В период нестабильности, как политической, так и экономической, античная историография обращала мало внимания на проблемы взаимоотношений мужчин и женщин, семейные и бытовые отношения. Женщины в период кризиса попадали в кругозор античных авторов только в связи с какими-то важными, на их взгляд, событиями почти государственного масштаба. Эпоха "солдатских императоров" охватывает значительный период в истории Римской империи, который изменил все дальнейшее существование целого государства.

Для мужчин женщина остается существом со своими слабостями, которые не позволительны мужчине. При этом поведение жены должно быть ограничено: "слово жена служит для обозначения достоинства", - отвечал Вер жене на ее упреки относительно его увлечений на стороне¹.

И, тем не менее, были случаи, когда римлянин открыто демонстрировал свою любовь и уважение к жене или возлюбленной. Наиболее щедро и публично имел возможность это сделать император. Например, обожествить супругу, назначить в ее честь цирковые игры, построить храм, установить статуи, в том числе украшенные золотом и серебром.

Римские императрицы активно участвовали в общественной жизни общества. Они способствовали тому, что дети-сироты и дети бедных родителей стали содержаться за счет государства и личных средств императорской семьи². Антонин Пий после достаточно ранней смерти своей жены Фаустины приказал не только построить храм в ее честь, но и продолжил содержать девочек-сирот в память о супруге, что отражено на реверсе одной монеты³.

Впрочем, император при желании мог найти любой повод для развода, например, пожаловаться на сварливость и угрюмость жены, а подчас сделать это вообще без повода, как, например, Элагабал (Гелиогабал). Валерий Максим пишет о следующих причинах для "быстрого" развода: жена пошла в цирк, не спросив разрешения мужа; жена остановилась поговорить с женщиной, о которой шла дурная слава⁴. Уже во II в. развод превратился в средство избавления от надоевшей жены. Античные авторы с восхищением пишут о женщинах, которые были только один раз замужем и сохранили верность своему мужу.

Куликова Юлия Викторовна - кандидат исторических наук, доцент Московского педагогического государственного университета.

Такие женщины вызывали у римлян ностальгию по временам, когда, по их мнению, нравы были строгими.

Произошли изменения в отношении к способности женщины управлять имением, имуществом, за ней стали признавать наличие здравого смысла и разумности в распоряжении своим имуществом. Так, Антонин Пий еще при жизни закрепил свое имущество за своей дочерью, а Марк Аврелий уступил отцовское имущество без разделения своей сестре, чтобы та "была не беднее своего мужа"⁵. Кстати, Марк Аврелий считал, что узаконил свои права на власть, благодаря заключению брака с дочерью Антонина Пия, а кроме того он впервые одел в одежды триумфаторов собственных малолетних дочерей⁶.

Все увеличивавшееся влияние женщин у трона не могло остаться незамеченным античными историографами. В большинстве случаев они считали его пагубным, особенно, если муж, как считали авторы, потакал жене. Так, Фаустину Старшую упрекали в слишком свободном и легкомысленном образе жизни, а Фаустину Младшую - в прелюбодеянии с гладиаторами, матросами и даже собственным зятем⁷. Чем большее влияние императрица оказывала на своего супруга, тем больше обвинений "звучало" в ее сторону от окружения императора.

Одна из таких женщин - Юлия Домна - вторая жена императора Септимия Севера сопровождала своего мужа в военных кампаниях на Востоке. Это было весьма необычно в те времена, когда жены должны были оставаться в Риме и ждать своих мужей. Императрица активно участвовала в управлении легионами. В ее честь была отчеканена монета с ее портретом и титулом "mater castrorum"⁸. Античная историография относилась к ней с предубеждением, обвиняя в любовных похождениях и участии в заговорах, в частности, в заговоре против Плавциана, имевшего огромное влияние при дворе⁹. Благодаря ей Септимий Север сделал своими преемниками сыновей, а не Клодия Альбина, пользовавшегося популярностью¹⁰. Влияние и авторитет Юлии Домны были столь велики, что после смерти мужа она осталась при дворе. Она участвовала в походе Каракаллы против парфян. После убийства последнего, Макрин, провозглашенный императором, попытался наладить отношения с влиятельной императрицей, но она вскоре умерла и была обожествлена.

Подчас авторы явно негативно относятся к взглядам некоторых императоров на супружеские отношения. Так, например, они осуждают Песценния Нигера, который признавал любовные утехи только для рождения детей¹¹, хотя у подавляющего большинства императоров количество детей едва ли было больше двух-трех. За попытку захватить власть в империи жена Песценния Нигера была умерщвлена, а мать отправлена в изгнание. Вообще, изгнание - это часто применяемое к знатным женщинам наказание, как во II, так и в III в., обычно, за участие в заговоре. Так, еще мать Коммода, его сестра Луцилла, а затем и его жена Бруттия Криспина были отправлены в изгнание¹². А в эпоху "солдатских императоров" заговоры являлись неотъемлемой частью жизни императорского двора. Изгнанию подверглись жена Каракаллы Фульвия Плавцилла, жена Александра Севера Салюстия Орбиана.

Нравственность считалась важной составляющей достойного, по мнению античных авторов, императора¹³. Интересно, что авторы IV в. всячески подчеркивали развращенность Рима и императорского двора предыдущего века. По их мнению, с началом нестабильности политической власти началась деградация нравов, которая завершилась при Константине.

С другой стороны, античные авторы не считали чем-то необычным многочисленные браки императоров. Так, у Гелиогабала было более пяти жен, брак с некоторыми из них длился не более месяца. На Юлии Аквиле Севере он был женат дважды, а также признавал и священные браки, приняв на себя функции верховного жреца разных богов и богинь, в том числе и восточных¹⁴.

Мать Гелиогабала Юлия Соэмия и его бабка Юлия Меса имели огромное влияние при дворе и в обществе. В 217 г. император Каракалла был убит, на императорский трон взошел Макрин. Семье Юлии Соэмии было разрешено покинуть Рим и вернуться на родину в Сирию. Однако она включилась в политическую борьбу. Вместе с матерью Юлия организовала заговор с целью заменить Макрина на своего сына Бассиана (Гелиогабала). Чтобы узаконить претензии на престол Гелиогабала, Юлия и ее мать распространили слух, что 13-летний мальчик был незаконнорожденным сыном Каракаллы. В 218 г. Макрин был убит, а императором провозгласили Гелиогабала. Юлия стала практически правителем Рима, так как подросток был неспособен управлять империей. Юлия Соэмия и Юлия Меса были единственными женщинами, которые присутствовали в Сенате со званием "светлейший"¹⁵. Приравнивание женщины к статусу мужчины, тем более сенатора, воспринималось в античной историографии как шокирующее происшествие.

Античные авторы сообщают, что для своей матери Гелиогабал создал Сенакул, то есть женский сенат, который собирался на Квиринале¹⁶, стараясь подчеркнуть, что нестабильная обстановка может привести к падению нравов и нарушению привычного образа жизни.

Юлия Авита Мамея - дочь Юлии Месы - сделала все, чтобы ее сын Александр стал Цезарем, благодаря усыновлению его Гелиогабалом. В 222 г. недовольство императором вылилось в открытый мятеж: Гелиогабал и Юлия Соэмия были убиты, ее имя было вычеркнуто из всех записей, а императором был провозглашен малолетний Александр Север. Однако реальное управление страной оказалось в руках двух женщин: Юлии Мамеи и Юлии Месы. После смерти матери Мамея, приняв титул consors imperii (соправительницы), стала фактически единоличным правителем и первой женщиной в Риме, официально обладавшей такой властью. Параллельно с управлением империей, она не забывала о достойном воспитании сына: Мамея отвращала Александра от занятий постыдных и неприличных для императора, приглашала учителей, занимала сына изучением разумных предметов, приучала его к физическим упражнениям, подобающим мужчине, - вообще, давала ему греко-римское воспитание¹⁷.

В 226 г. Александр Север женился на дочери Луция Сея Саллюстия, префекта претория (получившего после этого ранг Цезаря) Саллюстии Орбиане (в замужестве Гнея Сея Геренния Саллюстия Барбия Орбиана Августа). Этот политический союз (поддержка и верность преторианцев была необходима молодому императору) отмечен рядом монет Александра Северы и его супруги с легендами: CONCORDIA, CONCORDIA AVGG., CONCORDIAAVGVSTORVM¹⁸.

Но уже в 227 г. шаткое равновесие было нарушено, Саллюстии был обвинен в попытке государственного переворота и казнен, а Саллюстия была выслана из Рима в Ливию, вероятно, не без влияния свекрови, поскольку Юлия Мамея приобрела репутацию женщины нрава сурового и корыстного. Геродиан сообщает: "Александр Север жаловался на свою мать и весьма огорчался, видя ее корыстолюбие и непомерное усердие в этом. Она приумножала собственные богатства; иногда она навлекала нарекания на правление Александра тем, что против его воли и к его негодованию отнимала состояния и наследства у некоторых людей на основании наветов"¹⁹.

Предположительно, Юлия Мамея была христианкой, на что указывает эпитет "богобоязненная", данный ей Евсевием. Она лично встречалась с лидерами христиан, в частности с Оригеном в Антиохии. Христианский писатель упоминает также, что при дворе Александра Севера было множество христиан, и сам императорский дом состоял из верующих²⁰.

На Палатинском холме для Мамеи была построена резиденция Diaetae Mammaeae, но ее точное местоположение неизвестно.

В ходе мятежа в марте 235 г. Александр Север и Юлия Мамея были убиты. Войска провозгласили новым императором Максимина. Сенат проклял имя Юлии Мамеи, но Александр Север после свержения Максимина был обожествлен.

Однако судьба большинства женщин, приближенных к императорскому дому, в этот неспокойный период III в. была трагической. Императрицы переживали гибель своих супругов, а, зачастую, и сыновей. Так, Геренния Этрусцилла, супруга императора Римской империи Деция Траяна и мать императоров Геренния Этруска и Гостилиана, стала регентом при младшем сыне, когда ее супруг и старший из сыновей потерпели поражение и погибли в битве при Абритусе в июне 251 года. После гибели второго сына императрица канула в безвестность. Неизвестной была судьба и других императриц в схожих обстоятельствах, а о некоторых из них вообще нет информации, например, о жене Гордиана Фабии Орестилле, жене императора Макрина Нонии Цельсе, жене Требониана Галла Афинии Гемине Бебиане.

Гая Корнелия Супера - жена римского императора Марка Эмилия Эмилиана, правившего 4 месяца в 253 г., известна нам только по малочисленным нумизматическим источникам. О происхождении императрицы Салонины и ее жизни до брака с Галлиеном также ничего не известно. Существует предположение, что она была гречанкой, поскольку на некоторых монетах к ее римскому имени "Салонина" добавлено греческое имя "Хрисогона". После гибели мужа она, вероятно, погибла.

Фактически ничего не известно о женах узурпаторов середины III в., из которых только Регалиан чеканил монеты с изображением своей жены Сульпиции Дриантиллы, а жена императора Карина Магния Урбина после смерти мужа была предана проклятию памяти²¹. Вполне вероятно, попытки вычеркнуть из истории самих узурпаторов отразились и на информации об их супругах.

В глазах античных критиков жизнь женщины, чья роль отличалась от традиционной, ограниченной домом и детьми, казалась уже скандальной. Образы и истории женщин в произведениях римских писателей не выдуманы, и некоторые из них своим распутством отчасти создали атмосферу интриг в и без того бурлящем обществе.

Римскими поэтами и писателями также восхвалялся идеал толерантной женщины, не мешавшей любовным похождениям мужа. Выдающийся римский юрист Домиций Ульпиан считал неправильным, что муж вправе требовать от жены моральных добродетелей, которым сам не соответствует. Так, идеалом мужественности считалось самообладание, в действительности же насилие было частым в семье.

Надписи на гробницах и саркофагах сообщают о женах, имевших одного мужа, или о женщинах, которые оставались вдовами, не выходили вторично замуж, храня верность своему первому мужу²². От жен также ожидалось, что они будут вести домашнее хозяйство и выполнять традиционные женские обязанности, являясь гарантом римской семьи.

Суровые последствия для женщин наступали в случае прелюбодеяния, мужчины же карались менее тяжко. Юридические источники говорят о праве отца, но не мужа, убить изменщицу и ее любовника в своем доме или доме зятя, муж же имел право убить любовника жены, но лишь, если тот был актером или вольноотпущенником, и сразу развестись с женой. После рескрипта Септимия Севера и Каракаллы ответственность за прелюбодеяние распространилась на невест²³.

При разводе муж был обязан выплатить все приданое. Если муж умирал раньше, жена также получала приданое обратно, так как, как писал римский юрист Помпоний, "для государства важно, чтобы приданое сохранялось для женщины, ибо крайне необходимо, чтобы женщины были с приданым ради

рождения потомства и пополнения гражданства детьми"²⁴. "Исходное приданое", данное отцом дочери, возвращалось отцу в случае смерти дочери "вместо утешения", "чтобы, потеряв дочь, он не страдал еще и от денежного убытка", приданое, данное матерью, оставалось у мужа умершей дочери как "пришлое"²⁵.

Изменчивое отношение к женщине отразилось и в иконографии монет этого периода. Характерным отличием является переход от "божественности" к "очеловечиванию" образа. В эпоху Ранней империи изображения женщин были подобны изображениям богинь - с чеканными профилями, величественно-спокойным (иногда отстраненным) выражением лица, в одежде со строгой драпировкой, увенчанных диадемами и коронами - все это должно было подчеркнуть их божественность. И это было оправданно: первые монеты, на которых появляются женщины, были, в основном, консекрационными, выпущенными после их смерти, а затем божественность становится едва ли не наследственной²⁶. В конце II-III в. в иконографии портретов женщин появляется все больше человеческих черт: мягкий овал лица, легкий наклон головы, морщинки у глаз или губ, мимолетная улыбка, схваченная художником и, конечно, разнообразие причесок (у одной императрицы на монетах может насчитываться до трех видов). Интересно, что императрицы старались не повторять прически своих предшественниц, обязательно вводя в моду что-то новое. Вышесказанное связано с тем, что с началом эпохи "солдатских императоров" обожествление перестало распространяться на женщин императорского дома. Видимо, императорский культ терял свое значение и популярность среди населения одновременно с падением авторитета императора в этот период.

С другой стороны, характерной чертой становилось изменение легенд на реверсе. Если в эпоху Ранней империи для реверсов монет императриц были характерны богини-покровительницы, спутницы и т. п., то в III в. происходят коренные изменения. Венера все еще остается символом женщины, завоевавшей любовь господина мира, родоначальницы, победительницы: VENERA VICTRIX, GENETRICI, FELIX. На реверсах монет императриц появляются мужские божества - Аполлон, Асклепий и др²⁷. Удивительно появление на монетах императриц греческих Геракла, Афины, Гермеса, а также Зевса и Геры. Одновременно с этим на реверсах монет императриц стали появляться восточные божества, что может быть вполне оправданно происхождением некоторых женщин императорского двора. Императрицы продолжали ассоциировать себя с богинями: Юноной, выступающей в роли царицы богов (Regina), хранительницы римских устоев и покровительницы императриц, Дианой, Пиетас, Венерой, Вестой, Церерой, Деметрой. Императрицы на монетах являются олицетворением могущества великой царицы богов, матери богов, примером благочестия и верности, оплотом стабильности, счастья и процветания всей империи, показывая своим величественным образом пример достойной супруги и матери. На деле же эти женщины находились под постоянным давлением противоборствующих политических сил, которые в этот неспокойный период определяли судьбу государства. При этом каждый этап жизни императрицы - от рождения и (или) заключения брака до смерти - определялся политическими мотивами.

То, что женщины претендовали на звание сенатора, захватывали власть и ставили себя вместо императора, было явлением, по мнению античных авторов, логично вытекавшим из всего происходившего в Римской империи: падение авторитета власти императора и его администрации, нестабильность и постепенная децентрализация политической власти, особое положение армии, которая возносила и уничтожала императоров по своему усмотрению.

Высшей степенью деградации нравов в этот период, по мнению античных авторов, был захват женщиной высшей власти: "пропал уже всякий стыд, если

изнуренное государство дошло до того, что ... империей превосходно правили даже женщины"²⁸.

После того как римский император Валериан был захвачен в плен, роль Пальмиры резко возросла. Сопротивление против персов возглавил Оденат, опиравшийся помимо пальмирского войска на часть римского гарнизонов в Сирии, Палестине и Малой Азии во главе с префектом Баллистой. В пальмирской кавалерии рядом с Оденатом была его жена Зенобия, которая описывается как самая благородная и красивая из всех женщин Востока²⁹.

Вынужденный признать власть Одената Галлиен заключил договор о формальном разделе империи. В 266 г. Оденат и его старший сын от предыдущего брака были предательски убиты. Его младшего сына Вабаллата от Зенобии никто не принимал в расчет как наследника в связи с его очень юным возрастом. Но римляне не учли ум, энергичность и честолюбие Зенобии.

Она происходила из знатного сирийского рода (в родстве с Юлией Домной), получила хорошее образование: владела греческим, коптским языками и, возможно, латынью. Философию и греческую литературу изучала под руководством видного философа-неоплатоника Лонгина. Написала книгу по истории Пальмиры, которая не сохранилась³⁰.

Возведя на престол младшего сына, Зенобия объявила себя царицей Востока. "Она правила дольше, чем это было совместимо с ее полом", - замечают античные авторы³¹.

Недаром Зенобия сопровождала мужа в каждой битве и доказала, что является отличным воином. Она объявила Рим врагом, отказавшись признать власть римского императора. При поддержке армии Зенобия привлекла к себе в союзники другие восточные народы и вступила на путь завоевательной политики: паль-мирские войска вторглись в Малую Азию и в Египет, где заняли Александрию. Всего за несколько лет, к 269 г., Зенобия значительно расширила свое царство. Теперь ее владения простирались от Египта на юге до пролива Босфор на севере. Окружавшие Пальмиру народы испытывали страх перед этой женщиной³².

Античные историки с восхищением пишут, что "из двух мужчин Зенобия - лучший мужчина". Она могла пройти пешком вместе с солдатами несколько миль без отдыха, а в битвах всегда была среди воюющих. Она была требовательна по отношению к воинам, щедра, но в случае необходимости проявляла и строгость. В Риме не могли не признать заслуги Зенобии и разумность ее замыслов. При ней Пальмира украсилась роскошными зданиями, к ее двору были созваны греческие художники и ученые³³.

Но как ни была отважна Зенобия, окончательный исход войны был предопределен. Обширная территория, захваченная Зенобией, была конгломератом различных, часто враждующих между собой государств, и Рим постепенно начал свое наступление, используя разные методы - от подкупа до устрашения, чтобы лишить Зенобию так необходимых ей союзников.

В 270 г., после прихода к власти в Риме императора Аврелиана, Зенобия заключила с ним договор (в Антиохии в это время чеканились монеты с изображениями Аврелиана и Вабаллата³⁴), который в 271 г. был разорван. Это привело к началу военно-политического противостояния Рима и Пальмиры. Вабаллат и Зенобия приняли титулы Цезарь Луций Юлия Аврелий Септимий Вабаллат Афинодор Август и Септимия Зенобия Августа.

Свою главную задачу Аврелиан видел в возвращении под юрисдикцию Рима утерянных земель. Восток был под контролем Зенобии, а западные провинции - галльских императоров. Император Аврелиан решил выступить против Зенобии. Война была нелегкой и затяжной, но, в конце концов, римские войска подступили к Пальмире. Когда побежденная Зенобия пыталась ночью бежать из города, она была схвачена и передана в руки Аврелиана.

Установив мир на всем Востоке, Аврелиан вернулся как победитель в Рим. Зенобию он взял с собой вместе с другими пленниками. По дороге в Рим Зенобия потеряла своего сына - Вабаллат умер от болезней и тягот пути. Во время триумфа императора Зенобию, закованную в золотые цепи, провели перед колесницей императора. Сообщения позднейших авторов о том, что Зенобия умерла по пути в Рим, противоречат более ранним. Например, Евтропий утверждает, что Зенобия была помилована Аврелианом и даже вторично вышла замуж и родила детей³⁵. Потомки Зенобии были известны среди римской знати в Италии IV-V веков. Одним из них, возможно, был свт. Зиновий Флорентийский (337 - 417 гг.). Известно также признание одной девушки, утверждавшей, что она является потомком Зенобии³⁶.

Портреты Зенобии сохранились лишь на монетах. Ее облик напоминает известные изображения Юлии Мамеи. Возможно, это связано с тем, что Зенобия, провозгласив себя Августой, приняла имя Септимия, подкрепляя тем самым свое право на власть родством с династией Северов. Зенобия восхищала античных авторов своей верностью мужу, чистотой нравов, благородством и силой духа³⁷. Она могла принимать взвешенные решения и держать под контролем армию и обширную территорию.

Сложная ситуация связана с другой женщиной этого периода - Викторией или Витрувией, современницей Зенобии, занимавшей высокое политическое положение и имевшей большой авторитет в среде галльской аристократии. Согласно сообщениям письменных источников, она была матерью Викторина. Виктория получила титул Августы и "Mater Castrorum" после смерти Постума, но отказалась от власти, содействуя возведению на престол сначала Мария, затем своего сына Викторина, а впоследствии и Тетрика³⁸. Фактически в этот период именно Виктория обладала влиянием в "Галльской империи".

Неясна ситуация и с ее именем. Очевидно, Витрувия - это кельтское имя, возможно, одно из имен. Поэтому античные авторы могли знать как имя, которым ее называли в Риме, так и имя, которое было принято в среде галльской знати. И хотя античные авторы утверждают, что Виктория чеканила золотые и серебряные монеты, существует только одна надпись, позволяющая утверждать, что Виктория является историческим лицом³⁹.

Современные исследователи уверены, что именно Виктория обеспечила карьеру своего сына, воспользовавшись преимуществами своего происхождения и богатства. Викторин получил место в то время, когда Постум был наместником Галлии и обеих Германий, что в немалой степени способствовало миссии Виктории, а, возможно, и аудиенции у римского императора Галлиена.

Виктория была также знакома с Зенобией: "Считая Викторию подобной мне, я хотела, чтобы она совместно правила со мной империей, если бы позволили географические условия"⁴⁰.

Вполне возможно, что Виктория действительно обладала авторитетом и влиянием, поэтому сумела настоять на кандидатуре своего родственника Тетрика. В то время, как легионы были захвачены врасплох гибелью Викторина, участились вторжения германских племен, для стабилизации внутреннего положения и организации обороны региона государству необходим был сильный правитель. Дипломатия Виктории и щедрые денежные раздачи дали желаемый результат. В этот период она, хотя и без официального титула, была гарантом fides militum.

Почему же Виктория остановила свой взор на Тетрике как на претенденте на трон? Выбор был тем удивительней, что, во-первых, Тетрик - человек совершенно незнакомый для легионов, резиденция которо находилась далеко от основных событий - в Бордо (ант. Бурдигала). Даже если Виктория впоследствии и была разочарована политикой Тетрика, то изменить ничего не успе-

ла. По свидетельству источников, она была убита или умерла в правление Тетрика, скорее всего, от какой-то болезни примерно в конце 272 - начале 273 года⁴¹.

Возможно потому, что эти женщины были "чужеземками", они вызывали не отторжение у античных авторов, а некое восхищение, так как главное, чтобы римская женщина сохраняла традиционный образ в их глазах. Однако впервые в истории Рима, пусть и на короткий период, империю фактически контролировали две женщины.

Провинциальные женщины в этот период полностью копировали образ римлянки, что вполне соответствовало их воспитанию, основанному на римской системе ценностей и нравственных идеалов. Однако не всегда эти идеалы соответствовали идеалам мужской половины. Видимо поэтому женщины Рима и провинций после своей смерти удостаивались практически стандартных эпитафий, в которых восхвалялись в традициях и идеалах римских норм, идущих еще с республиканской эпохи, как верные жены, честные и нравственные женщины⁴². Это ярко демонстрирует своего рода штамп, по которому воспринималась женщина - дочь, жена и мать, ведь даже обращение "matrona" носило определенный символический характер, олицетворяя тип добродетельных римлянок.

Римские женщины оказались не только в сложном юридическом положении подчас устаревших формул древнейшего права, закостенелых обычаев и идеалов, но и в очень сложных обстоятельствах, вызванных происходившими событиями, потянувшими за собой быструю смену императоров, нестабильность, инфляцию и кризис. В античной историографии появлялось все больше образов женщин-интриганок, отравительниц, распутниц. В действительности же женщины активно участвовали в общественной жизни, создавали союзы, гимназии и даже сумели проникнуть в мужские союзы, занимали должности жриц императорского культа и местных божеств⁴³. Они чаще всего были благодетельницами города, активно занимались благотворительностью. Римские императрицы стремились показывать пример для подражания не только своей активной общественной и политической позицией, но и устанавливая собственное законодательство в моде и прическах.

Мужчины снисходительно смотрели на использование женщинами любовной магии и любовных приворотов, которые были широко распространены во всем римском мире и, в отличие от колдовства, не карались. Женщины взывали к Юноне, Деметре, Немезиде, богам подземного мира, причем в храме Деметры на Книде подобные действия совершались открыто⁴⁴.

Духовные и идеологические поиски все чаще приводили женщин к новой религии - христианству. Как предполагает И. С. Свенцицкая, к христианству обращались женщины-переселенки, вольноотпущенницы, женщины, вступившие в смешанный брак. В этой религии они не чувствовали себя изгнанницами, отступницами, а обретали некую точку опоры и надежду на спасение⁴⁵. Зачастую именно женщины участвовали в формировании и передаче подрастающему поколению новой системы ценностей. Но к концу "эпохи солдатских императоров" ситуация и в этом отношении менялась. Складывание иерархии церковной организации привело к оттеснению женщин от активной проповеднической деятельности и религиозной службы. В других течениях христианства женщины, наоборот, играли порой ведущую роль, о чем свидетельствует Тертуллиан, говоря о том, что женщины не только учат, крестят, обещают исцеление, но и пишут откровения⁴⁶. Известно, что в III в. существовало целое христианское движение, возглавляемое женщиной⁴⁷.

С распространением христианства менялись и нравственные идеалы. Женщине предписывалось сохранять нравственную и телесную чистоту, даже буду-

чи замужем⁴⁸. Если ее муж был язычником, рекомендовалось оставаться рядом с ним, чтобы своим примером и внушением наставить его на путь истинный. В ортодоксальном христианстве складывался и даже начал навязываться образ непорочной девы, сохраняющей свое целомудрие и обеты даже в замужестве и перед лицом неминуемой смерти. Менее популярным был образ раскаявшейся блудницы, давшей обеты целомудрия и принявшей мученическую смерть. Мученичество считалось лучшей стезей для женщины в эту неспокойную эпоху⁴⁹.

В семье Диоклетиана жена и дочь тоже были христианками, хотя он и потребовал их отречения от религии в период гонений на христиан. Приска, жена Диоклетиана, оказалась первой из женщин императорской семьи, не удостоившейся ни титула Августы, ни вообще каких-либо почестей. В ее честь не чеканились монеты, а сама Приска и ее дочь Виктория⁵⁰ стали жертвами политических интриг. Не сумев скрыться от Лициния, они были обезглавлены, а тела их выброшены в море.

Современные исследователи справедливо утверждают, что Римская империя IV в. коренным образом отличалась от Рима "эпохи солдатских императоров". Поэтому вполне логично выглядят указания античных историографов этого периода на III в., как последний век варварства, когда общество не уважало власть императора, а сам носитель высшей власти давно утратил свой авторитет. Вполне естественными на этом фоне выглядят женские образы, нарисованные античными авторами, будто канва, тесно переплетенная с целостным повествованием, так что порой именно женские судьбы становились судьбой целой империи и определяли ее историю.

Примечания

1. Scriptores Historiae Augustae (SHA). Elag., V. 11.

2. МЭТТИНГЛИ Г. Монеты Рима: с древнейших времен до падения Западной Римской империи. 2005, с. 140.

3. Там же, табл. XLV, 14. Позднее храм был перестроен в церковь, но надпись - посвящение Фаустине и Антонину - сохранилась до сих пор.

4. Maxim., VI. 3, 10 - 12.

5. SHA. Marc. Aurel., IV, 7; Ant., VII, 9; XII, 8.

6. Ibid., XIX, 8 - 9; XII, 10.

7. SHA. Antonin., III. 7; Marc. Aurel., XIX, 1.

8. The Roman Imperial Coins (RIC). L. 1968, Julia Domna, 568. 880; Cohen, 120. Этот титул был впервые дарован Марком Аврелием своей жене Фаустине Младшей, матери 13 детей императора - "мать военных лагерей" и стал особенно популярен в эпоху "солдатских императоров". RIC. Mrc. Aurel. (Faust. Jr.), 753, 1711v.

9. SHA. Sept. Sev., XVIII, 8; Herodian, III, 12, 3.

10. SHA. Albin., III. 5.

11. Ibid. Niger, VI. 6.

12. Ibid. Comm., XX. 6.

13. Ibid. Duo Maxim., XIX; Tert. Gordian., XX; Aur. Vict. De Ceasar., XXXII.

14. Herodian, V. 7; Dio, apud Xiph., LXXIX.

15. Dio, apud Xiph., LXXIX, 17. 2; SHA. Elag., IV, 2.

16. Herodian, V 6, 2; SHA. Elag., IV, 2.

17. Herodian, V 7.

18. RIC. Al. Sever. (Orbiana), 319, 655 - 657.

19. Herodian, VI. 1.

20. Euseb., VI. 21, 3; VI. 28.

21. Особая форма наказания, применявшаяся в древнем Риме посмертно к государственным преступникам - узурпаторам власти, участникам заговоров, к запятнавшим себя императорам. Любые материальные свидетельства о существовании преступника подлежали уничтожению.

22. Corpus Inscriptionum Latinarum (CIL). VI. 1958b; CIL. I. 1206 .

23. Dig., XLVIII 5, 24 (Улышан); Dig., XLVIII 5, 25 (Макр); Культура Древнего Рима. Т. 2. М. 1985, с. 25.

24. Dig., XXIII 3, 6 (Pomponius).

25. Ibid.; Fragmenta Vaticana, 100.

26. МЭТТИНГЛИ Г. Ук. соч., с. 124.

27. Аполлон: Боги на монетах. Древняя Греция, Рим, Византия: Каталог выставки в Государственном Эрмитаже. Санкт-Петербург. 18.XII.2007 - 9.III.2008. СПб. 2007, с. 87; Moushmov. Ot. Severa, 6851; Асклепий: Varbanov. Julia Domna, 4931; Moushmov. Julia Mamaea, 3614; Tranquillina, 3761.

28. SHA. Trig. Trig., XXX, 1.

29. Ibid., 15.

30. Ibid., 21 - 22; ПИОТРОВСКИЙ М. Б. Арабская версия истории царицы Зенобии (аз-Заббы). ППС. 1970, вып. 21, с. 170 - 184; ФЁДОРОВА Е. В. Люди императорского Рима. М. 1990, с. 240 - 241; ЗЕЛИНСКИЙ Ф. Ф. Римская империя. СПб. 1999, с. 379 - 380.

31. SHA. Tyr. Trig., XXX. 2; Eutr., IX. 13, 2; Zosim., I. 59, 4; Zonara, XII. 27.

32. Ibid. Aurel., XXII. 1, 30; Eutr., IX. 13,2; Zosim., I. 55; Zonara, XII. 27; SHA. Aurel., 22.1; Tyr.Trig., XXX, 5 - 7.

33. Ibid. Tyr. Trig., XV. 8, XXX. 5.

34. RIC. Aurelian (Vabalathus), 577.

35. SHA. Tyr. Trig., XXX. 23 - 27; Zosim., I, 59, 4; Zonara, XII. 27; Eutr., IX. 13, 2.

36. CIL.VI.1516; KAIZER T. The Religious Life of Palmyra: A Study of the Social Patterns of Worship in the Roman Period. Stuttgart. 2002, p. 199 - 201.

37. SHA. Tyr. Trig., XXX; Zosim., I, 59.

38. Ibid. Tyr. Trig., XXXI, VI.2.

39. Ibid. Tyr. Trig., XXXI.3 - 4; CIL, XIII 5868.

40. "Victoriam mei (Zenobiae) similem credens in consortium regni venire, si facultas locorum pateretur, optavi" (SHA. Tyr. Trig., XXX, 23).

41. SHA. Tyr. Trig., 31.4; KONIG I. Die gallischen usurpatoren von Postumus bis Tetricus. Munchen. 1981, S. 190; DRINKWATER J.F. The Gallic Empire: separatism and continuity in the North-West provinces of the Roman Empire A.D. 260 - 274. Stuttgart. 1987, p. 41.

42. ГОРЕНШТЕЙН В. О. Хвалебная речь на похоронах римской матроны. - Вестник древней истории. 1970, N 4, с. 217 - 219; КОЛОСОВСКАЯ Ю. К. Латинские стихотворные эпитафии из Паннонии. В кн.: Античность и современность. М. 1972, с. 352 - 354; ЕЕ ЖЕ. Образ римской женщины в Паннонии. В кн.: Женщина в античном мире. М. 1995, с. 150 - 151.

43. СВЕНЦИЦКАЯ И. С. Женщина в раннем христианстве. В кн.: Женщина в античном мире. М. 1995, с. 156, 158.

44. КОЛОСОВСКАЯ Ю. К. Образ римской женщины, с. 154.

45. Там же, с. 159.

46. Tertul. Praescr. haer., XLI; De bapt, XVII. 47 Cypr. Epist, XXV.

48. Euseb., IV. 17; VI. 5; 9; 18.

49. Ibid., V.

50. Виктория была выдана замуж за Галерия, и пока он был жив, Приска вместе с дочерью жила в Никомедии. После смерти Галерия женщины оказались во власти Максимина до самой его гибели. КНЯЗЬСКИЙ И. О. Император Диоклетиан и закат античного мира. СПб. 2010, с. 97.