В последующие годы встречи советского руководителя Л.И. Брежнева с лидером ООП Я. Арафатом проходили регулярно. Они венчали собой его рабочие визиты в нашу страну, в ходе которых переговоры с ним также вели министр иностранных дел СССР А.А. Громыко и секретарь ЦК КПСС Б.Н. Пономарев.

Советско-палестинские "саммиты" проходили в кабинетах Генерального секретаря на Старой площади или в Кремле. Их перевод осуществляли известные в кругах арабистов дипломаты-ближневосточники Василий Колотуша и Роберт Турдиев. Центральные газеты на первых полосах публиковали официальные сообщения ТАСС об этих встречах и помещали снимки двух руководителей во время их беседы. Советский комитет солидарности по-прежнему выступал в роли формально принимающей стороны и обеспечивал организационное выполнение программ этих визитов. Что касается их политического содержания, то, поскольку обсуждаемые вопросы были предметом межгосударственных отношений, пользовались вниманием высшего политического руководства страны и стояли в повестке дня ООН и Совета Безопасности, этот аспект постепенно перешел в ведение экспертов МИД СССР.

Мы же в Комитете были заняты тем, что согласовывали с руководством ООП проведение различных мероприятий солидарности с палестинским народом, осуществлением связей с различными палестинскими фронтами и движениями: Демократическим фронтом освобождения Палестины (ДФОП), Национальным фронтом освобождения Плестины (НФОП), ФАТХ и др. Эти структуры в организационном плане были самостоятельными, имели свои руководящие кадры, а также представителей в Исполкоме ООП и Национальном совете (парламенте).

В целом, палестинский политический истеблишмент являл собой пример многопартийности, политического плюрализма и демократизма. Неоднократно присутствуя на сессиях палестинского парламента, проходивших в арабских столицах, я удивлялся тому, как остро лидеры палестинских фронтов и рядовые депутаты обсуждают вопросы повестки дня, порой критикуют Председателя Арафата, сохраняя при этом полное уважение к признанному лидеру народа.

В частности, в деталях помню резкую полемику между Ясиром Арафатом и Абу Мазеном (Махмудом Аббасом), с одной стороны, и лидерами радикальных Демократического и Народного фронтов Наефом Хаватмой и Джоржем Хабашем, с другой, завязавшуюся в ходе проходившей в Каире в марте 1977 года сессии Палестинского Национального совета. Вместе с депутатом Верховного Совета СССР В.Л. Кудрявцевым я был на той сессии, где наряду с другими пунктами повестки дня бурно обсуждался вопрос об установлении контактов и диалога между ООП и демократическими миролюбивыми кругами Израиля. В целом палестинское общество тогда не было готово к рациональному восприятию этой идеи, отвергая ее с порога. Москва же активно поощряла руководство ООП к налаживанию таких связей, а также проводила соответствующую работу с израильскими левыми силами. Однако противодействие этой линии со стороны палестинских радикалов было настолько мощным, что Арафат был вынужден неоднократно и жестко вмешиваться в ход дискуссии, чтобы преломить ситуацию в пользу принятия положительного решения по данному вопросу.

Такой формат ведения дел удивлял в те времена не только меня, рядового функционера, но и видавших виды советских депутатов В.П. Рубена, В.Л. Кудрявцева и других. Для нашей, советской, действительности была характерна поддержка линии руководства партии в духе "одобрям-с", дискуссии, тем более острые, с руководством были явно противопоказаны.

Хотя работа с палестинскими фронтами (организациями) постепенно начинала превалировать в деятельности Советского комитета солидарности, главной нашей заботой оставались отношения с Исполкомом ООП и лично Я. Арафатом.

Отмечу некоторые "инновации" в протоколе визитов палестинского руководителя в нашу страну после его первой встречи с Л.И. Брежневым 1 мая 1975 года. Так, Арафат стал прилетать к нам не рейсовыми самолетами Аэрофлота, а на арендованном малогабаритном "Фальконе". С 1976 года его вместе с советскими представителями встречал и провожал посол ООП в СССР М. Аль-Шаер. Но самая важная и престижная протокольная новинка заключалась в том, что в завершение визитов секретарь ЦК КПСС Б.Н. Пономарев устраивал от имени советского руководства завтрак в честь Председателя Исполкома ООП в Малом банкетном зале Кремлевского Дворца съездов. На эти мероприятия приглашали по два-три ответственных работника МИД, международного отдела ЦК и Советского комитета солидарности.

В знак уважения к главному гостю из меню заведомо исключали свинину. Но... спиртное на стол подавали, учитывая, видимо, традицию русского гостеприимства. Пономарев красноречием не отличался. Здравицу за руководителя ООП, торжество справедливого палестинского дела и советско-арабскую дружбу он на каждом таком банкете произносил стоя и выпивал при этом только одну рюмку. На этих званых обедах Арафат эмоциональ-

Окончание. Начало см. "Азия и Африка сегодня", 2001, N 10- 12.

стр. 52

но произносил тосты за Л.И. Брежнева и палестино-советскую солидарность. Его беседы с БээН и тосты переводил я. Но никогда не видел, чтобы Арафат хоть раз пригубил спиртное. Такого не случалось ни на протокольных банкетах, ни во время обычных рабочих обедов в особняке на Ленгорах. Многие из его соратников - и не только христиане - нормально воспринимали выпивку, отдавая должное и вину, и водке. Но за пятнадцать лет визитов палестинского лидера в нашу страну не было ни одного случая, чтобы он притронулся к спиртному.

Ясир Арафат - последовательный и глубоко верующий мусульманин. Раза три или четыре его поездки совпадали с месяцем Рамадан, в течение которого мусульмане соблюдают пост. Несмотря на перегруженную программу, интенсивные переговоры, многочасовые встречи с журналистами, учеными и студентами, пост он не нарушал. В светлое время даже глотка воды не выпивал. Если в такие дни график визита позволял, то к закату солнца он в своем апартаменте молился, а затем только разговлялся стаканом кефира и несколькими ложками башкирского меда, который понравился ему со времени первого визита к нам в 1970 году, а ужинал позже вместе со всей делегацией.

УРЕГУЛИРОВАНИЕ БЕЗ ПАЛЕСТИНЦЕВ

Вторая половина 70-х - начало 80-х годов складывались для ООП весьма сложно и противоречиво. С одной стороны, ширилось международное признание неотъемлемых национальных прав палестинского народа. 30-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН осенью 1975 года абсолютным большинством голосов приняла резолюцию, подтвердившую право арабского народа Палестины на самоопределение и создание независимого государства. Начиная с этой сессии, Генеральная Ассамблея регулярно осуждала противоправные акции израильских оккупационных властей в отношении населения палестинских территорий. Советский Союз во главе большой группы арабских, социалистических и неприсоединившихся государств настойчиво выступал за справедливое, всеобъемлющее урегулирование ближневосточного кризиса и самоопределение палестинского народа на основе соответствующих резолюций ООН. Активно действовал на международной арене Исполком ООП. Председателя Арафата стали принимать лидеры многих государств, за исключением США, Великобритании и ФРГ. Во многих странах проводились акции солидарности с палестинским народом, создавались общества дружбы с ним, учреждались представительства ООП.

С другой стороны, на региональном уровне ситуация далеко не благоприятствовала интересам палестинского дела. Так, в Ливане началась гражданская война, в пламя которой Израиль подливал немало масла. Сирия и ООП оказались надолго втянуты не только в перипетии ливанской драмы, но и во взаимное противостояние. То было крайне тяжелое для палестинцев и всего арабского мира время раскола и противоборства.

Именно в ту пору стали реальностью мирные переговоры между Египтом и Израилем. Главы этих государств были полны решимости уладить имеющиеся проблемы в двустороннем формате, в отрыве от усилий, направленных на всеобъемлющее урегулирование арабо-израильского конфликта. Разумеется, при этом президент А. Садат продолжал декларировать приверженность решению палестинской проблемы на основе резолюций ООН. Об этом он даже заявил с трибуны израильского кнессета в ходе своего визита в Иерусалим 18 ноября 1977 года. Тем не менее, категорическое неприятие Израилем этого требования не послужило препятствием проведению египетско- израильских мирных переговоров в сентябре 1978 года в загородной резиденции президента США Джимми Картера Кэмп-Дэвиде и при его непосредственном участии. Каиру обещали поэтапное возвращение Синайского полуострова при условии демилитаризации и размещения на полуострове контингента наблюдателей ООН, в основном американских.

Вопреки декларациям египетского президента, мирный договор, согласованный им с израильским премьер-министром М. Бегином, не только не содержал никакого упоминания цели создания палестинского государства, в нем даже не упоминалась ООП как единственный законный представитель палестинского народа. Садат в переговорах с израильской стороной отошел от позиций, зафиксированных в решениях ООН и Лиги Арабских государств (ЛАГ). На деле Израиль сохранял полный контроль над всеми палестинскими территориями, а единственная его уступка Садату свелась к тому, что населению палестинских городов и деревень навязывались мэры, старейшины и администраторы из местных жителей, лояльных оккупационным властям.

Кэмп-дэвидские переговоры лидеров США, Египта и Израиля в сентябре 1978 года вызвали бурю возмущения в арабском мире и были осуждены арабскими государствами. Бурлил и Каир: бастовали десятки тысяч студентов и рабочих, в знак протеста некоторые члены правительства подали в отставку, против политики Садата выступи-

стр. 53

ли руководители профсоюзов и творческих организаций.

Лидеры лево-радикальных фронтов (ДФОП, НФОП, проиракского АФО, просирийской Сайки и др.) обрушили на Садата шквал пропагандистского огня. Более взвешенной и сдержанной, хотя в целом негативной, была реакция руководства ФАТХ во главе с Арафатом. Они воспринимали происходящее более хладнокровно и рационально, понимая, что с этой новой реальностью им придется считаться. В резко осложнившихся условиях, когда крупнейшее арабское государство, получив Синай, покинуло арену борьбы за освобождение других оккупированных территорий, уходить с захваченных территорий Палестины Израиль теперь и вовсе не собирался, они начали выстраивать новую тактику борьбы.

"ЗИМА ТРЕВОГИ"

Осенью 1978 года руководители Сирии, Ливии, Алжира, Демократического Йемена и Организации освобождения Палестины заявили о создании ими Фронта стойкости и противодействия. Затем они поочередно прилетали в Москву для переговоров с Брежневым, который также осудил сепаратный мир между Израилем и Египтом, подтвердил решимость Советского Союза продолжать всестороннюю поддержку арабских государств в их борьбе за всеобъемлющее урегулирование в регионе на основе освобождения всех арабских земель, включая палестинские.

В этой серии советско-арабских встреч мне особенно запомнился визит Арафата в последних числах октября 1978 года. По заведенному формату состоялись его переговоры с Пономаревым и Громыко, подтвердившие неприятие кэмп- дэвидских соглашений, солидарность нашей страны с борьбой палестинского народа за свои права. В этом же духе прошла встреча палестинского лидера с Брежневым.

Рано утром 2 ноября гость должен был вылететь на своем "Фальконе" в Багдад, чтобы к полудню принять участие в открытии совещания глав арабских государств и правительств, созванном тогдашним иракским президентом Ахмед Хасан Аль-Бакром для выработки общеарабской позиции в отношении сепаратных соглашений. Однако программа пребывания делегации ООП в Москве была сверстана таким образом, что именно в тот день БээН устраивал завтрак в честь палестинского лидера в Малом банкетном зале. Арафат отложил свой вылет на вторую половину дня и на открытие арабской встречи "в верхах" в Багдад не успел.

Отчетливо помню атмосферу, царившую на тех советско- палестинских встречах и переговорах, включая и банкет. Она была далеко не оптимистичной. При всем единодушии в оценке сложившегося положения обе стороны понимали, что ничего хорошего грядущее не предвещает. Идея противодействия озвучивалась всеми и была ясна как божий день. А какие в дальнейшем предпринимать шаги в ближневосточном урегулировании, как добиваться освобождения оккупированных сирийских и палестинских территории в изменившихся условиях - на эти вопросы ни у кого не было ясного ответа. Более того, с выходом Каира из фронта общеарабской борьбы палестинцы предсказывали эскалацию противостояния Израиля с Сирией, Ливаном и ООП. Нашей стороне такая мрачная перспектива тоже представлялась реальной.

Я. Арафат улетел из Москвы к вечеру. Было холодно. На Ленгорах выпал ранний снег. Близилась зима. Через день стали известны решения Багдадского "саммита", призвавшего все арабские государства разорвать дипломатические отношения с Египтом, а также принявшего решение о переводе штаб-квартиры ЛАГ из Каира в Тунис. Так начиналась затянувшаяся на десятилетия "зима тревоги", охватившая палестинцев, арабов и, как показывают сегодняшние события, не миновавшая и израильтян.

При всем критическом отношении к сепаратному курсу тогдашнего президента АРЕ в последующие годы я начал пересматривать свое понимание этой непростой проблемы. В период работы в Каире с 1986-го по 1991 годы, когда Синай наконец вернулся в лоно матери - Египта, мне удалось объехать весь полуостров от Эль-Ариша на севере до Шарм аль-Шейха на крайнем юге. Я любовался красотами этого обширного края и часто ловил себя на мысли о том, что А. Садат как политик, действовавший в рамках "искусства возможного", все же поступал рационально и прагматично. Он был намного дальновиднее других.

А. Садат был президентом Египта, а никакой-либо другой страны. Он нес конституционную ответственность за восстановление нарушенного израильской агрессией территориального единства своей страны, и никакой другой. В конце концов, он преследовал одну цель: любой ценой, включая отречение от прежних принципов и друзей, добиться воссоединения Синая с Египтом, неотъемлемой частью которого полуостров является. Глава государства достиг поставленной цели, повернув штурвал корабля на 180 градусов и поплатившись за это, в конце концов, собственной жизнью. Очевидно, он исходил из того, что проблема освобождения сирийских земель или решение проблемы Палестины - это не сфера его прямой государственной ответственности.

Сегодня, более двадцати лет

стр. 54

спустя после тех драматических событий, очевидно, что поставленная Анваром Садатом цель - восстановление суверенитета Египта - была возведена им в высший политический принцип, перед которым тускнеют и отступают все другие критерии. Скорее всего, он был прав. Но верно и то, что после выхода Египта из состояния конфронтации с Израилем перспектива освобождения сирийских территорий и окончательного урегулирования палестинского вопроса на основе решений ООН серьезно осложнилась.

КОГДА НЕ СТАЛО СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Свои воспоминания о Председателе Исполкома ООП, главе Палестинской Национальной Администрации Ясире Арафате хотел бы завершить рассказом о последней встрече с ним, состоявшейся в июне 1992 года в Аммане. Она в силу специфического положения, в котором оказался тогда сам палестинский лидер, а еще больше в силу особого исторического надлома, происшедшего в судьбе нашей страны и советского общества, выпадает из контекста десятков предыдущих и запомнилась мне наиболее рельефно.

Начавшаяся после распада СССР агония сложившихся за долгие десятилетия экономических и общественно- политических структур коснулась и Советского комитета солидарности стран Азии и Африки. Летом памятного 1991 года я завершил командировку в Каире, где в течение пяти лет работал заместителем генерального секретаря Организации солидарности народов Азии и Африки. Вернувшись в Москву, я вместе с последним председателем Советского комитета солидарности, директором Института востоковедения Академии наук М.С. Капицей, другими видными учеными, писателями и журналистами участвовал в работе по реформированию Комитета. Тогда мы наивно пытались спасти нашу общественную организацию, которая, подобно небольшой шхуне, не выдержала океанский шторм, дала трещину и начала медленно, но неуклонно погружаться в пучину постсоветского развала. Мы же, находившиеся на ее борту, стремились всеми силами освободиться от балласта, полагая, что тем самым нам удастся удержать судно на плаву: переписывали уставные и программные документы, нашпиговывали модной терминологией о приоритете демократии, общечеловеческих ценностей и прав человека, приверженности политическому плюрализму, религиозной терпимости и т.п.

Необходимы были и срочные организационные реформы. Дело в том, что комитеты солидарности в бывших союзных республиках, хотя и не спешили разрывать отношения с московским ядром комитета, но, тем не менее, настаивали на децентрализации руководства, большей самостоятельности на местах, обновлении выборных органов Советского комитета солидарности.

Весной 1992 года прошла последняя конференция нашей общественной организации, на которой с учетом преобладающих в республиках настроений было принято решение о переименовании Комитета в Движение солидарности стран Азии и Африки. Его председателем был избран видный советский дипломат, узбекский государственный деятель и писатель Сарвар Алимджанович Азимов, а исполнительным секретарем конференция утвердила меня.

С учетом актуальности начинавшегося тогда ближневосточного мирного процесса наш новый председатель решил совершить поездку на Ближний Восток с целью информирования региональных партнеров о результатах нашей конференции и проведения контактов, прежде всего с палестинским руководством.

Пока мы готовились к этой миссии, стали поступать сообщения о болезни и госпитализации палестинского лидера в одну из больниц Аммана, где он перенес сложную операцию. Во второй половине июня мы вылетели в Каир, где провели встречи с руководством Организации афро-азиатской солидарности и представителями египетской общественности. На третий день нашего пребывания в Каире палестинское посольство информировало нас о том, что Арафат выписан из госпиталя и готов встретиться с нами.

В аэропорту Аммана нас встречала палестинская депутация во главе с членом Исполкома ООП Абу Зухди Нашашиби, тем самым, который вместе с Арафатом участвовал в его первой встрече с Брежневым 1 мая 1975 года.

Вечером того дня мы были приглашены на встречу с Арафатом. В качестве гостя иорданского короля Хусейна он останавливался в одном из королевских дворцов в пригороде столицы. Там собрались члены политического и военного руководства Палестины, послы в зарубежных странах, видные поэты и художники, мэры городов, религиозные и общественные деятели из Западного берега реки Иордан и сектора Газа. Все они пришли поздравить своего вождя с выздоровлением.

Мы чувствовали себя весьма желанными гостями. Еще в начале 70-х годов, будучи послом Советского Союза в Ливане, С.А. Азимов очень много сделал для наращивания советско- палестинского диалога на высшем уровне. Его, как и меня, палестинская элита, особенно

стр. 55

сам Арафат, давно и хорошо знали, и потому та встреча была на редкость теплой, насыщенной и откровенной. Беседа началась в рабочем кабинете Председателя Арафата. С ним были некоторые члены Исполкома ООП, послы и политические советники. Здесь же мы познакомились с известными политическими лидерами из оккупированных территорий: Ханан Ашрауи, красивой, представительной дамой, и Фейсалом Хусейни.

Арафат держался уверенно и не производил впечатления человека, который неделей раньше перенес тяжелую операцию. Он подчеркнул важность сохранения активной роли Движения солидарности не только для развития связей с общественностью стран Азии и Африки, но и как моста между народами единого в недавнем прошлом советского государства. Арафат не скрывал огорчения происшедшими в нашей стране переменами, однако старался не углубляться в эту тему, дабы не ставить нас в трудное положение.

Значительная часть беседы была связана с перспективами урегулирования арабо-израильского конфликта в свете решений Мадридской конференции по Ближнему Востоку и объявленного на ней коспонсорства России и США в налаживании мирного процесса. Арафат изложил нам свое видение этого процесса, которое не было в его интерпретации ни упрощенным, ни односторонним. Из беседы сложилось впечатление о готовности палестинского лидера максимально использовать определенные преимущества нарождающегося российско-американского партнерства на международной арене, в том числе в урегулировании региональных конфликтов. Он рассчитывал на победу лидера партии "Авода" Ицхака Рабина в ходе парламентских выборов в Израиле (а они завершались в день нашей встречи с Председателем Арафатом). В частности, в предвыборной программе руководителя израильских трудовиков он отметил такие позитивные моменты, как готовность заморозить строительство новых израильских поселений на оккупированных территориях и приступить к контактам с главой ООП по вопросам израильско-палестинских отношений.

С. Азимов со своей стороны активно поддержал конструктивный настрой палестинского лидера на поиск приемлемых компромиссов с израильтянами в рамках благоприятно складывавшейся тогда международной конъюнктуры с учетом снятия остроты российско- американских отношений после смены политической системы в нашей стране.

- Откровенно скажу, мы надеемся на прогресс в урегулировании с израильтянами при содействии сопредседателей мирного процесса. Хоть и многое меняется в политике вашей страны, я очень рассчитываю на преемственность последовательной ближневосточной линии российского руководства и лично президента Ельцина, - отметил Арафат.

- Не хотел бы думать, что он унаследует беспринципность своего предшественника, - вдруг неожиданно для нас добавил он.

Резкое заявление Арафата насторожило нас. Хотя мы на роль адвоката экс-президента СССР Горбачева не претендовали, Азимов попытался аккуратно прозондировать причину недовольства палестинского лидера.

- Вы наверное знаете, что господин Горбачев на днях побывал в Израиле и в сопровождении представителей оккупационных властей посетил палестинские территории. Такой шаг нарушает давние советско-палестинские договоренности на сей счет. Мы не помним, чтобы какой-либо официальный советский деятель совершил поездку на оккупированные палестинские территории, хотя израильские власти всегда пытаются навязать ее.

- Но Горбачев этим не ограничился, - эмоционально продолжал палестинский лидер. - Всех нас удивило и огорчило то, что когда Ханан Ашрауи и Фейсал Хусейни, признанные лидеры народных масс на оккупированных территориях, пожелали с ним встретиться, Горбачев не только уклонился от контакта, но и сделал совершенно необоснованное заявление о том, что они представляют террористическую организацию.

- Мы глубоко оскорблены таким высказыванием бывшего лидера великого Советского Союза. Ваше государство первым в мире протянуло руку поддержки и солидарности борющемуся палестинскому народу, признало ООП. Мы не находим объяснения позиции Горбачева тем более, что с Ханан Ашрауи и Фейсалом Хусейни встречаются и американские конгрессмены, и британские лорды, регулярно посещающие Израиль и оккупированные территории.

Мы сидели с опущенными головами. Ответить было нечего.... Хозяин почувствовал наше смущение и предложил поменять обстановку и тему.

Вторая часть нашей беседы с Арафатом проходила на открытой и просторной веранде, где был накрыт ужин для десятков гостей. Арафат усадил нас за свой стол. В тот вечер мы познакомились с его супругой (пожилой уже Арафат, наконец, женился). Наш хозяин спрашивал Сарвара Алимджановича и меня о наших семьях, работе и учебе детей.

В это время подошел один из советников Арафата и что-то шепнул ему.

- Только что в Израиле объявлено о победе Ицхака Рабина на парламентских выборах, - сообщил Арафат. - Надеюсь, что с ним можно будет наладить контакты в рамках мадридской формулы при содействии коспонсоров.

После чая все подошли к перилам просторной веранды. Перед нами открылась дивная библейская панорама. Далеко внизу вечерние сумерки обволакивали оливковые рощи и фруктовые сады. То была долина реки Иордан. Где-то совсем на линии горизонта едва заметно мерцали огни. Я стоял возле Арафата и спросил его, что там светится?

- Это - огни нашей родины, Палестины, - взволнованно сказал Арафат, - огни Аль-Кудса Аль-Шарифа (Иерусалима). Наш народ видит эти огни днем за работой и молитвой, а ночью - в сновидениях, в близких и дальних странах своего изгнания и скитания, от мала до велика и от поколения к поколению. В свете этих огней - совесть палестинского народа, его историческая память, его надежда на достойное будущее.

Уезжая под сильным впечатлением состоявшейся встречи, вспомнил слова, обращенные им к участникам 29-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в ноябре далекого 1974 года. Тогда Арафат заявил:

- Я пришел к вам с винтовкой революционера и оливковой ветвью. Сегодня, когда в Святой Земле вновь гремят выстрелы и взрывы, льется кровь невинных людей, хочется надеяться, что проникновенное обращение с трибуны ООН будет услышано, и оливковая ветвь наконец принесет успокоение и умиротворение народу этой многострадальной земли - палестинцам и израильтянам.