I. Общие замечания

Страны Южной и Караибской Америки являются, как известно, полуколониями мирового империализма и прежде всего империализма североамериканского и великобританского. Эти травы чрезвычайно важны для их империалистических хозяев как рынки для вывоза товаров и капиталов (в форме разнообразнейших и в докризисный период высокоприбыльных инвестиций) и как богатейшие источники промышленного и продовольственного сырья, причем как раз таких его видов, которые являются объектом борьбы за мировые монополии (олово, каучук) и имеют особо важное значение для ведения войны (нефть, медь, хлеб, мясо). Очень велико наконец военно-стратегическое значение этих стран, расположенных на скрещения важнейших мировых путей. Все это делает "этот материк одним из важнейших узлов противоречий всей империалистически-колониальной системы" (из резолюции VI конгресса Коминтерна по колониальному вопросу) и определяет собой чрезвычайно интенсивную и непрерывно усиживающуюся колониальную эксплоатацию этих стран. Это колониальное угнетение стран Южной и Караибской Америки является одной из главных предпосылок развития в них массового революционного движения, направленного против мирового империализма и запродавшихся ему туземных господствующих классов.

Но эта предпосылка помножается на старейшие внутренние противоречия, коренящиеся во всей социально-экономической структуре стран Южной и Караибской Америки и создающие в этих странах исключительно благоприятные объективные революционные возможности. Однако вследствие слабости "субъективного фактора" эти объективные возможности реализуются до сих пор в весьма незначительной степени, на что и указывает резолюция XII пленума ИККИ, подчеркивающая, что в названных странах, так же как и в Индии, "развитие революционного кризиса задерживается в первую очередь слабой организованностью пролетариата и, незрелостью компартий".

Внутренние противоречия в странах Южной и Караибской Америки определяются прежде всего наличием в них бесчисленных пережитков феодализма и рабства как унаследованных со времен колониального владычества над этими странами Испании и Португалии, так и воспроизводившихся на всем протяжении их последующего социально-экономического развития под влиянием внедрения в них европейского (а впоследствии североамериканского) капитала. Правда, в разных странах Южной и Караибской Америки несомненно существует различное соотношение между докапиталистическими институтами и формами эксплоатации, с одной стороны, и элементами капитализма, развивающегося в рамках этих институтов и форм и в теснейшем с ними переплетении - с другой. Но все же многообразные пережитки феодализма и рабства бесспорно доминируют в социальном строе и экономике всех этих стран без исключения.

Общеизвестным является факт огромного преобладания в аграрном строе этих стран крупного и "сверхкрупного" помещичьего землевладения, которое опутывает, подобно спруту, земли, еще сохранившиеся во владении крестьянства как на правах индивидуальной собственности, так и в общинном владении ("общины", при этом также подчинены в большинстве случаев общей системе феодальной эксплоатации). Мы подчеркиваем "еще сохранившиеся"

именно потому, что систематический грабеж крестьянских земель продолжается я по сей день, завершая дело, начатое еще первыми испано-португальскими "конквистадорами" (завоевателями). Этот грабеж развертывается повсеместно в самых разнообразных формах, начиная от "законного" захвата земли за кабальные долги¹ и кончая присвоением участков посредством подделки документов на владении (эта операция имеет в Бразилии даже свое специальное название "grillo"² ) и открытым насильственным захватом, который иногда (в Перу) ведется под предлогом борьбы с мнимым, провокационно-измышленным "бандитизмом"³ . Именно таким путем росли и растут гигантские латифундии, которые зачастую являются в этих странах не только хозяйственными, но фактически и административно-политическими единицами⁴ .

Доминирующая роль феодальных и полуфеодальных помещиков в социальном строе и политической жизни этих стран подкрепляется и дополняется той исключительно большой ролью, которую играет там католическая церковь. Церковь является в ряде стран владельцем крупных латифундий и типичным феодалом⁵ ; она столь жестоко эксплоатирует народные массы своими поборами, что требование "отмены религиозных празднований" делается существенным лозунгом крестьянского движения⁶ . Пользуясь почти повсеместно крупной материальной поддержкой государства и обладая сама несметными богатствами, церковь обычно держит в цепких лапах мракобесия всю систему народного просвещения и активно участвует в политической жизни этих стран⁷ всеми принятыми здесь методами вплоть до политических убийств.

Формы феодально-крепостнической, полурабской эксплоатации крестьянства помещиками чрезвычайно разнообразны и имеют в большинстве случаен зверский, воистину средневековый характер. Арендные отношения здесь обычно крепостнического типа, вроде отношений так называемого "колоната" на Кубе и в Бразилии, перуанской испольщины - так называемого "янаконасго" ("yanaconazgo")⁸ ; зачастую в их основе лежит отработочная рента, каковую даже буржуазные исследователи⁹ считают например основным типом ренты для Боливии.

О том, как выглядит эта боливийская барщина (характерная впрочем и для других близлежащих стран), можно судить хотя бы по институту так называемого "понго" (pongo, pongucaje), состоящего в обязанности крестьян периодически посылать своему помещику в его местопребывание (безразлично в деревне или в городе) значительное число людей для бесплатного обслуживания большого домашнего хозяйства его семьи. Этих "понго" беспощадно избивают при малейшей оплошности, изнуряют непрерывным тяжким трудом и кормят при этом всякими объедками, оставляемыми в пищу "собакам и понго"¹⁰ .

Зачастую различные ограничения свободы передвижения крестьян и с. -х. рабочих превращаются в форменное крепостничество, переплетающееся с отношениями рабского типа. В этой Области имеет особенное значение так называемый "пеонаж", распространенный повсеместно - от Чили и Аргентины до Мексики и центральной Америки, вопреки лицемерным "запретам" официальных законов. Эта гнустная форма рабства состоит, как это разъяснил еще Маркс, в том, что "при помощи ссуд, которые подлежат возвращению отработками, причем обязательства переходят из поколения в поколение, не только отдельный рабочий, но и вся его семья становятся наследственной собственностью другого лица и его семьи"¹¹ . "Пеонаж" и по сей день проводится столь неукоснительно в "демократической республике" Гватемале, что убежавшего "пеона" полиция разыскивает с собаками и возвращает его затем помещику, который уве-

¹ "El trabajador latino-americano N 20 - 21, p. 24. Bolivia y la situation de la clase obrera.

² Abaete Sliva, La poblacion indigena en el Brasil. "La correspondencia Sudamericana". N 22, 1929, p. 23.

³ "Amauta" N 6, Febrero, 1927, p. 37. El proeeso del gennonalismo, N2.

⁴ Me Cutchen Mc Bride, Land system in Mexico, New-York, p. 28.

⁵ Jnforme sobre el Peru, "El trabajador latino-americano" N 26 - 27, p. 16.

⁶ "Amauta", N 7, Marzo de 1927, p. 40.

⁷ M. A. Seoane, Con el ojo izquierdo (mirando a Bolivia), Buenos Aires, p. 88.

⁸ J. C. Mariategui, "Siete eusayos sobre la interpretacion de la realidad peruana, Lima 1928, p. 66.

⁹ M. J. von Vacano, Boliviens, Aufstieg Berlin, 1926, S. 234.

¹⁰ Tristan Marof, Opresion y falsa democracia (Algunos aspectos sosiales contemporaneos de America), Mexico, 1928, p. 15.

¹¹ К. Маркс, Капитал, т. I, изд. 1930 г., стр. 111.

личивает и без того неоплатную сумму его долга на стоимость расходов по поимке¹² . Практика передачи при продаже земли также и пеонов с их задолженностью означает по сути дела продажу крепостных; "когда дело идет об их продаже (поместий), они передаются с таким-то числом лошадей, быков и индейцев"¹³ .

Все эти средневековые формы эксплоатации применяются не только в феодально-отсталых латифундиях, но и в технически вполне современных с. -х. предприятиях, причем империалисты в роли плантаторов, разумеется, ничуть не уступают туземным крепостникам. Элементы крепостнической полурабской эксплоатации (ограничение личной свободы, долговое рабство, форма оплаты труда и пр.) встречаются здесь и в значительной части промышленных предприятий, особенно в основной для ряда этих стран горной индустрии, расположенной в самых глухих углах страны, где мордобойный произвол властей, хозяев и их надсмотрщиков не знает никакого ограничения и удержу¹⁴ .

Все это ясно показывает исключительную остроту аграрного вопроса в этих странах. Грядущая революция в этих странах будет на своем первом этапе не только антиимпериалистической, но и аграрной, антифеодальной, т. е. буржуазно-демократической, перерастая затем - в зависимости от международной обстановки и в меру организованности и сознательности руководимого компартией пролетариата, завоевания им гегемонии в революционной борьбе и тесного объединения его с деревенской беднотой - в революцию социалистическую. Отметим тут же, что удельный вес этого класса-гегемона (а тем самым и производственных отношений, из которых он вырастает) не так уж мал во всей Южной и Караибской Америке в целом, а- тем более в экономически развитых странах: Чили, Бразилии, Аргентине, Мексике, Перу Рабочий класс этих стран в силу особенностей своего развития отличается большой революционностью и боеспособностью; впрочем те же условия, с другой стороны, немало препятствуют его окончательной классовой консолидации и усиливают его восприимчивость к чужеклассовым, прежде всего мелкобуржуазным влияниям.

Но наряду с проблемой антиимпериалистической и аграрной революции перед компартиями стран Южной и Караибской Америки стоит третья столь же актуальная проблема, непонимание и забвение которой было в недавнем прошлом одним из крупнейших недостатков и ошибок большинства коммунистических организаций этих страд. Мы имеем в виду внутреннюю национальную проблему (в отличие от национального угнетения этих стран иностранным империализмом), которая тесно переплетается, как это бывает обычно, с аграрной проблемой, но отнюдь не сводится к последней. Связь между ними выражается прежде всего в том, что в тисках крепостнической, полурабской эксплоатации находятся если не исключительно, то во всяком случае в основном трудящиеся "цветных", индейско-метисских и негритянско-мулатских угнетениях народностей; в качестве же туземных эксплоататоров им противостоят преимущественно белые и креолы (это ничуть, разумеется, не исключает того, что бело-креольское население само имеет значительный эксплоатируемый мелкобуржуазный, крестьянский и рабочий сектор)¹⁵ .

Исторические корни этого порядка восходят к тому периоду, когда происходили, по ироническому выражению Маркса, "идиллические процессы" "открытия золотых и серебрянных приисков в Америке, порабощения и погребения заживо туземного населения в рудниках, превращения Африки в заповедное поле охоты на чернокожих, слогом процессы, характеризовавшие собой "утреннюю зарю капиталистической эры производства"¹⁶ . Пионеры и рыцари колониальной политики "первоначального накопления" - испано-португальские конквистадоры, завоевав и разграбив только что "открытый" Новый свет, подчинили покоренное индейское население жесточайшей крепостнической эксплоатации. А когда в результате этой политики быстро обезлюдели целые районы, завоеватели стали ввозить на подмогу негров-рабов, которых эксплоатировали столь интенсивно, что в ряде центров плантационных хозяйств годовая "амортизация" рабской силы доходила до 1/6 всего контингента рабов и даже выше.

¹² Розалес, Крепостное право на плантациях Гватемалы, "Международное рабочее движение" N 22 за 1930 г., стр. 22 - 23.

¹³ E. Babines, El problema indigena en la America Latina. "El trabajador latino-americano" N 30, 1930, p. 17.

¹⁴ Некоторый материал по последнему вопросу собран нами в статье "Рабский и крепостной труд на сырьевых базах мирового капитала", помещенной в "Красном интернационале профсоюзов" N 6 за 1931 г.

¹⁵ "Метисами" обычно зовутся в Америке потомки белых и негров; "креолами" считаются дети белых родителей, родившиеся в Новом свете.

¹⁶ К. Маркс, Капитал, т. I, М. 1923 г., стр. 744.

Свержение в Южной и Караибской Америке испано-португальского господства и последующее столетие "независимого" развития образовавшихся там республик¹⁷ , как мы уже видели, не изменили коренным образом положения индейских и негритянских масс: крепостничество и рабство были модернизированы, возможно даже в известном отношении и смягчены, но всяком случае не устранены.

Многовековая беспощадная эксплоатация индейских и негритянских масс задерживала их численный рост, хотя убыль негритянского населения и пополнялась постоянным ввозом новых рабов из Африки. Все же в итоге иудейские и негритянские массы составляют несомненно значительную часть населения в большинстве стран Южной и Караибской Америки.

II. Индейская и негритянская проблема в странах Южной и Караибской Америки как национальный вопрос

Удельный вес индейской и негритянской части в общем населении стран Южной и Караибской Америки несомненно весьма велик, хотя нет к сожалению никакой возможности установить более или менее точные абсолютные или относительные цифры по отношению к какой-либо из этих стран. Это объясняется, с одной стороны, плохим состоянием в этих странах демографической статистики, а подчас и полным ее отсутствием¹⁸ , с другой стороны, сознательной тенденцией господствующих классов преуменьшить численность "цветного" сектора населения. Делается это для того, чтобы, во первых, насколько возможно замазать остроту национального вопроса в области внутренней политики и, во-вторых, в области политики внешней противопоставить империалистической пропаганде "обоснование" - с тех же по сути рассово-шовинистических позиций - права на "суверенность" этих стран, тоже-де являющихся странами "белых людей".

На основании критического сопоставления разлапых данных можно притти к нижеследующим расчетам, не являющимся несомненно преувеличенными. Индейские народности (состоящие из индейцев и премыкающих к ним по социальному и национальному положению метисских элементов) поставляют не менее 55 - 60% всего явления Мексики (16 млн.¹⁹ ); довольно значителен процент индейцев и в населении других центрально-американских стран, за исключением Коста-Рика. В Перу (около 7 млн.) индейцев - около 60 - 70%; в Боливии (около 3 млн. ) - свыше 70%; еще больше в Эквадоре (свыше 2 млн.) и наконец до 90% - в Парагвае (свыше миллиона). Кроме того довольно значительные, не только относительно, но и абсолютно, массы индейского населения имеются даже по данным буржуазного источника²⁰ , и в Бразилии (25 млн. индейцев) и в Чили (около 1,5 млн. индейцев из общего населения около 5 млн.); значительное количество индейцев имеется также в Аргентине, Колумбии и Вецуэле²¹ .

Что касается негров, то они составляют прежде всего по крайней мере 1/4 сорокамиллионного населения Бразилии (а отнюдь не 14%, как уверяет официальная статистика), что вместе с мулатами составит отнюдь не 36% (так говорит "статистика"), а во всяком случае значительно больше половины²² . Сплошь негритянским является население Гаити и ряда мелких антильских островов. Не менее половины негритянско-мулатского населения на Кубе (всего 3,5 млн.), наконец довольно значительное число негров и мулатов имеется в Мексике и ряде южноамериканских стран (особенно в Венецуэле, затем Колумбии и отчасти Перу).

Если мы попытаемся суммировать численность всех индейско-негритянских народностей в странах Южной и Караибской Америки и определить их удельный вес в общем примерно стомиллионном населении этих стран, то мы получим цифру, во всяком случае превышающую половину численности всего населения и даже пожалуй более высокую, чем 60%, указанных в проекте резолюции по "вопросу о расах" (на первой континентальной конференции коммуни-

¹⁷ Независимого - в кавычках, ибо, освободившись от власти прежних хозяев, они превратились в полуколонии европейского и североамериканского капитала.

¹⁸ В Эквадоре например общая перепись населения никогда не производилась, а в Перу она была проведена в последний раз в 1876 г.

¹⁹ В скобках тут, как и в дальнейшем, указываются цифры всего населения страны.

²⁰ Данные Almanac c Enciclopedia "The World" за 1919; цитируем по книге A. Bunge, Las Industrias del Note, t. I, p. 82.

²¹ Из всех стран Южной и Караибской Америки индейцы совершенно отсутствуют как будто лишь в Уругвае, Кубе и Коста-Рике.

²² Correio de Brazil, de 7 septiembre. 1931.

стических организаций этих стран)²³ . Из вышесказанного видно, насколько политически ошибочным и неприемлемым для нас является общеупотребительный термин "Латинская Америка", ибо "латинской" по происхождению является, здесь главным образом эксплоататорская креольская верхушка, составляющая меньшинство населения.

Мы подчеркиваем, что во всех вышеприведенных расчетах индейские и негритянские народности рассматриваются нами как определенная социальная категория (угнетенные национальности), а отнюдь не с точки зрения "расовой" принадлежности известной части населения. Мы делаем это но только потому, что отнесение к той или другой "чистой расе" как определенной биологической категории невозможно, а в американских условиях тем более, ибо здесь с точки зрения строго рассовой можно говорить в лучшем случае лишь о метисах и мулатах, а никак не о чистых "несмешанных" представителях белой расы или креолах. Суть дела заключается в том, что "раса" со всеми ее, кстати сказать весьма неопределенными признаками не может иметь никакого отношения к историческому развитию данной народности, ни к постановке и разрешению социально-экономических проблем ее настоящего. Это должно быть азбучной истиной для каждого исследователя, стоящего на марксистско-ленинской точке зрения.

К сожалению в этом вопросе на удочку буржуазных идеологов попадались и многие коммунисты Южной и Караибской Америки. При обсуждении индейской и негритянской проблемы на первой общеконтинентальной конференции коммунистических организаций, происходившей в 1929 г. в Буэнос-Айресе, проблема эта докладчиком и большинством выступавших в прениях не только именовалась, но и ставилась как "расовая". У нас, как известно, ту же ревизионистскую путаницу о "расе как социальной категории", независимо от американских товарищей, развил и "теоретически обосновал" печальной известности т. Шийк²⁴ . Любопытно, что подобно Шийку и его латиноамериканские единомышленники настаивали на признании индейских и негритянских народностей (у Шийка - североамериканских негров) "расами" именно потому, что национальностями-де их считать никак нельзя; отсюда же ими делался и логический вывод, что лозунг права наций да самоопределение к этим народностям неприменим.

Не вдаваясь сейчас в рассмотрение всей вздорной аргументации т. Шийка и его невольных союзников среди южноамериканцев, мы подчеркиваем лишь, что правильность трактовки индейско-негритянской проблемы как национального вопроса, даваемой Коминтерном в полном согласии с прямыми высказываниями Ленина, является совершенно бесспорной. Можно без всякого труда установить у этих народностей все основные признаки нации, если только не заниматься подобно т. Шийку схоластическим и совершенно ложным толкованием этих признаков. Правда, все эти национальности находятся на различных, в ряде стран весьма низких, ступенях социально-экономического развития; есть среди них и такие, у которых сохранились даже значительные пережитки первобытного коммунизма. Они очень различны по своей численности, начиная от небольших племенных групп²⁵ и кончая народами, которые, даже по заведомо преуменьшенным данным буржуазной статистики, насчитывают до миллиона и даже нескольких миллионов человек вроде мексиканских ацтеков (вернее, науатль), гуарнисов (Парагвай, Бразилия, Аргентина), кечуа (не менее 3,5 млн., основная часть которых приходится на Перу, а остальные распределяются между Колумбией, Эквадором, Боливией и северными районами Чили и Аргентины). Эти народности, будучи трижды угнетенными нациями, естественно не могли завершить того процесса национальной консолидации, который происходил в Европе на основе победы капиталистического способа производства и находил свое полное осуществление в государственном самоопределении передовых европейских национальностей.

Индейско-негритянские народности Южной и Караибской Америки не являются, разумеется, капиталистическими нациями, но от этого они все же не перестают быть нациями. Тот, кто попытается отрицать это положение, неизбежно должен будет притти и к отрицанию права называться "нациями" за всеми колониальными и полуколониальными народами, т. е. фактически к той самой позиции, которую занимает в этом вопросе социал-фашистский II Интернационал.

²³ "Proyecto de tesis sobre la question de las razas". "Correspondencia Sudamericana". 1929, N 15, p. 26.

²⁴ См. его книгу "Расовая проблема и марксизм", Москва 1930 г.

²⁵ Таких мелких племенных групп насчитывается в Южной и Караибской Америке чрезвычайно много. Лингвисты, изучающие языки этих народностей, насчитывают среди индейцев сотни различных наречий и диалектов.

Чтобы покончить с этим вынужденным спором, сущность которого мы излагаем здесь лишь схематически, достаточно привести известные слова Ленина: "Европейцы часто забывают, что колониальные народы тоже нации, но терпеть такую "забывчивость" значит терпеть шовинизм"²⁶ .

Совершенно ошибочной является конечно и попытка оспаривать национальный характер индейско-негритянской проблемы в странах Южной и Караибской Америки с точки зрения полного отождествления этой проблемы с аграрным вопросом. О том, что эта ложная теория, получившая наиболее законченное оформление в работах перуанского писателя Маристет²⁷ , была до недавнего времени весьма ходкой в рядах коммунистического движения этих стран, свидетельствует защита многими делегатами упомянутой буэнос-айресской конференции, притом большей частью в связи с "теорией рас". Индейско-негритянская проблема, как мы видели, самым тесным образом переплетается с аграрным вопросом, но как национальная проблема она ни в коем случае не может быть отождествляема ни с аграрным, ни с крестьянским вопросом, чего, как известно, со всей решительностью подчеркивал и т. Сталин²⁸ .

Несостоятельность подобного отождествления ясна уже из того, что индейские и негритянские народности страд Южной и Караибской Америки состоят отнюдь не из одних только крестьян. В социальном составе важнейших из них имеются не только свои собственные эксплоататорские слои и элементы городской мелкой буржуазии, но и весьма значительный рабочий сектор, представленный притом не только с. -х., но и индустриальным пролетариатом. Так например, рабочие важнейшей промышленной отрасли Перу и Боливии - горной - на 80 - 90 % индейцы. Пролетарии-индейцы подвергаются не только классовому, но и национальному угнетению, которое помимо его общих для разных классов проявлений сказывается в сосредоточении рабочих-националов в наиболее тяжелых и хуже всего оплачиваемых отраслях производства, расположенных вдали от больших городов, в отраслях, где особенно сильны пережитки крепостничества и рабства, где господствует наихудший режим и существуют наименьшие возможности свободной организации.

Но даже в отношении крестьянской массы индейцев и негров дело отнюдь не исчерпывается аграрным вопросом. Уже тот факт, что гнету варварской, полуфеодальной, полурабской эксплоатации подвергаются именно "цветные" крестьянские массы, свидетельствует о переплетении аграрного вопроса с национальным. Но этого мало. Крестьяне-индейцы вместе со всей массой трудящихся их национальности подвергаются специальной системе многообразных и исключительно острых форм и проявлений национального гнета.

Важнейшим моментом национального неравноправия индейских народностей является функционирование всего правительственного, административного и судебного аппарата на чуждом, а зачастую и совершенно непонятном им языке (португальском в Бразилии и испанском - во всех остальных странах Южной и Караибской Америки). По сообщению работников революционного профдвижения, из числа индейцев, составляющих не менее 60 % населения Центральной Америки, "Очень немногие говорят по-испански"²⁹ . А в отношении Мексики один североамериканский наблюдатель делает вывод, что не более 75% всего населения можно отнести к числу "нормально владеющих официальным языком страны"³⁰ - испанским; впрочем и эта цифра является несомненно сильно преувеличенной. На самом деле процент екающих испанский язык и здесь значительно ниже, несмотря на то, что в Мексике хоть немного развито школьное дело среди индейцев, тогда как в других странах Южной и Караибской Америки индейско-негритянская масса лишена всякого просвещения и искусственно удерживается в состоянии невежества и сплошной безграмотности.

Вся правительственная администрация комплектуется в этих странах исключительно из представителей креольско-метисской верхушки и состоит из отъявленных притеснителей "цветной" массы, богатеющих за ее счет. Малейшее стремление какого-либо из членов этой администрации выступить во имя гуманности в том или ином конфликте в защиту индейцев приводит к

²⁶ Ленин, О карикатуре на марксизм, т. IX, изд. 2-е, стр. 226.

²⁷ Сочувствующий коммунизму писатель и участник революционного движения, стоявший на позициях своеобразного, сдобренного либерально-струвистскими и народническими извращениями "марксизма".

²⁸ Сталин, К национальному вопросу в Югославии, "Вопросы ленинизма", А. Б. - 1931 г., стр. 129.

²⁹ "El trabajador latino-americano" N 29 - 39. Guatemala en sus diversos aspectos.

³⁰ Stuart Chase, Mexico, New York, 1930, p. 232.

немедленному его увольнению, а нередко и к изгнанию "бунтовщика" из района, где он отважился на подобное дело³¹ .

- Индейцы во всех этих странах, как правильно отмечает один "индианофильский" писатель в отношении Перу, "не являются гражданами, находятся вне государства, не принадлежат к обществу" данной страны³² . Этот принцип торжествует между прочим и в области избирательных законов. Индейское большинство в этих якобы "демократических республиках" почти полностью лишено избирательного права. Повсюду для получения права на участие в выборах (президентских, парламентских и т. д.) требуется обладание не только возрастным и зачастую довольно высоким имущественным цензом, но сверх того и обязательным умением читать и писать по-испански, требование, которому, как мы видели, подавляющая масса индейского населения, а также зачастую и негритянского, ни в каком случае не удовлетворяла. Впрочем даже те немногие индейцы, которые обладают данными, открывающими доступ к урне, бывают обычно принуждены голосовать за своего креольско-метисского помещика-хозяина³³ .

Находясь в состоянии чудовищного политического и юридического бесправия, индейские и негритянские трудовые массы постоянно подвергаются всевозможным позорящим ограничениям в жизни и быту. Они нередко сосредотачиваются в городах в особых индейских кварталах, лишенных какого-либо коммунального благоустройства и являющихся очагом антисанитарии и эпидемий³⁴ . Негритянские трудящиеся, несмотря на то, что их национальное угнетение в большинстве случаев не принимает здесь столь кроваво-обостренных форм, как в САСШ, испытывают всевозможные стеснения и ограничения, начиная с исключения на Кубе рабочих негров из ряда профессий и недопущения их в спортивные и другие клубы³⁵ и кончая запретом для всех негров вообще, не исключая и буржуа доступа на скачки в Бразилии³⁶ .

Обычно однако издевательство над "цветными" массами, их третирование носят значительно более жестокий и циничный характер. В Боливии например "в отношении к белому индеец находится в абсолютной приниженности и совершенно забит; он должен например приветствовать, простираясь на земле, всякого белого. Он не должен проникать в помещение, где живут белые, не имеет права употреблять ту же утварь и т. д."³⁷ . Об индейце той же Боливии и Перу североамериканский, вполне благонамеренный" писатель сообщает, что он не имеет никаких прав и едва ли может назвать своей свою собственную. землю. "Всякий путешественник, которому нужны в дороге хлеб и убежище, может подкрепиться за счет запасов индейца к может, выставив самого индейцами его семью за дверь, овладеть его домом"³⁸ . Так остры формы национального угнетения "цветных" масс в странах Южной и Караибской Америки.

III. Индейские и негритянские движения в эпоху испано-португальского господства и войн независимости

То обстоятельство, что угнетенные индейско-негритянские народности составляют значительное большинство населения почти во всех странах Южной и Караибской Америки, в соединении с невероятной остротой национального и классового угнетения этих масс ясно показывает, как велика взрывчатая сила индейско-негритянской национальной проблемы во всей совокупности острых социальных противоречий, существующих в большинстве этих стран. Это подтверждается и всем историческим развитием последних.

Уже история Южной и Караибской Америки в эпоху испано-португальского колониального владычества (длившегося, как известно, свыше четырех веков) заполнена беспрестанными индейскими и негритянскими восстаниями, вспыхивавшими в различных углах континента. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться хотя бы к "Истории Мексики" - работе известного североамериканского историка Банкрофта, сочувственно цитировавшегося Марксом и Энгельсом, - где перечисляется длинная вереница крупных индейских восстаний в Мексике, происходивших на протяжении ряда веков и зачастую отделявшихся друг от друга

³¹ "Amauta" N5, "El proceso del gennonalismo". N I. Dr. Tranasca Chuquimanca Agulo.

³² L. Valcarcel, Tempestad en los Andes, Lima, p. 26.

³³ M. A. Seoane, Op. cit. 1926, p. 25.

³⁴ Jbidem, p. 26 - 27.

³⁵ "El movimiento revolucionario latino-americano". Discurso de Braceras, p. 302.

³⁶ "A classe operaria". Rio, 16 Dezembro, 1931.

³⁷ "El movimiento revolucionario latino-americano". Discurso del delegado de Bolivia, c. Mendizabal.

³⁸ A. Hyatt Verill, The American Jndian. New York, 1923. p. 453.

периодом всего в несколько лет³⁹ . Индейские народности Караибской и Южной Америки непрестанно вели неравную, героическую борьбу против иноземных поработителей, против чудовищной крепостнической эксплоатации, обрекавшей их на истребление. Все эти движения, в своем большинстве стихийные и исторически обреченные на поражение⁴⁰ , нередко однако носили характер не отдельных, изолированных вспышек, бунтов отчаяния, а значительных массовых движений, достигавших иногда довольно крупных, хотя и временных успехов. Такой невидимому характер носило в частности индейское восстание в 1692 г. в Мексике, во время которого, как сообщает интереснейший исследователь Южной и Караибской Америки А. Гумбольдт, повстанцы сожгли в столице вицекоролевства (Новой Испании) здания тюрем "мэрии" и дворец испанского вицекороля, князя де Гальве, который вынужден был искать себе временно убежище в монастыре францисканцев⁴¹ .

Особенно широкий характер, характер всенародной революции, приобрело восстание индейских народностей на территории нынешних Перу и Боливии. Оно началось в 1780 г. (т. е. за несколько десятилетий до "войны независимости") и руководилось туземным вождем, принявшим древнеинковское наименование Тупак и Амару. На знаменах этого движения были начертаны лозунги полной отмены крепостнической кабалы (и в первую очередь ее ненавистнейшего института - "миты"⁴² ) и замены испанских властей выборными индейскими начальниками⁴³ . Его участники были организованы в довольно многочисленные, хотя и плохо вооруженные отряды, овладевшие рядом городов в Верхнем Перу. Только объединенным военным силам перуанского и лаплатского (Буэнос-Айрес) вицекоролевств удалось разгромить это народное движение после нескольких лет упорнейшей кровавой борьбы.

Не менее ожесточенный характер носили и негритянские восстания, начавшиеся с первых же лет насаждения негритянского рабства в Новом свете. В своем большинстве эти движения были оторваны от восстаний индейских народностей, что конечно облегчало испано-португальским поработителям победу в борьбе против тех и других. Но в некоторых восстаниях устанавливалось боевое единство порабощенных народов без различия рас, как это имело например место в негритянском движении 1637 г. в Мексике, поддержанном индейцами, или в восстании там же индейцев-тепеуанов (tepehuanes) (1615 - 1617 гг.), нашедшем себе сторонников среди негров и мулатов⁴⁴ .

Этим полностью опровергается распространяемое в буржуазной литературе сугубо реакционное и явно вздорное утверждение о том, что индейцы и негры всегда действовали врозь,_{потому что они якобы чувствовали "органическое отвращение" и "ненависть" друг к другу. Испанцы действительно стремились в интересах обеспечения своего господства устранить возможность всякой связи между индейцами и неграми, категорически запрещая какие-либо сношения между ними под угрозой самых суровых респрессий⁴⁵ , но они далеко не всегда достигали в этом направлении желательного успеха.}

Обычной формой борьбы негритянских рабов было бегство внутрь страны и создание там вольных партизанских поселений, отстаивавших с оружием в руках свою независимость от белых рабовладельцев. Такие довольно значительные поселения существовали уже в середине XVI в. на острове Гаити, служившем исходным пунктом испанской экспансии⁴⁶ .

Образованием подобных поселений (т. е. "киломбос") и кровавой борьбой рабовладельцев

³⁹ H. H. Bancroft, Works, San Francisco. Vol. IX-XI. History of Mexico. San Francisco. 1883.

⁴⁰ Так как это были движения чрезвычайно отсталых народов и главное классов, не являвшихся носителями нового способа производства (крепостные и рабы) и неспособных выковать прочное руководство и организацию движения, которые могли бы обеспечить ему решительную и окончательную победу.

⁴¹ A. Humbolt, Essais politiques sur le royome de la Nouvelle Espagne. Paris. 1811. T. V, p. 161.

⁴² Применявшаяся испанскими завоевателями в Южной и Караибской Америке особая форма барщины, состоявшая в периодической мобилизации индейцев и их распределении для принудительного труда между всеми нуждавшимися в рабочей силе испанскими помещиками и владельцами рудников.

⁴³ Bulnes, Nacimiento de las republicas americanas. Buenos Aires. T. I, p. 46.

⁴⁴ Luis G. Obregon, La inquisicion y la independencia en el siglo XVII. Mexico. 1908, pp. 239, 831.

⁴⁵ W. Robertson, The History of America. Paris. 1835, p. 417.

⁴⁶ Сообщение Бензони в его "Mondo Nuovo", приводимое у О. Пешеля (в его "Истории эпохи открытий", М., 1884, стр. 339).

за уничтожение этих "тлетворных очагов" полна вся история Бразилии в эпоху португальского господства. Крупнейшим из таких поселений была так называемая республика Пальмарес, созданная беглыми рабами в середине XVI в. в капитанстве Пернамбуко (на территории нынешнего штата Алагоаш). Эта "республика", насчитывавшая до 60 тыс. населения⁴⁷ , не только успешно отбивалась в течение многих лет от рабовладельцев при помощи превосходно сделанных укреплений, но одно время даже переходила в наступление, пытаясь освободить всех негров - рабов Алагоаш⁴⁸ . В конце концов и это движение, как почти все освободительные движения индейцев и негров, было подавлено самым свирепым образом.

Единственным случаем, когда угнетенной "цветной" народности Америки удалось завоевать независимость и относительно прочно закрепить ее - во всяком случае на более или менее продолжительный период, - является борьба негров Гапти, составлявших основное население острова (его туземное индейское население было начисто истреблено в течение первых десятилетий испанского господства). Гаити была к концу XVI в. французской колонией за исключением небольшой части острова, принадлежавшей Испании, и ее обитатели воспользовались для решительной борьбы за свою независимость благоприятной международной обстановкой и Великой французской революцией, деятели которой декларировали освобождение черных рабов, после того впрочем как оно уже стало совершившимся фактом.

4 февраля (16 плювиоза) 1796 г. Конвент принял решение об отмене рабства во всех колониях и об установлении полного равноправия для всех бывших рабов⁴⁹ . Попытки Наполеона I восстановить в Гаити рабство и подчинить его снова французскому господству (от последнего, собственно говоря, не отказывался и Конвент) вызвали новый мощный подъем национально-освободительного движения островитян, закончившийся образованием независимой негритянской республики. Этому успеху весьма способствовал упадок мирового могущества Франции, последовавший за падением Наполеона. Впрочем политическая независимость Гаити была, как известно, реализована в очень малой степени и не обеспечила на сколько-нибудь длительный срок самостоятельного развития негритянской народности острова. Последний вскоре превратился в полуколонию европейских капиталистов, которые всеми средствами задерживают социально-экономическое развитие туземной негритянской нации.

Но даже и подобной кратковременной независимости не добились остальные негритянские и индейские народности Южной и Караибской Америки. Так называемые "войны независимости" развернулись в первой четверти XIX в. Эти войны прекратили испано-португальскую колониальную империю в Америке в кучу "самостоятельных" республик, но не дали индейским и негритянским массам освобождения ни от национального гнета, ни от тяжкой феодально-крепостнической и рабской эксплоатации. Основным потоком этих "войн независимости" (за исключением отдельных влившихся в пего подлинно демократических течений) было повсюду, кроме Мексики, руководимое торгово-помещичьими, крепостническими элементами движение креольских слоев против бесконтрольно хозяйничавших в колониях испанцев. Эти последние занимали здесь исключительно привилегированное положение и получали львиную долю от эксплоатации цветных масс, в частности путем использования госаппарата, являвшегося весьма соблазнительным средством феодального "кормления" и "первоначального накопления". С другой стороны, торговая монополия Испании грабила все американское население и препятствовала связи развивавшегося товарного хозяйства Южной и Караибской Америки с мировым рынком. Борьба с этими формами колониальной зависимости была несомненно национально-освободительным моментом "войн за независимость". В этой борьбе на стороне колониального господствующего класса весьма активно выступала Англия.

Что касается феодально-крепостнической и рабской эксплоатации и национального угнетения индейских и негритянских масс, то доблестные герои "войн независимости" стремились отнюдь не к устранению этого гнета и эксплоатации, а, наоборот, ко всяческому их сохранению и закреплению. Именно поэтому они так редко прибегали к вовлечению в борьбу "цветных" народностей, благодаря чему все движение приобретало верхушечный характер, и, несмотря на мощную поддержку извне (Англия), окончательное свержение ига Испании, к тому времени совершенно дезорганизованной, затянулось на долгие годы. Понятно поэтому, что

⁴⁷ "La correspondencia Sudamericana". 23/VIII 1929, N 17, p. 28. Abaete Silva. Aspectos economicos de Brasil.

⁴⁸ H. Handelmann, Geschichte von Brasilien. Berim. 1860. S. 366.

⁴⁹ A. Firmin. M. Roosvelt et la republique d'Naiti. New York. 1906. pp. 262, 263.

"цветные" массы зачастую не только не стремились к "независимости", осуществляемой по рецепту креольских помещиков, и "не имели представления о ее приходе", как указывает Инхенирос⁵⁰ , но в ряде случаев даже вели активную борьбу против движения креольской "индепенденсии": у них не было никаких оснований предпочесть диктатуру туземных белых крепостников власти заморских эксплоататоров. В частности, действовавшие в Венецуэле против "освободителя" Боливара отряды Бовеса, которые официальными историками обычно изображаются как "банды цветного сброда", навербованные испанской стороной, вследствие их продажности или несознательности, были на деле частью этого массового движения индейско-негритянских масс против вождей "независимости". Один исследователь венецуэльской история подметил, что цветное войско Бовеса дралось "не за Испанию, но против восставших", которые были в его представлении все креолами, белыми, и именно потому Бовес "сделался идеалом цветных людей, что тешило их надеждой на разрушение господствующей касты".

Только в Мексике инициатива борьбы против испанского господства принадлежала вначале самим массам; поэтому здесь движение носило и антифеодальный, аграрный характер. Широкие индейские и метисские массы несомненно участвовали в этой борьбе, возглавлявшейся выходцами из низшего сельского духовенства - Идальго и Морелос, из которых последний, по мнению ряда исследователей, сами был индейцем.

⁵⁰ Sose Ingenieros, Sociologia Argentina, p. 449.