МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО (последнее)
Проблема взаимодействия Конституционного Суда Российской Федерации и иных судов
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
АВТОР: Х. Гаджиев
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №2,2001
Принцип прямого действия Конституции породил проблему взаимодействия Конституционного Суда и судов общей и арбитражной юрисдикции. Ч. 4 ст. 125 Конституции РФ в качестве одного из полномочий Конституционного Суда предусматривает проверку конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов. Конституция не устанавливает обязанности судов обращаться в Конституционный Суд с запросом, следовательно, буквальное толкование Конституции позволяет сделать вывод, что это право суда, рассматривающего то или иное конкретное дело.
Вместе с тем, ст. 101 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” гласит: “Суд при рассмотрении дела в любой инстанции, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности данного закона”. Иначе говоря, федеральный конституционный закон превращает вышеуказанное право в обязанность, что, на наш взгляд, существенно ограничивает право судов непосредственно применять конституционные нормы.
Пытаясь урегулировать огрехи законодателя, Пленум Верховного Суда Российской Федерации 31 октября 1995 г. принимает Постановление №8 “О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия”, где, в частности, разъясняет следующее: “Согласно части 1 статьи 15 Конституции Российской Федерации Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. В соответствии с этим конституционным положением судам при рассмотрении дел следует оценивать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию в качестве акта прямого действия (выд. мной — Х.Г.).
Суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию, в частности:
а) когда закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы и обязанности человека и гражданина и другие положения;
б) когда суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории Российской Федерации до вступления в силу Конституции Российской Федерации, противоречит ей;
в) когда суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в действие Конституции Российской Федерации, находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции;
г) когда закон либо иной нормативный правовой акт, принятый субъектом Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, противоречат Конституции Российской Федерации, а федеральный закон, который должен регулировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует”1.
И только “в случае неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон, суд, исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации, обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о конституционности этого закона” (п. 3 Постановления). Как видим, Верховный Суд признал за судами общей юрисдикции право, а не обязанность обращения в Конституционный Суд.
Несколько ранее аналогичная позиция была высказана в Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию “О действенности государственной власти в России” от 16 февраля 1995 г., где, в частности, говорилось следующее: “Любой суд, в отличие от всех государственных органов, не сразу воспринимает закон как безусловный приказ, а сначала оценивает его с точки зрения соответствия Конституции. Нередко противоречие закона Конституции обнаруживается при рассмотрении конкретного дела. В этом случае у суда общей юрисдикции есть право обратиться в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности закона, примененного или подлежащего применению в деле”2.
Попытка толкования и согласования принципа прямого действия Конституции и норм федерального конституционного закона была предпринята некоторыми учеными и практиками.
Рядом авторов высказано мнение, что суды вправе применять Конституцию лишь при наличии пробелов в правовом регулировании. Во всех остальных случаях они должны обращаться в Конституционный Суд3. В противоположность этому другие, утверждая об ошибочности данной точки зрения, полагали, что “…положения ч.4 ст. 125 Конституции РФ нельзя рассматривать как обязывающие суды общей юрисдикции или арбитражные суды направлять в Конституционный Суд запросы о конституционности законов…они только вправе, но не обязаны это делать”4.
По мнению Т.Г. Морщаковой, “суды общей и арбитражной юрисдикции должны обеспечивать согласованность с Конституцией как своих решений по отдельным делам, так и судебной практики в целом. Реализуя эту ответственность, они не только вправе, но и обязаны в определенных ситуациях обращаться с запросом о конституционности закона в Конституционный Суд.
Указанная обязанность вытекает из буквального смысла ст. 101 комментируемого закона. Она возлагается на суд общей и арбитражной юрисдикции как в тех случаях, когда он считает невозможным разрешить дело до проверки Конституционным Судом конституционности подлежащего применению закона, так и тогда, когда суд отказывается от применения неконституционного закона, основывая свое решение по делу непосредственно на конституционных нормах. Дополнительным аргументом в пользу такого вывода является то, что запрос суда общей или арбитражной юрисдикции о конституционности закона допускается в любой стадии рассмотрения дела, значит, и после вынесения решения по существу с применением непосредственно конституционных норм”5.
Кроме того, Т.Г. Морщакова полагает, что в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. “дается неточное разъяснение, поскольку обращение других судов с запросом в Конституционный Суд рассматривается лишь как способ преодоления сомнений по поводу конституционности закона, когда они не могут быть устранены рассматривающим дело судом. Это ведет к неосновательному освобождению судов от обязанности обратиться в Конституционный Суд в случаях, когда они отказываются от применения неконституционного закона, разрешая дело на основании Конституции”6.
Н.В. Варламова критикует данную позицию и считает ее надуманной. Она полагает, что законодатель исходил из необходимости именно предварительного (а не последующего) обращения в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности подлежащего применению закона. В противном случае утрачивается сам смысл данного законоположения7.
Аналогичный вывод был сделан Конституционным Судом. В своем Постановлении от 16 июня 1998 г. по делу о толковании отдельных положений ст. 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации он указал, что “предусмотренное статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации обращение иных судов в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, если суд приходит к выводу о несоответствии закона Конституции Российской Федерации, не может рассматриваться только как его право, — суд обязан обратиться с таким запросом, чтобы не соответствующий Конституции Российской Федерации акт был лишен юридической силы (часть 6 статьи 125) в конституционно установленном порядке, что исключило бы его дальнейшее применение (выд. мной — Х.Г.).
Данная обязанность судов вытекает из возложенного на них, как на независимые органы правосудия, конституционного полномочия обеспечивать судебную защиту прав и свобод человека, включая равенство перед законом и судом (ст. 18, 19 и 46), подчиняясь при этом Конституции Российской Федерации и федеральному закону (ст. 120).
Отказ от применения в конкретном деле закона, неконституционного с точки зрения суда, без обращения в связи с этим в Конституционный Суд Российской Федерации противоречил бы и конституционным положениям, согласно которым законы действуют единообразно на всей территории Российской Федерации (ст. 4, 15 и 76), и в то же время ставил бы под сомнение верховенство Конституции Российской Федерации, так как оно не может быть реализовано, если допускается разноречивое толкование различными судами конституционных норм”8. Другими словами, “суд общей юрисдикции или арбитражный суд, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации федерального закона или закона субъекта, не вправе применить его в конкретном деле и обязан обратиться в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности этого закона”9.
Данное постановление вызвало среди научных и практических работников множество вопросов и сомнений10, как представляется, вполне обоснованных по следующим причинам. Ч. 2 ст. 120 Конституции Российской Федерации предусматривает: “Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом”. Эти положения развивает ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” от 31 декабря 1996 г., которая гласит: “Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими большую юридическую силу”11.
Буквальное толкование названных положений закона позволяет сделать вывод о том, что если при рассмотрении дела суд установит несоответствие закона Конституции, он должен руководствоваться непосредственно конституционными нормами.
Как верно указывает В.В. Ершов, ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации и ст. 101 Федерального конституционного закона оперируют формулой “закон, примененный или подлежащий применению”, что дает судам основание применять при рассмотрении и разрешении дела непосредственно нормы Конституции до обращения в Конституционный Суд12.
Вместе с тем некоторыми учеными высказываются определенные опасения относительно судейского профессионализма. “Не страшно, если суд решит применить Конституцию и тут же отправит сомнительный закон на проверку в Конституционный Суд (а потом исправит свое решение, если закон будет признан конституционным). Но если суды начнут отменять законы, не обращаясь в Конституционный Суд, — это страшно и будет грозить эрозией законности. Проверка конституционности законов — дело достаточно сложное и тонкое, требующее от судей весьма высокой квалификации, и не случайно, что Конституция отнесла эту функцию к компетенции специализированного органа, действующего строго коллегиально. Крайне нежелателен отказ от применения закона, добротного с точки зрения конституционности, если к этому прибегает недостаточно компетентный и не застрахованный от ошибки судья”13.
Однако таких авторов меньшинство. Полагаем, что проблема компетентности судей должна решаться не путем ограничения их полномочий и запрета самостоятельно применять положения Конституции до вынесения постановления Конституционным Судом, а несколько иначе. В приведенной цитате речь идет о следствии, устранять же нужно причину. Необходимо установить более жесткие требования к кандидатам на должности судей, и тогда вопрос об их некомпетентности не будет стоять столь остро.
Возвращаясь к рассматриваемой проблеме, следует сказать, что направление запроса после вынесения судом решения по делу действительно не противоречит ст. 101 Федерального конституционного закона. При этом, по мнению Л.В. Лазарева, достигается двойной эффект: суд в конкретном деле не применяет неконституционный, с его точки зрения, закон, защищая на основе Конституции права конкретных лиц, участвующих в деле, а, обращаясь одновременно с запросом в Конституционный Суд, инициирует проверку конституционности подлежавшего применению закона, признание которого неконституционным, утрата в связи с этим силы и исключение его из правовой системы защитит права не только тех лиц, в конкретном деле которых суд непосредственно применил Конституцию, игнорируя такой закон, а права всех лиц, других субъектов права, на которых распространяется действие этого закона14. Разделяет указанную точку зрения Н.В. Витрук, полагающий что вопрос о проверке конституционности закона может быть поставлен судом как до, так и после вынесения решения по делу15. Б.С. Эбзеев же считает, что в случае, когда суд общей юрисдикции, рассмотрев дело, вынес решение, исходя непосредственно из конституционной нормы, не ссылаясь на неконституционный (по его мнению) закон, он не вправе, а обязан обратиться в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности этого закона16. Эта точка зрения представляется более логичной и правильной. И вот почему.
Признание неконституционным и неприменение судом того или иного нормативно-правового акта или его части вовсе не означают, что данный акт или его часть утратили силу. Несмотря на то, что права гражданина или юридического лица будут защищены в данном конкретном деле со ссылкой непосредственно на статьи Конституции, непримененный нормативно-правовой акт сохраняет свою силу. Это, кстати, было отмечено в особом мнении судьи Г.А. Гаджиева к Постановлению Конституционного Суда от 16 июня 1998 г., где он указал, что “выводы судов о противоречии нормы закона Конституции Российской Федерации не означают признание ее утратившей силу…”17. Суд вправе лишь вынести частное определение (постановление) и обратить внимание органа или должностного лица, издавшего такой акт, на необходимость привести его в соответствие с законом либо отменить. Вместе с тем, другие суды не застрахованы от ошибки применения такого акта. Очевидно, что подобная ситуация вряд ли будет способствовать единообразию судебной практики. В связи с этим обращение суда (общей или арбитражной юрисдикции) с запросом в Конституционный Суд после рассмотрения и разрешения дела на основе конституционных норм будет способствовать устранению неконституционных актов из российской правовой системы, и, как следствие, укреплению законности в стране.
Думается, вопрос о приведении в соответствие норм Конституции и двух федеральных конституционных законов следовало бы разрешить на законодательном уровне. На сегодняшний же день этим занимаются два высших судебных органа, что, на наш взгляд, несколько не отвечает их целям и задачам, по сути, они выступают судьями в своем собственном деле.
Возвращаясь к Постановлению Конституционного Суда от 16 июня 1998 г., хотелось бы обратить внимание еще на один момент. В Постановлении сказано, что “обращение в Конституционный Суд Российской Федерации обязательно и в тех случаях, когда суд при рассмотрении конкретного дела приходит к выводу о неконституционности закона, который принят до вступления в силу Конституции Российской Федерации и применение которого должно быть исключено в соответствии с пунктом 2 ее Заключительных и переходных положений”. Однако с данным разъяснением Конституционного Суда вряд ли можно согласиться по следующим причинам.
Пункт 2 разд. второго “Заключительные и переходные положения” Конституции РФ закрепляет, что законы и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступления в силу настоящей Конституции, применяются в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации. Полагаем, что буквальное толкование данного конституционного положения предоставляет судам право не применять нормативно-правовые акты, принятые до 25 декабря 1993 г., без обращения в какие-либо другие инстанции, в том числе Конституционный Суд.
Следует отметить, что рассматриваемая проблема обсуждалась еще при подготовке проекта Закона “О Конституционном Суде РСФСР” в 1991 г., несмотря на то, что в Конституции РСФСР 1978 г. принцип прямого ее действия не был закреплен. На обсуждение был поставлен вопрос о том, “может ли районный или областной судья отказаться применять закон, если он противоречит Конституции, либо суждение такого уровня доступно лишь немногим гражданам, удостоенным чести заседать в Конституционном Суде. Судье предлагалось, столкнувшись с подобным казусом, приостанавливать производство по уголовному или гражданскому делу, обращаться в Конституционный Суд с просьбой о даче разъяснения и потом применять к конкретным людям, даже вопреки собственному внутреннему убеждению, закон в чужом толковании”18. Однако этот громоздкий порядок был отвергнут.
Целесообразно рассмотреть еще один момент. В п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. говорится, что суд, исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции РФ, обращается с запросом в Конституционный Суд лишь в случае действительной неопределенности в вопросе о том, соответствует ли примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон Конституции РФ. Означает ли это, что запрос направляется в тех случаях, когда суд сомневается — применять или не применять?
В.В. Ершов считает, что в обычной практике, если нормативно-правовой акт очевидно не соответствует Конституции РФ, такой необходимости у суда нет. В качестве примера им приводится случай ограничения прав и свобод человека и гражданина не федеральными законами (как это предусмотрено ч. 3 ст. 55 Конституции РФ), а законами субъектов РФ19.
Вместе с тем, представляется разумным замечание Л.В. Лазарева относительно того, что неопределенность в вопросе о конституционности закона — в смысле сомнения суда — является недостаточным поводом для обращения в Конституционный Суд20. В качестве аргумента он ссылается на ст. 101 Федерального конституционного закона, согласно которой суд должен прийти к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, примененного или подлежащего применению в рассматриваемом им деле, и привести правовое обоснование своей позиции (п. 8 ч.2 ст. 37 закона)21. Аналогичное мнение высказано Н.В. Витруком22.
Полагаем, что с этим стоит согласиться. Позиция В.В. Ершова не имеет под собой достаточных оснований, поскольку она не учитывает случаи обращения суда с запросом после рассмотрения дела по существу. Что будет означать неопределенность в этом случае?
Кроме того, в самом Постановлении Пленума Верховного Суда от 31 октября 1995 г. указывается, что в запросе о проверке конституционности примененного или подлежащего применению закона суд в соответствии с требованиями ст. 37 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” должен указать точное название, номер, дату принятия, источник опубликования и иные данные о подлежащем проверке законодательном акте, а также мотивы, по которым суд пришел к выводу о направлении указанного запроса (выд. мной — Х.Г.).
Подводя итог, необходимо сказать следующее. Взаимодействие Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ должно основываться на невмешательстве в компетенцию друг друга. Для этого нужно на законодательном уровне четко определить компетенцию одного и другого по проверке конституционности нормативно-правовых актов.
К сожалению, Конституция Российской Федерации и Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации” оставляют без внимания вопрос о том, кто и в каком порядке проверяет соответствие Конституции РФ нормативных актов федеральных министерств и ведомств, нормативных актов субъектов Российской Федерации по предметам их ведения. Частично ответ на этот вопрос содержится в нормах Гражданского процессуального кодекса РСФСР, ст. 116 которого предусматривает возможность оспаривания в Верховном Суде РФ нормативных актов министерств и ведомств, касающихся прав и свобод граждан. Однако это не снимает всех проблем. Более того, возникают все новые и новые вопросы, решение которых требует не только глубокого теоретического переосмысления, но практической реализации в виде четких законодательных установлений.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. №1. (назад)
2 См.: Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию. С. 81-82. (назад)
3 См.: Собакин В., Страшун Б. В защиту Закона о Конституционном Суде // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 1995. №1 (10). С. 73. (назад)
4 Жуйков В.М. Судебная защита прав граждан и юридических лиц. М., 1997. С. 219-220. (назад)
5 Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации”. Комментарий. М., 1996. С. 314. (назад)
6 Там же. (назад)
7 См.: Правовое государство, личность, законность. М., 1997. С. 110. (назад)
8 Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. №5. (назад)
9 Там же. (назад)
10 См., например: Грось Л. Акты Конституционного Суда РФ и право на судебную защиту // Российская юстиция. 1998. №11. С. 3-4; №12. С. 9-10; Ершов В. Прямое применение Конституции РФ // №9. С. 2-4; №10. С. 2-4; его же. Конституция — закон прямого действия // Юридический вестник. 1999. №6. С. 4-5 и др. (назад)
11 См.: Собрание законодательства РФ. 1997. №1. Ст. 1. (назад)
12 См.: Комментарий к постановлениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по гражданским делам / Под ред. В.М.Жуйкова. М., 1999. С. 46-47. (назад)
13 Баглай М.В. Государство и право. 1998. №2. С. 5-6. (назад)
14 См.: Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. М., 1998. С. 302. (назад)
15 Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. М., 1998. С. 312. (назад)
16 Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд. М., 1997. С. 56-57. (назад)
17 Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. №5. (назад)
18 Пашин С. Портрет Конституционного Суда // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 1993. №2 (3). С. 29. (назад)
19 См.: Комментарий к постановлениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по гражданским делам. С. 47. (назад)
20 Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Указ. соч. С. 303. (назад)
21 Там же. (назад)
22 Витрук Н.В. Указ. соч. С. 312. (назад)
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №2,2001
Принцип прямого действия Конституции породил проблему взаимодействия Конституционного Суда и судов общей и арбитражной юрисдикции. Ч. 4 ст. 125 Конституции РФ в качестве одного из полномочий Конституционного Суда предусматривает проверку конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов. Конституция не устанавливает обязанности судов обращаться в Конституционный Суд с запросом, следовательно, буквальное толкование Конституции позволяет сделать вывод, что это право суда, рассматривающего то или иное конкретное дело.
Вместе с тем, ст. 101 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” гласит: “Суд при рассмотрении дела в любой инстанции, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности данного закона”. Иначе говоря, федеральный конституционный закон превращает вышеуказанное право в обязанность, что, на наш взгляд, существенно ограничивает право судов непосредственно применять конституционные нормы.
Пытаясь урегулировать огрехи законодателя, Пленум Верховного Суда Российской Федерации 31 октября 1995 г. принимает Постановление №8 “О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия”, где, в частности, разъясняет следующее: “Согласно части 1 статьи 15 Конституции Российской Федерации Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. В соответствии с этим конституционным положением судам при рассмотрении дел следует оценивать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию в качестве акта прямого действия (выд. мной — Х.Г.).
Суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию, в частности:
а) когда закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы и обязанности человека и гражданина и другие положения;
б) когда суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории Российской Федерации до вступления в силу Конституции Российской Федерации, противоречит ей;
в) когда суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в действие Конституции Российской Федерации, находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции;
г) когда закон либо иной нормативный правовой акт, принятый субъектом Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, противоречат Конституции Российской Федерации, а федеральный закон, который должен регулировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует”1.
И только “в случае неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон, суд, исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации, обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о конституционности этого закона” (п. 3 Постановления). Как видим, Верховный Суд признал за судами общей юрисдикции право, а не обязанность обращения в Конституционный Суд.
Несколько ранее аналогичная позиция была высказана в Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию “О действенности государственной власти в России” от 16 февраля 1995 г., где, в частности, говорилось следующее: “Любой суд, в отличие от всех государственных органов, не сразу воспринимает закон как безусловный приказ, а сначала оценивает его с точки зрения соответствия Конституции. Нередко противоречие закона Конституции обнаруживается при рассмотрении конкретного дела. В этом случае у суда общей юрисдикции есть право обратиться в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности закона, примененного или подлежащего применению в деле”2.
Попытка толкования и согласования принципа прямого действия Конституции и норм федерального конституционного закона была предпринята некоторыми учеными и практиками.
Рядом авторов высказано мнение, что суды вправе применять Конституцию лишь при наличии пробелов в правовом регулировании. Во всех остальных случаях они должны обращаться в Конституционный Суд3. В противоположность этому другие, утверждая об ошибочности данной точки зрения, полагали, что “…положения ч.4 ст. 125 Конституции РФ нельзя рассматривать как обязывающие суды общей юрисдикции или арбитражные суды направлять в Конституционный Суд запросы о конституционности законов…они только вправе, но не обязаны это делать”4.
По мнению Т.Г. Морщаковой, “суды общей и арбитражной юрисдикции должны обеспечивать согласованность с Конституцией как своих решений по отдельным делам, так и судебной практики в целом. Реализуя эту ответственность, они не только вправе, но и обязаны в определенных ситуациях обращаться с запросом о конституционности закона в Конституционный Суд.
Указанная обязанность вытекает из буквального смысла ст. 101 комментируемого закона. Она возлагается на суд общей и арбитражной юрисдикции как в тех случаях, когда он считает невозможным разрешить дело до проверки Конституционным Судом конституционности подлежащего применению закона, так и тогда, когда суд отказывается от применения неконституционного закона, основывая свое решение по делу непосредственно на конституционных нормах. Дополнительным аргументом в пользу такого вывода является то, что запрос суда общей или арбитражной юрисдикции о конституционности закона допускается в любой стадии рассмотрения дела, значит, и после вынесения решения по существу с применением непосредственно конституционных норм”5.
Кроме того, Т.Г. Морщакова полагает, что в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. “дается неточное разъяснение, поскольку обращение других судов с запросом в Конституционный Суд рассматривается лишь как способ преодоления сомнений по поводу конституционности закона, когда они не могут быть устранены рассматривающим дело судом. Это ведет к неосновательному освобождению судов от обязанности обратиться в Конституционный Суд в случаях, когда они отказываются от применения неконституционного закона, разрешая дело на основании Конституции”6.
Н.В. Варламова критикует данную позицию и считает ее надуманной. Она полагает, что законодатель исходил из необходимости именно предварительного (а не последующего) обращения в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности подлежащего применению закона. В противном случае утрачивается сам смысл данного законоположения7.
Аналогичный вывод был сделан Конституционным Судом. В своем Постановлении от 16 июня 1998 г. по делу о толковании отдельных положений ст. 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации он указал, что “предусмотренное статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации обращение иных судов в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, если суд приходит к выводу о несоответствии закона Конституции Российской Федерации, не может рассматриваться только как его право, — суд обязан обратиться с таким запросом, чтобы не соответствующий Конституции Российской Федерации акт был лишен юридической силы (часть 6 статьи 125) в конституционно установленном порядке, что исключило бы его дальнейшее применение (выд. мной — Х.Г.).
Данная обязанность судов вытекает из возложенного на них, как на независимые органы правосудия, конституционного полномочия обеспечивать судебную защиту прав и свобод человека, включая равенство перед законом и судом (ст. 18, 19 и 46), подчиняясь при этом Конституции Российской Федерации и федеральному закону (ст. 120).
Отказ от применения в конкретном деле закона, неконституционного с точки зрения суда, без обращения в связи с этим в Конституционный Суд Российской Федерации противоречил бы и конституционным положениям, согласно которым законы действуют единообразно на всей территории Российской Федерации (ст. 4, 15 и 76), и в то же время ставил бы под сомнение верховенство Конституции Российской Федерации, так как оно не может быть реализовано, если допускается разноречивое толкование различными судами конституционных норм”8. Другими словами, “суд общей юрисдикции или арбитражный суд, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации федерального закона или закона субъекта, не вправе применить его в конкретном деле и обязан обратиться в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности этого закона”9.
Данное постановление вызвало среди научных и практических работников множество вопросов и сомнений10, как представляется, вполне обоснованных по следующим причинам. Ч. 2 ст. 120 Конституции Российской Федерации предусматривает: “Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом”. Эти положения развивает ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” от 31 декабря 1996 г., которая гласит: “Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими большую юридическую силу”11.
Буквальное толкование названных положений закона позволяет сделать вывод о том, что если при рассмотрении дела суд установит несоответствие закона Конституции, он должен руководствоваться непосредственно конституционными нормами.
Как верно указывает В.В. Ершов, ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации и ст. 101 Федерального конституционного закона оперируют формулой “закон, примененный или подлежащий применению”, что дает судам основание применять при рассмотрении и разрешении дела непосредственно нормы Конституции до обращения в Конституционный Суд12.
Вместе с тем некоторыми учеными высказываются определенные опасения относительно судейского профессионализма. “Не страшно, если суд решит применить Конституцию и тут же отправит сомнительный закон на проверку в Конституционный Суд (а потом исправит свое решение, если закон будет признан конституционным). Но если суды начнут отменять законы, не обращаясь в Конституционный Суд, — это страшно и будет грозить эрозией законности. Проверка конституционности законов — дело достаточно сложное и тонкое, требующее от судей весьма высокой квалификации, и не случайно, что Конституция отнесла эту функцию к компетенции специализированного органа, действующего строго коллегиально. Крайне нежелателен отказ от применения закона, добротного с точки зрения конституционности, если к этому прибегает недостаточно компетентный и не застрахованный от ошибки судья”13.
Однако таких авторов меньшинство. Полагаем, что проблема компетентности судей должна решаться не путем ограничения их полномочий и запрета самостоятельно применять положения Конституции до вынесения постановления Конституционным Судом, а несколько иначе. В приведенной цитате речь идет о следствии, устранять же нужно причину. Необходимо установить более жесткие требования к кандидатам на должности судей, и тогда вопрос об их некомпетентности не будет стоять столь остро.
Возвращаясь к рассматриваемой проблеме, следует сказать, что направление запроса после вынесения судом решения по делу действительно не противоречит ст. 101 Федерального конституционного закона. При этом, по мнению Л.В. Лазарева, достигается двойной эффект: суд в конкретном деле не применяет неконституционный, с его точки зрения, закон, защищая на основе Конституции права конкретных лиц, участвующих в деле, а, обращаясь одновременно с запросом в Конституционный Суд, инициирует проверку конституционности подлежавшего применению закона, признание которого неконституционным, утрата в связи с этим силы и исключение его из правовой системы защитит права не только тех лиц, в конкретном деле которых суд непосредственно применил Конституцию, игнорируя такой закон, а права всех лиц, других субъектов права, на которых распространяется действие этого закона14. Разделяет указанную точку зрения Н.В. Витрук, полагающий что вопрос о проверке конституционности закона может быть поставлен судом как до, так и после вынесения решения по делу15. Б.С. Эбзеев же считает, что в случае, когда суд общей юрисдикции, рассмотрев дело, вынес решение, исходя непосредственно из конституционной нормы, не ссылаясь на неконституционный (по его мнению) закон, он не вправе, а обязан обратиться в Конституционный Суд с запросом о проверке конституционности этого закона16. Эта точка зрения представляется более логичной и правильной. И вот почему.
Признание неконституционным и неприменение судом того или иного нормативно-правового акта или его части вовсе не означают, что данный акт или его часть утратили силу. Несмотря на то, что права гражданина или юридического лица будут защищены в данном конкретном деле со ссылкой непосредственно на статьи Конституции, непримененный нормативно-правовой акт сохраняет свою силу. Это, кстати, было отмечено в особом мнении судьи Г.А. Гаджиева к Постановлению Конституционного Суда от 16 июня 1998 г., где он указал, что “выводы судов о противоречии нормы закона Конституции Российской Федерации не означают признание ее утратившей силу…”17. Суд вправе лишь вынести частное определение (постановление) и обратить внимание органа или должностного лица, издавшего такой акт, на необходимость привести его в соответствие с законом либо отменить. Вместе с тем, другие суды не застрахованы от ошибки применения такого акта. Очевидно, что подобная ситуация вряд ли будет способствовать единообразию судебной практики. В связи с этим обращение суда (общей или арбитражной юрисдикции) с запросом в Конституционный Суд после рассмотрения и разрешения дела на основе конституционных норм будет способствовать устранению неконституционных актов из российской правовой системы, и, как следствие, укреплению законности в стране.
Думается, вопрос о приведении в соответствие норм Конституции и двух федеральных конституционных законов следовало бы разрешить на законодательном уровне. На сегодняшний же день этим занимаются два высших судебных органа, что, на наш взгляд, несколько не отвечает их целям и задачам, по сути, они выступают судьями в своем собственном деле.
Возвращаясь к Постановлению Конституционного Суда от 16 июня 1998 г., хотелось бы обратить внимание еще на один момент. В Постановлении сказано, что “обращение в Конституционный Суд Российской Федерации обязательно и в тех случаях, когда суд при рассмотрении конкретного дела приходит к выводу о неконституционности закона, который принят до вступления в силу Конституции Российской Федерации и применение которого должно быть исключено в соответствии с пунктом 2 ее Заключительных и переходных положений”. Однако с данным разъяснением Конституционного Суда вряд ли можно согласиться по следующим причинам.
Пункт 2 разд. второго “Заключительные и переходные положения” Конституции РФ закрепляет, что законы и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступления в силу настоящей Конституции, применяются в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации. Полагаем, что буквальное толкование данного конституционного положения предоставляет судам право не применять нормативно-правовые акты, принятые до 25 декабря 1993 г., без обращения в какие-либо другие инстанции, в том числе Конституционный Суд.
Следует отметить, что рассматриваемая проблема обсуждалась еще при подготовке проекта Закона “О Конституционном Суде РСФСР” в 1991 г., несмотря на то, что в Конституции РСФСР 1978 г. принцип прямого ее действия не был закреплен. На обсуждение был поставлен вопрос о том, “может ли районный или областной судья отказаться применять закон, если он противоречит Конституции, либо суждение такого уровня доступно лишь немногим гражданам, удостоенным чести заседать в Конституционном Суде. Судье предлагалось, столкнувшись с подобным казусом, приостанавливать производство по уголовному или гражданскому делу, обращаться в Конституционный Суд с просьбой о даче разъяснения и потом применять к конкретным людям, даже вопреки собственному внутреннему убеждению, закон в чужом толковании”18. Однако этот громоздкий порядок был отвергнут.
Целесообразно рассмотреть еще один момент. В п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. говорится, что суд, исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции РФ, обращается с запросом в Конституционный Суд лишь в случае действительной неопределенности в вопросе о том, соответствует ли примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон Конституции РФ. Означает ли это, что запрос направляется в тех случаях, когда суд сомневается — применять или не применять?
В.В. Ершов считает, что в обычной практике, если нормативно-правовой акт очевидно не соответствует Конституции РФ, такой необходимости у суда нет. В качестве примера им приводится случай ограничения прав и свобод человека и гражданина не федеральными законами (как это предусмотрено ч. 3 ст. 55 Конституции РФ), а законами субъектов РФ19.
Вместе с тем, представляется разумным замечание Л.В. Лазарева относительно того, что неопределенность в вопросе о конституционности закона — в смысле сомнения суда — является недостаточным поводом для обращения в Конституционный Суд20. В качестве аргумента он ссылается на ст. 101 Федерального конституционного закона, согласно которой суд должен прийти к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, примененного или подлежащего применению в рассматриваемом им деле, и привести правовое обоснование своей позиции (п. 8 ч.2 ст. 37 закона)21. Аналогичное мнение высказано Н.В. Витруком22.
Полагаем, что с этим стоит согласиться. Позиция В.В. Ершова не имеет под собой достаточных оснований, поскольку она не учитывает случаи обращения суда с запросом после рассмотрения дела по существу. Что будет означать неопределенность в этом случае?
Кроме того, в самом Постановлении Пленума Верховного Суда от 31 октября 1995 г. указывается, что в запросе о проверке конституционности примененного или подлежащего применению закона суд в соответствии с требованиями ст. 37 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” должен указать точное название, номер, дату принятия, источник опубликования и иные данные о подлежащем проверке законодательном акте, а также мотивы, по которым суд пришел к выводу о направлении указанного запроса (выд. мной — Х.Г.).
Подводя итог, необходимо сказать следующее. Взаимодействие Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ должно основываться на невмешательстве в компетенцию друг друга. Для этого нужно на законодательном уровне четко определить компетенцию одного и другого по проверке конституционности нормативно-правовых актов.
К сожалению, Конституция Российской Федерации и Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации” оставляют без внимания вопрос о том, кто и в каком порядке проверяет соответствие Конституции РФ нормативных актов федеральных министерств и ведомств, нормативных актов субъектов Российской Федерации по предметам их ведения. Частично ответ на этот вопрос содержится в нормах Гражданского процессуального кодекса РСФСР, ст. 116 которого предусматривает возможность оспаривания в Верховном Суде РФ нормативных актов министерств и ведомств, касающихся прав и свобод граждан. Однако это не снимает всех проблем. Более того, возникают все новые и новые вопросы, решение которых требует не только глубокого теоретического переосмысления, но практической реализации в виде четких законодательных установлений.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. №1. (назад)
2 См.: Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию. С. 81-82. (назад)
3 См.: Собакин В., Страшун Б. В защиту Закона о Конституционном Суде // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 1995. №1 (10). С. 73. (назад)
4 Жуйков В.М. Судебная защита прав граждан и юридических лиц. М., 1997. С. 219-220. (назад)
5 Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации”. Комментарий. М., 1996. С. 314. (назад)
6 Там же. (назад)
7 См.: Правовое государство, личность, законность. М., 1997. С. 110. (назад)
8 Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. №5. (назад)
9 Там же. (назад)
10 См., например: Грось Л. Акты Конституционного Суда РФ и право на судебную защиту // Российская юстиция. 1998. №11. С. 3-4; №12. С. 9-10; Ершов В. Прямое применение Конституции РФ // №9. С. 2-4; №10. С. 2-4; его же. Конституция — закон прямого действия // Юридический вестник. 1999. №6. С. 4-5 и др. (назад)
11 См.: Собрание законодательства РФ. 1997. №1. Ст. 1. (назад)
12 См.: Комментарий к постановлениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по гражданским делам / Под ред. В.М.Жуйкова. М., 1999. С. 46-47. (назад)
13 Баглай М.В. Государство и право. 1998. №2. С. 5-6. (назад)
14 См.: Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. М., 1998. С. 302. (назад)
15 Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. М., 1998. С. 312. (назад)
16 Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд. М., 1997. С. 56-57. (назад)
17 Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. №5. (назад)
18 Пашин С. Портрет Конституционного Суда // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 1993. №2 (3). С. 29. (назад)
19 См.: Комментарий к постановлениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по гражданским делам. С. 47. (назад)
20 Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Указ. соч. С. 303. (назад)
21 Там же. (назад)
22 Витрук Н.В. Указ. соч. С. 312. (назад)
Опубликовано 23 сентября 2004 года
Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Проблема взаимодействия Конституционного Суда Российской Федерации и иных судов
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1095956051 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций