"КУЛЬТУРНЫЕ МЕТИСЫ", ИЛИ КРИЗИС "ТРАНСКУЛЬТУРНОЙ" ЛИЧНОСТИ?

Лайфстайл: публикации, статьи, заметки, фельетоны о семье, доме, детях.

NEW СЕМЬЯ, ЛАЙФСТАЙЛ, ДОМ


СЕМЬЯ, ЛАЙФСТАЙЛ, ДОМ: новые материалы (2025)

Меню для авторов

СЕМЬЯ, ЛАЙФСТАЙЛ, ДОМ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему "КУЛЬТУРНЫЕ МЕТИСЫ", ИЛИ КРИЗИС "ТРАНСКУЛЬТУРНОЙ" ЛИЧНОСТИ?. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Видеогид по Беларуси HIT.BY! ЛОМы Беларуси! Съемка с дрона в РБ


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2023-05-12
Источник: Азия и Африка сегодня 2004 № 2

С. ПРОЖОГИНА

Доктор филологических наук

Они, эти странные, то есть не совсем "настоящие" в антропологическом смысле слова, "метисы", не смешанные расово- или этно-конфессионально, но, тем не менее, совершенно очевидно "композитные" представители человечества, нашли сегодня в современной литературе достаточно четкое определение - "культурные метисы". И феномен их "композитности", то есть скрещения в одном человеке двух, а то и трех культурных традиций (магрибинцы берберского происхождения, живущие на Западе или родившиеся там, владеют основами и родной, и арабской, и французской культур), все чаще становится предметом самых разных наблюдений и исследований -от политических до социопсихологических, - субъектом, или главным действующим лицом, многих жизненно важных реальных ситуаций и литературно-художественных произведений.

Предмет особого внимания исследователей - проблемы самоидентификации таких субъектов - то есть той части этнических арабов, берберов, черных африканцев (а сейчас еще и турок), которые живут сегодня в Европе, но в еще большей степени они характерны для представителей второго и третьего поколения мусульманских эмигрантов, которые родились и выросли здесь, в отрыве от своей исторической родины. Именно эти идентификационные проблемы - очень личностные, часто даже болезненные, - связанные с "самоотнесением" к той или иной культуре - восточной либо западной, самоопределением в рамках того или иного национального культурного пространства, уже являются следствием произошедшего в них смешения различных культурных начал, той "внутренней", уже свершившейся "встречи цивилизаций", которой в эпоху интенсивной глобализации любого уровня - "сверху" или "снизу" (о чем все чаще пишут исследователи проблемы 1 ) - избежать уже невозможно.

Это не значит, что все уже стали или так или иначе станут "культурными метисами", хотя я не исключаю этого для ближайших поколений. В чем же особенность этих новых представителей столь быстро меняющегося человеческого сообщества?

В физическом смысле - это как раз представители одного этноса (арабы или берберы), родившиеся, выросшие, получившие изначальное воспитание в недрах, как правило, традиционных восточных мусульманских семей, а затем - в общеобразовательных школах и вузах метрополии или после обретения независимости, живущие и работающие во Франции, во французском социуме с его нормами поведения, морали, культуры.

И их ментальность, их духовное "я" уже имеют мало общего с носителями только их этнической, "корневой" культуры. "Ecart d'identite" - "идентификационная дистанция", или "отрыв", о чем так много размышляет французский писатель и социолог алжирского происхождения Азуз Бегаг и в своем художественном, и научном творчестве 2 , -это не только "отстояние", отличие (психологическое, социальное, культурное, политическое) личности иммигранта от представителя "принимающего общества", но это и "расстояние", пройденное за время жизни на Западе детьми этих иммигрантов, которые говорят уже фактически на другом языке жизни, чем их родители, отличном от того, на котором еще во многом продолжают общаться те, кто приехал когда-то во Францию не с мечтой о жизни здесь навсегда, а только в поисках трудоустройства или временного прибежища.

Так или иначе, второе и третье поколение магрибинцев на Западе - в плане культурном - очевидно "метисное" явление, что, впрочем, само по себе не случайно. Исторически этому поколению уже предшествовало другое - тех североафриканцев, которые в эпоху французского колониализма выросли в школах европейского типа и образовали совершенно особый слой в недрах колониального общества - двух- или трехъязычную, автохтонную интеллигенцию, усвоившую, ассимилировавшую не только плоды своей национальной духовной культуры, но и западной.

Отряд теперь уже классиков новых национальных литератур Алжира, Марокко, Туниса - М. Диб, М. Маммери, М. Фераун, Катеб Ясин, М. Хаддад, А. Сефриуйи, Д. Шрайби, А. Мемми и другие - это и есть те, одни из первых "культурных метисов", ставших замечательными носителями нескольких культурных составляющих, сформировавшихся в результате особого типа "встречи" (поначалу скорее конфликта) цивилизаций в период колонизации. "Плоды" этой "встречи" можно оценивать по-разному. Приобщение к формам и концептам западной культуры сопровождалось некоторым отходом от этнических культур. Но, так или иначе, эта "встреча" состоялась и, безусловно, сыграла свою роль и в процессе укрепления, как это ни парадоксально, национального самосознания народов в период борьбы за независимость, и в процессе эволюции этнических культур в новейшее время, когда именно "западная" составляющая вывела эти культуры (и литературы особенно) на "мировую арену", как принято было говорить в эпоху деколонизации. Именно вывела, не позволив увести в глубь прошлого, в эпоху средневековья, изменив тип "консервативного" сознания (художественного, в частности, и общественного в целом), который был сильно потревожен и даже разрушен именно в эпоху колонизации.

Но "повзрослевшее" поколение детей эмигрантов первой (начало XX века) и второй волны (на-

стр. 73


чало 60-х годов) - это уже, конечно, дети не только Востока, но и Запада, хотя они и знают, и помнят, и чувствуют свои "корни".

Более того, они ощущают, как тревожат, как болят эти "отрезанные" историей "корни", и эти "фантомные боли" своего этнического культурного прошлого становятся источником их немалых страданий - и психологического, и социального плана, - сопровождаясь трудностями социализации, сложностями поведенческой модели иммигрантской молодежи.

Если, к примеру, Азуз Бегаг, о котором речь шла выше, и сами его герои, довольно решительно самоопределяются как "французские граждане" (что, впрочем, позволяют французские законы 3 ), будучи "чистыми" алжирцами и обладая завидным адаптационным свойством, то уже его, Азуза Бегага, полуфранцузские коллеги, дети смешанных этноконфессиональных пар, такие, как Нина Бурауи или Лейла Себбар, на свою восточно-западную "культурную метисность" реагируют достаточно кризисно.

О Нине Бурауи и ее героине написано немало 4 , а о Лейле Себбар скажу, что ее последняя книга "Я не говорю на языке моего отца" 5 , являясь ярким художественным свидетельством феномена "межкультурности" или "транскультурности" как перехода из одной культуры в другую, отмечена не меньшими признаками духовного кризиса, чем книги Н. Бурауи 6 . Ведь несмотря на констатацию печального для нее факта, что она "никогда не будет говорить на языке своего отца" (арабском), Лейла Себбар "на языке своей матери" (французском) создала волнующую повесть о "спуске" своем "в глубины памяти", где до сих пор живет и дышит Прошлое ее семьи, жизнь (пусть даже порой воображаемая!) ее отца, "никогда не изменившего себе", жизнь тех, кто связан общими корнями, одной землей, но оказались волею судеб "пересаженными" на другую почву.

То, что французский был "родным языком" в этой семье, как и во многих других алжирских семьях, не было случайностью: в Алжире до 1962 года он был официальным. Но именно эта, с детства усвоенная "двукультурность", закрепившаяся во Франции как "монокультурность", стала источником душевных переживаний героини книги, автобиографические черты которой идентичны жизни автора.

Полный отрыв от культуры, от "языка" отца, произошедший с ней, это утрата, воспринимаемая почти физически как потеря одной из своих половинок, одной из частей, составивших изначально ее "тело", и ее "существо" словно противится этому разъединению, пытается восстановиться, воссоединиться с самим собой. Недаром почти все книги Л. Себбар - об иммигрантах, их способе жизни, их образе мыслей, их вечной мечте вернуться на исконную землю...

Но случаются проявления "культурной метисности" и иного рода - не столько даже в плане тяготения друг к другу "разных своих половинок", как у Себбар, Бурауи, но в плане самоопределения разных своих культурных составляющих внутри одного этнического целого. И если в случае с А. Бегагом эти "половинки" - традиция алжирская, семейная, и традиция французская, - сливаясь, становятся источником, размывающим все сомнения человека, на вопрос "кто я?" отвечающего, скорее, -"француз!" (несмотря ни на "природный" арабский акцент речи, ни на смуглый цвет кожи, ни на типичную магрибинскую внешность), то в случае с его коллегой по писательскому цеху и соотечественницей, алжирской "француженкой" Суад Бельхаддад, известной журналисткой, эти "две половинки", смешавшие в ней Восток и Запад, борются не на жизнь, а на смерть, иногда обретая мир, иногда заставляя страдать, даже физически, а иногда обрекая на поиски нейтральной земли, где можно опустить душевный якорь... 7

О "культурном метисе" современности именно писатели, имеющие возможность на языке одной культуры передать особенности другой и выразить многогранность своего "я", своего мироощущения, дают наиболее полное и эмоционально убедительное представление.

Но точка зрения ученого, обобщившего дебаты о "метисности", не случайно происходящие в Европе, где процессы "смешения" человечества интенсивно идут во всех направлениях, будет небезынтересна, прежде чем читатель познакомится с фрагментами психологического этюда Суад Бельхаддад, воссоздавшей картину жизни девушки в алжирской традиционной семье, обосновавшейся в Париже, и не претендующей на какое-либо социокультурное обобщение. По жанру книга Бельхаддад, скорее, "повесть о жизни", хотя и не без попытки социологического анализа.

В "Размышлениях о метисности" 8 африканец, живущий в Париже, архитектор и социолог Э. Амугу, посвящая свою книгу "тем поколениям, которые родятся после 2000 года", отмечает, что феномен любой "метисности" - расовой, этноконфессиональной, культурной - определяется, конечно, прежде всего общественными отношениями. Именно то, как реагирует на "метиса" окружающий его социум, и становится главным принципом самого его "возникновения" и "существования", то есть его самосознания именно как "метиса" или же восприятия его таковым в общественном мнении. Различные формы социализации индивидуумов, вне зависимости от того, активно или пассивно включены они в эту объективную общественную реальность, так или иначе "захватывающую", ассимилирующую их тела и души (путем ли школьного образования или традиционного воспитания в семье и т.д. и т.п.), становятся, по мнению Амугу, соприродными им, превращаются в их "вторую натуру".

Защитники концепции "культурной метисности", отмечает Амугу, иногда говорят даже о биологизации процесса смешения культур в расовом, например, метисе, что предполагает в носителе разных культур некий произошедший в нем синтез "субстанций", разных между собой основ, культурных "частиц". Это утверждение, конечно, абсурдно, считает автор, ибо его авторы забывают обо всех тех последствиях, к которым приводит столкновение культур. При этом столкновении, конфликте, может, несмотря ни на что, возникнуть как феномен культурной ассимиляции, так и отторжения чужой культуры и даже исчезновения (или замены) одних культурных традиций на другие, навязанные кем-то "чужим"...

Принимая во внимание все это, возникает сомнение, подчеркивает Амугу, а возможно ли вообще некое культурное "смешение", "метисизация" как таковая. Ведь во всякой культуре к тому же существует и довольно значительное количество просто символических элементов, и представить

стр. 74


растворение (или слияние) этих символов с другими такого же типа элементами другой культуры просто невозможно, или возможно лишь виртуально, тем более реальное порождение из них какого-то "нового продукта". В любом случае, именно исторический и социальный опыт, с точки зрения Амугу, свидетельствует о том, что "культурная метисизация" на уровне цивилизационном, или универсальном, в плане мирового культурного процесса есть всего лишь стратегия культурной гомогенизации, лишь тенденции или стремления к однородности в процессе навязывания, насаждения доминантных культур либо внутри одного общества, либо в рамках отношений между разными географически удаленными культурными пространствами.

Все сказанное позволяет, полагает ученый, рассматривать вопрос о "культурной метисности" только в связи с социальными и историческими условиями, способствующими появлению этого феномена. Конечно, ни на каком "биологическом" или "генетическом" уровне феномен "культурного смешения" не появится сам по себе, при смешении расовом или этническом. Только социальный опыт может сделать кого-то "культурным метисом", человеком, трудно определимым в своих и общественных, и природных границах.

"Размытость" и неопределенность этих границ, тем не менее, может быть принята как его особое свойство, как критерий особой классификации его общественной ценности, структуризации реального, социального существования "метисов". Поэтому "метисизация", увиденная под этим углом зрения, уверен Амугу, должна рассматриваться либо как концепт, либо как метафора 9 , то есть, в общих словах, как некая "реальность", содержание которой лишь теоретически позволяет анализировать противостояние, борьбу, различные специфические стратегии субъектов, действующих в особого типа социальных и исторических пространствах, таких как литературное, политическое, символическое и т.д.

Будучи не во всем согласной с автором, я тем не менее солидарна с ним в том, что именно "литературное пространство", где и "символическое" и другие "пространства" порой сосуществуют одновременно, способно запечатлеть в полной мере саму "реальность культурного метиса".

Вот об этой "метафоре" - современности как мире "неоднородном", неоднозначном, многообразном и многосоставном, мятущемся между своими разными "я" и в то же время едином, - на мой взгляд, свидетельствует Суад Бельхаддад, фрагменты книги которой "Между двух "я" мы приведем ниже.

-----

1 См., напр.: Tarrius A. La mondialisation par le bas. P., 2002.

2 См., напр., его книги "Le Gohe du Chaaba". P., 1986; "Les chiens aussi". P., 1999; "Les derouilleurs". P., 2002; "L'integration". P., 2003 и др. О нем см. в книге Прожогиной С. В. "От Сахары до Сены". М., 2002, с.445 - 451.

3 См.: Прожогина С. В. Интеграция по-французски. "Азия и Африка сегодня", 2003, N 6.

4 См.: Прожогина С. В. "Между мистралем и Сирокко", главу "Сумерки рассвета".

5 Sebbar L. Je ne parle pas la langue de mon pere. Р., 2003.

6 Bouraoui N. La voyeuse interdite. P. 1991; Le poing mort, P. 1992; Le bal des murenes, P. 1996; Garcon manque, P. 2001.

7 Souad Belhaddad. Entre deux "je". P., 2001.

8 Emmanuel Amougou. Propos sur le metissage (Aux generations de l'an 2000). P., 2001.

9 См., напр.: Sylvie Kande. Remarques liminaires, in: Discours sur le metissage, identite metissee. En quete d'Ariel. P., 1999, p. 13 - 53.


Новые статьи на library.by:
СЕМЬЯ, ЛАЙФСТАЙЛ, ДОМ:
Комментируем публикацию: "КУЛЬТУРНЫЕ МЕТИСЫ", ИЛИ КРИЗИС "ТРАНСКУЛЬТУРНОЙ" ЛИЧНОСТИ?

© С. ПРОЖОГИНА () Источник: Азия и Африка сегодня 2004 № 2

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

СЕМЬЯ, ЛАЙФСТАЙЛ, ДОМ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.