ЛИНГВИСТИКА (последнее)
К ТИПОЛОГИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКЕ АЙНСКОГО ЯЗЫКА
Актуальные публикации по вопросам языковедения и смежных наук.
(Вопросы языкознания. - М., 1983, № 5. - С. 81-86)
--------------------------------------------------------------------------------
Современное языкознание характеризуется, с одной стороны, расширением описываемого материала и вовлечением в научный оборот все большего числа языков, с другой стороны, появлением различного рода теорий, стремящихся, в частности, более адекватно объяснить этот материал. Становится ясным, что европейская лингвистическая традиция во многих случаях в качестве общих, универсальных свойств языка рассматривала типологические особенности языков Европы. В частности, в области синтаксиса обычно абсолютизировались особенности так называемого номинативного (или аккузативного) языкового типа. "Некоторые концепты описательной грамматики номинативных языков (такие, как, например, залог, переходный // непереходный глагол, прямое // косвенное дополнение, именительный падеж) вплоть до последнего времени обнаруживают настораживающую тенденцию к превращению в едва ли не универсальные категории лингвистического описания" (1, с. 54). Однако эти языки, распространенные и за пределами Европы, далеко не покрывают всего множества языков мира. Большой интерес вызывают поэтому те исследования, в которых производятся попытки выделения других языковых типов с их специфическими свойствами (работы Г.А. Климова, А.Е. Кибрика и др.). К числу этих типов относится и активный. В активных языках на первый план выходит не передача субъектно-объектных отношений, а выражение отношений, связанных с активностью-пассивностью процесса. Далее мы будем ориентироваться на описание активного строя, содержащееся в [1].
Обычно считается, что языки активного строя засвидетельствованы лишь в Америке. В языках других континентов, в частности, Азии, находят лишь отдельные признаки этого строя. На наш взгляд, определенный интерес представляет материал айнского языка, насколько нам известно, с точки зрения контенсивной типологии еще не исследованного. Недостаточная изученность этого языка не дает пока возможности дать его исчерпывающую типологическую характеристику. Однако, на наш взгляд, в этом языке наряду с чертами профилирующего здесь номинативного строя выделяются многие признаки, считающиеся характерные чертами активного строя; типологическая принадлежность ряда явлений языка остается неясной. В этих условиях настоящая статья претендует не столько на решение этого вопроса, сколько на его постановку.
Бесписьменный айнский язык был распространен до недавнего времени в северной части Японии (о-в Хоккайдо и часть о-ва Хонсю), на юге Сахалина, Курильских о-вах и юге Камчатки. Родственные связи айнского языка не установлены (антропологически айны резко отличаются от окружающих их монголоидных народов и имеют сходство с австралоидами). В настоящее время язык вышел из употребления [1].
Ведущую роль в исследовании айнского языка играют японские ученые [2]. Ими, в основном в 30-60-е годы XX в., был собран большой материал по айнскому языку. Издание и описание этого материала продолжается до настоящего времени. Важный материал был собран и отечественными исследователями (3, 4). Данные по айнскому языку, однако, неполны, часть диалектов осталась не записанной или представлена лишь лексическими материалами. Лучше всего изучены диалекты Южного Хоккайдо, в частности, диалект Сару, описанный в работах современной японской исследовательницы Тамура Судзуко, а также райчишкинский диалект, существовавший на Сахалине, и наддиалектный вариант языка, использовавшийся в эпосе. Дальнейшее описание основано на материале южнохоккайдосских диалектов; особенности райчишкинского диалекта и эпического варианта, если они есть, оговариваются.
Грамматика айнского языка характеризуется четким противопоставлением двух знаменательных частей речи: имени и глагола. Они различаются как синтаксическими свойствами, так и морфологически, имея разные системы аффиксов (см. ниже). Другие классы знаменательных слов четко не выражены: обычно выделяют немногочисленные классы демонстративов, употребляемых только атрибутивно, а также наречий, однако границы этих классов не очень ясны. Прилагательные же, выделявшиеся в более ранних грамматиках, в современных работах не выделяются как особая часть речи; отмечается, что европейским прилагательным соответствуют непереходные (стативные) глаголы (см. 5). Эта черта напоминает собой положение в языках активного строя.
Все исследователи айнского языка отмечают деление глаголов на два класса, которые принято называть переходными и непереходными [3]. Эти классы разграничиваются как валентностью, так и морфологическими свойствами: они по-разному присоединяют личные префиксы.
Система личных префиксов глагола очень специфична. Для переходных глаголов различаются субъектные и объектные префиксы. Это различие свойственно номинативным и эргативным языкам. Однако в этих языках, имеющих личное спряжение, обычно либо субъектные, либо объектные показатели переходного глагола совпадают с показателями непереходных глаголов. В айнском же языке непереходные глаголы имеют третью группу префиксов, полностью не совпадающую ни с одной из первых двух.
Три серии префиксов частично совпадают. В 3-м лице показатель всегда нулевой, что особенно характерно для активных языков [4]. Везде одинаковы показатель 2-го лица ед. числа 'e- и 2-го лица мн. числа 'eci-. Для 1-го лица ед. числа есть два показателя: ku- в непереходных глаголах и субъектный в переходных (совпадение, обычное для номинативных языков), 'en- объектный в переходных глаголах. Все серии различны лишь в 1-м лице мн. числа, где разграничены инклюзив и эксклюзив (фреквенталия активных языков) [5]. Показатели инклюзива: субъектный в переходных глаголах 'a-, объектный в переходных глаголах 'i-, в непереходных глаголах 'an-. Соответствующие показатели эксклюзива: ci-, 'un-, 'as-. Показатели 'an- и 'as- заметно отличаются от всех остальных: они постпозитивны и агглютинативны [6], тогда как все остальные показатели являются фузионно присоединяемыми префиксами [7]. Все показатели инклюзива имеют и другие функции: инклюзивные формы также являются показателями вежливого 2-го лица, показателями любого 1-го лица при передаче прямой речи и формами неопределенного лица (см. ниже). В переходных глаголах субъектный показатель находится впереди объектного, существуют сложные правила соединения двух префиксов, они в ряде случаев сливаются в один неразложимый префикс: например, значения "я тебя" передаются префиксом 'eci- (правила слияния префиксов различны в разных диалектах). Подробно описание личных показателей айнского глагола см. в работе (8) [8].
Семантически переходные глаголы (по крайней мере, непроизводные) обозначают действия людей или животных. Примеры: koyki [9] "ловить", 'e "есть", kasuy "помогать", 'omap "ласкать", а также nu "слышать", nukar "видеть", ramu "думать" (аффективные глаголы не обнаруживают каких-либо заметных особенностей). Непереходные глаголы обозначают состояния, признаки, качества и некоторые действия людей, животных и неодушевленных предметов. Примеры: mina "смеяться", cis "плакать", 'iruska "сердиться", pewre "быть молодым", poro "быть большим", 'arpa, paye "идти".
Главное различие между глаголами данных двух классов связано с их валентностью: непереходные глаголы одновалентны, переходные не менее чем двухвалентны (двухвалентные и трехвалентные глаголы присоединяют личные префиксы одинаково, но могут различаться своей структурой, см. ниже). Данные Тамура Судзуко и других исследователей показывают, что корреляция спряжения и валентности глаголов является очень жесткой [10]. Следовательно, обычная характеристика данных глаголов как переходных и непереходных вполне верна (хотя объектный член предложения отличается от прямого дополнения в индоевропейских языках, см. ниже). Таким образом, в айнском языке, зафиксированном в текстах и грамматиках XX в., главным, вероятно, является выражение субъектно-объектных отношений. Следовательно, это язык в основном номинативного строя. Но различия глаголов двух классов имеют и определенную корреляцию с основным для активного строя различием активных и стативных глаголов и генетически, возможно, восходят к нему.
Однако глагольное управление имеет и некоторые черты, свойственные скорее языкам активного строя. Как и в активных языках, здесь отсутствует категория залога [11]; в то же время имеются разнообразные способы разграничения действий (состояний), выходящих за пределы активного актанта, и действий (состояний), замкнутых в актанте. Эти способы рассматриваются как характерное свойство активных языков. В то же время в айнском языке они тесно связаны с валентностью глагола. Подробное описание данных глагольных категорий представлено в (9).
Почти любой глагол айнского языка может присоединять показатели, меняющие валентность и одновременно семантическую характеристику глагола в указанном выше плане. Присоединение многих показателей достаточно регулярно, однако вопрос в том, следует ли считать их словоизменительными или словообразовательными, требует дополнительных исследований. Префиксы 'e-, ko- указывают на то, что данное действие или состояние распространяется еще на одного участника; присоединяясь к основам непереходных глаголов, они делают их синтаксически и морфологически переходными; присоединяясь к основам переходных глаголов, они не меняют морфологических свойств глагола, но также увеличивают его валентность: wen "быть плохим" (непереходный глагол), kowen "быть плохим (для кого-л.), не нравиться (кому-л.)" (переходный глагол), 'ikka "быть вором, заниматься воровством" (непереходный глагол), 'e'ikka "украсть что-л." (переходный глагол), ko'e'ikka "украсть что-л. у кого-л." (переходный трехвалентный глагол). Теми же свойствами обладает и суф. -re, но он дополнительно имеет каузативное значение. Преф. 'i-, наоборот, понижает валентность глагола, превращая переходные глаголы в синтаксически и морфологически непереходные; он указывает на замыкание данного действия в себе: nuye "резать что-л." (переходный глагол), 'inuye "заниматься резанием" (непереходный глагол). Преф. yay- также понижает валентность, имеет значение возвратности. Суф. -yar имеет значение каузации неопределенного множества лиц, которое не обозначается; в отличие от других аффиксов он не меняет валентности глагола, ср. kuyere "позволяю говорить" (переходный глагол) и kuyeyar "позволяю говорить кому-л." (непереходный глагол).
Черты активного строя проявляются и в семантике активных членов предложения. Второй активный член при переходных глаголах может обозначать самых разнообразных участников ситуации (ср. примеры выше), по своей семантике он шире, чем обычно прямое дополнение в номинативных языках; он имеет явное сходство с так называемым ближайшим дополнением активных языков.
Черты активного строя в айнском языке заметны и в системе имени. Отсутствует категория падежа, субъектно-объектные отношения морфологически не выражаются. Актантные члены предложения различаются только порядком: первый актантный член (подлежащее) является первым по порядку, а второй актантный член (ближайшее дополнение) - обычно последним (сказуемое всегда находится на конце предложения). В то же время локативные и инструментальное значения выражаются специальными послелогами. Вся эта картина напоминает соответствующие признаки активных языков. Как и в активных языках, мало развита категория числа. Имеется постпозитивный показатель (видимо, служебное слово) множественности 'utar, присоединяемый только к одушевленным именам. Однако и он употребляется довольно редко [12]. Основном морфологической категорией имени является категория притяжательности, что тоже свойственно активным языкам [13].
Коротко отметим и еще некоторые особенности айнского языка, соответствующие тем признакам, которые отмечаются как распространенные в активных языках. Некоторые глаголы в своем лексическом значении выражают единичность или множественность того или иного актанта, причем для непереходных глаголов - это будет единичность или множественность первого актанта, а для переходных - единичность или множественность второго (объектного) актанта: 'an "есть", 'oka "суть", 'arpa "идет", paye "идут", 'ek "приходит", 'arki "приходят", 'as "стоит", roski "стоят", raike "убивает (одного)", ronnu "убивает (многих)". Подобно активным языкам, в айнском отсутствует категория времени, в то же время выражаются разнообразные видовые значения, в основном с помощью вспомогальных глаголов, часть которых также различает число актантов; см. описание этих значений (11, с. 347-352). Отсутствует инфинитив. При распространенности способов образования отглагольных имен они обозначают только участников соответствующей ситуации, но не сами ситуации (см. 7, с. 48-51); имена действия в чистом виде айнскому языку не свойственны. Довольно распространены в айнском языке и инкорпоративные комплексы, также характерные для активных языков: 'api "огонь", 'ari "разжигать", 'api'ari "разжигать огонь", he "голова", 'usi "прикреплять что-л. к чему-л.", he'usi "надевать что-л. на голову", kewe "тело", ri "быть высоким", keweri "быть высокого роста". Глагол может сливаться с именем, на которое распространяется его валентность, в этом случае валентность понижается (первый и второй примеры), и он может, в частности, превращаться в непереходный (первый пример); но возможно и слияние глагола с именем, на которое его валентность не направлена, в этом случае валентность глагола не меняется (третий пример).
Однако некоторые характеристики, отмечаемые для активных языков, отсутствуют в айнском. Нет, по крайней мере, явных признаков столь частого для активных языков противопоставления отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежности, ср. примеры выше (примеч. 13). Для активных языков отмечается отсутствие связки и глаголов со значением "иметь". Между тем в айнском языке есть связка ne, которая морфологически относится к переходным глаголам: 'a'an 'okkaypo 'epoho ne "Этот мужчина - твой сын"; есть и глагол kor "иметь". Последний глагол образует широко распространенную в айнском языке притяжательную конструкцию, гда обладаемое обозначено именем в форме основы, а перед ним стоит kor с тем или иным префиксом: в значении "моя собака" помимо kusetaha употреблялось kukor seta (букв. я-имею собака). По данным японских исследователей, вторая форма - инновация, постепенно вытеснявшая первую.
Таким образом, айнский язык, видимо, характеризуется сочетанием черт, характерных для номинативного и активного строя; можно высказать гипотезу о том, что он развивался от активного строя к номинативному. Эта гипотеза могла бы подтвердиться, если бы имели данные об историческом развитии этого языка. К сожалению, мы пока не имеет данных о том, что в айнском языке из явлений, перечисленных выше, можно относить к архаизмам, а что к инновациям (включая два класса притяжательных форм, см. выше). Можно предполагать, что эпический айнский отражает раннее языковое состояние, однако по большинству признаков он сходен с южнохокайдоскими диалектами.
Надо учитывать, что основные данные по айнскому языку относятся к последним десятилетиям его существования, когда он уже длительное время находился под влиянием японского языка, номинативного по своему строю. Впрочем, трудно судить о степени этого влияния. Сахалинские диалекты, позже подвергшиеся японскому влиянию, имеют в основном те же черты, а по двум параметрам: отсутствию инклюзива-эксклюзива и большему развитию категории числа - отстоят даже дальше от активного эталона.
Можно предположить, что в айнском языке существовало противопоставление активных и стативных глаголов, главное для языков активного строя. Однако в XX в. оно преобразовалось в характерное для номинативных языков противопоставление переходных и непереходных глаголов. Тем самым айнский язык, в основе своей, видимо, номинативен. В то же время количество явлений самого различного порядка, характерных для активных языков (хотя в несистемном наборе встречающихся и за их пределами), настолько велико, что их сосуществование в айнском языке вряд ли можно считать случайным. Наряду с тем некоторые особенности айнского языка не характерны ни для номинативных, ни для активных (а также для эргативных) языков. Прежде всего обращает на себя внимание наличие не двух, как обычно, а трех серий личных показателей: двух серий для переходных глаголов и особой серии для непереходных глаголов. Эта особенность, возможно, тоже свидетельствует о переходном характере строя айнского языка.
--------------------------------------------------------------------------------
Примечания
1. В Японии осталось меньше десятка лиц старше 70 лет, которые помнят айнский язык, на котором говорили в молодости. На Сахалине группа сотрудников Института востоковедения АН СССР в 1978 г. не нашла носителей айнского языка: последний достоверно выявленный человек, владевший этим языком, умер за три года до этого.
2. Обзор японских исследований в этой области до 60-х гг. см. (3).
3. В качестве третьего класса выделяют безличные глаголы типа me'an "холодно". Эти глаголы немногочисленны. Они обозначают явления неживой природы. Такие глаголы не присоединяют личные префиксы.
4. В райчишкинском диалекте имеется особый показатель 3-го лица мн. числа -hci, единый во всех сериях (см. 6, с. 16). Однако и там возможно нулевое выражение этого значения.
5. Это разграничение не общеайнское: его нет в райчишкинском (см. 6, с. 15-16), в эпическом айнском (см. 7, с. 66-67). Показатели, соответствующие инклюзивным, здесь употребляются во всех случаях.
6. Обычно они считаются суффиксами. Вопрос о разграничении агглютинативных аффиксов и служебных слов в айнском языке сложен и требует особого рассмотрения.
7. Мы не будем останавливаться на сложных морфонологических правилах их присоединения. Они даются в (8).
8. В эпическом айнском показатели, соответствующие южнохокайдосским инклюзивным, обозначают любое 1-е лицо.
9. Айнские глаголы даются в форме основы.
10. Конечно, надо при этом учитывать широкие возможности эллипсиса члена предложения, обозначенного личным местоимением.
11. В более старых работах говорилось о пассиве в айнском языке (см. 7, с. 68). Но в позднейших работах такие конструкции рассматриваются как неопределенно-личные (см. 10, с. 34-35). В этих случаях глагол имеет показатель 'a- или 'an- в зависимости от переходности, субъектный член предложения не обозначен; подразумевается неопределенный или неизвестный субъект: kumina'an "надо мной смеются".
12. В райчишкинском диалекте имеется также суф. множественности лиц и животных -hcin: kusetahahcin "мои собаки", присоединяемый лишь к притяжательным формам (см. 6, с. 27); ср. глагольное -hci.
13. Имя имеет форму основы и суффиксально образуемую притяжательную форму. К имени в притяжателньой форме присоединяются суффиксы лица и числа обладателя, совпадающие с субъектными префиксами переходных глаголов: seta "собака", setaha "его собака", kusetaha "моя собака", tek "рука", tekehe "его рука", kutekehe "моя рука".
--------------------------------------------------------------------------------
Литература
1. Климов Г.А. Типология языков активного строя. М., 1977.
2. Tamura S. Studies of the Ainu language. - In: Current trends in linguistics. Ed. by Sebeok Th. A. V. 2. The Hague - London, 1967.
3. Добротворский М.М. Аинско-русский словарь. Казань, 1875.
4. Невский Н.А. Айнский фольклор. М., 1972.
5. Хаттори Сиро: Айнуго-но "ацу", "ататака", "цумэта", "саму"-надо-о аравасу "кэйё:си" ("Прилагательные" айнского языка со значением "горачий", "теплый", "прохладный", "холодный" и т.д.). - Киндаити-хакасэ-бэйдзю-кинэн-ронсю: (Сборник к 88-летию профессора Киндаити). Токио, 1971, с. 820.
6. Murasaki K. Sakhalin Ainu (Asian and African grammatical manual. No. 11z). - Asia Africa gengo bunka kenkyu:zyo. Tokyo gaikokugo daigaku, 1978.
7. Киндаити Кё:сукэ, Тири Масихо. Айнугохо:-гайсэцу (Очерк грамматики айнского языка). Токио, 1936.
8. Tamura S. Personal affixes in the Saru dialect of Ainu. - In: Studies in general and oriental linguistics. Ed. by Jakibson R. and Kawamoto S. Tokyo, 1970.
9. Фукуда (Тамура) Судзуко. Айнуго-но до:си-но ко:дзо: (Структура глагола айнского языка). - Гэнго-кэнкю:, 1956, № 30.
10. Тамура Судзуко. Айнуго-сару-хо:гэн-но нинсё-но сю:руй (Классы лиц в диалекте Сару айнского языка). - Гэнго-кэнкю:, 1972, № 61.
11. Фукуда (Тамура) Судзуко. Айнуго-сару-хо:гэн-но дзёдо:си (Частица диалекта Сару айнского языка). - Миндзокугаку-кэнкю:, 1960, т. 24, № 4.
--------------------------------------------------------------------------------
Современное языкознание характеризуется, с одной стороны, расширением описываемого материала и вовлечением в научный оборот все большего числа языков, с другой стороны, появлением различного рода теорий, стремящихся, в частности, более адекватно объяснить этот материал. Становится ясным, что европейская лингвистическая традиция во многих случаях в качестве общих, универсальных свойств языка рассматривала типологические особенности языков Европы. В частности, в области синтаксиса обычно абсолютизировались особенности так называемого номинативного (или аккузативного) языкового типа. "Некоторые концепты описательной грамматики номинативных языков (такие, как, например, залог, переходный // непереходный глагол, прямое // косвенное дополнение, именительный падеж) вплоть до последнего времени обнаруживают настораживающую тенденцию к превращению в едва ли не универсальные категории лингвистического описания" (1, с. 54). Однако эти языки, распространенные и за пределами Европы, далеко не покрывают всего множества языков мира. Большой интерес вызывают поэтому те исследования, в которых производятся попытки выделения других языковых типов с их специфическими свойствами (работы Г.А. Климова, А.Е. Кибрика и др.). К числу этих типов относится и активный. В активных языках на первый план выходит не передача субъектно-объектных отношений, а выражение отношений, связанных с активностью-пассивностью процесса. Далее мы будем ориентироваться на описание активного строя, содержащееся в [1].
Обычно считается, что языки активного строя засвидетельствованы лишь в Америке. В языках других континентов, в частности, Азии, находят лишь отдельные признаки этого строя. На наш взгляд, определенный интерес представляет материал айнского языка, насколько нам известно, с точки зрения контенсивной типологии еще не исследованного. Недостаточная изученность этого языка не дает пока возможности дать его исчерпывающую типологическую характеристику. Однако, на наш взгляд, в этом языке наряду с чертами профилирующего здесь номинативного строя выделяются многие признаки, считающиеся характерные чертами активного строя; типологическая принадлежность ряда явлений языка остается неясной. В этих условиях настоящая статья претендует не столько на решение этого вопроса, сколько на его постановку.
Бесписьменный айнский язык был распространен до недавнего времени в северной части Японии (о-в Хоккайдо и часть о-ва Хонсю), на юге Сахалина, Курильских о-вах и юге Камчатки. Родственные связи айнского языка не установлены (антропологически айны резко отличаются от окружающих их монголоидных народов и имеют сходство с австралоидами). В настоящее время язык вышел из употребления [1].
Ведущую роль в исследовании айнского языка играют японские ученые [2]. Ими, в основном в 30-60-е годы XX в., был собран большой материал по айнскому языку. Издание и описание этого материала продолжается до настоящего времени. Важный материал был собран и отечественными исследователями (3, 4). Данные по айнскому языку, однако, неполны, часть диалектов осталась не записанной или представлена лишь лексическими материалами. Лучше всего изучены диалекты Южного Хоккайдо, в частности, диалект Сару, описанный в работах современной японской исследовательницы Тамура Судзуко, а также райчишкинский диалект, существовавший на Сахалине, и наддиалектный вариант языка, использовавшийся в эпосе. Дальнейшее описание основано на материале южнохоккайдосских диалектов; особенности райчишкинского диалекта и эпического варианта, если они есть, оговариваются.
Грамматика айнского языка характеризуется четким противопоставлением двух знаменательных частей речи: имени и глагола. Они различаются как синтаксическими свойствами, так и морфологически, имея разные системы аффиксов (см. ниже). Другие классы знаменательных слов четко не выражены: обычно выделяют немногочисленные классы демонстративов, употребляемых только атрибутивно, а также наречий, однако границы этих классов не очень ясны. Прилагательные же, выделявшиеся в более ранних грамматиках, в современных работах не выделяются как особая часть речи; отмечается, что европейским прилагательным соответствуют непереходные (стативные) глаголы (см. 5). Эта черта напоминает собой положение в языках активного строя.
Все исследователи айнского языка отмечают деление глаголов на два класса, которые принято называть переходными и непереходными [3]. Эти классы разграничиваются как валентностью, так и морфологическими свойствами: они по-разному присоединяют личные префиксы.
Система личных префиксов глагола очень специфична. Для переходных глаголов различаются субъектные и объектные префиксы. Это различие свойственно номинативным и эргативным языкам. Однако в этих языках, имеющих личное спряжение, обычно либо субъектные, либо объектные показатели переходного глагола совпадают с показателями непереходных глаголов. В айнском же языке непереходные глаголы имеют третью группу префиксов, полностью не совпадающую ни с одной из первых двух.
Три серии префиксов частично совпадают. В 3-м лице показатель всегда нулевой, что особенно характерно для активных языков [4]. Везде одинаковы показатель 2-го лица ед. числа 'e- и 2-го лица мн. числа 'eci-. Для 1-го лица ед. числа есть два показателя: ku- в непереходных глаголах и субъектный в переходных (совпадение, обычное для номинативных языков), 'en- объектный в переходных глаголах. Все серии различны лишь в 1-м лице мн. числа, где разграничены инклюзив и эксклюзив (фреквенталия активных языков) [5]. Показатели инклюзива: субъектный в переходных глаголах 'a-, объектный в переходных глаголах 'i-, в непереходных глаголах 'an-. Соответствующие показатели эксклюзива: ci-, 'un-, 'as-. Показатели 'an- и 'as- заметно отличаются от всех остальных: они постпозитивны и агглютинативны [6], тогда как все остальные показатели являются фузионно присоединяемыми префиксами [7]. Все показатели инклюзива имеют и другие функции: инклюзивные формы также являются показателями вежливого 2-го лица, показателями любого 1-го лица при передаче прямой речи и формами неопределенного лица (см. ниже). В переходных глаголах субъектный показатель находится впереди объектного, существуют сложные правила соединения двух префиксов, они в ряде случаев сливаются в один неразложимый префикс: например, значения "я тебя" передаются префиксом 'eci- (правила слияния префиксов различны в разных диалектах). Подробно описание личных показателей айнского глагола см. в работе (8) [8].
Семантически переходные глаголы (по крайней мере, непроизводные) обозначают действия людей или животных. Примеры: koyki [9] "ловить", 'e "есть", kasuy "помогать", 'omap "ласкать", а также nu "слышать", nukar "видеть", ramu "думать" (аффективные глаголы не обнаруживают каких-либо заметных особенностей). Непереходные глаголы обозначают состояния, признаки, качества и некоторые действия людей, животных и неодушевленных предметов. Примеры: mina "смеяться", cis "плакать", 'iruska "сердиться", pewre "быть молодым", poro "быть большим", 'arpa, paye "идти".
Главное различие между глаголами данных двух классов связано с их валентностью: непереходные глаголы одновалентны, переходные не менее чем двухвалентны (двухвалентные и трехвалентные глаголы присоединяют личные префиксы одинаково, но могут различаться своей структурой, см. ниже). Данные Тамура Судзуко и других исследователей показывают, что корреляция спряжения и валентности глаголов является очень жесткой [10]. Следовательно, обычная характеристика данных глаголов как переходных и непереходных вполне верна (хотя объектный член предложения отличается от прямого дополнения в индоевропейских языках, см. ниже). Таким образом, в айнском языке, зафиксированном в текстах и грамматиках XX в., главным, вероятно, является выражение субъектно-объектных отношений. Следовательно, это язык в основном номинативного строя. Но различия глаголов двух классов имеют и определенную корреляцию с основным для активного строя различием активных и стативных глаголов и генетически, возможно, восходят к нему.
Однако глагольное управление имеет и некоторые черты, свойственные скорее языкам активного строя. Как и в активных языках, здесь отсутствует категория залога [11]; в то же время имеются разнообразные способы разграничения действий (состояний), выходящих за пределы активного актанта, и действий (состояний), замкнутых в актанте. Эти способы рассматриваются как характерное свойство активных языков. В то же время в айнском языке они тесно связаны с валентностью глагола. Подробное описание данных глагольных категорий представлено в (9).
Почти любой глагол айнского языка может присоединять показатели, меняющие валентность и одновременно семантическую характеристику глагола в указанном выше плане. Присоединение многих показателей достаточно регулярно, однако вопрос в том, следует ли считать их словоизменительными или словообразовательными, требует дополнительных исследований. Префиксы 'e-, ko- указывают на то, что данное действие или состояние распространяется еще на одного участника; присоединяясь к основам непереходных глаголов, они делают их синтаксически и морфологически переходными; присоединяясь к основам переходных глаголов, они не меняют морфологических свойств глагола, но также увеличивают его валентность: wen "быть плохим" (непереходный глагол), kowen "быть плохим (для кого-л.), не нравиться (кому-л.)" (переходный глагол), 'ikka "быть вором, заниматься воровством" (непереходный глагол), 'e'ikka "украсть что-л." (переходный глагол), ko'e'ikka "украсть что-л. у кого-л." (переходный трехвалентный глагол). Теми же свойствами обладает и суф. -re, но он дополнительно имеет каузативное значение. Преф. 'i-, наоборот, понижает валентность глагола, превращая переходные глаголы в синтаксически и морфологически непереходные; он указывает на замыкание данного действия в себе: nuye "резать что-л." (переходный глагол), 'inuye "заниматься резанием" (непереходный глагол). Преф. yay- также понижает валентность, имеет значение возвратности. Суф. -yar имеет значение каузации неопределенного множества лиц, которое не обозначается; в отличие от других аффиксов он не меняет валентности глагола, ср. kuyere "позволяю говорить" (переходный глагол) и kuyeyar "позволяю говорить кому-л." (непереходный глагол).
Черты активного строя проявляются и в семантике активных членов предложения. Второй активный член при переходных глаголах может обозначать самых разнообразных участников ситуации (ср. примеры выше), по своей семантике он шире, чем обычно прямое дополнение в номинативных языках; он имеет явное сходство с так называемым ближайшим дополнением активных языков.
Черты активного строя в айнском языке заметны и в системе имени. Отсутствует категория падежа, субъектно-объектные отношения морфологически не выражаются. Актантные члены предложения различаются только порядком: первый актантный член (подлежащее) является первым по порядку, а второй актантный член (ближайшее дополнение) - обычно последним (сказуемое всегда находится на конце предложения). В то же время локативные и инструментальное значения выражаются специальными послелогами. Вся эта картина напоминает соответствующие признаки активных языков. Как и в активных языках, мало развита категория числа. Имеется постпозитивный показатель (видимо, служебное слово) множественности 'utar, присоединяемый только к одушевленным именам. Однако и он употребляется довольно редко [12]. Основном морфологической категорией имени является категория притяжательности, что тоже свойственно активным языкам [13].
Коротко отметим и еще некоторые особенности айнского языка, соответствующие тем признакам, которые отмечаются как распространенные в активных языках. Некоторые глаголы в своем лексическом значении выражают единичность или множественность того или иного актанта, причем для непереходных глаголов - это будет единичность или множественность первого актанта, а для переходных - единичность или множественность второго (объектного) актанта: 'an "есть", 'oka "суть", 'arpa "идет", paye "идут", 'ek "приходит", 'arki "приходят", 'as "стоит", roski "стоят", raike "убивает (одного)", ronnu "убивает (многих)". Подобно активным языкам, в айнском отсутствует категория времени, в то же время выражаются разнообразные видовые значения, в основном с помощью вспомогальных глаголов, часть которых также различает число актантов; см. описание этих значений (11, с. 347-352). Отсутствует инфинитив. При распространенности способов образования отглагольных имен они обозначают только участников соответствующей ситуации, но не сами ситуации (см. 7, с. 48-51); имена действия в чистом виде айнскому языку не свойственны. Довольно распространены в айнском языке и инкорпоративные комплексы, также характерные для активных языков: 'api "огонь", 'ari "разжигать", 'api'ari "разжигать огонь", he "голова", 'usi "прикреплять что-л. к чему-л.", he'usi "надевать что-л. на голову", kewe "тело", ri "быть высоким", keweri "быть высокого роста". Глагол может сливаться с именем, на которое распространяется его валентность, в этом случае валентность понижается (первый и второй примеры), и он может, в частности, превращаться в непереходный (первый пример); но возможно и слияние глагола с именем, на которое его валентность не направлена, в этом случае валентность глагола не меняется (третий пример).
Однако некоторые характеристики, отмечаемые для активных языков, отсутствуют в айнском. Нет, по крайней мере, явных признаков столь частого для активных языков противопоставления отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежности, ср. примеры выше (примеч. 13). Для активных языков отмечается отсутствие связки и глаголов со значением "иметь". Между тем в айнском языке есть связка ne, которая морфологически относится к переходным глаголам: 'a'an 'okkaypo 'epoho ne "Этот мужчина - твой сын"; есть и глагол kor "иметь". Последний глагол образует широко распространенную в айнском языке притяжательную конструкцию, гда обладаемое обозначено именем в форме основы, а перед ним стоит kor с тем или иным префиксом: в значении "моя собака" помимо kusetaha употреблялось kukor seta (букв. я-имею собака). По данным японских исследователей, вторая форма - инновация, постепенно вытеснявшая первую.
Таким образом, айнский язык, видимо, характеризуется сочетанием черт, характерных для номинативного и активного строя; можно высказать гипотезу о том, что он развивался от активного строя к номинативному. Эта гипотеза могла бы подтвердиться, если бы имели данные об историческом развитии этого языка. К сожалению, мы пока не имеет данных о том, что в айнском языке из явлений, перечисленных выше, можно относить к архаизмам, а что к инновациям (включая два класса притяжательных форм, см. выше). Можно предполагать, что эпический айнский отражает раннее языковое состояние, однако по большинству признаков он сходен с южнохокайдоскими диалектами.
Надо учитывать, что основные данные по айнскому языку относятся к последним десятилетиям его существования, когда он уже длительное время находился под влиянием японского языка, номинативного по своему строю. Впрочем, трудно судить о степени этого влияния. Сахалинские диалекты, позже подвергшиеся японскому влиянию, имеют в основном те же черты, а по двум параметрам: отсутствию инклюзива-эксклюзива и большему развитию категории числа - отстоят даже дальше от активного эталона.
Можно предположить, что в айнском языке существовало противопоставление активных и стативных глаголов, главное для языков активного строя. Однако в XX в. оно преобразовалось в характерное для номинативных языков противопоставление переходных и непереходных глаголов. Тем самым айнский язык, в основе своей, видимо, номинативен. В то же время количество явлений самого различного порядка, характерных для активных языков (хотя в несистемном наборе встречающихся и за их пределами), настолько велико, что их сосуществование в айнском языке вряд ли можно считать случайным. Наряду с тем некоторые особенности айнского языка не характерны ни для номинативных, ни для активных (а также для эргативных) языков. Прежде всего обращает на себя внимание наличие не двух, как обычно, а трех серий личных показателей: двух серий для переходных глаголов и особой серии для непереходных глаголов. Эта особенность, возможно, тоже свидетельствует о переходном характере строя айнского языка.
--------------------------------------------------------------------------------
Примечания
1. В Японии осталось меньше десятка лиц старше 70 лет, которые помнят айнский язык, на котором говорили в молодости. На Сахалине группа сотрудников Института востоковедения АН СССР в 1978 г. не нашла носителей айнского языка: последний достоверно выявленный человек, владевший этим языком, умер за три года до этого.
2. Обзор японских исследований в этой области до 60-х гг. см. (3).
3. В качестве третьего класса выделяют безличные глаголы типа me'an "холодно". Эти глаголы немногочисленны. Они обозначают явления неживой природы. Такие глаголы не присоединяют личные префиксы.
4. В райчишкинском диалекте имеется особый показатель 3-го лица мн. числа -hci, единый во всех сериях (см. 6, с. 16). Однако и там возможно нулевое выражение этого значения.
5. Это разграничение не общеайнское: его нет в райчишкинском (см. 6, с. 15-16), в эпическом айнском (см. 7, с. 66-67). Показатели, соответствующие инклюзивным, здесь употребляются во всех случаях.
6. Обычно они считаются суффиксами. Вопрос о разграничении агглютинативных аффиксов и служебных слов в айнском языке сложен и требует особого рассмотрения.
7. Мы не будем останавливаться на сложных морфонологических правилах их присоединения. Они даются в (8).
8. В эпическом айнском показатели, соответствующие южнохокайдосским инклюзивным, обозначают любое 1-е лицо.
9. Айнские глаголы даются в форме основы.
10. Конечно, надо при этом учитывать широкие возможности эллипсиса члена предложения, обозначенного личным местоимением.
11. В более старых работах говорилось о пассиве в айнском языке (см. 7, с. 68). Но в позднейших работах такие конструкции рассматриваются как неопределенно-личные (см. 10, с. 34-35). В этих случаях глагол имеет показатель 'a- или 'an- в зависимости от переходности, субъектный член предложения не обозначен; подразумевается неопределенный или неизвестный субъект: kumina'an "надо мной смеются".
12. В райчишкинском диалекте имеется также суф. множественности лиц и животных -hcin: kusetahahcin "мои собаки", присоединяемый лишь к притяжательным формам (см. 6, с. 27); ср. глагольное -hci.
13. Имя имеет форму основы и суффиксально образуемую притяжательную форму. К имени в притяжателньой форме присоединяются суффиксы лица и числа обладателя, совпадающие с субъектными префиксами переходных глаголов: seta "собака", setaha "его собака", kusetaha "моя собака", tek "рука", tekehe "его рука", kutekehe "моя рука".
--------------------------------------------------------------------------------
Литература
1. Климов Г.А. Типология языков активного строя. М., 1977.
2. Tamura S. Studies of the Ainu language. - In: Current trends in linguistics. Ed. by Sebeok Th. A. V. 2. The Hague - London, 1967.
3. Добротворский М.М. Аинско-русский словарь. Казань, 1875.
4. Невский Н.А. Айнский фольклор. М., 1972.
5. Хаттори Сиро: Айнуго-но "ацу", "ататака", "цумэта", "саму"-надо-о аравасу "кэйё:си" ("Прилагательные" айнского языка со значением "горачий", "теплый", "прохладный", "холодный" и т.д.). - Киндаити-хакасэ-бэйдзю-кинэн-ронсю: (Сборник к 88-летию профессора Киндаити). Токио, 1971, с. 820.
6. Murasaki K. Sakhalin Ainu (Asian and African grammatical manual. No. 11z). - Asia Africa gengo bunka kenkyu:zyo. Tokyo gaikokugo daigaku, 1978.
7. Киндаити Кё:сукэ, Тири Масихо. Айнугохо:-гайсэцу (Очерк грамматики айнского языка). Токио, 1936.
8. Tamura S. Personal affixes in the Saru dialect of Ainu. - In: Studies in general and oriental linguistics. Ed. by Jakibson R. and Kawamoto S. Tokyo, 1970.
9. Фукуда (Тамура) Судзуко. Айнуго-но до:си-но ко:дзо: (Структура глагола айнского языка). - Гэнго-кэнкю:, 1956, № 30.
10. Тамура Судзуко. Айнуго-сару-хо:гэн-но нинсё-но сю:руй (Классы лиц в диалекте Сару айнского языка). - Гэнго-кэнкю:, 1972, № 61.
11. Фукуда (Тамура) Судзуко. Айнуго-сару-хо:гэн-но дзёдо:си (Частица диалекта Сару айнского языка). - Миндзокугаку-кэнкю:, 1960, т. 24, № 4.
Опубликовано 19 января 2005 года
Новые статьи на library.by:
ЛИНГВИСТИКА:
Комментируем публикацию: К ТИПОЛОГИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКЕ АЙНСКОГО ЯЗЫКА
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1106137736 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций