Функционализм и интерпретивная линия в социологии: период дифференциации (1965-80-е годы).

В.Н.Лукин,
кандидат исторических наук

Функционализм и интерпретивная линия в социологии: период дифференциации (1965-80-е годы).

Начиная со второй половины 60-х гг. теоретический консенсус, достигнутый на основе монополии функционализма (50-е – начало 60-х гг.) постепенно сменяется усилением неоднородности и увеличением разнообразия социологических подходов к пониманию субъекта и объекта социального взаимодействия. Тенденция к универсализации в развитии системы социологического теоретического знания уступает место дифференциации. Развитие теоретического знания об индивидуальном социальном действии на основе дифференциации в период второй половины 60-х – 70-е годы – общая тенденция для социологии и ряда других социальных а также политических наук. 1

Важнейшей особенностью нового этапа развития теоретической формы социологического знания в этот период продолжала оставаться взаимосвязь интеграции и дифференциации. По мере возрастания разнородности теоретических и методологических подходов (дифференциация) к исследованию проблем социального взаимодействия и его субъекта, и в результате одновременного увеличения числа связей между различными теоретическими моделями и образуемыми комбинационными теоретическими структурами, между самой системой теоретического знания и прилегающими к общему научному полю исследования дисциплинами, а также по мере выделения некоторых функциональных связей в качестве управляющих (интегрирование) в социологической теории происходит накопление количественных и качественных изменений в системе, повышающих уровень ее организации. Отличительной особенностью названного периода стало доминирование дифференциации, как ведущей тенденции развития теоретической сферы социологической науки. Монополия функционализма, как господствующей теоретической модели, сменяется многообразием внутренне дифференцированных , и вместе с тем, целостных теоретических структурных образований, в том числе, представляющих интерпретивную линию в сфере социологического научного знания. Широкий спектр интерпретивных теоретических моделей был представлен прежде всего символическим интеракционизмом, феноменологией, этнометодологией. При всех расхождениях названных интерпретивных подходов, выражавших собой качественную теоретико-методологическую перспективу развития социальной науки, их объединяло нечто общее, отличавшее их существенным образом от так называемой научной перспективы развития социального знания, связаной с функционализмом.

Характерные черты функционалистской модели отражают следующин позиции:

1. Мир социальных фактов объективен и существует вне субъекта познания.

2. Субъект познания постигает мир фактов методом наблюдения, результаты которого могут тестироваться эмпирически.

3. Научные концепции имеют свою внутреннюю логику и обладают устойчивостью.

4. Теоретическая гипотеза отличается от источника своего происхождения.

Интерпретивную модель познания социальной реальности составляли следующие общие характеристики2:

1. Принципиально иная, отличная от функционалистской, трактовка объекта и субъекта познания, когда не допускается строгого их разграничения. Образно говоря, характерная черта интерпретивной модели познания, а именно идея о взаимодействии объекта и субъекта познания, реализуется как участие последнего в выделении объекта познания, осуществляемом при помощи определенных форм познавательной деятельности. В соответствии с этим утверждается, например, что объяснение, как способ познавательной деятельности, достигается с помощью экспликации (толкования, интерпретации) значения познаваемого, что не может обеспечиваться применением способов познавательной деятельности, используемых для познания физических и природных процессов.

2. Утверждение, что выработка значения (meaning) имеет интерсубъективную основу. Социальные значения вырабатываются и воспроизводятся в процессе взаимодействия индивидов; субъективное понимание социальных значений создается и происходит в интерактивном контексте, который варьируется в зависимости от особенностей культуры и исторического этапа развития общества.

3. Взгляд, согласно которому знание не может быть отделено от социального контекста, который является его источником. Все знание черпается из интерсубъективной природы социальной жизни.

Интерпретивные теоретические модели социальной реальности оставались едины и в своем противостоянии детерминизму функционалистской модели социального действия, содержащей сверх-социализированную концепцию индивидуального. Взгляд на индивида, в котором интернализированы детерминанты поведения, определенные социальной системой, подвергся критике и был квалифицирован как маргинализация индивидуальной субъективности. Функционалистская концепция индивидуального воспринималась, как отражение сконцентрированности лишь на типовых характеристиках индивида. Данную концепцию отличал отказ от изучения конкретных черт личности, способных делать свой собственный выбор линии поведения, обусловленный личностными особенностями и специфическими характеристиками ситуации, в которой человек определяет свой выбор3.

Интерпретивная альтернатива функционализму не была однородной. Символический интеракционализм сохранил за собой регалии фундаменталистской интерпретивной перспективы, оставив за собой статус теоретической модели, наиболее последовательно ориентированной на традиционный интерпертивный подход. В фокусе внимания символического интеракционизма оставались интерпретивные процессы - способы, используемые людьми для выработки, определения и переопределения социальных значений. Феноменология и этнометодология в это время пошли своим особым путем. В фокус внимания здесь было поставлено микросоциальное взаимодействие (micro-social interaction) - взаимодействие на таких малых уровнях, как взаимодействие между индивидами или взаимодействие в рамках небольших социальных групп. Строго говоря, этнометодолоия и феноменология представляли собой первые микросоциальные теоретические модели познания социального поведения, обозначившие теоретические и методологические ориентиры исследования социального действия на микроуровне.

Идеи основоположника символического интеракционизма, социального психолога Мида получили развитие в работах Герберта Блумера, который полагал, что идеи Мида заключают в себе иные возможности исследования общества, чем те, которые были предоставлены функционализмом, утвердившимся в 50-е начале 60-х гг. Блумер полагал, что функционализмом игнорировалась активная роль людей в репродукции своей собственной жизни. Блумер утверждал, что социализация не является пассивной интернализацией ценностей, как считали функционалисты, и представляет собой формирование способности брать на себя и эффективно исполнять социальные роли4.

Блумер также доказывал, что методологией функционализма, основанной на количественном подходе к познанию социальной жизни, предлагается некорректная картина социальной реальности, поскольку количественная методологическая перспектива редуцирует социальную жизнь, сводя ее к статистически определяемым казуальным отношениям между зависимыми и независимыми переменными, которые не обеспечивают проникновения и познания всей сложности социального контекста любого социального акта. Блумер полагал, что пременные, используемые для измерения социального действия, всегда исторически обусловлены и не могут быть унифицированы. Недостатком количественного анализа он также считал его неспособность измерить такие важные аспекты, определяющие поведение, как конкретный жизненный опыт индивида (experiential dimension) и способность людей к интерпретации своей социальной жизни.

Блумер полагал, что методы количественного социологического анализа неадекватны исследованиям, проводимым для измерения динамики микросоциальных процессов (micro-social change). Так, например, социальные изменения он рассматривал как процесс, являющийся результатом исторически определенного специфического взаимодействия социальных групп. Социальное изменение, по Блумеру, не экзогенно, т.е. не привнесено людям извне. Следовательно, чтобы изучить процесс социального изменения, недостаточно провести количественные его измерения, необходимо знание жизненного опыта людей (expexience) и понимание специфики интрепретации людьми исследуемой группы своего жизненного стиля5. Следует заметить, что идея американского прагматизма об экспериенциальном подходе к исследованию индивидуального поведения рассматривается сегодня как одна из возможных альтернатив институциональному подходу в исследовании политического поведения. 6

Если символический интеракционизм продолжал оставаться классическим воплощением интерпретивной традиции в социальной науке, то феноменология и этнометодология привнесли определенные коррективы, обусловившие некоторую модификацию интерпретивного теоретико-методологического подхода к научным исследованиям социального действия. Появление в социологии феноменологический теоретической модели социальной реальности ознаменовано также включением в фокус исследования социального и политического поведения такого важного аспекта как сознание.

Феноменология, как метод систематического анализа сознания и имманентных, априорных структур человеческого существования, была привнесена в сферу исследования социальной реальности Алфредом Шюцем (Alfred Schutz). Основоположник феноменологической социологии Шюц опирался в своих взглядах на идеи Гуссерля и стремился применить некоторые средства феноменологического анализа сознания в социологии. Прежде всего, он придерживался свойственной феноменологии линии на разрыв с методологией естествознания. Гуссерль отрицал позитивистско-натуралистические концепции познания, основанные на расчленении объекта и субъекта познания. Предметное бытие (объекты действительности), в соответствии с феноменологическими установками, имманентно присуще сознанию; оно обретает свой объективный смысл благодаря отнесенности к сознанию. Предметное бытие и сознание соотносительны друг другу. Сознание предстает как двуединство, включающее в себя познавательные акты и предметное содержание. Познание рассматривается как поток сознания, внутренне целостный, но относительно независимый от конкретных психических актов, от субъекта познания и его деятельности.

Опираясь на философские идеи феноменологии, Шюц предпринимает попытку создания социальной науки, основанной на его собственной теории социального действия. Шюц решает эту задачу в рамках критического переосмысления ряда положений теории действия Вебера, а именно его концепции субъективных социальных значений действия (subjective meanings), концепции идеальных типов (ideal types) и Веберовской трактовки метода интерпретации (понимания).

Шюц, предлагая иную, отличную от Веберовской, трактовку социального действия, обращается к его идее субъективного социального действия. Вебер рассматривал процесс выработки социальных значений через призму изолированных действий индивидов. Данная концепция (идея о субъективном значении социального действия) представляется Шюцу упрощенной, упускающей сложную и многоаспектную суть происхождения социального значения, которое создано не изолированными индивидами, а является неотъемлемой частью социальной и интерсубъективной природы общества. Само общество рассматривается как явление, созданное и постоянно воссоздаваемое во взаимодействии индивидов.

Предметом социологии, согласно Шюцу, является интерсубъективное значение социального действия. Шюц считает, что исследователь не должен просто приписывать те или иные значения тому, что он изучает. Шюц исходит из того, что исследователь имеет дело с реальностью, содержащий в себе многообразие социальных значений. Он не просто изучает эту реальность, но формулирует выводы об этих значениях на основе обыденного сознания. Шюц подчеркивает, что Вебер не устанавливал различий между научным и обыденным пониманием социального7.

Существование такого различия иллюстрируется Шюцем на основе реинтерпретации Веберовской концепции социальных типов. Согласно аргументации Шюца, научное познание характеризуется опорой на использование идеальной типизации, которая соответствует основным канонам научной процедуры. Однако любая научная форма познания, согласно Шюцу, заимствована из более фундаментального слоя познания, а именно идеальных типов и прообразов обыденного понимания, основанного на здравом смысле. Донаучные, опытные формы обыденного познания основаны на не требующих доказательств знаниях, с помощью которых люди вступают во взаимодействие друг с другом и достигают понимания других и окружающей социальной реальности. Шюц, доказывая, что любое знание начинается с обыденного знания, проводит также мысль, что неотъемлемой характеристикой последнего является социализация знания. Шюц выделяет три аспекта социализации знания:

1.Взаимодействие перспектив. Несмотря на то, что жизненные перспективы людей различны, люди взаимодействуют и понимают друг друга, пользуясь типификациями (представлениями на уровне обыденного знания), позволяющими им обмениваться этими представлениями и оказывать тем самым взаимовлияние на собственные представления о самих себе и других.

2.Социальность происхождения знания. Знание создается через влияние структур социализации (учителя, родители и т.п.).

3.Социальный характер распределения знания. Индивидуальное знание варьируется не только по уровню знания, но и по своей отчетливости, ясности и другим показателям.8

Таким образом, Шюц стремится осмыслить социальный мир как бытие интерсубъективности, постоянно воссоздющей в рамках обыденного знания представления о социальном мире. Обыденное знание, являясь неотъемлемой частью интерсубъективности, воссоздает взаимодействие этих представлений в сознании индивидов. Общество и знание в интерпретации Шюца, практически, неотделимы. В феноменологической трактовке Шюца нет познания, основанного на обобщенном отражении реальных, объективно существующих социальных процессов и явлений. Феноменологическая модель социальной реальности Шюца представляет ее как бытие познающей себя интерсубъективности.

Опираясь на свою феноменологическую теорию социального действия, Шюц ставил задачу основания соответствующей социальной науки, способной создавать “теоретические системы, включающие в себя совокупность гипотез, подлежащих соответствующей проверке9”. Шюц также обосновывает место эмпирической формы познания в социальной науке, как занимающей подчиненное положение по отношению к теоретическому знанию. Социология, согласно Шюцу, исследует интерсубъективный мир, созданный и постоянно воссоздаваемый духовным взаимодействием индивидов. Таким образом, в предмет феноменологической социологии включаются когнитивные аспекты микросоциального взаимодействия.

Методологический базис феноменологической социологии Шюца - это качественная методология, основанная на качественном подходе и методе интерпретации (метод понимания) интерсубъективности, в которой, собственно, воплощены как исследуемые методом понимания социальные значения интерсубъективного взаимодействия, так и сама их интерпретация. Метод понимания здесь аналогичен коммуникативной связи, интеллектуально-духовному взаимодействию субъекта и объекта познания, составляющими некое двуединство. Согласно Шюцу понимание представляет собой “особую экспериенциальную (основанную на опыте) форму, в рамках которой обыденное сознание познает социально-культурный мир”.10

Понимание пронизывает всю целостность социальной жизни, а соответственно и формы познания социального мира (эмпирический и теоретический уровень познания). Феноменологией устанавливается, что понимание в равной степени необходимо как для трактовки жизни и форм научного познания, так и для постижения социального мира. Наука, осознающая первостепенность метода понимания (качественного анализа), способна критически осмысливать собственные философские гипотезы. Метод понимания, таким образом, не является методом “обеспечивающим эмпирические критерии для подтверждения важности гипотез; как философский метод он скорее связан с концептуальной моделью понимания социальной реальности, в рамках которой она может быть достигнута”.11 Феноменологический контекст трактовки метода понимания представляет его как методологию, содержащую средства для критического осмысления субъектом познания содержания научного знания, поскольку фундамент научного знания составляет обыденное знание, в котором воплощено объективное понимание социального мира.

Идея Шюца о том, что любое знание начинается с обыденного знания и не может быть отделено от социального контекста (знание внутренне связано с социальными интересами) получила развитие в феноменологической социологии знания Питера Бергера и Томаса Лукмана (Peter Berger, Thomas Luckmann). Расширяя тезис Шюца, Бергер и Лукман создают теорию социального конструирования реальности, согласно которой социально конструировано не только само знание, но и сама реальность состоит из социально конструированных многочисленных реальностей (Socially constructed multiple realities). Более того, люди, обладающие реальной властью в обществе, т.е. контролирующие большую часть социальных институтов, могут навязывать другим свои представления о реальности12. В теории Бергера и Лукмана связь между знанием и социальными интересами не является экстернальной. В понимании Бергера и Лукмана - эта связь интернальна. Знание и социальные интересы здесь трактуются как внутренне интегрированное целое: общество и есть знание. Общество - есть представления о социальной реальности, воплощающие социальные интересы людей, обладающих властью.

В 70-е годы наметилась тенденция к комбинированию отдельных концепций различных интерпретивных теоретических моделей социальной реальности. Появляется также еще одна новая тенденция в интерпретивных исследованиях микропроцессов социального взаимодействия - переориентация от исследования широкого социально-культурного контекста микро-социального взаимодействия к его конкретному культуралистическому анализу. Новый интерпретивный культуралистический подход вводит в социальную науку структуралистскую концепцию культуры, согласно которой культура рассматривается как социальная система ориентаций (System of beliefs), которая дает людям концептуальные представления о социальных значениях взаимодействия и символы, с помощью которых люди становятся способными понимать социальную реальность. Этим новый взгляд на культуру отличался от традиционной интерпретивной трактовки культуры, акцентрировавшей функциональные аспекты культуры и фокусировавшей внимание на процесс влияния культуры на индивидуальную интерпретивную активность. Следует заметить, что указанные две тенденции, отражавшие модификацию интерпретивной традиции, в полной мере развернулись в 80-90-е годы, определив во многом ведущие направления развития социальной науки, и в первую очередь, микрополитической перспективы в сфере политической науки.

В 70-е годы ориентация на интерпретивный теоретический синтез и культуралистическую трактовку социального взаимодействия нашла отражение в работах Питера Уинча (Peter Winch). Обращаясь к исследованию связи языка и культурных традиций с социальной практикой, Уинч стремится выработать собственной подход к осмыслению этих проблем, основанный на соединении и переосмыслении некоторых элементов феноменологического и символико-интеракционистского анализа.

Центральным компонентом анализа Уинча является идея о том, что люди - это создания, которые следуют правилам (нормам). Человеческая природа копируется языком и частично конституируется им. Язык встроен в структуру социальных практик, которые дают языковым символам конкретные значения. Уинч пишет: “Дать объяснение значению любого слова - это описать как оно используется; описать способ его использования - это значит описать социальные отношения, в которые оно вступает”13. Лингвистическая теория Уинча опирается на идеи позднего Витгенштейна, в частности, его концепцию значения как употребления. Уинч придерживается также интеракционистских установок, но не Чикагской школы символического интеракционизма с ее интересом к процессуальным аспектам взаимодействия, а примыкает к направлению, ориентированному на осмысление стабильных, символических структур взаимодействия (язык). Феноменологическая линия в теории Уинча существенно отличается от основополагающей идеи Шюца о типификациях на основе обыденного знания, которая у Уинча замещена идеей о лингвистически создаваемых правилах (нормах) социальной жизни.

В методологическом плане Уинч следует феноменологической установке на размежевание с методологическими моделями естественных наук как не способных охватить всю сущность правил (норм) и значений, составляющих основу социальной жизни. Уинч выступает против взгляда на культуру как состоящую из отдельно взятых индивидов, соединенных воедино объективно действующими силами. В основе трактовки культуры Уинча - взгляд на нее как особую форму социального взаимодействия, в свою очередь, понимаемого как взаимообмен внутренне взаимосвязанными идеями и социальными практиками. В основе методологии Уинча - метод понимания (интерпретивный метод). Важным компонентом концепции понимания Уинча является установка на участие субъекта познания в познаваемом: не метод наблюдения культуры, а участие - погружение в культуру. Критерий истинности, корректности понимания познаваемого объекта аналогичен пониманию, достигнутому сторонами в разговоре или коммуникативном контакте. Субъект и объект познания в этом смысле для Уинча составляют двуединство.

Задача социальной науки по Уинчу заключается в понимании внутренней структуры (культуры) конкретного общества, его правил и социальных практик. Подробно Бергеру и Лукману, Уинч придерживался идеи о многочисленности реальностей (multiplicity of realities). В отличие от Бергера и Лукмана Уинч полагал, что многообразие реальностей имеет лингвистическое, а не социально-когнитивное происхождение. Отход Уинча от феноменологической школы проявлялся также в иной трактовке соотношения науки и общества. Разрабатывая идею о существовании многочисленных реальностей (культур), Уинч использует ее для того, чтобы показать, что научное, рациональное знание принадлежит особой культуре. Наука встроена в язык и социальные практики так, что не имеет исключительного права на социальную реальность. В действительности, реальность создается наукой лишь определенным образом. Свою мысль Уинч иллюстрирует примерами неприятия африканскими культурами рационалистических идей Запада, оценивает экспансию основанных на рациональном знании идей Запада как разновидность культурного империализма.14

Вариантом феноменологической социологии, представившим свою особую теоретическую модель социальной реальности, стала этнометодология. Также исследуя микросоциальные процессы взаимодействия, этнометодология фокурсировала внимание на их динамике и рассматривала процессы становления и функционирования нормативных моделей и структур в ходе социального взаимодействия. Американский социолог Гарольд Гарфинкел (Harold Garfinkel), сформулировавший теоретические основы этнометодологии, разделял концепцию социализации Парсонса и рассматривал человека прежде всего как социализированную индивидуальность. Вместе с тем, Гарфинкел в фокус своей теории поместил проблему активности самого индивида, в силу чего он стремился изучить способы реализации человеком своих социальных ролей и функций. При этом в сфере его исследовательского интереса была сторона, связанная с индивидуальной активностью по воссозданию социальных институтов и социальных практик, благодаря которым и происходит создание социальной реальности (social construction). В этом смысле позиция Гарфинкела была близка социальному конструктивизму Бергера и Лукмана, разрабатывавших аналогичную феноменологическую перспективу (но отличавшуюся большим акцентом на социальном контексте процесса, и не активной роли его участников).

Центральным звеном этнометодологии является концепция индексикальности (indexicality) и рефлексивности (reflexivity) действия. Исходным положением этнометодологического социального конструктивизма стал взгляд на социальную реальность как на нечто преходящее и подверженное изменениям. Развивая идею феноменологического социального конструктивизма о многочисленности социальных реальностей и феноменов, создаваемых людьми, этнометодология концентрирует внимание на осмыслении способов и методов реализации социальной активности по воссозданию социального мира в целом, и социальных реальностей во всем их многообразии, в частности. В отличие от большинства интерпретивных теоретических моделей, этнометодология не исходит из идеи о том, что люди согласуют свое поведение с предшествующей социальному взаимодействию нормативной моделью. С точки зрения этнометодологии, люди активны и сами конструируют социальную реальность.

Социальная интеграция рассматривается при этом не как результат консенсуса, достигнутого на основе общего признания тех или иных ценностей или социальных интересов, а на основе различных способов интерпретации социальной реальности, применяемых участниками взаимодействия с целью представить свое поведение согласующимся с нормативной моделью социального порядка, лежащей в основе взаимодействия. Общее признание социального смысла (значения) взаимодействия основывается на признании социальных правил (норм) поведения и нормативной модели социального устройства. Нормативная модель предстает тождественной тем способам, которые применяются участниками взаимодействия для интерпретации социальной реальности. Тем самым, взаимодействие есть одновременно и процесс созидания этой модели. Этнометодология рассматривает социальных агентов взаимодействия как индивидов, способных к созданию и воссозданию представления об общем социальном и объективном мире, состоящем из определенных ценностей, норм, правил и т.п. По словам Гарфинкела, общая интерпретация (понимание) социальной реальности правильнее трактовать “скорее как действие, чем как общее пересечение частично совпадающих установок”15.

Акцент на активной деятельности по интерпретации социального взаимодействия в этнометодологической теоретической модели социальной реальности выражен в понятиях рефлексивного действия (reflexive action) и его индексикальности (indexicality). Данные понятия вводятся этнометодологией для трактовки сути процесса интепретации людьми социальной реальности, а также способов, применяемых ими по созданию представления об окружающем их мире. Идея рефлексивного действия основана на утверждении, что люди сознательно стараются поддерживать согласованное в процессе взаимодействия видение социальной реальности, сохраняя его даже перед лицом проблем и конфликтов. Социальная реальность не является чем-то, существующим до рефлективных действий, в которые люди вовлечены в процессе создания данного социального порядка. Сторонники этнометодологии убеждены также, что социальные действия не могут быть вне их социального контекста. Гарфинкел утверждает, что действия “индексиальны”. В понятие “index” здесь вложен смысл отнесенности к зафиксированным, постоянным реальностям. В этом подразумевается, что социальные значения действий связаны с определенными социальными контекстами16.

Методология этнометодологического подхода основана на использовании метода качественного анализа, т.е. интерпретивного метода понимания процессов социального взаимодействия. Принципиальным при использовании метода интерпретации этнометодология считает необходимость избегать субъективных трактовок, основанных на собственном институциональном контексте, как правило, отличном от социального контекста предмета исследования. Особенностью этнометодологического интерпретивного метода является установка не только на изучение норм и ценностей, характеризующих микросоциальные взаимодействия, но прежде всего - на осмысление способов, применяемых участниками взаимодействия в целях согласования, поддержания и реализации своего поведения в соответствии с выработанной нормативной моделью.

Общим для символического интеракционизма, феноменологической и этнометодологической перспектив является сосредоточенность на микропроцессах социального взаимодействия. В этом смысле они составили альтернативное макро-системному функциональному подходу видение социальной реальности и индивидуального поведения.

Вторая важная особенность интерпретивных теоретических моделей социального мира состояла в том, что большая их часть содержала когнитивные или социально-конструктивные акценты. Данными теоретико-методологическими подходами в социальные науки была привнесена установка на осмысление проблемы сознания и роли когнитивных факторов формирования социального. Когнитивизм и конструктивизм в самых различных своих комбинациях оформился в особую теоретико-методологическую перспективу, противостоящую теоретическому консенсусу предшествующего периода, достигнутому на основе функциональной теоретической модели социальной реальности.

Третья характерная черта интерпретивных подходов состояла в ориентации на осмысление конкретного социального и индивидуального контекста социального взаимодействия. Этим также институционализируется ориентация на изучение и понимание значения индивидуальной активности.

Четвертая существенная и важная характеристика данной стадии развития социального науки и соответствующих социально-политических дисциплин заключались в особенностях процесса дифференциации теоретического знания. Главная тенденция развития научного знания в указанных период была связана, с одной стороны, с размежеванием интерпретивной перспективы с функциональным подходом и ее собственной, внутренней специализацией, с другой стороны. Нельзя не заметить, однако, что интеграционные процессы не были устранены доминированием процесса дифференциации теоретической формы знания. Напротив, в рамках интерпретивной парадигмы в 70-е годы века наметилась интеграционная линия, связанная с комбинированием теоретико-методологических ориентиров различных вариантов интерпретивного понимания социальной реальности.

1 О процессе дифференциации в микрополитике. См: Мусиенко Т.В. Развитие системы теоретического знания в микрополитике: переход к дифференциации и специализации (вторая половина 60-х – 70-е годы.). – Credo new. №3– 2002.

2 Kenneth H., Tucker Jr., Anthony Giddens and Modern social theory. – P.44

3 Wrong D., ‘The Oversocialized Conception of Man in Modern Sociology’// American Sociological Review. – 1961. – Vol.26. – P.183 – 193.

4 Blumer H., Society as Symbolic Interaction. - Berkeley, University of California Press. - 1969. - P. 142

5 Opt.cit., P.74.

6 Dunleavy P., Political Behavior: Institutional and Experiential Approach // The New Handbook of Political Science - Oxford Univ. Press. N. Y., 1996. - P.276-293

7 Schutz A., The Phenomenology of Social World (Evanston, IL, Northwestern University Press. – 1967. – P.9-14.

8 Schutz A., “Common-Sense and Scientific Interpretations of Human Action”, // Philosophy of the Sicial Science/ ed. Natanson/ New York, Random House. - 1963. – P..311-315.

9 Schutz A.,Concept and Theory Formation in the Social Sciences// in Philosophy of the Sоcial Science: a Reader/ ed. Maurice Natanson. - New York, Random House. - 1963. – P.246.

10 Opt. Cit., P.239

11 Natanson M., A Study in Philosophy and the Social Sciences// Philosophy of the Social Science/ ed. Natanson. – 1963. – P. 281.

12 Berge P., and Luckmann T., The Social Сonstruction of Reality . - New York, Doudlevay. 1967. – P.21,121-125.

13 Winch P., The Idea of a Social Science// Rationality/ ed. Bryan Wilson. – New York, Harper and Row. – 1970. – P..9.

14 Winch P., Understanding a Primitive Society // Rationality/ ed. Wilson. – 1970. – P.81-82, 93-94.

15 Garfinkel H., Studies in Ethnomethodology. - Englewood Cliff, NY, Prentice-Hall. – 1967. - P.30.

16 Opt. Cit., P.1-3.