Г. В. БОРТНИК, кандидат филологических наук

Патриархальное общество ограничивало диапазон социальных ролей женщины, особенно женщины "простой" (Бабья дорога - от печи до порога), занижало для нее потолок интеллектуальных и профессиональных показателей. Многовековая неравноправность женщины с мужчиной породила стойкий стереотип: в нравственно-поведенческом отношении женщина может, и даже должна, быть лучше мужчины (например, к словам "бедокур", "бражник", "буян" нет женских соответствий), но в сфере социально-профессиональных требований, особенно в тех областях, где необходим высокий уровень научно-теоретических знаний или где традиционно были заняты только мужчины, женщина всегда уступает мужчине.

Язык стал своеобразным хранителем подобных консервативных обобщений, зеркалом, в котором и по сей день мелькают тени домостроевских мужских и женских типажей. Хронические рецидивы косных воззрений дают о себе знать тем, что, во-первых, от слов со значением "ученый" (биохимик, германист, теоретик, философ и т.п.) или "деятель культуры" (дирижер, романист, сатирик, скульптор и т.п.) существительные женского рода не образуются, во- вторых, многие производные существительные женского рода, называющие лиц по профессии, общественному положению, политическим ориентациям, сужая, "ухудшают" значение, унаследованное от существительных мужского рода (директор - директриса, торговец - торговка и т.п.), или модифицируют значение в сторону понижения профессионального либо социального статуса (биолог - ученый, биологичка - учительница; инженер - специалист, инженерша - жена инженера и т.п.), в-третьих, многозначные производные женского рода упрощают свою семантическую структуру (учитель 1. Преподаватель. 2. Человек, являющийся высоким авторитетом в какой-либо области; учительница - женск. к учитель в 1 знач.).

Отмеченные семантические трансформации закономерно приводят к снижению стилистической характеристики производных женского рода. Ср.: автор - авторша (разг.), врач - врачиха (прост.).

Указанные смысловые нюансы по-разному осознаются и оцениваются конкретными языковыми личностями. Однако чем шире культурный кругозор, чем выше образованность и языковое развитие чело-

стр. 51

века, тем последовательнее и осознаннее он отказывается от слов "аспирантка", "делегатка", "депутатка" и т.п. в ситуациях безоценочной номинации.

Известно, что Анна Ахматова "терпеть не могла, когда ее называли "поэтесса". Гневалась: "Я - поэт"" (Н. Ильина. Дороги и судьбы. М., 1988. С. 335). Уже в раннем стихотворении Марина Цветаева написала:

"...Что и не знала я, что я - поэт". А вот Ирина Одоевцева, в своих первых поэтических опытах раскритикованная Николаем Гумилевым, намеренно подчеркнула свою "женскость":

Ни Гумилев, ни злая пресса

Не назовут меня талантом.

Я маленькая поэтесса

С огромным бантом.

Хотя Александру Маринину, автора ныне широко известных детективов, было бы некорректно сопоставлять с поэтами Ахматовой, Цветаевой, Одоевцевой, для наших заметок интересна позиция и современного литератора-женщины. Эта позиция просматривается в следующем отрывке из романа "Игра на чужом поле": "А здесь Настя опять оказалась на чужом поле, на котором играли в привычную игру по старым правилам: баба - не человек, и в уголовном розыске ей делать нечего. Женщина никогда, ни при каких условиях не может оказаться умнее мужчины, поэтому умственную часть розыскной работы она никогда лучше мужика-опера не сделает, а уж про физическую и говорить нечего. Человечество, в том числе и отдельные его представители- розыскники, уже давно поняло всю глупость и неудобность давным-давно придуманных правил, но моральных сил проломить собственной грудью возведенные когда-то барьеры пока не находит".

В судебной практике наших дней известны случаи, когда депутаты-женщины обращались в суды с исковыми заявлениями, в которых расценивали адресованные им в газетных публикациях слова "депутатка", "избранница" и подобные как оскорбительные.

В строгой официально-деловой речи современная стилистика рекомендует избегать агентивных номинаций женского рода наподобие сотрудница и даже бетонщица.

Вероятно, приведенные примеры свидетельствуют о неудачности той попытки, которая была предпринята в 20-30-е годы. Тогда в русском языке появилось немало производных женского рода от агентивных существительных мужского рода. Эти производные рождались в речи тех, кто в митинговых выступлениях, в полемической публицистике, идеологизированных научных статьях пропагандировал и доказывал идею о равноправии советских женщин с мужчинами.

Пополнению класса агентивных существительных женского рода

стр. 52

способствовали и экстралингвистические факторы. В годы первых пятилеток в стране появилось много выдающихся женщин-профессионалов, прославивших себя открытиями в науке, рекордами в традиционно мужских видах деятельности. О рекордсменках и ученых немало говорилось и писалось с подчеркиванием их "женскости". Однако постепенно сложилась практика плановых рекордов. В отчетах стали фигурировать "женские" проценты. Нередко эти проценты искусственно завышали, поддерживали "на должном уровне".

Толковый словарь Ушакова, выходивший с 1935 по 1940 гг., зафиксировал значительное число неологизмов, обозначающих женщину по профессии, общественному положению, политической принадлежности. И все-таки даже самый авторитетный словарь не способен коренным образом перестроить общественное сознание, переписать в большей мере мужскую картину мира, которая в своих основных чертах была намечена еще в период патриархата.

Знаменательно, что даже во времена увлечения существительными женского рода со значением "профессионал" не появилось женских соответствий к тем существительным мужского рода, которые обозначали лицо по выдающимся интеллектуальным либо профессиональным, а также организаторским способностям. Например, не было (и до сих пор не появилось) производных женского рода от слов ас, авторитет, гений, умелец, универсал и т.д. В почетных званиях: лауреат, дипломант, гроссмейстер, мастер спорта и т.д., а уж тем паче Герой Советского Союза - даже в просторечии не встречалась форма женского рода. Не возникло и слов женского рода для обозначения представительниц творческих профессий, к примеру таких, как анималист, документалист, режиссер и т.п. А, предположим, название ансамбля "Виртуозки Москвы" даже с самым звездным составом скорее бы рассмешило, отпугнуло, чем привлекло. Показательно, что нет производных женского рода не только от существительных вождь или политик, но и даже профорг.

Полнофункциональная жизнь большинства существительных женского рода, обозначающих женщину по профессии, общественно-политической принадлежности, либо не состоялась, либо оказалась недолгой. Отдельные слова вообще можно назвать мертворожденными. Довольно быстро и последовательно многие женские номинации стали квалифицироваться как разговорные и даже просторечные.

Свою былую нейтральность сохранили до наших дней лишь те из агентивных существительных женского рода, которые относятся к сферам профессиональной деятельности, где востребованы биологические различия полов, где изначально не было конкуренции женщин с мужчинами и профессиональная состязательность ограничена рамками, так сказать, амплуа и ведется в их пределах: актер - актриса, певец - певица, танцор - танцорка, легкоатлет - легкоатлетка.

стр. 53

Сегодня, когда, в отличие от 20-30-годов, женский вопрос перестал быть злободневым, женщины-профессионалы для утверждения себя в социально значимых областях все меньше нуждаются в каких бы то ни было "вспомоществованиях", в том числе и таких специфических, как языковые категории. Поэтому в современном русском языке статус лексико-грамматической категории рода у существительных вроде врач, директор и т.п. изменился и оказался разным в обиходно-бытовой и официально-деловой речи. Если в обиходно-бытовой речи все еще сохраняется возникшее в 20-е годы согласование по смыслу (молодая врач), выпячивающее "женскость", то в строгой официальной речи подобное является отступлением от норм литературного языка.

В официально-деловой речи лексико-грамматическая категория рода у агентивных существительных не актуализирует свою лексическую составляющую и не дифференцирует лиц по полу. Оно и понятно. В сфере официально-делового общения важны прежде всего объективные социальные грани личности, потому здесь желательна родо-половая индифферентность агентивных номинаций. (Кстати сказать, этим и объясняется недопустимость не только в обстановке официально-деловой коммуникации, но и в любой другой использования в качестве обращений слов "мужчина" и "женщина", ибо эти слова предельно обнажены в своей обезличенной биологичности и оскорбительно низводят человека до уровня живого существа.)

В наше время отчетливо проявляют себя две тенденции: чем более натуралистичной делается массовая культура и ее языковые эквиваленты, тем последовательнее табуируется и эвфемизируется традиционной культурой и языковой нормой все связанное с телесностью.

Чем выше уровень притязаний личности, тем более важными для нее становятся не предопределенные природой, а благоприобретенные профессионально-гражданские роли. Для деловых женщин, добившихся успехов и общественного признания, номинации, подчеркивающие "женскость", акцентирующие пол, обидны и даже оскорбительны. Эти номинации за счет исторических аналогий и системных проекций снисходительно определяют заниженную норму социально-профессиональных требований и для эмансипированной женщины, а тем самым преуменьшают ее достижения, в общественной иерархии отводят ей место ниже того, которое она заслуженно занимает.

Язык - система динамичная и сложная. Потому обращаться со всем, что есть в языке, должно со знанием дела, аккуратно, дабы не ранить, не оскорбить кого-нибудь неграмотным словом.

Брянск