М. Институт всеобщей истории РАН. 1995. 236 с.

В своей книге доктор исторических наук Н. И. Егорова (Институт всеобщей истории РАН) продолжает исследования отечественных американистов по проблемам, связанным с теорией американской "исключительности", концепцией "явного предначертания", историей американского изоляционизма и экспансионизма. Эти идейно-политические константы, утверждает автор, оказали "решающее влияние на прошлое американской внешней политики и находят свое проявление в ее настоящем" (с. 5).

Егорова поставила перед собой главные цели: "проанализировать идеологические установки и политическое содержание изоляционизма предвоенных лет" и "проследить, насколько изоляционистская оппозиция и укоренившиеся в общественном сознании традиционные внешнеполитические установки - "невовлечение" в союзы, "нейтралитет", "свобода рук" и др.- влияли на принятие администрацией Ф. Д. Рузвельта ответственных внешнеполитических решений" (с. 9 - 10). Источниковую базу исследования составили публикации документов конгресса, архивные материалы библиотеки Ф. Рузвельта в Гайд-парке, коллекция "устной истории" в Колумбийском университете и др.

По мнению автора, в предвоенное десятилетие американский изоляционизм как внешнеполитическая доктрина и идейно-политическое течение прошел через стадии возрождения (1935 - 1937 гг.), расцвета (1937 - 1939 гг.) и утраты влияния (1939 - 1941 гг.) (с. 222). Следует признать вполне оправданным обращение автора к истокам и истории американского изоляционизма. Егорова сумела преодолеть бытовавшую в советской историографии тенденцию рассматривать изоляционизм главным образом в аспекте американского экспансионизма и гегемонизма. Для нее это идейно-политическое течение выступает прежде всего как проявление американского национализма (американизма). Автор проводит четкое различие между демократическим (либерально-радикальным) и консервативным (империалистическим) крыльями изоляционистского движения, не оставляя без внимания тот вклад, который изоляционисты- демократы внесли в антивоенное движение.

При этом автор продолжает уже определившуюся в историографии линию на прослеживание связей между эволюцией американского изоляционизма и объективным процессом интернационализации внешней политики США, подчеркивая при этом изначально присущий внешнеполитическим доктринам США "дуализм морализма и прагматизма" (с. 12). В домонополитический период, считает автор, изоляционизм носил в значительной степени оборонительный характер. США стремились упрочить свою безопасность. С выходом же США на мировую арену эпоха классического изоляционизма завершилась. Однако американский внешнеполитический национализм - и в морализаторском, и в прагматическом обличье - неизменно исходил из того же принципа "свободы рук". Поэтому, порывая с предыдущей линией на "невовлеченность", американские политические деятели-экспансионисты не отказывались от использования изоляционистских постулатов, когда они соответствовали интересам внешней экспансии (с. 19). Конструктивным представляется и соображение автора, что возрождение изоляционизма в конце XIX в. в качестве идейно-политического течения было в значительной мере связано с подъемом антимонополитического, антивоенного и антиколониального движений. Возврат к изоляционизму после первой мировой войны был в значительной степени обусловлен соперничеством и расширившимся финансово-экономическим сотрудничеством между Европой и Америкой, а также и американскими претензиями на роль арбитра в мировых (в том числе и в европейских) делах (с. 23). "Чистый" изоляционизм (стремление к "свободе действий") все более переплетается с интернационалистскими настроениями и политикой, направленной на идеологическую подготовку американской общественности к осознанию ею роли США как мировой державы (с. 24). Вместе с тем на эти годы приходится и новый подъем демократического изоляционизма, платформа которого основывалась на антимонополизме, мобилизации сил и средств нации на проведение внутренних реформ, ограничении внешней экспансии, как угрожающей демократическим институтам США. В этот период, утверждает автор, особенно четко обозначился раскол между двумя течениями изоляционизма (с. 28).

Ф. Рузвельт, подчеркивает Егорова, вынужден был считаться с тем, что он победил на выборах 1932 г. во многом благодаря поддержке изоляционистских ориентированных политиков и деловых кругов при явно индифферентном отношении масс к вопросам внешней политики. Новый президент (хотя он этого и не афишировал) с самого начала занимал интернационалистские позиции, становившиеся с течением времени все более явными.

В книге рассмотрены многие вопросы и сюжеты, относящиеся к истории предвоенной внешней политики США, в частности, политика США в связи с Женевской конференцией по разоружению и Лондонской экономической конференцией, когда четко была заявлена готовность США отойти - при определенных условиях - от принципов нейтралитета. Подробно прослежена достаточно противоречивая история принятия и эволюции американского законодательства о нейтралитете и особенно статьи об экспорте оружия.

По мнению Егоровой, в 1935 - 1937 гг. (а

стр. 173

в определенной степени и позже) "изоляционистов всех оттенков отличало упорное нежелание отойти от параллелей с первой мировой войной, увидеть в фашизме качественно новую угрозу для выживания демократических институтов и национальной безопасности самих США" (с. 71). Однако постепенно фашистская угроза заставляла прогрессистское крыло изоляционистов корректировать свои взгляды. Автор отмечает принципиальное отличие изоляционизма от пацифизма, хотя и признает, что идеи пацифистов привлекали внимание и вызывали сочувствие у демократического крыла этого движения (с. 84).

Рузвельт, который стремился не только учитывать изоляционистские настроения в конгрессе и обществе, весьма тактично, хотя и настойчиво, старался воздействовать на общественное мнение США. Здесь особое значение имела, справедливо подчеркивает автор, знаменитая "карантинная" речь президента 5 октября 1937 года. При этом правительство придерживалось "среднего курса", тщательно избегая, "с одной стороны, крайностей интернационализма с его политическими союзами и, с другой стороны, крайностей изоляционизма с его тенденцией заставить другие народы поверить, что наше государство чего-то боится" (слова К. Хэлла) (с. 87).

Идея сотрудничества с европейскими государствами в усилиях по поддержанию мира, указывает автор, получила свое выражение в тот период в концепции "параллельных действий": "продолжать действовать параллельно, где это практически возможно, но всегда сохранять абсолютную свободу суждений и право независимости действий" (с. 87-88), разумеется держа на первом плане всегда свои национальные интересы. Безоглядная приверженность изоляционистов догматам своей идеологии, показано в книге, неоднократно приводила их лидеров к весьма близорукой оценке принципиальных явлений и тенденций как в мировой политике, так, впрочем, и самих национальных интересов США. Это сказалось, например, на отношении к Мюнхенским решениям, гитлеровским экспансионистским акциям 1938 г., к политике "умиротворения" и т. п. По словам американского историка Г. Гатцке, американская внешняя политика была "двойником европейского умиротворения" (с. 95). В этой связи интересен анализ деятельности У. Буллита, посла США во Франции, и Дж. Кеннеди, посла в Великобритании. По заключению Егоровой, позиция Ф. Рузвельта накануне Мюнхена оказалась близка именно к позиции этой группы дипломатических советников, а не к тем, кто, как Г. Гопкинс, Г. Моргентау, Г. Икес, У. Додд, Дж. Мессерсмит, возражали против уступок Гитлеру (с. 104). Сентябрьские послания Рузвельта 1938 г. "несомненно облегчили европейским демократиям путь к сделке с фашистскими диктаторами" (с. 107).

1939 год автор считает переломным в истории американского изоляционизма межвоенного времени. Это был пик его влияния. "Изоляционистская оппозиция не только окончательно оформилась, но и завершила свою эволюцию к консерватизму", все больше вступая в противоречие с "международными реалиями и интересами национальной безопасности США, тем самым обрекая себя на поражение" (с. 112). В свою очередь в противоборстве с изоляционизмом сформировалось рузвельтовское понимание американского национализма, неотделимости укрепления обороноспособности Западного полушария от судеб других континентов и наращивания мощи США. Эти соображения легли в основу формулы "помощь, не доходящая до войны" (послание президента конгрессу 4 января 1939 г.), отмены эмбарго на продажу оружия испанским республиканцам, пересмотра законодательства о нейтралитете, в прежнем своем виде поощрявшем агрессора и отказывавшем в помощи его жертвам (с. 114).

К концу 30-х годов, как указывает автор, мировоззрение изоляционистов впитало в себя идею "взаимозависимости мира", хотя и с определенными оговорками (изоляционисты по-прежнему утверждали, что гитлеровская агрессия не угрожает западным демократиям и безопасности США) (с. 142).

Автор касается и влияния советско-германского пакта о ненападении 1939 г. на внешнюю политику США (там же). Представляется, однако, что данный вопрос заслуживал более обстоятельного рассмотрения с учетом пестроты позиций по этому вопросу в американском общественном мнении.

В октябре 1939 г. эмбарго на продажу оружия было заменено принципом "плати и вези". Изоляционисты потерпели поражение, поскольку в новых исторических условиях они не выражали общенациональных интересов, в отличие от Рузвельта, который, преодолев собственные колебания, "шаг за шагом приводил понятия национальных интересов и национальной безопасности в соответствие с задачами освободительной борьбы народов с агрессией держав "оси" и изменившейся ролью США во взаимозависимом мире" (с. 147).

По мнению Егоровой, поворот президента к политике "помощи союзникам, не доходящей до войны", был сделан лишь в середине 1940 г., после успешного блицкрига Гитлера и поражения Франции, когда окончательно растаяли иллюзии насчет "возможности достижения мира путем переговоров" (с. 148). В свою очередь изоляционисты сплотились вокруг идеи "Америка- крепость", утверждая, что, располагая достаточными возможностями для самообороны, США могут не только оставаться вне войны, "не только наблюдать как мир скатывается в пропасть, но извлекать из этого определенные преимущества в виде приобретения военно-воздушных баз и других территорий" (с. 158 -1 59). К концу 1940 г. характерной чертой изоляционизма стали "ярко выраженные антисемитизм и антикоммунизм", Рузвельт объявлялся ими

стр. 174

заговорщиком, стремящимся "по указке банкиров и промышленников втянуть США в войну" (с. 166). Самостоятельный интерес представляет содержательные очерки истории прорузвельтовского комитета "Защитим Америку посредством помощи союзникам!", возглавленного У. А. Уайтом, а также изоляционистского комитета "Америка прежде всего". Поражение изоляционистов в дебатах вокруг ленд-лиза явилось предвестником их полного краха. Выступив против этого билля, они "независимо от мотивов своей оппозиции отказывались на стороне интересов Гитлера" (с. 200), а события в Пирл-Харборе положили "конец существованию изоляционистской оппозиции как влиятельному фактору американской общественно-политической жизни предвоенных лет" (с. 218).

Собранный и проанализированный в книге Егоровой материал помогает глубже и полнее понять смысл многих внешнеполитических акций Рузвельта в предвоенные годы, осознать их обусловленность обстоятельствами острой идейно-политической борьбы в США и одновременно четче увидеть последовательность действий президента и его администрации, направленных на обеспечение национальных интересов США. Факты и выводы, содержащиеся в этой книге, позволяют также лучше понять изоляционистские и гегемонистские тенденции в современной внешней политике США.