МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО (последнее)
Новые тенденции развития права международной правосубъектности
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
АВТОР: С. М. Кудряшов
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №8,2000
Несомненно, что понятие правосубъектности является основополагающим как в международном, так и внутригосударственном праве. Право международной правосубъектности объединяет и такие институты, как признание и правопреемство. При этом очевидно, что должны быть однозначные основания признания за субъектом той или иной правосубъектности. Однако существующие определения субъектов национального или международного права не дают четких ориентиров в этой области.
На мой взгляд, критерием оценки международной правосубъектности является рассмотрение наличия у субъекта международных прав и обязанностей и его способности осуществлять их на практике и нести за них международно-правовую ответственность.
К сожалению, в российской литературе по международному праву не проводятся различия между международными отношениями и международными правоотношениями. Однако различие между ними очевидно, так как правоотношения предполагают обязательную юридическую сторону.
Под международным правоотношением понимают отношения государства с государством, государства с международной межгосударственной организацией и двух международных межгосударственных организаций1. Следует признать, что такое определение лишь констатирует уже признанные субъекты права, но не содержит подходов к пониманию сути международного правоотношения.
По мнению российских юристов, чтобы стать субъектом правоотношения, надо обладать определенной правоспособностью и дееспособностью, а также нельзя быть субъектом правоотношения, не будучи субъектом права2. С такой концепцией можно согласиться лишь применительно к национальному праву.
Система международного права имеет свои отличия и особенности, и недопустимо автоматическое применение к ней категорий общей теории права. Прежде всего, необходимо дать определение международного правоотношения. Предлагается считать под международным правоотношением взаимодействие двух или нескольких субъектов, в ходе которого возникают международные права и обязанности и, в случае их нарушения, наступает ответственность (курсив мой. — С.К.). При таком определении подчеркивается, что критерием международного правоотношения должно считаться возникновение международных прав и обязанностей, а не принадлежность участников к субъектам международного права.
Под международной правоспособностью, на мой взгляд, можно понимать обладание субъектом международными правами и обязанностями, а под международной дееспособностью — способность их реализовывать на практике и нести ответственность за совершение противоправных действий. К сожалению, категория международной дееспособности не получила должного анализа в российской юридической литературе. Как представляется, международная дееспособность связана с институтом международного признания и требует детального исследования. Можно предположить, что если за субъектом не признается международная правосубъектность, то он не дееспособен.
Возвращаясь к цивилистской концепции о том, что нельзя быть субъектом правоотношения не будучи дееспособным, можно сделать вывод, что она не применима к международному правоотношению. Действительно, в гражданском праве лицу, не достигшему определенного возраста или психически ненормальному, может быть отказано в праве вступать в соответствующие правоотношения. И такой подход по своей сути справедлив. Однако в международном праве нельзя запретить лицу оказаться субъектом определенного правотношения. Например, положение раненых и больных в действующих армиях, военнопленных, гражданского населения во время войны, жертв международных вооруженных конфликтов, беженцев, детей регламентируется международными конвенциями. Тем самым во всех указанных случаях у индивидов и воюющих государств возникают международные права и обязанности и в случае их невыполнения наступает ответственность. В частности, индивид получает право пользоваться “международным режимом” в зоне конфликта и обращаться в международный орган правосудия в случае нарушения своих прав. В свою очередь, воюющее государство обязано соблюдать соответствующие международные нормы.
Можно согласиться с утверждением о том, что факт обращения индивида в Международный суд еще не является доказательством приобретения им международной правосубъектности. Однако в ходе такого обращения несомненно возникает конкретное международное правоотношение. Высказываемое мнение о том, что факт обращения индивида в Международный Суд свидетельствует только о наличии согласия государств на такой доступ, вызывает большие сомнения. В качестве контраргумента можно привести то, что создание международных межгосударственных организаций и наделение их международными правами и обязанностями также происходит на основании договора между государствами. Однако тот факт, что государства — участники международной межгосударственной организации могут принять решение о прекращении ее деятельности, не ставит под сомнение ее международную правосубъектность.
Представляется очевидным, что характерным признаком любого правоотношения как в национальном, так и в международном праве является возникновение взаимных обязательств между его субъектами. Во всех вышеперечисленных примерах такие взаимные обязательства субъектов, безусловно, возникали.
Договорная правосубъектность
Одним из оснований признания за субъектом международной правосубъектности является наличие у него права заключать международные договоры. В российской науке по международному праву преобладает мнение о том, что субъектами международных договоров являются только государства, нации, борющиеся за государственную независимость, а также международные организации3. Вместе с тем отмечается, что субъектами международных договоров в древности выступали не только государства, но и города, союзы государств и городов, иногда религиозные организации и даже отдельные лица4.
Однако практика опровергает такой подход к субъектам международного договора и существуют многосторонние договоры, участниками которых помимо государств являются национальные организации публичного и частного характера. В то же время участие несубъектов международного права в некоторых категориях международных договоров само по себе не лишает последних международно-правового характера5.
В западной науке международного права существует другое мнение по субъектам международного договора. Высказывается точка зрения о том, что в международных экономических отношениях может участвовать индивид, концессионер, представляющий государство, и он должен рассматриваться как объективно приравненный к нему6 .
Ничто не мешает государствам договориться о том, что некоторые экономические соглашения, заключенные ими с физическими и юридическими лицами, должны рассматриваться как международные договоры. На сегодняшний день представляются абсурдными прежние суждения о том, что, непомерно расширяя понятие “международный договор”, в частности круг его субъектов, западные юристы будто бы стремятся узаконить произвол так называемых многонациональных корпораций на международной арене, оправдать нарушение ими суверенитета государств.
Международная правосубъектность государств
Не вызывает сомнения, что в международно-правовых отношениях государство всегда будет оставаться основным субъектом, обладающим полной международной правосубъектностью. Вместе с тем государства имеют различный правовой статус в зависимости от своего участия в каком-либо региональном союзе, нейтралитета или обладания ядерным оружием. Имеют свои отличия и государства с федеративным устройством.
Как справедливо отмечает профессор К. В. Арановский, в любой форме государственного устройства, при любом статусе территориальных образований и населяющих их сообществ возможен как чрезвычайно просторный, так и весьма скромный объем правосубъектности7. В частности, при анализе правового статуса субъекта федерации он делает вывод о том, что субъект федерации есть обладатель не просто административных полномочий, но государственной власти, происхождение которой коренится в самом факте его существования, а не в правах, делегированных сверху8. Действительно, неполный суверенитет, ограниченная государственность давно перестали быть редкостью и не замечать их означает оставаться в плену устаревших теоретических конструкций9.
Вместе с тем вызывает возражение сведение понятия международной правосубъектности к наличию у субъекта суверенитета. При этом можно согласиться с утверждением о том, что полным суверенитетом обладают лишь определенные субъекты и принято говорить о суверенитете монарха, народа и государства.
Однако также несомненно, что государство и народ не могут осуществлять свои суверенные права абстрактно и такие свойства власти имеются у Президента, высшего представительного государственного органа (Парламента) и других государственных органов.
Положение о том, что государство осуществляет свою юрисдикцию посредством государственных органов, зафиксировано и в проекте Комиссии международного права ООН “Об основаниях международной ответственности” 1996 г. В частности, в проекте говорится, что поведение любого органа государства, имеющего такой статус, в соответствии с внутренним правом данного государства рассматривается как деяние этого государства. При этом под термином “орган государства” понимаются не только собственно государственные органы, но и любые должностные лица государства — от Президента до полицейского10.
Возникает интересный феномен. С одной стороны, физические и юридические лица не могут иметь суверенитета, так как в его понятие вкладывается элемент власти. С другой стороны, гражданин, будучи избранным Президентом своего государства или назначенным руководителем государственного органа, приобретает соответствующие властные полномочия.
Аналогичный казус возникает и в отношении юридического лица. Очевидно, что государство не может выступать в обороте абстрактно и на практике участвует через создаваемые им юридические лица. В частности, Постоянное представительство Российской Федерации при международной организации является государственным органом внешних сношений России, хотя одновременно и пользуется правами юридического лица11.
Международная правосубъектность наций и народов
До недавнего времени российская доктрина международного права признавала международную правосубъектность лишь за нациями, борющимися за свою независимость. При этом в качестве основания признания за нацией международной правосубъектности использовалось распространение на нее одного из основных принципов международного права — принципа самоопределения наций. Международные права и обязанности наций, борющихся за независимость, проявляются в их праве на участие в международных конференциях, создании своих представительств при международных государствах и т.п.
В последнее время некоторые российские юристы стали говорить не только о международной правосубъектности наций, борющихся за независимость, но и о международной правосубъектности народа в целом. Такой вывод, в частности, ими делается на основании Конституции РФ, провозглашающей российский народ абсолютным носителем суверенитета.
На наш взгляд, международная правосубъектность народа не является однозначной. Признание международной правосубъектности за нациями, борющимися за независимость, имело конкретную историческую привязку — распад колониальной системы. Признание международным сообществом права наций на самоопределение позволило бывшим колониальным странам добиться своей независимости. В настоящее время политическая ситуация в мире существенно отличается от периода распада колониальной системы. Серьезную угрозу миру представляет сепаратизм и связанный с ним международный терроризм. Недопонимание этой угрозы со стороны властных структур уже привело к возникновению на постсоветском пространстве межнациональных конфликтов в Нагорном Карабахе, Абхазии и Чечне. Прикрываясь правом нации на самоопределение и пользуясь попустительством мирового сообщества, сторонники сепаратизма преследовали свои личные цели, далекие от интересов всего народа. Как представляется, принцип права нации на самоопределение должен соизмеряться с другим принципом международного права — справедливости. Как известно, принцип справедливости в международном праве и призван способствовать справедливому разрешению международных конфликтов в тех случаях, когда применение международных конвенций, обычаев, общих принципов права и других норм невозможно. Если задаться вопросом о том, служит ли сепаратизм интересам народа, то с учетом огромного числа жертв в ходе межнациональных конфликтов среди мирного населения и разрушения всей инфраструктуры региона ответ будет однозначно отрицательным.
Таким образом, своеобразие международной ситуации диктует необходимость чрезвычайно осторожного подхода к праву наций на самоопределение. Кроме того, декларируемый в конституциях ряда стран суверенитет народа не подкреплен конкретным международно-правовым механизмом его реализации. Было бы прежде-временным говорить о том, что народы непосредственно участвуют в конкретных международных правоотношениях.
Международные межгосударственные организации
Относительно недавно признанные в качестве субъектов международного права международные межгосударственные организации имеют значительно меньший объем правосубъектности, чем государства. К числу их международных прав можно отнести:
• право на участие в международных отношениях посредством установления связей с государствами и другими международными организациями;
• право заключать международные договоры с государствами и международными организациями;
• право принимать решение от своего имени и право применять санкции при нарушении международных обязательств.
Особое место среди международных межгосударственных отношений занимают международные органы правосудия (Международный Суд, Постоянная палата третейского суда, Европейский Суд по правам человека и т.п.). Очевидно, что они имеют совершенно отличные права, нежели другие международные организации, к примеру могут принимать к рассмотрению иски сторон и выносить самостоятельные решения по спору. Было бы абсурдным считать, что в правосубъектности органам международного правосудия должно быть отказано из-за отсутствия у них права заключать международные договоры с государствами и другими международными организациями. После вынесения судебного или арбитражного решения стороны несут международно-правовую ответственность по их выполнению.
Особого внимания заслуживает правовой статус Международного центра по разрешению инвестиционных споров (МЦРИС), созданного в 1965 г. в Вашингтоне при Международном банке реконструкции и развития.
С юридической точки зрения, МЦРИС является постоянно действующим международным арбитражным судом, созданным на основании международной Конвенции по урегулированию инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами 1965 года12 (в дальнейшем Конвенция).
В составе МЦРИС имеется секретариат, оказывающий сторонам содействие в случаях, когда возникают трудности в осуществлении арбитражного рассмотрения спора.
Условием юрисдикции МЦРИС является то, что одной из сторон должно быть государство или его правомочная организация либо агентство, а другой стороной — подданный иностранного государства. Кроме того, спор должен носить юридический характер и быть непосредственно связанным с инвестициями. При этом обязательным условием является ратификация участниками спора вышеназванной Конвенции, причем данная ратификация должна предшествовать заключению арбитражного соглашения.
Юридический статус МЦРИС, его иммунитеты и привилегии зафиксированы в разд. 6 Конвенции, в соответствии с положениями которой названный Центр обладает полной международной правосубъектностью, в том числе правом заключать договоры, приобретать и обладать движимым и недвижимым имуществом. Помимо того, в соответствии со ст. 20 Конвенции МЦРИС его имущество и активы обладают всеми иммунитетами, за исключением случаев, когда Центр сам откажется от иммунитета.
Особого внимания заслуживает ст. 21 Конвенции, закрепляющая за председателем и должностными лицами МЦРИС обладание всеми видами судебного иммунитета в отношении действий, совершаемых ими во исполнение их функций, за исключением случаев, когда Центр сам дезавуирует такой иммунитет.
Неприкосновенностью пользуются также независимо от местонахождения архивы Центра (ст. 23 Конвенции).
Рассмотрение юридической природы МЦРИС показывает, что он имеет все признаки международной организации. (Подробно такие признаки приведены в монографии Е.Шибаевой и М.Поточного13.)
Вместе с тем следует признать, что некоторыми юристами высказываются сомнения по поводу того, что МЦРИС действительно обладает международной правосубъектностью14 . При этом в качестве аргумента ими выдвигается то, что большинство рассматриваемых в МЦРИС споров носит частноправовой характер. Сторонниками такой позиции высказывается опасение, что в случае признания международной правосубъектности МЦРИС иностранные лица — участники арбитражного разбирательства также становятся субъектами международного права.
Однако представляется, что такая позиция не имеет под собой достаточных юридических оснований. В качестве контраргумента можно привести тот факт, что в Постоянную палату третейского суда в Гааге могут обращаться не только государства, но и физические и юридические лица. Это положение закреплено в ее Регламенте 1962 г. При этом очевидно, что международная правосубъектность Постоянной палаты третейского суда от этого не меняется и она по-прежнему сохраняет свой статус международной межправительственной организации.
Международные неправительственные организации
В последнее время произошли изменения и в подходе к правосубъектности международных неправительственных организаций. Отмечается, что они обладают некоторыми элементами международной правосубъектности (например, консультативный статус в Экономическом и Социальном Совете и участие в некоторых международных конференциях без права решающего голоса).
Необходимо дальнейшее исследование и юридической природы международных коммерческих арбитражных судов (МКАС). МКАС, созданные при национальных торговых палатах, неонократно привлекались к разрешению “смешанных” споров с участием субъектов международного права, с одной стороны, и физических и юридических лиц — с другой. Не существует в международном праве и запрета для разрешения в МКАС спора с участием двух субъектов международного права. На наш взгляд, если государства предоставили МКАС право разрешать споры с участием субъектов международного права, то тем самым они подтвердили, что арбитраж является формой осуществления международного правосудия. Отсюда вытекает логический вывод, что арбитражное решение МКАС не должно быть подвергнуто пересмотру судебным органом государства проведения арбитража. В противном случае такое же право должно быть и у государств — мест расположения других органов международного правосудия (Международный Суд ООН, Постоянная палата третейского суда в Гааге, Международный уголовный суд и др.). Аргументом в пользу того, что суд государства проведения арбитража имеет право признать арбитражное решение недействительным, является то, что при существующей практике МКАС учреждается в соответствии с национальным правом. Однако можно представить гипотетическую ситуацию, когда арбитраж ad hoc проводится на территории с международным режимом, к примеру в Арктике. Учитывая бурное развитие цивилизации, такая перспектива кажется не такой уж фантастической. Очевидно, что в этом случае принятое арбитражное решение не может быть подвергнуто пересмотру судом страны проведения арбитража ввиду того, что оно противоречит ее национальному праву или публичному праву. В приведенном примере арбитражное решение может быть пересмотрено только в случае, если оно противоречит международному правопорядку.
Транснациональные корпорации
К числу новых образований, которые со временем могут стать субъектами международного права, можно отнести и транснациональные корпорации (ТНК). Действительно, роль и вес ТНК в международных экономических отношениях весьма ощутимы и их финансовые средства сопоставимы с бюджетами отдельных государств. Вместе с тем при существующей практике их правовой статус регулируется национальным правом. Однако с учетом процесса глобализации ТНК международно-правовая регламентация их деятельности неизбежна.
Правосубъектность индивидов
До недавнего времени преобладающим мнением в российской науке международного права считалось признание международной правосубъектности лишь за государствами, за государственно-подобными образованиями, за нациями, ведущими борьбу за независимость, а также за международными межгосударственными организациями.
При этом ряд авторов обращал внимание на то, что в области международной правосубъектности произошли существенные изменения и, в частности, наблюдается появление в международном праве человека как субъекта права, хотя и с весьма ограниченной правосубъектностью15. В пользу такого утверждения приводится факт образования целой отрасли международного права, посвященной правам человека; человек уже имеет определенные юридические права и может выступать на международной арене в защиту своих свобод. Так, в ст. 46 Конституции РФ говорится о том, что каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.
Идея об отнесении человека к субъектам международного права не является новой, и в монографии В. Э. Грабаря “Материалы к истории международного права в России” отмечается, что многие русские авторы не придерживались классического взгляда на субъект международного права, признавая таковыми не одни только государства, но и частных лиц16 .
Выдающийся русский юрист-международник Ф. Ф. Мартенс, признавая государство единственным субъектом международного права, отмечал, что человеческая личность имеет права в области международных отношений и находится под защитой международного права17. В свод основных прав человека Мартенс включил и право сообщения и свободного передвижения “в пределах международного союза государств”18. Представляется, что только в настоящее время это право было реализовано на практике.
Несомненно, что по мере дальнейшей демократизации государств международные права индивида будут расширяться. В частности, с 1996 г. в качестве специального рабочего органа Руководящего комитета Совета Европы по средствам массовой коммуникации осуществляется деятельность международной Группы специалистов по праву общественного доступа к информации. Главная цель этой Группы - разработка Европейской конвенции о праве на доступ к официальной информации. После принятия этого международно-правового акта можно будет говорить о приобретении индивидом международного права на доступ к официальной информации.
Представляется, что в вопросе международной правосубъектности индивидов требуется новая концепция, которую условно можно назвать “смешанной”.
Действительно, правы те авторы, которые придерживаются традиционных взглядов на субъекты международного права (государства, нации, международные межправительственные организации), так как именно в результате правоотношений этих субъектов формируются принципы и нормы международного права.
Вместе с тем также несомненно, что в отдельных случаях правоотношения физических и юридических лиц регулируются нормами международного права. Логично считать, что эти субъекты приобретают временную международную правосубъектность на период своего участия в конкретном международном правоотношении (например, обращение индивида с иском в Европейский Суд по правам человека).
В свою очередь, государство в лице своего государственного органа, являясь основным субъектом международного права и заключая коммерческую сделку с частной фирмой, становится на период действия контракта как бы временным субъектом гражданского права. Такой вывод делается на основании того, что в хозяйственных отношениях, регулируемых гражданско-правовым законодательством, органы государства являются равноправными имущественными субъектами и выступают в качестве юридических лиц.
Таким образом, практика свидетельствует, что любое правовое состояние субъекта подвержено изменению и можно говорить о возникновении в праве “смешанных” субъектов. В подтверждение можно привести тот факт, что государство, являясь основным субъектом международного права, считается также особым субъектом национального права. Подобную аналогию можно провести и в отношении индивида.
Международная межгосударственная конференция
Помимо уже рассмотренных субъектов международного права следует упомянуть и возникновение в международном праве новых образований, юридическая природа которых требует дальнейшего осмысления. В частности, анализ международных межгосударственных конференций показывает, что они могут рассматриваться как обладающие частичной правосубъектностью. Так, некоторые конференции являются периодическими и длятся по многу лет (например, Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе в 1994 г. было преобразовоно в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе), имеют свои правила, процедуры и коллективные органы. Кроме того, на многих международных конференциях принимается заключительный акт, который по своей сути является международным соглашением, регулируется правом международных договоров и может содержать международно-правовые нормы различных видов. В частности, российскими юристами высказывалось мнение о том, что Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе по своей правовой силе и политическому значению стоит выше ординарных международных договоров19.
Перспективы развития международной правосубъектности
Современные международные отношения характеризуются возрастающим взаимодействием государств, их органов, международных организаций, а также физических и юридических лиц в самых разнообразных политических, экономических, культурных и других отношениях. Вместе с тем очевидно, что существующая российская доктрина международного права о международной правосубъектности не отвечает современным реалиям. Как представляется, доктрина международного права не является застывшим, аморфным образованием, а должна меняться в зависимости от изменения ситуации в мире. Такое мнение основывается на утверждении, что основной целью международного права и соответственно его доктрины является обеспечение мира и международной безопасности.
Совершенно ясно, что дальнейшее развитие международных экономических отношений невозможно без активного участия в них транснациональных корпораций, физических и юридических лиц. Также не вызывает сомнения, что все эти субъекты должны иметь в международной торговле равные права и времена, когда “принц не занимался торговлей”, ушли в прошлое. Существующая практика, когда государства, прикрываясь своим суверенитетом, добиваются преимуществ в международной торговле, не отвечает интересам мирового сообщества. Проявлением подобной практики являются преимущества государств по сравнению с индивидами в международных органах правосудия. Как представляется, тенденция к увеличению участия физических и юридических лиц в международных экономических отношениях будет преобладающей. В этой связи было бы целесообразным обеспечение государств, физических и юридических лиц равными процессуальными правами.
Изучение российской литературы по международному праву показывает, что доктрина прошла путь от категорического отрицания какой-либо международной правосубъектности за международными организациями20 до признания того, что они являются субъектами международного права. Представляется, что аналогичная судьба постигнет и индивидов. Международное право не относится к числу точных наук, и его развитие осуществляется в том числе на основании доктрин наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву (ст. 38 Статута Международного Суда ООН). Анализ современной российской литературы по международному праву показывает, что ряд авторитетных юристов-международников признают частичную международную правосубъектность за физическими и юридическими лицами.
Существующее стремление в российской науке международного права ограничить круг субъектов международного права является следствием еще довлеющего тоталитарного мышления. На наш взгляд, не будет предательством по отношению к национальным интересам России признание “ограниченной” международной правосубъектности за физическими и юридическими лицами. Скорее наоборот: длительное, неопределенное положение международного частного права (МЧП) в России и бесплодные споры “монистов” и “дуалистов” не способствовали должному развитию этой науки. Учитывая то, что подлинное содержание МЧП составляют международные договоры21 , эта наука должна занять свое законное место в качестве самостоятельной отрасли международного права в широком смысле. Помимо чисто теоретического проблема имеет и огромное практическое значение. Специфика МЧП предопределяет необходимость активного использования специалистами этой области знаний международных конвенций, наличия у них опыта в международных отношениях и, наконец, знания иностранных языков. Иначе говоря, они должны владеть научно-техническим багажом, которым обладают юристы-международники. Однако “цивилистская” концепция МЧП не способствует приходу такого рода специалистов в эту науку.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Учебник по международному праву / Под ред. Тиунова О.И. и Игнатенко Г.В. М., 1999. С. 7—9.
2 Фельдман Д.И., Курдюков Г.И. Основные тенденции развития международной правосубъектности. М., 1974. C. 26.
3 Талалаев А.Н. Право международных договоров, М., 1980. С. 73.
4 Там же. C. 16.
5 Там же. C. 95.
6 Там же. C. 97.
7 Арановский К.В. Суверенитет в системе федеративных отношений // Право и политика. 2000. № 1. C. 14.
8 Там же. C. 15.
9 Там же. C. 17.
10 Шумилов В.М. Указ. соч. C. 90.
11 Дипломатический вестник. 1999. № 11. C. 7.
12 Советский журнал международного права. 1991. № 2. С. 211—229.
13 Шибаева Е. Поточный М. Правовые вопросы структуры и деятельности международных организаций. 1988. С.18-19.
14 Toope S. Mixed international arbitration. 1990. Р. 233.
15 Учебник международного права / Под. ред. Г.И. Тункина. М., 1994. C. 86.
16 Грабарь В.Э. Материалы к истории литературы международного права в России. М., 1958. C. 391.
17 Пустогаров В.В. Ф.Ф.Мартенс — юрист, дипломат. М., 1999. C. 69 .
18 Пустогаров В. В. Указ. соч. С.70.
19 Гидирим А.В. Юридическая природа Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1980.
20 Моджорян Л.А. О субъекте международного права. М., 1948. C. 10.
21 Крылов С.Б. Международное частное право. Л., 1930. C. 20—21.
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №8,2000
Несомненно, что понятие правосубъектности является основополагающим как в международном, так и внутригосударственном праве. Право международной правосубъектности объединяет и такие институты, как признание и правопреемство. При этом очевидно, что должны быть однозначные основания признания за субъектом той или иной правосубъектности. Однако существующие определения субъектов национального или международного права не дают четких ориентиров в этой области.
На мой взгляд, критерием оценки международной правосубъектности является рассмотрение наличия у субъекта международных прав и обязанностей и его способности осуществлять их на практике и нести за них международно-правовую ответственность.
К сожалению, в российской литературе по международному праву не проводятся различия между международными отношениями и международными правоотношениями. Однако различие между ними очевидно, так как правоотношения предполагают обязательную юридическую сторону.
Под международным правоотношением понимают отношения государства с государством, государства с международной межгосударственной организацией и двух международных межгосударственных организаций1. Следует признать, что такое определение лишь констатирует уже признанные субъекты права, но не содержит подходов к пониманию сути международного правоотношения.
По мнению российских юристов, чтобы стать субъектом правоотношения, надо обладать определенной правоспособностью и дееспособностью, а также нельзя быть субъектом правоотношения, не будучи субъектом права2. С такой концепцией можно согласиться лишь применительно к национальному праву.
Система международного права имеет свои отличия и особенности, и недопустимо автоматическое применение к ней категорий общей теории права. Прежде всего, необходимо дать определение международного правоотношения. Предлагается считать под международным правоотношением взаимодействие двух или нескольких субъектов, в ходе которого возникают международные права и обязанности и, в случае их нарушения, наступает ответственность (курсив мой. — С.К.). При таком определении подчеркивается, что критерием международного правоотношения должно считаться возникновение международных прав и обязанностей, а не принадлежность участников к субъектам международного права.
Под международной правоспособностью, на мой взгляд, можно понимать обладание субъектом международными правами и обязанностями, а под международной дееспособностью — способность их реализовывать на практике и нести ответственность за совершение противоправных действий. К сожалению, категория международной дееспособности не получила должного анализа в российской юридической литературе. Как представляется, международная дееспособность связана с институтом международного признания и требует детального исследования. Можно предположить, что если за субъектом не признается международная правосубъектность, то он не дееспособен.
Возвращаясь к цивилистской концепции о том, что нельзя быть субъектом правоотношения не будучи дееспособным, можно сделать вывод, что она не применима к международному правоотношению. Действительно, в гражданском праве лицу, не достигшему определенного возраста или психически ненормальному, может быть отказано в праве вступать в соответствующие правоотношения. И такой подход по своей сути справедлив. Однако в международном праве нельзя запретить лицу оказаться субъектом определенного правотношения. Например, положение раненых и больных в действующих армиях, военнопленных, гражданского населения во время войны, жертв международных вооруженных конфликтов, беженцев, детей регламентируется международными конвенциями. Тем самым во всех указанных случаях у индивидов и воюющих государств возникают международные права и обязанности и в случае их невыполнения наступает ответственность. В частности, индивид получает право пользоваться “международным режимом” в зоне конфликта и обращаться в международный орган правосудия в случае нарушения своих прав. В свою очередь, воюющее государство обязано соблюдать соответствующие международные нормы.
Можно согласиться с утверждением о том, что факт обращения индивида в Международный суд еще не является доказательством приобретения им международной правосубъектности. Однако в ходе такого обращения несомненно возникает конкретное международное правоотношение. Высказываемое мнение о том, что факт обращения индивида в Международный Суд свидетельствует только о наличии согласия государств на такой доступ, вызывает большие сомнения. В качестве контраргумента можно привести то, что создание международных межгосударственных организаций и наделение их международными правами и обязанностями также происходит на основании договора между государствами. Однако тот факт, что государства — участники международной межгосударственной организации могут принять решение о прекращении ее деятельности, не ставит под сомнение ее международную правосубъектность.
Представляется очевидным, что характерным признаком любого правоотношения как в национальном, так и в международном праве является возникновение взаимных обязательств между его субъектами. Во всех вышеперечисленных примерах такие взаимные обязательства субъектов, безусловно, возникали.
Договорная правосубъектность
Одним из оснований признания за субъектом международной правосубъектности является наличие у него права заключать международные договоры. В российской науке по международному праву преобладает мнение о том, что субъектами международных договоров являются только государства, нации, борющиеся за государственную независимость, а также международные организации3. Вместе с тем отмечается, что субъектами международных договоров в древности выступали не только государства, но и города, союзы государств и городов, иногда религиозные организации и даже отдельные лица4.
Однако практика опровергает такой подход к субъектам международного договора и существуют многосторонние договоры, участниками которых помимо государств являются национальные организации публичного и частного характера. В то же время участие несубъектов международного права в некоторых категориях международных договоров само по себе не лишает последних международно-правового характера5.
В западной науке международного права существует другое мнение по субъектам международного договора. Высказывается точка зрения о том, что в международных экономических отношениях может участвовать индивид, концессионер, представляющий государство, и он должен рассматриваться как объективно приравненный к нему6 .
Ничто не мешает государствам договориться о том, что некоторые экономические соглашения, заключенные ими с физическими и юридическими лицами, должны рассматриваться как международные договоры. На сегодняшний день представляются абсурдными прежние суждения о том, что, непомерно расширяя понятие “международный договор”, в частности круг его субъектов, западные юристы будто бы стремятся узаконить произвол так называемых многонациональных корпораций на международной арене, оправдать нарушение ими суверенитета государств.
Международная правосубъектность государств
Не вызывает сомнения, что в международно-правовых отношениях государство всегда будет оставаться основным субъектом, обладающим полной международной правосубъектностью. Вместе с тем государства имеют различный правовой статус в зависимости от своего участия в каком-либо региональном союзе, нейтралитета или обладания ядерным оружием. Имеют свои отличия и государства с федеративным устройством.
Как справедливо отмечает профессор К. В. Арановский, в любой форме государственного устройства, при любом статусе территориальных образований и населяющих их сообществ возможен как чрезвычайно просторный, так и весьма скромный объем правосубъектности7. В частности, при анализе правового статуса субъекта федерации он делает вывод о том, что субъект федерации есть обладатель не просто административных полномочий, но государственной власти, происхождение которой коренится в самом факте его существования, а не в правах, делегированных сверху8. Действительно, неполный суверенитет, ограниченная государственность давно перестали быть редкостью и не замечать их означает оставаться в плену устаревших теоретических конструкций9.
Вместе с тем вызывает возражение сведение понятия международной правосубъектности к наличию у субъекта суверенитета. При этом можно согласиться с утверждением о том, что полным суверенитетом обладают лишь определенные субъекты и принято говорить о суверенитете монарха, народа и государства.
Однако также несомненно, что государство и народ не могут осуществлять свои суверенные права абстрактно и такие свойства власти имеются у Президента, высшего представительного государственного органа (Парламента) и других государственных органов.
Положение о том, что государство осуществляет свою юрисдикцию посредством государственных органов, зафиксировано и в проекте Комиссии международного права ООН “Об основаниях международной ответственности” 1996 г. В частности, в проекте говорится, что поведение любого органа государства, имеющего такой статус, в соответствии с внутренним правом данного государства рассматривается как деяние этого государства. При этом под термином “орган государства” понимаются не только собственно государственные органы, но и любые должностные лица государства — от Президента до полицейского10.
Возникает интересный феномен. С одной стороны, физические и юридические лица не могут иметь суверенитета, так как в его понятие вкладывается элемент власти. С другой стороны, гражданин, будучи избранным Президентом своего государства или назначенным руководителем государственного органа, приобретает соответствующие властные полномочия.
Аналогичный казус возникает и в отношении юридического лица. Очевидно, что государство не может выступать в обороте абстрактно и на практике участвует через создаваемые им юридические лица. В частности, Постоянное представительство Российской Федерации при международной организации является государственным органом внешних сношений России, хотя одновременно и пользуется правами юридического лица11.
Международная правосубъектность наций и народов
До недавнего времени российская доктрина международного права признавала международную правосубъектность лишь за нациями, борющимися за свою независимость. При этом в качестве основания признания за нацией международной правосубъектности использовалось распространение на нее одного из основных принципов международного права — принципа самоопределения наций. Международные права и обязанности наций, борющихся за независимость, проявляются в их праве на участие в международных конференциях, создании своих представительств при международных государствах и т.п.
В последнее время некоторые российские юристы стали говорить не только о международной правосубъектности наций, борющихся за независимость, но и о международной правосубъектности народа в целом. Такой вывод, в частности, ими делается на основании Конституции РФ, провозглашающей российский народ абсолютным носителем суверенитета.
На наш взгляд, международная правосубъектность народа не является однозначной. Признание международной правосубъектности за нациями, борющимися за независимость, имело конкретную историческую привязку — распад колониальной системы. Признание международным сообществом права наций на самоопределение позволило бывшим колониальным странам добиться своей независимости. В настоящее время политическая ситуация в мире существенно отличается от периода распада колониальной системы. Серьезную угрозу миру представляет сепаратизм и связанный с ним международный терроризм. Недопонимание этой угрозы со стороны властных структур уже привело к возникновению на постсоветском пространстве межнациональных конфликтов в Нагорном Карабахе, Абхазии и Чечне. Прикрываясь правом нации на самоопределение и пользуясь попустительством мирового сообщества, сторонники сепаратизма преследовали свои личные цели, далекие от интересов всего народа. Как представляется, принцип права нации на самоопределение должен соизмеряться с другим принципом международного права — справедливости. Как известно, принцип справедливости в международном праве и призван способствовать справедливому разрешению международных конфликтов в тех случаях, когда применение международных конвенций, обычаев, общих принципов права и других норм невозможно. Если задаться вопросом о том, служит ли сепаратизм интересам народа, то с учетом огромного числа жертв в ходе межнациональных конфликтов среди мирного населения и разрушения всей инфраструктуры региона ответ будет однозначно отрицательным.
Таким образом, своеобразие международной ситуации диктует необходимость чрезвычайно осторожного подхода к праву наций на самоопределение. Кроме того, декларируемый в конституциях ряда стран суверенитет народа не подкреплен конкретным международно-правовым механизмом его реализации. Было бы прежде-временным говорить о том, что народы непосредственно участвуют в конкретных международных правоотношениях.
Международные межгосударственные организации
Относительно недавно признанные в качестве субъектов международного права международные межгосударственные организации имеют значительно меньший объем правосубъектности, чем государства. К числу их международных прав можно отнести:
• право на участие в международных отношениях посредством установления связей с государствами и другими международными организациями;
• право заключать международные договоры с государствами и международными организациями;
• право принимать решение от своего имени и право применять санкции при нарушении международных обязательств.
Особое место среди международных межгосударственных отношений занимают международные органы правосудия (Международный Суд, Постоянная палата третейского суда, Европейский Суд по правам человека и т.п.). Очевидно, что они имеют совершенно отличные права, нежели другие международные организации, к примеру могут принимать к рассмотрению иски сторон и выносить самостоятельные решения по спору. Было бы абсурдным считать, что в правосубъектности органам международного правосудия должно быть отказано из-за отсутствия у них права заключать международные договоры с государствами и другими международными организациями. После вынесения судебного или арбитражного решения стороны несут международно-правовую ответственность по их выполнению.
Особого внимания заслуживает правовой статус Международного центра по разрешению инвестиционных споров (МЦРИС), созданного в 1965 г. в Вашингтоне при Международном банке реконструкции и развития.
С юридической точки зрения, МЦРИС является постоянно действующим международным арбитражным судом, созданным на основании международной Конвенции по урегулированию инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами 1965 года12 (в дальнейшем Конвенция).
В составе МЦРИС имеется секретариат, оказывающий сторонам содействие в случаях, когда возникают трудности в осуществлении арбитражного рассмотрения спора.
Условием юрисдикции МЦРИС является то, что одной из сторон должно быть государство или его правомочная организация либо агентство, а другой стороной — подданный иностранного государства. Кроме того, спор должен носить юридический характер и быть непосредственно связанным с инвестициями. При этом обязательным условием является ратификация участниками спора вышеназванной Конвенции, причем данная ратификация должна предшествовать заключению арбитражного соглашения.
Юридический статус МЦРИС, его иммунитеты и привилегии зафиксированы в разд. 6 Конвенции, в соответствии с положениями которой названный Центр обладает полной международной правосубъектностью, в том числе правом заключать договоры, приобретать и обладать движимым и недвижимым имуществом. Помимо того, в соответствии со ст. 20 Конвенции МЦРИС его имущество и активы обладают всеми иммунитетами, за исключением случаев, когда Центр сам откажется от иммунитета.
Особого внимания заслуживает ст. 21 Конвенции, закрепляющая за председателем и должностными лицами МЦРИС обладание всеми видами судебного иммунитета в отношении действий, совершаемых ими во исполнение их функций, за исключением случаев, когда Центр сам дезавуирует такой иммунитет.
Неприкосновенностью пользуются также независимо от местонахождения архивы Центра (ст. 23 Конвенции).
Рассмотрение юридической природы МЦРИС показывает, что он имеет все признаки международной организации. (Подробно такие признаки приведены в монографии Е.Шибаевой и М.Поточного13.)
Вместе с тем следует признать, что некоторыми юристами высказываются сомнения по поводу того, что МЦРИС действительно обладает международной правосубъектностью14 . При этом в качестве аргумента ими выдвигается то, что большинство рассматриваемых в МЦРИС споров носит частноправовой характер. Сторонниками такой позиции высказывается опасение, что в случае признания международной правосубъектности МЦРИС иностранные лица — участники арбитражного разбирательства также становятся субъектами международного права.
Однако представляется, что такая позиция не имеет под собой достаточных юридических оснований. В качестве контраргумента можно привести тот факт, что в Постоянную палату третейского суда в Гааге могут обращаться не только государства, но и физические и юридические лица. Это положение закреплено в ее Регламенте 1962 г. При этом очевидно, что международная правосубъектность Постоянной палаты третейского суда от этого не меняется и она по-прежнему сохраняет свой статус международной межправительственной организации.
Международные неправительственные организации
В последнее время произошли изменения и в подходе к правосубъектности международных неправительственных организаций. Отмечается, что они обладают некоторыми элементами международной правосубъектности (например, консультативный статус в Экономическом и Социальном Совете и участие в некоторых международных конференциях без права решающего голоса).
Необходимо дальнейшее исследование и юридической природы международных коммерческих арбитражных судов (МКАС). МКАС, созданные при национальных торговых палатах, неонократно привлекались к разрешению “смешанных” споров с участием субъектов международного права, с одной стороны, и физических и юридических лиц — с другой. Не существует в международном праве и запрета для разрешения в МКАС спора с участием двух субъектов международного права. На наш взгляд, если государства предоставили МКАС право разрешать споры с участием субъектов международного права, то тем самым они подтвердили, что арбитраж является формой осуществления международного правосудия. Отсюда вытекает логический вывод, что арбитражное решение МКАС не должно быть подвергнуто пересмотру судебным органом государства проведения арбитража. В противном случае такое же право должно быть и у государств — мест расположения других органов международного правосудия (Международный Суд ООН, Постоянная палата третейского суда в Гааге, Международный уголовный суд и др.). Аргументом в пользу того, что суд государства проведения арбитража имеет право признать арбитражное решение недействительным, является то, что при существующей практике МКАС учреждается в соответствии с национальным правом. Однако можно представить гипотетическую ситуацию, когда арбитраж ad hoc проводится на территории с международным режимом, к примеру в Арктике. Учитывая бурное развитие цивилизации, такая перспектива кажется не такой уж фантастической. Очевидно, что в этом случае принятое арбитражное решение не может быть подвергнуто пересмотру судом страны проведения арбитража ввиду того, что оно противоречит ее национальному праву или публичному праву. В приведенном примере арбитражное решение может быть пересмотрено только в случае, если оно противоречит международному правопорядку.
Транснациональные корпорации
К числу новых образований, которые со временем могут стать субъектами международного права, можно отнести и транснациональные корпорации (ТНК). Действительно, роль и вес ТНК в международных экономических отношениях весьма ощутимы и их финансовые средства сопоставимы с бюджетами отдельных государств. Вместе с тем при существующей практике их правовой статус регулируется национальным правом. Однако с учетом процесса глобализации ТНК международно-правовая регламентация их деятельности неизбежна.
Правосубъектность индивидов
До недавнего времени преобладающим мнением в российской науке международного права считалось признание международной правосубъектности лишь за государствами, за государственно-подобными образованиями, за нациями, ведущими борьбу за независимость, а также за международными межгосударственными организациями.
При этом ряд авторов обращал внимание на то, что в области международной правосубъектности произошли существенные изменения и, в частности, наблюдается появление в международном праве человека как субъекта права, хотя и с весьма ограниченной правосубъектностью15. В пользу такого утверждения приводится факт образования целой отрасли международного права, посвященной правам человека; человек уже имеет определенные юридические права и может выступать на международной арене в защиту своих свобод. Так, в ст. 46 Конституции РФ говорится о том, что каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.
Идея об отнесении человека к субъектам международного права не является новой, и в монографии В. Э. Грабаря “Материалы к истории международного права в России” отмечается, что многие русские авторы не придерживались классического взгляда на субъект международного права, признавая таковыми не одни только государства, но и частных лиц16 .
Выдающийся русский юрист-международник Ф. Ф. Мартенс, признавая государство единственным субъектом международного права, отмечал, что человеческая личность имеет права в области международных отношений и находится под защитой международного права17. В свод основных прав человека Мартенс включил и право сообщения и свободного передвижения “в пределах международного союза государств”18. Представляется, что только в настоящее время это право было реализовано на практике.
Несомненно, что по мере дальнейшей демократизации государств международные права индивида будут расширяться. В частности, с 1996 г. в качестве специального рабочего органа Руководящего комитета Совета Европы по средствам массовой коммуникации осуществляется деятельность международной Группы специалистов по праву общественного доступа к информации. Главная цель этой Группы - разработка Европейской конвенции о праве на доступ к официальной информации. После принятия этого международно-правового акта можно будет говорить о приобретении индивидом международного права на доступ к официальной информации.
Представляется, что в вопросе международной правосубъектности индивидов требуется новая концепция, которую условно можно назвать “смешанной”.
Действительно, правы те авторы, которые придерживаются традиционных взглядов на субъекты международного права (государства, нации, международные межправительственные организации), так как именно в результате правоотношений этих субъектов формируются принципы и нормы международного права.
Вместе с тем также несомненно, что в отдельных случаях правоотношения физических и юридических лиц регулируются нормами международного права. Логично считать, что эти субъекты приобретают временную международную правосубъектность на период своего участия в конкретном международном правоотношении (например, обращение индивида с иском в Европейский Суд по правам человека).
В свою очередь, государство в лице своего государственного органа, являясь основным субъектом международного права и заключая коммерческую сделку с частной фирмой, становится на период действия контракта как бы временным субъектом гражданского права. Такой вывод делается на основании того, что в хозяйственных отношениях, регулируемых гражданско-правовым законодательством, органы государства являются равноправными имущественными субъектами и выступают в качестве юридических лиц.
Таким образом, практика свидетельствует, что любое правовое состояние субъекта подвержено изменению и можно говорить о возникновении в праве “смешанных” субъектов. В подтверждение можно привести тот факт, что государство, являясь основным субъектом международного права, считается также особым субъектом национального права. Подобную аналогию можно провести и в отношении индивида.
Международная межгосударственная конференция
Помимо уже рассмотренных субъектов международного права следует упомянуть и возникновение в международном праве новых образований, юридическая природа которых требует дальнейшего осмысления. В частности, анализ международных межгосударственных конференций показывает, что они могут рассматриваться как обладающие частичной правосубъектностью. Так, некоторые конференции являются периодическими и длятся по многу лет (например, Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе в 1994 г. было преобразовоно в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе), имеют свои правила, процедуры и коллективные органы. Кроме того, на многих международных конференциях принимается заключительный акт, который по своей сути является международным соглашением, регулируется правом международных договоров и может содержать международно-правовые нормы различных видов. В частности, российскими юристами высказывалось мнение о том, что Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе по своей правовой силе и политическому значению стоит выше ординарных международных договоров19.
Перспективы развития международной правосубъектности
Современные международные отношения характеризуются возрастающим взаимодействием государств, их органов, международных организаций, а также физических и юридических лиц в самых разнообразных политических, экономических, культурных и других отношениях. Вместе с тем очевидно, что существующая российская доктрина международного права о международной правосубъектности не отвечает современным реалиям. Как представляется, доктрина международного права не является застывшим, аморфным образованием, а должна меняться в зависимости от изменения ситуации в мире. Такое мнение основывается на утверждении, что основной целью международного права и соответственно его доктрины является обеспечение мира и международной безопасности.
Совершенно ясно, что дальнейшее развитие международных экономических отношений невозможно без активного участия в них транснациональных корпораций, физических и юридических лиц. Также не вызывает сомнения, что все эти субъекты должны иметь в международной торговле равные права и времена, когда “принц не занимался торговлей”, ушли в прошлое. Существующая практика, когда государства, прикрываясь своим суверенитетом, добиваются преимуществ в международной торговле, не отвечает интересам мирового сообщества. Проявлением подобной практики являются преимущества государств по сравнению с индивидами в международных органах правосудия. Как представляется, тенденция к увеличению участия физических и юридических лиц в международных экономических отношениях будет преобладающей. В этой связи было бы целесообразным обеспечение государств, физических и юридических лиц равными процессуальными правами.
Изучение российской литературы по международному праву показывает, что доктрина прошла путь от категорического отрицания какой-либо международной правосубъектности за международными организациями20 до признания того, что они являются субъектами международного права. Представляется, что аналогичная судьба постигнет и индивидов. Международное право не относится к числу точных наук, и его развитие осуществляется в том числе на основании доктрин наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву (ст. 38 Статута Международного Суда ООН). Анализ современной российской литературы по международному праву показывает, что ряд авторитетных юристов-международников признают частичную международную правосубъектность за физическими и юридическими лицами.
Существующее стремление в российской науке международного права ограничить круг субъектов международного права является следствием еще довлеющего тоталитарного мышления. На наш взгляд, не будет предательством по отношению к национальным интересам России признание “ограниченной” международной правосубъектности за физическими и юридическими лицами. Скорее наоборот: длительное, неопределенное положение международного частного права (МЧП) в России и бесплодные споры “монистов” и “дуалистов” не способствовали должному развитию этой науки. Учитывая то, что подлинное содержание МЧП составляют международные договоры21 , эта наука должна занять свое законное место в качестве самостоятельной отрасли международного права в широком смысле. Помимо чисто теоретического проблема имеет и огромное практическое значение. Специфика МЧП предопределяет необходимость активного использования специалистами этой области знаний международных конвенций, наличия у них опыта в международных отношениях и, наконец, знания иностранных языков. Иначе говоря, они должны владеть научно-техническим багажом, которым обладают юристы-международники. Однако “цивилистская” концепция МЧП не способствует приходу такого рода специалистов в эту науку.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Учебник по международному праву / Под ред. Тиунова О.И. и Игнатенко Г.В. М., 1999. С. 7—9.
2 Фельдман Д.И., Курдюков Г.И. Основные тенденции развития международной правосубъектности. М., 1974. C. 26.
3 Талалаев А.Н. Право международных договоров, М., 1980. С. 73.
4 Там же. C. 16.
5 Там же. C. 95.
6 Там же. C. 97.
7 Арановский К.В. Суверенитет в системе федеративных отношений // Право и политика. 2000. № 1. C. 14.
8 Там же. C. 15.
9 Там же. C. 17.
10 Шумилов В.М. Указ. соч. C. 90.
11 Дипломатический вестник. 1999. № 11. C. 7.
12 Советский журнал международного права. 1991. № 2. С. 211—229.
13 Шибаева Е. Поточный М. Правовые вопросы структуры и деятельности международных организаций. 1988. С.18-19.
14 Toope S. Mixed international arbitration. 1990. Р. 233.
15 Учебник международного права / Под. ред. Г.И. Тункина. М., 1994. C. 86.
16 Грабарь В.Э. Материалы к истории литературы международного права в России. М., 1958. C. 391.
17 Пустогаров В.В. Ф.Ф.Мартенс — юрист, дипломат. М., 1999. C. 69 .
18 Пустогаров В. В. Указ. соч. С.70.
19 Гидирим А.В. Юридическая природа Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1980.
20 Моджорян Л.А. О субъекте международного права. М., 1948. C. 10.
21 Крылов С.Б. Международное частное право. Л., 1930. C. 20—21.
Опубликовано 23 сентября 2004 года
Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Новые тенденции развития права международной правосубъектности
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1095958893 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций