На протяжении последних лет на страницах различных изданий доктор филологических наук Л.В. Савельева опубликовала ряд статей, посвященных реконструкции "Напутственного слова" создателя первой славянской азбуки Константина Философа, в иночестве Кирилла [1-3].

Уважаемая коллега увидела в названиях букв первого славянского алфавита (глаголицы) синтаксические связи, свойственные славянской речи, и на их основе попыталась восстановить связанный текст первого, с ее точки зрения, славянского поэтического произведения. Заметим, что подобные попытки предпринимались и до реконструкции Л.В. Савельевой. Назовем в качестве примера статью К. Эрикссон под весьма знаменательным названием "Славянский алфавит - кредо" [4. S. 105-120].

Приведем реконструкцию и ее перевод на современный русский язык, предложенные Л.В. Савельевой:

Я грамоту познаю. Говори: добро существует!

Живи совершенно, земля. Но как?

Люди, размышляйте! У нас потустороннее прибежище.

Изреки слово истинное. Учение избирательно.

Херувим, - отрешением печали, - или червь [3. С. 130].

Однако эта реконструкция не может не породить сомнений и вызывает ряд замечаний, связанных прежде всего с тем, что некоторые традиционные названия славянских букв, из которых исходит Л.В. Савельева, вряд ли изначально были присущи глаголице. Думается, что прежде чем приступать к реконструкции азбучного "Напут-ного слова", следовало бы определить состав, порядок и сами имена букв глаголического алфавита. Все это в значительной степени возможно, во-первых, на основании как древних абецедариев: Парижского (abecenarium bulgaricum), Мюнхенского и других, так и древнейших азбучных молитв, в которых отчетливо прослеживается глаголическая первооснова: азбучная молитва Константина Преславского "Азъ словомь симь молюся Богу...", покаянная молитва "Азъ къ теб припадаю, милостиве...", гимн

Иванова Татьяна Аполлоновна - канд. филол. наук, доцент.

1 Начальные слова выделены Л.В. Савельевой.

стр. 64

Троице "Азъ есмь Богъ" и другие, во-вторых, на основании данных глаголических памятников.

Вместе с тем, все эти источники, позволяющие восстановить состав и порядок букв глаголицы, не используются автором в достаточной степени, что и порождает сомнения в достоверности предложенной реконструкции.

Начнем наши замечания о составе и порядке следования букв глаголического алфавита. Известно, что в глаголице перед буквой "како" была буква, названная позже "дервь" или "гервь", служившая для передачи как звука [g'] в заимствованных словах (кириллическая транскрипция h): hеона, иhемонъ (hомонъ), леhеонъ и под., так и для числа 30 в соответствии со своим порядковым номером. Обе функции этой буквы отражены всеми глаголическими памятниками. Наличие ее подтверждается Мюнхенским абецедарием, а в абецедарии из г. Тура дано, возможно, ее первоначальное название "ge" [5], которое может пониматься как сокращение или слова hеона 'геенна, ад', или слова hемонъ 'правитель'. Любопытно, что именно с этих слов начинается двенадцатый стих в древних азбучных произведениях: геоны мя избави вЪчьныя (покаянная молитва) и гомону мя придаете (гимн Троице).

Л.В. Савельева придерживается той точки зрения, что в первоначальной глаголице этой буквы не было, а поэтому исключает ее из своей реконструкции. Однако, как нам кажется, это не упрощает задачу исследователя, а скорее делает ее более затруднительной. Ведь эта буква, занимая в алфавите двенадцатое место, служила для передачи числительного 30. Если ее не было, то как передавалось это число? Ответа на этот естественно возникающий вопрос в работах Л.В. Савельевой мы не находим.

Вместе с тем исключение этой буквы из азбуки приводит автора к последующему неправильному членению азбучного именника на синтагмы. Так, вопросительное наречие "како" занимает, по мнению Л.В. Савельевой, не закономерную начальную позицию: како людие мыслЪте, а относится к предшествующей синтагме: иже (и) како. Точно так же неоправданным оказывается и деление букв v, ф, х на две синтагмы: оукъ фертъ // ХЪр(овим)ъ от пе(чали). Л.В. Савельева обращает внимание своих читателей на то, что буква "фертъ" передавала не свойственный славянской речи звук [f]. А поэтому происхождение названия этой буквы, с ее точки зрения, следует искать в греческом языке. Однако и остальные буквы этой синтагмы фонетически маркированы: они также передают звуки, чуждые славянской речи. Буква "укъ" ("икъ") передавала лабиализованный гласный переднего ряда [u:] греч. ипсилон -v: греч. [ivpov - ст. слав. муро. Первоначальное название этой буквы "укъ" ("икъ") подтверждается как абецедариями, так и азбучными стихами. В Парижском абецедарии находим hic, а в Бандуриевом - n"k. В некоторых азбучных стихах в начале 22-го стиха читается слово vnocmacb, греч. ??????: vnocmacb же вьсякую цЪлиши (молитва Константина Преславского), vnocmacb бо си осквернихъ злЪ (покаянная молитва). Обычным названием 22-й буквы славянского алфавита в русских букварях вплоть до середины XVIII в. тоже было "икъ". Любопытно, что ревнители и поборники старины отстаивали именно это название. Так, по данным Б.А. Успенского, у старообрядцев эта буква вплоть до настоящего времени называлась "ик", а не "ук" [б].

Точно так же и архаист А.С. Шишков ратовал за сохранение самой буквы и ее названия, за что подвергался насмешкам современников. См., например, у В.А. Жуковского в его послании "К Воейкову":

Зрел в ночи, как в высоте

Кто-то грозный и унылый,

Избоченясь на коте,

Ехал рысью - в шуйце вилы,

А в деснице грозный Икъ;

По-славянски кот мяукал,

А внимающий старик

В такт с усмешкой Иком стукал!

стр. 65

Сохранилось это название и в слове оникъ, которое употреблялось в качестве названия лигатуры (см. в "Толковом словаре" В.И. Даля: "оникъ,.. церк(овное) и стар(инное) соединение букв оу" [7]).

Однако в своей реконструкции Л.В. Савельева исходит из названия "оукъ", хотя диграфы в первоначальную глаголицу, по-видимому, не входили, а само это название достаточно позднего происхождения.

Точно так же и буква "херъ" передавала звук [ch'], не свойственный славянской речи. Для славянского твердого непарного [ch] в глаголице была другая буква. Это подтверждается не только наличием в азбучных молитвах двух стихов, начинающихся с этой буквы (например, в молитве Константина Преславского: херувимьскую ми мысль... и хвалу въздаю... троици...), но и двумя графемами для этого звука в глаголических памятниках: "х" обычного -  и "паукообразного" - 

Собственно славянские названия букв сокращениям не подвергались: "боукы", "добро", "покой", "слово" и иные [8]. Поэтому правы те исследователи, которые связывали происхождение названия буквы "пе" ("nЪ") с влиянием древнееврейского алфавита. Действительно, в древнееврейском алфавите, состоявшем из 22-х букв, не хватало знаков для передачи всех чисел до тысячи. Поэтому для передачи недостающих чисел использовались варианты букв, употреблявшихся в конце слов. Именно таким было происхождение названия этой таинственной буквы(2), не сохраненной глаголическими памятниками, но засвидетельствованной древними азбучными молитвами, имеющими два стиха, начинающиеся буквой п. Например в молитве Константина Преславского:

Просящоумоу помощи... и Печаль мою на радость прЪложи.

Кроме сказанного выше, вызывает сомнение и интерпретация значений некоторых названий букв, предложенная Л.В. Савельевой. Так, вряд ли слово "иже" могло иметь значение противительного союза 'но'. Во всяком случае, в тех памятниках старославянской письменности, которые мы вправе связывать с деятельностью самого первоучителя славян, прежде всего в евангельских текстах, такого значения у этого слова не было. Обычно "иже" употребляется в значении относительного местоимения 'который'. Странным и необъяснимым кажется, что Константин-Кирилл употребил в своей азбуке это слово в таком значении, в каком не употреблял его в своей переводческой практике. Что касается значения разделительного союза 'или' у слова "ци", то это слово в памятниках старославянской письменности вообще не засвидетельствовано.

Таким образом, предложенная Л.В. Савельевой реконструкция не может быть принята. А ее рассуждения о том, что "создатель азбуки очерчивает концептуальную модель мира, обозначая в сгущенных образах сакральной поэтики полюсы макрокосма (земля - онъ покой) и микрокосма (херувимъ - чрьвь) [2. С. 74], к сожалению, - плод заблуждения(3).

2 Любопытно, что подобное объяснение предлагал Т.В. Гамкрелидзе для соответствующей буквы армянского алфавита: "Некоторые названия, возможно, оформлялись по иностранным образцам. Так, например, арм. ре, возможно, было создано под влиянием соответствующего семитского (сирийско-еврейского) названия" [9].

3 Попутно заметим, что и другие попытки реконструкции связанного текста буквенного именника, осуществленные как в XIX в. [10-11], так и в наше время ([4. S. 105-120], [12]), не представляются нам убедительными.

стр. 66

В последней своей работе [3. С. 130-132] Л.В. Савельева на основе своих прежних наблюдений пытается восстановить еще и "акростих", якобы созданный Константином-Кириллом: азъ живете людие рьци херъ и обнаруженный ею в его "Напутном слове" (см. выше слова, выделенные Л.В. Савельевой).

Увы, и эта реконструкция не выдерживает критики, так как и она основана, как это показано нами, на неправильном делении буквенного именника на синтагмы. Само же толкование "акростиха" более чем субъективно: "Азъ (человек) подобен Богу, Живите нравственно, люди! Проповедуй духовное начало!" Это толкование, с нашей точки зрения, выражает лишь собственные нравственные взгляды Л.В. Савельевой, но никоим образом не вытекает из самого реконструированного "акростиха".

Итак, очередная попытка восстановить на основе буквенного именника связанный текст - "напутное слово" создателя первой славянской азбуки не удалась. Не удалась, видимо, потому, что такого единого текста и не было. Будучи по своей природе мнемотехническим средством, славянский буквенный именник состоял из ритмических трехтактовых единиц, некоторые из которых легко прочитываются и представляют собой некие краткие изречения:

азъ боукы вЪдЪ

глаголи добро есть

како людие мыслите

нить онъ покои

рьци слово тврьдо.

Однако они составляют меньше половины всех букв славянского алфавита (15 из 36). Прочтения остальных ритмических единиц грешат субъективизмом и произвольностью. Причиной же утраты смысла даже у легко читаемых синтагм является то, что конкретные слова старославянского языка, употребленные в качестве имен букв, с неизбежностью превращаются в апеллятивы, слова-названия, утрачивающие свои первоначальные грамматические и лексические значения. Уже в "Сказании о письменах" черноризца Храбра (895 г.) имя первой буквы славянского алфавита не осознается как личное местоимение 1-го лица, а склоняется как существительное мужского рода: w аза... ако пръвомоу... соущоу писмени азоу. Недаром в "Словаре старославянского языка" ЧСАН название первой буквы славянского алфавита выделено в отдельную словарную статью Азъ2 и дано в качестве омонима личному местоимению 1-го лица Азъ1 [13].

Этот процесс усугублялся еще тем, что обучение грамоте производилось по складам (слогам), что естественно приводило к разрушению трехтактовых ритмических единиц славянского алфавита; от них оставались лишь "осколки", которые, прихотливо сочетаясь, создавали реальный текст.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Савельева Л.В. Сакральный смысл славянской азбуки (Напутственное слово Первоучителя славян) // Север. 1993. N 3; Савельева Л.В. Новый комментарий к заметке А.С. Пушкина о славянской азбуке // Пушкинская эпоха и христианская культура. СПб., 1994. Вып. IV; Савельева Л.В. Славянская азбука: дешифровка и интерпретация первого славянского поэтического текста // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX векрв. Петрозаводск, 1994.

2. Савельева Л.В. Истоки и загадки нашей азбуки // Русская речь. 1994. N 5.

3. Савельева Л.В. Языковая экология. Русское слово в культурно- историческом освещении. Петрозаводск, 1997.

4. Elicssfm К. The Slavonik Alphabet a Credo // Das heidnische und christliche Slaventum. Wiesbaden, 1970. В. 2.

5. Kos M. Slovanski teksti v kodeksu 95 mestne bibliteke v Torsu // Slavia. Praha, 1924. R. III. S. 389.

стр. 67

6. Успенский Б.А. Архаическая система церковнославянского произношения. М., 1968. С. 9-16.

7. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. Т. 2. С. 673.

8. Иванова Т.А. О названиях славянских букв и о порядке их в алфавите // Вопросы языкознания. 1969. N 6. С. 48-54.

9. Гамкрелидзе Т.В. Происхождение и типология алфавитной системы (Письменные системы раннехристианской эпохи) //Вопросы языкознания. 1988. N 5. С. 28.

10. Грамматик. Н. Слово о полку Игоревом, историческая поэма, писанная в начале XIII века. М., 1823. С. 113.

11. Прозоровский Д.И. О названиях славянских букв // Вестник археологии и истории. СПб., 1888. Вып. 7. С. 63-82.

12. Vincke F., Detrez R. De 1'origine et de la structure de 1'alphabet glagolitique // Orientalia Lovaniensia Periodica. 1992. P. 219-250.

13. Slovmkjazyka staroslovenskeho. Praha, 1958. Т. 1. S. 18-19.