Парламентский контроль в Российской Федерации и прокуратура

Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.

NEW МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО


МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО: новые материалы (2024)

Меню для авторов

МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Парламентский контроль в Российской Федерации и прокуратура. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Публикатор:
Опубликовано в библиотеке: 2004-09-23

АВТОР: А. Ю. Иванченко

ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №9,2000


Территориальное верховенство — важнейшая черта суверенитета любого государства. Это высшая, полная и исключительная его власть на своей территории (imperium) и суверенное владение (dominium). Оно вправе распоряжаться своей территорией, включая передачу той или иной ее части иностранному государству, в силу чего любая страна может односторонне или по договору ограничить свое территориальное верховенство на определенном участке, передав определенные права на него другому государству.

Таким образом, на этом участке будут одновременно действовать национальные законодательства передающего и принимающего территорию государства, согласованные посредством норм международного права, либо исключительно законодательство иностранного государства на основании норм соответствующего международного договора. Такое действие иностранного права принято называть экстратерриториальным.

Проблема эта неоднократно исследовалась как зарубежными, так и отечественными учеными1 . Генеральная Ассамблея ООН неоднократно призывала государства отказаться от законов, экстратерриториальное действие которых противоречит суверенитету других государств2. И в документах Института международного права также говорится, что из обязательств уважать суверенитет каждого государства над его территорией вытекает, “что каждое государство обязано избегать использования своей собственной территории, которое причинило бы ущерб на территории другого государства”3.

От теории...

Юрисдикция любого суверенного государства основана на ряде принципов. Главный из них — территориальный, означающий, что в пределах своей территории и своего суверенитета государство осуществляет полную юрисдикцию. Второй — принцип гражданства, в соответствии с которым государство осуществляет в определенном объеме свою власть в отношении граждан и в том случае, если они находятся за пределами его территории. Третий — пассивный персональный принцип, согласно которому власть государства распространяется и на иностранцев, находящихся вне его пределов (речь идет о юрисдикции в отношении иностранцев, совершивших вне территории данного государства действия, причинившие ущерб его интересам или его гражданам).

С точки зрения действия различают:

- предписывающую юрисдикцию — право государства устанавливать обязательные для субъектов правового общения нормы;

- правоприменительную юрисдикцию — власть государства подчинять субъектов правового общения правоприменительному процессу в судебном или административном порядке;

- юрисдикцию принуждения — власть государства применять меры принуждения для соблюдения норм права и актов его применения субъектами правового общения.

В совокупности все эти виды образуют полную юрисдикцию, т. е. право (власть) государства предписывать обязательные правила поведения и обеспечивать их реализацию всеми законными средствами, причем предписывающая юрисдикция распространяется и на граждан за рубежом в силу личного верховенства государства. Юрисдикция же принуждения, как правило, имеет место лишь в пределах государственной территории. Правоприменительная и предписывающая могут осуществляться как в сфере территориального верховенства государства, так и в определенной мере за его пределами, т. е., предписывая обязательные правила поведения, оно ограничено в использовании средств, обеспечивающих их соблюдение. Например, государство вправе обязать своих юридических и физических лиц, находящихся за границей, соблюдать его право, но принудительное обеспечение выполнения законов может иметь место лишь после вступления этих субъектов в сферу полной юрисдикции.

Экстратерриториальная юрисдикция, как правило, ограничена, сфера и объем ее определяются прежде всего нормами международного права (как правило, международными договорами различного характера) и на основе последних — национальным (внутригосударственным) правом государств-контрагентов. Экстратерриториальная юрисдикция имеет свои принципы: персональный; безопасности (защиты); универсальности.

Персональный принцип вытекает из верховенства государства, его власти над своими гражданами. Согласно ему, юрисдикция государства распространяется и на всех граждан за границей в объеме, установленном его правом, в соответствии с международным правом. Вместе с тем государство не может требовать от своих граждан и юридических лиц, находящихся за границей, осуществления действий, запрещенных внутригосударственным правом страны пребывания. С другой стороны, государство пребывания может обязывать иностранных граждан совершать действия, противоречащие праву их страны. За подобные действия совершившие их лица ответственности не несут, за исключением преступления против безопасности и других важных интересов своего государства. Принцип безопасности призван обеспечить защиту существенных интересов государства и его граждан от преступных действий, совершаемых за границей представителями этой страны. Государство в таких случаях вправе привлечь к уголовной ответственности любое лицо независимо от места совершения преступления. Принцип универсальности предусматривает распространение уголовной юрисдикции государства на деяния, признанные преступными международным правом, независимо от гражданства лиц и места совершения.

Таким образом, в основе экстратерриториальной юрисдикции лежит персональный принцип и она является в основном предписывающей, а следовательно, ограниченной. Однако международно-правовая теория и практика знают исключения из этого правила, когда на основании различных теоретических концепций соответствующие международные договоры и национальное право страны пребывания (в том числе и судебные решения) предоставляли иностранным государствам право осуществлять полную юрисдикцию (предписывающую, правоприменительную и принуждения) в отношении территории другого государства, а также находящихся на ней своих органов и граждан, например, при решении вопросов о юрисдикции в отношении иностранных войск и их персонала.

... к практике

Идея полной юрисдикции государства в отношении своих вооруженных сил и их персонала, находящихся на иностранной территории, окончательно сформировалась в ХVIII в. Смысл ее в том, что принимающее войска государство не допускается ни при каких обстоятельствах к осуществлению уголовной, гражданской и административной юрисдикции в отношении иностранных военнослужащих. Это означает, что судебные власти и административные органы государства пребывания не могут возбуждать уголовные дела, вести следствие, судить и наказывать иностранных военнослужащих, а также рассматривать гражданские и административные дела с их участием в своих судах. В ее основу был положен ряд концепций, в частности:

- Государственного секретаря США доктора Уэбстера, обнародованную им в 1840 г.4;

- профессора Сорбонны Ж. Анри: “Международное право предоставляет возможность каждому государству требовать экстратерриториальности и, следовательно, полного изъятия из территориальной юрисдикции, главным образом, для своих: главы государства, дипломатических представителей, военных кораблей и вооруженных сил за границей” 5;

- профессора Петербургского университета Ф. Мартенса: “Право экстратерриториальности признается за иностранными вспомогательными войсками”6;

- профессора Берлинского университета Ф. Листа: “Территориальное верховенство не распространяется на иностранные военные отряды, которые освобождены от местной гражданской и уголовной юрисдикции, от личных налогов и пошлин, от действий исполнительной власти государства”;

- профессора Оксфордского университета В. Холла: “Поскольку иностранные военнослужащие находятся под полным и исключительным контролем своих офицеров, постольку принимающее государство обязано не только формально гарантировать, но и практически обеспечивать полную уголовную, гражданскую и административную иностранную юрисдикцию”7.

В истории континентальной системы права полная экстратерриториальность лиц из состава войск за границей впервые была закреплена в Конвенции “О содержании вспомогательных авксилиарных войск российских в Швеции, а шведских — в России” от 30 июля 1727 г., заключенной в развитие VI артикула Венского трактата о мире от 17 августа 1726 г. А в англосаксонской она издавна связывалась с юридическим постулатом “право флага”: “Военный корабль в иностранных водах — плавающая часть государства, флаг которого они несут”. Поэтому такой корабль обладает исключительным иммунитетом в отношении юрисдикции любого государства, не являющегося государством флага. Следовательно, военный корабль со всеми людьми и грузом на борту остается под полной юрисдикцией государства его флага и против него не может быть начато никакое судебное производство со стороны иностранного государства; никакое должностное лицо прибрежного государства не может вступить на борт иностранного военного корабля без разрешения его командира.

Все преступления, совершенные на борту лицами, состоящими там на службе, подлежат исключительной юрисдикции командира и других властей флага корабля. Кроме того, все преступления, совершенные ими при исполнении обязанностей военной службы на территории государства пребывания, также подлежат полной юрисдикции государства флага. Более того, даже лица, не принадлежащие к экипажу иностранного военного корабля и совершившие преступление на территории прибрежного государства, но нашедшие на нем убежище, не могут быть силой сняты с него, если командир отказывает в их выдаче. Однако иностранный военный корабль обязан добровольно подчиняться законам прибрежного государства в отношении порядка плавания во внутренних и территориальных водах и портах, правил санитарии, карантина, таможенного досмотра и др. В случае их невыполнения прибрежное государство может потребовать удаления такого корабля, а в случае совершения им актов насилия против должностных лиц прибрежного государства или других кораблей могут быть предприняты необходимые, нейтрализующие такое насилие меры, но и в этом случае иностранный военный корабль не попадает под юрисдикцию прибрежного государства8 .

Еще в 1901 г. Верховный Суд США принял решение по делу “Таккер против Александрова”, в котором правовое положение иностранного военнослужащего было приравнено к статусу иностранных войск. По договору между Россией и США от 17 декабря 1832 г. на верфи в Филадельфии строился военный корабль для русского военно-морского флота, на верфи же находились русские моряки под командованием капитана Александрова. Когда встал вопрос о компетенции Александрова в отношении подчиненных ему матросов, совершивших преступление на территории США, Верховный Суд США постановил, что “иностранный военнослужащий обладает таким же статусом, как и войска его государства”, таким образом, за Александровым закреплялось право полной юрисдикции в отношении своих подчиненных.

В первой половине ХХ в. идея полной юрисдикции государства в отношении своих вооруженных сил и их персонала, находящихся на иностранной территории, трансформировалась в теорию абсолютного обычного иммунитета и теорию абсолютного договорного иммунитета. Автор первой из них — полковник юстиции американских Вооруженных Сил А. Кинг, обосновывая абсолютный иммунитет своих войск за границей от местной юрисдикции, ссылался на решение американского Верховного судьи Маршала, принятого в 1812 г. по делу The Schooner Exhange, возбужденному по иску американского гражданина Мак-Фаддона против шхуны, прибывшей в США с французским военным отрядом. В решении Маршала, в частности, указывалось, что предоставление иностранным войскам возможности пребывания на территории государства подразумевает отказ последнего от всякой юрисдикции над такими войсками: “Иностранные войска имеют право пользоваться абсолютным иммунитетом от местной юрисдикции в силу международного принципа, сложившегося в отношениях между государствами на протяжении столетий и подразумевающегося в настоящее время, поскольку разрешение вступить иностранным вооруженным силам в страну подразумевает ясно и определенно согласие на предоставление исключительной юрисдикции над ними их государствами”9.

Полностью разделял эту позицию американский юрист-международник К. Иглтон: “Иностранные вооруженные силы не могут вступить в пределы дружественного государства без разрешения, но когда оно дано, принимающее государство не может брать на себя осуществление юрисдикции над иностранными военнослужащими”10 . Профессор Колумбийского университета Ч. Хайд, развивая эту теорию, утверждал: “Очевидно, что при вступлении иностранных вооруженных сил на территорию любого государства, даже без согласия на то его правительства, таким войскам должен быть предоставлен абсолютный иммунитет от местной юрисдикции в силу правомерности ввода иностранных войск”.

Авторы же теории договорного происхождения абсолютного иммунитета — заместитель генерального атторнея США М. Шварц, ряд военных юристов США, таких, как Д. Раус, Г. Болдуин, — утверждали, что иностранные военнослужащие пользуются абсолютным иммунитетом от местной юрисдикции не на основании международного обычая, а на основании положений соответствующих международных договоров, заключенных между заинтересованными государствами11 . Ярким примером может служить Соглашение, заключенное между США и Великобританией 27 марта 1941 г. и определяющее правовое положение американских военно-морских и военно-воздушных баз в Англии, на Бермудских и Багамских островах, Ямайке и Тринидаде.

В соответствии с положениями этого Соглашения американским войскам и военнослужащим был предоставлен абсолютный иммунитет от местной юрисдикции, более того, США получили право осуществления полной юрисдикции и в отношении британских подданных и иностранцев, когда они “совершали преступления против интересов и безопасности США как в пределах военных баз, так и вне таковых”12 . Такая юрисдикция США, предоставленная им нормами международного права, была подтверждена национальным правом Великобритании. Так, 6 августа 1942 г. Английский парламент принял закон “О пребывании войск США”, который исключил местную юрисдикцию в отношении персонала американских военных баз и их персонала на весь период их пребывания13 . Аналогично регулировали вопросы юрисдикции в отношении американских войск и их персонала соглашения между США и Южной Кореей от 12 июля 1950 г. и между США и Данией от 27 апреля 1951 г., а также Соглашение, заключенное с ФРГ 23 октября 1954 г., относительно прав и обязанностей иностранных вооруженных сил на ее территории.

Вместе с тем, по мнению многих специалистов в области международного права: профессора Лондонского университета Л. Бартона, профессора М. Лазарева, К. Бехера и др., — полная экстратерриториальная юрисдикция государства в отношении своих войск, находящихся на иностранной территории, противоречит универсальному принципу современного международного права — принципу суверенного равенства государств. На основании этого они делают вывод, что “экстратерриториальность, по существу, это разновидность капитуляционного режима”, с чем, по-моему, трудно не согласиться. Такая юрисдикция, кроме того, вызывала огромное недовольство населения принимающих войска государств: например, убийство сержантом Робертом Рейнолдсом из хулиганских побуждений (1957 г.) на острове Тайвань китайского гражданина вызвало пятидесятитысячное восстание против размещения американских войск14 .

Новое в юрисдикции

На смену идее полной юрисдикции пришла новая — ограниченной юрисдикции государства в отношении своих войск и военнослужащих на иностранных территориях. Смысл ее в том, что принимающее государство частично допускается к осуществлению юрисдикции в отношении иностранных военнослужащих. Впервые ее высказал в 1907 г.&127;заведующий кафедрой международного права Кембриджского университета Л. Оппенгейм: “Общим принципом международного права является то, что вооруженные силы, находящиеся в пределах иностранной территории на службе своего государства, считаются экстратерриториальными, следовательно, преступления, совершенные лицами из персонала таких войск, наказываются не местными гражданскими или военными властями, а командующим этими вооруженными силами или другими властями их государства”. Однако “это правило применимо лишь в случаях, если преступления совершены в пределах мест дислокации иностранных войск или если виновное лицо совершило его при исполнении служебных обязанностей”15 .

Профессор Кембриджского университета Г. Лаурен, развивая идею Л. Оппенгейма, в 1931 г. утверждал, что “посылающее войска государство применяет свою исключительную юрисдикцию в случаях, если преступление совершено в пределах места расположения войск, либо в случае нахождения субъекта противоправных деяний при исполнении служебных обязанностей независимо от места совершения таких деяний, в иных же случаях применяется юрисдикция страны пребывания”16 . После Второй мировой войны эта концепция была развита в трудах ряда американских юристов. Так, Ф. Мефферд, в 1950 г. защитивший докторскую диссертацию “Юридический статус американской аренды территории” на факультете права Парижского университета, утверждал, что “пребывание американских войск на территориях третьих стран не противоречит общепризнанным принципам международного права, не нарушает суверенитета принимающего войска государства, поскольку территории, сданные в аренду американцам, — американские территории на все время аренды, вследствие чего США вправе осуществлять в пределах таких территорий свою полную юрисдикцию, а вне их полную юрисдикцию осуществляет принимающее войска государство”17 .

Теория ограниченной юрисдикции была положена в основу концепции “Гармоничного сочетания параллельных полных юрисдикций посылающего и принимающего войска государства”, разработаной американскими юристами Б. Абрамсом, Е. Шуком, К. Пайя, Д. Сни. Они утверждали, что под полную уголовную юрисдикцию государства, отправившего свои войска на территорию любых стран, должны попадать все преступления и правонарушения, вызванные любым действием или бездействием и совершенные персоналом таких войск: в местах их дислокации; при исполнении обязанностей военной службы независимо от места совершения; против собственности или безопасности своего государства или его граждан независимо от места совершения.

Вопросы же гражданской юрисдикции, по их мнению, должны решаться следующим образом: гражданский иск может быть вчинен в военный суд посылающего войска государства, когда неправомерное деяние иностранного военнослужащего имело место при исполнении им обязанностей военной службы или суды принимающего войска государства — вне исполнения им таких обязанностей. Именно эта концепция легла в основу договоров, регулирующих вопросы юрисдикции в отношении американских военнослужащих, проходящих службу вне пределов США, в соответствии с которой американское правительство не обязано возмещать материальный ущерб, нанесенный его военнослужащими, находящимися не при исполнении обязанностей военной службы, государству пребывания и его гражданам, а также иностранным юридическим и физическим лицам, находящимся на территории этого государства; вместе с тем “военные власти США могут осуществлять добровольные платежи “ex gratia” в качестве возмещения ущерба”18.

Впервые нормативно идея ограниченной юрисдикции была закреплена в Соглашении о правовом положении американских войск в Кубе от 23 февраля 1903 г., где в ст. VI говорится о том, что “на территорию, арендованную США под военно-морскую базу, распространяется полная юрисдикция Соединенных Штатов”, ее положения были усовершенствованы в более поздних договорах, например в Соглашении с Исландией о статусе персонала и собственности США, заключенном 8 мая 1951 г., устанавливающем “иммунитет от юрисдикции местных властей всех лиц, на которые распространяются военные законы США, если они находились при исполнении служебных обязанностей или в пределах территории военной базы 19 . В основу базового Соглашения о статусе Вооруженных Сил стран НАТО от 19 июня 1951 г. также положена концепция гармоничного сочетания параллельных полных юрисдикций посылающего и принимающего войска государства, закрепленная в ст. VII, VIII, которая не утратила актуальность и в настоящее время широко используется при заключении современных международных договоров20 . Эти идеи и концепции закрепляли не только нормы международного права, но и национальное законодательство принимающих иностранные войска государств, например 30 октября 1952 г. Английский парламент принял закон “О пребывающих войсках”, в котором устанавливалось, что под английскую юрисдикцию попадали все преступления и правонарушения, совершенные иностранными военнослужащими не при исполнении обязанностей военной службы, а также не в местах дислокации.

Российские договоры и соглашения

Почти полностью положения этой концепции были воспроизведены в договорах, регулирующих пребывание советских войск на территории ряда государств-участников Варшавского договора. За некоторыми исключениями (причем иногда — значительными) они воспроизведены и в договорах, конкретизирующих правовое положение российских войск, находящихся на территории стран СНГ.

Президент Российской Федерации в распоряжении от 30 ноября 1992 г. потребовал от министра обороны и министра иностранных дел “в целях обеспечения прав и законных интересов российских военнослужащих, находящихся за пределами России, при заключении договоров о правовом положении последних добиваться изъятия из-под местной уголовной юрисдикции в пользу Российской Федерации всех случаев совершения военнослужащими воинских преступлений, а также преступлений, совершенных при исполнении служебных обязанностей на территории места дислокации, а также противоправных деяний, совершенных российскими военнослужащими против своих войск, лиц, входящих в их состав, и членов их семей”. Однако далеко не со всеми государствами Содружества, на территории которых находятся российские военнослужащие, удалось выполнить это распоряжение Президента при заключении соответствующих международных договоров.

Вопросы юрисдикции по уголовным, гражданским и административным делам, связанным с пребыванием российских военнослужащих на территории государств Содружества, регулируются международными многосторонними и двусторонними договорами регионального характера2 . Они определяют содержание, объем и порядок оказания взаимной правовой помощи компетентными органами России и принимающего войска государства, а также условия и порядок осуществления ею юрисдикции в отношении своих военнослужащих за границей. Практически все они предусматривают, что российские военнослужащие пользуются в компетентных органах принимающего войска государства такой же правовой защитой, как и его собственные граждане22 .

Наряду с нормами международного права, особый случай экстратерриториального действия российского уголовного закона предусмотрен и федеральным законодательством РФ, например Уголовный кодекс предусматривает в отношении российских военнослужащих, находящихся за пределами РФ, что за преступления, совершенные ими на территории иностранного государства, они несут уголовную ответственность по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором РФ с соответствующим государством (ч. 2 ст. 12). Иными словами, речь идет о применении уголовного закона того или иного государства на основе международного договора и в соответствии с его условиями. В отличие от других частей ст. 12, здесь говорится о преступлениях, совершенных на “территории иностранного государства”. Кроме того, речь идет не о российских военнослужащих вообще, а о тех, кто проходит военную службу в составе ВС РФ, расположенных на территории соответствующих государств, т. е. находящихся вне пределов России в силу служебной необходимости.

Особенности осуществления юрисдикции РФ по уголовным делам, связанным с пребыванием российских войск и военнослужащих на территории стран СНГ, заключаются в следующем. Положения практически всех исследуемых международных договоров, регулирующих вопросы уголовной юрисдикции, закрепляют, что по делам о всех противоправных деяниях, совершенных российскими военнослужащими на территории страны пребывания, как общее правило, применяется законодательство этой страны, действуют ее компетентные органы23 . Вместе с тем это правило не распространяется на преступления и иные правонарушения, совершенные российскими военнослужащими в местах дислокации войск; все воинские преступления независимо от места совершения; при исполнении обязанностей военной службы независимо от места совершения; против собственности или безопасности РФ или лиц, входящих в состав российских войск за границей. В этом случае действуют компетентные органы РФ (военные суды, органы военной прокуратуры и ФСБ, военные коменданты гарнизонов, командиры воинских частей как органы дознания, находящиеся за границей) и применяется ее законодательство.

Вместе с тем существуют некоторые (весьма существенные) отступления от этого правила, характеризующие объем и пределы осуществления местной юрисдикции по делам, связанным с пребыванием российских военнослужащих на территории различных государств Содружества. Поэтому для точного определения таких пределов необходимо в сравнительном плане рассмотреть объем и пределы распространения уголовной юрисдикции РФ в каждом государстве пребывания российских войск, закрепленные в договорах, конкретизирующих правовое положение российских войск и военнослужащих за границей, а также в соглашениях по вопросам юрисдикции в отношении таких войск.

Так, положения ст. 5 Соглашения по вопросам юрисдикции с Республикой Беларусь от 6 января 1995 г. определяют, что на все преступления и иные правонарушения, совершенные российскими военнослужащими:

• в пределах мест дислокации российских войск, за исключением случаев совершения общеуголовных преступлений против граждан Республики Беларусь;

• совершенных против Российской Федерации или против лиц, входящих в состав воинских формирований ВС РФ независимо от места совершения;

• а также по делам о всех воинских преступлениях независимо от места совершения последних;

• и по делам о преступлениях, совершенных в местах дислокации российских войск неустановленными лицами,

— распространяется юрисдикция РФ, применяется ее законодательство и действуют ее компетентные органы (военные суды и органы военной прокуратуры РФ и военной контрразведки, находящиеся за границей, военные коменданты гарнизонов, командиры воинских частей (как орган дознания) и другие органы, находящиеся на территории стран СНГ, в компетенции которых находятся эти вопросы). Таким образом, в случае совершения преступлений и иных правонарушений российскими военнослужащими, находящимися при исполнении обязанностей военной службы вне мест дислокации российских войск, против Республики Беларусь и ее граждан деяния попадают под юрисдикцию Республики Беларусь (РБ).

При обвинении группы лиц в совершении одного или нескольких преступлений, если дело хотя бы в отношении одного из обвиняемых относится к юрисдикции РБ, такое дело в отношении всех рассматривается компетентными органами РБ (ст. 7 Соглашения). Положения ст. 10 Соглашения с Грузией по вопросам юрисдикции от 9 октября 1993 г. и ст. 25 Договора с Грузией о правовом положении российских войск устанавливают, что юрисдикция РФ распространяется на все преступления и административные правонарушения, совершенные российскими военнослужащими в местах дислокации российских войск, против РФ или против лиц, входящих в состав российских войск независимо от места совершения; при исполнении служебных обязанностей независимо от места совершения; а также по делам о воинских преступлениях независимо от места совершения последних.

По делам, отнесенным к юрисдикции Российской Федерации, также применяется законодательство РФ и действуют ее компетентные органы. Вместе с тем ст. 14 Соглашения по вопросам юрисдикции устанавливает, что при обвинении одного лица или группы лиц из состава российских войск в совершении нескольких преступлений, если дело хотя бы об одном из преступлений подлежит юрисдикции Республики Грузия, а другие — Российской Федерации, все дела подлежат рассмотрению компетентными органами Грузии. При обвинении группы лиц в совершении одного или нескольких преступлений, если дело в отношении хотя бы одного из обвиняемых подлежит юрисдикции Республики Грузия, а других — Российской Федерации, дела в отношении всех обвиняемых рассматриваются компетентными органами Грузии (налицо отличие такого правового регулирования аналогичных отношений в Республике Беларусь).

Положения ст. 12 Соглашения о правовом статусе российских войск в Казахстане от 20 января 1995 г. (специальный договор о юрисдикции между Россией и Казахстаном не заключался) устанавливают, что Российская Федерация осуществляет свою юрисдикцию в местах дислокации российских войск, за исключением общеуголовных преступлений, совершенных против граждан Республики Казахстан, и вне мест дислокации российских войск — в случае совершения лицами, входящими в состав российских войск, воинских преступлений, совершенных в связи с исполнением обязанностей военной службы.

Таким образом, из анализа этой нормы следует, что в случае совершения российскими военнослужащими вне мест дислокации своих войск противоправного деяния, направленного против Российской Федерации или лиц, входящих в состав этих войск, действуют юрисдикция Казахстана, ее компетентные органы.

По мнению автора, использованная в этой статье взаимозависимость таких категорий, как “воинское преступление” и ”исполнение обязанностей военной службы”, приводит к абсурдным правовым последствиям, поскольку совершенные российскими военнослужащими вне мест дислокации воинские преступления, не связанные с исполнением обязанностей военной службы, попадают под юрисдикцию Казахстана (например, в случае совершения преступлений, предусмотренных ст. 333 — 335, 337 УК РФ, российскими военнослужащими, находящимися в увольнении), поскольку на основании ст. 37 закона “О воинской обязанности и военной службе” не признаются исполняющими обязанности военной службы военнослужащие, находящиеся вне расположения воинской части на отдыхе, в увольнении. В случае же совершения аналогичных преступлений теми же военнослужащими при следовании к месту службы действует юрисдикция РФ. Более того, в случае совершения российскими военнослужащими, находящимися при исполнении обязанностей военной службы вне мест дислокации своих войск, всех преступлений против Казахстана и его граждан последние попадают под юрисдикцию Казахстана.

Автору представляется весьма целесообразным разграничить юрисдикцию по каждой из этих категорий. При совершении российскими военнослужащими уголовно наказуемых деяний против Российской Федерации и ее граждан и одновременно против Республики Казахстан и ее граждан или в группе с гражданами Казахстана против России и ее граждан вопросы юрисдикции определяются Смешанной комиссией Сторон (ст. 16).

Правовое регулирование вопросов юрисдикции по делам, связанным с пребыванием российских войск в Кыргызстане, осуществляется Соглашением по вопросам юрисдикции от 28 марта 1996 г. (ст. 2) и Соглашением о правовом статусе российских войск от 5 июля 1993 г. (ст. 14).

Так, исходя из смысла этих соглашений, Российская Федерация распространяет свою юрисдикцию на все противоправные деяния, совершенные российскими военнослужащими: в местах дислокации войск; воинские преступления независимо от места их совершения против Российской Федерации или лиц, входящих в состав российских войск, независимо от места совершения. В иных случаях действует юрисдикция Кыргызской стороны, применяется ее законодательство и действуют ее компетентные органы. Таким образом, в случае совершения российскими военнослужащими, находящимися при исполнении обязанностей военной службы вне мест дислокации, всех преступлений против Республики Кыргызстан и ее граждан действуют юрисдикция и компетентные органы последней. При совершении российскими военнослужащими уголовно наказуемых деяний против Российской Федерации и ее граждан и одновременно против Республики Кыргызстан и ее граждан или в группе с гражданами Кыргызстана против России и ее граждан вопросы юрисдикции определяются Смешанной комиссией сторон.

Вопросы юрисдикции по делам, связанным с пребыванием российских военнослужащих в Армении, регулируются Договором о РВБ в Армении от 16 марта 1995 г. (ст. 8) и Соглашением по вопросам юрисдикции от 29 августа 1997 г. (ст. 5). Юрисдикция Российской Федерации распространяется на все преступления и иные правонарушения, совершенные российскими военнослужащими на территории Армении в местах дислокации войск; против Российской Федерации или лиц, входящих в состав российских войск, независимо от места совершения; по делам о воинских преступлениях независимо от места совершения. При совершении российскими военнослужащими, находящимися при исполнении обязанностей военной службы вне мест дислокации своих войск, любых преступлений против Республики Армения и ее граждан действуют ее юрисдикция и компетентные органы. Кроме того, ст. 6 Соглашения по вопросам юрисдикции устанавливает, что при обвинении одного лица или группы лиц из состава российских войск в совершении нескольких преступлений, если дело хотя бы об одном из преступлений подлежит юрисдикции Республики Армения, а других — Российской Федерации, все дела подлежат рассмотрению компетентными органами Армении. При обвинении группы лиц в совершении одного или нескольких преступлений, если дело в отношении хотя бы одного из обвиняемых подлежит юрисдикции Республики Армении, а других — Российской Федерации, дела в отношении всех обвиняемых рассматриваются компетентными органами Армении.

Юрисдикция Российской Федерации распространяется на все преступления, совершенные российскими военнослужащими на территории Украины против Российской Федерации или лиц, входящих в состав российских войск, независимо от места их совершения; при исполнении обязанностей военной службы в местах дислокации войск.

Следовательно, под юрисдикцию Украины попадают все преступления, совершенные российскими военнослужащими при исполнении обязанностей военной службы вне мест дислокации войск против Украины и ее граждан, а также преступления, совершенные российскими военнослужащими, не находящимися при исполнении обязанностей военной службы в местах дислокации, против Украины и ее граждан, и, кроме того, часть воинских преступлений, совершенных российскими военнослужащими как в пределах мест дислокации войск, так и вне их (ст. 19 Договора о статусе Черноморского флота).

Российская Федерация распространяет свою юрисдикцию на все преступления, совершенные российскими военнослужащими на территории Таджикистана в местах дислокации; при исполнении служебных обязанностей независимо от места совершения; против Российской Федерации или против лиц, входящих в состав воинских формирований РФ, независимо от места совершения; по делам о воинских преступлениях, — положения ст. 17 о правовом статусе российских войск и ст. 3 Соглашения по вопросам юрисдикции от 21 января 1997 года.

Все международные договоры по вопросам юрисдикции устанавливают, что по делам, попадающим под юрисдикцию РФ, применяется законодательство РФ, действуют ее компетентные органы (ст. 5 Соглашения с РБ по вопросам юрисдикции, ст. 3 аналогичного Соглашения с Таджикистаном, ст. 9 Протокола № 1 о РВБ в Армении, ст. 19 Соглашения о статусе Черноморского флота, ст. 12 Соглашения о статусе российских войск в Казахстане, ст. 2 Соглашения по вопросам юрисдикции с Кыргызстаном, ст. 10 Соглашения по вопросам юрисдикции с Грузией).

Таким образом, пределы и объем осуществления уголовной юрисдикции Российской Федерации в отношении своих военнослужащих, находящихся на территории различных государств Содружества, неодинаковы. Причины таких отличий, на взгляд автора, — внутриполитическая и экономическая обстановка в государствах Содружества, их внешнеполитическая ориентация, степень участия в СНГ и уровень взаимоотношений с Россией. Вместе с тем юрисдикция Российской Федерации в отношении своих военнослужащих не подменяет территориальную юрисдикцию принимающих войска государств, поскольку:

- она предоставлена России по суверенному волеизъявлению государств Содружества, закрепленному в соответствующих региональных и партикулярных международных договорах и соглашениях;

- осуществляется в строго ограниченных такими договорами пределах и в отношении определенного круга лиц;

- любое из дел, отнесенное международными договорами к российской юрисдикции, может быть передано компетентным органам принимающего государства по их просьбе и наоборот (ст. 19 Договора с Арменией, ст. 12 Соглашения с Грузией, ст. 16 Соглашения с Казахстаном, ст. 8 Соглашения с Республикой Беларусь);

- соответствует международной практике осуществления юрисдикции в отношении иностранных войск.

Теперь рассмотрим порядок и условия оказания правовой помощи по уголовным делам, связанным с пребыванием российских войск на территории стран СНГ. Положения исследуемых международных договоров определяют порядок и условия оказания правовой помощи — урегулированного международным правом сотрудничества государств в осуществлении юрисдикции их органами, которое включает в себя исполнение просьб о вручении документов и производстве отдельных процессуальных действий, предусмотренных национальными законодательствами заинтересованных государств и нормами международных документов (Конвенцией о правовой помощи, договорами), а также законодательствами РФ и соответствующей страны СНГ (например, ст. 2 Соглашения с Грузией по вопросам юрисдикции и аналогичного Соглашения с Республикой Беларусь). При оказании правовой помощи компетентные органы РФ и принимающего войска государства взаимодействуют непосредственно между собой. В случаях, не терпящих отлагательства, компетентные органы страны пребывания могут обращаться к российским судье, прокурору, коменданту гарнизона воинских формирований РФ (ст. 3 Соглашения с Грузией и ст. 3 Соглашения с Республикой Беларусь по вопросам юрисдикции). Такой порядок позволяет оперативно решать возникающие вопросы. Правовая помощь оказывается бесплатно, а расходы, связанные с выполнением действий в порядке правовой помощи, несет страна, которая производит эти действия (ст. 5 Соглашения с Грузией, ст. 11 Соглашения с Республикой Беларусь по вопросам юрисдикции). Компетентные органы РФ и принимающего войска государства пользуются при оказании правовой помощи русским языком или языком страны пребывания (ст. 6 Соглашения с Грузией, ст. 12 Соглашения с Республикой Беларусь по вопросам юрисдикции). Организационной гарантией данной нормы является наличие и деятельность подразделения военных переводчиков, находящихся в составе российских войск за границей. Нормы международного права определяют, что дела, попадающие под юрисдикцию РФ, могут рассматриваться компетентными органами РФ как в местах дислокации российских войск за границей, так и на территории России (например, ст. 3 Соглашения с Кыргызстаном по вопросам юрисдикции, ст. 6 аналогичных соглашений с Республикой Беларусь и Грузией). Процессуальные и оперативно-розыскные действия в местах дислокации воинских формирований ВС РФ по делам, попадающим под юрисдикцию принимающего войска государства, производятся по поручению его компетентных органов соответствующими органами РФ. Такие действия вне мест дислокации российских войск по делам, попадающим под юрисдикцию РФ, производятся, как правило, компетентными органами РФ по согласованию со своими коллегами из принимающего войска государства либо непосредственно последними по поручению компетентных органов РФ (например, ст. 5, 6 Соглашения с Кыргызстаном, ст. 6 Соглашения с Республикой Беларусь, ст. 13 Соглашения с Грузией). При совершении российскими военнослужащими преступления, попадающего под местную юрисдикцию, арест последних в местах дислокации производится компетентными органами РФ по поручению и на основании постановления соответствующих органов государства пребывания с передачей последним арестованного в течение суток. При совершении российским военнослужащим преступления, попадающего под юрисдикцию РФ, но находящегося вне пределов мест дислокации российских войск, его арест производится компетентными органами принимающего войска государства по поручению и на основании постановления соответствующих российских органов. Производство компетентными органами принимающего войска государства процессуальных действий в отношении российских военнослужащих осуществляется только в присутствии представителей соответствующих органов РФ. В этом случае российские военнослужащие вправе пользоваться услугами адвоката, в том числе представленного российской стороной (например, ст. 6 Соглашения с Республикой Беларусь по вопросам юрисдикции, ст. 13 — 15 Соглашения с Казахстаном о правовом статусе российских войск, ст. 9 Протокола № 1 о РВБ в Армении, ст. 13 Соглашения с Грузией по вопросам юрисдикции, ст. 3, 5 — 7 Соглашения с Кыргызстаном по вопросам юрисдикции, ст. 5, 8 — 10 Соглашения с Таджикистаном по вопросам юрисдикции). Компетентные органы РФ и государства пребывания могут обращаться друг к другу с ходатайствами о передаче подследственности (подсудности) отдельных лиц (дел), причем такие ходатайства будут рассматриваться безотлагательно и благожелательно (например, ст. 8 Соглашения с Республикой Беларусь по вопросам юрисдикции, ст. 16 Соглашения с Казахстаном о правовом статусе российских войск, ст. 9 Соглашения с Кыргызстаном по вопросам юрисдикции, ст. 3 Соглашения с Таджикистаном по вопросам юрисдикции, ст. 12 Соглашения с Грузией по вопросам юрисдикции, ст. 19 Соглашения с Украиной о правовом статусе Черноморского флота). Компетентные органы РФ и принимающего войска государства будут немедленно информировать друг друга о всех ставших им известными преступлениях (возбуждении уголовного дела, задержании или аресте подозреваемого лица), относящихся к юрисдикции соответственно РФ или принимающего войска государства, совершенных российскими военнослужащими, причем соответствующие органы РФ и принимающего войска государства проводят неотложные следственные действия до момента прибытия представителей компетентных органов государства, к юрисдикции которого относится это конкретное дело. В том случае, когда лицо, совершившее преступление, не установлено, компетентные органы сторон совместно определяют меры по закреплению следов преступления, установлению и задержанию лица, его совершившего. По взаимной договоренности компетентных органов (РФ и страны пребывания) могут создаваться совместные оперативно-следственные группы для расследования конкретных преступлений. При этом применяется уголовно-процессуальное законодательство страны, под чью юрисдикцию попадает данное преступление. Компетентные органы страны пребывания оказывают помощь российским коллегам в раскрытии преступлений, подлежащих юрисдикции РФ (ст. 17 Соглашения с Грузией по вопросам юрисдикции).

Компетентные органы принимающего войска государства обеспечат на основании судебных решений и постановлений компетентных органов РФ содержание лиц, находящихся под стражей, их охрану, конвоирование и этапирование в пределах своей территории. Наказания, связанные с лишением свободы, определенные российским военнослужащим судами государств пребывания, подлежат исполнению соответствующими органами последних, причем компетентные органы РФ обязаны содействовать исполнению этих наказаний: при вступлении приговора о лишении свободы российского военнослужащего в законную силу последние обязаны задержать осужденного и в течение суток передать его в распоряжение соответствующих органов принимающего войска государства. Компетентные органы принимающего войска государства вправе по просьбе или с согласия российских коллег, а также по ходатайству осужденного, его родственников передать им исполнение приговора о лишении свободы, вынесенного судом страны пребывания. В случае различия мнений компетентных органов Российской Федерации и принимающего государства в отношении юрисдикции по тому или иному делу вопрос решается Смешанными комиссиями (ст. 15 Соглашения с Грузией, ст. 15 Соглашения с Кыргызстаном, ст. 16 Соглашения с Казахстаном, ст. 19 Соглашения с Республикой Беларусь). Причем решение Смешанной комиссии является обязательным для каждой из Сторон.

Рассмотрим теперь особенности осуществления юрисдикции РФ по гражданским делам, связанным с пребыванием российских военнослужащих на территории стран СНГ. Гражданские дела, возникающие только из правоотношений российских юридических лиц и граждан, сторонами которых являются только юридические или физические лица РФ, рассматриваются российскими военными судами, расположенными, как правило, на территории стран Содружества. Международные договоры по вопросам юрисдикции установили, что решения по претензиям, вытекающим из договорных отношений и обязательств персонала российских войск за границей с государственными органами, юридическими или физическими лицами принимающего войска государства, а также отношений, связанных с возмещением материального ущерба, вытекающего из внедоговорного вреда, нанесенного российскими военнослужащими указанным субъектам правового общения, принимаются судами государств Содружества в соответствии со своим национальным законодательством, причем подсудность по таким делам определяется общими правилами гражданского процесса принимающего войска государства (например, ст. 14 Соглашения по вопросам юрисдикции с Кыргызстаном, ст. 9, 18 аналогичного соглашения с Республикой Беларусь, ст. 24, 25 Соглашения с Грузией по тем же вопросам, ст. 16 Соглашения с Таджикистаном по вопросам юрисдикции). Исполнение этих решений осуществляется на основании копии решения местного суда через военные суды РФ, находящиеся на территории того или иного государства Содружества, либо через министерства юстиции России и принимающего войска государства Если же в ходе процесса будет установлено, что ущерб интересам страны пребывания, ее государственным органам, юридическим и физическим лицам нанесен российским военнослужащим, который находится на территории РФ и не может явиться в соответствующий суд принимающего войска государства в качестве ответчика, то иск о возмещении ущерба предъявляется соответствующему органу военного управления российских войск по правилам, установленным законодательством страны пребывания. Представительство интересов российских военнослужащих в судах принимающего войска государства (с их согласия) может осуществлять соответствующий орган военного управления российских войск, представитель которого имеет право выступать на процессе.


--------------------------------------------------------------------------------

1 Оппенгейм Л. Международное право. М., 1948. С. 381 — 383; Лукашук И. И. Международное право. М., 1996. С. 215 — 217; Государство и право. 1998. № 2. С. 112 — 116; Экстратерриториальное действие национального закона и международное право. М., 1992. С. 73; Экстратерриториальное действие уголовного закона и международное право. СПб., 1995. С. 91 — 93; Колосов Ю. М. Международное право. М., 1998. С. 75; Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Т. 1. СПб., 1895, С. 337; Лист Ф. Международное право в системном изложении. СПб., 1909. С. 763 — 765; Holl W. The Our Foreign Program. London, 1897. P. 173.

2 Резолюция “Необходимость прекращения экономического, торгового и финансового эмбарго, установленного США в отношении Кубы” от 26 октября 1994 года № 499; Закон, принятый США в 1986 г., установил полную уголовную юрисдикцию американских судов в отношении любых лиц, совершивших вне пределов США убийство американского гражданина, Public Law № 99 — 399. 1986. Para. 2331.

3 Annuaire de Institut de droit International. Paris, 1987. P. 271.

4 Оппенгейм Л. Международное право. М., 1948. С. 381.

5 Anroue J., Le Statut Entrance. Paris, 1872. P. 215.

6 Современное международное право цивилизованных народов. Т. 1. СПб., 1895, С. 337.

7 Holl W. The Our Foreign Program. London, 1897. P. 173.

8 Оппенгейм Л. Указ соч. С. 381 — 385.

9 King A. Jurisdiction Over Friendly Foreign Armed Forces. AJIL. October 1942. V. 36. № 4. Р. 559 — 573; V. 40. № 2. April 1946. Р. 257 — 279.

10 Eagleton C. International Goverment. N. Y., 1957. 3d edition, P. 99.

11 Schwartz M. International Law, and NATO Status of the Forces Agreement. January 1953. AJLT. V. 51. № 1. P. 30; Rouse Joseph H., Baldwin Gordon B. The Exercise of Criminal Jurisdiction Under the NATO. Status of Forces Agreement. AJIL. January 1957. V. 51. № 1. Р. 29.

12 Ст. Х; исключение было сделано лишь в отношении английских военнослужащих.

13 US of America, Act 1942, the Public General Acts and the Church Assembly Measures of 1942. — 5 and 6 GЕО, VI Chapters 5 — 40, London, 1943. P. 213, 214.

14 Newsweek. 1957. June 3.

15 Оппенгейм Л. Там же. С. 376 — 385.

16 Lawhren G. The Criminal Jurisdiction. Wash., 1931. P. 71.

17 Mefferd. F. H. Le Statut Juridique des cessins a Bail Americaines. Universite de Paris, 1950.

18 Schuk Еdwin G., Abrams Bert A. International Law and Friendly Foreign Forces. N. Y., University Law Review, February 1957, V. 32, № 2. Р. 351 — 376; Snee Joseph M., Pye Kenneth. Status of Forces Agreement, Criminal Jurisdiction. Oceana Publications Inc, N. Y., 1957. P. 123 — 173.

19 Status of the US Personnel and Property. Agreement Between the US and Iceland 8. V. 1951.

20 North Atlantic Treaty Status of Forces Agreement With Appendix, between USA and Other Goverments. Signed at London, June 19, 1951, entered in to forec August 23, 1953, TIAS № 2846. P. 1 — 37.

21 Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенной в рамках СНГ 22 января 1993 г., заключенными двусторонними договорами партикулярного характера между РФ и соответствующим государством Содружества, например, о правовой помощи; о правовом положении российских войск, находящихся на территории стран СНГ; дополнительными, специально заключенными соглашениями между Российской Федерацией и соответствующим государством пребывания по вопросам юрисдикции и взаимной правовой помощи по делам, связанным с временным пребыванием российских войск на их территории, а именно: Соглашением с Республикой Беларусь от 6 января 1995 г.; Соглашением с Республикой Грузия от 9 октября 1993 г.; Соглашением с Республикой Кыргызстан от 28 марта 1996 г.; Соглашением с Республикой Таджикистан от 21 января 1997 г., Соглашением с Республикой Армения от 29 августа 1997 г.

22 Ст. 1 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г., ряд норм договоров по вопросам юрисдикции, таких, как ст. 13 Соглашения с Республикой Беларусь, ст. 18 Соглашения с Казахстаном, ст. 7 Соглашения с Грузией.

23 Напр., ст. 4 Соглашения с Республикой Беларусь по вопросам юрисдикции от 6 января 1995 года, ст. 19 Соглашения о статусе Черноморского флота от 28 мая 1997 г.


Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Парламентский контроль в Российской Федерации и прокуратура


Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.