Длительное время, как в отечественной, так и в зарубежной историографии считалось не принятым уделять пристальное внимание личной жизни социалистических вождей. Показательным примером в этом плане является ведущий теоретик германской и международной социал-демократии Карл Каутский. В данном очерке, основанном преимущественно на материалах фонда Каутского и фамильного архива Каутских (хранятся в Институте социальной истории Амстердама и РГАСПИ, Москва), автор раскрывает неизвестные страницы из истории личной жизни Каутского в 1880 - 1890-е гг. - определяющего периода, когда происходило его становление и развитие как социалистического теоретика и идеолога¹ .

МИННА КАУТСКАЯ

В череде представительниц прекрасного пола, так или иначе повлиявших на жизнь и деятельность Каутского, исключительное место занимала его мать - Минна (Вильгельмина) Каутская (урожденная - Яйх).

Карл Каутский родился 16 октября 1854 г. в Праге. На момент родов его матери - Минне Каутской было всего лишь 17 лет, она была худа и слаба, так что неудивительно, что Карл родился маленьким и хилым. Осматривавший его врач сделал категоричное заключение: "Можете не утруждать себя заботами об этом ребенке. Он не протянет и трех дней"² . Тем не менее, ребенок выжил, а позднее у Минны и Яна Каутских родились еще два мальчика - Фриц и Ганс - и девочка Минна.

Минна Каутская была женщиной незаурядной, для своего времени - даже выдающейся. Под надзором отца она получила хорошее образование: помимо немецкого, знала несколько языков: итальянский, английский, французский. Хорошо играла на фортепиано, танцевала и, говоря современным языком, занималась физкультурой. Актриса по призванию, она была вынуждена оставить сцену из-за болезни. Однако с театральной жизнью покончено не было: Минна стала писать пьесы, но известность принесли ей такие романы на социальные темы, как "Елена", "Женщина в древности. Популярное изложение", "Старые и новые", "Стефан фон Грилленхоф", "Мадам Роланд" и др.³ Каутский вспоминал, что даже будучи на седьмом месяце беременности его мать продолжала играть на сцене (ее амплуа - роль подростков и травести). Несмотря на огромную загруженность Минна Каутская находила время для своего первенца: учила его читать, писать, считать, брала с собой в театр на репетиции и спектакли.

Отметим, что именно с Карлом у его матери установились наиболее близкие отношения. На других детей у Минны зачастую просто не хватало времени. Матери приходилось зарабатывать деньги на гастролях, и она не могла уделять должного внимания другим сыновьям. В результате ее средний сын Фриц выучился разговаривать только по-чешски. Поскольку Минна не знала чешского языка, она попросту не могла общаться с ребенком, нуждаясь для этого в переводчике, в качестве которого обычно выступал старший сын.

Кретинин Сергей Владимирович - доктор исторических наук, профессор Воронежского государственного университета.

¹ Очерк жизни и деятельности Карла Каутского см.: Кретинин С. В. Карл Каутский: опыт переосмысления (1854 - 1938 гг.). - Новая и новейшая история, 1995, N1, 2.

² Kautsky K. Erinnerungen und Erorterungen. Mouton-S. - Gravenhage, 1960, S. 551.

³ См., например: Kautsky M. Stefan von Grillenhof, t. 1 - 2. Leipzig, 1881; idem. Madame Roland. Leipzig, 1891; idem. Auswahl aus ihrem Werk. Berlin, 1965. Подробнее о жизни и деятельности Минны Каутской см.: Friederich C. Minna Kautskys Entwicklung zur Schrifstellerin der Arbeiterklasse. - Wissenschaftliche Zeitschrift der Martin Luhter Universitat Halle-Wurtemberg, Gesellschafts- und Sprachwissenschaftliche Reihe, 1963, S. 1035 - 1045.

стр. 215

Напряженный труд, постоянные разъезды (она была вынуждена принимать приглашения на временную работу различных театров, в том числе и в Северной Германии), недоедание и нервное истощение не сломили Минну, но нанесли сокрушительный удар по ее здоровью. У нее развился туберкулез, который вообще был свойственен семейству Яйхов: от этой болезни в раннем возрасте умерли двое братьев Минны. Она же сумела прожить до 75 лет.

Минна Каутская была близка к социалистическим кругам: сам К. Маркс высоко отзывался о ее произведениях на социальные темы и жаждал познакомиться с австрийской писательницей лично. Этот факт как раз и помог Каутскому сблизиться с ним и с Ф. Энгельсом. Минна Каутская поддерживала также отношения с Женни Лонге. Сам Каутский отмечал, что мать "была моей наперсницей. С ней я обсуждал свои социалистические идеи"⁴ .

На протяжении всей своей жизни Карл находился под сильным влиянием матери. При этом было бы неверно называть его "маменькиным сынком": нередко Каутский действовал наперекор матери (в частности, в амурных делах), но все равно оставался преданным, уважительным сыном и другом.

Минна Каутская, которую в узких кругах называли по-английски "бабушка" (Granny), или иначе - "Мама", пользовалась почитанием и уважением в среде близких к Каутскому социалистов. Последние годы жизни она провела вместе со своим старшим сыном в Берлине. Ее смерть нанесла сильный удар по Карлу Каутскому: в день ее кончины - 20 декабря 1912 г. - он составил свое первое завещание, а в январе 1913 г. Каутский принял решение переселиться в другой район Берлина, в другую квартиру, которая не напоминала бы о недавней утрате матери.

Соболезнуя по поводу смерти матери, Э. Бернштейн писал Каутскому: "Ты... потерял в ней [Минне Каутской. - С. К. ] верного товарища, который с полным пониманием относился ко всем твоим делам"⁵ . К таким "делам" с полным правом следует отнести и амурные похождения Карла Каутского: не все из них мать одобряла, но никогда не шла на открытое противостояние с сыном или его очередной избранницей, предпочитая выждать или действовать опосредованно.

Влияние матери, равно как и неблестящие внешние данные самого Каутского (невысокий, щуплый очкарик, с рано проступившей лысиной, к тому же еще с целым букетом различного рода заболеваний) сильно мешали ему в личной жизни. Так, А. Бебель писал В. Либкнехту в 1883 г. о своих впечатлениях от встречи с Минной Каутской: "Сама женщина выглядит очень хорошо, гораздо младше своих лет, особенно в сравнении с ее сыном; они могут сойти за семейную пару, но никак за мать и сына"⁶ . Находясь под влиянием матери, Каутский, к тому же, был очень застенчивым человеком, что, несомненно, мешало в устройстве его личной жизни. И лишь начав самостоятельную жизнь и оказавшись вдали от родительского дома (в 1879 г. Каутский перебрался в Цюрих), он вплотную занялся своей личной жизнью.

МИЛИЦА НИНКОВИЧ

Первая настоящая привязанность связала Карла Каутского с сербской социалисткой-эмигранткой Милицей Нинкович. Она и ее сестра были дружны с патриархом сербского социалистического движения Светозаром Марковичем. Последний стал инициатором отъезда девушек в Швейцарию, для обучения в Цюрихском университете. Показательно, что описать в 1933 г. в специальном манускрипте свои отношения с Милицей Нинкович Каутского побудили тоже сербские социалисты - супруги Милица и Живко Топаловичи, ссылаясь как раз на тот факт, что в сербском социалистическом движении эта девушка почитается как невеста и ближайшая соратница Светозара Марковича⁷ .

В Цюрихе состоялось знакомство сестер Нинкович с Каутским и другими австрийскими и германскими социалистами, в частности, с Бернштейном. Последний вспоминал, что Милица Нинкович - "очень одаренная и привлекательная девушка" - произвела большое впечатление на него и Каутского: именно под ее влиянием они познакомились с сочинениями таких мыслителей, как Т. Мальтус и Н. Г. Чернышевский. Бернштейн называл Милицу "бывшей подругой Светозара Марковича"⁸ . Под воздействием сербской социалистки Каутский заинтересовался положением в России, в частности - русским народничеством.

В мае 1880 г. Карл сделал Милице предложение выйти за него замуж, но получил отказ. Тем не менее, он продолжал проявлять настойчивость и, спустя несколько недель, находясь в живописном швейцарском городке Шаффхаузен, сумел заставить свою избранницу сменить гнев на милость. "Лунной ночью, стоя у подножья

⁴ Kautsky K. Erinnerungen und Erorterangen, S. 300.

⁵ Internationaal Instituut voor Sociale Geschiedenis (далее - IISG). Nachlab Karl Kautsky, D. V. 499.

⁶ Bebel A. an Liebknecht W., 10.IX.1883. - Liebknecht W. Briefwechsel mit deutschen Sozialdemokraten, Bd. II. Assen, 1873, S. 529.

⁷ IISG, Kautsky-Familienarchiv, Nr. 2137.

⁸ Bernstein E. Sozialdemokratische Lehrjahre. Berlin, 1928, S. 101 - 102.

стр. 216

Шаффхаузенского водопада, в промежутках между страстными поцелуями, она сказала, что принимает мою любовь", - так описал эту сцену Каутский⁹ . Он тут же поспешил поставить в известность гостившую у него в Цюрихе мать, но не нашел у нее понимания. Минна Каутская нашла избранницу сына больной: она видела Милицу во время купания и отметила ее нездоровую худобу. Однако Карл не желал ничего слышать. Минна Каутская в раздражении покинула сына и вернулась в Вену. Вскоре Каутский был вынужден признать правоту матери. В итоге он покинул Милицу и вернулся в родной дом, в Вену.

Стремясь облегчить страдания девушки, Карл решил представить себя "плохим парнем", надеясь, что Милица скорее переживет разрыв, если вся вина будет лежать на нем. Каутский даже хотел, чтобы Милица думала, что он страдает половым бессилием, но к тому времени она уже знала о своей беременности, и эта уловка так и не была пущена "благородным" Карлом в ход. Милица тем временем уехала в Париж, рассчитывая там завершить медицинское образование.

Показательно, что Каутский не пытался объяснить свой разрыв с Милицей иными основаниями, которые выглядели бы более респектабельно, например, взаимным охлаждением и т.п. Он признал, что Милица оказалась несостоятельной как женщина, слабой и больной. По большому счету, Каутский бросил девушку, которая ему доверилась и которая, как оказалось позднее, от него забеременела. Поступок, прямо скажем, отнюдь не геройский. Однако история связи Милицы Нинкович и Карла Каутского на этом не закончилась: трагическая развязка была еще впереди.

В то время, как Милица пыталась устроиться в Париже, Карл получил предложение от патронирующего ему богатого социалиста Карла Хёхберга отправиться в Лондон для установления личных связей с Марксом и Энгельсом. Однако вскоре, в начале 1881 г. (Каутский в своих воспоминаниях редко называл конкретные даты; видимо, это произошло в конце февраля - начале марта, так как в марте Каутский уже был в Англии), пришло известие о том, что Милица родила в Париже сына. Карл решил ехать в Лондон через Париж, чтобы найти решение проблемы с Милицей.

Рискнем предположить, что посещение Парижа было вызвано не только желанием разрешить проблему с Милицей, но и тем, что там находился банк, принадлежавший Хёхбергу, где Каутский мог получить деньги на дальнейшую поездку и пребывание в Англии. По крайней мере, именно после разорения своего парижского банка Хёхберг оказался в сложном финансовом положении¹⁰ .

Сам Каутский вспоминал, что выяснение отношений между ними проходило поначалу в дружеской обстановке, но лишь до тех пор, пока Милица не выдвинула требования, чтобы Карл не ездил в Лондон, а остался вместе с ней в Париже. Молодая мама находилась в крайне затруднительном положении: у нее не было средств к существованию, она и ее ребенок были слабы и больны. Однако Каутский не хотел упустить возможность попасть в Лондон, к Марксу и Энгельсу. "Неужели я должен был отказаться от возможности установить личный контакт с Марксом и Энгельсом и тем самым не выполнить возложенное на меня поручение?" - вопрошал он¹¹ . Для Каутского в этом случае партийный долг и партийная дисциплина оказались на первом месте, хотя по большому счету это были лишь отговорки: он пытался достичь определенных высот в социалистическом движении (отрабатывая при этом и вложения, что были сделаны в него Хёхбергом) и хотел использовать свой шанс. Милица и сын были на этом пути помехой. К тому же, Каутский указывал, что оба - и мать и ребенок - были обречены: "Будь Милица вновь здорова, тогда проблема наших отношений вставала вновь и требовала бы своего решения.... Но, хотя я не был врачом, мне казалось, что дни Милицы сочтены"¹² . К несчастью, Каутский не ошибся.

В итоге он бросил свою бывшую возлюбленную и ребенка в Париже и отбыл в Лондон. Карл оставил Милице денег и пытался поддерживать с ней связь, но та вскоре перестала принимать его послания и деньги. Спустя несколько недель после отъезда Каутского его сын умер, а еще через несколько месяцев скончалась и Милица. Каутский не указывает точно, где и когда умерла его возлюбленная.

Известно, что после смерти сына Милица вернулась в Сербию, т.е. она не была столь тяжело больна, как констатировал Каутский, оправдывая свой отъезд из Парижа. Более того, Милица умерла лишь 18 ноября 1881 г. в городе Крагуевац, что приблизительно в ста километрах к югу от Белграда¹³ . Таким образом, между последним свиданием между Карлом и Милицей (которое состоялось в марте 1881 г.) прошло около девяти месяцев, причем за это время еще не оправившаяся от родов и похорон молодая женщина совершила путешествие длиной около 2 тыс. км! Все это наводит на определенные размышления, выводы из которых складываются не в пользу Каутского.

⁹ IISG, Kautsky-Familienarchiv, Nr. 2137.

¹⁰ Kautsky K. Op. cit., S. 503 - 504.

¹¹ IISG, Kautsky-Familienarchiv, Nr. 2137.

¹² Ibidem.

¹³ Rossum L. van. Einleitung - Karl Kautsky und die Sozialdemokratie Sudosteuropas. Korrespondenz. 1883 - 1938. Frankfurt a.M. - New York, 1986, S. 22.

стр. 217

Тем не менее, для него проблема разрешилась как бы сама собой. Однако его роль в этой истории следует признать более чем неприглядной. Тем более, что он постарался не допустить широкой огласки, уверив своих друзей Хехберга и Бернштейна, что именно Милица была инициатором их разрыва и что они расстались как добрые друзья. Так, он писал Бернштейну 31 июля 1882 г., вскоре после своей женитьбы на Лоизе Штрассер, что воспринимал Милицу как "постороннюю личность"¹⁴ . Перед своими товарищами Каутский сохранил моральный облик. Неслучайно, нигде в своих воспоминаниях Каутский не написал о Милице Нинкович. Рукопись о ней так и осталась неопубликованной и вплоть до наших дней была практически не востребована исследователями. Это во многом связано, на наш взгляд, с традиционной для западной историографии относительной закрытостью темы личной жизни ведущих социалистов. Показательно, что даже фрагментарное обращение Т. Шельц-Бранденбургом к манускрипту Каутского о Милице Нинкович вызвало серьезную критику со стороны ряда исследователей. В частности, внук Каутского Дж. Каутский упрекал бременского историка за то, что его исследование "абсолютно определенно направлено против Каутского", подчеркивая, что нельзя делать выводы о моральной ответственности Каутского, опираясь лишь на один источник - сам манускрипт. "Неизвестно, что в действительности произошло между двумя молодыми людьми более века назад", - заявил он¹⁵ .

Тем не менее, на наш взгляд, ситуация, складывающаяся при знакомстве с рукописью, представляется вполне ясной. Тем более, что муки совести продолжали терзать Каутского вплоть до последних дней жизни. "Я часто себя спрашивал, верно ли я поступил с Милицей, - писал он. - Но при детальном анализе ситуации я так и не нашел другого решения... На моем месте мог бы запросто оказаться парень, что использует девушек для забавы и, получив от них все, что ему нужно, бросает, когда надоест"¹⁶ . Каутский полагал, что он поступил с Милицей хоть и жестоко, но зато честно, и, по крайней мере, поддерживал деньгами. При этом история с Милицей заставила Каутского задуматься о том, что он "не в состоянии на долгое время сделать счастливой какую-нибудь девушку"¹⁷ .

Не оправдывая поведения Каутского, отметим, что аналогичные случаи были среди социалистических вождей скорее правилом, чем исключением. Речь идет, в первую очередь, о внебрачных отношениях. С одной стороны, социалисты подчеркивали свое пренебрежение к буржуазной морали с ее ханжеским брачным ритуалом и регламентацией семейных отношений. Напомним в этой связи знаменитые строки из "Манифеста Коммунистической партии" об отношении к буржуазной семье: "Уничтожение семьи! Даже самые крайние радикалы возмущаются этим гнусным намерением коммунистов. ... Буржуазная семья естественно отпадает... Буржуазный брак является в действительности общностью жен. Коммунистам можно было бы сделать упрек разве лишь в том, будто они хотят ввести вместо лицемерно-прикрытой общности жен официальную, открытую"¹⁸ .

Однако в социалистических кругах существовали определенные морально-этические нормы, которые осуждали распущенность и внебрачные связи, но именно те, что становились достоянием гласности. Тем не менее, ближайшие друзья Каутского - Бернштейн и Хёхберг - также не были безгрешными. Последний имел внебрачного сына, которого тоже звали Карл. После смерти Хехберга возник спор о наследовании состояния между его семьей и социалистической партией. По этому поводу Бернштейн писал в январе 1886 г. Каутскому: "В дело вмешался еще и маленький Карлос, что остался после нашего друга"¹⁹ , на что Каутский, имевший свой аналогичный опыт из своей личной жизни, ответил: "Что касается маленького Карлоса, то это далеко не самое глупое из того, что сотворил большой Карлос"²⁰ . Имелось в виду, что куда большим проступком перед партией было именно решение Хёхбергом вопроса о наследстве, а не наличие внебрачного ребенка.

Сам Бернштейн спустя несколько лет сам оказался в схожем положении, как и его младший друг. Эдуард не знал, как поступить со своей подругой - разведенной Региной Цадек (по первому мужу - Шаттнер), которая еще и имела двух детей от первого брака. Дело в том, что по германскому и швейцарскому законодательству повторный брак для разведенной женщины разрешался лишь спустя минимум 300 дней с даты развода. По этому поводу Бернштейн писал Каутскому, что лишь в Англии возможен "дикий брак", т.е. сожительство²¹ . Однако его беспокоило больше не общественное осуждение, а то, что будут говорить в партийном руководстве.

¹⁴ Российский государственный архив социально-политической истории (далее - РГАСПИ), ф. 204, оп. 1, д. 836, л. 3.

¹⁵ Internationale Wissenschaftliche Korrespondenz (далее - IWK), 1993, S. 324, 329.

¹⁶ IISG, Kautsky-Familienarchiv, Nr. 2137.

¹⁷ РГАСПИ, ф. 204, оп. 1, д. 836, л. 3.

¹⁸ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 4, с. 445, 446.

¹⁹ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 26.

²⁰ РГАСПИ, ф. 204, оп. 1, д. 871, л. 2.

²¹ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 73.

стр. 218

Отметим, что социалистическое движение не было исключением, и кровнородственные связи играли в нем большую роль. Те же Лафарг и Лонге достигли определенных высот в известной степени благодаря женитьбе на дочерях Маркса. Недруг Каутского Б. Гайзер был женат на дочери В. Либкнехта; еще один его оппонент Р. Зайдель - на сестре жены Ю. Моттелера Э. М. Шварц, имевшей к тому времени взрослую внебрачную дочь. То же самое можно сказать и о Бернштейне, племянник жены которого, редактор "Социалистише монатшефте", ставший затем министром правительства Вюртемберга, Б. Хейман, женился на дочери видного социал-демократа И. Ауэра, а еще один друг Каутского М. Ромм - на сестре жены Бернштейна Ю. Цадек²² .

Показательно, что Бернштейн, подобно Каутскому, также посвятил в 1926 г. своей юношеской страсти специальный манускрипт, в котором он описал свой роман с актрисой венского театра Герминой Вольмар, начавшийся в 1874 г. и длившийся год, до переезда Бернштейна в Швейцарию. Бернштейн признавал, что поддерживал с этой женщиной "очень тесные дружеские отношения", и что после расставания переписывался с ней²³ . При этом, если Бернштейн предпочитал не афишировать свою личную жизнь, то интимные дела и проблемы других социалистов не были для него табу. После самоубийства младшей дочери К. Маркса Элеоноры Эвелинг-Маркс Бернштейн называл главным виновником трагедии гражданского мужа Элеоноры Эдварда Эвелинга, которого он считал "законченным мерзавцем"²⁴ . Бернштейн даже попытался сообщить об этом публично, в статье в "Нойе цайт", однако Каутский предостерег своего друга от этого шага.

В этой связи возникает предположение, что Каутский, зная характер Бернштейна, не зря стремился сохранить от него в тайне полное содержание истории с Милицей Нинкович. Это подтверждается участием Бернштейна в других сердечных делах Каутского, когда тот часто выступал в роли "слуги двух господ", лавируя, например, между Каутским и Энгельсом в истории с Лоизой Каутской.

ЛОИЗА ШТРАССЕР

Вскоре после завершения истории с Милицей Нинкович, в 1882 г., Карл Каутский женился на Людовике Йозефе (Лоизе) Штрассер. Это была невысокая, спокойная и добрая женщина, так же, как и ее муж, убежденная социалистка. Будучи импульсивным по натуре, Каутский быстро поддался чарам Лоизы, которыми она пленила многих мужчин (неслучайно ее так и называли за глаза - "Чаровница").

Карл познакомился с Лоизой в 1877 г., встретив ее, еще совсем юной девушкой, в доме своего друга. У того как раз недавно умерла жена, и он, оставшись один с маленьким ребенком, нанял Лоизу в качестве няни и домохозяйки. Лоиза происходила из бедной еврейской семьи: ее отец рано умер, мать была стара и немощна, а младшая сестра тяжело болела. Так что девушке пришлось взять на себя заботу о них. Описывая историю свой женитьбы на Лоизе в обширном письме к Бернштейну от 31 июля 1882 г., Каутский подчеркивал, что его мать - Минна Каутская - уже тогда говорила, что Лоиза - "это женщина для меня"²⁵ . Правда вскоре после женитьбы мать Каутского изменила свое мнение.

Каутский утверждал, что практически сразу же полюбил Лоизу, но, тем не менее, на долгое время оказался с нею разлучен, пока случайно не встретил ее на улице в Вене, где она работала в магазине. С тех пор они стали часто видеться. Однако параллельно, в Лондоне, Каутский поддерживал отношения с другой женщиной по имени Марта. "Когда я рассказал М[арте], что у меня есть одна подруга в Вене, с которой я переписываюсь, - писал он Бернштейну, - она вышла из себя и потребовала тут же прекратить переписку, а когда я отказался, то стала настаивать на том, чтобы я давал читать ей каждое отправляемое и получаемое письмо"²⁶ . В итоге Каутский порвал с Мартой и женился на Лоизе, которая также разорвала со своим возлюбленным. Отметим, что как и в истории с Милицей, Каутский постарался уверить Бернштейна в том, что разрыв между ним и Мартой произошел по обоюдному согласию и без эксцессов.

Первое время Карл и Лоиза жили, что называется, душа в душу. Однако первый брак самого Каутского нельзя было назвать удачным. Против Лоизы была настроена родня Карла, особенно мать и сестра. Каутский признавал, что "...моя семья дала мне понять, что без особой радости воспринимает мой брак"²⁷ . Находясь под влиянием своей матери, Карл даже стал называть свою жену "Мумма", что было созвучно имени "Минна". Ло-

²² Подробнее об этом см.: Tennstedt F. Arbeiterbewegung und Familiengeschichte bei Eduard Bernstein und Ignaz Zadek. - IWK, 1982, S. 451 - 481.

²³ РГАСПИ, ф. 204, оп. 1, д. 41, л. 11.

²⁴ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 187. Отметим, что сама Элеонора незадолго до трагической смерти, 15 марта 1898 г., писала Каутскому о своем отношении к внебрачным связям Энгельса, признавая его фактическое сожительство с М. Берне и Л. Берне, а также вспоминая о других романах Генерала. См.: РГАСПИ, ф. 8, оп. 1, д. 260, л. 1об.

²⁵ РГАСПИ, ф. 204, оп. 1, д. 836, л. 2.

²⁶ Там же, л. 4.

²⁷ Aus der Fruhzeit des Marxismus. Engels' Briefwechsel mit Karl Kautsky. Praha, 1935, S. 228.

стр. 219

иза часто болела: сказывались постоянные переезды, скитания. Она была также не очень хорошей хозяйкой, хотя точнее было бы сказать, что ее абсолютно не привлекало ведение домашнего хозяйства (при этом она неплохо готовила, но чистоплотностью не отличалась). Но самое главное - у молодых супругов не было детей. Причем, словно по иронии судьбы, Лоиза закончила курсы акушерок.

Отношения между Карлом и Лоизой складывались непросто: после бурных любовных переживаний, достигнув своей цели, Карл, как это с ним уже было, охладел к супруге. Некоторое время они жили вместе достаточно спокойно: ни о каком разрыве вопрос не стоял, тем более, что Каутские органически влились в разношерстую, нестройную компанию социалистических семейств и групп.

Лето 1887 г. вообще стало вторым медовым месяцем для супружеской четы. "Сейчас вы вновь принадлежите только себе и переживаете второй медовый месяц", - писал Бернштейн в письме Каутскому 28 июня 1887 г.²⁸ Тот отвечал: "Ты прав, мы вздохнули совершенно свободно и наслаждаемся нашим вторым медовым месяцем"²⁹ .

Однако этот "второй медовый месяц" не стал прологом дальнейшей счастливой семейной жизни. Напротив, вскоре Карл и Лоиза расстались, и отправной точкой их разрыва стала история с Беллой Камбергер.

БЕЛЛА КАМБЕРГЕР

Летом 1888 г., находясь на отдыхе в местечке Санкт-Гильген, расположенном под Зальцбургом, Каутский увлекся дочерью местного окружного судьи Изабеллой Камбергер. "Это чудесная поэма о девушке, которую невозможно найти в областях цивилизации", - восторгался Каутский своей новой возлюбленной, признавая при этом своей задачей "повлиять на уровень ее умственного развития"³⁰ .

Бернштейн попытался остудить пыл Каутского, указывая на возможные серьезные последствия. Он писал, что А. Бебель очень хорошо относится к Лоизе, и что в итоге все могло свестись к тому, что Каутский оказался бы в роли безумца. "Каутский абсолютно не знает, что за женщина рядом с ним", - так, по мнению Бернштейна, на всю эту историю отреагировал Бебель³¹ . И, надо сказать, он не ошибся.

Влюбленность Каутского была как всегда пылкой и страстной, но даже он сам отмечал ее необычную силу и глубину. "Вот уже два месяца, как я разлучен с этой особенной девушкой, в которую я влюблен, как никогда раньше. Партия, наука, друзья. Все отходит на второй план, когда я думаю о ней... Я часто влюблялся, но такое со мной впервые", - констатировал Каутский³² .

Дальнейшее развитие событий происходило стремительно. "В течение приблизительно трех недель я внезапно нагрянул в Лондон, - писал Каутский Бебелю, - распродал все, что можно было продать, упаковал оставшееся и вновь исчез"³³ . Ослепленный любовью к Изабелле, Каутский не замечал ничего вокруг. Он фактически поставил свою жену перед фактом разрыва, и той ничего не оставалось, как смириться. К чести Лоизы она приняла этот удар судьбы спокойно, без сцен и истерик. Более того, она поддержала сочиненную Каутским легенду о том, что между ними уже давно возникло отчуждение.

Любовные похождения Каутского вызвали вначале небольшой переполох в кругах лондонской эмиграции и насторожили Энгельса. На возможность обострения отношений с последним Каутскому намекал Бернштейн, предупреждавший своего друга против поспешных шагов, которые могли иметь серьезные последствия как для Карла, так и для Лоизы. Каутский не хотел до поры до времени посвящать Энгельса в свои личные дела. В этом ему помог Бернштейн, прикрывший Каутского на время его отсутствия, но долго так продолжаться не могло. Бернштейн рассчитывал, что проблема разрешится сама собой, как только наступит ясность в любовной истории Каутского. После ее окончания Бернштейн писал Каутскому по поводу отношений с Энгельсом, который недоумевал относительно отсутствия одного из своих ближайших учеников: "Конечно, ты должен ему написать, и я советую тебе описать ему все подробно, во всех деталях. Понимаешь? Все! Без собственных размышлений и объяснений, только существо дела, без хождений вокруг да около, что может тебе больше навредить, чем помочь"³⁴ .

В этой ремарке Бернштейна важным для нас представляется не только то, что он посоветовал Каутскому, но и то, что он обратил внимание на один из главных недостатков своего старого друга: Каутский любил стро-

²⁸ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 84.

²⁹ РГАСПИ, ф. 204, оп. 1, д. 918, л. 1.

³⁰ IISG, Nachlab Karl Kautsky, С 80. Каутский остался в Санкт-Гильгене один, так как Лоиза уехала к заболевшей матери.

³¹ Ibid., K. D. V. 106.

³² РГАСПИ, ф. 204, оп. 1, д. 937, л. 2.

³³ Kautsky K. an Bebel A., 14.IX.1888. - Bebel A. Briefwechsel mit Karl Kautsky. Assen, 1971, S. 69.

³⁴ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 107.

стр. 220

ить как в устной, так и в письменной речи долгие и громоздкие схемы, за которыми часто терялась сама сущность его высказывания. Этот недостаток будет проявляться у Каутского на протяжении всей жизни.

Надо признать, что Бернштейн оказался прав: письмо Каутского Энгельсу с изложением сути "дела Изабеллы" сыграло свою роль³⁵ . Энгельс поначалу с пониманием подошел к этой истории, признав даже, что в разрыве семейных отношений виноваты обе стороны - и Карл, и Лоиза. И вот здесь Каутский допустил большую ошибку, попытавшись переместить основную долю ответственности за случившееся на свою супругу.

Стремясь оправдать интрижку на стороне, Каутский сделал акцент на то, что его жена имела ложное представление об эмансипации. "Я сам привил ей идеи равноправия и эмансипации, - жаловался Каутский Энгельсу, - и они проникли в Лоизин характер гораздо глубже, чем у любой другой женщины. Однако фактическая эмансипация не означает эмансипации от домашнего хозяйства. ...Лоиза же воспринимала любую работу по дому, которую я предлагал ей выполнить, как ее ущемление в научной работе"³⁶ .

Проблема "Женщины и социализм" неразрывно связана с проблемой эмансипации. Социалистическое движение предлагало женщине полное равноправие с мужчиной, активное привлечение к политической деятельности. Бебель писал в своей знаменитой книге "Женщина и социализм", что "в новом обществе женщина социально и экономически полностью независима, она больше не испытывает притеснения и давления..., по отношению к мужчине она свободна и равна, она - хозяйка своей судьбы"³⁷ . Более того, вскоре социалистические партии стали уделять особое внимание работе с женщинами, создавали специальные женские секретариаты, организации и т.п.

Эмансипация в конце XIX в. означала также и возможность для женщины выбирать себе брачного партнера или жить в гражданском браке. Элеонора Маркс, Роза Люксембург, Инесса Арманд и др. вели себя более чем раскрепощенно по меркам того времени. Однако мужчины, на словах поддерживавшие идею независимости и эмансипации женщины, на практике относились к ним не без старых стереотипов.

И Карл и Лоиза не могли создать полноценную семью еще и потому, что семейные ценности окружавшего и воспитавшего их мира оставались прежними. Свободная любовь, свобода от домашних обязанностей и пр. при отсутствии детей превращали брак в формальность. Несомненно, можно было бы вести речь о некоем гражданском браке, точнее - союзе двух людей, объединенных общими целями и общей работой по пропаганде социалистических идей, организационной работой в интересах австрийского, германского и международного рабочего движения. Однако этот союз не был нужен Каутскому, который желал иметь нормальные семейные отношения. Что касается Лоизы, то она, видимо, не считала, что брак накладывает на нее некие дополнительные обязанности, и стремилась к возможно большей свободе действий.

Перед Лоизой был пример того образа жизни, что вели Энгельс, Шей, Бернштейн и другие социалисты-эмигранты, когда семейный очаг являл собой этакий образчик социалистического салона, в котором жены и подруги борцов за дело рабочего класса могли выступать на равных с мужчинами: делать доклады, вести дискуссии, блистать остроумием, курить, выпивать и т.п. Все это до поры до времени импонировало мужчинам, однако по мере их взросления (что у Каутского проявилось после 30-ти лет), поведение эмансипированных спутниц начинало раздражать. Поэтому, если последние не успевали к этому времени обнаружить свой главный интерес на кухне, у детской колыбели и т.п., возникала угроза распада брака. Нечто подобное произошло и в отношениях между Лоизой и Карлом.

В своих выпадах против Лоизы Каутский, что называется, перегнул палку. Энгельс, который был неравнодушен к жене Каутского, принял ее сторону. Он писал Лауре Лафарг, что после известия о разрыве между Лоизой и Карлом "мы были словно ослеплены молнией". Пересказывая историю с Беллой, Энгельс прямо указывал, что она была инспирирована матерью и сестрой Каутского ("сестра, естественно, находилась за кулисами и заставляла танцевать обе куклы"). Это самая величайшая глупость, которую Каутский совершил в своей жизни, - подытоживал Энгельс³⁸ .

Вслед за ним к обсуждению морального облика Каутского присоединились и другие видные деятели социалистического движения. Практически все они, за исключением разве что Бернштейна, осудили Каутского. Ситуация была связана с несколькими моментами. Помимо нарушения морально-этических норм неписаного социалистического семейного кодекса (Каутский выставил свою личную жизнь на обозрение широкой публике), у каждого был свой интерес. Бебель и Энгельс, да и в некоторой степени тот же Бернштейн, тепло относились к Лоизе. Либкнехт, несомненно, не забыл, что Каутского в свое время предпочли его зятю Гайзеру на

³⁵ Kautsky K. an Engels F., Anfang (?) Oktober 1888. - Friedrich Engels' Briefwechsel mit Karl Kautsky. Wien, 1955, S. 221.

³⁶ IISG, Nachlab Karl Marx und Friedrich Engels, L. 2627. Процитированный фрагмент был вычеркнут из полного текста письма, опубликованного Бенедиктом Каутским. См.: Friedrich Engels' Briefwechsel mit Karl Kautsky, S. 224.

³⁷ Bebel A. Die Frau und der Sozialismus. 9 Aufl. Stuttgart, 1891, S. 337.

³⁸ Engels F. an Lafarg L., 13.X.1888. - Marx K., Engels F. Werke, Bd. 37, S. 108, 109.

стр. 221

посту главного редактора "Нойе цайт", а самого Либкнехта фактически исключили из редколлегии этого издания. Так что Каутский оказался, образно выражаясь, против целой коалиции ведущих социалистических деятелей, которые принялись активно обсуждать его амурные похождения и, что самое неприятное, делать выводы о негативном влиянии этого факта на его профессиональную деятельность. Однако любовные приключения Каутского закончились так же внезапно, как и начались.

В историю с Изабеллой неожиданно вмешалась "третья сила" в лице брата Карла Каутского Ганса, который прибыл вместе с пылким влюбленным в Санкт-Гильген в качестве его поверенного. Ганс был выше, привлекательнее и на 10 лет моложе Карла. Неудивительно, что пять дней спустя дочь окружного судьи была обручена... с Гансом, о чем последний информировал своего старшего брата телеграммой. "Это для меня серьезный удар. Прошло всего пять дней с тех пор, как я получил от нее [Изабеллы. - С. К. ] пламенное любовное послание, как вдруг пришло известие об ее обручении", - писал Каутский Бернштейну³⁹ .

Надо отметить, что Каутский не только быстро оправился от этого удара, но и сумел сохранить нормальные отношения с братом, даже переживал за него. Год спустя, в октябре 1889 г., тот писал об этом Карлу, выражая надежду, что "однажды ты полностью простишь меня"⁴⁰ . Однако полное примирение между братьями было осложнено новым соперничеством - на этот раз за руку и сердце Луизы Роншпергер, которая в итоге предпочла Карла.

ЛУИЗА РОНШПЕРГЕР

После разрыва с Изабеллой Камбергер Каутский на некоторое время вернулся к Лоизе. "Лето 1888 г. закончилось на том, что я предложил моей жене развод. Она сразу же согласилась сделать первые шаги в этом направлении", - писал Каутский в "Из ранней истории марксизма"⁴¹ . Он пытался представить ситуацию таким образом, что разрыв с Лоизой не был связан с адюльтером, а стал итогом несовместимости характеров. Каутский уверял, что после разрыва с Лоизой вернулся в Вену и там встретил новую любовь в лице Луизы Роншпергер (которая по иронии судьбы училась вместе с его первой женой). Такова была, что называется, официальная версия, которая должна была объяснить широким массам социалистов тот факт, что у одного из их лидеров было две жены. На деле ситуация обстояла гораздо сложнее.

Осенью 1888 г. Каутский вернулся к жене, но пропасть между ними все расширялась. Что касается вопроса о том, когда супруги решили расстаться окончательно, то это случилось лишь в конце мая - начале июня 1889 г. Таким образом, первый брак Каутского сохранялся на протяжении практически года после истории с Беллой Камбергер. Причем имеются многочисленные свидетельства, что Карл и Лоиза пытались сохранить семью. Поздравляя в конце ноября 1888 г. Энгельса с 68-летием, Каутский писал, что они с женой надеются в ближайшее время приветствовать его лично⁴² . Правда, Каутские постоянно откладывали свой переезд, но о серьезности намерений свидетельствует то, что они искали в Лондоне квартиру.

Нельзя, конечно, исключить и того, что Каутские сознательно маскировали приготовления к разводу, чтобы спокойно решить все вопросы и подготовиться к реакции родственников и друзей. Однако данное предположение не выдерживает критики по целому ряду позиций: во-первых, эта подготовка продолжалась слишком долго - почти год. Во-вторых, супруги продолжали вести совместное хозяйство и поддерживать старые контакты. В-третьих, если Карл и был настроен на развод (да и то не будучи в этом уверенным), то Лоиза продолжала любить своего мужа и хотела сохранить семью. После истории с Беллой (в октябре 1888 г.) она написала Карлу о том, "как сильно она его любит, несмотря на произошедшее"⁴³ . Последний колебался, выбирая между браком и разрывом. И тут в дело вмешались родственники Карла, его мать, в первую очередь.

Как было отмечено выше, семья Карла Каутского изначально была против его брака с Лоизой. Раздоры и фактически случившийся летом 1888 г. разрыв между Карлом и Лоизой должны были лишь подтвердить верность этой позиции. Поэтому Минна Каутская попыталась оказать давление на сына с целью окончательно решить проблему с его первым браком. При этом нельзя утверждать, что она сознательно хотела развести Карла и Лоизу. При всей неприязни к снохе, Минна опасалась последствий развода, в том числе судебных тяжб, финансовых потерь и широкой огласки. Но более этого она желала, чтобы вся эта история с разрывами и примирениями между Лоизой и ее сыном побыстрее закончилась, в том числе и посредством судебного про-

³⁹ РГАСПИ, ф. 204, оп. 1, д. 937, л. 4.

⁴⁰ IISG, Kautsky-Familienarchiv, Nr. 1535. Ганс вообще пользовался успехом у женщин и был трижды официально женат, включая и его первый брак с Беллой, и имел ото всех жен в общей сложности пятерых детей. Он так же в свое время дружил с Розой Люксембург. При этом Ганс сделал неплохую карьеру как художник и искусствовед и стал в итоге профессором. Умер в 1937 г.

⁴¹ Aus der Fruhzeit des Marxismus. - Friedrich Engels' Briefwechsel mit Karl Kautsky, S. 222.

⁴² Kautsky K. an Engels F., 26.XI.1888. - Friedrich Engels' Briefwechsel mit Karl Kautsky, S. 225.

⁴³ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 107.

стр. 222

цесса. Надо признать, что Карл сам пошел за советом к своей матери, показав, в частности, письмо Лоизы, в котором та соглашалась все простить и забыть. Минна Каутская достаточно резко выступила против Лоизы. Если поначалу, когда Каутский еще был увлечен Беллой, речь шла о том, чтобы предоставить Лоизе денежное содержание из средств самого Карла и его матери, то затем Минна Каутская заняла в этом вопросе жесткую позицию. Неслучайно, Бернштейн крайне раздраженно писал, что "эта история [связь с Беллой Камбергер. - С. К. ] не изменила моего отношения к тебе, чего не могу сказать по отношению к твоей матери, к которой я до сих пор относился с любовью, и о которой сейчас не могу сказать ни одного хорошего слова"⁴⁴ . Этот выпад Бернштейна (который действительно почитал Минну Каутскую, уважительно величая ее "Мама") не имел, впрочем, существенных последствий для его отношений с Каутским. Год спустя Бернштейн уже в более спокойном тоне писал Каутскому, что он удовлетворен достигнутым решением финансовой проблемы, указывая, что "в тебя куда легче было бы бросать камни, если бы она [Лоиза. - С. К. ] помимо душевных ран испытывала бы и материальную нужду"⁴⁵ .

В итоге, вопрос о финансовой компенсации Лоизе был решен не только за счет отчислений из средств Карла, но и тем, что Лоиза получила место секретаря и экономки при Энгельсе. Помимо этого Каутский отказался от гонорара за копирование и редактирование ряда рукописей Маркса, что шло в покрытие ссуды, полученной Каутским, видимо, для выплаты Лоизе отступных. Против этого выступила Минна Каутская, не желавшая, чтобы ее сын шел на финансовые уступки, и предпочитавшая решить дело в суде. Она даже адресовала Лоизе письмо с упреками по этому поводу, но получила ответ, в котором говорилось, что "в том, что произошло летом, нет моей вины... Когда в течение как минимум недели все в груди сдавливается так, что сердце готово выскочить наружу, попросить прощения - это было бы самое лучшее, что могла бы сделать мать"⁴⁶ .

Как видим, одним из главных вопросов при разрыве между Карлом и Лоизой была именно материальная проблема, которую удалось решить полюбовно, хотя все это сопровождалось рядом скандалов, в том числе и фактическим разрывом отношений между Лоизой и Минной Каутской. Показательно, что позицию последней осудил даже Бернштейн, ближайший друг Каутского. Аналогично повел себя и Энгельс, но об этом речь чуть ниже.

Таким образом, три первых больших увлечения Карла Каутского закончились достаточно печально: Милица Нинкович была им брошена и умерла; он оставил Марту; брак с Лоизой оказался непрочным⁴⁷ ; а недолгий роман с Изабеллой Камбергер закончился разрывом. Во всех этих случаях активную роль сыграла Минна Каутская, мнение которой имело для сына большое, можно сказать, определяющее значение, особенно после ее верного "прогноза" в отношении Милицы.

Тем не менее Карл всякий раз поступал вначале вопреки ее советам, но затем в той или иной форме признавал ее правоту. В случае с Милицей Карл был близок к тому, чтобы повторить путь своих родителей, когда театральный декоратор Ян Каутский (26-ти лет) женился на 16-летней актрисе Минне Яйх против воли своей родни. Если со стороны невесты никаких особых возражений не последовало (помимо Минны у ее родителей было еще 8 детей, что автоматически предполагало бедность и нужду), то Каутские встретили решение своего отпрыска в штыки: они рассчитывали, что их сын сумеет найти более достойную супругу, если не с большим состоянием, то уж никак не актрису, что для чешских обывателей того времени ассоциировалось с самой древней профессией.

В этом плане скороспелый брак Карла с Лоизой можно считать своеобразной попыткой заявить о самостоятельности и вырваться из-под опеки матери. Однако в итоге именно Минна Каутская сумела подобрать для Карла супругу, с которой он нашел семейное счастье.

Еще в июне 1888 г. Каутский познакомился в Вене с Луизой Роншпергер, дочерью хозяина кондитерской, еврейкой по национальности. Луиза была подругой матери Каутского. Она выросла в большой семье, где ей с детства приходилось помогать родителям. Детство Луизы было омрачено неожиданным самоубийством ее отца. Тем не менее в семье осталось достаточно средств, чтобы позволить ей получить образование в женском училище, где она среди прочего освоила иностранные языки: английский и французский, причем на таком уровне, что занималась переводами на них с немецкого⁴⁸ . Однако специальной профессии Луиза так и не получила. Благодаря знакомству с Минной Каутской, она прониклась социалистическими идеями, стала частой гостьей в доме Каутских, где познакомилась вначале с Гансом, а затем и с Карлом.

⁴⁴ Ibidem.

⁴⁵ Ibid., D. V. 117.

⁴⁶ IISG, Kautsky-Familienarchiv, Nr. 1701.

⁴⁷ Сам Каутский так писал о двух первых женщинах в его жизни: "Если о Лоизе я вспоминаю со спокойной душой, с чувством умиротворения и чистой совестью, то о Милице - всегда лишь с болью и страданием". - Ibid, Nr. 2137.

⁴⁸ Miller S. Nicht zu vergessen: Luise Kautsky - Marxismus und Demokratie: Karl Kautsky Bedeutung in der sozialistischen Arbeiterbewegung. Frankfurt a.M. - New York, 1992, S. 393.

стр. 223

Между Луизой и Гансом возникли близкие отношения, и эта первая привязанность была сильна всю ее жизнь, но, как признавал сын Карла и Луизы Каутских, также названный Карлом, именно вмешательство Минны Каутской не позволило Гансу и его матери быть вместе⁴⁹ . Минна Каутская посчитала (и, как оказалось, не ошиблась), что Луиза лучше подходит ее старшему сыну. В апреле 1890 г. Карл и Луиза стали мужем и женой.

Вторая супруга Каутского не имела того магнетического воздействия на мужчин, как первая "фрау Каутская". Чисто внешне Луиза также уступала Лоизе. У обеих женщин черты лица были скорее мужскими, но если Лоизе была свойственна утонченность, и в ее лице угадывалось что-то восточное, загадочное, то Луиза выглядела более грубо: продолговатое лицо с массивным подбородком, маленькими губами, большим носом, крупными глазами, вытянутыми и слегка оттопыренными ушами. Вторая жена Каутского также была женщиной эмансипированной, сторонницей равноправия мужчины и женщины и достаточно свободного отношения к браку. Это, в частности, вылилось в острый семейный кризис 1908 г.

Зимой 1908 г. Луиза покинула Карла и уехала в Вену, к своей тетке. Поводом для этого послужили вновь вспыхнувшие чувства к Гансу Каутскому, хотя Сюзанна Миллер полагает, что известную роль сыграла неудачная попытка Луизы пойти на "партийную службу", став функционеркой какой-либо организации СДПГ или преподавательницей берлинской партшколы⁵⁰ .

В курсе любовных переживаний была Люксембург, которая поддерживала Луизу. "Главным выигрышем из всей этой истории я считаю то, что ты теперь работаешь так прилежно и энергично", - писала она⁵¹ . На наш взгляд, вполне резонно предположить, что подобная позиция Люксембург стала одним из факторов, подтолкнувших Каутского в 1910 г. к разрыву отношений с ней.

Отметим, что в период кратковременного разрыва с мужем вторая жена Каутского использовала ту же тактику, что в свое время в аналогичной ситуации пыталась применить ее предшественница. Луиза постаралась сделать так, чтобы эта история дошла до сведения руководителей СДПГ, особо апеллируя к Бебелю и его жене и находя у них поддержку и понимание.

ФРИДРИХ ЭНГЕЛЬС И ЛОИЗА КАУТСКАЯ-ФРЕЙБЕРГЕР

Что касается разрыва между Карлом и его первой женой Лоизой, то эта история наделала много шума среди социалистов, большинство из которых осудили Каутского и встали на защиту его бывшей жены. После этого случая дружба Каутского с Энгельсом дала серьезную трещину. Дошло до того, что Каутский не был назван ни среди душеприказчиков Энгельса (адвокат С. Мур, Э. Бернштейн и Лоиза Каутская-Фрейбергер), ни в числе наследников и распорядителей творческого, прежде всего рукописного наследия Маркса и Энгельса (Бернштейн, Бебель, Э. Маркс-Эвелинг). Каутский не был даже упомянут в завещании в числе прочих друзей Энгельса. Официальная позиция Каутского по этому поводу была такова: "Я не знаю точно, почему я был отстранен от редактирования наследия [Маркса и Энгельса. - С. К. ] ...Это было сделано только из личных соображений, которые привели Энгельса к изменению своего мнения"⁵² . Из этой цитаты следует недвусмысленный намек, что подобный шаг Энгельса был связан с ситуацией вокруг брака Каутского.

Вообще, и Бернштейн и Энгельс сыграли в этой истории далеко неоднозначную роль. Последний формально выступил в роли заступника и покровителя оставленной Карлом Лоизы. Но при внимательном изучении и сравнении переписки заинтересованных в этой истории сторон (Каутских, Бернштейна, Энгельса, Бебеля и др.) получается более сложная и запутанная картина.

После того, как Энгельс понял невозможность примирения между Карлом и Лоизой (приблизительно в середине 1889 г.), он, продолжая осуждать поступок последнего с моральной точки зрения, был, тем не менее, настроен продолжать с ним деловые отношения в интересах общего дела (в первую очередь, для работы над изданием идейно-теоретического наследия Маркса и самого Энгельса). Об этом же свидетельствуют и письма Бернштейна Каутскому. "При этом очень хорошо, что вы, будучи друг другу чужими, расстаетесь без взаимной вражды. Для социалистов это является верным способом решения подобных конфликтов", - писал Бернштейн в июле 1889 г.⁵³ При этом не совсем понятно, что побудило Энгельса взять Лоизу к себе в качестве экономки (или домоправительницы). Так, Т. Шельц-Бранденбург склонен полагать, что это сам Каутский "был вынужден выпрашивать для Лоизы, которая столь пренебрежительно относилась к ведению домашнего хозяйства, место экономки при Энгельсе"⁵⁴ . Каутский также просил Энгельса, чтобы его бывшая супруга отка-

⁴⁹ Nettl P. Rosa Luxemburg. Koln - Berlin, 1973, S. 832.

⁵⁰ MillerS. Op. cit., S. 395.

⁵¹ Luxemburg R. an Kautsky L., 22.II.1908. - Luxemburg R. Gesammelte Briefe, Bd. 2. Berlin, 1982, S. 324.

⁵² Aus der Fruhzeit des Marxismus. - Friedrich Engels' Briefwechsel mit Karl Kautsky, S. 396 - 397.

⁵³ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 115.

⁵⁴ Schelz-Brandenburg T. Eduard Bernstein und Karl Kautsky: Entstehung und Wandlung des sozialistischen Parteimarxismus im Spiegel ihrer Korrespondenz 1879 bis 1932. Koln - Weimar - Wien - Bohlau, 1992, S. 152 - 153.

стр. 224

залась от его фамилии, ибо это вкупе с именем "Лоиза" создавало неприятную ситуацию, так как его новую жену звали "Луиза". Однако Энгельс никак не прореагировал на просьбу Каутского, более того, продолжая называть его экс-супругу "Лоиза Каутская".

В итоге возник скандал по поводу сохранения за Лоизой фамилии мужа: Карл был категорически против этого и хотел попробовать решить это дело в суде. Бернштейн в свойственной ему манере отвечал по этому поводу: "То, что ты пишешь касательно фамилии Муммы, является абсолютно верным. Но подумай, есть ли у тебя достаточные юридические основания требовать официальной смены фамилии"⁵⁵ . В итоге Каутский был вынужден отступить, но, особенно после выпадов Лоизы против его матери, между экс-супругами были разорваны всяческие отношения. Карл называл Лоизу не иначе как "Она". Он писал Бернштейну: "Неуступчивость и скандальность Лоизы можно было сносить, ...но с самого начала она с болезненной настойчивостью стремилась представить себя жертвой, а меня выставить подлецом и негодяем"⁵⁶ .

Здесь позволим себе обратить внимание читателя на позицию лучшего друга Каутского - Бернштейна, который, будучи в то же время правой рукой Энгельса, был посвящен в скандал с Лоизой лучше других. Формально Бернштейн разделял позицию Каутского, поддерживал его, но фактически он играл роль истопника, подбрасывавшего новые дрова в костер семейных разборок между Карлом и Лоизой. Говорить об этом нам позволяют письма Бернштейна, в которых тот не только подробно пересказывал все то, что происходило в лагере "Лоизы-Энгельса" (уже этого одного было достаточно для разжигания конфликта), но и делал заявления, которые могут быть квалифицированы как провокационные.

Так, Энгельс писал Л. Лафарг, что об истории с Беллой ему "рассказал Бернштейн"⁵⁷ . Именно Бернштейн сообщил в конце июня 1892 г. Каутскому о том, что Энгельс показал Лоизе его письмо с просьбой повлиять на нее в деле перемены фамилии. При этом Энгельс, по словам Бернштейна, обещал Лоизе, что "сам ответит" Каутскому и что Лоиза не должна сама ничего предпринимать⁵⁸ . Однако это письмо и подвигло Лоизу на эскалацию конфликта, в частности, на уже упомянутый выпад против Минны Каутской, сделанный в фельетоне одной венской газеты: именно Энгельс заявил Лоизе, что за действиями Карла стоит его мать.

Таким образом, Энгельс фактически спровоцировал обострение конфликта между бывшими супругами (если Генерал действительно хотел сам решить проблему с требованием Каутского, он не только не стал бы показывать злополучное письмо Лоизе, но и попытался бы предпринять какие-либо шаги. Фактически же Энгельс так и не ответил Каутскому, что позволяет нам предположить, что у него были на то свои личные мотивы, связанные со странными отношениями между ним и Лоизой). Бернштейн же, грубо говоря, доложил Каутскому о не слишком благородном поступке старого Энгельса, что вкупе с другими аналогичными пассажами в действиях "Эде" наводит на размышления о том, что и у него была в этой игре своя ставка. Позволим себе привести характерный эпизод. Бернштейн передал Каутскому разговор, состоявшийся между его женой Региной (Гина) и Лоизой по поводу того, что одна их общая знакомая после развода отказалась от фамилии мужа. "Она [Лоиза. - С. К. ] спросила Гину, что та думает по этому поводу, на что Гина без всякой задней мысли ответила, что считает это правильным решением. И лишь после того, как она произнесла эту фразу, Гина поняла, что Мумма неспроста спросила ее мнение и что этот вопрос имеет для нее лично особое значение"⁵⁹ .

В начале 1890-х гг. было ясно, что время Энгельса неумолимо уходит, поэтому остро вставал вопрос о преемнике ведущего социалистического теоретика. Ни Либкнехт, ни Бебель, ни Адлер на эту роль не годились: они были преимущественно практики, функционеры, которые, к тому же, были ненамного моложе самого Энгельса. В наиболее выигрышной ситуации оказывались как раз ближайшие сподвижники и ученики Энгельса - Каутский и Бернштейн, которые к тому же занимались обработкой и подготовкой к изданию трудов Маркса-Энгельса. Эти два молодых социалиста оказывались таким образом в положении конкурентов. Конечно, нет достаточных оснований прямо обвинять Бернштейна в попытке устранения Каутского со своего пути через семейный скандал. Скорее всего, Бернштейн об этом никогда не думал. Более того, его дружба с Каутским была искренней. Однако наряду с этим между ними имела место вполне понятная и объяснимая конкуренция: это были люди западной ментальности и для них - даже для социалистов - личное преуспевание играло не последнюю роль. И Бернштейн просто воспользовался проблемами Каутского, скорее всего отнюдь не желая зла последнему.

Возвращаясь к истории вокруг Лоизы Каутской, введем в нее еще одного персонажа - Августа Бебеля, который и дал Лоизе прозвище "Чаровница"⁶⁰ , и в которую он был влюблен! Бебель признавался в этом сам: "В Вене я влюбился в нее [Лоизу. - С. К. ] еще больше, и я думаю, что лучшее, что можно сделать в моем поло-

⁵⁵ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 203.

⁵⁶ Ibid., С. 87.

⁵⁷ Engels F. an Lafarg L., 13.X.1888. - Marx K., Engels F. Werke, Bd. 37, S. 108.

⁵⁸ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 211.

⁵⁹ Ibid., D. V. 235.

⁶⁰ Bebel A. an Engels F., 12.II.1892. - Bebel A. Briefwechsel mit Friedrich Engels. The Hague, 1965, S. 506.

стр. 225

жении, это оставить ее в покое"⁶¹ . Вместе с 50-летним Бебелем, который был к тому времени женат более 25-ти лет и являлся уже дедушкой, под чары "Чаровницы" попал и 70-летний Энгельс, который положил на нее глаз, еще когда та была замужем за Каутским. Пока была надежда сохранить брак Лоизы и Карла, Энгельс настаивал, чтобы оба переселились в Лондон. Формально это диктовалось необходимостью иметь Каутского рядом для обработки рукописей Маркса. "Я предполагаю, - писал Бернштейн Каутскому в июле 1889 г., - что приглашение Генерала объясняется не только желанием получить помощь в работе над наследием Маркса, но объясняется также стремлением облегчить вам, тебе и Мумме, переселение в Лондон"⁶² . Это послание демонстрирует и скрытую ревность Бернштейна к Каутскому, которого Энгельс предположительно хотел сделать своей правой рукой, и желание Энгельса видеть рядом не только Карла, но и Лоизу. Бернштейны даже пытались подобрать воссоединенной чете, как они думали, квартиру в Лондоне.

После того, как Лоиза получила развод и встал вопрос о ее переезде к Энгельсу, у того возникли сомнения относительно того, как это событие будет истолковано в обществе. "Я не вполне уверен, - писал он Бебелю, - что этот вопрос о домохозяйке не будет рассматриваться с точки зрения сожительства двух неженатых людей. К счастью, разница в возрасте между нами исключает как брачные, так и внебрачные отношения"⁶³ . Энгельс действительно был уже в годах, что не мешало ему по-прежнему испытывать интерес к противоположному полу. Возможно, что отношения между ним и Лоизой так и оставались платоническими, хотя журналист-социалист Вальтер Виктор, автор книги "Генерал и женщины", считал Лоизу последней женщиной в жизни Энгельса, хотя в его работе нет указаний на интимную близость между Генералом и его экономкой⁶⁴ .

Сначала Лоиза приехала в качестве гостьи. В письме Фридриху Зорге в ноябре 1890 г. Энгельс писал: "Ко мне на некоторое время приехала Лоиза Каутская - разведенная, а не N 2 - и снова принесла с собой немного солнечного света. Она прекрасная женщина, и Каутский должен был быть не в своем уме, когда разводился с ней"⁶⁵ . О новой же "мадам Каутской" Энгельс отзывался не очень лестно.

При Энгельсе Лоиза фактически стала личным секретарем, при этом она даже стала неплохо готовить. Энгельсу очень нравились ее салаты по-венски. Лоиза поставила себя очень жестко, заслужив от Бернштейна прозвище "Гувернер" (или "Губернатор")⁶⁶ . Регина Бернштейн писала в начале июня 1893 г. новой жене Карла Каутского: "Господство Гувернера проявляется все сильнее и отчетливее, и никто не видит, как мы теряем все, ради чего положили столько сил"⁶⁷ . Здесь речь шла о постепенном отлучении Бернштейнов от дома Энгельса. Бернштейн писал в конце октября 1894 г., что Лоиза уже выжила из дома приемную дочь Энгельса Мэри Элен Роше, и что единственное общество, которому она рада, - это чета Эвелингов. Однако после смерти Энгельса первая жена Каутского рассорилась практически со всеми родственниками Маркса, особенно с его дочерьми, и, что вызывало особое недовольство в социалистических кругах, попыталась выставить на публичное обсуждение личную жизнь Маркса и Энгельса⁶⁸ .

Лоиза настояла на переезде в новые апартаменты, которые она обставила новой мебелью, и наняла третью служанку к имевшимся двум. И все это было сделано за счет Энгельса. Такое положение дел, естественно, не нравилось ни Каутскому, который после переезда Лоизы к Энгельсу не мог бывать в его доме и общался с ним преимущественно посредством писем, ни Бернштейнам, которые привыкли быть привилегированной парой среди приближенных Генерала.

Несмотря на разногласия личного порядка, деловые отношения между Энгельсом и Каутским долгое время оставались нормальными. Более того, Энгельс привлек Каутского и Бернштейна к работе над рядом проектов, в том числе, над биографией Маркса. Однако под давлением Лоизы и вследствие ухудшающегося самочувствия Энгельса, его совместная работа с Каутским завершилась к лету 1895 г.: Энгельс не ответил на письмо Каутского от 25 мая 1895 г.⁶⁹ , и больше по сути никаких контактов между ними не было.

⁶¹ Bebel A. an Engels F., 7.IX.1892. - Ibid., S. 581.

⁶² IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 115.

⁶³ Engels F. an Bebel A. 2.II.1892. - Bebel A. Briefwechsel mit Friedrich Engels, S. 503.

⁶⁴ Viktor W. General und die Frauen. O.p., 1947, 2 Aufl., S. 23. Первое издание книги Виктора вышло в 1932 г. Во втором издании 1947 г. он сделал некоторые дополнения, в том числе и на основании личной беседы с Лоизой Каутской-Фрейбергер в 1937 г. Эта книга, факсимильное издание которой вышло также и в 1982 г., является по сути единственным исследованием личной жизни Энгельса.

⁶⁵ Engels F. an Sorge F., 26.XI.1890. - Marx K., Engels F. Werke, Bd. 37, S. 505.

⁶⁶ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 215. Французское слово "Governor" (правильнее - Gouverneuer), употребленное Бернштейном, может быть переведено и как "гувернер" и как "губернатор". Тот факт, что новое прозвище Лоизы было в мужском роде, подтверждает, что она вела себя в доме Энгельса как хозяин, по-мужски.

⁶⁷ IISG, Nachlab Karl Kautsky, D. V. 245.

⁶⁸ IISG, Bebel-Nachlab, B 114/6 - 8.

⁶⁹ Kautsky K. an Engels F., 25. V. 1895. - Friedrich Engels' Briefwechsel mit Karl Kautsky, S. 438 - 443.

стр. 226

Энгельс пытался продвинуть Лоизу по партийной линии, организовав ей мандат на конгресс II Интернационала в Цюрихе в августе 1893 г. (причем и она и Каутский были представителями от Нижней Австрии). В это время Энгельс совершил последнее крупное путешествие в своей жизни. В сопровождении Лоизы он отправился в Кёльн, где встретился с Бебелем и его женой, и уже совместно они проследовали через Майнц и Страсбург в Цюрих. После конгресса Энгельс несколько недель провел в Швейцарии, а затем в сопровождении Бебеля и Лоизы через Мюнхен и Зальцбург прибыл в Вену, где принял участие в нескольких собраниях австрийских социал-демократов. Среди выступавших на них была и Лоиза, которую, если верить австрийской социал-демократической прессе, встречали продолжительными аплодисментами и возгласами "Ура!"⁷⁰ После этого Энгельс вместе с Лоизой через Прагу отбыл в Берлин, а затем - в Англию.

Но дальше этого активность первой жены Каутского не распространилась, что было связано как с давлением Каутского, который после смерти Энгельса стал пользоваться огромным авторитетом и который не желал, чтобы в международном социалистическом движении было две женщины с фамилией "Каутская", так и с переменами в личной жизни самой Лоизы. В 1894 г. она вторично вышла замуж за австрийского врача-эмигранта Людвига Фрейбергера и вскоре родила ребенка. Видимо, поначалу это был фиктивный брак, призванный как избавить Лоизу от слухов и сплетен относительно характера ее отношений с Энгельсом, так и обеспечить ее будущее после его смерти. Но в дальнейшем супружеская жизнь Лоизы и Людвига нормализовалась.

Смерть Энгельса поставила Лоизу в сложное положение, и она попыталась использовать те преимущества, что давали ей завещание Генерала и командные позиции в его доме. В частности, Бернштейн обвинил Лоизу в том, что она и ее муж пытались сфабриковать рукописное наследие, чтобы показать неприязненное отношение между покойным и некоторыми его близкими и знакомыми, в частности, в отношении Элеоноры Маркс-Эвелинг, а также Бернштейнов и Каутских. Насколько это соответствует истине - судить сложно, но Лоиза в этой ситуации чисто теоретически могла претендовать на роль единственной верной ученицы Энгельса, однако, на наш взгляд, она хорошо понимала, что обстоятельства складываются против нее. Более того, Лоиза по завещанию Энгельса не получала доступа ни к их с Марксом литературному наследию, ни к библиотеке: зато ей достались мебель и домашняя утварь из дома Энгельса, а также 25% его состояния⁷¹ . Максимум, что могла выжать из этого дела Лоиза, это гарантии для себя и своей семьи от нападок и обвинений.

Сложно сказать, имел ли и здесь место торг (как в случае развода с Карлом Каутским), но тот факт, что Лоизу в итоге оставили в покое, позволяет нам предположить о том, что между нею и ее противниками в лице Бернштейна и Каутского было заключено джентльменское соглашение о взаимных уступках. Показательно, что Каутский обвинял свою первую жену в инспирировании бойкота Минны Каутской со стороны руководства Социал-демократической партии Австрии⁷² . С этим выводом был согласен и Бернштейн, который писал Каутскому по этому поводу: "То, что из-за россказней нашей мадам [Лоизы. - С. К. ] Маму бойкотируют в Вене, мне абсолютно понятно. Если бы мне рассказали половину из того, что, судя по всему, о вас рассказала мадам, я тоже бы бойкотировал Маму"⁷³ .

Что касается дальнейшей судьбы Лоизы, то ее брак с Людвигом Фрейбергером оказался вполне удачным: в 1894 г. у них родилась дочь Лулу, чуть позднее - сын (который погиб в годы первой мировой войны). Супруги Фрейбергер, отдалившись по понятным причинам от социалистического движения, спокойно жили в Лондоне: Людвиг умер в 1934 г., а Лоиза пережила вторую мировую войну. Причем, во время авианалета в 1941 г. был разрушен ее дом и ей пришлось переселиться в другое место. Умерла Лоиза в 1950 г., в возрасте 90 лет!

* * *

Таким образом, в жизни Каутского было несколько дам сердца, которые оказали на него значительное влияние не только в плане личных отношений, но и в деле формирования и развития его социалистического мировоззрения. Минна Каутская на протяжении всей своей жизни была близким другом и советницей своего сына. Милица Нинкович открыла для него социалистическое движение России и Юго-Восточной Европы. Лоиза Штрассер и Луиза Роншпергер были активистками женского социал-демократического движения Австрии. При этом брак с первой дал Каутскому многое в плане представлений об эмансипации, равноправии женщины в современном обществе. Луиза Роншпергер оказалась в большей мере женой-помощницей, соратницей, которая, так же как и ее муж, значительное место уделяла научной работе.

При этом отметим принципиальное несогласие с принятой в западной историографии традицией, в силу которой личная жизнь тех или иных деятелей социалистического движения представляет интерес лишь в том случае, если она находилась в связи или оказывала существенное воздействие на формирование и развитие их

⁷⁰ Arbeiter-Zeitung, Wien, 14.IX.1893.

⁷¹ Harstick H. -P. Karl Kautsky und Friedrich Engels. - Marxismus und Demokratie, S. 84.

⁷² IISG, Nachlab Karl Kautsky, С. 114.

⁷³ Ibid., D. V. 352.

стр. 227

общественно-политических взглядов, идей, на их конкретную деятельность. Такой подход, несомненно, имеет право на существование и во многих случаях является оправданным. В частности, если речь как раз и идет об исследовании взглядов или политической деятельности того или иного персонажа социал-демократического движения. В нашем же случае, когда рассматривается биография Каутского в целом, без обращения к его личной жизни картина была бы явно неполная.

Надо отметить, что личная жизнь видных социалистических теоретиков редко складывалась гладко: шлейф скандальности в тех или иных проявлениях сопровождал брачно-семейные отношения не только Бебеля, Бернштейна, Каутского, Лассаля, Энгельса, но и представителей более молодого поколения. Так, О. Бауэр десять лет ухаживал за Хеленой Ландау (девичья фамилия - Гумплович), которая ко времени их знакомства с Бауэром уже почти 10 лет как была замужем, имела троих детей и была старше своего второго мужа на 10 лет⁷⁴ . Первая жена Р. Гильфердинга Маргерет была старше своего мужа на 8 лет, вела себя независимо и даже фамильярно, оказывая большое воздействие на супруга. Впоследствии Гильфердинг оставил первую жену и вторично вступил в брак с Розой Гильфердинг⁷⁵ . 21-летний Генрих Кунов женился на 47-летней вдове Элизе Корнелиус, старшая из двух дочерей которой была ровесницей своего отчима, а Карл Реннер с 1890 г. жил в гражданском браке с дочерью своей квартирной хозяйки Луизе Стоикзикс⁷⁶ .

Что касается Карла Каутского, то его второй брак оказался удачным. У него наконец-то появилась семья: Луиза родила ему трех сыновей. Старший, Феликс, не пошел по стопам отца и стал простым инженером, и после 1938 г. переехал в США. Средний, Карл был функционером австрийской социалистической партии. После второй мировой войны эмигрировал в США и жил в Калифорнии. Младший, наиболее известный из всех сыновей Карла и Луизы, Бенедикт или Бендель защитил диссертацию по экономическим наукам и был одним из лидеров международной социал-демократии после второй мировой войны. Из потомков Каутского наиболее известен его внук Джон Каутский, сын Феликса, в детстве вывезенный в США, который является профессором университета г. Вашингтон (Сент-Луис).

Луиза являлась для Карла не просто спутницей жизни и помощницей, но и, как выразился Ф. Адлер, его "секунданткой"⁷⁷ . Она стала ближайшей соратницей и сотрудницей Каутского, занимаясь переводами на иностранные языки и с иностранных языков, разбирая корреспонденцию своего мужа, переписываясь со многими социал-демократами из разных стран. Луиза написала несколько биографических очерков: о Луизе Циц, Вере Засулич, Элеоноре Маркс, Августе Бебеле, Кларе Цеткин, Пауле Леви. Ее авторству принадлежит ряд статей в периодической социалистической прессе разных стран. После 1917 г. Луиза Каутская была членом различных органов управления и власти, в частности, в Главном управлении телеграфа и в Берлинском городском совете⁷⁸ .

Неслучайно, Каутский в предисловии к своему фундаментальному труду "Материалистическое понимание истории" (1927 г.) высказал особую благодарность своей жене, подчеркивая, что она "с самого начала нашей совместной жизни принимала участие в каждой моей работе, с ней я обсуждал каждую из них, проверял и разделял каждую рукопись, и она обращала мое внимание на доступность и наглядность изложения"⁷⁹ .

Таким образом, личная жизнь Карла Каутского складывалась весьма непросто: было несколько женщин, оказавших существенное влияние на формирование его взглядов и жизненной позиции. Особую роль играла мать Каутского. По иронии судьбы, все романы Каутского проходили на фоне его взаимоотношений с Марксом и, особенно, Энгельсом. Большое участие в сердечных делах Каутского принимали также его друзья и старшие товарищи, такие, как Бебель, Бернштейн, Либкнехт и др.

⁷⁴ Подробнее см.: Кретинин С. В. Отто Бауэр и австромарксизм. - Новая и новейшая история, 1997, N 2, 3.

⁷⁵ Подробнее см.: Кретинин С. В. Творец "Финансового капитала": Рудольф Гильфердинг (1877 - 1941). - Новая и новейшая история, 2000, N 6.

⁷⁶ Подробнее см.: Кретинин С. В. Карл Реннер: жизнь и деятельность (1870 - 1950). - Новая и новейшая история, 1999, N 5.

⁷⁷ Adler F. Luise Kautsky - Ein Leben fur den Sozialismus. Erinnerungen an Karl Kautsky. Hannover, 1954, S. 47.

⁷⁸ Miller S. Op. cit., S. 394 - 395.

⁷⁹ Kautsky K. Die materialistische Geschichtsauffassung, Bd. 1. Berlin, 1927, S. XII.