Л.Е. КРУГЛИКОВА, доктор филологических наук

Мудрость, ум, стремление к познанию, благоразумие издавна были предметом восхищения. В то время как глупость, безрассудство осуждались. Если учесть, что при характеристике человеческих качеств отрицательная оценка преобладает над положительной, то многочисленность синонимического ряда "глупый человек" становится вполне объяснимой. Данный ряд является самым большим в группе качественных наименований лица.

Интересующий нас синонимический ряд начал складываться с ХШ века. По данным словарей, в ХШ-XV веках он состоял из двух членов: безумник и буяк (от прилагательного буий "глупый, безумный"), которые просуществовали соответственно до ХУЛ и XVI веков. С XVI века в этот ряд начинают входить не только лексемы, возникшие путем словообразования, но и слова, появившиеся в результате переноса наименований, фразеологические единицы. Словообразования, входящие в синонимический ряд "глупый человек", имеют весьма различные производящие основы: глупец, глупыш (обычно о ребенке), глупячок, глупуша (о лице женского пола), тупица, тупоумец, тупец, дурачина, дуралей, дурень, дурында (чаще о лице женского пола), дуреха (о лице женского пола), полудурок, полудурье, придурок, дурносоп, межеумок, недоумок, несмышленыш (обычно о маленьком ребенке), несмысль, идиотина, бестолочь, бестолковщик, обалдуй, пустоголов, буй, палоум (полоум).

У семантических словобразований перенос осуществляется прежде всего с наименований умственно неполноценных людей: идиот, кретин, дебил, дурак, дура. С двумя последними компонентами имеется значительное количество фразеологизмов: дурак дураком (дура дурой), круглый дурак (дура), набитый дурак (дура), петый (отпетый) дурак (дура), неповитый дурак (дура), беспросветный дурак (дура), законченный дурак (дура).

Этимология оборотов круглый дурак, беспросветный дурак не требует каких-либо разъяснений. Что касается выражения законченный дурак, то лежащий в его основе метафорический перенос также вполне понятен, хотя этот оборот и представляет собой кальку с французского иn sot acheve. Внутренняя форма фразеологизма набитый дурак

стр. 104

достаточно прозрачна. Ср. с фразеологическими единицами литературного языка мякинная голова, каша в голове у кого-либо, солома в голове у кого-либо, диалектными выражениями голова трухой набита у кого-либо, в голове пелева ( пелева - "мякина", "овсяные отруби", "опилки". - Л.К .) у кого-либо и т.п. Интересное обыгрывание внутренней формы оборота набитый дурак находим в рассказе русской писательницы Тэффи "Дураки": "Большинство дураков читает мало. Но есть особая разновидность, которая всю жизнь учится. Это дураки набитые. Название это, впрочем, очень неправильное, потому что в дураке, сколько он себя не набивает, мало что удерживается. Все, что он всасывает глазами, вываливается у него из затылка".

Происхождение устаревших фразеологизмов петый дурак, неповитый дурак нуждается в объяснении.

Слово петый восходит к глаголу петь в значении, которое реализуется в таких сочетаниях, зафиксированных в "Толковом словаре живого великорусского языка" В.И. Даля, как петь обедню, молебен (ср. петая просвира, т.е. освященная просфира). В качестве глагола совершенного вида к петь выступает глагол отпеть, производным от которого является слово отпетый. Таким образом, петый или отпетый дурак - это безнадежный к исправлению дурак, т.к. отпевание является последним действием над человеком в его земной жизни (ср. с фразеологизмом отпетая голова ). В "Словаре русских народных говоров" зафиксировано прилагательное непетый, имеющее значение существительного "покойник, погребенный без церковного обряда". Не отпевали обычно недостойных людей. Отсюда и диалектные фразеологизмы непетая дура "о глупой женщине", дура непропетая "об очень глупой женщине", непропетый лентяй "об очень ленивом человеке". Вероятно, первоначально эти обороты были жаргонными: в "Словаре русских народных говоров" относительно фразеологизма дура непропетая дается пояснение "брань певчих" (СРНГ. Вып. 21).

Слово неповитый первоначально, по всей видимости, имело значение "неспеленатый". В словаре В.И. Даля находим словосочетание повить младенца. Таким образом, неповитый дурак (дура) - это как бы человек глупый с младенчества.

В качестве источников метафоризации выступают также наименования деревянных предметов - дубина, пень, чурка, дубина стоеросовая, чурбан, столб, пень березовый, чурка с глазами, болван, болван неотесанный (нетесаный); растений и животных - дерево, дерево деревом, дерево стоеросовое, осел, баран, (глупая) тетеря (тетерев), лошадь, дуб; орудий труда и их частей - пест, обух; изваяний - статуй; личное имя - Иванушка, Иванушка-дурачок (по имени персонажа русских народных сказок, обычно младшего крестьянского сына, ленивого и глупого, который, однако, при определенных обстоятельствах проявляет ум, находчивость, смекалку).

стр. 105

Пояснений требуют те метафоры, для которых характерно наличие соотносительных слов и фразеологизмов. У последних прилагательное выполняет экспрессивную функцию. Так, в оборотах дубина стоеросовая, дерево стоеросовое содержится прилагательное стоеросовый, которое уже непонятно носителям современного русского языка, что и создает особую экспрессивность при употреблении данных выражений. Первоначально прилагательное стоеросовый служило как бы шуточным названием дерева, истинное название которого неизвестно. В словаре В.И. Даля находим следующий пример: "Из какого дерева это сделано? - А кто его знает, должно быть стоеросовое". Дословно стоеросовый значит "растущий стоймя". Но существительное дубина ни в одном из словарей русского литературного языка не зафиксировано в значении "дерево", а значит, в прямом значении не могло сочетаться с указанным прилагательным. Ввиду более ранней фиксации примеров с метафорой дубина можно предположить, что фразеологизм дубина стоеросовая появился на базе переносного значения слова дубина путем присоединения к нему прилагательного стоеросовая для усиления экспрессивности - как указание на человека, который в отличие от палки большую часть времени проводит в вертикальном положении ("растет стоя"). К тому же прилагательное стоеросовый присоединяется и к другим существительным, служащим для характеристики глупого человека, причем одни из образовавшихся сочетаний стали уже общеязыковыми: болван стоеросовый, дурак (дура) стоеросовый, другие являются окказиональными: пень стоеросовый с глазами, балбешка стоеросовая, зяблик стоеросовый. В то же время можно выдвинуть и гипотезу о том, что слово дубина в метафорическом значении и фразеологизм дубина стоеросовая появились независимо друг от друга в результате переосмысления.

Дело в том, что первоначально слово дубина, по всей видимости, служило наименованием дерева и суффикс -ин(а) имел в нем значение единичности (ср. березина ), ибо, во-первых, существительное дуб в XII-XVI веках могло обозначать не только дуб, но и просто дерево без указания на его вид, дубие в XIV-XVII веках зафиксировано в качестве собирательного по отношению к дуб "дерево" и "дуб". Во-вторых, в родственных языках (украинском, чешском, польском, верхнелужицком) существительное дубина имеет значение "дубовая роща", а в украинском еще и "дуб", т.е. опять же обозначает растение, а не просто палку. В-третьих, в говорах Приамурья существительное дубина широко употребляется не только в значении "дуб", но и "большое высокое дерево", что объясняет появление у слова дубина еще одного переносного значения - "высокорослый человек". В-четвертых, имеется узуальный оборот дерево стоеросовое.

И.Г. Добродомов, отвечая на вопрос читателя о происхождении выражения дубина стоеросовая (Русская речь. 1968. N 5), высказал пред-

стр. 106

положение о первоначальном возникновении оборота в речи семинаристов ввиду необычности словообразовательной модели стоеросовый. У прилагательного выделяются два корня: стой(-ать) и рос(-т), последний из которых представлен не в своем обычном виде. В этой же заметке говорится о том, что Ж.Ж. Варбот, также склоняясь к семинарскому происхождению данного фразеологизма, отмечает, что прилагательное стоеросовый можно воспринимать как переделку греческого stayros "кол, шест, свая".

Что касается языковых единиц болван и болван неотесанный (нетесаный), то они являются наиболее древними. В настоящее время слово болван в исходном значении "обрубок дерева, чурбан" в литературном языке практически уже не употребляется, а значит, существительное болван "глупый человек" постепенно перестает восприниматься как метафорическое образование. Оборот болван неотесанный (нетесаный), где прилагательное вызывает к жизни это значение существительного, в последнее время используется очень редко. Необходимо заметить, что кроме значения "обрубок дерева, чурбан" слову болван свойственно и значение "идол, изваяние языческого божества". Оба указанных прямых номинативных значения у слова болван известны с XII века, причем более широко эта лексема употреблялась в значении "идол, изваяние языческого божества". Поэтому не исключено, что перенос мог осуществляться и с этого наименования, поскольку неподвижность и невозмутимость лица идола могли внушать мысль, что он не понимает того, что от него просят, хотят.

Наибольшее распространение среди метонимических образований получили единицы с компонентом голова. Их можно объединить в пять групп в зависимости от характера прилагательного. В первую группу входят фразеологизмы, у которых прилагательное прямо указывает на отсутствие ума: глупая голова, бестолковая голова, безмозглая голова, безумная голова, несмысленная голова. Во вторую - обороты с прилагательными, в исходном значении указывающими на ее содержимое: пустая голова (башка), мякинная голова. В диалектах встречается выражение (голова) пуста как решето, а также существует окказионализм голова решетом (Д. Гранин). В третью - фразеологизмы с прилагательными, в прямом значении обозначающими материал, из которого сделана голова: дубовая голова (башка), еловая голова (башка), чугунная голова, деревянная голова. К окказионализмам надо отнести образования посконная голова (Ф.М. Достоевский), пробковая голова (Л. Андреев. Ср. с общеязыковым выражением глуп как пробка ) .

Модель, по которой образованы обороты, входящие в третью группу, носит универальный характер и встречается во многих языках: английское a wooden head, французское tete de bois, итальянское testa di ligno, немецкое Der Hoizkopf (все обороты переводятся буквально "де-

стр. 107

ревянная голова"), болгарское букова глава - "буковая голова", дъбо-ва глава - "дубовая голова", дървена глава - "деревянная голова", белорусское голова дубовая, голова яловая, украинское голова деревьина, голова соломяна, чешское dubova hlava - "дубовая голова", чувашское  "глиняная голова" и т.д. Как видим, чаще всего используется наименование такого материала, как дерево. Это, вероятно, не случайно, так как оно во все времена играло в жизни человека наибольшую роль. Будучи твердым, непроницаемым, оно стало символом тупости, невосприимчивости человека.

Появление в чувашском языке фразеологизма с компонентом, называющим не дерево, а другой материал - глину, не является случайностью, а обусловлено, вероятно, какими-либо особенностями жизни этого народа. Дело в том, что в чувашском языке мы находим целую серию оборотов с компонентом  "глина":  "неповоротливый, малоподвижный человек (дословно "глиняная птичка");   "бестолочь, непонятливый, тупой человек" (дословно "глиняная фигура");  "бестолочь, дурак (дословно "глиняный сосуд");  несообразительный, несмекалистый человек (дословно "глиняный безмен");  "болван, дурак" (дословно "глиняное ружье");  шутливое "несмышленыш" (о детях - дословно "глиняная свистулька") и т.п.

В четвертую группу входят фразеологизмы с прилагательными, указывающими на то, кому принадлежит голова: дурья голова (башка), ежова голова, баранья голова, курья (куриная) голова (башка). Среди них можно выделить как бы две разновидности: обороты с притяжательными прилагательными, образованными от наименований животных, и фразеологизм с притяжательным прилагательным, образованным от наименования человека. Первая разновидность подкрепляется в русском языке окказионализмом козлиная голова - "Куда, говорит, идешь, козлиная твоя голова?" (М. Зощенко. Закорючка) и диалектным фразеологизмом налимья голова. Обороты этой группы также имеют параллели в других языках, например, польское  (дословно "баранья голова"); английское ass-head (дословно "ослиная голова"); beefhead (дословно "коровья или бычья голова"); латышское aitasgalva (дословно "овечья голова"), эстонское lambapea (дословно "овечья голова") и т.д.

В пятую группу мы включили два оборота: садовая голова, капустная голова. Оборот капустная голова отсутствует в словарях русского языка, за исключением "Материалов для фразеологического словаря русского языка XVin в." М.Ф. Палевской (Кишинев, 1980), где он дается с единственным примером: "А тебе говорю, что я хочу со всеми здесь одеться, капустная голова; ты думаешь, что ты мудренее нежели самые правила, а не знаешь, где осел держит хвост. Итальянские комедии и интермедии, представленные при дворе имп. Анны Иоановны в

стр. 108

1773-1775 гг." Это свидетельствует о том, что данный фразеологизм является или же индивидуально-авторским, или же представляет собой дословный перевод устойчивого выражения другого языка, судя по источнику, итальянского. Последнее предположение представляется более реальным, т.к. в итальянском языке действительно есть фразеологизм testa di cavolo "остолоп" (дословно "голова капусты"), а также testa di rapa (дословно "голова репы") в том же значении. Кроме того, в разговорной речи итальянцы называют голову тыквой ( zucca: 1 - "тыква"; 2 - разг. "голова, башка"), отсюда zиссоnе: 1 -"большая голова", 2 - разг. "упрямая голова; остолоп, дурак, болван".

Тексты указанных итальянских комедий и интермедий были подготовлены украинским ученым В.Н. Перетцем. Непривычный для русского языка оборот капустная голова, по всей видимости, не воспринимался так им, потому что в украинском языке во время выхода в свет книги В.Н. Перетца (1917 г.) он наличествовал. Его мы находим, например, в книге И. Франко "Галiцко-руськi народнi приповiдки" (Львiв, 1901-1905).

Языковая единица  имеется в латышском языке, а   - в польском. С учетом того, что украинский фразеологизм голова капустная бытует в западной части Украины, можно говорить о вполне определенном ареале распространения данного оборота.

Интересно, что слово капуста, по данным этимологических словарей, представляет собой общеславянское заимствование из латинского языка, образованное, вероятно, путем контаминации латинского caputium "кочан капусты" от caput "голова" со среднелатинским сот-pos(i)ta "варенье" (буквально "составленное"). Кроме того, в ряде языков для называния кочана капусты используются словосочетания, которые дословно переводятся как "голова капусты", словенское   чешское hiavaka zeli, польское  сербохорватское глава купуса, украинское головка капусты, латышское  чувашское  и т.д.

Сопоставление головы человека с кочаном капусты находим в "Стихах о советском паспорте" В.В. Маяковского: "И не повернув головы кочан и чувств никаких не изведав..."

Перенос "наименование овощей, фруктов + голова" -> "глупый человек", вероятно, является универсальным; в японском языке находим каботяатама (буквально "тыквенная голова"), в английском (амер. жарг.) - banana-head (буквально "банановая голова"), в болгарском - лукова глава, в испанском cabeza de melon (буквально "голова дыни").

Из фразеологических единиц современного русского литературного языка в рассматриваемую группу можно включить лишь оборот голова садовая: "Это людям-то помогать вредно? - с задором спросил Фома. - Эх: голова садовая, то есть - капуста! - сказал Маякин с улыбоч-

стр. 109

кой (М. Горький. Фома Гордеев). Сближение оборота голова садовая и слова капуста проливает некоторый свет на этимологию оборота, но непонятным остается, почему капуста называется садовой головой, а не огородной. Здесь на помощь нам приходят диалекты и старорусский язык.

В "Ярославском областном словаре" (Ярославль, 1981-1991) слово сад зафиксировано в значении "огород, участок земли для посадки овощей". Во множественном числе это существительное имеет следующие оттенки значения: "овощи, посаженные в огороде", "овощи, особенно капуста, пущенные на семена", "капустные кочерыжки, вырванные из земли с корнями для посадки весной на семена". В словаре В.И. Даля отмечается, что слово сад в архангельских говорах имеет значение "огород", и приводятся словосочетания сады картофельные, сады овощные. В "Словаре русских говоров Новосибирской области" под ред. А.И. Федорова (Новосибирск, 1979) находим существительное садовка "огородное растение, посаженное на семена". Наконец, в "Словаре русского языка XI-XVII вв." встречаем сочетание садовный овощ:

"А буде в прием против сей росписки в огородах садовного овощу, хоромного строения и рыбных снастей не объявитца, и то взять на мне, игумене Афонасие с братиею. Д. патр. Никона, 382. 1676 г." (Вып. 23). Интересно, что в ряде языков наблюдается совмещение значений "огородный", "садовый" в одном слове.

В русском языке оборот садовая голова впервые зафиксирован в словаре М.И. Михельсона "Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний" (СПб., 1902-1903) с единственным примером из рассказа А.П. Чехова "Винт":

"Вот мы и без двух! А тебе бы, садовая голова, с Погарнина (шуточное название карты) лучше ходить". По свидетельству современников А.П. Чехова, выражение садовая голова в качестве порицательного очень ему нравилось. Не случайно мы находим его и в других произведениях, а также в письмах: "Голова ты садовая! Ты держи его, держи, а то уйдет, анафема! Держи, говорю! (Налим); "Голова садовая! "Будильник" отвечал тебе в почтовом ящике, а мне сказал, что Петербургский] фельетон желателен, но в более бойкой и живой форме" (Письмо Ал.П. Чехову, февр. 1887). Интересно, что Картотека "Словаря современного русского литературного языка" (Институт лингвистических исследований РАН) не дает примеров использования этого оборота другими писателями XIX века. В то же время фразеологизм садовая голова встречается в XIX веке в говорах, большей частью южнорусских. Таким образом, предположительно можно говорить либо о заимствовании данного оборота из украинского языка, либо о приходе его в литературный язык из диалектов.

Число немотивированных образований, входящих в синонимический ряд "глупый человек", невелико: остолоп, олух, олух царя небесного,

стр. 110

балбес, балда, тумак, остолопина, дундук. Остановимся на слове дундук.

Существительное дундук известно южнорусским и среднерусским говорам. Оно пришло в литературный язык, возможно, благодаря эпиграмме А.С. Пушкина:

В Академии наук

Заседает князь Дундук.

Говорят, не подобает

Дундуку такая честь;

Почему ж он заседает?

Потому что есть чем сесть.

(1835)

Так отреагировал А.С. Пушкин на назначение вице-президентом Академии наук М.А. Дондукова-Корсакова, у которого не было никаких научных трудов и который был обязан своим местом покровительству президента Академии наук С.С. Уварова.

Что касается происхождения существительного дундук, то по этому поводу высказываются две точки зрения. Обе они представлены в "Етимологiчном словнике  мови"  1982. Т. 1; в украинском языке это слово является диалектным). Согласно одной, корень в слове дундук славянского происхождения (даются примеры из верхнелужицкого, сербохорватского, македонского, болгарского, словенского языков). Согласно другой, слово дундук заимствовано из тюркских языков, где имеем караимское теньтяк "дурак, простак", тэнтэк "дурак, простак", "нерадивец", татарское тинтэк "дурак", ногайское, туркменское тентек "дурак", киргизское тентек "дурак, шалопай", чагатайское (староузбекское) тинтек "дурак". В пользу первой точки зрения, на наш взгляд, свидетельствуют также такие образования, найденные нами в диалектах русского языка, как орловское дундуй "тупой, несообразительный человек", рязанское дундуля "болван, дылда, верзила, остолоп, долговязый", новгородское дундус "грубый, невоспитанный человек", смоленское дундоватый "неразговорчивый, необщительный". Заметим также, что в "Этимологическом словаре славянских языков (М., 1974) находим слова  в той или иной степени связанные с русским дундук. Так, по данным этого словаря, в словенском языке duda имеет значение "волынка", "дурак, простофиля", dudati "играть на волынке, дудеть", "делать кое-как, медленно", в сербохорватском дудати "играть на волынке, дудеть", "дуть, много пить". У русского диалектного дуда среди прочих есть значения "простейший музыкальный инструмент; дудка", "дурной человек". В словаре В.И. Даля у существительного дуда находим значения "народное музыкальное орудие у пастухов, ребят, нищих", "кто дудит, пьет

стр. 111

много воды, браги, квасу", у глагола дубить - "играть на дуде, трубить во что", "пить много, более о нехмельном напитке". Лексемы из славянских языков, дающие возможность вывести форму  имеют значения шуметь, греметь , глухо звучать , бубнить, неясно говорить". Если учесть сказанное, а также наличие в славянских языках еще и таких слов, как польские duda, dudek "дурак; простофиля", болгарское  "толстая женщина или девушка", сербохорватское  "дебелая женщина", словенское  "рослая девушка; ребенок, дитя", украинское диалектное бунда "толстяк; бездельник, лентяй; дурак", русские диалектные бунда и дундук "толстый человек", а затем сопоставить эти данные с гнездом слов с корнем -дунд- в "Словаре русских народных говоров", то родство всех этих славянских лексем окажется вне всякого сомнения. В "Словаре русских народных говоров" мы находим у слова дундук такие значения, как "бездельник, лентяй", - "глупый, бестолковый, невежественный, упрямый человек", "сутуловатый, сгорбленный человек высокого роста", "толстяк; коротыш, толстяк", "прозвище". Глагол дундукатъ означает "дудеть", а дундить - "однообразно и надоедливо говорить о чем-либо; повторять, твердить одно и то же". Существительное дундулук имеет значение "дурак, болван", дундучиха - "уличное прозвище", дундырь - "удар кулаком, тумак".

Итак, синонимический ряд "глупый человек" является хорошим подтверждением выведенного С. Ульманом общеязыкового закона "притяжения синонимов", согласно которому, понятия, играющие наиболее важную роль в том или ином коллективе, обозначаются большим числом синонимов.

Санкт-Петербург