МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО (последнее)
Государство и частное предпринимательство: история возникновения "большого бизнеса" в США
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
АВТОР: М. В. Анджелова
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №7,2000
В связи с переходом Российской Федерации на рыночные отношения и развитием частного сектора в экономике становится особенно актуальной проблема его взаимоотношений с публичной властью. Российские предприниматели и должностные лица управленческих структур все чаще обращаются к зарубежному опыту.
Одна из наиболее интересных моделей государственного регулирования деятельности частных предприятий создана Соединенными Штатами Америки, где уже к концу XIX в. частный сектор развился до небывалых масштабов.
Огромные частные предприятия появились здесь намного раньше, чем в Европе, и вызвали сильную политическую реакцию. Возникновение и развитие в государственном аппарате США функций по регулированию деятельности частных предпринимателей и монополий относится ко второй половине XIX века. Взаимодействие государственного и частного секторов в США — один из самых популярных сегодня предметов исследования как для американских, так и для зарубежных юристов.
США — единственная, кроме Южной Кореи, страна, где авиаиндустрия является полностью частной отраслью. США также единственная страна с полностью частной сетью телекоммуникаций и одна из немногих стран, не имеющих государственных предприятий в области нефтяной, газовой и сталелитейной промышленности. Частные охранные компании США насчитывают большее количество сотрудников, чем муниципальные отделы полиции. Не многие также знают, что в некоторых штатах США частные фирмы управляют тюрьмами1. А прогнозы погоды, составляемые частными компаниями, смело конкурируют с прогнозами государственной службы. Почтовые посылки, некогда доставляемые в дома американцев только государственной службой, отныне нередко доставляются частными перевозчиками (типа ЮПС). Национальные парки и лесопарки, находившиеся в управлении соответствующих государственных служб, теперь также управляются частными организациями — экологи считают, что большее число частноуправляемых парков улучшило бы состояние окружающей среды2.
Необходимо заметить, что между количеством государственных предприятий, с одной стороны, и состоянием национальной экономики — с другой, отсутствует четкая взаимозависимость. В некоторых странах (Германия, Бразилия) экономические показатели существенно возросли за последние двадцать лет при большом объеме государственной собственности, а в других странах с таким же прогрессивным развитием экономики (Япония) объем государственной собственности оказался относительно невелик. То же можно сказать и о странах, экономика которых находилась практически на одном уровне (Канада, США, Великобритания), — если в США и Канаде государственный сектор был незначительно развит, то в Великобритании насчитывалось много государственных предприятий3.
Конечно, государственная собственность на соответствующие отрасли промышленности — только один из способов государственного вмешательства в экономику страны. Другой показатель, отражающий степень государственного вмешательства в экономику, — объем и коэффициент роста государственных затрат. В США объем государственных затрат ниже, чем в других индустриально развитых странах с рыночной экономикой, а коэффициент роста самый низкий. В качестве процента валового национального продукта государственные расходы остаются практически на одном и том же уровне на протяжении последних двух десятилетий4.
Нужно также отметить тенденцию перехода от федеральных расходов к расходам штатов, в основном через систему “перераспределения доходов”.
Однозначно можно сказать, что влияние государства на национальную экономику не может измеряться лишь процентом вышеуказанных расходов.
Регулирующая деятельность государства стимулирует расходы частного сектора, которые в ином случае не были бы произведены. Огромные инвестиции компаний-производителей, направленные на борьбу с загрязнением окружающей среды, множество других “дорогостоящих” требований государства и составляют скрытое влияние публичного сектора. А налоговые законы решающим образом воздействуют на инвестиционную деятельность частного сектора.
Американские правоведы часто размышляют над вопросом, кто работает эффективнее: государственные ведомства или частные компании, понимая под эффективностью достижение лучшего результата при одинаковом количестве выделенных ресурсов. В 1982 г. экономист Т. Борчердинг пришел к выводу, что в 40 из 50 рассмотренных случаев частные предприятия за ту же цену, что и государственные, оказывали свои услуги более эффективно, в трех других случаях услуги государственных организаций оказались менее дорогостоящими, а в остальных семи — разницы обнаружено не было5. В 1987 г. И. Савас провел новые исследования и получил сходные результаты6 : из 14 сравниваемых случаев оказания услуг 11 свидетельствовали о большей эффективности частных компаний7.
Преимущество частных предприятий США в сфере оказания своих услуг можно, наверное, объяснить тремя причинами: меньшие затраты на рабочую силу, более эффективное управление, наличие сильной конкуренции. Фирмы предоставляют своим сотрудникам более короткие отпуска и меньшие пенсионные льготы, экономя тем самым ресурсы. Конкуренция при этом, пожалуй, самый важный фактор. Если государственное ведомство заключает долгосрочный контракт на предоставление каких-либо услуг лишь с одной компанией, качество их зачастую бывает ниже, чем тогда, когда эти услуги оказывают несколько компаний8.
Большинство ученых считают, что правительства других стран склонны стимулировать и поощрять развитие частных предприятий, в то время как в США их деятельность склонны удерживать в определенных рамках. При этом они часто обращаются к опыту конца XIX—начала ХХ вв., когда, не считаясь с интересами государства, нажили свое состояние такие “бароны-грабители”, как Дж. Рокфеллер, Дж. Гоулд и Дж. Дьюк. Эту эпоху именовали по-разному: М. Твен назвал ее “веком озолочения”, а один из знаменитых ученых В.Л. Паррингтон — “большим барбекю”: “поваром” был большой бизнес, “тушей” — американский народ9.
В 20-х гг. нашего века нападки на большой бизнес улеглись. Но кризис 1929 г. и Великая депрессия, казалось, подтвердили мнение о том, что частный бизнес, который, по общему разумению, и стал их причиной, прогнил. Американскому народу был брошен вызов, восстановление порядка он видел в жестком регулировании экономики. Ф. Д. Рузвельт определил это как “Новый курс для американского народа”. Его доминирующей административной стратегией стало создание новых ведомств в системе государственного аппарата и независимых агентств (Комиссия ценных бумаг и биржевых операций, например). Расширение государственного аппарата было направлено на усиление государственного регулирования экономики и смягчение капиталистических противоречий. Объем президентских полномочий по контролю за бюрократическим аппаратом также был существенно расширен посредством численного увеличения администрации президента10.
Ставшее явным настороженное отношение американцев к бизнесменам в середине ХХ в., было бы непонятно в середине XIX в. Великие лидеры того времени А. Линкольн, Ф. Дуглас обычно не постулировали дихотомию между интересами частного предпринимательства и американского народа. Напротив, они рассматривали их идущими рука об руку. В этот период имели место многочисленные раздоры между “воинствующими экономическими интересами”: плантаторы с юга против текстильных магнатов с севера страны; промышленники против членов профсоюзов; грузоотправители против железнодорожников. Однако основного разделения между интересами частных предпринимателей, с одной стороны, и народа — с другой, не существовало. Для экономической политики XIX в. было характерно масштабное содействие частным предприятиям путем поддержки в строительстве каналов, железных дорог и других “внутренних усовершенствований”11.
То, что внесло стихийное изменение в отношение американцев к вопросу взаимодействия частного и публичного секторов, вероятно, было связано с внезапным ростом большого бизнеса. Эта глубинная тенденция берет свое начало еще в 50-е гг. XIX в. — вследствие усовершенствования транспорта, коммуникационных систем и производственных технологий, а развилась она с 1880 по 1910 г. До того ни одно частное предприятие, ни одна отрасль промышленности не имели больших масштабов. Даже крупные заводы обычно нанимали не более нескольких сотен рабочих. До 70-х гг. XIX в. капитал самых больших производственных компаний, как правило, составлял менее 1 млн. долларов12.
Со сменой всего только одного поколения ситуация изменилась. К 1890 г. каждая из нескольких железных дорог нанимала на работу уже более чем 100 тысяч рабочих. Малые предприятия стали менее значимы как работодатели. К 1914 г. приблизительно треть рабочей силы была занята на заводах, насчитывавших 500 рабочих или более13. К 1900 г. Нефтяная Компания Дж. Рокфеллера разрослась до крупнейшей мультинациональной корпорации с капиталом в 122 млн. долларов. Табачная Компания Дж. Дьюка прошла через ряд слияний с другими компаниями и, пережив внутренний рост, в 1904 г. капитализировала 500 млн. долларов (в 1890 г. — 25 млн. долларов). Кульминационным моментом стало создание в 1901 г. Сталелитейной корпорации — ее капитал составил 1,4 млрд. долларов. Эта сумма находилась за пределами воображения большинства граждан и превратилась в символ новой мощи американской экономики14.
С ростом большого бизнеса термин “частное предприятие” приобрел другое значение. Если раньше он означал свободу, то теперь — опасность. Частные предприятия “угрожали” США. Они, без сомнения, стали той самой централизованной властью, против которой отцы-основатели свершили свою революцию.
С возникновением большого бизнеса начали изменяться и размеры публичного сектора, но не так быстро. В 1871 г., накануне создания первых крупных бизнес-трестов, только 51% гражданского населения был занят в государственной сфере; из них почти 37% работали в почтовой службе и лишь оставшиеся 14% управляли страной, население которой несколько превышало 40 млн. жителей. За 30 лет (1871—1901) число занятых в государственной сфере увеличилось по сравнению с прежними показателями, но все равно составило лишь небольшой процент. Даже в 1901 г., когда была создана Сталелитейная корпорация, коэффициент работающих в сфере государственного управления в масштабах населения страны был равен 1 к 751. Самое большое увеличение числа лиц, занятых в сфере государственного управления, происходило в годы Нового курса Рузвельта и Второй мировой войны, когда этот коэффициент составлял уже 1 к 184, а в 1980 г. — 1 к 10215.
В США рост большого бизнеса предшествовал росту государственного аппарата. В Великобритании, Франции, Германии и Японии разросшийся бюрократический механизм был запущен в действие задолго до появления большого бизнеса. Кроме того, каждая из этих стран прошла через этап феодализма, существенно затянувшего их экономическое развитие. Когда большой бизнес возник в США, не было никакой другой силы, которая могла бы компенсировать и смягчить его влияние: ни аристократии, ни гильдий, ни рабочих движений, ни влиятельной церкви. Именно в этом усматривается причина того, что американский бизнес развился так молниеносно16.
Почти все фирмы-гиганты, возникшие на рубеже XIX и ХХ вв., вели промышленную деятельность. Большинство из них занимались производством пищевой продукции, транспортного оборудования, переработкой нефти, металлургией. Система управления такого рода крупными промышленными компаниями существенно отличалась от того, что имело место в маленьких ремесленных мастерских довоенной эпохи. Мелкие предприниматели придавали особо важное значение личным связям в управлении своим делом и благоприятствовали созданию “семейной атмосферы”. Отныне происходит бюрократизация управления большим бизнесом в силу усложнения структуры компаний. Офисы разделяются на функциональные департаменты, управляемые специальными лицами — менеджерами, которые в свою очередь группируются в комитеты по руководству различными отраслями компании17. С этого момента появляются управленческие иерархии.
Однако не все ученые благосклонно отнеслись к усложнению административной структуры компаний. В своей книге “Предприниматель” О. Коллинз и Д. Мур пишут, что в отличие от “члена большой команды” крупного промышленного предприятия мелкий предприниматель отождествляет себя со своей компанией, наблюдая весь процесс, трансформирующий его идеи в готовую продукцию. Этот моральный стимул, придающий “чувство завершенности” в работе, всегда имел большое значение для предпринимателей; у менеджеров крупных корпораций его нет18. Но значит ли это, что нанятый управляющий крупной корпорации, не имеющий такого стимула, будет работать менее эффективно?
Вряд ли ответ может быть положительным: ведь в подавляющем большинстве крупных американских корпораций менеджеры наделяются обширными полномочиями — вплоть до увольнения своих подчиненных. Их материальная компенсация достаточно велика и, как правило, не зависит от объема произведенной продукции; кроме того, им часто предоставляются гибкие системы скидок на различные виды социальных услуг19, а профессиональный интерес менее всего зависит от размеров компании; наконец, трудно представить крупное предприятие, управляемое лишь одним менеджером-собственником, — едва ли это управление можно было бы назвать в полной мере эффективным. Таким образом, представляется, что изменение размеров компании должно иметь следствием и изменение ее административной структуры.
В развитие этой мысли хочется назвать ряд имен исследователей. Так, правовед Д. Солтов считает, что при увеличении компании владелец-менеджер, самостоятельно выносящий решения, непременно столкнется с необходимостью бюрократизировать управление20. Другой ученый, А. Чандлер, также считает, что стратегия роста требует изменения административной структуры. Он говорит: “Структура следует за стратегией”21.
И тем не менее существуют другие точки зрения. Б. Еммет и Дж. Дженк, проведя анализ деятельности предприятий малого бизнеса в США после появления крупных компаний, пришли к выводу, что структура компании предопределяет ее стратегию. Осознавая появление жесткой конкуренции с развитием большого бизнеса и не стремясь в нее вступать, многие малые предприятия без изменения своей структуры определили выгодную для себя стратегию функционирования в качестве дистрибьюторов продукции крупных корпораций или их поставщиков22. Эту точку зрения можно принять с определенной долей условности; в большей степени подтверждается мнение А. Чандлера. В основе определения стратегии функционирования компании лежит множество факторов и организационно-правовая форма или структура компании играет здесь меньшую роль по сравнению с размером ее капитала или реальной возможностью расширения клиентской базы. Поэтому структура компании — далеко не единственная детерминанта ее стратегии.
Отношение американцев к большому бизнесу было неоднозначным: часть воспринимала его как рост качества жизни, повышение эффективности производства, другая — продолжала “симпатизировать” предприятиям малого бизнеса23. Кроме того, эти отношения были обусловлены обстоятельствами, складывавшимися на том или ином историческом этапе. Условно можно выделить три стадии с 1879 года по 1914-й. Первая характеризовалась улучшением национальной экономики, повлекшим благосклонное отношение специалистов к большому бизнесу, — они видели в этом заслугу крупных компаний. Фермеры, недовольные падением цен, напротив, видели в них разрушительную силу. Такое же негативное отношение сложилось и у рабочих, опасавшихся, что крупные компании окажут пагубное влияние на уровень заработной платы, продолжительность рабочего дня и условия труда. Кризис в экономике середины 90-х гг. ознаменовал начало второго этапа повышенной враждебности рабочих к такого рода предприятиям. Стабилизация экономики в конце 90-х гг. подняла рейтинг крупных предприятий вследствие эффективности их деятельности и изобилия товаров на рынке24.
Все больше американских исследователей стали относиться к малому бизнесу как к анахронизму, и их постепенное смещение предприятиями большого бизнеса уже представлялось естественной эволюцией25. С. Флоренс пишет: “Широкомасштабное производство, осуществляемое на крупных предприятиях и заводах, имеет своим результатом максимальную эффективность”26. Видимо, на том историческом этапе, когда появились и развились крупные промышленные предприятия, большинству ученых казалось, что с рационализацией экономики малый бизнес постепенно исчезнет. Однако сегодня мы видим, что эти ожидания не оправдались. И здесь хочется согласиться с мнением К. Майера: “В той же экономической среде, которая благоприятствовала развитию крупных корпораций, предприятия малого бизнеса продолжали занимать важное положение в американской системе ценностей как символ возможности и предприимчивости”27.
По мнению А. Кола, предприятия малого бизнеса должны рассматриваться как неотъемлемая часть целостной системы бизнеса28. В этой связи уместно привести точку зрения британского экономиста С. Прайса: “Каким бы парадоксом это ни казалось, Америка, представляемая домом для большого бизнеса, в определенном смысле также является домом для малого бизнеса”29. Сравнив промышленные организации Великобритании и США, он определил, что в США значительно больше крупных производственных компаний и предприятий малого бизнеса, но меньше предприятий средних масштабов. При этом на предприятиях, насчитывающих менее 100 человек, было занято большее число рабочих от общего процента трудящихся производственной сферы30. Таким образом, это исследование подтверждает устойчивое положение предприятий малого бизнеса на американском рынке: они “не ушли” из промышленности США.
В некоторых отраслях промышленности: обработка кожи, производство мебели, лесопильный бизнес — предприятия большого бизнеса не успели развиться31. Большинство малых предприятий добивались успеха, выпуская продукцию, резко отличающуюся от такой же продукции крупных предприятий32, внедряя новые методы производства33. Малые предприятия занимали устойчивое положение на рынке, находя нишу, в которой они были “изолированы” от конкуренции как с крупными предприятиями, так и с небольшими компаниями34. Малые предприятия часто делали работу на индивидуальный заказ, предоставляя своим клиентам уникальные услуги. Некоторые из них специализировались в производстве продукции для ограниченного числа лиц, избегая тем самым конкуренции с большим бизнесом, так как крупные предприятия производили продукцию широкого потребления35.
Безусловно, сегодня трудно однозначно заявить, что предприятия малого бизнеса не исчезнут в будущем. Однако их не стоит рассматривать как пережитки прошлого, они скорее представляют собой ту часть структуры бизнеса США, которая играет значительную роль в современном индустриально развитом обществе и осуществляет специфические функции, ориентируясь на индивидуального потребителя.
Неоднозначное отношение к большому бизнесу наблюдалось и у государства. США были единственной страной, которая приняла ряд законов по регулированию большого бизнеса еще на самом раннем этапе его развития. В 1890 г. Конгресс принял Закон Шермана, в котором говорится, что любой договор, объединение в форме треста или какой-либо иной форме или сговор, направленные на ограничение коммерческой деятельности в пределах нескольких штатов или с иностранными государствами, объявляются незаконными. Любое лицо, заключающее такой договор или вступающее в такое объединение или сговор, считается виновным в совершении фелонии и, будучи осужденным вследствие этого, наказывается штрафом, не превышающим 10 000 000 долларов в том случае, если это корпорация, и 350 000 долларов, если это какое-либо лицо. Штраф может быть заменен тюремным заключением, не превышающим трех лет, но по усмотрению суда могут быть применены оба вида наказания. Любое лицо, которое монополизирует, или делает попытку монополизировать, или вступает в объединение или сговор с другим лицом, чтобы монополизировать какую-либо часть коммерческой деятельности в пределах нескольких штатов или с иностранными государствами, также считается виновным в совершении фелонии и к нему применяются вышеуказанные меры наказания36.
Хотя ограничение коммерческой деятельности и объявляется незаконным, тем не менее признается необходимость установить “разумные” ограничения, не наносящие вред обществу и не препятствующие созданию новых фирм. Установление ограничений закон отдал на усмотрение судам. Судебная практика по этим вопросам была изменчива: по ряду дел в середине 90-х гг. федеральные суды разрешили применить “разумные” ограничения, но в дальнейшем судьи были более строги и запретили почти все виды ограничений37. В 1911 г. Верховный Суд США дал толкование Закона Шермана, согласно которому существование крупных компаний разрешалось при условии, что они достигли таких масштабов своей деятельности “разумными способами”.
В 1914 г. Конгресс принял Закон Клейтона и Закон о Федеральной торговой комиссии, учредивший это ведомство. Оба закона стали своего рода компромиссом между различными группами предпринимателей и политиков. Представители деловых кругов нередко обсуждали целесообразность государственного органа, наблюдающего за условиями конкуренции, и к 1914 г. они окончательно пришли к выводу, что такой орган необходим. Мелкие предприниматели (розничные торговцы) выступали за создание органа, контролирующего монополистическую деятельность крупных компаний, которые могли стать причиной их финансовой несостоятельности. Крупные же компании были заинтересованы в определенности взаимоотношений с органами федеральной власти и нуждались в создании органа, который ясно очертил бы дозволяемые методы конкуренции.
Закон о Федеральной торговой комиссии объявил “недобросовестные методы конкуренции незаконными” и наделил Комиссию полномочиями определять случаи недобросовестной конкуренции, расследовать обстоятельства по делу, возбуждать административное разбирательство и давать распоряжения нарушителям о прекращении и воздержании от недобросовестных методов ведения конкуренции. Комиссия следит также за соблюдением антимонопольных законов через свое Бюро по конкуренции. Другая ее важная функция — защита прав потребителей. Этим занимается соответствующее Бюро. Комиссия использует и административные, и судебные средства правовой защиты для принудительного исполнения законов38. Федеральная торговая комиссия — не единственное независимое ведомство, осуществляющее регулятивную функцию; в 1887 г. Закон о междуштатной торговле учредил такого рода комиссию, регулирующую перевозки между штатами.
Резко осудив все формы ценовой дискриминации как препятствия честной конкуренции, Закон Клейтона запретил определенные виды соединенного директорства. Он установил, что никакое лицо не может одновременно быть директором любых двух компаний, которые полностью или частично заняты в коммерческой деятельности и являются конкурентами по роду и месту деятельности, если каждая из компаний имеет капитал, остаток и неразделенную прибыль, которые в совокупности составляют более 10 000 000 долларов. Соединенное директорство не запрещается только в том случае, если конкурентные продажи одной из компаний составляют менее 1 000 000 долларов или менее 2% совокупных продаж этой компании или если конкурентные продажи каждой из компаний составляют менее 4% совокупных продаж каждой компании.
Закон Клейтона запретил также договоры, ограничивающие деятельность контрагента (механизмы, используемые крупными компаниями, с помощью которых они препятствуют установлению деловых контактов своих поставщиков и клиентов с фирмами-конкурентами)39.
США были также единственной страной, которая сделала попытку тщательного урегулирования деятельности железных дорог, как это предусмотрено Законом Хепберна (1906 г.). В других странах такие законы не были необходимы: либо железные дороги находились в собственности государства, либо частная компания, которой принадлежали железные дороги, была невелика по сравнению с таковой в США, где из-за большой территории железные дороги тянулись на длинные расстояния.
Законы о запрете монополий также не были сильно необходимы в Европе. И хотя в каждой из европейских стран имелись свои особенности, в целом политика Европы поощряла развитие гильдий и картелей, защищавших интересы малого бизнеса40. В США предприятиям малого бизнеса в большей степени угрожала опасность; их смещали или даже поглощали интеграционными мерами, типичными для американского большого бизнеса. Это происходило или посредством горизонтальной интеграции (поглощение путем слияния и приобретения), или вертикальной (смещение оптовых и розничных торговцев в малом бизнесе продолжающими расширяться фирмами-гигантами).
Из страны ферм и маленьких городков в довоенные годы США в начале ХХ в. превратились в страну заводов и крупных промышленных городов. В 20-е гг. все большее число американцев переселялось из деревень в города. Произошла индустриализация нации, что повлекло уменьшение численности американцев, зарабатывающих фермерством, и увеличение количества рабочих, занятых на производстве. Крупные промышленные предприятия достигли значительного размаха. Корпорации — юридическая форма большинства крупных предприятий и очень незначительного числа малых предприятий (они в основном оставались в единоличной семейной собственности) — производили около 3/4 промышленной продукции США.
Изменение социоэкономической картины американского общества привело к созданию новых организаций — таких, как профсоюзы, Национальная ассоциация промышленников, профессиональные общества типа Американской медицинской ассоциации, Американской ассоциации адвокатов, фермерские кооперативы, торговые ассоциации и торговые палаты41.
Предприятия, занятые в большом бизнесе, не скрывали своего неуважительного отношения к публичному сектору и в этом смысле завоевали плохую репутацию, которую нельзя было полностью компенсировать их заслугами.
Любопытно, что когда государственный аппарат начал расти, с позиций бизнеса это также рассматривалось как угроза, как новый вызов и претензия на власть, сконцентрированную в руках бизнесменов. В конечном счете рост государственного аппарата был воспринят большим бизнесом как незаконное вторжение Вашингтона в автономию власти, принадлежащей частным предприятиям. В расширении государственного аппарата бизнесмены однозначно усматривали уменьшение своей собственной свободы принятия решений42.
В других странах представители деловых кругов редко пользовались той автономией, что была у их американских коллег. Очень немногие европейские или японские бизнесмены сочли бы само собой разумеющимся то, что они могут выносить важные инвестиционные решения, не консультируясь с соответствующим государственным органом. Американские же бизнесмены возмутились, когда правительство США впервые утвердило такое правило в период Нового курса Рузвельта. Сегодня европейские деловые круги очень хотели бы иметь ту же степень свободы, какая есть у их американских коллег. Но едва ли это возможно — ведь даже национальная культура Европы и США отражала разницу в отношении к бизнесу: редко в американской истории предприниматели страдали от тех предрассудков, которые имели место в Европе и исходили от служителей церкви или земельной аристократии.
Занятие торговлей не снижало социального статуса американца. Основу зародившейся американской аристократии составило не земельное дворянство, а “деловое” дворянство (своего рода финансовая элита). Однако европейские и японские бизнесмены не завидуют тем отношениям, которые сложились у американского бизнеса с государством.
Напротив, они часто выражают удивление и растерянность по поводу их сопернического характера. Им сложно понять взаимную враждебность между двумя группами игроков, которых неамериканцы склонны считать союзниками.
--------------------------------------------------------------------------------
1 C.Jr. Wolf, Markets or Government/J.Q. Wilson, Bureaucracy: What Government Agencies Do and Why They Do It, Cambridge, Mass., 1989.
2 R. O’Toole, Reforming the Forest Service, Washington, D.C., 1988.
3 T. K. McCraw. The Public and Private Spheres in Historical Perspective/ Richard J. Stillman. Public Administration: Concepts and Cases. NJ, 1992. P. 456.
4 American Academy of Political and Social Science, Cameron, No.49, 1982.
5 T.E. Borcherding, W.W. Pommerhene and F. Schneider, Comparing the Efficiency of Private and Public Production: The Evidence from Five Countries, Zurich, 1982; C.Jr. Wolf, Markets or Government: Choosing between Imperfect Alternatives, Cambridge, Mass., 1988, P. 192-199; A.E. Boardman and A.R. Vining, Ownership and Performance in Competitive Environments: A Comparison of Private, Mixed and State-Owned Enterprises, Journal of Law and Economics, No.32,1989, P.1-33.
6 E.S. Savas, Privatization: The Key to Better Government, Chatham, N.J.,1987, P.58.
7 Ibid., P.126—127.
8 R.F. Teal, Contracting for Transit Service, Washington, D.C.,1988, P.50.
9 M. Josephson, The Robber Barons: The Great American Capitalists, NY, 1934.
10 D. R. Brand, Corporatism and the Rule of Law. NJ, 1988. P. 310.
11 C. Goodrich, Government Promotion of American Canals and Railroads, 1800-1890, NY, 1960.
12 A.D. Chandler, Government versus Business: An American Phenomenon, Business and Public Policy, Cambridge, Mass., 1977, pt.1.
13 J. James, Structural Change in American Manufacturing, Journal of Economic History, NY, 1983, P.433—460.
14 Ibid., pts. 2-4; J. Moody, The Truth about the Trusts, NY, 1904.
15 Bureau of the Census. U.S. Department of Commerce, No 8, 1975, P.1102—1103; Stat. Abstract No 6, P.264, 266-267, 1982/ Historical Statistics of the United States, Washington, D.C.
16 M. Keller, Public Policy and Large Enterprise: Comparative Historical Perspectives, Gottingen, 1979, P.515—531.
17 S. Bell, Productivity, Wages, and National Income, Washington, D.C.,1940, P.10.
18 O. F. Collins and D. G. Moore, The Enterprising Man, Michigan, 1964, P.112—115.
19 B.J. Stevens, Delivering Municipal Services Efficiently: A Comparison of Municipal and Private Service Delivery. A technical report prepared by Ecolada, Inc., for the U.S. Department of Housing and Urban Development, Office of Policy Development and Research, June 1984, P. 545—550.
20 J.H. Soltow, Origins of Small Business and the Relationships between Large and Small Firms: Metal Fabricating and Machinery Making in New England, 1890—1957/ S.W. Bruchey, Small Business in American Life, NY, 1980.
21 A. D. Chandler, Jr., Strategy and Structure: Chapters in the History of the Industrial Enterprise, Cambridge, Mass., 1962, P.14.
22 B. Emmet and J.E.Jenck, Catalogues and Counters: A History of Sears, Roebuck and Company, Chicago, 1950. P. 402.
23 E.W. Hawley, The New Deal and the Problem of Monopoly, Princeton, NJ, 1966. P. 31.
24 L. Galambos, The Public Image of Big Business in America, 1880—1940, Baltimore, Md., 1975, chaps. 3—5.
25 T. Dicke, The Public Image of Small Business Portrayed in the American Periodical Press, 1900-1938, Ohio, 1983, chap.1.
26 S. P. Florence, The Logic of British and American Industry: A Realistic Analysis of Economic Structure and Government, North Carolina, 1953, P.48.
27 K. Mayer, Small Business as a Social Institution, Social Research No.14, 1947, P.332
28 A. Cole, Meso-Economics: A Contribution from Entrepreneurial History, Business History Review, No.39, 1965, P.287—300.
29 S.J. Prais, The Evolution of Giant Firms in Britain: A Study of the Growth of Concentration in Manufacturing Industry in Britain, 1909—1970. Cambridge,1976, P.143—144.
30 Ibid.
31 W.A. Hosmer, Small Manufacturing Enterprises, Harward Business Review, No.35, 1957, P.111—122.
32 H.F. Bennett, Precision Power, The First Half Century of Bodine Electric Company, NY, 1959, P. 349.
33 C. Sabel and J. Zeitlin, Historical Alternatives to Mass Production, NJ, 1985, P.131—176.
34 R.B.Heflebower, Toward a Theory of Industrial Markets and Prices, American Economic Review: Papers and Proceedings, No.44, 1954, P.121—139.
35 P.G. Porter and H.C. Livesay, Oligopoly in Small Manufacturing Industries: Explorations in Economic History, No.7, 1970, P.371—379.
36 §1,2 Sherman Antitrust Act, 15 U.S.C. § 1, 2.
37 M.G. Blackford, A History of Small Business in America, NY, 1991. P. 32.
38 Federal Trade Commission Act (FTC Act), Section 5.
39 §8 Clayton Act, 15 U.S.C. §19.
40 T. McCraw, Rethinking the Trust Question/Regulation in Perspective: Historical Essays, Boston, 1981, P. 1—19.
41 R. Wiebe, Search For Order, NY, 1967.
42 D. Vogel, Why Businessmen Distrust Their State: The Political Consciousness of American Corporate Executives, British Journal of Political Science, January, № 45, 1978.
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №7,2000
В связи с переходом Российской Федерации на рыночные отношения и развитием частного сектора в экономике становится особенно актуальной проблема его взаимоотношений с публичной властью. Российские предприниматели и должностные лица управленческих структур все чаще обращаются к зарубежному опыту.
Одна из наиболее интересных моделей государственного регулирования деятельности частных предприятий создана Соединенными Штатами Америки, где уже к концу XIX в. частный сектор развился до небывалых масштабов.
Огромные частные предприятия появились здесь намного раньше, чем в Европе, и вызвали сильную политическую реакцию. Возникновение и развитие в государственном аппарате США функций по регулированию деятельности частных предпринимателей и монополий относится ко второй половине XIX века. Взаимодействие государственного и частного секторов в США — один из самых популярных сегодня предметов исследования как для американских, так и для зарубежных юристов.
США — единственная, кроме Южной Кореи, страна, где авиаиндустрия является полностью частной отраслью. США также единственная страна с полностью частной сетью телекоммуникаций и одна из немногих стран, не имеющих государственных предприятий в области нефтяной, газовой и сталелитейной промышленности. Частные охранные компании США насчитывают большее количество сотрудников, чем муниципальные отделы полиции. Не многие также знают, что в некоторых штатах США частные фирмы управляют тюрьмами1. А прогнозы погоды, составляемые частными компаниями, смело конкурируют с прогнозами государственной службы. Почтовые посылки, некогда доставляемые в дома американцев только государственной службой, отныне нередко доставляются частными перевозчиками (типа ЮПС). Национальные парки и лесопарки, находившиеся в управлении соответствующих государственных служб, теперь также управляются частными организациями — экологи считают, что большее число частноуправляемых парков улучшило бы состояние окружающей среды2.
Необходимо заметить, что между количеством государственных предприятий, с одной стороны, и состоянием национальной экономики — с другой, отсутствует четкая взаимозависимость. В некоторых странах (Германия, Бразилия) экономические показатели существенно возросли за последние двадцать лет при большом объеме государственной собственности, а в других странах с таким же прогрессивным развитием экономики (Япония) объем государственной собственности оказался относительно невелик. То же можно сказать и о странах, экономика которых находилась практически на одном уровне (Канада, США, Великобритания), — если в США и Канаде государственный сектор был незначительно развит, то в Великобритании насчитывалось много государственных предприятий3.
Конечно, государственная собственность на соответствующие отрасли промышленности — только один из способов государственного вмешательства в экономику страны. Другой показатель, отражающий степень государственного вмешательства в экономику, — объем и коэффициент роста государственных затрат. В США объем государственных затрат ниже, чем в других индустриально развитых странах с рыночной экономикой, а коэффициент роста самый низкий. В качестве процента валового национального продукта государственные расходы остаются практически на одном и том же уровне на протяжении последних двух десятилетий4.
Нужно также отметить тенденцию перехода от федеральных расходов к расходам штатов, в основном через систему “перераспределения доходов”.
Однозначно можно сказать, что влияние государства на национальную экономику не может измеряться лишь процентом вышеуказанных расходов.
Регулирующая деятельность государства стимулирует расходы частного сектора, которые в ином случае не были бы произведены. Огромные инвестиции компаний-производителей, направленные на борьбу с загрязнением окружающей среды, множество других “дорогостоящих” требований государства и составляют скрытое влияние публичного сектора. А налоговые законы решающим образом воздействуют на инвестиционную деятельность частного сектора.
Американские правоведы часто размышляют над вопросом, кто работает эффективнее: государственные ведомства или частные компании, понимая под эффективностью достижение лучшего результата при одинаковом количестве выделенных ресурсов. В 1982 г. экономист Т. Борчердинг пришел к выводу, что в 40 из 50 рассмотренных случаев частные предприятия за ту же цену, что и государственные, оказывали свои услуги более эффективно, в трех других случаях услуги государственных организаций оказались менее дорогостоящими, а в остальных семи — разницы обнаружено не было5. В 1987 г. И. Савас провел новые исследования и получил сходные результаты6 : из 14 сравниваемых случаев оказания услуг 11 свидетельствовали о большей эффективности частных компаний7.
Преимущество частных предприятий США в сфере оказания своих услуг можно, наверное, объяснить тремя причинами: меньшие затраты на рабочую силу, более эффективное управление, наличие сильной конкуренции. Фирмы предоставляют своим сотрудникам более короткие отпуска и меньшие пенсионные льготы, экономя тем самым ресурсы. Конкуренция при этом, пожалуй, самый важный фактор. Если государственное ведомство заключает долгосрочный контракт на предоставление каких-либо услуг лишь с одной компанией, качество их зачастую бывает ниже, чем тогда, когда эти услуги оказывают несколько компаний8.
Большинство ученых считают, что правительства других стран склонны стимулировать и поощрять развитие частных предприятий, в то время как в США их деятельность склонны удерживать в определенных рамках. При этом они часто обращаются к опыту конца XIX—начала ХХ вв., когда, не считаясь с интересами государства, нажили свое состояние такие “бароны-грабители”, как Дж. Рокфеллер, Дж. Гоулд и Дж. Дьюк. Эту эпоху именовали по-разному: М. Твен назвал ее “веком озолочения”, а один из знаменитых ученых В.Л. Паррингтон — “большим барбекю”: “поваром” был большой бизнес, “тушей” — американский народ9.
В 20-х гг. нашего века нападки на большой бизнес улеглись. Но кризис 1929 г. и Великая депрессия, казалось, подтвердили мнение о том, что частный бизнес, который, по общему разумению, и стал их причиной, прогнил. Американскому народу был брошен вызов, восстановление порядка он видел в жестком регулировании экономики. Ф. Д. Рузвельт определил это как “Новый курс для американского народа”. Его доминирующей административной стратегией стало создание новых ведомств в системе государственного аппарата и независимых агентств (Комиссия ценных бумаг и биржевых операций, например). Расширение государственного аппарата было направлено на усиление государственного регулирования экономики и смягчение капиталистических противоречий. Объем президентских полномочий по контролю за бюрократическим аппаратом также был существенно расширен посредством численного увеличения администрации президента10.
Ставшее явным настороженное отношение американцев к бизнесменам в середине ХХ в., было бы непонятно в середине XIX в. Великие лидеры того времени А. Линкольн, Ф. Дуглас обычно не постулировали дихотомию между интересами частного предпринимательства и американского народа. Напротив, они рассматривали их идущими рука об руку. В этот период имели место многочисленные раздоры между “воинствующими экономическими интересами”: плантаторы с юга против текстильных магнатов с севера страны; промышленники против членов профсоюзов; грузоотправители против железнодорожников. Однако основного разделения между интересами частных предпринимателей, с одной стороны, и народа — с другой, не существовало. Для экономической политики XIX в. было характерно масштабное содействие частным предприятиям путем поддержки в строительстве каналов, железных дорог и других “внутренних усовершенствований”11.
То, что внесло стихийное изменение в отношение американцев к вопросу взаимодействия частного и публичного секторов, вероятно, было связано с внезапным ростом большого бизнеса. Эта глубинная тенденция берет свое начало еще в 50-е гг. XIX в. — вследствие усовершенствования транспорта, коммуникационных систем и производственных технологий, а развилась она с 1880 по 1910 г. До того ни одно частное предприятие, ни одна отрасль промышленности не имели больших масштабов. Даже крупные заводы обычно нанимали не более нескольких сотен рабочих. До 70-х гг. XIX в. капитал самых больших производственных компаний, как правило, составлял менее 1 млн. долларов12.
Со сменой всего только одного поколения ситуация изменилась. К 1890 г. каждая из нескольких железных дорог нанимала на работу уже более чем 100 тысяч рабочих. Малые предприятия стали менее значимы как работодатели. К 1914 г. приблизительно треть рабочей силы была занята на заводах, насчитывавших 500 рабочих или более13. К 1900 г. Нефтяная Компания Дж. Рокфеллера разрослась до крупнейшей мультинациональной корпорации с капиталом в 122 млн. долларов. Табачная Компания Дж. Дьюка прошла через ряд слияний с другими компаниями и, пережив внутренний рост, в 1904 г. капитализировала 500 млн. долларов (в 1890 г. — 25 млн. долларов). Кульминационным моментом стало создание в 1901 г. Сталелитейной корпорации — ее капитал составил 1,4 млрд. долларов. Эта сумма находилась за пределами воображения большинства граждан и превратилась в символ новой мощи американской экономики14.
С ростом большого бизнеса термин “частное предприятие” приобрел другое значение. Если раньше он означал свободу, то теперь — опасность. Частные предприятия “угрожали” США. Они, без сомнения, стали той самой централизованной властью, против которой отцы-основатели свершили свою революцию.
С возникновением большого бизнеса начали изменяться и размеры публичного сектора, но не так быстро. В 1871 г., накануне создания первых крупных бизнес-трестов, только 51% гражданского населения был занят в государственной сфере; из них почти 37% работали в почтовой службе и лишь оставшиеся 14% управляли страной, население которой несколько превышало 40 млн. жителей. За 30 лет (1871—1901) число занятых в государственной сфере увеличилось по сравнению с прежними показателями, но все равно составило лишь небольшой процент. Даже в 1901 г., когда была создана Сталелитейная корпорация, коэффициент работающих в сфере государственного управления в масштабах населения страны был равен 1 к 751. Самое большое увеличение числа лиц, занятых в сфере государственного управления, происходило в годы Нового курса Рузвельта и Второй мировой войны, когда этот коэффициент составлял уже 1 к 184, а в 1980 г. — 1 к 10215.
В США рост большого бизнеса предшествовал росту государственного аппарата. В Великобритании, Франции, Германии и Японии разросшийся бюрократический механизм был запущен в действие задолго до появления большого бизнеса. Кроме того, каждая из этих стран прошла через этап феодализма, существенно затянувшего их экономическое развитие. Когда большой бизнес возник в США, не было никакой другой силы, которая могла бы компенсировать и смягчить его влияние: ни аристократии, ни гильдий, ни рабочих движений, ни влиятельной церкви. Именно в этом усматривается причина того, что американский бизнес развился так молниеносно16.
Почти все фирмы-гиганты, возникшие на рубеже XIX и ХХ вв., вели промышленную деятельность. Большинство из них занимались производством пищевой продукции, транспортного оборудования, переработкой нефти, металлургией. Система управления такого рода крупными промышленными компаниями существенно отличалась от того, что имело место в маленьких ремесленных мастерских довоенной эпохи. Мелкие предприниматели придавали особо важное значение личным связям в управлении своим делом и благоприятствовали созданию “семейной атмосферы”. Отныне происходит бюрократизация управления большим бизнесом в силу усложнения структуры компаний. Офисы разделяются на функциональные департаменты, управляемые специальными лицами — менеджерами, которые в свою очередь группируются в комитеты по руководству различными отраслями компании17. С этого момента появляются управленческие иерархии.
Однако не все ученые благосклонно отнеслись к усложнению административной структуры компаний. В своей книге “Предприниматель” О. Коллинз и Д. Мур пишут, что в отличие от “члена большой команды” крупного промышленного предприятия мелкий предприниматель отождествляет себя со своей компанией, наблюдая весь процесс, трансформирующий его идеи в готовую продукцию. Этот моральный стимул, придающий “чувство завершенности” в работе, всегда имел большое значение для предпринимателей; у менеджеров крупных корпораций его нет18. Но значит ли это, что нанятый управляющий крупной корпорации, не имеющий такого стимула, будет работать менее эффективно?
Вряд ли ответ может быть положительным: ведь в подавляющем большинстве крупных американских корпораций менеджеры наделяются обширными полномочиями — вплоть до увольнения своих подчиненных. Их материальная компенсация достаточно велика и, как правило, не зависит от объема произведенной продукции; кроме того, им часто предоставляются гибкие системы скидок на различные виды социальных услуг19, а профессиональный интерес менее всего зависит от размеров компании; наконец, трудно представить крупное предприятие, управляемое лишь одним менеджером-собственником, — едва ли это управление можно было бы назвать в полной мере эффективным. Таким образом, представляется, что изменение размеров компании должно иметь следствием и изменение ее административной структуры.
В развитие этой мысли хочется назвать ряд имен исследователей. Так, правовед Д. Солтов считает, что при увеличении компании владелец-менеджер, самостоятельно выносящий решения, непременно столкнется с необходимостью бюрократизировать управление20. Другой ученый, А. Чандлер, также считает, что стратегия роста требует изменения административной структуры. Он говорит: “Структура следует за стратегией”21.
И тем не менее существуют другие точки зрения. Б. Еммет и Дж. Дженк, проведя анализ деятельности предприятий малого бизнеса в США после появления крупных компаний, пришли к выводу, что структура компании предопределяет ее стратегию. Осознавая появление жесткой конкуренции с развитием большого бизнеса и не стремясь в нее вступать, многие малые предприятия без изменения своей структуры определили выгодную для себя стратегию функционирования в качестве дистрибьюторов продукции крупных корпораций или их поставщиков22. Эту точку зрения можно принять с определенной долей условности; в большей степени подтверждается мнение А. Чандлера. В основе определения стратегии функционирования компании лежит множество факторов и организационно-правовая форма или структура компании играет здесь меньшую роль по сравнению с размером ее капитала или реальной возможностью расширения клиентской базы. Поэтому структура компании — далеко не единственная детерминанта ее стратегии.
Отношение американцев к большому бизнесу было неоднозначным: часть воспринимала его как рост качества жизни, повышение эффективности производства, другая — продолжала “симпатизировать” предприятиям малого бизнеса23. Кроме того, эти отношения были обусловлены обстоятельствами, складывавшимися на том или ином историческом этапе. Условно можно выделить три стадии с 1879 года по 1914-й. Первая характеризовалась улучшением национальной экономики, повлекшим благосклонное отношение специалистов к большому бизнесу, — они видели в этом заслугу крупных компаний. Фермеры, недовольные падением цен, напротив, видели в них разрушительную силу. Такое же негативное отношение сложилось и у рабочих, опасавшихся, что крупные компании окажут пагубное влияние на уровень заработной платы, продолжительность рабочего дня и условия труда. Кризис в экономике середины 90-х гг. ознаменовал начало второго этапа повышенной враждебности рабочих к такого рода предприятиям. Стабилизация экономики в конце 90-х гг. подняла рейтинг крупных предприятий вследствие эффективности их деятельности и изобилия товаров на рынке24.
Все больше американских исследователей стали относиться к малому бизнесу как к анахронизму, и их постепенное смещение предприятиями большого бизнеса уже представлялось естественной эволюцией25. С. Флоренс пишет: “Широкомасштабное производство, осуществляемое на крупных предприятиях и заводах, имеет своим результатом максимальную эффективность”26. Видимо, на том историческом этапе, когда появились и развились крупные промышленные предприятия, большинству ученых казалось, что с рационализацией экономики малый бизнес постепенно исчезнет. Однако сегодня мы видим, что эти ожидания не оправдались. И здесь хочется согласиться с мнением К. Майера: “В той же экономической среде, которая благоприятствовала развитию крупных корпораций, предприятия малого бизнеса продолжали занимать важное положение в американской системе ценностей как символ возможности и предприимчивости”27.
По мнению А. Кола, предприятия малого бизнеса должны рассматриваться как неотъемлемая часть целостной системы бизнеса28. В этой связи уместно привести точку зрения британского экономиста С. Прайса: “Каким бы парадоксом это ни казалось, Америка, представляемая домом для большого бизнеса, в определенном смысле также является домом для малого бизнеса”29. Сравнив промышленные организации Великобритании и США, он определил, что в США значительно больше крупных производственных компаний и предприятий малого бизнеса, но меньше предприятий средних масштабов. При этом на предприятиях, насчитывающих менее 100 человек, было занято большее число рабочих от общего процента трудящихся производственной сферы30. Таким образом, это исследование подтверждает устойчивое положение предприятий малого бизнеса на американском рынке: они “не ушли” из промышленности США.
В некоторых отраслях промышленности: обработка кожи, производство мебели, лесопильный бизнес — предприятия большого бизнеса не успели развиться31. Большинство малых предприятий добивались успеха, выпуская продукцию, резко отличающуюся от такой же продукции крупных предприятий32, внедряя новые методы производства33. Малые предприятия занимали устойчивое положение на рынке, находя нишу, в которой они были “изолированы” от конкуренции как с крупными предприятиями, так и с небольшими компаниями34. Малые предприятия часто делали работу на индивидуальный заказ, предоставляя своим клиентам уникальные услуги. Некоторые из них специализировались в производстве продукции для ограниченного числа лиц, избегая тем самым конкуренции с большим бизнесом, так как крупные предприятия производили продукцию широкого потребления35.
Безусловно, сегодня трудно однозначно заявить, что предприятия малого бизнеса не исчезнут в будущем. Однако их не стоит рассматривать как пережитки прошлого, они скорее представляют собой ту часть структуры бизнеса США, которая играет значительную роль в современном индустриально развитом обществе и осуществляет специфические функции, ориентируясь на индивидуального потребителя.
Неоднозначное отношение к большому бизнесу наблюдалось и у государства. США были единственной страной, которая приняла ряд законов по регулированию большого бизнеса еще на самом раннем этапе его развития. В 1890 г. Конгресс принял Закон Шермана, в котором говорится, что любой договор, объединение в форме треста или какой-либо иной форме или сговор, направленные на ограничение коммерческой деятельности в пределах нескольких штатов или с иностранными государствами, объявляются незаконными. Любое лицо, заключающее такой договор или вступающее в такое объединение или сговор, считается виновным в совершении фелонии и, будучи осужденным вследствие этого, наказывается штрафом, не превышающим 10 000 000 долларов в том случае, если это корпорация, и 350 000 долларов, если это какое-либо лицо. Штраф может быть заменен тюремным заключением, не превышающим трех лет, но по усмотрению суда могут быть применены оба вида наказания. Любое лицо, которое монополизирует, или делает попытку монополизировать, или вступает в объединение или сговор с другим лицом, чтобы монополизировать какую-либо часть коммерческой деятельности в пределах нескольких штатов или с иностранными государствами, также считается виновным в совершении фелонии и к нему применяются вышеуказанные меры наказания36.
Хотя ограничение коммерческой деятельности и объявляется незаконным, тем не менее признается необходимость установить “разумные” ограничения, не наносящие вред обществу и не препятствующие созданию новых фирм. Установление ограничений закон отдал на усмотрение судам. Судебная практика по этим вопросам была изменчива: по ряду дел в середине 90-х гг. федеральные суды разрешили применить “разумные” ограничения, но в дальнейшем судьи были более строги и запретили почти все виды ограничений37. В 1911 г. Верховный Суд США дал толкование Закона Шермана, согласно которому существование крупных компаний разрешалось при условии, что они достигли таких масштабов своей деятельности “разумными способами”.
В 1914 г. Конгресс принял Закон Клейтона и Закон о Федеральной торговой комиссии, учредивший это ведомство. Оба закона стали своего рода компромиссом между различными группами предпринимателей и политиков. Представители деловых кругов нередко обсуждали целесообразность государственного органа, наблюдающего за условиями конкуренции, и к 1914 г. они окончательно пришли к выводу, что такой орган необходим. Мелкие предприниматели (розничные торговцы) выступали за создание органа, контролирующего монополистическую деятельность крупных компаний, которые могли стать причиной их финансовой несостоятельности. Крупные же компании были заинтересованы в определенности взаимоотношений с органами федеральной власти и нуждались в создании органа, который ясно очертил бы дозволяемые методы конкуренции.
Закон о Федеральной торговой комиссии объявил “недобросовестные методы конкуренции незаконными” и наделил Комиссию полномочиями определять случаи недобросовестной конкуренции, расследовать обстоятельства по делу, возбуждать административное разбирательство и давать распоряжения нарушителям о прекращении и воздержании от недобросовестных методов ведения конкуренции. Комиссия следит также за соблюдением антимонопольных законов через свое Бюро по конкуренции. Другая ее важная функция — защита прав потребителей. Этим занимается соответствующее Бюро. Комиссия использует и административные, и судебные средства правовой защиты для принудительного исполнения законов38. Федеральная торговая комиссия — не единственное независимое ведомство, осуществляющее регулятивную функцию; в 1887 г. Закон о междуштатной торговле учредил такого рода комиссию, регулирующую перевозки между штатами.
Резко осудив все формы ценовой дискриминации как препятствия честной конкуренции, Закон Клейтона запретил определенные виды соединенного директорства. Он установил, что никакое лицо не может одновременно быть директором любых двух компаний, которые полностью или частично заняты в коммерческой деятельности и являются конкурентами по роду и месту деятельности, если каждая из компаний имеет капитал, остаток и неразделенную прибыль, которые в совокупности составляют более 10 000 000 долларов. Соединенное директорство не запрещается только в том случае, если конкурентные продажи одной из компаний составляют менее 1 000 000 долларов или менее 2% совокупных продаж этой компании или если конкурентные продажи каждой из компаний составляют менее 4% совокупных продаж каждой компании.
Закон Клейтона запретил также договоры, ограничивающие деятельность контрагента (механизмы, используемые крупными компаниями, с помощью которых они препятствуют установлению деловых контактов своих поставщиков и клиентов с фирмами-конкурентами)39.
США были также единственной страной, которая сделала попытку тщательного урегулирования деятельности железных дорог, как это предусмотрено Законом Хепберна (1906 г.). В других странах такие законы не были необходимы: либо железные дороги находились в собственности государства, либо частная компания, которой принадлежали железные дороги, была невелика по сравнению с таковой в США, где из-за большой территории железные дороги тянулись на длинные расстояния.
Законы о запрете монополий также не были сильно необходимы в Европе. И хотя в каждой из европейских стран имелись свои особенности, в целом политика Европы поощряла развитие гильдий и картелей, защищавших интересы малого бизнеса40. В США предприятиям малого бизнеса в большей степени угрожала опасность; их смещали или даже поглощали интеграционными мерами, типичными для американского большого бизнеса. Это происходило или посредством горизонтальной интеграции (поглощение путем слияния и приобретения), или вертикальной (смещение оптовых и розничных торговцев в малом бизнесе продолжающими расширяться фирмами-гигантами).
Из страны ферм и маленьких городков в довоенные годы США в начале ХХ в. превратились в страну заводов и крупных промышленных городов. В 20-е гг. все большее число американцев переселялось из деревень в города. Произошла индустриализация нации, что повлекло уменьшение численности американцев, зарабатывающих фермерством, и увеличение количества рабочих, занятых на производстве. Крупные промышленные предприятия достигли значительного размаха. Корпорации — юридическая форма большинства крупных предприятий и очень незначительного числа малых предприятий (они в основном оставались в единоличной семейной собственности) — производили около 3/4 промышленной продукции США.
Изменение социоэкономической картины американского общества привело к созданию новых организаций — таких, как профсоюзы, Национальная ассоциация промышленников, профессиональные общества типа Американской медицинской ассоциации, Американской ассоциации адвокатов, фермерские кооперативы, торговые ассоциации и торговые палаты41.
Предприятия, занятые в большом бизнесе, не скрывали своего неуважительного отношения к публичному сектору и в этом смысле завоевали плохую репутацию, которую нельзя было полностью компенсировать их заслугами.
Любопытно, что когда государственный аппарат начал расти, с позиций бизнеса это также рассматривалось как угроза, как новый вызов и претензия на власть, сконцентрированную в руках бизнесменов. В конечном счете рост государственного аппарата был воспринят большим бизнесом как незаконное вторжение Вашингтона в автономию власти, принадлежащей частным предприятиям. В расширении государственного аппарата бизнесмены однозначно усматривали уменьшение своей собственной свободы принятия решений42.
В других странах представители деловых кругов редко пользовались той автономией, что была у их американских коллег. Очень немногие европейские или японские бизнесмены сочли бы само собой разумеющимся то, что они могут выносить важные инвестиционные решения, не консультируясь с соответствующим государственным органом. Американские же бизнесмены возмутились, когда правительство США впервые утвердило такое правило в период Нового курса Рузвельта. Сегодня европейские деловые круги очень хотели бы иметь ту же степень свободы, какая есть у их американских коллег. Но едва ли это возможно — ведь даже национальная культура Европы и США отражала разницу в отношении к бизнесу: редко в американской истории предприниматели страдали от тех предрассудков, которые имели место в Европе и исходили от служителей церкви или земельной аристократии.
Занятие торговлей не снижало социального статуса американца. Основу зародившейся американской аристократии составило не земельное дворянство, а “деловое” дворянство (своего рода финансовая элита). Однако европейские и японские бизнесмены не завидуют тем отношениям, которые сложились у американского бизнеса с государством.
Напротив, они часто выражают удивление и растерянность по поводу их сопернического характера. Им сложно понять взаимную враждебность между двумя группами игроков, которых неамериканцы склонны считать союзниками.
--------------------------------------------------------------------------------
1 C.Jr. Wolf, Markets or Government/J.Q. Wilson, Bureaucracy: What Government Agencies Do and Why They Do It, Cambridge, Mass., 1989.
2 R. O’Toole, Reforming the Forest Service, Washington, D.C., 1988.
3 T. K. McCraw. The Public and Private Spheres in Historical Perspective/ Richard J. Stillman. Public Administration: Concepts and Cases. NJ, 1992. P. 456.
4 American Academy of Political and Social Science, Cameron, No.49, 1982.
5 T.E. Borcherding, W.W. Pommerhene and F. Schneider, Comparing the Efficiency of Private and Public Production: The Evidence from Five Countries, Zurich, 1982; C.Jr. Wolf, Markets or Government: Choosing between Imperfect Alternatives, Cambridge, Mass., 1988, P. 192-199; A.E. Boardman and A.R. Vining, Ownership and Performance in Competitive Environments: A Comparison of Private, Mixed and State-Owned Enterprises, Journal of Law and Economics, No.32,1989, P.1-33.
6 E.S. Savas, Privatization: The Key to Better Government, Chatham, N.J.,1987, P.58.
7 Ibid., P.126—127.
8 R.F. Teal, Contracting for Transit Service, Washington, D.C.,1988, P.50.
9 M. Josephson, The Robber Barons: The Great American Capitalists, NY, 1934.
10 D. R. Brand, Corporatism and the Rule of Law. NJ, 1988. P. 310.
11 C. Goodrich, Government Promotion of American Canals and Railroads, 1800-1890, NY, 1960.
12 A.D. Chandler, Government versus Business: An American Phenomenon, Business and Public Policy, Cambridge, Mass., 1977, pt.1.
13 J. James, Structural Change in American Manufacturing, Journal of Economic History, NY, 1983, P.433—460.
14 Ibid., pts. 2-4; J. Moody, The Truth about the Trusts, NY, 1904.
15 Bureau of the Census. U.S. Department of Commerce, No 8, 1975, P.1102—1103; Stat. Abstract No 6, P.264, 266-267, 1982/ Historical Statistics of the United States, Washington, D.C.
16 M. Keller, Public Policy and Large Enterprise: Comparative Historical Perspectives, Gottingen, 1979, P.515—531.
17 S. Bell, Productivity, Wages, and National Income, Washington, D.C.,1940, P.10.
18 O. F. Collins and D. G. Moore, The Enterprising Man, Michigan, 1964, P.112—115.
19 B.J. Stevens, Delivering Municipal Services Efficiently: A Comparison of Municipal and Private Service Delivery. A technical report prepared by Ecolada, Inc., for the U.S. Department of Housing and Urban Development, Office of Policy Development and Research, June 1984, P. 545—550.
20 J.H. Soltow, Origins of Small Business and the Relationships between Large and Small Firms: Metal Fabricating and Machinery Making in New England, 1890—1957/ S.W. Bruchey, Small Business in American Life, NY, 1980.
21 A. D. Chandler, Jr., Strategy and Structure: Chapters in the History of the Industrial Enterprise, Cambridge, Mass., 1962, P.14.
22 B. Emmet and J.E.Jenck, Catalogues and Counters: A History of Sears, Roebuck and Company, Chicago, 1950. P. 402.
23 E.W. Hawley, The New Deal and the Problem of Monopoly, Princeton, NJ, 1966. P. 31.
24 L. Galambos, The Public Image of Big Business in America, 1880—1940, Baltimore, Md., 1975, chaps. 3—5.
25 T. Dicke, The Public Image of Small Business Portrayed in the American Periodical Press, 1900-1938, Ohio, 1983, chap.1.
26 S. P. Florence, The Logic of British and American Industry: A Realistic Analysis of Economic Structure and Government, North Carolina, 1953, P.48.
27 K. Mayer, Small Business as a Social Institution, Social Research No.14, 1947, P.332
28 A. Cole, Meso-Economics: A Contribution from Entrepreneurial History, Business History Review, No.39, 1965, P.287—300.
29 S.J. Prais, The Evolution of Giant Firms in Britain: A Study of the Growth of Concentration in Manufacturing Industry in Britain, 1909—1970. Cambridge,1976, P.143—144.
30 Ibid.
31 W.A. Hosmer, Small Manufacturing Enterprises, Harward Business Review, No.35, 1957, P.111—122.
32 H.F. Bennett, Precision Power, The First Half Century of Bodine Electric Company, NY, 1959, P. 349.
33 C. Sabel and J. Zeitlin, Historical Alternatives to Mass Production, NJ, 1985, P.131—176.
34 R.B.Heflebower, Toward a Theory of Industrial Markets and Prices, American Economic Review: Papers and Proceedings, No.44, 1954, P.121—139.
35 P.G. Porter and H.C. Livesay, Oligopoly in Small Manufacturing Industries: Explorations in Economic History, No.7, 1970, P.371—379.
36 §1,2 Sherman Antitrust Act, 15 U.S.C. § 1, 2.
37 M.G. Blackford, A History of Small Business in America, NY, 1991. P. 32.
38 Federal Trade Commission Act (FTC Act), Section 5.
39 §8 Clayton Act, 15 U.S.C. §19.
40 T. McCraw, Rethinking the Trust Question/Regulation in Perspective: Historical Essays, Boston, 1981, P. 1—19.
41 R. Wiebe, Search For Order, NY, 1967.
42 D. Vogel, Why Businessmen Distrust Their State: The Political Consciousness of American Corporate Executives, British Journal of Political Science, January, № 45, 1978.
Опубликовано 23 сентября 2004 года
Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Государство и частное предпринимательство: история возникновения "большого бизнеса" в США
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1095952290 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций