РЕФОРМА СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ В ЦАРСТВЕ ПОЛЬСКОМ В 1864-1867 гг.

Актуальные публикации по вопросам педагогики и современного образования.

NEW ПЕДАГОГИКА И ОБРАЗОВАНИЕ


ПЕДАГОГИКА И ОБРАЗОВАНИЕ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ПЕДАГОГИКА И ОБРАЗОВАНИЕ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему РЕФОРМА СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ В ЦАРСТВЕ ПОЛЬСКОМ В 1864-1867 гг.. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2021-02-14
Источник: Вопросы истории, № 7, Июль 2006, C. 98-109

Перемены в образовательной политике начались в "русской Польше" в 1861 году. Прежний курс, рекомендованный Александру II наместником М. Д. Горчаковым, предполагал начальное и среднее образование "на месте", а высшее - в университетах империи. Однако "перевоспитать" поляков таким образом не удалось. Правительство добилось лишь снижения уровня образованности среди польского населения, но антиправительственные настроения не только не уменьшились, но, напротив, возросли. Оказалось, что малообразованная молодежь гораздо легче становилась жертвой революционной пропаганды1. Таким образом, необходимость перемен в образовательной политике в Царстве Польском стала очевидной.

 

Проведение реформы системы образования было поручено маркизу А. Велепольскому (1803 - 1877), который занимал ряд ключевых постов, в том числе должности начальника гражданского управления в Царстве Польском и главы Правительственной комиссии духовных дел и народного просвещения, образованной в 1861 году. Под руководством Велепольского был составлен проект, легший в основу Указа об общественном образовании, утвержденного императором 8 (20) мая 1862 года.

 

Реформа охватила все ступени образования и исходила из того, что школа для поляков должна быть польской на всех уровнях. Количество начальных и средних учебных заведений должно было увеличиться. Обучение в школах было доступно как для детей поляков, так и приезжих, вне зависимости от их имущественного и социального положения2. Хотя Велепольский выступал за обязательное образование, указ в окончательной редакции этого не предусматривал, и это было одной из главных уступок маркиза центральным властям в Петербурге. Реформа Велепольского создала основу для развития повсеместного начального образования, которое, впрочем, носило "прикладной" характер: приобретались знания, полезные для сельского хозяйства и промышленности, что способствовало экономическому развитию края, однако затрудняло поступление в среднюю школу3.

 

Средние учебные заведения и особенно созданная в 1862 г. Главная школа в Варшаве были крайне необходимы для обеспечения Царства Польского собственными квалифицированными кадрами. В целом, система, созданная Велепольским, в основном соответствовала потребностям самих поляков. Однако реальных успехов удалось достичь только в отношении высшего и средних учебных заведений, чего никак нельзя сказать о начальной школе, на которой особенно сказалось деструктивное воздействие восстания 18631864 годов.

 

 

Корнаухова Мария Евгеньевна - аспирантка Исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.

 

стр. 98

 

 

В ходе восстания официальным властям стала очевидной необходимость новых преобразований на территории Царства Польского, как направленных на поддержание порядка и недопущение новых восстаний, так и на перемены в повседневной жизни поляков. Однако для достижения успеха правительству было необходимо каким-то образом склонить местное население к лояльности. Что касается простого народа, то здесь власти уповали на успехи крестьянской реформы 1864 г. и, соответственно, на благодарность крестьян. Но крестьяне, составляя большинство населения, по-прежнему оставались самой инертной и тяжелой на подъем частью польского общества. Наибольшую опасность представляли образованные городские слои; среди них самым взрывоопасным материалом была учащаяся молодежь, легко увлекавшаяся радикальными идеями, в том числе и антиправительственными. Поэтому наилучшим вариантом для правительства было бы появление целого поколения, с детства впитавшего уважение к российским властям. Надеяться на то, что поляки сами воспитают детей в таком духе, по понятным причинам не приходилось, и единственным орудием в руках властей оказывалась школа. Не Царству Польскому нужна была новая школа, - она была необходима Петербургу.

 

Поэтому в 1864 - 1867 гг. система начального и среднего образования в Царстве Польском претерпела ряд важных изменений, нацеленных как на унификацию школьной системы (внутри Российской империи), так и на ослабление влияния "польского элемента" в образования молодежи. Преобразования, произведенные в этот период, представляют собой отдельный этап в государственной образовательной политике. После покушения Д. В. Каракозова на Александра II в 1866 г. и прихода Д. А. Толстого на должность министра народного просвещения в образовательной политике в Царстве произошел ощутимый поворот к принудительной русификации системы образования, который окончательно оформился указом об учреждении Варшавского учебного округа в 1867 году.

 

Перемены в образовательной политике были законодательно оформлены и вызвали к жизни целый ряд правовых актов, среди которых стоит выделить: так называемые югенхеймские указы, утвержденные Александром II 30 августа (11 сентября) 1864 г., уставы средних учебных заведений (5/17 января 1866 г.), а также отдельные указы и постановления Учредительного комитета в Царстве Польском4. Указы и уставы, определявшие систему начального и среднего образования, позволяют проследить официальную точку зрения на то, как должны были быть устроены школы и насколько были учтены потребности различных национальных и конфессиональных групп Царства. Сравнение документов 1864 - 1867 гг. с Уставом 1862 г.5, с одной стороны, и с общеимперской системой, с другой, помогает понять вектор государственной политики в Царстве Польском в первые годы после восстания 1863 - 1864 годов. Не менее важны и документы, представленные императору творцом учебной реформы НА. Милютиным: "Всеподданнейшая докладная записка" и общая объяснительная записка "Об устройстве учебной части в Царстве Польском", датированные 22 мая 1864 года. В их написании, как и в составлении проектов по учебной части, принимал непосредственное участие известный славист А. Ф. Гильфердинг6.

 

Н. А. Милютин, назначенный статс-секретарем по делам Царства Польского, был противником польского восстания и считал, что оно должно быть подавлено военными мерами. С другой стороны, он был умеренным либералом, а взгляды его на польский вопрос были близки к воззрениям славянофилов7. Так называемая "милютинская триада" включала в себя крестьянскую (предполагавшую также гминное самоуправление) и конфессиональную реформы, а также реформу образования. Каждая из этих реформ была по-своему необходима. Крестьянская была призвана ликвидировать феодальные отношения в деревне и улучшить положение крестьян. Система образования, по убеждению Милютина, должна была положить конец как антироссийской пропаганде, так и насильственной полонизации непольского населения Царства, составлявшего 28% всего населения края8. Наконец, все усилия правительства были бессмысленны, пока в Царстве была сильна католическая церковь.

 

стр. 99

 

 

Проблемам образования посвящены "Всеподданнейшая докладная записка Милютина", а также общая объяснительная записка "Об устройстве учебной части в Царстве Польском". Милютин начал записку с вопроса о распространении и упрочении начального образования в крестьянской среде. "Без этого, - писал он, - они не могут вполне воспользоваться благодеяниями нового устройства, и самая будущность общественного управления, столь необходимого для спокойствия края, представляется малообеспеченною". Элементарные навыки чтения, письма и счета были необходимы для успешного ведения хозяйства и участия в самоуправлении, а обучение ребенка в семье далеко не всегда возможно по причине неграмотности родителей. Посещение же приходской школы усиливало и без того значительное влияние духовенства на крестьян, что шло вразрез с целями российского правительства. Наконец, местные, польские негосударственные школы могли находиться под влиянием антироссийских политических сил. Все это требовало открытия школ государственных: "Правительству предстоит, с одной стороны - обеспечить сельскому населению средства к обучению, а с другой - отвратить, по возможности, последствия готовящейся (и частию уже начатой) политической и религиозной пропаганды". "Это тем необходимее, - продолжал Милютин, - что Устав об общественном образовании в Польше, изданный в 1862 г. и, к счастию, не вполне еще приведенный в действие, дает все средства для означенной пропаганды". Так, "сельские школы отданы в полное распоряжение духовенства и местной шляхты, с устранением всякого контроля и руководства со стороны правительства"9. Здесь статс-секретарь имел в виду все те же частные начальные школы, однако, с равным успехом антироссийская пропаганда могла преуспеть на всех уровнях образования, так как все они находились в руках самих поляков. Оценивая деятельность Велепольского, Милютин отмечал, что маркиз "направил общественное образование к тому, чтоб устранить всякое влияние России в Польше"10. Кроме того, главенствующее положение поляков значительно облегчало полонизацию национальных меньшинств Царства Польского: "Реформа 1862 г., не столько в изданном законе, сколько в исполнении оного, проникнута была самым враждебным против России направлением и очевидным намерением подчинить насильственно польскому элементу все другие местные племена"11.

 

Итак, перед нами два блока проблем. Начнем с нелояльности жителей Царства. Для поляков, как нации, потерявшей свое государство и разделенной еще в конце XVIII в. тремя державами, стремление к возрождению независимой Польши было естественным. В то же время такая цель требовала сохранения польского языка и культуры (на их основе можно было возродить утраченные институты управления, судебную систему и т.д.). Находясь же в пределах другого государства, поляки сталкивались с другими законами и обычаями, языком и культурой: они больше не были титульной нацией. Проявив полную лояльность, поляки могли вскоре обнаружить, что их территория, в данном случае Царство Польское, полностью слилась с остальной Империей, в Царстве действуют российские, а не польские законы и звучит русская речь.

 

Интеграция Царства в Российскую империю была необходима имперским администраторам для удержания конкретной территории и обеспечения стабильности западной границы государства. Но интеграция требует также подчинения новой территории всем требованиям империи - присоединенным, в нашем случае полякам, предписывается отказаться от тех элементов устройства (административного, законодательного, военного и т.д.), которые противоречат общеимперским. Среди историков давно существует мнение, что так называемую русификацию можно разделить на: "культурную" и "административную". Под первым термином в этом случае понимаются усилия по расширению сферы влияния русского языка и культуры за счет языков и культур других народов Российской империи. Под вторым - меры, направленные на централизацию власти и ликвидацию самоуправления (соответственно, по собственным законам и обычаям) приграничных провинций12. Таким образом, налицо попытка отделить мероприятия, необходимые для нормального функционирования государства, как единого организма, от грубого втор-

 

стр. 100

 

 

жения в культурную жизнь другого народа. На практике же, в национальной политике империй, такого разделения почти никогда не происходило.

 

Обратимся теперь ко второму блоку проблем, обозначенному Милютиным, а именно к насильственной полонизации непольского населения Царства (евреи, немцы, литовцы и др.). По отношению к ним поляки вели себя примерно так же, как россияне с поляками. "Административная" сфера перешла в руки русских, соответственно, полякам оставалось в основном культурное влияние, то есть область, где они могли реализовать себя как титульная нация. Принимая во внимание стойкое убеждение поляков в достижимости восстановления собственного государства, такие действия вполне можно признать логичными. Для российского правительства существовало два варианта; предоставить этим народам возможность национального развития и ждать от них лояльного отношения к властям, или же попытаться русифицировать непольские народы Царства (а заодно, хотя бы отчасти, и самих поляков). В реальности правительство обратилось сначала к первому сценарию, а затем ко второму.

 

Обосновав необходимость перемен, Милютин перешел к конкретным предложениям. Он тщательно изучил состояние учебного дела и соответствующее законодательство в Царстве с 1831 г., в том числе действующее. Исходя из этого, он прежде всего предлагал: "Отказавшись навсегда от мысли (по моему убеждению - совершенно непрактической) вводить, так сказать силою, русский элемент между поляками... лишь устранить решительно столь же насильственную полонизацию других местных элементов". Таким образом, ставится знак равенства между обрусением поляков и ополячиванием немцев, евреев и др.; и то, и другое Милютин категорически не принимал. Это важно подчеркнуть в связи с распространенным в историографии представлением, будто полномасштабная русификация Царства Польского началась сразу же после подавления восстания 1863 - 1864 годов. Как показывает рассматриваемая записка Милютина и, что более важно, указы 1864 г., официально существовал несколько другой вариант. Милютин не требовал полной отмены Устава 1862 г. - он предлагал его пересмотреть и изменить.

 

Далее, Милютин считал необходимым "распространить сельские и вообще элементарные школы, устранив, по возможности, одностороннее влияние на них ксендзов, монахов и шляхты и предоставив, взамен того, определенное участие в этом деле новому общественному управлению". Обратим здесь внимание на слово "одностороннее", а также на тот факт, что общественное (то есть гминное) управление было все же не русским, а польским. Необходимость увеличения количества начальных школ не вызывала сомнений.

 

Следующим важным вопросом было женское воспитание, издавна получившее, по мнению Милютина, "самое ложное направление в Польше. Устав 1862 г., закрыв внезапно женские гимназии, только что возникшие под покровительством русского правительства, усилил тем монастырское воспитание, столь пагубно действующее на польских женщин". Справедливость этого утверждения признавалась и самими поляками. Милютин высказался за восстановление женских открытых училищ. Милютин позаботился и о том, чтобы "предположенные меры исполнялись на самом деле и совершенно в духе Правительства"13.

 

В уставе Велепольского, как подчеркивал Милютин, "децентрализация доведена до крайности, невиданной ни в каком государстве, где народное образование находится в заведовании правительства": каждое училище самостоятельно, правительственных визитаторов всего двое, и сфера их деятельности на практике ограничивается Варшавой14. Для осуществления эффективного правительственного контроля Милютин предложил образовать учебные дирекции, состоящие из русских и частично немцев, причем обязательно благонадежных и относящихся нейтрально ко всем национальностям Царства Польского; на них возлагалась особая обязанность устранять пропаганду "полонизма".

 

Милютин отмечал, что "личность исполнителя, особенно важна в деле народного образования, коего дух и направление не столько зависят от законодательных определений, сколько от личных влияний". Он предвидел, что важные изменения в Уставе 1862 г. вызовут недовольство членов Комиссии

 

стр. 101

 

 

народного просвещения15. То же самое можно с уверенностью сказать обо всех поляках - исполнителях воли императора в Царстве. Именно поэтому в состав учебных дирекций должны были войти представители иных национальностей, причем непременно настроенные лояльно.

 

Определяя предлагаемый им курс правительственной политики в целом, Милютин призывал отказаться от системы времен И. Ф. Паскевича 1830-1840-х годов. "Тридцать лет мы в Польше учили целые поколения по-русски, знакомили их с силой и славой нашего отечества, с историческими недугами Польши, сделавшими невозможным ее независимое существование. Однако учение наше не переделало ни одного из них, ибо характер и образ мыслей слагаются под влиянием религии, семьи, общества, а не под одним действием внешнего знания, приобретаемого на уроках и являющегося на экзаменах". Более того, навязывание русского языка вызывало у поляков обратную реакцию: они начинали ненавидеть Россию, как посягающую на их национальность16.

 

Конечно, развивать систему образования необходимо, и "для упрочения государственного порядка и общественного спокойствия в Польше всего полезнее будет направить умственную деятельность молодого поколения к плодотворному научному труду". Но в то же время "никакое внешнее знание, искусственно прививаемое, не сблизит с Россией поляков высших сословий, ибо они могут сблизиться с нею только тогда, когда, при значительном ослаблении польского элемента в наших западных губерниях, нельзя будет мечтать о восстановлении Польши в ее прежнем значении и когда, с уничтожением или по крайней мере с закрытием вреднейших католических монастырей, как мужских, так и женских, иссякнет главный источник религиозного фанатизма и ослабеет нить, управляющая польскими умами из Рима"17.

 

Таким образом, на первый план в проектах Милютина выходила отнюдь не ускоренная насильственная русификация, а постепенное ослабление польского влияния на национальные меньшинства, а, с другой стороны, устранение "религиозной пропаганды монашеских орденов" на самих поляков.

 

Принципы, изложенные Милютиным в записках к Александру II, легли в основу югенхеймских указов 1864 года. Рескрипт императора, адресованный наместнику в Царстве Польском Ф. Ф. Бергу, представляет собой своего рода официальное обоснование издания указов. В нем Александр II так оценивал прежнее законодательство: "Устав, утвержденный мною 8/20 Мая 1862 года, положил уже в основание всех тамошних учебных заведений нравственно-религиозное образование; для училищ высшего разряда принял преимущественно общее классическое обучение, не исключающее, впрочем, развития специальных познаний; доступ во все вообще учебные заведения открыл лицам всех состояний и вероисповеданий; наконец, значительно распространил число и состав училищ, особенно средних и высших, и обеспечил им, большею частию, достаточные для существования средства". Итак, основными достоинствами системы 1862 г. признавались распространение сети учебных заведений и их доступность для населения Царства.

 

Александр II, как следует из рескрипта, полагал, что "никакая отрасль государственной деятельности не требует, для достижения предположенной цели, столь продолжительных и настойчивых усилий, как дело общественного воспитания". Поэтому сразу после подавления восстания император счел необходимым "возобновить прерванные смутами попечения... о лучшем и правильнейшем устройстве учебной части в Царстве". Таким образом, реформы, проводимые начиная с 1864 г., представлялись как логическое продолжение прежних преобразований: "Коренные основания Устава 1862 года должны быть сохранены в точности и на будущее время" и будут приниматься "за неизменную исходную точку". Что же касается "польского духа", которым была проникнута вся система Велепольского, то о нем император даже не упоминал.

 

Любые преобразования, проводимые властью, теоретически должны проходить во имя блага народа. Система Велепольского была создана для большинства населения Царства - для поляков и в их интересах. Поэтому изменения, вносимые властью, могли быть положительно восприняты только в том случае, если они улучшали или хотя бы не ухудшали положения

 

стр. 102

 

 

людей. Рескрипт, однако, заменил преобладание польского элемента принципом национального и религиозного равноправия: "Предоставляя польскому юношеству возможность обучаться на его природном языке, надлежит, вместе с тем, принять во внимание, что население Царства состоит из лиц, принадлежащих к разным племенам и вероисповеданиям. Каждое из них должно быть ограждено от всякого насильственного посягательства, и в этих видах необходимо, между прочим, озаботиться об образовании отдельных для каждой народности училищ, а в школах общих, особенно же низших, ввести обучение на природном языке большинства населения, т.е. или на польском, или на русском, или на немецком, или же на литовском, смотря по местности и происхождению жителей. Задача России в отношении к Царству Польскому должна заключаться в полном беспристрастии ко всем составным стихиям тамошнего населения".

 

Особое внимание обращалось на цели и задачи школ в целом: "При устройстве учебных заведений, особенно средних и высших, собственно в отношении педагогическом, главною заботою правительства должно быть распространение в юношестве здравых познаний и развитие в нем любви к дельному труду и основательному научному образованию. Не дозволяя ни себе, ни кому бы то ни было, превращать рассадники науки в орудия для достижения политических целей, учебные начальства должны иметь в виду одно лишь бескорыстное служение просвещению, постоянно улучшая систему общественного воспитания в Царстве и возвышая в нем уровень преподавания"18. Подобная формулировка в сложившейся ситуации могла, однако, быть лишь ширмой, скрывающей истинное положение и позволяющей в любой момент "спрятаться" от упреков, например, в стремлении к русификации Царства. Конечно, открытое провозглашение школ орудием в борьбе за расположение жителей Царства сделало бы позицию правительства более уязвимой для нападок со стороны его противников (ведь в идеале школа действительно должна быть аполитичной), но для достижения указанной цели школы все же были необходимы.

 

Согласно указу "О начальных училищах в Царстве Польском", общий надзор за начальными училищами поручался начальникам учебных дирекций. В ведении тминного схода находились училища, учрежденные для целой гмины, в ведении сельского схода - училища для одного селения. Сходы ведали в основном финансовыми и имущественными вопросами, а также имели право учреждать новые училища или закрывать уже существующие, но только если это было дозволено начальником учебной дирекции. Те же положения действовали относительно городских училищ, находившихся в городах и местечках. Должность опекунов начальных училищ упразднялась19.

 

Частные учебные заведения сохранялись20, однако лишь как светские школы. Римско-католические духовные начальные училища Царства были переданы из духовного ведомства "в ведение общего учебного начальства" "и таким образом изъяты от всякого надзора и вмешательства духовной власти", в отличие от евангелическо-аугсбургских и евангелическо-реформатских училищ и от церковно-приходских школ империи. Вопрос об образовании национальных и религиозных меньшинств решался в указе вполне в духе рескрипта Александра И. "Жителям городских и сельских гмин, которые отличаются от общего населения по своему языку (как-то: русским, немцам, литовцам и т.д.), или по вероисповеданию (как-то: православным, греко-униатам, протестантам, евреям и проч.), предоставляется учреждать отдельные училища на общем основании". В то же время, оговаривалось, что эти жители, "не исключая евреев, могут также, по своему усмотрению, пользоваться гминным и городским училищем, причем им предоставляется назначать в сие училище особого законоучителя или учителя своего языка"21.

 

Существовавшие уже отдельные училища ("кантораты") для детей "евангелическо-аугсбургского и реформатского исповеданий" были оставлены "на прежнем основании, исключительно в ведении подлежащих консисторий, под общим лишь надзором Учебных Дирекций", причем консисториям также предоставлялось право учреждать новые училища на общих основаниях. При наличии отдельного училища, часть населения, пользовавшаяся им, освобождалась от училищного сбора в пользу общих училищ. Часть канторатов

 

стр. 103

 

 

с течением времени была преобразована в евангелические начальные училища общего типа22. С 1865 г. в них была установлена должность блюстителя, которую занимал евангелический пастор. Данная мера являлась попыткой противодействия влиянию гминных войтов и солтысов, которые в основном были из поляков23.

 

Учителями и учительницами в начальных школах могли быть лица всех сословий и вероисповеданий, в том числе иностранные подданные. Исключение составляли те, кто принадлежал к монашеским орденам или обществам, как мужским, так и женским (ст. 35). Соответственно, образование приобретало исключительно светский характер. Кроме того, особо отмечалось, что "в русских приходах Холмской греко-униатской епархии (Люблинской и Августовской губерний) учителями и учительницами назначаются непременно русские же и преимущественно лица греко-униатского вероисповедания".

 

Кандидатов на должность учителя или учительницы "из числа лиц, известных своим благонадежным поведением", подбирал гминный или сельский сход (местные священники отстранялись от участия в выборе учителя, в то время как по Уставу 1862 г. это было необходимо). Никакого специального документа от кандидата не требовалось (свидетельства от училищного начальства, положенные по Уставу 1862 г., отменялись, и это облегчало желающим путь к месту учителя). Представители национальных и религиозных меньшинств имели право подбирать кандидатов в учителя для своих отдельных училищ, либо для преподавания их детям родного языка и религии в общих школах. Кандидатуры утверждались начальником учебной дирекции.

 

Жители также имели право ходатайствовать об отстранении учителей и учительниц от должности, "если бы они не оправдали оказанного им доверия". Кроме того, начальник учебной дирекции вне зависимости от пожеланий жителей имел право "отрешать от должности всякого учителя или учительницу начального училища, коль скоро он удостоверится, что лицо сие, своим преподаванием или своим поведением, может иметь вредное влияние на юношество"24.

 

После закрытия части монастырей и роспуска монашеских обществ в 1864 г. многие бывшие монахи и монахини, члены обществ, а также лица, просто не принявшие монашеских обетов, стали обращаться с просьбой о разрешении им сдать экзамены на звание начального учителя (или учительницы). На них было распространено действие ст. 35 указа о начальных училищах25. Но, несмотря на предпринятые правительством меры, влияние ксендзов на население католического вероисповедания ничуть не уменьшалось тем, что они могли преподавать в школах исключительно религию. Напротив, не будучи, по сути, частью школьной системы, они легче могли прививать отрицательное к ней отношение (как к инструменту для обрусения поляков)26.

 

Начальные училища в Царстве по-прежнему разделялись на одноклассные и двухклассные. В одноклассных обучение длилось 3 года, в двухклассных - 5 лет27. Преподавание во всех начальных училищах должно было вестись "на природном языке жителей города, гмины или селения, дети коих посещают школу, как-то: польском, русском, литовском, немецком". Если одно училище посещали дети разных национальностей, преподавать следует на языке большинства учеников или учениц. В случае, когда для детей другой веры или национальности отдельно преподавались Закон Божий или национальный язык, эти занятия должны были проходить на родном для учеников языке. Наконец, в отдельных училищах преподавание предписывалось вести на языке жителей, учредивших это училище.

 

В одноклассных училищах, а также в первых классах двуклассных училищ, обучали Закону Божьему, чтению, письму и основам арифметики (так же, как и по Уставу 1862 г.). По желанию обществ, пользующихся училищем, к этим предметам могло также прибавляться чтение и письмо по-русски, а "равным образом, там, где польский язык не составляет природного языка жителей... чтение и письмо по-польски". Наконец, "независимо от сего, детям могут быть преподаваемы практические сведения из некоторых... предметов, особенно полезных по местному быту жителей"28.

 

стр. 104

 

 

Особой статьей оговаривалось, что для детей греко-униатского вероисповедания "природным языком" (и, соответственно, языком преподавания) являлся русский, а к предметам преподавания обязательно добавлялось обучение "чтению церковно-славянской печати". В женских начальных училищах, а также в общих, если при них состояла учительница, девочек следовало обучать "нужнейшим рукоделиям". По желанию родителей, детей могли также обучать пению, в свободное от уроков время.

 

Обучение Закону Божию, молитвам и Священной истории поручалось либо учителю, преподающему другие предметы, либо приходскому священнику, который в этом случае получал денежное вознаграждение. Это было единственное исключение из правила недопущения духовных лиц к преподаванию.

 

Во вторых (высших) классах двухклассных училищ ученики углубляли полученные знания, а также получали "первоначальные сведения об окружающей природе и местности". Как и на предыдущей ступени обучения, по желанию обществ дети могли обучаться чтению и письму по-русски, а также по-польски в местностях, где польский язык не являлся родным языком для жителей. Кроме того, ученикам следовало преподавать "практические сведения о сельском хозяйстве, счетоводстве и т.п., а также, преимущественно в городах, о необходимых в местном быту отраслях промышленности и ремесел, и других такого рода предметах, смотря по тому, какие из сих предметов признаются жителями особенно полезными"29. На практике, однако, отсутствие четких предписаний приводило к снижению качества образования: уровень начальных школ, как двухклассных, так и одноклассных, был низким30.

 

Преподавание в начальных училищах должно было осуществляться исключительно по руководствам, одобренным Управлением народного просвещения с разрешения Учредительного комитета. В 1865 - 1869 гг. в виде эксперимента выходили учебники и буквари на польском и литовском языках, напечатанные кириллицей. В училищах для греко-униатов допускались как руководства на русском языке, так и изданные в Галиции на языке русинов31.

 

В целом, система начального образования Царства в 1864 г. была преобразована по русскому образцу, за исключением церковно-приходских школ и языка преподавания; в школах империи это мог быть только русский, в школах Царства Польского - язык большинства учащихся. В остальном же все население Царства имело равные возможности получения образования.

 

Серьезным препятствием на пути к получению образования оставалось недостаточное количество начальных учебных заведений. В случае же совместного проживания людей разных национальностей и конфессий, что отнюдь не было редкостью в Царстве Польском, национальное училище получала только преобладающая группа.

 

Число казенных начальных училищ в результате реформы возросло: в 1862г. их насчитывалось 1168, в 1866 г. - уже 1753. Численность учащихся также увеличилась, с 66 889 человек в 1862 г. до 100 858 в 1866 году32. Таким образом, число школ и учеников возросло в 1,5 раза. Однако и этого было далеко недостаточно для обеспечения повсеместного начального обучения. Кроме того, сам уровень начальных школ в результате реформы был снижен до уровня школ общеимперских: профессиональное начальное образование в Царстве практически прекратило свое существование.

 

В сфере среднего образования, так же, как и начального, перед российскими властями вставала проблема абсолютного преобладания поляков. Сократить область польского влияния можно было, создав отдельные учебные заведения для непольского населения. В то же время, альтернативная система образования не могла изначально быть русифицированной, чтобы не оттолкнуть учеников. В 1862 г. в Царстве Польском было 38 казенных средних учебных заведений с 10 129 учащимися и педагогическая семинария при Главной школе. В 1866 г. количество общих средних школ составило 54, и в них обучалось 12 570 человек33.

 

Мужские гимназии и прогимназии для польского населения Царства были призваны "доставить воспитывающемуся в них юношеству общее образование"; кроме того, гимназии готовили к поступлению в высшие учебные заведения империи и Царства34. В гимназиях, разделенных на классические

 

стр. 105

 

 

и реальные, было семь классов. Четырехклассные прогимназии соответствовали четырем низшим классам гимназий; они заменили существовавшие ранее общие уездные училища.

 

Гимназии и прогимназии состояли в непосредственном ведении начальников учебных дирекций. Инспектор гимназии вместе с учителями наблюдал за нравственностью и поведением учащихся как в гимназии, так и вне ее. Он же выбирал учителей, которых затем должна была утвердить Правительственная комиссия. Законоучители римско-католического исповедания назначались главным директором, "по соглашению с Главным директором Правительственной комиссии внутренних и духовных дел, из лиц светского духовенства означенного исповедания". В том же порядке утверждались законоучители православного и других исповеданий35.

 

Учебный курс классических гимназий составляли следующие предметы: Закон Божий, польский язык и словесность, русский язык и словесность, латинский язык, греческий язык, математика, "физика и космография", всеобщая история, история России и Польши, всеобщая география, география Российской империи и Царства Польского, "естественная история (краткое наглядное объяснение трех царств природы)", "один из новых языков: немецкий или французский", по выбору Правительственной комиссии и с утверждения Совета управления Царства, чистописание, черчение, рисование36.

 

В реальных гимназиях учебный курс первых трех классов был тем же, что и в классических; в четырех высших классах греческий язык не преподавался. История и география России и Польши преподавались на русском языке. Пением и гимнастикой, а также за особую плату иностранному языку, не признанному обязательным, занимались по желанию. Кроме того, перед выпуском инспектор или учитель истории России и Польши сообщали ученикам в кратком изложении сведения об основных законах Империи и о значении разных присутственных мест Империи и Царства.

 

В гимназии и прогимназии принимались дети "всех состояний". При гимназиях часто находились приготовительные классы, хотя они и не оговаривались в уставах специально, как это было в реформе 1862 года. Учащиеся в приготовительных классах восполняли пробелы в знаниях, и прежде всего готовились к вступительному экзамену по русскому языку37. Начальная школа была оторвана от средней, и не только из-за низкого уровня начальных училищ, но и в связи с необходимостью знать при поступлении русский язык, преподавание которого в польских училищах было необязательным. Впрочем, отсутствие связи между начальным и средним образованием было характерно для всей Российской империи38. В конце обучения в гимназии или прогимназии сдавался итоговый экзамен, к которому допускались также дети, получившие домашнее образование39.

 

Параллельно существовали гимназии и прогимназии для непольского населения Царства. Начальная Русская школа в Варшаве была преобразована в Варшавскую русскую гимназию с состоящими при ней женской прогимназией (с 1866 г. - гимназией40) и начальным училищем. Они подчинялись Управлению народного просвещения в Царстве Польском, и вверялись "особенному покровительству и попечению архиепископа Варшавского и Новогеоргиевского". Существовала также особая должность почетного попечителя. В Варшавскую русскую гимназию и состоящие при ней учебные заведения принимались "преимущественно дети русских, находящихся в Царстве, без различия звания и сословий". Таким образом, формально эти учебные заведения были открыты и для детей других национальностей. Преподавание производилось на русском языке, а программы соответствовали таким же учебным заведениям империи; для желающих существовала возможность изучения польского языка и словесности41.

 

Греко-униаты Царства Польского рассматривались российскими властями как русское население, временно, под влиянием поляков, отступившее от православия. Учебные заведения для них именовались русскими, и их устройство было призвано в некоторой степени сблизить греко-униатов с православным русским населением. Язык, на котором говорили униаты, считался лишь диалектом литературного русского языка. Для занятия должностей начальников и преподавателей приглашались "русские, окончившие курс

 

стр. 106

 

 

в высших учебных заведениях Империи". Обучение проводилось на русском языке, однако польский язык входил в число обязательных предметов, а для учеников католического исповедания (если таковые окажутся) предусматривалась возможность приглашения "законоучителя их религии, в качестве сверхштатного преподавателя"42. Отличия их от гимназий и прогимназий для польского населения сводились к следующему: законоучители для греко-униатов назначались "из священников греко-униатского вероисповедания", а к предметам в гимназиях был добавлен церковно-славянский язык (он преподавался вместе с русским) и церковное пение, которое являлось обязательным43.

 

Для немецкого населения Царства Александр II повелел учредить в Варшаве, по примеру существовавшего в Петербурге Главного немецкого училища св. Петра, Главное немецкое евангелическое училище. Туда принимались преимущественно протестанты, однако для детей других исповеданий доступ также был открыт. В училище принимали и на условиях пансиона или полупансиона, что давало возможность обучаться детям, живущим за пределами Варшавы44. В состав училища входили: мужское отделение, соответствующее классической семиклассной гимназии, женское отделение, соответствующее шестиклассной женской гимназии, и педагогические курсы с состоящим при них начальным училищем. Предметы, преподававшиеся в мужском отделении училища были те же, что и для классических польских гимназий, за исключением того, что в обязательном порядке преподавались немецкий язык, словесность и церковное пение; польская словесность не преподавалась. Учебным языком был немецкий; исключение составляли русский язык и словесность, а также история и география России и Польши, которые преподавались на русском45.

 

В 1864 г. в пяти городах - Люблине, Радоме, Плоцке, Сувалках и Калише - были учреждены казенные женские гимназии по образцу уже существующих в Царстве Польском. Существовавшее в Варшаве высшее казенное женское училище должно было быть преобразовано в женскую гимназию. Кроме того, указом предусматривалась возможность дальнейшего развития сети женских гимназий и прогимназий: они могли быть основаны "во всех вообще городах Царства, там, где представится возможность обеспечить их существование из казенных или общественных сумм, либо из частных пожертвований"46.

 

Гимназии были шестиклассными, с годичным курсом для каждого класса, а прогимназии - трех- или четырехклассные, смотря по местным условиям. Предметы преподавания были те же, что и для мужского населения, за следующими исключениями: латинский и греческий языки, а также черчение не преподавались, курс космографии был сокращен; добавлялись рукоделия, и, за особую плату, танцы. Выпускницам гимназий, оказавшим "весьма удовлетворительные успехи", ПКНП, "по надлежащем удостоверении в их доброй нравственности, может предоставить право на звание домашней учительницы"47.

 

Официально основной идеей реформ 1864 - 1867 гг. было воспитание молодежи Царства Польского "в духе единения с Россией и служения общим пользам края нераздельно с пользами Империи"48. В 1866 г. эта идея уже воспринималась не так, как в начале реформ. Вопреки предостережениям Милютина, российские власти предприняли наступление на польское образование в Царстве.

 

Во исполнение указа Александра II от 29 июля (10 августа) 1866 г. о преобразовании средних учебных заведений Учредительный комитет постановил: а) преобразовать некоторые уездные училища в классические и реальные гимназии и прогимназии; б) в гимназиях и прогимназиях в Мариамполе и Сувалках ввести преподавание на русском языке, а для желающих ввести обучение литовскому языку; в) преобразовать учебные заведения в Беле, Седльцах и Грубешове в русские классические гимназии и прогимназии, а также основать в Беле педагогические курсы для греко-униатов49.

 

Таким образом, ни для литовского, ни для греко-униатского населения национальной средней школы, как таковой, не предусматривалось, однако их образовательные возможности все же увеличивались с ростом числа близлежащих школ. Для обеих указанных групп населения языком преподавания

 

стр. 107

 

 

был сделан русский, тогда как ранее единственной для них возможностью получить среднее образование было поступление в польские школы.

 

Согласно указу правительствующему Сенату от 15 мая 1867 г., Правительственная комиссия народного просвещения была упразднена и основывался Варшавский учебный округ. В связи с этим, менялась подчиненность учебных заведений: важнейшие вопросы отныне решал попечитель Варшавского учебного округа, либо, в особо оговоренных случаях, министр народного просвещения. Одновременно было предписано тщательно рассмотреть все постановления и уставы и согласовать их с общероссийскими принципами50. Открывалась новая страница в реформировании системы образования Царства Польского.

 

Идея слияния Царства Польского с империей последовательно проводилась с 1864 г. и выражалась в административных, судебных, кадровых и других преобразованиях. В системе образования сначала был произведен переход от польской школы к совокупности национальных школ, для каждой из сравнительно крупных групп населения: поляков, немцев, греко-униатского населения, русских и литовцев. Что же касается еще одной значительной этнической группы - евреев - то они располагали только религиозными учебными заведениями. Именно потребность евреев в светских учебных заведениях и использовали российские власти, чтобы сделать следующий шаг в приближении школьной системы царства к общеимперской модели, а именно - в переводе образования на русский язык путем создания так называемых "смешанных школ". Также в планы властей входило предоставление классическим учебным заведениям перевеса над реальными: классическое образование считалось менее опасным, чем реальное, для возбуждения в молодежи революционных, бунтарских стремлений51.

 

Высшие имперские структуры не прислушались к мнению Милютина, и правительственный курс в области образования в Царстве Польском заметно эволюционировал всего за три года. Вступив на путь русификации польских территорий, империя вынуждена была постоянно увеличивать национальный гнет, но желаемого в итоге так и не добилась.

 

Примечания

 

1. ГОРИЗОНТОВ Л. Е. Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше, М. 1999, с. 49.

 

2. STANKIEWICZ Z. Dzieje wielkosci i upadku Aleksandra Wielopolskiego. Warszawa. 1967, s. 196 - 198.

 

3. WROCZYNSK1 R. Dzieje oswiaty polskiej. 1795 - 1945. Warszawa. 1980, s. 129.

 

4. Указы об общественном образовании в Царстве Польском. СПб. 1864; Сборник административных постановлений Царства Польского. Ведомство просвещения. Т. 4. Варшава. 1867; Постановления Учредительного комитета. Т. 3 - 5, 7, 9 - 10. Варшава. 1865, 1867.

 

5. Устав об общественном воспитании в Царстве Польском. - Сборник административных постановлений Царства Польского. Ведомство просвещения. Т. 1 - 6. Варшава. 1866 - 1868.

 

6. Копия со всеподданнейшей докладной записки статс-секретаря Н. А. Милютина от 22 мая 1864 года, с представлением проектов по учебной части в Царстве Польском. Б. м. Б. г.; Об устройстве учебной части в Царстве Польском. - ЩЕБАЛЬСКИЙ П. К. Н. А. Милютин и его реформы в Царстве Польском. М. 1882 (приложение II), с. 54, 64, 76.

 

7. КОСТЮШКО И. И. Крестьянская реформа 1864 года в Царстве Польском. М. 1962, с. 75 - 77.

 

8. НИКИТИН А. Н. Конфессиональная политика российского правительства в Царстве Польском в 60 - 70-е гг. XIX века. Автореф. канд. дисс. М. 1996. с. 20.

 

9. Копия со всеподданнейшей докладной записки.., с. 1 - 2.

 

10. Об устройстве учебной части в Царстве Польском, с. 110.

 

11. Копия со всеподданнейшей докладной записки.., с. 2.

 

12. Об этом см.: CHIMIAK L. Gubematorzy rosyjscy w Krolestwie Polskim. Szkic do portretu zbiorowego. Wroclaw. 1999, s. 42 - 43.

 

13. Копия со всеподданнейшей докладной записки.., с. 2 - 3; См.: ОЖЕШКО Э. Открытое письмо к немецким женщинам и французам - о польке. М. 1902.

 

14. Об устройстве учебной части в Царстве Польском, с. 111.

 

15. Копия со всеподданнейшей докладной записки.., с. 4 - 5.

 

16. Об устройстве учебной части в Царстве Польском, с. 120, 117, 109, 121.

 

стр. 108

 

 

17. Копия со всеподданнейшей докладной записки, с. 4; Об устройстве учебной части в Царстве Польском, с. 121.

 

18. Указы об общественном образовании в Царстве Польском, с. 2 - 3, 5 - 6.

 

19. Там же, с. 14.

 

20. Народное образование в 10 губерниях Царства Польского за 90 лет, 1816 - 1906, его успехи и развитие за последнее сорокалетие. Низшие, средние и высшие школы, университет. - Труды Варшавского статистического комитета. 1907. Вып. XXVIII, с. 25.

 

21. Об обязанности начальников Учебных дирекций посещать учебные заведения духовного ведомства. - Постановления Учредительного комитета в Царстве Польском. Т. 3. Варшава. 1865, с. 206; Высочайше утвержденное Положение о начальных народных училищах. - ПСЗРИ. Собрание 2-е. Т. 39. Отд. 1-е. СПб. 1867, с. 614, 34.

 

22. Указы об общественном образовании, с. 32 - 34.

 

23. О блюстительности в евангелических начальных училищах. - Постановления Учредительного комитета... Т. 5. Варшава. 1866, с. 25 - 26.

 

24. Указы об общественном образовании, с. 36 - 38.

 

25. Постановления Учредительного комитета в Царстве Польском. Т. 3, с. 63.

 

26. ГУРКО В. И. Очерки Привислянья. М. 1897, с. 278.

 

27. CHWALBA A. Polacy w shizbie Moskali. Krakow. 1999, s. 161.

 

28. Указы об общественном образовании, с. 48 - 50.

 

29. Там же, с. 54.

 

30. BRODOWSKA H. Historia Polski drugiej pohvy XIX w. Lodz. 1957, s. 183 - 184; GRONIOWSKI K., SKOWRONEK J. Historia Polski. 1795 - 1914. Warszawa. 1871, s. 411.

 

31. Указы об общественном образовании, с. 54; УСПЕНСКИЙ Б. Николай I и польский язык. - Новая Польша. 2005, N 1, с. 24; ГЛЕМБОЦКИЙ X. Александр Гильфердинг и славянофильские эксперименты со сменой национально-культурной идентичности на западных окраинах Российской империи. - Ab Imperio. 2005; О вызове из Галиции учителей и выписке оттуда же книг для греко-униатских начальных училищ. - Постановления Учредительного комитета... Т. 4, с. 444 - 445.

 

32. Народное образование в 10 губерниях Царства Польского за 90 лет, с. 20 - 21, 25.

 

33. Там же, с. 25.

 

34. Были основаны также педагогические курсы для польского, немецкого, литовского и русского населения, средние учебные заведения готовили учителей для начальных училищ.

 

35. Сборник административных постановлений. Т. 4, с. 390.

 

36. Там же, с. 402, 404.

 

37. Dzieje Kalisza. Poznan. 1977, s. 439.

 

38. КОНСТАНТИНОВ Н. А., СТРУМИНСКИЙ В. Я. Очерки по истории начального образования в России. М. 1953, с. 129.

 

39. Сборник административных постановлений. Т. 4, с. 414, 416.

 

40. Высочайший указ, обращающий Варшавскую Русскую женскую прогимназию в гимназию и утверждающий новые штаты Русских Варшавских гимназий в Варшаве. - Сборник административных постановлений. Т. 4, с. 652.

 

41. Указы об общественном образовании, с. 78 - 82.

 

42. Учреждение Холмской Русской Греко-Униатской гимназии, состоящих при ней педагогических курсов и Бяльской Русской Греко-Униатской 5-ти классной прогимназии. - Сборник административных постановлений. Т. 4, с. 376.

 

43. Сборник административных постановлений. Т. 4, с. 444, 446.

 

44. Указы об общественном образовании, с. 112 - 114.

 

45. Сборник административных постановлений. Т. 4, с. 486, 500.

 

46. Указы об общественном образовании, с. 64.

 

47. Сборник административных постановлений. Т. 5, с. 612, 618, 620, 636.

 

48. Постановления Учредительного комитета Т. 7. Варшава. 1867, с. 249.

 

49. Сборник административных постановлений. Т. 4, с. 664, 666, 668.

 

50. Постановления Учредительного комитета. Т. 10, с. 145 - 146.

 

51. Подробнее см.: ГЕТМАНСКИЙ А. Э. П. А. Валуев о воспитании, школьном и высшем образовании. Тула. 2001, с. 9.

 
 

Новые статьи на library.by:
ПЕДАГОГИКА И ОБРАЗОВАНИЕ:
Комментируем публикацию: РЕФОРМА СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ В ЦАРСТВЕ ПОЛЬСКОМ В 1864-1867 гг.

© М. Е. КОРНАУХОВА () Источник: Вопросы истории, № 7, Июль 2006, C. 98-109

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ПЕДАГОГИКА И ОБРАЗОВАНИЕ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.