ИРАНСКИЙ ЯДЕРНЫЙ УЗЕЛ
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
Ключевые слова: Иран, ядерная проблема, санкции СБ ООН
А. Г. АРБАТОВ
Член-корреспондент РАН
Ситуация, складывающаяся вокруг Ирана, вызывает тревожные исторические аналогии, например, преддверие 1914 г. В связи с этой аналогией в качестве "Гаврилы Принципа" сейчас выступает президент Ирана Ахмадинежад. И хотя никто не хочет войны, с каждым месяцем ее вероятность растет, поскольку события выходят из-под контроля великих держав.
Конечно, в отличие от 1914 г., скорее всего, эта война не станет мировой войной. Тем не менее, последствия войны в Иране будут катастрофическими с учетом того, что по соседству в Ираке и с другой стороны в Афганистане уже идет война. Может получиться то, чего после 1945 г. еще не было: трансрегиональная "черная дыра", которая будет простираться от Палестины до Гиндукуша - сплошная зона терроризма и гражданских войн.
Другая крайность - это высокая вероятность того, что Тегеран рано или поздно пойдёт по северокорейскому пути: разорвет отношения с МАГАТЭ, выйдет из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и создаст ядерное оружие (ЯО). Это означало бы окончательное крушение Договора и в целом режима ядерного нераспространения со всеми вытекающими последствиями. К ним относятся дальнейшее распространение ядерного оружия (среди первоочередных кандидатов - Саудовская Аравия, Египет, Алжир, Сирия, Турция, Япония, Южная Корея, Тайвань, Вьетнам, Индонезия, Бразилия, ЮАР), рост вероятности его боевого или случайного применения. В конце концов, неизбежно попадание ядерного взрывного устройства в руки международного терроризма и его использование для сокрушения современной цивилизации.
Пространство между двумя этими крайними вариантами - мирное политико-дипломатическое решение проблемы - все время сужается, особенно в последние недели, в связи с известными событиями в Иране и в его отношениях с МАГАТЭ и другими странами. Для остановки сползания в кризис от великих держав и СБ ООН требуются срочные и решительные шаги.
ЯДЕРНАЯ ПРОГРАММА ИРАНА
Наибольшее беспокойство мирового сообщества вызывает комплекс обогащения природного урана в иранском городе Натанз, втайне от МАГАТЭ строившийся под землёй в течение 18 лет и обнаруженный почти случайно в 2003 г. А в 2009 г. было раскрыто секретное строительство еще одного такого завода у города Кум. Газовые центрифуги для обогащения урана и технологию более мощных таких систем Иран тайно получил из Пакистана. Озабоченность мирового сообщества связана также со строительством в иранском городе Арак завода по производству тяжёлой воды и атомного реактора на тяжёлой воде, использующего в качестве топлива природный уран и способного нарабатывать повышенное количество плутония в облучённом ядерном топливе (ОЯТ). Как известно, обогащение природного урана и сепарация плутония из ОЯТ относятся к двойным технологиям, то есть могут использоваться как для мирной атомной промышленности, так и для создания оружейных ядерных материалов (ОЯМ).
Есть ряд весомых косвенных улик, наводящих на подозрение, что Иран на самом деле имеет в виду не только и не столько мирную атомную технологию, но и военную программу.
Так, Иран обосновывает своё желание иметь полный ядерный топливный цикл (ЯТЦ) правом на такие технологии согласно ст. IV ДНЯО, а также стремлением быть независимым от других стран в мирной атомной энергетике и неуязвимым для возможных внешних санкций.
Но, во-первых, собственные запасы природного урана в Иране весьма ограничены, их не хватит для обеспечения топливом в течение 10 лет даже двух реакторов того типа, который построен в Бушере с помощью России. Ирану все равно придётся импортировать урановое сырьё для обогатительного комплекса и зависеть от внешних поставок и гипотетических санкций. Вместе с тем, запасов своего природного урана в Иране достаточно для того, чтобы обогатить его на тех же центрифугах в Натанзе до уровня оружейного и произвести некоторое количество ядерных боеприпасов. Мощности второго завода в Куме позволят производить оружейный уран для одного боезаряда ежегодно.
Во-вторых, обогащение урана экономически оправданно только при функционировании 10 и более атомных электростанций (АЭС). Например, Южная Корея имеет 20 реакторов, но у нее нет предприятий по обогащению. Пока у Ирана строится только один реактор в Бушере, но и для него сертифицированное топливо может поставляться исключительно Россией. Тем более абсурдно заявление президента Ирана о плане строительства 10 и более обогатительных заводов (даже у России их всего 4). Хотя Иран говорит о проектах строительства множества энергетических реакторов, это дело далекого будущего, и, таким образом, обогатитель-
ный комплекс опережает программу АЭС (как потребителя) на десятилетия.
В-третьих, если Иран действительно имел в виду только мирную атомную программу, почему в течение 18 лет в нарушение гарантий МАГАТЭ он скрывал строительство комплекса в Натанзе и в последние годы - в Куме? И почему Тегеран втайне покупал на "чёрном рынке" центрифуги "отца пакистанской атомной бомбы" А. К. Хана? Довод о том, что Иран опасался санкций под давлением США и потому пошёл на нарушения, сродни аргументу: "деньги можно украсть, если есть сомнения, что их дадут в долг".
Есть целый ряд других косвенных свидетельств, в частности получение Ираном документации о технологии производства полусфер металлического урана, применимых только в ядерных боеприпасах. Кроме того, Иран ведёт активную программу создания баллистических ракет всё большей дальности. Ракеты "Шехаб-3", которые Иран уже испытал, имеют дальность более 1200 км; предполагается, что у него будут ракеты и с дальностью 3000, а затем и 6000 км, то есть перекрывающие всю Европу и даже Северную Америку. Столь дорогостоящие носители военного назначения из-за их низкой точности не имеют смысла, если для них не будет ядерных боезарядов.
ПОЗИЦИИ СТОРОН
Иран как государство-член Договора о нераспространении ядерного оружия в соответствии с его ст. IV имеет право на мирную атомную энергетику, которая не исключает и ядерный топливный цикл - обогащение урана и сепарацию плутония для мирных нужд. Многие неядерные страны-члены Договора имеют такой цикл или его звенья - Япония, Германия, Нидерланды, Бразилия, Аргентина, ЮАР. Что бы ни думали другие страны об иранской программе и ее несуразности, он сам вправе определять ее параметры при условии, что она осуществляется в рамках ДНЯО и под гарантиями МАГАТЭ.
Иран допускал нарушения, скрывал некоторые свои проекты, что вызвало серьезные подозрения о наличии у него военных, а не мирных ядерных планов. Но по иранской логике, все это - повод для более тщательной проверки со стороны МАГАТЭ, а не для требования прекратить все работы по обогащению урана, включенные в пять резолюций СБ ООН в 2006 - 2008 гг. Ссылаясь на неправомерность этого требования, Иран не ратифицировал подписанный им в 2003 г. Дополнительный протокол 1997 г. (дающий возможность проверок не заявленной деятельности) и теперь не допускает расследования МАГАТЭ по нормам этого протокола. А возобновление деятельности по обогащению урана в 2005 г. мотивировалось Ираном передачей его дела в СБ ООН, после чего он отменил свое решение от 2004 г. о временном "замораживании" этой программы в духе доброй воли на переговорах с "Евротройкой" (Британия, Франция, ФРГ).
Но с точки зрения Ирана и многих его сторонников в мире, все это не обязательно служит поводом для санкций и, тем более, вооруженного вмешательства. Например, Северная Корея вообще демонстративно вышла из ДНЯО в 2003 г. и создала ядерное оружие в 2006 г. - и никто не начал военные действия против нее, а наоборот, Пхеньян с удвоенной силой призывают вернуться за стол переговоров. Кстати, в этом плане КНДР последовала примеру США, вышедших из Договора по противоракетной обороне (ПРО) и отказавшихся ратифицировать подписанный ими Договор по всеобщему запрещению ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Пакистан, Индия, Израиль, расположенные в географической близости от Ирана, имеют ядерное оружие и не являются членами ДНЯО, причем США поддерживают с ними дружественные отношения, а с Индией планируют обширное мирное ядерно-техническое сотрудничество.
Какие цели преследует Иран, хочет ли он реально создать ядерное оружие? Можно с уверенностью говорить, что, во всяком случае, такой вариант он желает держать для себя открытым. Неизвестно, будет ли он в конечном итоге реально создавать ядерное оружие, но приобрести техническую возможность для быстрого создания такого оружия в виде промышленного ядерного топливного цикла Иран считает для себя обязательным и упрямо рвется к этой цели, ссылаясь на статьи ДНЯО.
Со своей стороны, Соединенные Штаты правы в том, что для них наличие не только ядерного оружия, но и крупного ядерного топливного цикла (ЯТЦ) в Иране недопустимо. Ведь даже под контролем МАГАТЭ можно создать комплексы обогащения урана и выделения плутония для мирных нужд, а потом, как сделала КНДР, изгнать МАГАТЭ, выйти из ДНЯО с уведомлением за три месяца (ст. X), обогатить уран до оружейного уровня и быстро создать ядерное оружие. Причем, если в Натанзе развернуть, как планируется, 50 тыс. центрифуг (плюс другие обогатительные заводы), то интервал между переключением каскадов центрифуг на высокое обогащение и накоплением оружейных материалов для боезарядов сократится до нескольких недель.
Жесткая позиция Вашингтона, конечно, обусловлена не только и не столько формальными нарушениями Договора о нераспространении Ираном, а более всего исламско-фундаменталистским характером режима, его претензиями на лидерство в исламском мире, связями с организациями, которые многие страны считают (тогда как другие не считают) террористическими, а также провокационными антиизраильскими заявлениями иранского руководства.
Однако эти вопросы не подпадают под нормы международного права или договорные статьи. И то, что нынешний режим Ирана (в отличие от прошлого, шахского, при котором с помощью США была начата иранская ядерная программа) не нравится Вашингтону, - не повод для войны с точки зрения других держав, имеющих хорошие отношения с Ираном. При этом главная слабость позиции США - это тупик в Ираке, куда они вторглись, вопреки возражениям многих других стран и СБ ООН, под предлогом уничтожения ядерной программы Багдада, которую в ходе оккупации так и не удалось отыскать.
Еще более жесткой является позиция Израиля. И это тоже понятно ввиду деклараций и действий Тегерана, которые могут быть дополнены его материальным ракетно-ядерным потенциалом. Такая угроза подорвет всю идеологию Земли обетованной как безопасного убежища для евреев всего мира. После этого ни
иммигрантов, ни инвестиций в Израиль больше не будет.
Иное отношение к вопросу России, Китая, с теми или иными оговорками европейских стран, вовлеченных в переговоры (Великобритания, Франция, ФРГ), равно как Индии и Пакистана в роли заинтересованных наблюдателей. Они не хотят жестких санкций, особенно нефтяного эмбарго (которые могут нанести им самим еще больший ущерб), и тем более они против войны с одним из своих важных экономических и политических партнеров.
Они, безусловно, хотят предотвратить приобретение Ираном ядерного оружия, но считают жесткие санкции и, тем более, войну - лекарством, которое хуже болезни. Ко всему прочему, нефтяное эмбарго (и тем более морская и воздушная блокада) может прямо спровоцировать войну, поскольку Иран попытается в ответ блокировать Персидский залив, что повлечет боевые столкновения в море и воздухе (по аналогии с инцидентом в Тонкинском заливе в 1964 г.). Они также не уверены, что есть неопровержимые доказательства стремления Ирана к ЯО (в отличие от нарушений гарантий МАГАТЭ), хотя недавние действия и заявления Тегерана усилили подозрения в его адрес.
Россия, безусловно, против того, чтобы Иран обрёл не только ядерное оружие, но и промышленный ЯТЦ как по соображениям безопасности, так и по коммерческим причинам - есть возможность продавать Ирану ядерное топливо со своих заводов. Но перспектива жёстких санкций и, тем более, военной акции против Ирана ради лишения его топливного цикла не приветствуется Россией. Учитывая традиционные связи РФ с Ираном, роль Ирана в регионе, предсказуемую реакцию мусульманского мира, в том числе и внутри России, Москва хотела бы избежать военного конфликта.
Иран рассматривается в Москве как естественный противовес расширению влияния в регионе суннитского экстремизма, а также влияния Турции и США. Пока отношения с США далеки от настоящего партнерства, влияние РФ на Иран - это один из ее немногих сильных "козырей" в отношениях с США. Именно этим вызвана острая реакция Москвы на последние иранские действия, создающие впечатление, что на самом деле "хвост вертит собакой".
Помимо всего прочего, Иран (наряду с КНР, Индией и несколькими другими странами) является импортёром немногих российских продуктов высокой технологии: ядерной энергетики и вооружений. Занимая 2-е место в мире по разведанным запасам природного газа, Иран представляет собой привлекательный объект сотрудничества для Газпрома, что обещает контроль над большей частью мировых запасов этого вида энергосырья, роль которого в будущем значительно возрастёт.
В такой ситуации Россия пошла по пути совмещения весьма противоречивых позиций. С одной стороны, она выступает против полного топливного цикла в Иране и требует его "замораживания", что совпадает с позицией США. С другой стороны, Россия против жёстких санкций и применения военной силы. Более всего Москва отвергает жёсткие санкции за её счёт (мирное ядерное сотрудничество, поставки оружия) и в обход сфер, чувствительных для Запада (импорт нефти, экспорт нефтепродуктов). Россия предпочитает дипломатию и обещания Ирану материальных благ за выполнение резолюций СБ ООН. При этом никаких крайних сроков для достижения соглашения не обозначается, состояние стагнации переговоров продолжается (несмотря на периодическую имитацию подвижек), а ядерная программа неуклонно движется вперед.
Очевидно, что требование к Ирану пожертвовать технологией обогащения, в которую им уже вложен огромный экономический и политический капитал, может быть действенно только при достоверной угрозе причинения в ином случае большого ущерба. Поэтому позиция Москвы (и КНР - другой державы с правом вето в СБ ООН) фактически выбивает "кнут" из рук "шестёрки", при том, что "пряник" оказался для Ирана недостаточно привлекателен. Упование на дипломатию и силу убеждения пока себя не оправдало, и, поскольку ничего принципиально нового не предлагается, едва ли есть основания надеяться, что в будущем эта тактика сработает.
В плане создания позитивных стимулов Россия сделала ряд шагов. В частности, в 2005 г. было заключено соглашение с Ираном о вывозе ОЯТ с Бушерской АЭС в Россию для переработки и хранения, что снижает возможность извлечения из ОЯТ плутония на месте. Москва также выступила с важной инициативой, значение которой шире, чем иранская проблема: она создает на своей территории многосторонний центр по обогащению урана (МЦОУ) в Ангарске для гарантированного обеспечения стран-инвесторов топливом для АЭС, что снимает стимул к созданию ими собственных ЯТЦ. Впрочем, эти шаги, улучшая общий фон мирного решения иранского вопроса, сами по себе оказались недостаточным позитивным стимулом для успеха переговоров.
Первоначально позиция Европейского Союза была очень близка к позиции России. В 2004 г. "Евротройка" выступила, по контрасту с США, за дипломатическое решение проблемы, причём не на основе угрозы силой, а на базе позитивных стимулов (содействие принятию Ирана в ВТО, капиталовложения в добычу газа, передача технологий по сжижению природного газа и пр.). При этом, в отличие от США, ЕС ставил МАГАТЭ в центр деятельности по решению этой проблемы с опорой на ДНЯО и его механизмы и нормы, а не одностороннюю политику США или какой-либо новой "коалиции желающих". Эта позиция вполне соответствовала основам политики ЕС по нераспространению, заложенным в документах министерских сессий в июне 2003 г. в Люксембурге и Фессалониках.
В своей основе политика ЕС, как и России, помимо соображений нераспространения, определяется их объективным положением и интересами, отличающимися от американских. В случае войны для возможных ответных действий Ирана и исламского мира в целом Европа (и американские базы на континенте) географически гораздо ближе и совершенно не защищена. Мусульманское население (уже от 5% до 10%) может создать взрывоопасную среду в Европе и предоставить большую свободу действий террористам. Следующие поколения иранских баллистических ракет серии "Шахаб" будут достигать территории ведущих европейских стран. Кроме того, Ев-
росоюз гораздо больше, чем США, зависит от импорта нефти из зоны Персидского залива (до 70% потребления), который почти наверняка будет перекрыт в случае войны. В целом торговый оборот Европы с Ираном весьма велик и вырос вдвое в 2000 - 2004 гг. (особенно с Францией, Италией, Грецией, Нидерландами, Турцией; вне Европы - Япония, Китай, Индия, Южная Корея, ЮАР).
Китай, имея право вето в СБ ООН, не проявляет большой активности (во всяком случае, внешне) в дипломатической деятельности по этому вопросу. КНР не стоит перед общеполитическим выбором: сотрудничество с Западом или мир с исламом (как Россия) либо союзничество с США или мир с исламом (как Евросоюз). Пекин, видимо, меньше всех опасается приобретения Ираном ядерного оружия. КНР сама сравнительно недавно (в 1992 г.) вступила в Договор о нераспространении и пока ещё не присоединилась ко всем его механизмам и нормам. К тому же Китай до 20% своих энергоносителей получает от Ирана и планирует в будущем значительно и последовательно увеличивать импорт иранской нефти и газа, разрабатывать месторождения и строить трубопроводы.
Пекин едва ли станет единолично накладывать вето на резолюцию СБ ООН, но, судя по всему, предпримет всё возможное, чтобы сделать санкции чисто символическими.
ОБЩИЙ ФОН ДИПЛОМАТИИ ВОКРУГ ИРАНА
Естественно, что иранская проблема существует не в вакууме. Общая политическая, международно-правовая и военная среда вокруг проблемы до последнего времени была крайне неблагоприятна для её решения.
В нарушение своих обязательств по ст. VI Договора о нераспространении США, а вслед за ними Россия и другие ядерные державы фактически отказались от дальнейшей линии на ядерное разоружение. США вышли из Договора об ограничении ПРО 1972 года (этим прецедентом воспользовалась КНДР, выйдя из ДНЯО в 2003 г., и может впоследствии воспользоваться Иран). Договор США - РФ СНВ-1 истек 5 декабря 2009 г., а переговоры под эгидой Медведева-Обамы по новому соглашению пока не достигли успеха. США (и вслед за ними КНР) не ратифицировали Договор от 1996 г. о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), из-за чего он не вступил в силу.
В 2003 г. Соединённые Штаты совершили военную акцию против Ирака под предлогом пресечения его тайной ядерной программы, но никаких доказательств ядерной программы там не нашли. Это бросает тень на их нынешние обвинения в адрес Ирана.
При этом США фактически своими руками сделали Иран региональным гегемоном. Главные его противники или уничтожены, или ослаблены: режим Хусейна в Ираке, "Талибан" в Афганистане, Саудовская Аравия и Пакистан. В Иране полагают, что пока США остаются увязшими в Ираке, они не предпримут военную акцию против Ирана, хотя бы потому, что у них нет для этого военных ресурсов. Наконец, и КНДР открыла "второй фронт" своим вызывающим актом ядерных и ракетных испытаний, ещё больше ослабив политику давления США на Иран.
Весьма неблагоприятен общий фон отношений между США и Россией, а также Россией и ЕС. Самое главное, что большинство российской политической и стратегической элиты в государственных и общественных институтах усматривает больше угроз безопасности, исходящих со стороны США и НАТО, нежели со стороны Ирана, ядерного распространения и терроризма. (К таким угрозам в прошлом относилась ПРО, теперь - ситуация в СНГ, расширение НАТО, энергетическая проблематика, российские внутриполитические дела и пр.) Немало противоречий также между КНР и Западом.
В этих условиях неудивительно, что ведущие державы не могут согласовать свои позиции, что разногласия между ними подчас больше, чем между ними и Ираном. Тегеран в традициях восточного торга ловко пользуется этим, постоянно меняя тактику, попеременно ужесточая или смягчая свою линию, сталкивая партнёров по переговорам и при этом последовательно продвигаясь в программе ЯТЦ.
В последнее время в свете вызывающей линии Ирана и благодаря улучшению отношений между РФ и США (отмена ПРО в Польше и Чехии, переговоры по СНВ, сотрудничество по Афганистану) позиции России и Запада несколько сблизились. Это выразилось в резолюции МАГАТЭ по новому объекту в Куме и обсуждении санкций со стороны СБ ООН. Однако пока это сближение по наименьшему общему знаменателю (новые ограниченные санкции), а единого курса великих держав так и не сложилось. Помимо всего прочего, для введения жестких санкций (нефтяное эмбарго) США нужно уговорить не столько Россию, сколько союзников в Европе, Японию, КНР и Индию.
США и Израиль готовы развязать войну, чтобы не допустить создания Ираном не только ЯО, но и потенциала его быстрого создания, но они проводят "красную линию" по-разному. США готовы подождать еще несколько лет - во всяком случае, пока не облегчится их положение в Ираке и Афганистане. Израиль будет, вероятно, действовать скорее.
ВОЙНА?
Реалистических вариантов военной операции против Ирана немного. Один может заключаться в ограниченных по продолжительности и масштабу ракетно-авиационных ударах по критическим объектам ядерной инфраструктуры (их примерно 30). Такой удар вероятен со стороны только Израиля, однако если ему не удастся предотвратить тяжелый ущерб от ответных действий Ирана, то в операцию, скорее всего, будут включены вооружённые силы США.
Другой вариант - ракетно-авиационные удары по расширенному (несколько тысяч) составу целей в течение многих месяцев (по аналогии войны в Югославии). Такие боевые действия могут осуществляться только вооружёнными силами США в одностороннем порядке или вместе с Израилем. Вариант по типу операции в Ираке с вводом войск на территорию Ирана исключен из-за отсутствия необходимых ресурсов США, перегруженных в Ираке и Афганистане, а также вследствие тяжелейших уроков оккупации Ирака.
Даже ограниченные удары могут на много лет отбросить ядер-
ную программу Ирана, но политические последствия будут весьма разрушительными. Мощный всплеск ненависти к США и Израилю и подъем исламского радикализма в Иране способен перекинуться на весь регион. Иран удалит из страны инспекторов МАГАТЭ и выйдет из ДНЯО, организует террористические акты против Израиля и его учреждений по всему миру. Переговорный процесс между Палестиной и Израилем окажется сорванным.
Вместе с тем, Израиль готов к террористической войне и ракетным обстрелам и сочтет это приемлемым ущербом (если только ударам не подвергнутся атомный реактор в Димоне и нефтеперерабатывающий завод в Хайфе). В таком варианте военное решение проблемы в кратко- и среднесрочной перспективе окажется менее катастрофическим, чем ныне представляется, - во всяком случае, с точки зрения Израиля.
Видимо, Израиль предпримет избирательную военную акцию не позднее осени 2010 г., если Иран будет и дальше двигаться нынешним путем. Вашингтон постарается убедить Тель-Авив подождать до мая, чтобы не срывать конференцию по ДНЯО, а летом в Иране наступает сезон песчаных бурь, что препятствует прицеливанию точечных авиаракетных ударов. Но все может случиться и раньше, если Иран свернет сотрудничество с МАГАТЭ или, тем более, заявит о выходе из ДНЯО.
При вмешательстве США война будет иметь гораздо более широкий масштаб и последствия: акции боевиков против американских посольств и учреждений по всему миру, против американских сухопутных и военно-морских сил, размещённых в регионе, могут быть нарушены нефтяные перевозки через Персидский залив. Турецкое руководство осудит любые действия против Ирана и может отказаться от предоставления США своих военных баз, дрейф Турции к исламизму будет ускорен.
Операция дестабилизирует обстановку в Афганистане, усилит "Талибан" и сорвет договоренность властей Ирана и Афганистана о совместных действиях против террористов. Удар по Ирану может спровоцировать бурные выступления исламистов в Пакистане и даже гражданскую войну, чреватую самыми негативными последствиями. Иран, безусловно, постарается использовать шиитов в Ираке, чтобы затруднить положение США и помешать намеченному выводу их войск.
В случае более затяжной войны вероятна активизация исламистов в Центральной Азии, тем более что туда хлынут сотни тысяч беженцев. В целом, при длительной войне в регионе может наступить глубокий хаос, который распространится от Палестины через Турцию, Ирак, Иран, Аравийский полуостров, Центральную Азию, Южный и Северный Кавказ и Афганистан до Пакистана. Возможно формирование единого исламистского фронта от Палестины до Афганистана.
В Европе под ударами окажутся страны, которые имеют значительные исламские диаспоры: Франция, Великобритания, Германия, Голландия, Дания и др. Затяжная война может вызвать глубокий кризис НАТО и ослабить единство Евросоюза.
В России реакция мусульман будет крайне негативной, что полностью совпадет с официальной позицией Москвы. При массированных ударах со стороны США позиция РФ будет более резкой, и наметившееся потепление отношений с Западом будет замедлено на неопределенное время.
Нарушение поставок нефти из Ирана и возможное блокирование Персидского залива повлечет взлет мировых цен на углеводородное сырье и увеличит экспортные доходы России. Однако вероятная в таком случае новая волна мирового экономического кризиса принесет гораздо больший ущерб российской экономике и прервет ее выход из рецессии, а обострение отношений с Западом затруднит планы модернизации экономики страны, повысит ее зависимость в качестве сырьевого придатка Китая.
Вполне возможно, что последствия войны в плане дестабилизации ядерного Пакистана, небывалого подъема исламского радикализма могут вызвать групповой выход государств из ДНЯО и активизацию в некоторых из них военных ядерных программ с целью обрести свой потенциал сдерживания против США и Израиля. Тогда договорно-правовой режим ядерного нераспространения будет необратимо подорван. Вместе с тем, если США и их союзники превратят в практику применение силы против стран, создающих критические ядерные технологии и материалы или открыто стремящихся к обретению ЯО, то дальнейшее физическое распространение может какое-то время сдерживаться военным путем.
ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ УРЕГУЛИРОВАНИЕ
Есть хорошая поговорка: "каждая сложная проблема имеет простое, логичное, лежащее на поверхности... неправильное решение". Ни попустительство в создании иранского промышленного ЯТЦ через бесконечные бесплодные переговоры, ни война не решат проблему удовлетворительным образом. К тому же, попустительство тоже приведет к войне: или превентивному удару со стороны Израиля, или впоследствии к войне уже между ядерными государствами - Израилем и Ираном. А упреждающий удар по Ирану может "загнать в подполье" его ядерную программу и придать ей однозначно военную направленность (как у КНДР до 1993 г. и после 2003 г.). Тогда для ее прекращения потребуется крупная наземная операция с последующей оккупацией. Другой вариант - удар по Ирану "взорвет" Пакистан, и ЯО последнего все равно окажется в руках Ирана со всеми вытекающими последствиями.
Эта проблема не допускает простых решений и требует комплексного подхода. Общие принципы могли бы выглядеть следующим образом.
Во-первых, намерения Ирана (мирная или военная ядерная программа?) невозможно точно определить и тем более прогнозировать. Задача не в том, чтобы "угадать" планы Ирана и, исходя из этого, строить линию на переговорах, а в том, чтобы повлиять на эти планы через ограничение его технических возможностей путём формулирования чётких и реалистических предложений для соглашения. Эти предложения должны подкрепляться позитивными и негативными стимулами технического, экономического, политического и даже военного характера.
Во-вторых, нельзя ставить меры по укреплению ДНЯО в зависимость от характера того или иного режима, двойные стандарты раскалывают сообщество госу-
дарств-членов Договора, прежде всего пятёрку великих ядерных держав. Но список прошлых нарушений гарантий МАГАТЭ со стороны Ирана, характер его ядерной программы не позволяют согласиться на создание там (даже в рамках ДНЯО и гарантий МАГАТЭ) полномасштабного ЯТЦ, позволяющего в короткие сроки приобрести ядерное оружие. Также недопустимо, чтобы членство в ДНЯО и сотрудничество с МАГАТЭ становилось "заложником" Ирана в его курсе саботажа решений СБ ООН и МАГАТЭ и в его упорном продолжении запрещенной ядерной деятельности.
В-третьих, символические, "мягкие" санкции (отказ в визах, замораживание зарубежных счетов) неэффективны, по-разному затрагивают интересы ведущих держав и лишь провоцируют Иран на принятие более вызывающей позиции. Эффективные, "жёсткие" санкции (прекращение закупок нефти и поставок нефтепродуктов, эмбарго на оружие, запрет на авиасообщения, морская и воздушная блокада, остановка Бушерского проекта и пр.) требуют больших жертв со стороны ведущих держав и допустимы лишь как последнее предупреждение перед военной акцией. Такие меры возможны лишь при фактическом военно-политическом союзе России, Запада и КНР. Гораздо более эффективным средством давления на Иран являются не символические санкции, а единство позиций ведущих держав по условиям возможной договоренности, которые пока не сформулированы.
В-четвёртых, переговоры должны вестись с Ираном на основе принципа "разумной достаточности", как нормальные переговоры по ограничению вооружений (в данном случае потенциала создания ядерного оружия) с использованием богатого опыта таких переговоров 1970 - 1990-х гг. Для достижения соглашения есть примерно год, хотя по ходу времени эффективность возможного соглашения снижается, поскольку иранская программа наращивания мощностей ЯТЦ продвигается. Её можно остановить путём соглашения, но гораздо труднее обратить вспять.
Сугубо иллюстративно: конкретной целью соглашения могла бы быть не остановка функционирования, а ограничение иранского комплекса по обогащению таким числом центрифуг, которое оставляло бы, как минимум, 1 - 1,5 года от момента переключения центрифуг на обогащение урана до оружейного уровня и до накопления оружейного материала, достаточного для создания нескольких ядерных боезарядов. Если этого времени не хватит для принятия совместных мер, то для них не хватит и 10 лет.
Поскольку в Иране уже достаточно низкообогащенного урана (1400 кг) и центрифуг (около 5 тыс.) для перехода к высокообогащенному быстрее, чем за 1 - 1,5 года, постольку нужны параллельные соглашения. Например, наработанный низкообогащенный уран Россия, возможно, вместе с Францией и другими странами, забирали бы для дообогащения и для изготовления топливных сборок и возвращали Ирану под контролем МАГАТЭ. При этом в Иране не хранилось бы большого количества низкообогащенного урана, который можно быстро обогатить до оружейного уровня. Можно было бы договориться и о сокращении числа центрифуг (и консервации предприятия в Куме) при оказании внешней помощи в замене их на более современные модели. Отдельные соглашения нужны по плутониевому циклу (реактор на природном уране и завод по производству тяжелой воды в Араке).
В зависимости от типа центрифуг специалисты могут определить их граничные количества. Такое соглашение может иметь срок действия (например, 10 лет) и контролироваться через МАГАТЭ. При этом Иран должен будет ратифицировать Дополнительный протокол МАГАТЭ 1997 года. Следует достигнуть понимания, что нарушение соглашения о гарантиях или препятствие деятельности Агентства со стороны Ирана будет рассматриваться как нарушение всей договорённости и повлечёт "жёсткие" санкции СБ ООН по главе VII Устава ООН.
В рамках указанных ограничений Иран сбережёт и даже укрепит престиж и национальное достоинство (для мирных целей промышленное обогащение всё равно не понадобится как минимум ещё 10 - 15 лет), получит возможность поддерживать высокий технологический и интеллектуальный уровень, но не сможет быстро создать ЯО в случае нарушения договорённости. Главное, чтобы Тегеран понял, что великие державы не допустят создания им промышленного ЯТЦ, пока у него нет развитой мирной атомной энергетики, пока он не будет вести ответственную внешнюю политику и пока к нему сохраняются претензии МАГАТЭ. Иран должен осознать, что альтернатива договоренности - не создание ЯТЦ и впоследствии ЯО, а полная изоляция и, вероятнее всего, война.
В ответ на уступки Ирана в качестве позитивных стимулов со стороны ведущих держав есть широкий набор компонентов: гарантии безопасности со стороны великих держав (т.е. обязательство о ненападении с применением ядерного и обычного оружия); восстановление дипломатических отношений с США; принятие в ВТО; расширение Бушерского комплекса и помощь в строительстве новых АЭС; вовлечение Ирана в Глобальную ядерную энергетическую программу; гарантированные поставки ядерного топлива по самым низким рыночным ценам и вывоз ОЯТ; капиталовложения в газовую отрасль и транспортную инфраструктуру и пр.
Для улучшения общего фона сотрудничества великих держав и преодоления разногласий между государствами-членами ДНЯО необходима активизация мер ядерного разоружения (прежде всего, новый договор после истечения срока СНВ-1), а также большее взаимопонимание между Россией и Западом по вопросам постсоветского пространства и энергетической безопасности. Требуется также вывести американские войска из Ирака, что ослабит скованность ресурсов США и создаст перспективу растущей уязвимости Ирана на его западных рубежах.
Важнейший урок всей истории иранской ядерной проблемы состоит в том, что единство позиций и взаимодействие ведущих держав, прежде всего России, Евросоюза, США и КНР, является непременным условием предотвращения дальнейшего распространения ядерного оружия в мире, обращения вспять этого опаснейшего процесса. Для этого им нужно перестать, наконец, создавать проблемы (и даже видимость проблем) для безопасности друг друга и вместе действовать во имя общей безопасности.
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1691931196 в базе LIBRARY.BY.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций