот принцип идеально подходит и для современных полиэтнических федераций). (См.: 1, 9)
В-четвертых, демократическая федеральная система предполагает, что каждое ее звено способно осуществлять самостоятельное управление: отношения между центром и территориями строятся таким образом, что последние могут приобрести ту степень политической свободы, которая обеспечивает становление и развитие всех атрибутов государственности (См. : 1, 15-16; 2, 99).
Несмотря на то, что каждое федеративное государство имеет свои особенности, законодателям следует учитывать те общие требования, которыми нельзя пренебрегать при принятии конституционных законов о федеральных отношениях. В первую очередь речь идет об объеме и критериях самостоятельности членов-государств союза, которые должны быть отнесены в равной мере ко всем участникам союза (3, 176-177)
Но равенства на практике достичь очень сложно, а бывает и невозможно. В этом случае, если какие-то субъекты союза обладают большей самостоятельностью, чем остальные, то данный факт следует рассматривать как привилегию, которая чем-то должна быть “оправданна”, например, большим взносом в федеральный бюджет, обеспечением остальных членов союза необходимыми материальными и иными ресурсами и т.п. Именно потому равенство в конституционно-правовом понимании в послевоенных конституциях устанавливается посредством принципа равновесия между федерированными единицами (См.: 4, 334).
Нарушение равновесия при наделении самостоятельностью стран-членов союза приводит к ущербности федеральной системы. Например, Татарстан, используя этот пробел в Конституции РФ, платит в федеральный бюджет налогов меньше, чем другие субъекты федерации. В свою очередь и другие субъекты федерации (к примеру, Калмыкия) считают себя вправе не платить налоги, установленные Федеральной конституцией, ссылаясь при этом на пример Татарстана (5). Игнорирование принципа равновесия может привести к расшатыванию федеральной системы. Именно поэтому конституции отводится важная роль регулятора дозирования свободы и самостоятельности для всех членов-государств, образующих союз.
Особое значение для стабильности федеральной системы имеет конституционно-правовое установление границ субъектов федерации. Особенно это актуально на начальной стадии складывания федеративного государства. Политико-административная и территориальная реорганизация чаще всего чревата тяжелыми и затяжными конфликтами, а может сопровождаться и гражданской войной (Югославия).
Все это заставляет заниматься поисками средств, обеспечивающих прочность и эффективность союза.
Возможности конституционно-правового обеспечения длительности федеративного союза.
Современные требования к федеративному устройству государства должны быть таковы, чтобы все составляющие его части были в равной степени наделены, с одной стороны, правом свободы действий, с другой, — свобода действий должна ограничиваться правовым регулированием в тех пределах, чтобы интересы одной части не задевали интересы другой.
Создание такой конституционно-правовой конструкции, которая наиболее адекватным способом разрешала бы данную проблему, является сложной задачей, но еще сложнее осуществлять эту конструкцию на практике. Но учитывая, что главной целью объединенного союза членов-государств является сохранение интеграционной целостности, следует обратить внимание на те препятствия, которые могут представлять угрозу целостности союза:
1. Ограниченные возможности центра. Центральное правительство не в состоянии в полной мере удовлетворить все социальные, экономические, культурные и иные потребности всех субъектов союза. Оно в состоянии лишь регулировать всю совокупность отношений по вертикали на основе общих принципов, не входя в детали; при этом оно может учитывать особенности наиболее общего характера (этнические, ресурсные, природно-географические и т.п.), а какие-то более частные, присущие одному субъекту союза, правительство не может (да и по своему назначению — не должно) ни регулировать, ни контролировать. Как показывает практика управления, особенных полномочий всегда значительно больше, чем общих.
2. Неодинаковые возможности субъектов союза. Одной из главных задач любого федеративного союза является экономическое и социальное выравнивание всех входящих в него субъектов, так как социально-экономические условия, ресурсы и исходные позиции у членов союза, как правило, разные. Имея одинаковые трудности (например, безработица, структурная перестройка экономики и т.д.), они преодолевают их по-разному: одни могут это сделать самостоятельно, другие же – только при помощи центра.
3. Стремление одних использовать слабые места других. Поскольку в основе любого союза лежат принципы не только сотрудничества (партнерства), но и соперничества, члены союза так или иначе используют слабые места друг друга. При этом применяются такие средства как возведение таможенных и/или торговых барьеров, блокирование товаров, установление налогов, не предусмотренных Основным законом и т.д. А при условии возникновения в государстве череды кризисных ситуаций (экономический кризис, природные катаклизмы, этнические конфликты и т.п.) подобная политика может привести к серьезным осложнениям в государственном управлении (например, к “таможенным войнам” и т.п.)
4. Некомпетентность центрального правительства, проявляемая прежде всего в его неумении (или неспособности) использовать финансовые, фискальные и другие способы влияния на региональную власть таким образом, чтобы они (способы) не приводили к дефициту бюджета и нарушению финансовых связей центра с регионами и регионов друг с другом, а напротив, способствовали улучшению связей между членами союза (См.: 1, 12-13).
5. Несбалансированность конституционно-правовых гарантий прав меньшинства и большинства. Наличие различного рода меньшинства (этническое, территориальное, религиозное и т.д.) в одном государстве всегда создает сложности для законодателей: с одной стороны, сколько прав не устанавливай для меньшинства, их все равно будет не хватать, с другой, — увеличения прав одних не может не происходить за счет ущемления прав других. Серьезным препятствием здесь также могут быть различия в общественно-политических институтах различных регионов (например, в РФ в некоторых регионах федеральная Конституция уступает место праву шариата, в других — праву обычаев и традиций).
Конституционный суд — атрибут федерального управления.
Для обеспечения полноценного распределения власти между центром и регионами при федерализме необходимы два условия:
1) полноценная деятельность органа конституционного контроля (конституционного суда), означающая, во-первых, полную самостоятельность в принятии своих решений, во-вторых, неприятие какого-либо давления извне (ни со стороны президента, ни со стороны парламента, ни со стороны правительства) и, в-третьих, профессиональный авторитет, честность и неподкупность судей;
2) предоставление федеральной Конституцией (или законом конституционного уровня) возможности для центрального правительства вмешиваться в политику регионов в моменты острых кризисов или критических ситуаций . В первую очередь это касается бывших социалистических стран, где особенно остры противоречия этнического и территориального характера. Для разрешения противоречий именно такого характера, на наш взгляд, необходимо предусмотреть федеральным законодательством введение института чрезвычайного положения. (Нет надобности говорить о необходимости детального и строгого установления условий его введения во избежания злоупотребления властью. Это тем более необходимо сделать, поскольку существует мировой опыт установления такого института в странах, осуществляющих переход от авторитарного стиля управления к демократическому).
Все же следует подчеркнуть, что главным гарантом обеспечения равновесия власти между центром и территориями является конституционный суд, так как по своему статусу и компетенции он должен представлять собой нейтрального и объективного посредника, разрешающего спор не только между ветвями власти, но и равноправных партнеров — членов союза.
На наш взгляд, главный арбитр разрешения споров между частями государства (Конституционный суд) должен занимать и нейтральное географическое местоположение, как это принято в некоторых странах (например, в ФРГ и Бразилии) т.е. располагаться не в столице, а за ее пределами (например, в ФРГ Федеральный конституционный суд находится в Карлсруэ, а не в Берлине) (6, 240).
Есть определенный резон в том, чтобы и Федеральный конституционный суд РФ вынести за пределы Москвы, во-первых, Москва, как федеральный административный центр перегружена государственными органа и учреждениями; во-вторых, поубавится число желающих попасть в конституционные судьи лишь по одной причине — жить в столице и иметь престижную должность; в-третьих, вполне вероятно, что некоторая отдаленность от центра может освободить членов конституционного суда от излишнего давления огромного числа политиков, консолидирующихся по большей части в Москве.
Роль конституционного суда, как главного арбитра в разрешении конфликтов и коллизий, возникающих в процессе реализации властных отношений на всех уровнях, не только возрастает, но и становится неотъемлемой частью федерального управления, под которым мы в данном случае понимаем не совокупность государственных органов федерального уровня, а процесс взаимодействия разно уровневых структур власти, основанного на партнерстве и конкуренции (соревновательности).
Тем не менее, федеральное управление в любом федеративном государстве (США, Бразилия, ФРГ, Австралия, РФ и т.д.) означает примат центрального правительства, которому региональные правительства делегируют право на обеспечение целостности федерального союза. Поскольку каждый субъект союза выступает в качестве “агента по защите своих интересов”, закрепленных местным законодательством, постольку центр является “агентом по защите общенациональных интересов”, установленных федеральными законами, и в первую очередь федеральной Конституцией.
Для реализации разнообразных, а иногда и противоречивых интересов различных субъектов союза, центр вынужден прибегать к таким способам управления, как принуждение, которое в зависимости от традиций управления конкретной страны, может быть выражено по-разному: в США, например, достаточно постановление судов общей юрисдикции, в Швейцарии, как и почти во всех европейских федеративных государствах утвердился способ “косвенного федеративного администрирования (1, 21).
Администрирование как способ управления особенно рельефно проявляется в федеративных государствах. Насколько доминирует здесь элемент администрирования и как он влияет на характер управления государством в целом, рассмотрим ниже.
Административная структура федерального управления
Разграничение полномочий между центрами власти кроме юридического обоснования имеет практическое воплощение — администрирование. Администрирование как форма реализации взаимоотношений властных структур различного уровня наиболее типично для стран с авторитарным стилем управления. Так, в России федеративное управление основано не только и не столько на конституционных принципах, сколько — администрирования. Это значит, что центральное правительство в значительной степени использует административные средства воздействия и влияния (а нередко и прямого давления) на региональные правительства. Следует оговориться, что в большинстве случаев прямое администрирование предусмотрено федеральным законодательством.
Смысл федеративного управления состоит в обнаружении и применении адекватных средств удовлетворения интересов и потребностей различных во многих отношениях (экономических, природно-географических и т.п.) субъектов союза. Сложность заключается в том, что универсальных способов не бывает, а некий усредненный вариант такого, имеет много недостатков именно потому, что не может в равной степени устроить всех. Поэтому ни одно правительство в мире не может избежать администрирования, тем более, что одной из главных функций федеративного управления является использование региональных и местных структур власти для выполнения общенациональных задач. И то обстоятельство, что федеральная власть должна обеспечить выполнение общесоюзных задач, порождает такое явление как администрирование. Как отмечает американский государствовед Артур Макмагон, все федеративные системы в мире отличаются такими методами управления как непрямое и прямое администрирование (1, 22-23). И тот и другой тип имеет свои плюсы и минусы. Рассмотрим это на следующих примерах.
Непрямое администрирование (европейская система) утверждается в послевоенной ФРГ, оно означает, что федеральное управление подвержено сильному влиянию со стороны земель, выражающееся в том, что федеральные законы принимаются не только с согласия региональных должностных лиц, но и при их непосредственном участии (членами бундесрата являются представители земельных правительств). А если законодательная инициатива исходит от федерального правительства, то должностные лица последнего должны консультироваться с коллегами из земельных правительств по поводу выдвигаемого законопроекта.
Однако конституционная система германского федерализма такова, что непрямое управление ограничивается жестким требованием подчинения всех и вся Основному закону ФРГ. Так, управление в землях должно строго соотносится с федеральной конституцией, что значительно повышает роль федерального правительства, которое , во-первых, может посылать федеральных чиновников в земли, если возникают сомнения в правильности исполнения земельными властями постановлений федерального правительства, во-вторых, в некоторых сферах общественной жизни (например, образовании) предусматривается прямое федеральное администрирование, что закрепляется, как правило, земельными конституциями, а базовые принципы устанавливается федеральной конституцией (7,189-192).
Метод непрямого администрирования наиболее ярко проявляется в Швейцарии: при выполнении решений, предписанных федеральным правительством, кантоны пользуются большой свободой, но действуют в рамках, установленных федеральным законодательством. Кроме того, кантональным правительствам разрешено издавать нормативные акты в тех сферах, которые не требуют применение федеральных законов (8, 87).
Австрийская федеративная система управления представляет собой модернизированную практику косвенного федерального администрирования. Но в отличие от ФРГ и Швейцарии, федеральное правительство Австрии обладает приоритетным правом устанавливать базовые принципы федеральных ордонансов, из которых обязаны исходить земельные правительства при издании собственных постановлений. Но при этом правительства земель могут издавать нормативные акты, регулирующие весь спектр общественных отношений (9, 15).
Один из первых вариантов непрямого администрирования — альтернативное федеральное управление — впервые осуществили США. Смысл его заключается в том, что центральное правительство не осуществляет прямого вмешательства в дела штатов, а строит свои отношения с правительствами штатов на основе сотрудничества и партнерства, используя последние как альтернативу управления.
Следует отметить, что этот метод управления, сложившийся в США в результате объединения первых тринадцати штатов в 18 веке, определил двойную структуру управления: союза и штатов. Ранняя форма федерации США, называемая конфедерацией, предоставляла большую свободу штатам по всем направлениям жизнедеятельности государства, кроме тех десяти, которые были установлены Конституцией США (ст. I, разд. 8,10) в качестве исключительной компетенции союза в (10, 19-22).
Авторы конституции США, создавая ее, предусмотрели ограничительные меры в проявлении негативного поведения штатов по отношению к союзу (неповиновение, враждебность, некомпетентность и т.п.) и это ограничение воплотилось в определенной зависимости штатов от федеральной власти.
Альтернативное управление способствовало со временем развитию межуровнего административного сотрудничества. Это проявляется прежде всего в подготовке на федеральном уровне государственных служащих, чиновников высшего и среднего звена для исполнительных органов власти штатов. С это целью федеральные министерства и ведомства разрабатывают проекты программ подготовки чиновников штатов по всем направлениям. Одним из основных мероприятий таких программ является обмен сотрудниками на всех уровнях. Так, в 1969 году впервые было создано межправительственное бюро политики государственной службы, а в 1970 году был принят межправительственный Акт о государственных служащих (11, 29-31)
Смысл альтернативного управления заключается в том, что, с одной стороны, штаты выступают в качестве посредников союза, исполняя общенациональные законы на местах, а с другой стороны, федеральные чиновники уполномочены в специально оговоренных федеральным законодательством случаях помогать администрации штатов в выполнении общенациональных задач для достижения общей цели. Кроме того, администрации штатов активно сотрудничают друг с другом в процессе выполнения общенациональных программ (торговля, космос, здравоохранение, юстиция и др.) и тем самым преодолевают барьеры федеративного управления. Такой обмен властными полномочиями возможен при условии детального установления их не только федеральной Конституцией, но в большей степени Конституциями штатов.
Таким образом, федерализм, как форма управления, немыслим без развитой конституционной системы, что подтверждается мировым опытом создания и развития федеративных государств. Этот опыт со всеми со всеми своими достоинствами и недостатками представляет несомненный интерес для отечественной конституциологии, т.к. Российская Федерация делает лишь первые шаги (принятие Федеральной Конституции, закрепляющей права, свободы и обязанности субъектов федерации, принцип разделения власти и т.д.) в направлении демократического федеративного государства.

ЛИТЕРАТУРА

1. Macmahon A. Administering Federalism in a Democracy. L. 1972
2. Riker W. Federalism: Origin, Operation, Significance. Boston: Little, Brown, 1964
3. Lehner F. Grenzen des Regierens. Eine Studie zu Regierungsproblematik hochindustrialisierter Demokratien. Athenaeum, 1979
4. Конституция Испании 1978, разд. VIII, гл. 1. ст. 138, п. 1-2 // Конституции зарубежных государств. М.: Бек, 1997
5. Бабаева С. Субъекты просят денег // “Известия”. 1997, № 223; Федоров В. Российский федерализм в стадии кризиса // “Русская мысль”. 1998, № 4239
6. Duchacek I.D. Comparative Federalism. Boston, 1987
7. Praetorius R. Verwaltung—Verfassung—Nation //Demokratie, Verfassung, Nation. Die politische Integration modernen Geselschaften. Baden-Baden: Nomos, 1994
8. Godding G. A. The Federal Government of Switzerland. Boston: Houghton Mifflin, 1961
9. Конституция Австрии (1920), Первый раздел, ст.11 // Конституции государств Европейского Союза. М.: ИНФРА- М—НОРМА, 1997
10. Конституции зарубежных государств. М.: Бек, 1997
11. Остром В. Смысл американского федерализма. М.: Арена, 1993