Как известно, первая научная периодизация развития форм семьи и брака была предложена выдающимся американским этнографом Л. Г. Морганом. В концептуальной части эта периодизация в значительной мере сохранила свое значение и поныне. Поэтому, прежде чем говорить о разработке данной проблематики в советской этнографии, коротко остановимся на основных положениях Моргана.

Выступив против господствовавшего в современной ему науке утверждения об извечном существовании отдельной семьи, Морган противопоставил ему концепцию исторической эволюции форм семейно-брачных отношений. Таких форм, последовательно развивавшихся из первоначального неупорядоченного общения полов - полового промискуитета, им было намечено пять: групповая кровнородственная семья, исключающая из брачного общения лиц разных поколений; групповая пуналуальная семья, дополнительно исключающая из этого общения братьев и сестер, парная семья, патриархальная семья; наконец, возникшая с развитием частной собственности моногамная семья классового общества.

Эта схема развития семьи и брака была составлена на основе ряда имевшихся в то время этнографических материалов. Важнейшее место среди них занимали сведения о системах родства, отражающие, как это впервые показал Морган, предшествующие им формы семейно-брачных отношений. В частности, кровнородственная и пуналуальная семьи были реконструированы путем анализа классификационных систем родства, среди которых Морган выделил две последовательные ступени: так называемые гавайскую, или малайскую, и турано-ганованскую. В обеих этих системах номенклатура родства, а следовательно, и лежавшие в их основе брачно-семейные отно-

шения носят групповой ("классифицирующий") характер, то есть в брачных отношениях находятся сразу определенные группы лиц. Однако малайская система различает группы родственников лишь горизонтально, по поколениям, что, по мнению Моргана, соответствует отношениям, имевшим место в кровнородственной семье, а турано- ганованская - также отцовскую и материнскую линии родства по вертикали, что соответствует отношениям в семье "пуналуа". Различение отцовской и материнской линий родства свидетельствует о возникновении родового строя.

Существование пуналуальной и парной семьи доказывалось не только анализом систем родства, но и находившимися в распоряжении Моргана прямыми этнографическими данными о брачных обычаях некоторых народов мира. По сообщениям миссионеров, у гавайцев, считавшихся в то время одним из наиболее отсталых народов, еще сохранялась семья "пуналуа", основанная на групповом браке нескольких родных, двоюродных и т. д. сестер и их мужей или нескольких родных, двоюродных и т. д. братьев и их жен. Имелись также многочисленные данные (главным образом по индейцам Северной Америки) о парной семье, позволившие Моргану характеризовать ее как непрочную и лишенную внутренних экономических связей общественную форму, при которой отношения между супругами широко сочетались с остатками группового брака.

Стройная, логичная, обоснованная солидным фактическим материалом и в то же время заостренная против реакционной концепции изначальности индивидуальной семьи классового общества, моргановская периодизация развития семьи и брака была в основном принята Ф. Энгельсом. Однако Энгельс не переоценивал отдельных положений теории Моргана и неоднократно подчеркивал, что те или иные частные выводы зависят от накопления новых этнографических фактов. Так, если в первом издании "Происхождения семьи, частной собственности и государства" Энгельс вслед за Морганом безоговорочно рассматривал кровнородственную семью как необходимый этап в развитии семейно- брачных отношений, то в четвертом издании, которое появилось после выхода в свет исследований австраловедов Л. Файсона и А. Хауитта, он в принципе допускал, что дуально-фратриальный групповой брак, то есть взаимобрачие двух фратрий, у австралийцев мог возникнуть непосредственно из первоначального промискуитета. Здесь же Ф. Энгельс решительно высказался против понимания семьи "пуналуа" как обязательной ступени в развитии семьи и брака¹ . Говоря о предложенной Морганом общей периодизации первобытной истории, Ф. Энгельс предупреждал, что она останется в силе лишь до тех пор, "пока значительное расширение материала не заставит внести изменения..."² .

Действительно, уже вскоре после смерти Энгельса были получены новые данные, поставившие под сомнение историческую реальность некоторых из намеченных Морганом форм семьи и брака. Начатые У. Риверсом, Д. Фрэзером и Л. Я. Штернбергом и продолженные советскими учеными С. А. Токаревым, А. М. Золотаревым и Д. А. Ольдерогге исследования показали, что Морган ошибся в своем понимании исторического места малайской системы родства, послужившей ему основанием для реконструкции кровнородственной семьи. Выяснилось, что характерная для этой системы слитность отцовской и материнской линий родства отражает не древнейшее (еще дородовое) состояние брачно-семейных отношений, а, наоборот, относительно позднее упрощение турано-ганованской системы в результате разложения родового строя. Иначе говоря, малайская система не старше, а, напротив, моложе турано-ганованской системы родства³ . Морган ошибся и в другом: работами этнографов-океанистов, в том числе советского этнографа Д. Д. Тумаркина, было установлено, что сообщения о пуналуальном браке явились вымыслом миссионеров, частью, по-видимому, добро-

¹ Подробнее см.: И. Н. Винников. Четвертое издание книги Ф. Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства". В кн.: "Вопросы истории доклассового общества". М. -Л. 1936.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21, стр. 28.

³ С. А. Токарев. О системах родства у австралийцев. К вопросу о происхождении семьи. "Этнография", 1929, N 1; А. М. Золотарев. К истории ранних форм группового брака. "Ученые записки" исторического факультета Московского областного педагогического института. Т. II. 1940; его же. Родовой строй и первобытная мифология. М. 1964; Д. А. Ольдерогге. Малайская система родства. "Родовое общество. Материалы и исследования". М. 1951.

совестно заблуждавшихся, частью же сознательно старавшихся представить язычников- гавайцев безнравственными дикарями. В действительности ко времени колонизации Гавайских островов здесь уже складывалось государство, и парный брак, сочетавшийся в среде знати с многоженством (реже с многомужеством), превращался в моногамию⁴ . Таким образом, пуналуальная семья оказалась даже не частным явлением, а попросту фикцией. Наконец, в результате ряда работ зарубежных и советских исследователей выявилось, что Морган из-за того, что он располагал весьма ограниченным фактическим материалом, не уделил достаточного внимания связи между начальными формами семейно-брачных отношений и дуальной организацией.

Все это, естественно, потребовало уточнения предложенной Морганом схемы. Однако разработка данной проблематики в советской науке еще далеко не закончена; существуют различные точки зрения на развитие первобытной семьи, отличающиеся друг от друга. Прежде всего нет единого мнения о первоначальной форме регулирования брачно- семейных отношений. Некоторые советские специалисты по истории первобытного общества, соглашаясь с современным истолкованием малайской системы родства, считают, что эта система была неединственным основанием для реконструкции кровнородственной семьи. Так, Д. А. Ольдерогге, много сделавший для выявления позднего происхождения малайской системы, счел необходимым оговорить, что последняя представляет собой лишь частное доказательство существования кровнородственной семьи⁵ . Более определенно высказываются на этот счет М. О. Косвен⁶ и П. И. Борисковский⁷ , которые ссылаются на замечание Ф. Энгельса о том, что в пользу существования кровнородственной семьи свидетельствует не только малайская система родства, но и все дальнейшее развитие семьи, предполагающее наличие этой формы как необходимой первоначальной ступени. Однако ссылка на Ф. Энгельса здесь вряд ли правомерна. Мы уже видели, что фактические данные 70 - 80-х годов прошлого века, позволявшие выделить в развитии семейно-брачных отношений этап пуналуальной семьи, теперь уже не могут быть приняты во внимание. Более того, как показал А. М. Золотарев, гипотезе кровнородственной семьи противоречат распространенные у ряда отсталых народов браки между представителями разных поколений, в том числе между отцом и дочерью⁸ . На подобные же браки, главным образом между дядьями и племянницами или племянниками и тетками, обратил внимание в одной из своих работ и сам М. О. Косвен⁹ . Таким образом, какие-либо фактические или логические доводы в пользу реконструкции кровнородственной семьи в настоящее время, по-видимому, отсутствуют.

Исходя из этого, большинство советских исследователей считает первой исторической формой общественного регулирования отношений между полами, непосредственно возникшей из начального промискуитета, экзогамный (то есть заключаемый вне своей группы) дуально-родовой групповой брак. Иначе говоря, предполагается, что древнейшая форма брака заключала в себе, во-первых, запрещение брака с сородичами (родовая экзогамия); во-вторых, взаимобрачие двух определенных родов (дуальная организация); в- третьих, супружескую общность членов обоих родов¹⁰ .

Механизм возникновения экзогамии принадлежит к числу наиболее сложных проблем этнографии. Морган объяснял ее появление стремлением избежать биологически вредных последствий кровосмешения; но это объяснение было частично исправлено уже Ф. Энгельсом, отметившим, что подобное стремление могло проявиться лишь сти-

⁴ Д. Д. Тумаркин. К вопросу о формах семьи у гавайцев в конце XVIII - начале XIX в. "Советская этнография", 1954, N 4.

⁵ Д. А. Ольдерогге. Указ. соч., стр. 31 - 32.

⁶ М. О. Косвен. Очерки истории первобытной культуры. М. 1957, стр. 25.

⁷ П. И. Борисковский. Древнейшее прошлое человечества. М. -Л. 1957, стр. 139 - 140.

⁸ А. М. Золотарев. К истории ранних форм группового брака, стр. 157. ел.

⁹ М. О. Косвен. К проблеме группового брака. "Краткие сообщения" Института этнографии АН СССР, 1946, N 1.

¹⁰ А. М. Золотарев. К истории ранних форм группового брака; С. А. Токарев. Энгельс и современная этнография. "Известия" АН СССР. Серия истории и философии. Т. III. 1946, N 1; С. П. Толстов. Выступление в дискуссии по проблеме экзогамии. "Советская этнография", 1947, N 3; Ю. И. Семенов. Как возникло человечество. М. 1966, и др.

хийно, без ясного осознания цели¹¹ . Позднейшие данные позволили прийти к выводу, что вредоносность родственных браков при достаточно широких размерах биологической популяции (то есть группы людей, в среде которой заключаются браки) по крайней мере спорна. Кроме того, выяснилось, что в первобытном общество часто не только допускались, но и считались обязательными близкородственные кросс-кузенные браки (с дочерью брата матери или с дочерью сестры отца). Поэтому сейчас большинство советских ученых отказалось от чисто биологической теории возникновения экзогамии и стремится найти внутреннюю связь между этой формой регулирования брачных отношений и общим ходом регулирования производственной деятельности в первобытном человеческом стаде. Высказывалось мнение, что экзогамия была призвана закрепить хозяйственные или социальные связи соседних коллективов¹² . Другую гипотезу выдвинул С. П. Толстов, который, отправляясь от некоторых положений, высказанных Э. Кроули и М. М. Ковалевским, а из советских ученых - М. П. Жаковым¹³ , связал возникновение экзогамных запретов с процессом упорядочения внутренней хозяйственной жизни ранних первобытных коллективов. Согласно этой гипотезе, общественно нерегулируемые половые отношения должны были сопровождаться непрерывными столкновениями на почве ревности и тем самым расшатывать человеческое стадо как производственную ячейку. Борясь с этим, человечество постепенно вводило запреты, все более ограничивавшие и в конце концов сделавшие невозможным половое общение внутри своей группы. В результате возникла экзогамия, а вместе с тем дуальная организация в виде сочетания двух экзогамных родов в одно взаимобрачное целое¹⁴ . К этому мнению присоединился в своей последней работе также А. М. Золотарев¹⁵ , а в недавнее время и Ю. И. Семенов, попытавшийся проследить возникновение дуальной ("дуально-стадной") экзогамии уже на поздних этапах существования первобытного человеческого стада¹⁶ .

Недостаточно изучен также механизм возникновения дуальной организации. Вопрос о том, как именно возникла дуальная структура раннего родового общества - посредством ли разделения одного коллектива или путем объединения двух обособленных групп, - рассматривается в настоящее время, по существу, произвольно. Возможно, этот вопрос разрешится в дальнейшем, когда будут накоплены значительные палеоантропологические данные об изменчивости локальных групп древнейшего человечества. Однако самый факт существования дуальной организации как первичной формы регулирования брачных отношений едва ли не общепризнан. Остатки дуальной организации либо ее отголоски в родоплеменной или политической структуре, мифологии или религии зафиксированы у большинства народов мира¹⁷ . Правда, наряду с ней обнаружена и другая древняя форма межродового взаимобрачия - кольцевая связь трех родов¹⁸ , но она была менее распространена и, по-видимому, появилась позднее.

Групповой характер первоначальных брачных отношений реконструируется, с одной стороны, на основе уже отмеченных особенностей турано-ганованской системы родства, с другой - путем анализа некоторых сохранившихся пережитков. Таковы, например, брачные классы аборигенов Австралии и обнаруженные у некоторых австра-

¹¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21, стр. 49.

¹² А. М. Золотарев. Происхождение экзогамии. "Известия" Государственной академии истории материальной культуры (далее - "Известия" ГАИМК). Т. Х. вып. 2 - 4. 1931; Д. А. Ольдерогге. Из истории семьи и брака. Система лобола и различные формы кузенного брака в Южной Африке. "Советская этнография", 1947, N 1.

¹³ М. П. Жаков. К постановке генетических проблем истории доклассового общества. "Известия" ГАИМК. Вып. 100. 1933.

¹⁴ С. П. Толстов. Пережитки тотемизма и дуальной организации у туркмен. "Проблемы истории докапиталистических обществ", 1935, NN 9 - 10.

¹⁵ А. М. Золотарев. Родовой строй и первобытная мифология.

¹⁶ Ю. И. Семенов. Указ. соч.

¹⁷ См. в особенности: С. П. Толстов. Пережитки тотемизма и дуальной организации у туркмен; его же. Древний Хорезм. М. 1948; А. М. Золотарев. Родовой строй и религия ульчей. Хабаровск. 1939; его же. Родовой строй и первобытная мифология; А. И. Першиц. Проблемы истории первобытного общества в советской этнографии. М. 1956.

¹⁸ Д. А. Ольдерогге. Кольцевая связь родов, или трехродовой союз (gens triplex). "Краткие сообщения" Института этнографии АН СССР, 1946, N 1; его же. Трехродовой союз в Юго-Восточной Азии. "Советская этнография", 1946. N 4.

лийских племен обычаи типа "цираунгару", по которым как мужчины, так и женщины имели наряду с "основными" несколько "дополнительных" жен или мужей. Таковы же разнообразные остатки свободы, внебрачного полового общения, засвидетельствованные, в исторических и этнографических материалах у многих отсталых, а зачастую и, весьма развитых народов мира. Некоторые из этих материалов были использованы уже Бахофеном и Морганом или учениками последнего, другие нашли отражение, в работах советских исследователей. Тем не менее, и здесь еще имеется немало дискуссионных вопросов. Главный из них - это вопрос о локализации брачного поселения супругов. Дело, в том, что концепция экзогамного группового брака неизбежно должна была заставить задуматься над тем, где именно реализовалось брачное общение супругов. Этнографические данные допускают два решения этого вопроса: унилокальное (совместное) и дислокальное (раздельное) брачное поселение. В первом случае, при практике матрилокального поселения (то есть поселения при женщинах) групповые мужья должны были переселяться к своим групповым женам; при сменившей ее практике патрилокального поселения - жены к мужьям. Остатки такого унилокального группового брака в его патрилокальном варианте мы находим, например, у австралийцев-арабана и семангов Малакки. Во втором случае, как это впервые предположил М. О. Косвен¹⁹ , обе группы супругов должны были оставаться в своих родовых коллективах, осуществляя, брачные встречи, лишь во время кратковременных ночных посещений или даже за пределами селений, например, в лесу. Гипотеза о дислокальном характере группового брака находит солидное подтверждение не только в многочисленных фольклорных сюжетах, но и в брачных обычаях некоторых народов, в том числе таких относительно примитивных, как индейцы-сери о. Тимбурон и отдельные папуасские племена Новой Гвинеи. В пользу ее, по-видимому, свидетельствует и широко распространенный обычай дислокального поселения супругов до рождения у них первого ребенка. Эта гипотеза была поддержана, также другими исследователями²⁰ и нашла свое логическое завершение в предложении Ю. И. Семенова трактовать групповой брак как общественно регулируемые отношений между коллективами, а не между отдельными мужчинами и женщинами²¹ .

Особую и, следует сказать, также еще недостаточно исследованную тему составляет вопрос о причинах перехода от группового брака к парному. Сторонники биологического объяснения экзогамии связывают возникновение парного брака с дальнейшим постепенным запретом браков между родственниками, который, все более суживая круг брачных партнеров, в конце концов сделал невозможным групповой брак²² . Согласно другой высказанной в советской литературе точке зрения, переход к парной семье совершился тогда, когда с появлением прибавочного продукта и начавшимся разложением первобытного коммунизма внутри родовых коллективов стали возникать первые семейные ячейки, сначала потребительские, а затем и производственные²³ . Наконец, возможно и еще одно решение этого вопроса, логически вытекающее из предложенного С. П. Толстовым производственного объяснения возникновения экзогамии: Дуальная экзогамия вынесла брачные отношения за пределы рода, но не могла не оставить места для соперничества между групповыми мужьями или женами. Поэтому новые запреты продолжали ограничивать круг групповых супругов, в результате чего через какие-то промежуточные и не обязательно всюду однотипные формы сложился парный брак.

Больше внимания уделено советскими этнографами последующим формам семейно- брачной организации - большой и моногамной семье, В этой области особенно

¹⁹ М. О. Косвен. Вновь открытая форма группового брака. "Сообщения" ГАИМК, 1932, N 3 - 4.

²⁰ С. П. Толстое. Пережитки тотемизма и дуальной организации у туркмен; А. М. Золотарев. Очерк истории родового строя. Рукопись (архив Института этнографии АН СССР).

²¹ Ю. И. Семенов. Групповой брак, его природа и место в эволюции семейно- брачных отношений. М. 1964.

²² В. К. Никольский. Антинаучность буржуазного мифа об исконности семьи и частной собственности. "Ученые записки" Московского областного педагогического института, т. XIV. 1950.

²³ Ю. И. Семенов. О периодизации первобытной истории. "Советская этнография", 1965, N 5.

много сделал М. О. Косвен. По его мнению, большая семья возникает уже в эпоху развитого матриархата в виде так называемой материнской большой семьи, которая представляет собой дифференцирующуюся в составе материнского рода группу сообща живущих и хозяйствующих ближайших родственников. Наиболее известным примером такой ячейки является ирокезская овачира. В дальнейшем, с распадом материнско- родового строя, эта семья сменяется патриархальной большой семьей "демократического" типа; а эта последняя с развитием частной собственности либо превращается в позднюю ("деспотическую", или "отцовскую") большую семью, либо уступает место малосемейной организации²⁴ . Предложенная М. О. Косвеном схема развития большой семьи получила широкое, хотя и не всеобщее признание, Многие этнографы не без оснований указывают на то обстоятельство, что материнская семья, поскольку она не включает в свой состав родственников по браку, не может рассматриваться как одна из форм семейной организации, и не считают поэтому возможным говорить о допатриархальных формах большой семьи.

Как бы ни различались взгляды на существование кровнородственной семьи, происхождение экзогамии, причины перехода к парному браку и время возникновения большесемейной организации - все названные выше советские исследователи разрабатывают проблему эволюции ранних форм семьи и брака с принципиально близких позиций. Они полагают, что современные данные этнографии позволяют существенно уточнить те или иные отдельные тезисы Моргана, но полностью подтверждают его положение о том, что парной и последующим формам семьи неизбежно предшествовали групповые" коллективные формы семейно-брачных отношений..... Существует, однако, и другая точка зрения; совершенно новая в нашей исторической науке и уже по одному этому привлекающая к себе особое внимание.

Как уже говорилось, групповые формы семьи и брака представляют собой историческую реконструкцию, базирующуюся на изучении и научном истолковании различных пережиточных, явлений. При непосредственном наблюдении живых семейно-брачных институтов даже у наиболее; отсталых народов мира, таких, как аборигены Австралии, аэта, семанги, лесные ведда, бушмены, огнеземельцы и т. п., обнаруживается господство не групповой, а парной семьи. Нередко, особенно в тех случаях, когда брак унилокален, в такой семье уже зародились и какие-то внутренние экономические связи. Основываясь на этих фактах, многие буржуазные этнографы продолжают отстаивать положение об извечном существовании отдельной семьи. В частности, большой фактический материал, призванный подтвердить данное положение и тем самым опровергнуть идею исторического развития форм семьи, обобщен в работах крупных "этнографов- антимарксистов Э. Э. Вестермарка, Б. Малиновского, Г. Лоуи, Дж. Мэрдока и других.

До недавнего времени в нашей литературе материал, на который опиралась эти исследователи, либо игнорировался, либо объявлялся фальсифицированным. Между тем недоброкачественными являются вовсе не сами собранные факты, а их истолкование и основанные на них теоретические построения, в которых не разграничиваются два принципиально различных вида семьи - парная и моногамная. В связи с этим определенный интерес представляют взгляды, высказанные советским океанистом Н. А. Бутиновым. Отправляясь от этнографии папуасов Новой Гвинеи, Н. А. Бутинов также отказывается от реконструкции групповых форм семьи и брака и начинает историю семейно-брачных отношений с их непосредственно наблюдаемых, живых форм. По мнению Н. А. Бутинова, парная семья существовала уже в первобытном человеческом стаде, что порождало острый антагонизм между стадом и семьей. Периодически получая самостоятельность, семья препятствовала целостности коллектива. Для того, чтобы смягчить это противоречие, возник обычай экзогамии, создавший известное отчуждение между супругами и тем самым ослабивший семью. В таком ослабленном виде парная семья перешла со стадии первобытного человеческого стада на стадию общинно-родового строя: она имела определенные хозяйственные

²⁴ О. Косвен. Матриархат. Этнографические, материалы. "Ученые записки" Московского государственного университета. Вып. 61. История. Т. II. 1940; его же. Семейная община и патронимии. М. 1963.

функций, но не была экономической ячейкой общества²⁵ . Такая семья, указывает Н. "А. Бутинов, говоря о семейной организаций папуасов; не в состоянии самостоятельно вести хозяйство; муж и жена раздельно владеют имуществом; не могут наследовать друг другу, принадлежат к разным родам и даже нередко живут в разных хижинах: муж - в мужской доме, вместе с другими взрослыми мужчинами родовой общины, а жена - в семейной хижине, с малолетними детьми²⁶ .

Выступление Н. А. Бутинова является; на наш взгляд, шагом назад, так как он использует лишь сведения, относящиеся к парной семье, и полностью игнорирует всю совокупность данных о групповых формах семьи и брака. Сознательный отказ от попытки рассмотреть все известные Науке факты в их единстве, взаимосвязи и исторической последовательности неизбежно влечет за собой односторонность и шаткость выводов. Но в другом отношении выступление Н. А. Бутинова все же примечательно. Оно показывает, что даже если брать только те факты, на которых основываются зарубежные этнографы- антимарксисты, однако в противоположность им рассматривать эти факты непредубеждённо, то не останется места для утверждений об изначальности отдельной семьи как экономической ячейки "общества; А между тем именно вопрос о том, является ли отдельная семья категорией извечной или она произошла позднее, составляет концептуальное ядро созданного Морганом и Ф. Энгельсом учения о развитии семейно-брачных отношений.

Однако проблема эволюции семейно-брачных отношений имеет не только мировоззренческое, но и большое познавательное значение. За последнее время ее разработка в советской этнографии активизировалась и, что особенно важно, ведётся на общей методологической базе с разных исследовательских позиций. Это создает возможности для широкой полемики и должно способствовать дальнейшей конкретизации наших представлений о развитии форм семьи и брака.

²⁵ Н. А. Бутинов. Происхождение и этнический состав коренного населения Новой Гвинея. "Проблемы историй и этнографии народов Австралии, Новой Гвинеи и Гавайских островов". М. -Л. 1962.

²⁶ Н. А. Бутинов. Письмо в редакцию. "Советская этнография", 1965 N 3, стр. 182.