Журнал, посвященный истории Французской революции XVIII в., был создан в 1908 г. в качестве органа возникшего тогда же "Общества по изучению робеспьеризма" (или "Робеспьеристского общества"). Инициатором его создания был прогрессивный ученый- историк Альбер Матьез, занимавший кафедру новой истории вначале в провинциальных университетах, а затем в Сорбонне. Советскому читателю Матьез известен своей многотомной работой "Французская революция" (1925 - 1930 гг.) и монографией "Борьба с дороговизной и социальное движение в эпоху террора" (1928 г.), в которых он исследовал преимущественно социально-экономическую историю революция и проблему якобинской диктатуры. Матьез оставался председателем общества и главным редактором журнала вплоть до своей смерти в 1932 году. Затем оба эти поста занимал другой крупный исследователь истории Французской революции XVIII в., почетный профессор Сорбонны Жорж Лефевр, ученый-социалист, все больше сближавшийся с Коммунистической партией. Лефевр уделял особое внимание выяснению положения деревенской бедноты, роли крестьян и санкюлотов в революции. Его работа "Аграрный вопрос в эпоху террора" (1932 г.) была издана в СССР и получила высокую оценку акад. Н. Лукина¹ .

С 1959 г., после смерти Лефевра, во главе журнала стоит редакционная коллегия в составе профессоров Ж. Годшо, Э. Лабруса, М. Рейнара и А. Собуля. Большое распространение в СССР получил сборник работ члена ФКП, секретаря общества проф. Собуля "Из истории Великой буржуазной революции 1789 - 1794 гг. и революции 1848 года во Франции". Основная тема исследований ученого - история народных масс в эпоху революции.

Журнал первоначально носил название "Революционные анналы", затем в 1924 г. был переименован в "Исторические анналы Французской революции". До 1940 г. он выходил один раз в два месяца; возобновленный после освобождения Франции в 1946 г., журнал стал ежеквартальником, каким и остается до сих пор. Выходит он четырьмя небольшими книжками, с единой пагинацией. Объем годового комплекта журнала составляет в настоящее время 500 - 600 страниц. В нем имеются три раздела: "Статьи и смесь", "Документы", "Библиография и заметки". Статей помещается немного, примерно 10 названий за год. Статьи, близкие по теме, часто объединены в журнале общей шапкой. Так сделано, например, в номерах, посвященных Руссо (1962, N 4), Дидро (1963, N 3), Бабефу (1960, N 4), Лефевру как историку Французской революции XVIII в. (1960, N 1), японской историографии этой революции (1963, N 1) и др. Кроме материалов постоянных отделов журнала, в нем иногда помещаются некрологи, хроникальные заметки, отчеты общества. Раздел библиографии составляют рецензии, не многочисленные, но довольно развернутые и в большинстве своем принадлежащие перу одного из членов редколлегии журнала, Ж. Годшо (часто он подписывается только инициалами - Ж. Г.). Обзоры, приближающиеся к историографическим, публикуются в других разделах журнала. Вне библиографического отдела можно встретить также информационные списки о содержании исторических журналов, как французских, так и ряда других (немецких, итальянских, английских, американских). В 1963 г. такой список был помещен в третьем номере; советские исторические журналы в нем не представлены.

Вокруг общества группируются французские историки радикального направления, находящиеся под влиянием марксизма, социалисты и коммунисты. В основном в последние годы в журнале печатаются работы членов общества и его правления: Годшо, Домманже, Дотри и др. Авторами статей являются также ученые других стран: США, Японии, Англии, СССР.

Тематика журнала выходит за рамки истории Французской революции XVIII в. и фактически охватывает сегодня весь период новой истории. Различные этапы революции представлены в журнале неравномерно. Большое место занимает анализ пред-

¹ Н. Лукин писал, что концепция Лефевра "в известной степени приближается к той оценке роли крестьянства во Французской революции, которую давали Энгельс и Ленин" ("Историк-марксист", 1933, N 6, стр. 120).

посылок революции, об идеологической подготовке которой говорится в двух тематических номерах, посвященных Руссо (1962, N 4) и Дидро (1963, N 3). Среди статей последних лет, посвященных истории Франции накануне революции, привлекают внимание статья М. Перонне "Собрания французского духовенства при Людовике XVI (1775 - 1788)" (1962, N 1), в которой автор, исследуя эволюцию взаимоотношений клира и королевской власти в последнее десятилетие старого режима, показывает нарастание противоречий внутри господствующего феодального класса, и исследование Ж. Лефевра "Орлеан в конце старого режима. Социальная структура и население" (1962, N 2). В статье Лефевра в отличие от большинства работ о структуре городской общины, сводящихся к рассуждениям об условиях жизни и нравах горожан, сделана попытка показать на основе конкретных подсчетов и большого фактического материала место и имущественное положение различных социальных слоев в составе городского населения одной из французских провинций. Значительно слабее представлены материалы, касающиеся первого этапа революции; кроме статьи Ж. Палу "Вокруг бегства короля" (1961, N 2), ничего интересного для исследователя назвать нельзя.

В работах, посвященных изучению якобинской диктатуры и исторической роли Робеспьера, журнал в основном продолжает матьезовские традиции² . Правда, характер материалов на эти темы несколько изменился, он стал более специальным и узким. Среди последних публикаций, посвященных Робеспьеру, можно назвать материал, почерпнутый из фонда Дюбуа де Фоссё, секретаря Академии Арраса (в этом фонде находилась и помещенная в свое время в журнале переписка Бабефа с академией). В данной публикации (1963, N 2) речь идет о менее значительных, но не лишенных интереса материалах, относящихся к ранней деятельности Робеспьера. Л. Берт, автор диссертации об Академии Арраса и ее секретаре Фоссё, публикует переписку последнего с Робеспьером. Доведенная до 9 января 1789 г. и состоящая из небольших деловых и частных записок, переписка проливает некоторый свет на взаимоотношения Фоссё и Робеспьера и причины их внезапного разрыва, вызванного, по всей видимости, различием в политических взглядах, которые у Фоссё, как известно, до революции были близки к бабувистским.

Характерна статья Р. Гарми "Робеспьер и депутатское жалованье", опубликованная в двух номерах журнала (1962, N 3; 1963, N 1). В статье поставлен" один из важных вопросов истории революции - об участии малоимущих масс в управлении страной. Признавая в принципе противоречивость политики Робеспьера, как всякого буржуазного революционного деятеля, автор стремится в то же время доказать его последовательность в вопросе об оплате народных представителей, проявлявшуюся на всех этапах революции.

В последнее время, в условиях усиливающегося разложения капитализма и обострения классовой борьбы, возрастает внимание передовой исторической науки к движению плебейских масс во Французской революции XVIII века. В связи с этим тема Бабефа и бабувизма становится центральной темой журнала. Как известно, ни Матьез, ни его ближайшие ученики не занимались исследованием этой проблемы. Коснувшись исторической роли Бабефа в своей "Директории", Матьез изобразил его всего лишь учеником и последователем Робеспьера, а его коммунистические идеи считал незначительными по удельному весу и привнесенными позднее, к концу движения, в 1795 году; цель "заговора равных" Матьез видел в стремлении сохранившейся части якобинцев вернуться к власти.

Перелом в изучении бабувизма вообще и на страницах журнала в частности произошел после появления работ Лефевра. Специальная статья историка-коммуниста Ж. Дотри на эту тему (1960, N 1) показывает роль Лефевра в выявлении и

² В первые десятилетия существования журнала на его страницах велась острая полемика с либерально-буржуазной исторической школой А. Олара. Идейными вождями в этой борьбе были А. Матьез, а затем Ж. Лефевр. Заслугой журнала было то, что он быстро и решительно отражал нападки реакционной историографии на Робеспьера. Выступая с развернутой характеристикой экономической программы якобинцев и обоснованием исторической необходимости террора, Матьез показал в отличие от реакционной историографии не только разрушительную, но и созидательную сторону революции. Однако, модернизируя исторические явления, он преувеличил заслуги Робеспьера и приписал ему социалистические убеждения.

собирании источников о Бабефе, в их издании и комментировании, а также в постановке вопроса о значении Бабефа как мыслителя-коммуниста и революционного политического деятеля. Автор солидаризируется с мнением Лефевра, что коммунизм был в центре мировоззрения Бабефа еще до 1789 г. и обусловливался социальной обстановкой того времени. Изучая позднейший бабувизм и деятельность Буонарроти, Лефевр, подчеркивает Дотри, приходит к верному выводу, что меры, принятые во втором году революции, привели к углублению классовых противоречий. Появление многих мелких собственников привело лишь к отсрочке подлинного решения социального конфликта³ .

Весь четвертый номер журнала за 1960 г. посвящен Бабефу; в нем опубликована часть сообщений, заслушанных в том же году на международном коллоквиуме в Стокгольме в связи с 200-летием со дня рождения Бабефа. Характеристику учения и деятельности Бабефа в условиях термидорианской реакции содержит доклад К. Теннесона "Год III в формировании бабувизма". А. Собуль выступил с докладом "Состав секционеров и состав бабувистов"⁴ . Р. Легран внес существенный вклад в изучение пикардийского периода деятельности Бабефа своей статьей "Бабеф в Пикардии (1790 - 1792)", основанной на вновь найденных документах архива департамента Соммы. В журнале опубликована статья советского историка В. М. Далина "Робеспьер и Дантон глазами Бабефа".

В 1960 и 1961 гг. были напечатаны доклады М. Домманже и Ж. Дотри, заслушанные на специальном заседании общества, посвященном 200-летию со дня рождения Бабефа (1960, N 4; 1961, NN 1, 2). В статье Ж. Дотри "Экономический пессимизм Бабефа и история утопий" подчеркивается выдающееся значение и историческая роль коммунистических идеалов Бабефа, с одной стороны, и их потребительский, ограниченный характер - с другой, отмечается роль бабефовской теории "переходного периода", предшествующего установлению всеобщего равенства, и возможное ее влияние на позднейшее учение о диктатуре пролетариата и др. (1961, N 2) В то же время в статье Дотри можно найти ряд положений, оспариваемых Домманже, а до него Лефевром, а также советскими исследователями движения Бабефа. Как видно из их работ и недавно обнаруженных документов, экономическая основа учения Бабефа отнюдь не была производной от моральных соображений, а его экономическая программа - далеко не столь "пессимистичной", как утверждает Дотри, солидаризируясь в этом вопросе с концепцией книги К. Мазорика "Бабеф и заговор во имя равенства" (Париж, 1962), которую рецензировал в журнале Ж. Годшо (1963, N 1)⁵ . Нельзя также не заметить некоторое противоречие у Дотри в объяснении причин поражения "заговора равных". Он дает правильный анализ исторической обстановки и соотношения классовых сил в условиях победившей буржуазной революции, определивших его поражение, но в то же время подчеркивает, что Бабеф, исходя из пессимистической оценки экономики периода якобинской диктатуры, не мог в своей пропаганде обещать народу в случае успеха заговора богатство и процветание, что и привело к упадку движения "во имя равенства".

Выступая против концепции Матьеза и его последователей, прогрессивная историография последних лет доходила до отрицания связи и преемственности идеологии якобинцев и бабувистов. Едва ли это верно. Дотри правильно отмечает в своей статье, что Бабеф не стремился к возрождению экономической обстановки времен якобинской диктатуры, так как был далек от ее идеализации. Это, однако, не значит, что элементы воззрений монтаньяров, и в частности их идея революционной диктатуры и экономическая программа, не оказали влияния на его учение. Видимо, правы те советские историки (В. П. Волгин, А. З. Манфред и др.), которые указывают на

³ Ряд положений Лефевра, по мнению советских историков, требует пересмотра в свете позднейших публикаций и исследований, показавших, в частности, что на формирование идеологии Бабефа повлияли не только местные условия, связанные с общинными традициями пикардийской деревни, но и общенациональная обстановка.

⁴ На русском языке отдельные доклады (Собуля и др.) были опубликованы во "Французском ежегоднике" 1960 года (М. 1961).

⁵ См. критику книги К. Мазорика также в работе В. М. Далина "Гракх Бабеф накануне и во время Великой Французской революции (1785 - 1794)". М. 1963, стр. 36 - 37.

многогранность идейных истоков бабувизма, относя к ним и коммунистические теории Мабли и Морелли, с одной стороны, и последующий исторический опыт якобинизма - с другой. Четко показаны политические устремления Бабефа и их социальный смысл в статье А. Собуля "Народ и руссоизм во время революций" (1962, N 4). Автор пишет, что Бабеф в известном смысле поднялся выше Руссо, так как соединил его утопию с реальной политической борьбой, обратившись для создания нового общества не к моральным призывам, а к классовым интересам пролетариата.

Материалы, посвященные изучению периодов термидорианской реакции, директорий, Реставрации, занимают на страницах журнала значительное место, но большинство из них посвящается частным вопросам. Так, например, Р. де Грандсень в статье "Дело о портфеле д'Антрег" дает новое толкование известного эпизода, связанного с политическими интригами Бонапарта во время директории (1962, N 1). В статье Ф. Крузе "Экономические последствия революции. По поводу неизданного документа сира Франциска д'Ивернуа" (1962, NN 2, 3) публикуется меморандум "О выгодах и невыгодах торгового договора с Французской республикой", найденный в Британском архиве. Этот документ (анонимный и без даты) легко датируется 1802 г. и, по всем данным, принадлежит перу швейцарского эмигранта д'Ивернуа, бывшего демократа, вождя Женевской революции 1782 г., перешедшего в лагерь реакции. Он представляет известную ценность как один из первых опубликованных источников, помогающих изучению экономической платформы контрреволюции.

Для исследователя эпохи Реставрации определенный интерес представляют выдержки из бумаг Гарние, товарища королевского прокурора в одной из французских провинций, до сих пор не изданных и даже неизвестных историкам (1963, N 1). В них получили отражение встречи Гарние с политическими деятелями революции и империи, его связи как с либеральными, Так и с роялистскими кругами. Главное значение этого документа - в описании заговора генерала Бертена против Реставрации в феврале 1821 года. Гарние, бывший в дружеских отношениях с одним из заговорщиков, знакомит с некоторым" участниками этого позднего выступления за восстановление якобинской диктатуры.

Историография Французской революции XVIII в. представлена на страницах журнала обзорами и статьями об историках. Правда, за четыре года можно назвать только два, притом довольно беглых обзора: Ж. Годшо "Последние работы о Бабефе и бабувизме" (1960, N 4) и М. Булуазо "Современные советские работы по истории Французской революции" (1963, N 3). С наибольшей тщательностью историографические проблемы разрабатываются в статьях об отдельных историках. В статье "Альбер Матьез - историк Французской революции" (1962, N 2) Ж. Дотри делает попытку показать вклад своего учителя в исследование истории революции и в то же время разобраться в его ошибочных концепциях. Признавая огромную заслугу Матьеза в разработке экономической и социальной истории, Дотри показывает его беспомощность как в области методологии истории (не овладев марксизмом, он до конца не имел точного представления о тех исторических процессах, которые приводили к изменению социальных структур и условий существования), так и в области методики, оставшейся в его работах на уровне конца XIX века. Матьез, пишет Дотри, рассматривая революцию "сверху", под углом зрения собраний и партий, не изучал положение народных масс и крестьянский вопрос, не понял объективной исторической роли Робеспьера и того факта, что разрыв последнего с эбертистами и "бешеными" привел к пропасти между ним и народом.

Первый номер журнала за 1960 г. целиком посвящен Лефевру и выяснению его вклада в историческую науку. Здесь читатель находит статьи А. Собуля, Ж. Сюратто, М. Рейнара и других ведущих французских исследователей, а также воспоминания и статьи о Лефевре немецких, английских, американских, итальянских, японских, советских историков.

В разработку социально-экономической истории Французской революции XVIII в. большой вклад внесли ближайшие ученики Матьеза, составлявшие основное ядро авторов журнала: Жакоб, Кальве и Шнерб. Некрологи, посвященные им и написанные

Ж. Годшо, имеют значение историографических статей, так как дают обстоятельный обзор их деятельности и характеристику их основных работ (1960, N 2; 1962, N 1; 1963, N 2).

Журнал давно установил контакт с советскими историками, которые довольно часто выступают на его страницах. В последние годы напечатаны статьи М. М. Штранге "Жан- Жак Руссо и его русские современники" (1962, N 4), "Дидро и русское общество" (1963, N 3); Я. М. Захера "Жан Варле во время термидорианской реакции", вызвавшая большой интерес, так как в ней впервые раскрываются связи Бабефа с "бешеными" (1961, N 1); В. П. Волгина и А. З. Манфреда о Лефевре (1960, N 1); В. М. Далина "Робеспьер и Дантон глазами Бабефа" (1960, N 4), "Бабеф и Ривароль" (1963, N 1) и другие (среди прочих материалов, опубликованных в журнале В. М. Далиным в 1963 г., - письмо Бабефа к Антуану Ламп от 21 февраля 1791 г. с предложением о совместной работе над "Кадастром", ответ на которое хранится в фондах архива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, и письмо Пьеру Никола Эзину, другу Бабефа, от 16 декабря 1796 г., хранящееся, в фондах ИМЛ и перепечатанное из журнала "Вопросы истории", 1961, N 2).

В журнале напечатаны некрологи, посвященные видным советским историкам Французской буржуазной революции, в которых дается характеристика их деятельности и научных трудов. Так, в N 3 за 1963 г. помещены некрологи "Софья Лотте" и "Яков Захер", написанные А. Собулем; здесь же помещена статья памяти Я. Захера, написанная в форме письма трех историков из Англии (Дж. Рюде, Б. Розз и Р. Кобба), дающих высокую оценку советскому ученому как исследователю и человеку.

В обзоре М. Булуазо "Современные советские работы по истории Французской революции" (1963, N 3) положительно оцениваются советские публикации, коллективные труды, монографии, статьи в журнале "Вопросы истории", сборник "Французский ежегодник". В обзоре Ж. Годшо "Последние работы о Бабефе и бабувизме" (1960, N 4) подчеркнуто, что в результате исследований советских историков изучение Бабефа усилилось в последние годы. Изредка в журнале можно встретить рецензии на работы советских исследователей; в N 3 за 1963 г. появилась рецензия Ж. Дотри на книгу В. М. Далина о Бабефе - на ее немецкое издание 1961 года.

Особое место в журнале занимают статьи, касающиеся вопросов новой историй, косвенно связанных с историей Французской революции XVIII века. Например, в N 1 за 1963 г. под общим заглавием "Японские историки и Французская революция" помещены две статьи современных японских ученых-марксистов - профессоров университетов в Киото и Осака К. Кавано и Т. Тойода, в которых, с одной стороны, показано развитие историографии Французской революции в Японии с конца XIX в. до наших дней и, с другой - развернута полемика по вопросу о характере японской революции Мейдзи 1867 - 1868 гг. в сравнении с Французской революцией XVIII века. Влияние Французской революции на позднейшую историю других стран рассматривается также в статье М. Дефурио "Конец испанской инквизиции. 1814 - 1829 - 1834" (1963, N 2).

Таким образом, за последнее время журнал уделяет большое внимание массовым народным движениям и первым росткам коммунистического учения, а также углубляет разработку вопроса о позднейших влияниях Французской революции XVIII в. на другие страны.