МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО (последнее)
Американские тюрьмы и их обитатели (конец XVIII-XIX вв.)
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
АВТОР: А. Ю. Саломатин
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №3,2001
Удивляешься, когда узнаешь, что история тюрьмы как места заключения обычных правонарушителей насчитывает всего около 200 лет, что это учреждение чисто американского происхождения, задуманное его создателями при осуществлении гуманных реформ…
В колониальной Америке, как и Европе, обычным наказанием для воров, грабителей и бандитов была виселица; для более мелких нарушителей — телесные увечья, позорный столб, публичное осуждение и порка”1. Иными словами, потребностей в существовании специальных тюремных помещений до конца XVIII в. не было.
Однако провозглашенная Декларацией независимости 1776 г. борьба с британским произволом и угнетением не оставляла места в американском общественном сознании слишком жестоким наказаниям. Тем более, что тенденция к смягчению уголовных репрессий стало явственно проявляться и в Западной Европе с середины XVIII в. Как свидетельствует один из отцов-основателей США Т. Джефферсон, “Беккариа и другие авторы работ о преступлениях и наказаниях убедили разумный мир в неправомерности и неэффективности наказания смертью. Ее предполагалось заменить каторжным трудом на дорогах, каналах и других работах на пользу общества. Комитет по пересмотру законодательства (штата Виргиния) согласился с этим …”. Но в законодательном собрании штата для принятия соответствующего закона не хватило одного голоса. “Позднее я узнал, — пишет Т. Джефферсон, что попытка заменить смертную казнь каторжными работами на виду у всех (по-моему, это было в Пенсильвании) не увенчалась успехом. Выставленные на всеобщее обозрение бритоголовые преступники в скверной одежде, работая на больших дорогах, испытывали такую деградацию личности, что вместо того чтобы исправиться… погружались в глубину самой ужасной и ожесточенной испорченности нравов и характеров”)2.
Действительно, публичная демонстрация “трудовой терапии” по отношению к осужденным вызвала общественное недовольство, и в 1790 г. легислатура штата постановила, что часть осужденных должна исправлять себя трудом в изолированных от публики местах. В то же время наиболее закоренелые преступники призваны были отбывать свой срок (полностью или частично) в полном одиночестве. К Лаунс, инспектор тюрьмы на Уолнат стрит, посвятил в 1793 г. этой репрессивной новации специальный памфлет, что вызвало заинтересованность в других штатах (Нью-Йорке и Массачусетсе). Нью-йоркские законодатели предоставили в 1796 г. судьям право выбора — приговаривать виновных к изоляции или тяжелому труду. В начале XIX в. к несколько похожей схеме обратились и в Массачусетсе: судья должен был в качестве первой части срока предусмотреть изоляцию осужденного, а на завершающем этапе — приговорить его к тяжелым работам3.
Продолжению поисков оптимального наказания среди американских юристов и практиков репрессивной системы послужило строительство новой тюрьмы в Осборне (штат Нью-Йорк) в 1816 г. К 1819 г. здесь было закончено строительство корпуса из 28 камер (на 8-12 заключенных каждая) и 61 одиночной камеры. Однако в 1819 г. легислатура штата по рекомендации губернатора распорядилась о сооружении второго корпуса, полностью состоявшего из одиночных камер. Собственно этот корпус и положил начало знаменитой “осборнской системе” в пенологии4.
Правда, на пути к этой “осборнской системе” лежал жестокий и не оправдавший себя метод полной изоляции заключенных без какой-либо возможности трудиться даже в одиночестве. Инспекторы тюрьмы в Осборне, когда начинали свой неудавшийся эксперимент в 1821 г., утверждали: “Целью и замыслом закона является предотвращение преступления посредством страха наказания, при этом реформирование личностей нарушителей не имеет большого значения. … Пусть наиболее закоснелые и виновные преступники окажутся заточенными в одиночные камеры и башни; пусть у них будет чистый воздух, здоровая пища, удобная одежда и, когда это необходимо, медицинская помощь; отрежьте их от всякого общения с людьми; пусть ни один голос и ни одно дружеское лицо не приветствует их; пусть они прогуливаются в своих угрюмых жилищах и общаются со своими растленными сердцами и преступной совестью и с отчаянием размышляют об ужасах одиночества и чудовищности своих преступлений, без всякой надежды на помилование со стороны исполнительной власти”5.
Разброд и шатания по поводу наилучших методов уголовных репрессий царили в 1820-е гг. в умах администраторов и общественности и других штатов. Например, в Массачусетсе члены совета директоров тюрьмы штата видели в одиночном заключении единственный способ вернуть преступника к нормальной жизни, поскольку, по их мнению, труд “предполагает облегчение от болезненной монотонности самосозерцания”, т.е. он не пробуждает угрызения совести.
Вместе с тем Г. Брэдфорд, смотритель тюрьмы штата в период 1812-1824 гг., утверждал: “Труд это хранитель добродетели и враг порока”. С начала 1820-х гг. дискуссия между этими полярными точками зрения вылилась на страницы печати6.
Вообще 1820-е гг. стали свидетелями активизировавшегося интереса общественности к тюремной проблеме. В 1818-1819 гг. в Нью-Йорке возникает Общество по предотвращению пауперизма, которое занялось изучением причин отклоняющегося поведения. В Бостоне в 1825 г. было организовано Общество тюремной дисциплины. Не ослабевает интерес к вопросу о наказаниях и в квакерской Филадельфии. Подобное общественное неравнодушие к личности преступников и их исправлению положительно сказалось на развитии американской пенологии, на исправлении тех перекосов, которые были допущены в ходе тюремных экспериментов.
Речь прежде всего идет о строгом одиночном заключении без возможности для заключенного трудиться. Подобная тюремная практика, реализуемая в первые годы в Осборнской тюрьме, привела к печальным результатам.
Уже через год с небольшим многие из заключенных стали сходить с ума и были попытки членовредительства и самоубийства, так что губернатор штата во избежание скандала и во имя гуманности в конце 1823 г. вынужден был помиловать большинство из них. Впрочем исправлению преступников это никак не помогло: 12 из них вскоре вновь оказались за решеткой. Аналогичные медицинские “результаты” были достигнуты в тюрьме штата Мэн в Томастоне, где свыше половины срока подопечные были вынуждены проводить в тюремном лазарете для восстановления психического здоровья7. В конце концов общественное мнение настолько запуталось по вопросу об оптимальном уголовном наказании, что стали предлагаться полярные взаимоисключающие меры: ужесточение физических наказаний; расширение смертной казни; ссылка в отдаленные части США или на острова в Тихом океане.
Однако ничего этого не потребовалось, ибо к середине 1820-х гг. специальный сенатский комитет штата, общественность и администрация тюрьмы в Осборне неожиданно пришли к консенсусу: заключенным жизненно необходимы занятия трудом в дневное время. Заключенные по-прежнему были обречены на молчание, дабы они не могли оказать словом преступное влияние друг на друга. Но, по крайней мере, днем они были заняты делом, зарабатывая себе на хлеб и реформируя свою личность, приучаясь быть самостоятельными и самодостаточными в индивидуалистическом обществе. Тюрьма, обошедшаяся казне в сумму свыше 300 тыс. долл., была достаточно вместительной: после завершения всех строительных работ она включала 770 камер и имела мастерские длиной почти 2000 футов.
Заключенные по сути дела содержались на основе самоокупаемости, Более того, по итогам 1827 г. тюрьма заработала прибыль в 1000 долл.8.
Примерно в то же время, что и в Нью-Йорке, тюремные эксперименты активизировались в квакерском штате Пенсильвания. В 1818 г. здесь началось строительство тюрьмы в Питсбурге, содержащей только одиночные камеры. В 1821 г. на аналогичных принципах стала возводиться другая тюрьма для штата — в Филадельфии.
Строительство первой тюрьмы, имевшей 190 камер, обошлось в 165 тыс. долл. и к 1826 г. она приняла первых 20 заключенных. Однако вскоре выяснилось, что из-за ошибок в планировке здание не приспособлено ни к звуковой изоляции друг от друга содержащихся в нем заключенных, ни к их перевоспитанию трудом, т.е. с позиций любых пенологических принципов дорогостоящее сооружение оказалось бесполезным, и легислатура штата в 1833 г. распорядилась его радикально перестроить.
Тем временем строительство тюрьмы в Филадельфии в нескольких милях от города на участке в 10 акров, порученное английскому архитектору Дж. Хэвиленду, продвигалось успешно. На сооружение 250 одиночных камер была израсходована феноменальная сумма в 500 тыс. долл. (т.е. по 2000 долл. на каждого заключенного, в то время как тюрьма штата Коннектикут в Уэтерсфилде обходилась в 258 долл. на каждого “подопечного”)9, и возник вопрос об их оптимальном использовании. К тому времени (тюрьма открылась в 1829 г.) уже стало известно об экономичности и эффективности осборнской системы, но в филадельфийской тюрьме дневной совместный труд заключенных был заменен на индивидуальный труд в одиночных камерах (тем более, что размеры камер это позволяли).
Один из русских путешественников оставил описание филадельфийской тюрьмы — правда, оно относится к значительно более позднему времени —1880-м гг. По его наблюдениям, типичная камера, в которой порой размещалось по 2 обитателя (из-за недостатка места в тюрьме), могла быть увешана картинками, “вырезанными из иллюстрированных журналов, собственными рисунками заключенных, ручными изделиями и проч., две кровати стоят по сторонам, а на маленьком столике находились книги, бумага, перья, чернила; двери каждой камеры двойные: одна деревянная (наружная), а другая железная (внутренняя); всякому преступнику дается полчаса погулять на своем дворике”. Цитируя годовой отчет тюрьмы за 1875 г., русский наблюдатель подчеркивает, что “из всего числа осужденных не было ни одного хорошего ремесленника”10.
В Соединенных Штатах филадельфийская система содержания заключенных из-за своей дороговизны и непрактичности не вызвала волны подражаний в других штатах, зато Западная Европа ее внимательно изучала и использовала в своей практике. Однако, хотя европейские пенологи и много дискутировали по поводу достоинств филадельфийской и осборнской модели тюрем, уже 1840-е гг. американской общественности стали известны факты, что тюрьмы не являются идеальным и эффективным местом реабилитации преступников. В реальной жизни из-за переполненности и недостаточного финансирования одиночное заключение практиковалось редко.
Заключенные размещались по 3-4 человека в камерах, предназначенных для одного. Какие-либо санитарные или просто разумные нормы не соблюдались. Камеры в тюрьме штата Коннектикут имели размеры 7 футов в длину, 3,25 фута в ширину и 7 футов в высоту. Примерно те же параметры имели места заключения в тюрьме штата Мичиган, а образцовая тюрьма Чарлстон под Бостоном была лишь чуть-чуть объемнее: 8,5x4,75x7,66 футов. Практиковались жестокие наказания11.
Кроме тюрем штатов, где содержались преступники, получившие приговор, в это время существовали другие места заключения: тюрьмы графств, изолировавшие подозреваемых, ожидавших своего приговора, исправительные или работные дома, бывшие “пристанищем” за незначительные правонарушения (например, бродяжничество).
Общественность не мог не тревожить и общий рост заключенных: 6737 (1850 г.), 19086 (1860 г.), 32901 (1870 г.) человек, что в пересчете на 1 млн. населения составляло соответственно 290, 607 и 853 человека. Разумеется, были и относительно благополучные штаты (в частности, некоторые аграрные штаты Среднего Запада, компактно заселенные этническими группами зажиточных иммигрантов — Миннесота, Висконсин, Айова), однако в целом после Гражданской войны абсолютное и относительное число заключенных в большинстве штатов заметно увеличилось. Особенно характерным был рост правонарушений после 1860 г. в южных штатах, где подавляющая их часть пришлась на негритянское население12.
В обществе в это время зреют антииммигрантские настроения. Достаточно распространенными становятся убеждения, что иммигранты в силу своего негативного социального опыта, вынесенного из погрязшей в пороках и аристократической Европы, предрасположены к правонарушениям на американской земле. Как характеризовал их один из американских пенологов, “на первом месте у них ром, чтобы поддержать дух и тело для ночной работы. Три четверти их заработка уходит на театры и бары… Многие ходят в концертные бары низкого пошиба, только чтобы убить время… Они играют на бильярде, ставя в качестве выигрыша выпивку, ходят в оперу, театр, на вечеринки с пьянкой и т.д. … У них есть своя особая литература — грошовые книжки, спортивные газеты, иллюстрированные журналы, непристойные публикации и фотографии…”13.
Однако, хотя многие иммигрантские группы (особенно в крупных городах) и были замечены в неумеренном потреблении спиртного, сводить все правонарушения лишь к действиям выходцев из Европы было бы неправильно. Судя по статистике, среди заключенных лица, родившиеся вне США, составляли в 1850, 1860, 1870, 1880 и 1890 гг., соответственно 35,7%, 46,8%, 26,5%, 21,8% и 20%. Американские власти, начиная с середины 1870-х гг., в серии законов 1875, 1882, 1885, 1887, 1888 гг. впервые попытались ограничить приток в страну “нежелательных иностранцев”14, но полностью обойтись без притока дешевой иностранной рабочей силы Америка не могла. Другой вопрос, что сам ритм индустриализирующегося и урбанизирующегося в 1860-1890 гг. общества способствовал росту преступности.
После 1870 г. этот рост продолжился (соответственно 853, 1169, 1315 заключенных на 1 млн. населения в 1870-1890 гг.). Особенно внушительный абсолютный и относительный прирост правонарушителей наблюдался в ряде штатов Тихоокеанского Запада, Восточного побережья и Юга США (см. таблицу15).
Число заключенных в США и отдельных штатах, 1850-1890 гг.
Штаты
1850 г.
1860 г.
1870 г.
1880 г.
1890 г.
Нью-Йорк
1,288
6,882
4,704
4,833
6,489
Пенсильвания
411
1,161
3,231
4,833
6,489
Массачусетс
1,236
2,679
2,526
3,576
5,227
Техас
15
105
732
3,163
4,747
Иллинойс
252
485
1,795
3,320
3,936
Калифорния
62
882
1,574
2,647
3,398
Джорджия
43
111
737
1,809
2,938
Огайо
133
623
1,405
2,538
2,909
Миссури
180
286
1,623
2,641
2,833
Алабама
70
226
593
1,353
2,518
Нью-Джерси
290
215
1,079
1,573
2,455
Теннеси
288
511
981
2,100
2,451
Мичиган
241
757
1,095
1,912
2,155
Кентукки
52
232
1,067
1,398
2,110
Северная Каролина
44
71
468
1,570
2,033
Вирджиния
313
189
1,244
1,543
2,000
В США в целом
6737
19086
32901
58609
82329
в том числе:
мужчин
—
—
—
53604
75924
женщин
—
—
—
5005
6405
белых
—
—
24845
41861
57310
цветных
—
—
8056
16748
25019
Видимо, быстрый рост преступности в штатах Атлантического побережья и в районе Великих озер (Нью-Йорк, Массачусетс, Иллинойс) объяснялся их стремительной урбанизацией. Неблагополучное положение на пионерском Дальнем Западе (Калифорния) коренилось в их ускоренном хозяйственном освоении, осуществляемом в условиях традиций пренебрежения законом и демографического перекоса в сторону мужского населения. Что же касается южных штатов, то после завершения Гражданской войны они не сумели перейти к новым способам производства и полноценно включиться в процесс индустриализации, что повлияло на их депрессивное состояние не только в сфере экономики, но и социальных отношений (нищета, расизм в отношении цветных, кабальные формы аренды как следствия).
Разумеется, далеко не все из учтенных американскими властями лиц совершили тяжкие преступления. Из находившихся в 1890 г. в тюрьмах США 82 тыс. заключенных лишь не более 15 тыс. совершили преступления против личности и более 33 тыс. обвинялись в преступлениях против собственности. К числу преступников оказались причислены и те, кто был осужден за бродяжничество (2661 чел.) или за пьянство в публичных местах (5407 чел.), нарушение антиалкогольных законов (624 чел.), постоянное пьянство (388 чел.). Здесь же оказались и те, кто нарушил моральные устои и обвинялся во внебрачной связи (857 чел.), нарушении супружеской верности (323 чел.), полигамии (357 чел.)16.
Однако неважное состояние тюремной системы и возрастающий вал преступности заставляли общественность тревожиться. Уже сразу после окончания Гражданской войны нью-йоркская Тюремная Ассоциация поручила известному адвокату Т. Дуайту и пенологу Э.К. Уайнсу подготовить национальный обзор состояния тюрем в США. Авторы, побывав в заведениях 18 штатов и Канады, выдали в 1867 г. многотомный отчет с рекомендациями, констатировав, что система нуждается “в осторожном и обоснованном изменении”. В частности, они обратили внимание на широкое и неоправданное использование физических наказаний в дисциплинарных целях (кнута, колодок и т.п.), необученность и некомпетентность тюремного персонала, отсутствие должного контроля за тюрьмами со стороны властей штата. Дуайт и Уайнс также предложили идею реформирования личности преступника путем вынесения судебных приговоров с неопределенным сроком заключения17.
Эта мысль получила внимательное рассмотрение на Конгрессе американских пенологов в Цинциннати в 1870 г. В резолюции этого конгреса, в частности, отмечалось: “Следует заменить жестко установленные меры наказания такими, которые предусматривают неопределенную продолжительность изоляции, т.е. сроками наказания, предел которых зависит лишь от доказательств исправления человека, а не только от истечения определенного периода времени”18.
Американские пенологи приводили веские аргументы в пользу своей точки зрения. “Все приговоры с определенным сроком можно полагать несправедливыми… Они также нецелесообразны”. Приговоры с кратким сроком во многих случаях поощряют рецидивистов. “Мужчина по имени “Келли-Глупец”, умерший в Эдинбурге в 1872 г. в возрасте 82 лет, приговаривался за пьянство и другие мелкие правонарушения 350 раз; полагают, что он провел более 40 лет в тюрьме”. В другом случае еще один житель Шотландии имел свыше 1000 приговоров. Суперинтендант нью-йоркского работного дома на острове Блэкуэлл сообщал: “Мы имели заключенных, которых нам неоднократно направляли по обвинению в пьянстве на стандартный срок до 30 дней. Когда их срок истекал, они возвращались в город, тут же напивались до бесчувствия и вновь препровождались к нам на следующий день”.
Вместе с тем приговоры с длительным сроком, “особенно пожизненные, слишком угнетают заключенного…”.
В целом “приговоры с определенным сроком никогда не несут в себе исправительное начало, поскольку они фактически карают за совершенное деяние… Приговоры с целью исправления могут быть основаны только на характере действующего лица…”. В этом случае “существует аналогия между преступлением и безумием…”19.
Надо сказать, что благостные теоретические рассуждения оказались далеки от реальной жизни. “С 90-х годов XIX в. суды стали широко назначать абсолютно неопределенные наказания в виде лишения свободы “от одного дня до конца жизни”, указывая не срок заключения (это передавалось на усмотрение администрации мест заключения), а лишь вид режима. Осужденный попадал в полную зависимость от тюремных чиновников. Здесь, писал специально исследовавший данную проблему русский тюрьмовед А. Гольденвейзер, “главная фигура — директор… Его усмотрение и власть имеют тенденцию к неограниченности, это неизбежная принадлежность системы неопределенных приговоров и ее органический порок”. К 1913 г. данная практика имела место уже в 22 штатах страны”20.
Другой новацией последней трети XIX в., кстати, тоже неудачной, стало учреждение реформаториев — тюремных заведений для преступников в возрасте от 16 до 30 лет. Инициатор этого начинания З. Брокуэй в открывшемся в 1876 г. реформатории в Эльмире (штат Нью-Йорк) стремился воплотить два принципа — использование неопределенного срока наказания и широких образовательных программ (включая преподавание классических общеобразовательных предметов, религий, занятия спортом, военной подготовкой, а для менее развитых. индивидов — обучение таким ремеслам, как печатное, плотницкое, телеграфное дело и т.д.).
К сожалению, опять-таки задуманное во многом отличалось от реального. Хотя реформаторий учреждался для лиц, впервые совершивших преступление, на самом деле из-за дефицита мест в тюрьмах туда направлялись и рецидивисты, которые составляли до трети контингента. Отнюдь не получалось поддерживать порядок в Эльмире только средствами морального и материального поощрения, когда достижения на ниве общего и профессионального образования могли гарантировать заключенному серьезное сокращение срока его пребывания. В противоречии с продекларированной гуманистической риторикой дисциплину помогали соблюдать чисто телесные наказания. Как отмечали некоторые пенологи (в частности, Ш. Глуэк и Э. Глуэк), опыт Эльмиры оказался крайне неудачным.
Тем не менее он победоносно шествовал по стране. Он стал предметом для подражания в заведениях Ионии в Мичигане, Шерборна и Конкорда в Массачусетсе, Хантингтона в Пенсильвании, Сент-Клауда в Миннесоте, Понтиака в Иллинойсе, Мэнсфилда в Огайо, Джефферсонвилля в Индиане21. Заинтересованность по его поводу выразила и мировая пенология.
Оценивая по достоинству ситуацию с американскими тюрьмами к концу XIX в., следует взглянуть на нее непредвзято. Да, непродуманные эксперименты и жестокость в отношении заключенных были. В конце концов в американском обществе был заложен известный парадокс: демократические институты и процедуры сочетались в нем с крайней формой индивидуализма и непримиримой конкурентной борьбой, что толкало ревнителей демократии к социально и организационно непродуманным новациям, но в то же время вольно или невольно богатая и рациональная Америка стала “законодательницей мод” в пенологии. Ее опыт внимательно изучала Европа, а условия содержания и нормы питания в отдельных показательных тюрьмах (как, например, в филадельфийской) становились предметом одобрения и даже восхищения. Заокеанская республика, первоначально на рубеже XVIII-XIX вв. расценивавшаяся как захолустная провинция, к концу XIX в. становится ведущей промышленной державой мира и объектом подражания со стороны аристократической Европы по многим направлениям социального развития.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Митфорд Д. Тюремный бизнес. М., 1978. С. 49. (назад)
2 Джефферсон Т. Автобиография. Заметки о штате Виргиния. Л., 1990. С. 52-53. (назад)
3 Hirsch A.J. The Rise of the Penitenciary Prisons and Punishment in Early America. 1992. P. 59–60. (назад)
4 Lewis O.F. The Development of American Prison and Prison Customs, 1776-1845. With Special Reference to Early Institutions in the State of New York. N.Y., 1967. P. 79. (назад)
5 Ibid. P. 81. (назад)
6 Hirsch A.J. The Rise of the Penitentiary Prisons… P. 60-61. (назад)
7 Lewis O.F. The Development of American Prison… P. 82. (назад)
8 Ibid. P. 89, 90, 104. (назад)
9 Ibid. P. 126. (назад)
10 Владимиров М. Русский среди американцев. СПб., 1887. С. 322. (назад)
11 Morris N., Rothman D.Y. Oxford History of the Prison. The practice of Punishment in Western Society. N.Y., Oxford, 1995. P. 170–171. (назад)
12 См.: US Census Office. Report on Crime, Pauperism and Benevolence in the US. Wash., 1895-1896. P. 6. (назад)
13 Митфорд Д. Указ. соч. С. 70-71. (назад)
14 См.: Иванов М.М. США: правовое регулирование иммиграционного процесса. М., 1998. С. 22–23. (назад)
15 US Census Office. Report on Crime… P. 6. (назад)
16 Ibid. P. 454-455. (назад)
17 Morris N., Rothman D.Y. Oxford History of the Prison… P. 172–173. (назад)
18 Митфорд Д. Указ. соч. С. 104. (назад)
19 Wines F.H. Punishment and Reformation. N.Y., 1983. P. 220, 221. (назад)
20 Громаков Б.С., Лисневский Э.В. История государства и права США (1870-1917). Ростов-на-Дону, 1973. С. 127. (назад)
21 Morris N., Rothman D.Y. Oxford History of the Prison… P. 174–175. (назад)
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №3,2001
Удивляешься, когда узнаешь, что история тюрьмы как места заключения обычных правонарушителей насчитывает всего около 200 лет, что это учреждение чисто американского происхождения, задуманное его создателями при осуществлении гуманных реформ…
В колониальной Америке, как и Европе, обычным наказанием для воров, грабителей и бандитов была виселица; для более мелких нарушителей — телесные увечья, позорный столб, публичное осуждение и порка”1. Иными словами, потребностей в существовании специальных тюремных помещений до конца XVIII в. не было.
Однако провозглашенная Декларацией независимости 1776 г. борьба с британским произволом и угнетением не оставляла места в американском общественном сознании слишком жестоким наказаниям. Тем более, что тенденция к смягчению уголовных репрессий стало явственно проявляться и в Западной Европе с середины XVIII в. Как свидетельствует один из отцов-основателей США Т. Джефферсон, “Беккариа и другие авторы работ о преступлениях и наказаниях убедили разумный мир в неправомерности и неэффективности наказания смертью. Ее предполагалось заменить каторжным трудом на дорогах, каналах и других работах на пользу общества. Комитет по пересмотру законодательства (штата Виргиния) согласился с этим …”. Но в законодательном собрании штата для принятия соответствующего закона не хватило одного голоса. “Позднее я узнал, — пишет Т. Джефферсон, что попытка заменить смертную казнь каторжными работами на виду у всех (по-моему, это было в Пенсильвании) не увенчалась успехом. Выставленные на всеобщее обозрение бритоголовые преступники в скверной одежде, работая на больших дорогах, испытывали такую деградацию личности, что вместо того чтобы исправиться… погружались в глубину самой ужасной и ожесточенной испорченности нравов и характеров”)2.
Действительно, публичная демонстрация “трудовой терапии” по отношению к осужденным вызвала общественное недовольство, и в 1790 г. легислатура штата постановила, что часть осужденных должна исправлять себя трудом в изолированных от публики местах. В то же время наиболее закоренелые преступники призваны были отбывать свой срок (полностью или частично) в полном одиночестве. К Лаунс, инспектор тюрьмы на Уолнат стрит, посвятил в 1793 г. этой репрессивной новации специальный памфлет, что вызвало заинтересованность в других штатах (Нью-Йорке и Массачусетсе). Нью-йоркские законодатели предоставили в 1796 г. судьям право выбора — приговаривать виновных к изоляции или тяжелому труду. В начале XIX в. к несколько похожей схеме обратились и в Массачусетсе: судья должен был в качестве первой части срока предусмотреть изоляцию осужденного, а на завершающем этапе — приговорить его к тяжелым работам3.
Продолжению поисков оптимального наказания среди американских юристов и практиков репрессивной системы послужило строительство новой тюрьмы в Осборне (штат Нью-Йорк) в 1816 г. К 1819 г. здесь было закончено строительство корпуса из 28 камер (на 8-12 заключенных каждая) и 61 одиночной камеры. Однако в 1819 г. легислатура штата по рекомендации губернатора распорядилась о сооружении второго корпуса, полностью состоявшего из одиночных камер. Собственно этот корпус и положил начало знаменитой “осборнской системе” в пенологии4.
Правда, на пути к этой “осборнской системе” лежал жестокий и не оправдавший себя метод полной изоляции заключенных без какой-либо возможности трудиться даже в одиночестве. Инспекторы тюрьмы в Осборне, когда начинали свой неудавшийся эксперимент в 1821 г., утверждали: “Целью и замыслом закона является предотвращение преступления посредством страха наказания, при этом реформирование личностей нарушителей не имеет большого значения. … Пусть наиболее закоснелые и виновные преступники окажутся заточенными в одиночные камеры и башни; пусть у них будет чистый воздух, здоровая пища, удобная одежда и, когда это необходимо, медицинская помощь; отрежьте их от всякого общения с людьми; пусть ни один голос и ни одно дружеское лицо не приветствует их; пусть они прогуливаются в своих угрюмых жилищах и общаются со своими растленными сердцами и преступной совестью и с отчаянием размышляют об ужасах одиночества и чудовищности своих преступлений, без всякой надежды на помилование со стороны исполнительной власти”5.
Разброд и шатания по поводу наилучших методов уголовных репрессий царили в 1820-е гг. в умах администраторов и общественности и других штатов. Например, в Массачусетсе члены совета директоров тюрьмы штата видели в одиночном заключении единственный способ вернуть преступника к нормальной жизни, поскольку, по их мнению, труд “предполагает облегчение от болезненной монотонности самосозерцания”, т.е. он не пробуждает угрызения совести.
Вместе с тем Г. Брэдфорд, смотритель тюрьмы штата в период 1812-1824 гг., утверждал: “Труд это хранитель добродетели и враг порока”. С начала 1820-х гг. дискуссия между этими полярными точками зрения вылилась на страницы печати6.
Вообще 1820-е гг. стали свидетелями активизировавшегося интереса общественности к тюремной проблеме. В 1818-1819 гг. в Нью-Йорке возникает Общество по предотвращению пауперизма, которое занялось изучением причин отклоняющегося поведения. В Бостоне в 1825 г. было организовано Общество тюремной дисциплины. Не ослабевает интерес к вопросу о наказаниях и в квакерской Филадельфии. Подобное общественное неравнодушие к личности преступников и их исправлению положительно сказалось на развитии американской пенологии, на исправлении тех перекосов, которые были допущены в ходе тюремных экспериментов.
Речь прежде всего идет о строгом одиночном заключении без возможности для заключенного трудиться. Подобная тюремная практика, реализуемая в первые годы в Осборнской тюрьме, привела к печальным результатам.
Уже через год с небольшим многие из заключенных стали сходить с ума и были попытки членовредительства и самоубийства, так что губернатор штата во избежание скандала и во имя гуманности в конце 1823 г. вынужден был помиловать большинство из них. Впрочем исправлению преступников это никак не помогло: 12 из них вскоре вновь оказались за решеткой. Аналогичные медицинские “результаты” были достигнуты в тюрьме штата Мэн в Томастоне, где свыше половины срока подопечные были вынуждены проводить в тюремном лазарете для восстановления психического здоровья7. В конце концов общественное мнение настолько запуталось по вопросу об оптимальном уголовном наказании, что стали предлагаться полярные взаимоисключающие меры: ужесточение физических наказаний; расширение смертной казни; ссылка в отдаленные части США или на острова в Тихом океане.
Однако ничего этого не потребовалось, ибо к середине 1820-х гг. специальный сенатский комитет штата, общественность и администрация тюрьмы в Осборне неожиданно пришли к консенсусу: заключенным жизненно необходимы занятия трудом в дневное время. Заключенные по-прежнему были обречены на молчание, дабы они не могли оказать словом преступное влияние друг на друга. Но, по крайней мере, днем они были заняты делом, зарабатывая себе на хлеб и реформируя свою личность, приучаясь быть самостоятельными и самодостаточными в индивидуалистическом обществе. Тюрьма, обошедшаяся казне в сумму свыше 300 тыс. долл., была достаточно вместительной: после завершения всех строительных работ она включала 770 камер и имела мастерские длиной почти 2000 футов.
Заключенные по сути дела содержались на основе самоокупаемости, Более того, по итогам 1827 г. тюрьма заработала прибыль в 1000 долл.8.
Примерно в то же время, что и в Нью-Йорке, тюремные эксперименты активизировались в квакерском штате Пенсильвания. В 1818 г. здесь началось строительство тюрьмы в Питсбурге, содержащей только одиночные камеры. В 1821 г. на аналогичных принципах стала возводиться другая тюрьма для штата — в Филадельфии.
Строительство первой тюрьмы, имевшей 190 камер, обошлось в 165 тыс. долл. и к 1826 г. она приняла первых 20 заключенных. Однако вскоре выяснилось, что из-за ошибок в планировке здание не приспособлено ни к звуковой изоляции друг от друга содержащихся в нем заключенных, ни к их перевоспитанию трудом, т.е. с позиций любых пенологических принципов дорогостоящее сооружение оказалось бесполезным, и легислатура штата в 1833 г. распорядилась его радикально перестроить.
Тем временем строительство тюрьмы в Филадельфии в нескольких милях от города на участке в 10 акров, порученное английскому архитектору Дж. Хэвиленду, продвигалось успешно. На сооружение 250 одиночных камер была израсходована феноменальная сумма в 500 тыс. долл. (т.е. по 2000 долл. на каждого заключенного, в то время как тюрьма штата Коннектикут в Уэтерсфилде обходилась в 258 долл. на каждого “подопечного”)9, и возник вопрос об их оптимальном использовании. К тому времени (тюрьма открылась в 1829 г.) уже стало известно об экономичности и эффективности осборнской системы, но в филадельфийской тюрьме дневной совместный труд заключенных был заменен на индивидуальный труд в одиночных камерах (тем более, что размеры камер это позволяли).
Один из русских путешественников оставил описание филадельфийской тюрьмы — правда, оно относится к значительно более позднему времени —1880-м гг. По его наблюдениям, типичная камера, в которой порой размещалось по 2 обитателя (из-за недостатка места в тюрьме), могла быть увешана картинками, “вырезанными из иллюстрированных журналов, собственными рисунками заключенных, ручными изделиями и проч., две кровати стоят по сторонам, а на маленьком столике находились книги, бумага, перья, чернила; двери каждой камеры двойные: одна деревянная (наружная), а другая железная (внутренняя); всякому преступнику дается полчаса погулять на своем дворике”. Цитируя годовой отчет тюрьмы за 1875 г., русский наблюдатель подчеркивает, что “из всего числа осужденных не было ни одного хорошего ремесленника”10.
В Соединенных Штатах филадельфийская система содержания заключенных из-за своей дороговизны и непрактичности не вызвала волны подражаний в других штатах, зато Западная Европа ее внимательно изучала и использовала в своей практике. Однако, хотя европейские пенологи и много дискутировали по поводу достоинств филадельфийской и осборнской модели тюрем, уже 1840-е гг. американской общественности стали известны факты, что тюрьмы не являются идеальным и эффективным местом реабилитации преступников. В реальной жизни из-за переполненности и недостаточного финансирования одиночное заключение практиковалось редко.
Заключенные размещались по 3-4 человека в камерах, предназначенных для одного. Какие-либо санитарные или просто разумные нормы не соблюдались. Камеры в тюрьме штата Коннектикут имели размеры 7 футов в длину, 3,25 фута в ширину и 7 футов в высоту. Примерно те же параметры имели места заключения в тюрьме штата Мичиган, а образцовая тюрьма Чарлстон под Бостоном была лишь чуть-чуть объемнее: 8,5x4,75x7,66 футов. Практиковались жестокие наказания11.
Кроме тюрем штатов, где содержались преступники, получившие приговор, в это время существовали другие места заключения: тюрьмы графств, изолировавшие подозреваемых, ожидавших своего приговора, исправительные или работные дома, бывшие “пристанищем” за незначительные правонарушения (например, бродяжничество).
Общественность не мог не тревожить и общий рост заключенных: 6737 (1850 г.), 19086 (1860 г.), 32901 (1870 г.) человек, что в пересчете на 1 млн. населения составляло соответственно 290, 607 и 853 человека. Разумеется, были и относительно благополучные штаты (в частности, некоторые аграрные штаты Среднего Запада, компактно заселенные этническими группами зажиточных иммигрантов — Миннесота, Висконсин, Айова), однако в целом после Гражданской войны абсолютное и относительное число заключенных в большинстве штатов заметно увеличилось. Особенно характерным был рост правонарушений после 1860 г. в южных штатах, где подавляющая их часть пришлась на негритянское население12.
В обществе в это время зреют антииммигрантские настроения. Достаточно распространенными становятся убеждения, что иммигранты в силу своего негативного социального опыта, вынесенного из погрязшей в пороках и аристократической Европы, предрасположены к правонарушениям на американской земле. Как характеризовал их один из американских пенологов, “на первом месте у них ром, чтобы поддержать дух и тело для ночной работы. Три четверти их заработка уходит на театры и бары… Многие ходят в концертные бары низкого пошиба, только чтобы убить время… Они играют на бильярде, ставя в качестве выигрыша выпивку, ходят в оперу, театр, на вечеринки с пьянкой и т.д. … У них есть своя особая литература — грошовые книжки, спортивные газеты, иллюстрированные журналы, непристойные публикации и фотографии…”13.
Однако, хотя многие иммигрантские группы (особенно в крупных городах) и были замечены в неумеренном потреблении спиртного, сводить все правонарушения лишь к действиям выходцев из Европы было бы неправильно. Судя по статистике, среди заключенных лица, родившиеся вне США, составляли в 1850, 1860, 1870, 1880 и 1890 гг., соответственно 35,7%, 46,8%, 26,5%, 21,8% и 20%. Американские власти, начиная с середины 1870-х гг., в серии законов 1875, 1882, 1885, 1887, 1888 гг. впервые попытались ограничить приток в страну “нежелательных иностранцев”14, но полностью обойтись без притока дешевой иностранной рабочей силы Америка не могла. Другой вопрос, что сам ритм индустриализирующегося и урбанизирующегося в 1860-1890 гг. общества способствовал росту преступности.
После 1870 г. этот рост продолжился (соответственно 853, 1169, 1315 заключенных на 1 млн. населения в 1870-1890 гг.). Особенно внушительный абсолютный и относительный прирост правонарушителей наблюдался в ряде штатов Тихоокеанского Запада, Восточного побережья и Юга США (см. таблицу15).
Число заключенных в США и отдельных штатах, 1850-1890 гг.
Штаты
1850 г.
1860 г.
1870 г.
1880 г.
1890 г.
Нью-Йорк
1,288
6,882
4,704
4,833
6,489
Пенсильвания
411
1,161
3,231
4,833
6,489
Массачусетс
1,236
2,679
2,526
3,576
5,227
Техас
15
105
732
3,163
4,747
Иллинойс
252
485
1,795
3,320
3,936
Калифорния
62
882
1,574
2,647
3,398
Джорджия
43
111
737
1,809
2,938
Огайо
133
623
1,405
2,538
2,909
Миссури
180
286
1,623
2,641
2,833
Алабама
70
226
593
1,353
2,518
Нью-Джерси
290
215
1,079
1,573
2,455
Теннеси
288
511
981
2,100
2,451
Мичиган
241
757
1,095
1,912
2,155
Кентукки
52
232
1,067
1,398
2,110
Северная Каролина
44
71
468
1,570
2,033
Вирджиния
313
189
1,244
1,543
2,000
В США в целом
6737
19086
32901
58609
82329
в том числе:
мужчин
—
—
—
53604
75924
женщин
—
—
—
5005
6405
белых
—
—
24845
41861
57310
цветных
—
—
8056
16748
25019
Видимо, быстрый рост преступности в штатах Атлантического побережья и в районе Великих озер (Нью-Йорк, Массачусетс, Иллинойс) объяснялся их стремительной урбанизацией. Неблагополучное положение на пионерском Дальнем Западе (Калифорния) коренилось в их ускоренном хозяйственном освоении, осуществляемом в условиях традиций пренебрежения законом и демографического перекоса в сторону мужского населения. Что же касается южных штатов, то после завершения Гражданской войны они не сумели перейти к новым способам производства и полноценно включиться в процесс индустриализации, что повлияло на их депрессивное состояние не только в сфере экономики, но и социальных отношений (нищета, расизм в отношении цветных, кабальные формы аренды как следствия).
Разумеется, далеко не все из учтенных американскими властями лиц совершили тяжкие преступления. Из находившихся в 1890 г. в тюрьмах США 82 тыс. заключенных лишь не более 15 тыс. совершили преступления против личности и более 33 тыс. обвинялись в преступлениях против собственности. К числу преступников оказались причислены и те, кто был осужден за бродяжничество (2661 чел.) или за пьянство в публичных местах (5407 чел.), нарушение антиалкогольных законов (624 чел.), постоянное пьянство (388 чел.). Здесь же оказались и те, кто нарушил моральные устои и обвинялся во внебрачной связи (857 чел.), нарушении супружеской верности (323 чел.), полигамии (357 чел.)16.
Однако неважное состояние тюремной системы и возрастающий вал преступности заставляли общественность тревожиться. Уже сразу после окончания Гражданской войны нью-йоркская Тюремная Ассоциация поручила известному адвокату Т. Дуайту и пенологу Э.К. Уайнсу подготовить национальный обзор состояния тюрем в США. Авторы, побывав в заведениях 18 штатов и Канады, выдали в 1867 г. многотомный отчет с рекомендациями, констатировав, что система нуждается “в осторожном и обоснованном изменении”. В частности, они обратили внимание на широкое и неоправданное использование физических наказаний в дисциплинарных целях (кнута, колодок и т.п.), необученность и некомпетентность тюремного персонала, отсутствие должного контроля за тюрьмами со стороны властей штата. Дуайт и Уайнс также предложили идею реформирования личности преступника путем вынесения судебных приговоров с неопределенным сроком заключения17.
Эта мысль получила внимательное рассмотрение на Конгрессе американских пенологов в Цинциннати в 1870 г. В резолюции этого конгреса, в частности, отмечалось: “Следует заменить жестко установленные меры наказания такими, которые предусматривают неопределенную продолжительность изоляции, т.е. сроками наказания, предел которых зависит лишь от доказательств исправления человека, а не только от истечения определенного периода времени”18.
Американские пенологи приводили веские аргументы в пользу своей точки зрения. “Все приговоры с определенным сроком можно полагать несправедливыми… Они также нецелесообразны”. Приговоры с кратким сроком во многих случаях поощряют рецидивистов. “Мужчина по имени “Келли-Глупец”, умерший в Эдинбурге в 1872 г. в возрасте 82 лет, приговаривался за пьянство и другие мелкие правонарушения 350 раз; полагают, что он провел более 40 лет в тюрьме”. В другом случае еще один житель Шотландии имел свыше 1000 приговоров. Суперинтендант нью-йоркского работного дома на острове Блэкуэлл сообщал: “Мы имели заключенных, которых нам неоднократно направляли по обвинению в пьянстве на стандартный срок до 30 дней. Когда их срок истекал, они возвращались в город, тут же напивались до бесчувствия и вновь препровождались к нам на следующий день”.
Вместе с тем приговоры с длительным сроком, “особенно пожизненные, слишком угнетают заключенного…”.
В целом “приговоры с определенным сроком никогда не несут в себе исправительное начало, поскольку они фактически карают за совершенное деяние… Приговоры с целью исправления могут быть основаны только на характере действующего лица…”. В этом случае “существует аналогия между преступлением и безумием…”19.
Надо сказать, что благостные теоретические рассуждения оказались далеки от реальной жизни. “С 90-х годов XIX в. суды стали широко назначать абсолютно неопределенные наказания в виде лишения свободы “от одного дня до конца жизни”, указывая не срок заключения (это передавалось на усмотрение администрации мест заключения), а лишь вид режима. Осужденный попадал в полную зависимость от тюремных чиновников. Здесь, писал специально исследовавший данную проблему русский тюрьмовед А. Гольденвейзер, “главная фигура — директор… Его усмотрение и власть имеют тенденцию к неограниченности, это неизбежная принадлежность системы неопределенных приговоров и ее органический порок”. К 1913 г. данная практика имела место уже в 22 штатах страны”20.
Другой новацией последней трети XIX в., кстати, тоже неудачной, стало учреждение реформаториев — тюремных заведений для преступников в возрасте от 16 до 30 лет. Инициатор этого начинания З. Брокуэй в открывшемся в 1876 г. реформатории в Эльмире (штат Нью-Йорк) стремился воплотить два принципа — использование неопределенного срока наказания и широких образовательных программ (включая преподавание классических общеобразовательных предметов, религий, занятия спортом, военной подготовкой, а для менее развитых. индивидов — обучение таким ремеслам, как печатное, плотницкое, телеграфное дело и т.д.).
К сожалению, опять-таки задуманное во многом отличалось от реального. Хотя реформаторий учреждался для лиц, впервые совершивших преступление, на самом деле из-за дефицита мест в тюрьмах туда направлялись и рецидивисты, которые составляли до трети контингента. Отнюдь не получалось поддерживать порядок в Эльмире только средствами морального и материального поощрения, когда достижения на ниве общего и профессионального образования могли гарантировать заключенному серьезное сокращение срока его пребывания. В противоречии с продекларированной гуманистической риторикой дисциплину помогали соблюдать чисто телесные наказания. Как отмечали некоторые пенологи (в частности, Ш. Глуэк и Э. Глуэк), опыт Эльмиры оказался крайне неудачным.
Тем не менее он победоносно шествовал по стране. Он стал предметом для подражания в заведениях Ионии в Мичигане, Шерборна и Конкорда в Массачусетсе, Хантингтона в Пенсильвании, Сент-Клауда в Миннесоте, Понтиака в Иллинойсе, Мэнсфилда в Огайо, Джефферсонвилля в Индиане21. Заинтересованность по его поводу выразила и мировая пенология.
Оценивая по достоинству ситуацию с американскими тюрьмами к концу XIX в., следует взглянуть на нее непредвзято. Да, непродуманные эксперименты и жестокость в отношении заключенных были. В конце концов в американском обществе был заложен известный парадокс: демократические институты и процедуры сочетались в нем с крайней формой индивидуализма и непримиримой конкурентной борьбой, что толкало ревнителей демократии к социально и организационно непродуманным новациям, но в то же время вольно или невольно богатая и рациональная Америка стала “законодательницей мод” в пенологии. Ее опыт внимательно изучала Европа, а условия содержания и нормы питания в отдельных показательных тюрьмах (как, например, в филадельфийской) становились предметом одобрения и даже восхищения. Заокеанская республика, первоначально на рубеже XVIII-XIX вв. расценивавшаяся как захолустная провинция, к концу XIX в. становится ведущей промышленной державой мира и объектом подражания со стороны аристократической Европы по многим направлениям социального развития.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Митфорд Д. Тюремный бизнес. М., 1978. С. 49. (назад)
2 Джефферсон Т. Автобиография. Заметки о штате Виргиния. Л., 1990. С. 52-53. (назад)
3 Hirsch A.J. The Rise of the Penitenciary Prisons and Punishment in Early America. 1992. P. 59–60. (назад)
4 Lewis O.F. The Development of American Prison and Prison Customs, 1776-1845. With Special Reference to Early Institutions in the State of New York. N.Y., 1967. P. 79. (назад)
5 Ibid. P. 81. (назад)
6 Hirsch A.J. The Rise of the Penitentiary Prisons… P. 60-61. (назад)
7 Lewis O.F. The Development of American Prison… P. 82. (назад)
8 Ibid. P. 89, 90, 104. (назад)
9 Ibid. P. 126. (назад)
10 Владимиров М. Русский среди американцев. СПб., 1887. С. 322. (назад)
11 Morris N., Rothman D.Y. Oxford History of the Prison. The practice of Punishment in Western Society. N.Y., Oxford, 1995. P. 170–171. (назад)
12 См.: US Census Office. Report on Crime, Pauperism and Benevolence in the US. Wash., 1895-1896. P. 6. (назад)
13 Митфорд Д. Указ. соч. С. 70-71. (назад)
14 См.: Иванов М.М. США: правовое регулирование иммиграционного процесса. М., 1998. С. 22–23. (назад)
15 US Census Office. Report on Crime… P. 6. (назад)
16 Ibid. P. 454-455. (назад)
17 Morris N., Rothman D.Y. Oxford History of the Prison… P. 172–173. (назад)
18 Митфорд Д. Указ. соч. С. 104. (назад)
19 Wines F.H. Punishment and Reformation. N.Y., 1983. P. 220, 221. (назад)
20 Громаков Б.С., Лисневский Э.В. История государства и права США (1870-1917). Ростов-на-Дону, 1973. С. 127. (назад)
21 Morris N., Rothman D.Y. Oxford History of the Prison… P. 174–175. (назад)
Опубликовано 23 сентября 2004 года
Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Американские тюрьмы и их обитатели (конец XVIII-XIX вв.)
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1095951127 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций