публикация №1108500818, версия для печати

Измененные состояния сознания в свете исследований культурной антропологии


Дата публикации: 15 февраля 2005
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1108500818)
Рубрика: ФИЛОСОФИЯ ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ


Ю.А.Добролюбская,
кандидат философских наук

Измененные состояния сознания в свете исследований культурной антропологии

Наиболее рельефно эмоциональные стороны культуры проявляются в виде состояний блаженства, эйфории, которые наблюдаются в ритуалах традиционных обществ. Но не менее распространены они и в современных «сенсотипах» Востока и Запада. Смысл изучения этой стороны культуры и ее функций связывается с соответствующими изменениями состояния сознания, которые принято называть «экстатическими» (или измененными).

Одним из первых на измененные состояния сознания и соответствующие им проявления культуры обратил внимание Ф. Ницше. Он, как известно, выделил в человеческой культуре два основных начала: аполлоновское и дионисийское. Впоследствии они стали рассматриваться как основа для типологии культур. Аполлоновский тип, или сторона культуры, по Ницше, олицетворяет собой торжество света, гармонию форм и отношений, следование нормам и установлениям культуры, стремление к совершенству и возвышенным чувствам. Дионисийский (или вакхический) тип культуры (или же сторона ее функционирования) отличается неуравновешенностью, одержимостью в поведении, ярким проявлением чувств, эмоциональной открытостью, экстатическими состояниями, действиями, идущими вразрез с культурными нормами. Это своеобразный бунт эмоций против разума [5].

Эту общую классификацию, предложенную Ф. Ницше, использовали для конкретных исследований Р. Бенедикт, К. Юнг и многие другие ученые. С анализом дионисийского элемента в истории культур связано изучение феноменов озарения, прозрения, мистического опыта, интуитивного мышления вообще. Широко известны случаи мистических видений, происходивших с людьми в состоянии религиозного возбуждения (Магомет, Св. Тереза, Жанна д`Арк и др.). В этих видениях им была доступна истина откровения, полученная ими путем озарения, интуитивного проникновения в суть вещей, а не путем рационально-освоенного знания.

Долгое время было принято считать, что экстатическая сторона функционирования культур – это явление, свойственное архаическим обществам, а также некоторым культурам восточного типа (буддизм или даосизм). С эволюционистской точки зрения, оно было для европейской культуры атавистичным, и его проявления рассматривались как некий анахронизм. По отношению к европейской цивилизации с ее рационалистической традицией, это как бы прошедший этап истории.

Положение изменилось с конца 1960-х гг., когда в западноевропейской культуре произошел переход от тотального господства рационально-практического, «прагматического» отношения к действительности (так называемая «прометеевская» культура) к созерцательно-чувственному типу восприятия и социального поведения («орфическая» культура). Важнейшей особенностью орфической культуры было раскрепощение телесных сил индивида (ликвидация Сверх-Я, по психоаналитической терминологии) и личностное духовное самосовершенствование. Возникли медитативно-созерцательные методы развития способностей. Проявившись в молодежных движениях в рамках так называемой контр-культуры развитых стран Запада, эта тенденция (или стиль в культуре) получила массовое распространение [4].

С развитием рок-культуры обычными стали коллективные вхождения в транс на концертах звезд эстрады. Десятки тысяч человек оказываются охваченными одновременно единым ритмом и чувством восторга, видя своего кумира. В современной культуре распространились явления массовой одержимости в поклонении идолам спорта, рок-музыки и киноискусства. Тем самым подтверждается всеобщность экстатически-эмоционального компонента во всех культурах.

Таким образом, Ницше был прав. Любая культура представляет собой единство дионисийского (вакхического) и аполлоновского (гармоничного) начал. По мнению Бертрана Рассела, без дионисийского элемента в культуре жизнь была бы просто неинтересной, «но его присутствие делает ее опасной. Благоразумие против страсти – это конфликт, проходящий через всю историю человечества. И это не такой конфликт, при котором мы должны становиться целиком на сторону одной из партий» [1, 34-48]. Долгое время, по сути, до начала ХХ в., эта сторона культуры рассматривалась лишь в качестве курьеза, экзотики, патологического явления, происходящего в ущерб нормальным состояниям тела и духа. Положение существенно изменилось с появлением работ К. Юнга. Именно он впервые сделал состояние транса предметом научного анализа, выделив особый тип мировосприятия – интуитивное мышление как необходимый элемент культуры человечества.

Общенаучная ситуация в этой области окончательно изменилась после выхода в свет книги У. Джеймса «Многообразие религиозного опыта» (1910). В этой книге мистические состояния сознания стали одним из центральных предметов исследования. Джеймс выделил четыре основных признака таких состояний: неизреченность, интуитивность, кратковременность, бездеятельность воли. К различным формам мистических состояний могут быть отнесены состояния, искусственно вызванные алкоголем, анестезирующими веществами, наркотиками. Могут возникать и спонтанные мистические состояния, навеянные красотой природы или музыки. Религиозные формы мистических состояний повсеместны в буддизме, суфизме, «космическом» сознании и при практических занятиях в йоге. «Вообще же роль мистических состояний, - писал Джеймс, - сводится к тому, что они придают сверхчувственное значение обычным данным сознания. Они представляют собой возбудителей духовной жизнедеятельности, подобно чувствам любви и честолюбия; это благодать, которая озаряет новым светом наш старый мир и обновляет наши жизненные силы.» [2, 333].

В начале ХХ в. в Германии была опубликована книга Т. Ахелиса «Экстаз и его роль в культуре». Она стала известной после выхода книги У. Джеймса и актуализации изучения мистических явлений. Т. Ахелис описал разнообразные экстатические состояния и полагал, что они выполняют социально-компенсирующие функции. В Швеции в 1924 г. З. Линдерхольм выдвинул гипотезу о том, что экстатическая составляющая имеет глубокие корни в душевной организации человека.

В последующие годы мистические состояния специально изучали американский психолог Дж. Лейба, автор книги «Психология религиозного мистицизма» (1925), шведский психолог Т. Аандра, автор книги «Психология мистицизма» (1926), а также представители французской психо-аналитической школы Жане, и прежде всего сам Жане, издавший двухтомный труд «Между тревогой и экстазом» (1926-1928).

Как уже говорилось, новые аспекты в изучении экстатических состояний появились в связи с межкультурным анализом этого феномена в психологической антропологии, начиная с 1960-х гг., возникшим как реакция на массовое распространение «орфической» культуры в странах Запада. Важной особенностью такого подхода было использование понятия «измененные состояния сознания», описывающего все виды мистических состояний. Такие особые состояния касались не только сознания, но и особенностей функционирования человеческого организма. Антропологи анализировали «измененные состояния сознания» (ИСС) не только как состояния индивида, но и как особые состояния культуры, которые выражались в специфических ритуалах и традициях.

Особого внимания заслуживает компенсаторная функция «измененных состояний сознания» в современной культуре. Отмечается, что с середины ХХ в. в современной индустриальной культуре существенно ослабло влияние религии (христианства) - едва ли не основной регулятивной силы, осуществляющей психотерапевтическую, компенсаторную функцию в культуре. Классические религии были заметно потеснены в этой области квазирелигиозными культами, как политическими (культ вождя), так и мистически-экзотическими. Как уже упоминалось выше, значительную роль в выполнении компенсаторной функции восполнения действительности (утешения) играет современная массовая культура в виде рок- и поп-музыки, кино, спорта, тиражирования произведений искусства и телевидения. Индустриальное развитие, все возрастающий темп жизни, технократическая идеология не дают человеку возможности адекватно удовлетворить свои потребности в общении, уединении.

В процессе труда на современном производстве человек реализует те свои способности, которые необходимы тому или иному виду производства – материального или духовного. Нередко это могут быть лишь двигательные навыки или контролирующая функция в постоянно стрессовой ситуации (авиадиспетчер, диспетчер на АЭС, обслуживание различных автоматизированных систем). Здесь совершенно излишни какие-либо душевные порывы человека и его чувства. Эмоции подавляются самыми различными способами. Это привело к тому, что в странах Запада подавление эмоций (или их имитация – знаменитая «американская улыбка») стало неотъемлемой чертой повседневной жизни. По мнению немецкого этолога И. Эйбл-Эйбесфельдта, «проблема приняла такие масштабы, что люди уже озабочены своей неспособностью общаться даже с близкими родственниками» [8, 119].

В традиционных обществах (и в доиндустриальных тоже) дефицит общения, эмоциональности во многом преодолевался в коллективных ритуалах. Их важнейшим следствием была психотерапевтическая компенсация, состоящая в выработке коммуникации, объединении людей, в преодолении одиночества, тревожности, отчужденности, дававшая чувство принадлежности к группе - социальной, половозрастной, конфессиональной.

В современную эпоху одну из форм преодоления дефицита общения и эмоционального отчуждения, обретения общности можно наблюдать на концертах рок-музыки. Нередко здесь же происходит коллективное вхождение в транс. Его характерные детали – ритмические движения тел слушающих, руки, поднятые над головой, аплодирующие в такт музыке. Точно так же входят в транс многие религиозные сектанты, например, молокане-прыгуны или пятидесятники, у которых многочасовые молитвы сопровождаются поднятием рук. Не всегда и не все то, что происходит во время подобных трансов, способствует «реализации деструктивных импульсов в культурно-приемлемых формах». Бывает и наоборот – стимулируется агрессивное поведение. Поклонники рок- и поп-музыки после концерта начинают крушить скамейки и витрины магазинов, как и футбольные болельщики, – независимо от того, выиграла ли любимая команда или проиграла. Такова своеобразная плата за подавление эмоций.

С 1988 г. в Манчестере началось новое увлечение: танцевальные марафоны с употреблением стимуляторов. Произвольные коллективные движения, продолжающиеся ночь напролет, снимают усталость после монотонной рабочей недели. Их участники подчеркивают свои ощущения после таких ночей – совершенно особое чувство освобождения, вызывающее открытость и дружелюбие, человек чувствует себя словно в племени.

Раскрепощение эмоций, освобождение на время от сдерживающих этнокультурных механизмов, расслабление и одновременно неистовство в проявлении чувств – все это уже было в различные периоды истории европейских и других стран: вакханалии в древней Греции, карнавалы, движение ведьм как специфическая форма экстатических ритуалов.

В современных же индустриальных странах появилось «психоделическое движение», или «психоделическая культура». Был основан журнал «Психоделическое обозрение» и даже образована «Международная федерация внутренней свободы». Один из «отцов-основателей» этой культуры Т. Лири экспериментирует с наркотиками (ЛСД) с целью изучить особые состояния сознания, путешествия в глубины подсознания. Известны и попытки организовать своеобразные религиозные наркотические культы. Нынешним эталоном «психоделической» музыки принято считать творчество музыкальной группы «Пинк Флойд».

Изучение измененных (расширенных) состояний сознания не сводится к одним лишь экспериментам с наркотиками-галлюциногенами. Наряду с этим растет интерес к восточным системам философии (даосизм, дзен-буддизм, древнеиндийская философия), к ритуальной практике созерцания (медитация). Немалое значение здесь также имеет распространение восточных систем боевых искусств (кун-фу, ушу, каратэ), которые широко пропагандируются в киноискусстве.

С научной точки зрения, измененные состояния сознания есть единство субъективных ощущений человека и внутриорганических преобразований. Их изучение состоит в поисках смысла состояний транса и экстаза в различных измерениях (на культурном, биологическом, нейрохимическом уровне). Наиболее фундаментальными исследованиями в этой области в 1970-е гг. можно признать коллективный труд под руководством Э. Бургиньон «Религия, ИСС и социальные изменения» (1973), книги У. Ла Барре «Галлюциногены и шаманистские корни религии» (1972), Р. Принса «Шаманизм и эндорфины: гипотезы для синтеза» (1982), Б. Лекс «Нейробиология ритуального транса» (1979), Н. Хольма «Изучение экстаза в ХХ в.» [7, 8].

Наиболее разнообразные и разносторонние работы в этой области связаны с именем Э. Бургиньон. В книге «Психологическая антропология» (1979) она выделяет следующие особенности измененных состояний сознания: изменения в ощущениях, восприятии, мышлении; потерю ощущения времени, контроля; изменения в выражении эмоций, восприятии собственного тела; сужение или расширение границ «Я» (например, акцентированное чувство единства с людьми, природой), растворение собственного «Я», сверхвнушаемость и др.

Перечисленным признакам соответствуют религиозный и сексуальный экстаз, ритуальный транс, состояние гипноза; сон в активной фазе, когда мы видим сны; состояния просветления, озарения в восточных культах (сатори); ощущения, испытываемые человеком в кризисных состояниях (перед смертью); состояния, переживаемые в трансперсональной медитации; а также комплекс явлений, названный американским психологом А. Маслоу «высшими переживаниями». К ним относятся высшие моменты творческого озарения, вдохновения, мгновения экстаза от постижения красоты природы или высот духа.

Впрочем, вхождение в ИСС может достигаться как отсутствием эмоциональных впечатлений, так и избытком эмоциональной активности. В традиционных обществах экстатические ритуалы являются своеобразной вакцинацией против психозов и неврозов, повышают психологическую стабильность общности путем намеренного вызова одержимых, патоморфных (по форме сходных с патологией) состояний. Другая сторона ИСС состоит в преодолении дискомфорта, разлада с самим собой и другими, повышенной раздражительности.

В современном обществе постоянно воспроизводятся условия, необходимые для изменений состояний сознания: это сенсорный голод, стресс, отчуждение человека от человека, недостаток эмоционального общения. Технократическая идеология в западном обществе способствует блокировке эмоций. Эмоции, являющиеся энергетическим фундаментом человека, ищут обходной способ высвобождения, который, как правило, ведет не к гармонизации, а к разбалансированию отношений индивида с самим собой и с его окружением. Это выражается в агрессивности, враждебности по отношению к окружающим, может приводить к психическим расстройствам, вплоть до психозов. Нередко нереализованная энергия (стресс) ударяет по внутренним органам, что приводит к их заболеваниям и патологиям (кардионевроз, язва желудка).

Одна из функций ИСС – противостоять патологическим тенденциям, стремиться преодолеть непонимание, несогласованность, десинхронизацию человека с самим собой, с окружением, повысить уровень коммуникабельности, развить способность к общению. А.Маслоу полагает, что основная цель всех видов психотерапии – самоактуализация, предельным выражением которой являются «высшие переживания», «мгновения экстаза, которые нельзя купить» [11, 137]. Высшее переживание, это «… сужение поля зрения, одновременное чувство прилива сил и ни с чем не сравнимой беспомощности, ощущение возвышенного экстаза, потери ориентировки во времени и пространстве и, наконец, сознание того, что произошло что-то важное и значительное, ценное» [11, 163].

«Вероятно, - полагает А. Маслоу, - высшие переживания есть огромная интенсивность любого переживания, в котором присутствует потеря «Я» или его границ, или забывание себя, и восхищение музыкой или искусством». В таком случае наступает эйфория, блаженство (экстаз) – «ряд переживаний со все уменьшающейся экстраверсией, который заканчивается состояниями экстатического счастья, когда «Я» всецело захвачено чувством, при котором в субъективном восприятии исчезает внешний мир, а человек находится вне времени и вне пространства, он «вне себя» (точное название слова «экстаз»). Дополним это описанием ощущений Ф.М. Достоевского перед эпилептическим припадком: «Ощущение жизни, самосознания почти удесятерилось в эти мгновения, продолжавшиеся, как молния. Ум, сердце озарялись необыкновенным светом, все волнения, все сомнения, все беспокойства как бы умиротворялись разом, разрешались в какое-то высшее спокойствие, полное ясной гармонической радостной надежды, полное разума и окончательной причины» [3, 256].

До середины 1960-х гг. экстатические состояния рассматривались только лишь как патологические. Однако выяснилось, что они играют важную роль в функционировании человека как члена общества. Одна из важнейших функций ИСС – релаксация, переход из активного возбужденного состояния в пассивное. Экстатические ритуалы помогают достичь оптимального соотношения уединенности и общения как важнейших потребностей человека. В традиционном обществе в этнокультурной традиции заключены способы балансировки состояний «уединенность – общение», т.е. регулируются отношения «Я – другие». В одних случаях общество компенсирует свою максимальную открытость такими традициями, которые связаны с временной изоляцией. И, наоборот, в других случаях, в культурах с максимизацией уединенности (например, на Сицилии) это компенсируется временным раскрепощенным поведением (на карнавалах).

Согласованные действия людей, достижение коммуникации, понимания, т.е. оптимальная реализация отношений «Я – другие», есть основа функционирования любой этнокультурной общности. Они реализуются через вынесение во вне человека результатов его индивидуальной деятельности в объективированных формах: устной речи, в виде искусства, воплощения идей. Эти формы – результаты труда – превращаются в посредников, медиаторов, между людьми данной общности и между общностями. Опыт не закован внутри индивида, он становится достоянием других, социальным опытом, и сохраняется в виде традиции. Именно благодаря этому сохранились культуры уже давно исчезнувших цивилизаций.

В традиционном обществе намеренно вызванные экстатические состояния – широко распространенное явление. Согласно этнографическому атласу Мёрдока, ритуалы с экстатической составляющей встречаются в 90% из 488 традиционных культур, а у североамериканских индейцев даже в 97% этнических общностей.

Антропологи выделяют три типа техники экстаза – способа вхождения в транс: сенсомоторную депривацию (физический и психологический стресс, сенсорный, моторный и физический голод), употребление наркотических веществ, воздействие ритмических движений и звуков (пение и музыка). Э. Бургиньон выделяет два основных типа ИСС в традиционных обществах: галлюцинаторный транс (или просто транс) и истерический, или транс одержимости (неистовости). Примечательно, что трансу, состоящему в основном из видений, чаще всего подвержены мужчины, а трансу одержимости – женщины.

Если в галлюцинаторном трансе человек взаимодействует с себе подобным («другим» воображаемым), то в трансе одержимости «другим» становится сам участник. В трансе, как правило, человек помнит все свои переживания. Одержимость в трансе сопровождается потерей памяти.

В то время как физически пассивный участник транса (обычно мужчина) активен в своем воображении, фантазиях, физически активный участник транса одержимости (как правило, женщина) психологически пассивен, тело его используется как посредник между духами и другими людьми, участвующими в ритуале.

Для вхождения в транс одержимости женщины редко принимают наркотические вещества – в основном используется ритмическая музыка, танцы, пение. Транс же у мужчин вызывается гипогликемией, которая моделируется сенсорной депривацией, постом или наркотиками [8; 240, 262-264]. Поэтому возможны возникновения психозов и иных болезней. Таким образом, грань между патологией и нормой в традиционных культурах довольно подвижна и функциональна.

Это означает, что одно и то же состояние человека должно оцениваться различно, в зависимости от конкретной ситуации и деятельной направленности, цели (индивидуальной или коллективной), этнокультурного содержания действия и роли в жизнедеятельности всей общности. Иными словами, «…нормальное поведение человека есть не предопределенное, раз и навсегда неизменное качество, но функция от определенной конкретики…» [1, 106-112] – исторической, этнической, экологической.

Основная цель экстатических состояний – психологическая защита общества. Так в культурно-приемлемой форме разряжается внутренний конфликт между индивидуальными желаниями и культурными нормами, уменьшается вероятность психологических дисфункций.

В регулярных экстатических ритуалах отбираются индивидуальные психологические качества, более желательные в том или ином виде традиционного общества. Э. Бургиньон считает, что галлюцинаторный транс распространен там, где основной способ поддержания существования людей – охота, а транс одержимости – там, где жизнь людей связана с сельским хозяйством. Действительно, в обществах охотников какие-то психологические черты более ценны, чем среди аграриев, – там характер мужчины должен формироваться как более независимый и самоуверенный. Вместе с тем, уступчивость и послушание женщин в аграрных культурах считаются наиболее желательными качествами. Мужчина, таким образом, в экстатическом состоянии активен и независим, а женщина – личностно покорна и пассивна, хотя физически активна.

Таким образом, отбор и закрепление определенных психологических черт, желательных для конкретной культурной общности, стабилизируют ее, снижают агрессивность, враждебность. Они стимулируют развитие тех поведенческих стереотипов, которые адекватны социальной природе этой общности в конкретных экологических условиях. Разумеется, психотерапевтические потребности индивидов различны, в зависимости от уровня сложности социальной организации общности.

Новый этап в изучении измененных состояний сознания наступил в связи с открытием в 1975 г. эндорфинов (внутриорганических аналогов опиума), содержащихся в нашем организме и обеспечивающих регуляцию ряда процессов. Открытие эндорфинов получило живейший отклик в психологической антропологии. В 1980 г. в Монреале была проведена конференция «Шаманизм и эндорфины». С открытием эндорфинов был найден нейрохиимический коррелят многих процессов, происходящих с человеком во время ритуалов шаманистского типа и в ИСС в целом. Это позволило увидеть нейрохимическую основу активизации внутренних энергетических резервов человека.

Р. Принс, один из организаторов этой конференции, в статье «Шаманы и эндорфины: гипотезы для синтеза» предположил существование некой универсальной характеристики всех терапевтических ритуалов шаманского типа. Она состоит в том, что человек, находящийся в гиперстрессе, в экстремальных условиях нередко начинает неожиданно ощущать необычайное спокойствие и даже блаженство. Такое изменение может оцениваться как вмешательство всемогущего «защитника», покровителя, Бога. Это явление свойственно не только традиционному, но и современному культурному сознанию. По данным социологических исследований, в США и Англии около 30% опрошенных хотя бы раз в жизни испытывали подобные ощущения (переход от сверхстресса к блаженству), а 5% - даже часто.

Очень близки этому феномену ощущения бегуна на длинные дистанции, когда приходит второе дыхание. Эти явления связываются с критическим уровнем содержания в организме эндорфинов. Причем данная адаптивная система функционирует не только в кризисных ситуациях, но и в условиях ритуала, а также в гиперстрессовых ситуациях во сне. Р. Принс полагает, что это явление представляет собой психологический аналог гомеостатического физиологического механизма автономной нервной системы, защищающей психологическую стабильность и положительный эмоциональный тонус.

Ныне идет поиск универсальных черт этого явления. Основной путь в реализации такого интегративного подхода – целостное рассмотрение человека в единстве онто- и филогенеза, его функционирования как социального индивида, но с учетом реальных биологических оснований. Венгерские ученые Е.Фреска и С.Кюльсар в работе «Роль социальных уз в модуляции физиологии ритуального «транса»» изучили с этой точки зрения феномен «социальной привязанности». Возникновение привязанности - явления, аналогичного импринтингу у животных, - существование тесных уз между матерью и ребенком в раннем возрасте есть основа социального взаимодействия в обществе, гарант нормального развития и психобиологического функционирования человека. Это означает, что терапевтические ритуалы есть «нейробиологически опосредованная сложная форма привязанности, результатом которой является глубокая психобиологическая синхрония между взрослыми» [9, 71].

Этот результат достигается вхождением в ИСС и активацией эндорфинов, которые есть форма консервации энергетических резервов организма (курсив наш – Ю.Д.). Экспериментально доказано, что у людей после отмены наркотических препаратов и у детей, изолированных от родителей, появляется дистресс лишения в очень близких формах. Аналогичные ощущения возникают при потере близких, разлуки, утраты связи с этноконфессиональной группой, при тоске по родным местам и т.п.

Э.Фреска и С.Кюльсар полагают, что эндорфины – один из важнейших нейрохимических коррелятов социальной сплоченности, единства и т.п. Их основная идея такова: социальная привязанность и эндорфины взаимодействуют, поскольку общность активизирует эндорфины. Эндорфины же, со своей стороны, усиливают ощущение единства и сплоченности. Это означает, что эндогенные опиаты сыграли существенную роль в антропогенезе, в процессе которого осуществилась интеграция трех кортикальных зон. В этих зонах сосредоточено наибольшее количество опиатов. Так сформировался нейробиологический механизм, составляющий органическую основу для возникновения социальных уз и привязанности. С одной стороны, он закреплял чувство общности. С другой, – само наличие коллективных действий, формирующих социальную привязанность, оказывало обратное воздействие на внутриорганические структуры.

Таким образом, в процессе становления человека и общества сложилась система ритуалов, способствующая укреплению социальных уз и тормозящая агрессивные устремления отдельных индивидов (внутривидовую агрессию). На смену биологическим способам регуляции отношений пришли социальные и культурные. Феномен сознания, разум сделали возможной психобиологическую регуляцию как в общности, так и индивидуально [10, 118].

В завершение характеристики ИСС как стороны культуры следует заметить, что во второй половине ХХ в. появился, а в конце столетия практически сформировался новый тип культуры – виртуальный. Виртуальная реальность, создаваемая при помощи современных технических средств, превратилась в атрибут культурной действительности индустриальных стран. Не оценивая здесь негативного или позитивного отношения к этой новой культуре среди философов и психологов (от утверждений ее крайней опасности до разработки философии киберкультуры), лишь отметим, что создание виртуальной реальности естественным образом продолжает логику культурного взаимодействия человека, который создал квазиприродную среду обитания. Отметим и то обстоятельство, что формы ИСС, выбираемые человеком в современной культуре, специально не регламентируются нормами поведения в индустриальных странах. В принципе, человеку предоставлена свобода. Очевидно, трудности подобной регламентации связаны с тем, что наивысшее удовлетворение «человеку культурному» доставляет применение своих сил в любой форме человеческой деятельности.

Литература

1. Бойченко І.В. Філософія історії. Київ, 2000, 723 с.

2. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1993, 416 с.

3. Достоевский Ф.М.. Идиот. / Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 14 тт., т.6. М., 1957, 586 с.

4. Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1994, 528 с.

5. Ницше Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм / Ницше Ф. Соч. в 2 т., т.1. М., 1990, 414 с.

6. Эйбл-Эйбесфельдт И. Общественное пространство и его социальная роль / Культуры, 1983, №1, с.110-138.

7. Bourguignon E. Religion, Altered States of Consciousness and Social Change. Columbus, 1973, 436 р.

8. Bourguignon E. Psychological Anthropology. N.Y., 1979, 812 р.

9. Freska E., Kuslar Z. Social Bonding in the Modulation of the Physiology of Ritual Trance / Ethos, 1989, №1, Р.64-87.

10. Lex B. Neurobiology of Ritual Trance / The Spectrum of Ritual. N.Y., 1979.

11. Maslow A. Motivation and Personality. N.Y., 1987, 286 р.

Опубликовано 15 февраля 2005 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1108500818 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ФИЛОСОФИЯ Измененные состояния сознания в свете исследований культурной антропологии

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network