Бьяджи Э. Красивая жизнь М.: КоЛибри, 2007

У Энцо Бьяджи, крупной фигуры итальянских масс-медиа (он долгое время был главным редактором еженедельника "Эпоха", стоял у истоков национальной телекорпорации RAI), был чрезвычайно обширный круг интересов. Блестящий журналист, эссеист и интервьюер, - он обожал выслушивать откровения звезд, беседовать с ними часами, аккуратно записывая каждую мелочь, всякий нюанс, любую оговорку, речевой оборот и так далее. Из чего и родилась эта книга, простодушно названная "Красивая жизнь". Тот самый редкий случай, когда название полностью соответствует содержанию: тонкая книжица, составленная из личных бесед с Марчелло Мастроянни и комментариев автора, действительно отражает жизнь красивую, одухотворенную, полную до краев. То есть красивую не в смысле поверхностного изящества или, скажем, отчаянного дендизма (в конце концов, несмотря на прозвище "латинский любовник" и оглушительный успех у женщин, Мастроянни не был светским вертопрахом), а в том смысле, что эту жизнь можно назвать "более чем состоявшейся". Хотя самокритичный Мастроянни, во всей видимости, так не считал. Один из самых привлекательных мужчин мирового кино, он всерьез говорит о своей "простонародной" внешности, без конца ставит под сомнение свой талант, трудоспособность и прочее. Да и в целом он не считает себя выдающейся личностью - в то время как другие, и великий Феллини в том числе, придерживаются иного мнения. Феллини говорил, что хотел от актеров полного соответствия своим фантазиям и выдумкам, причем чтобы они, актеры, ловили их буквально на лету, понимая скорее ментально, чем словесно. Из множества звезд, с которыми он работал, Феллини выделил всего двоих: Мазину и Мастроянни, которые ближе всего могли проникнуть в душу режиссерского замысла. Услышав такое, Мастроянни чрезвычайно бы удивился: как следует из книги, целые главы которой написаны с живого голоса актера, он считал себя вполне заурядным человеком. Настолько, что его любимым героем был Обломов: сыграть этого эпикурейца, бесцельно валяющегося целыми днями на диване, было не только мечтой Мастроянни, он всерьез полагал, что такой образ жизни - идеален.

Самое ценное в этих признаниях - то, что в словах Мастроянни никогда не было ни малейшей позы. Ибо он никогда не стремился выглядеть лучше, чем был на самом деле, никогда не придумывал себе судьбу, не умничал, не корчил из себя интеллектуала. Как-то даже откровенно признался, что был огорошен вопросом Марии Шелл - кого он предпочитает, Баха или Бетховена? Он же не видел особого различия между ними, поскольку мало слышал и того, и другого. Еще одно высказывание Мастроянни звучит более шокирующе: мол, поскольку актеры немножко проститутки, в их среде ни возвышенная любовь, ни верность не приживаются. Он не скрывает своих романов и в то же время не кичится ими; при том, что его жена Флора, с которой он не развелся даже ради Катрин Денев, не считает его Казановой или Дон-Жуаном. Он не стремится встать вровень с Лоуренсом Оливье или Кином; не завидует голливудским звездам и их умопомрачительным гонорарам; никогда не занимается самолюбованием, не идет на конфликты... Читатель скажет - а не слишком ли много "не"? Мастроянни не делает того-то и того-то, что же он делает! К какой черте его характера можно не присовокуплять частицу "не"? Если верить книге синьора Бьяджи (а ей стоит верить), Мастроянни просто существует.

стр. 83

Талант, магический дар, позволявший ему на лету схватывать даже обрывки мыслей Феллини, присущ ему от Бога. Однако неверно было бы сказать, что психофизика Мастроянни - его внешность, манеры, мужское очарование - лишь сосуд, инструмент, посредством которого с нами говорит Бог (по крайней мере, в лучших его ролях). Здесь есть еще некая загадка, разгадка которой в самой личности Мастроянни: по-видимому, он одновременно и медиатор, инструмент, и в тоже время чистый Дух, тайну которого всем существом почувствовал не кто иной, как маэстро Феллини. На свой лад эту тайну понял и синьор Бьяджи, написавший феерическую повесть так, что это стало достойно и Мастроянни, и великого итальянского кинематографа в целом.