МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО (последнее)
Применение огнестрельного оружия по законодательству Российской Федерации
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
АВТОР: А. И. Каплунов
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №1,2001
Для обеспечения безопасности личности, общества и государства действующее российское законодательство наделило отдельные категории должностных лиц и граждан Российской Федерации правами на применение и использование оружия. Самым жестким среди них является право на применение огнестрельного оружия. С одной стороны, это полномочие, как никакое другое, глубоко вторгается в сферу основных, закрепленных Конституцией Российской Федерации, прав граждан1 и сопряжено с высоким риском наступления тяжких и необратимых последствий, вплоть до лишения человека жизни. С другой — это действенное средство защиты законных интересов должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, сотрудников государственных военизированных организаций и законопослушных граждан от общественно опасных посягательств со стороны лиц, сознательно и грубо нарушающих закон.
Глубокий социально-экономический, идейно-нравственный и духовный кризис, который переживает российское общество, самым неблагоприятным образом влияет на криминогенную ситуацию в Российской Федерации. В настоящее время криминальная обстановка в России характеризуется, прежде всего, возрастанием степени общественной опасности преступных посягательств, усилением агрессивности и жестокости преступлений, активизацией противодействия силам охраны правопорядка. В этих условиях происходит, во-первых, расширение прав военнослужащих и сотрудников государственных военизированных организаций на применение и использование табельного огнестрельного оружия, во-вторых, расширение круга должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, наделенных правом на хранение, ношение и применение боевого и служебного огнестрельного оружия, в-третьих, увеличивается количество огнестрельного оружия, находящегося на законных основаниях у граждан Российской Федерации. В связи с этим очень важно, чтобы применение огнестрельного оружия уполномоченными на то должностными лицами и гражданами Российской Федерации осуществлялось на основе четкой правовой регламентации и в строгом соответствии с законом.
Оружие в зависимости от целей его использования соответствующими субъектами, а также по основным параметрам и характеристикам подразделяется Федеральным законом от 13 декабря 1996 г. “Об оружии” на следующие виды:
гражданское;
служебное;
боевое ручное:
стрелковое;
холодное.
К гражданскому оружию относится оружие, предназначенное для использования гражданами Российской Федерации в целях самообороны, для занятий спортом и охоты.
К служебному оружию2 относится оружие, предназначенное для использования должностными лицами государственных органов и организаций, которым законодательством Российской Федерации разрешено ношение, хранение и применение указанного оружия в целях самообороны или для исполнения возложенных на них федеральным законом обязанностей по защите жизни и здоровья граждан, собственности, по охране природы и природных ресурсов, ценных и опасных грузов, специальной корреспонденции.
К боевому ручному стрелковому и холодному оружию относится оружие, принятое на вооружение государственными военизированными организациями и предназначенное для решения боевых и оперативно-служебных задач3.
Исходя из целевого предназначения огнестрельного оружия, его применение в рамках полномочий, установленных действующим законодательством, сотрудниками государственных военизированных организаций и другими должностными лицами правоохранительных и контролирующих органов, имеющих право на ношение и хранение оружия для исполнения возложенных на них федеральным законом обязанностей, следует рассматривать как меру административного принуждения. Все иные должностные лица правоохранительных и контролирующих органов, подлежащие государственной защите, и граждане Российской Федерации могут применять имеющееся у них на законных основаниях огнестрельное оружие не для реализации властных полномочий, а в целях самообороны, то есть в соответствии со ст. 24 Федерального закона “Об оружии” для защиты жизни, здоровья и собственности в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости.
Правовые основы применения огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций
В соответствии с действующими правилами правомерность применения огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций законодатель связывает, прежде всего, со строгим соблюдением ими специальных норм, устанавливающих основания, условия и порядок его применения. Так, например, в ч. 1 ст. 12 Закона Российской Федерации “О милиции”, устанавливающей пределы применения оружия, указывается, что “милиция имеет право применять … огнестрельное оружие только в случаях и порядке, предусмотренных настоящим Законом”. Кроме того, в ч. 3 ст. 23 Закона о милиции закреплено положение, в соответствии с которым “сотрудники милиции не несут ответственности за вред, причиненный правонарушителю применением в предусмотренных настоящим Законом случаях … огнестрельного оружия, если причиненный вред соразмерен силе оказываемого противодействия”4. Однако критериев соразмерности между “вредом, причиненным правонарушителю” и “силой оказываемого противодействия” закон о милиции не раскрывает. Вместе с тем ст. 24 данного Закона установлено, что “на деятельность сотрудника милиции распространяются нормы уголовного законодательства Российской Федерации о необходимой обороне, причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайней необходимости …”. Указанные нормы распространяются также и на действия сотрудников милиции, связанные с применением и использованием ими огнестрельного оружия.
Более четкие правовые рамки соразмерности установлены в п. 3 ч. 2 ст. 24 Федерального закона от 27 мая 1996 г. “О государственной охране” (с изменениями от 18.07.97 г.), в котором подобное положение изложено следующим образом: “Сотрудники федеральных органов государственной охраны не несут ответственности за моральный вред, убытки и вред охраняемым уголовным законом интересам, причиненные ими в связи с применением в предусмотренных настоящим Федеральным законом случаях физической силы, специальных средств или оружия, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны либо крайней необходимости, или превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, или совершение умышленного преступления во исполнение заведомо незаконного приказа или распоряжения, а также в условиях обоснованного риска”5.
Отсюда следует, что применение огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций регламентируется как специальными нормами, устанавливающими основания, условия и порядок его применения, так и нормами уголовного законодательства, закрепляющими обстоятельства, исключающие преступность данного деяния. Иначе говоря, нормативно-правовая регламентация применения сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия имеет системный характер и включает в себя взаимосвязанные правовые предписания, которые отражают все юридически значимые стороны фактической ситуации применения данной меры принуждения. Совокупность указанных норм образует определенную целостность, в которой отраслевая принадлежность этих норм не имеет принципиального значения.
Суть действующей модели состоит в следующем.
В нормах первой группы (административно-правовых) определяются основания, условия и порядок применения данного способа принудительного воздействия. В частности, в основания применения огнестрельного оружия, с которыми законодатель связывает возможность его применения, закрепляются признаки наиболее опасных ситуаций, которые одновременно могут выступать в качестве элементов, характеризующих объективную сторону наиболее тяжких преступлений либо иных опасных действий, влекущих нарушение субъективных прав граждан и (или) интересов государства.
Нормы уголовного законодательства, посвященные обстоятельствам, исключающим преступность деяния, а именно нормы о необходимой обороне (ст. 37 УК РФ), причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ), и крайней необходимости (ст. 39 УК РФ) устанавливают, прежде всего, условия правомерности, относящиеся к общественно опасному посягательству или событию. Это такие общие условия, как наличие и действительность посягательства, без которых само основание вообще не может иметь места. Причем характер общественной опасности посягательства конкретизируется в основаниях применения огнестрельного оружия, закрепленных в административно-правовых нормах (например, в ч. 1 ст. 15 Закона Российской Федерации “О милиции”).
Кроме того, указанные нормы уголовного законодательства устанавливают условия правомерности, относящиеся к защите от общественно опасного посягательства, т.е. определяют пределы правовой активности должностного лица, применяющего данную меру воздействия в конкретной ситуации. Поэтому законодательство о необходимой обороне, крайней необходимости и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, позволяет конкретизировать пределы принудительного воздействия в условиях той или иной ситуации, т.е. определить пределы достаточного причинения вреда при применении оружия, исходя из конкретных обстоятельств инцидента. Взятые в единстве и взаимодействии перечисленные нормативные предписания регулируют использование огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций. Они “направляют” правоприменителя на совершение действий, которые наиболее адекватны не только угрожающей опасности, но и обстоятельствам конкретной ситуации. В результате урегулированным в нормативном порядке оказывается общее и особенное применительно к каждому случаю применения огнестрельного оружия.
Данная модель правового регулирования использования огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций преследует цель обеспечить при защите охраняемых законом общественных отношений наиболее приемлемый баланс между защищаемым благом и благом, которое приносится для этого в жертву. Однако реализация такой модели ориентирована скорее на стадию предварительного расследования и судебного разбирательства, нежели на момент непосредственного пресечения противоправных действий. Она устанавливает для сотрудников государственных военизированных организаций довольно жесткие рамки, выход за которые расценивается нередко как превышение служебных полномочий.
В конечном счете приоритет при определении правомерности причинения вреда в результате применения сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия законодатель отдает нормам уголовного права о необходимой обороне, крайней необходимости и задержании лица, совершившего преступление, а специальные нормы, устанавливающие основания, условия и порядок применения огнестрельного оружия, рассматривает лишь как дополнительные условия правомерности действий сотрудников государственных военизированных организаций в рамках конкретного обстоятельства, исключающего общественную опасность и противоправность деяния, предусмотренного уголовным законодательством.
Что же касается административно-правовых норм (например, ст. 15 Закона “О милиции”), то они, закрепляя перечень случаев применения и использования оружия, не исключают, тем не менее, ответственности за возможные последствия, которые могут наступить в результате точного соблюдения их положений. К примеру, при применении огнестрельного оружия с соответствии с п. 1 и 2 ч. 1 ст. 15 Закона “О милиции” для защиты граждан от нападения или отражения нападения на сотрудника милиции, опасного для их здоровья, либо на основании п. 4 ч. 1 ст. 15 для задержания лица, застигнутого при совершении кражи в чужой квартире.
Таблица 1
Динамика применения огнестрельного оружия
сотрудниками системы МВД России в 1993-1998 гг.6
№
п/п
Количество
Период
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1.
Зарегистрированных случаев применения огнестрельного оружия (всего/в том числе неправомерного) 2819
73
1849
37
1747
20
1062
12
811
19
700
5
2.
Граждан, погибших в результате применения огнестрельного оружия (всего/в том числе в результате неправомерного его применения) 379
24
318
4
243
5
174
0
152
9
140
2
3.
Граждан, получивших ранение в результате применения огнестрельного оружия (всего/в том числе в результате неправомерного его применения) 1577
30
1234
27
1070
8
822
10
571
7
517
1
Очевидно, что при таком подходе специальные административно-правовые нормы, закрепляющие правила применения огнестрельного оружия, с одной стороны, теряют самостоятельное юридическое значение при определении правомерности причиненного применением оружия вреда, поскольку им отводится всего лишь вспомогательная (дублирующая) роль, а с другой — ограничивают право сотрудников на необходимую оборону7 и задержание преступника с помощью огнестрельного оружия.
Об эффективности реализации данной модели правового регулирования можно судить по данным сводных отчетов по форме “Выстрел” за 1993–1998 годы. Они свидетельствуют о том, что в условиях обычной (повседневной) оперативной обстановки практика применения огнестрельного оружия сотрудниками органов внутренних дел по Российской Федерации начиная с 1994 года приобрела устойчивую тенденцию к снижению, что иллюстрируется цифрами, приведенными в табл. 1.
При этом особую тревогу вызывает то, что число сотрудников органов внутренних дел, погибших и раненых при исполнении служебных обязанностей, продолжает расти. Так, число сотрудников органов внутренних дел, погибших в 1997 г., составило 426 чел., в 1998 г. — 438 чел., в 1999 г. — 462 чел. А число раненых в 1997 г. составило 2250 чел., в 1998 г. — 2571 чел., в 1999 г. — 2588 чел.8.
Приведенные цифры дают основания утверждать, что сотрудники органов внутренних дел, с одной стороны, стали более ответственно и взвешенно подходить к применению огнестрельного оружия, о чем свидетельствует снижение удельного веса случаев неправомерного применения огнестрельного оружия к общему количеству случаев его применения9. С другой стороны, не смогли в полной мере преодолеть сформировавшийся у многих из них в предшествующие годы комплекс собственной правовой незащищенности.
Думается, что правомерность применения и использования сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия как меры административного принуждения в основе своей должна устанавливаться в соответствии со специальными нормами, определяющими правила его применения. Если сотрудники указанных организаций, применяя огнестрельное оружие, не выходят за рамки ограничений, установленных статутными законами10, регламентирующими основания, условия и порядок его применения, то они не должны нести ответственности за вред, который причиняют, каким бы этот вред ни был. При этом основания (случаи) применения огнестрельного должны быть скорректированы с учетом принципа соразмерности таким образом, чтобы при их возникновении было допустимо причинение посягающему любого вреда (другими словами — даже производства “смертельного” выстрела).
Данные нормы должны реально обеспечивать правовую защищенность сотрудников государственных военизированных организаций, а не выступать в качестве вспомогательного средства при толковании и применении законодательства о необходимой обороне, причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, и крайней необходимости.
Что же касается случаев, когда сотрудники государственных военизированных организаций, находясь в состоянии необходимой обороны либо крайней необходимости или принимая меры к задержанию лица, совершившего преступление, применяют огнестрельное оружие для пресечения общественно опасных деяний и задержания лиц, их совершивших, но при этом выходят за рамки полномочий, предоставленных статутными законами11, то здесь законность их действий должна определяться в соответствии с нормами об обстоятельствах, исключающих общественную опасность и противоправность деяния12, и всецело будет зависеть от того, насколько правомерно причинен вред объектам уголовно-правовой охраны. Употребление огнестрельного оружия с нарушением специальных норм, устанавливающих основания, условия и порядок его применения, не должно влечь ответственности, если причиненный вследствие этого вред не превышает пределов, установленных законодательством о необходимой обороне, крайней необходимости и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Соответствующая корректировка действующего законодательства позволит обеспечить более надежную защиту сотрудников государственных военизированных организаций, применивших огнестрельное оружие в случаях и порядке, предусмотренных законом, а также даст им возможность более решительно действовать при пресечении наиболее опасных преступлений.
При таком подходе сотрудники государственных военизированных организаций ориентируются законом на применение огнестрельного оружия, прежде всего, в наиболее опасных случаях, когда допустимо причинение любого вреда посягающему, но при этом не исключается возможность применения ими огнестрельного оружия в иных случаях, в состоянии необходимой обороны или при задержании лица, совершившего преступление, с соблюдением принципов соразмерности, установленных нормами уголовного законодательства Российской Федерации.
Правовые основы применения огнестрельного оружия гражданами Российской Федерации
В соответствии с ч. 1 ст. 24 Федерального закона от 13 декабря 1996 года “Об оружии” граждане Российской Федерации могут применять имеющееся у них на законных основаниях оружие в целях самообороны, а именно: для защиты жизни, здоровья и собственности в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости13. Следует заметить, что в данной статье установлены одинаковые основания применения гражданами как газового, так и огнестрельного оружия.
Причем в отношении тактико-технических характеристик гражданского огнестрельного оружия Федеральным законом “Об оружии” установлены довольно жесткие требования. К примеру, в соответствии с ч. 1 ст. 3 оно должно исключать ведение огня очередями и иметь емкость магазина (барабана) не более 10 патронов. Обеспокоенность граждан за обеспечение надежной защиты своей чести, достоинства, жизни, семьи, жилища, собственности находит выражение в предложениях предоставить им право на приобретение, хранение, ношение и использование любого огнестрельного оружия (к примеру, снайперской винтовки с лазерным прицелом, пулемета или гранатомета)14. Однако при этом сразу встает вопрос: насколько подобные предложения соответствуют нормам, устанавливающим правила применения оружия?
В соответствии с действующим законодательством лицо, применившее огнестрельное оружие в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости, не понесет ответственности за причиненный нападающему вред, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны либо пределов крайней необходимости.
С точки зрения требований уголовного законодательства правомерность причинения вреда посягающему в результате применения огнестрельного оружия будет определяться следующим образом. К примеру, когда огнестрельное оружие применяется в состоянии необходимой обороны для отражения нападения, сопряженного с насилием, опасным для жизни или здоровья, то в соответствии со ст. 37 УК РФ причинение вреда будет признано правомерным, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. действий, явно не соответствующих характеру и степени общественной опасности посягательства.
В свою очередь постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. №14 “О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств” раскрывает требования, предъявляемые к этим пределам. Так, при решении вопроса о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны “суды должны учитывать не только соответствие или несоответствие средств защиты и нападения, но и характер опасности, угрожавшей оборонявшемуся, его силы и возможности по отражению посягательства, а также все иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и защищавшегося (количество посягавших и оборонявшихся, их возраст, физическое развитие, наличие оружия, место и время посягательства и т.д.)”15. Незадолго до принятия данного постановления в Обзоре по делам о необходимой обороне также указывалось, что “правильный вывод о соблюдении пределов необходимой обороны в конечном счете зависит от ответа на вопрос, имел ли обвиняемый реальную возможность эффективно отразить общественно опасное посягательство иным способом, с причинением посягающему меньшего вреда, чем причинил, а если имел, то почему не воспользовался такой возможностью”16. Как справедливо отмечено в литературе, здесь усматривается скорее забота о преступнике, чем об объекте его посягательства17.
Беда состоит еще и в том, что эти взвешенные кабинетные рекомендации плохо стыкуются с реальными уличными ситуациями, поскольку применение оружия гражданами в установленных законом случаях происходит, как правило, в сложных психологических условиях конфликтной ситуации, вызывающих эмоциональные состояния, которые резко сужают деятельность интеллекта и поражают волю. В таких условиях защищающемуся довольно сложно с самого начала точно определить, представляет ли общественно опасное деяние и в какой степени угрозу для его жизни или здоровья, т.е. предугадать, какие последствия наступят — смерть или тяжкие телесные повреждения. Трудно, далее, предугадать последствия, которые могут наступить от выстрела из оружия в момент его производства, и сопоставить их с угрожающим вредом. Вполне очевидно, на наш взгляд, что сделать все это легче стороннему наблюдателю, нежели человеку, обязанному активно действовать в той или иной экстремальной ситуации, сопряженной с большими физическими и психологическими нагрузками. На сложность применения норм, определяющих правомерность применения огнестрельного оружия в условиях реального инцидента, не раз указывалось на страницах периодической печати18.
Поражающие свойства огнестрельного оружия при этом играют немаловажную роль. При наличии в руках мощного оружия гражданин стоит перед выбором принять ответственное и юридически значимое решение, за последствия которого он должен держать ответ перед государством. При этом необходимо учитывать, что возможность гражданина управлять поражающей силой огнестрельного оружия ограничена только выбором точки прицеливания, остальное зависит не от него, а боевых характеристик самого огнестрельного оружия, его конструктивных особенностей, перемещения нападающего, его экипировки и других, зачастую случайных обстоятельств. Поэтому чем большей поражающей способностью обладает применяемое огнестрельное оружие, тем больше риск нарушить нормы о соразмерности защиты и нападения и, соответственно, вероятность самому стать подсудимым.
По смыслу закона правомерность (или неправомерность) обороны зависит не от того, чем и как защищается человек, а прежде всего от соотношения вреда причиненного и вреда предотвращенного. Однако в судебной практике долгие годы существовал стереотип: оправданно обороняется тот, кто претерпел больший ущерб, чем причинил, т.е. сопоставляется вред, реально причиненный друг другу противоборствующими сторонами.
Немаловажным при оценке правомерности применения огнестрельного оружия в состоянии необходимой обороны является и то, что по факту необходимой обороны сначала возбуждается уголовное дело и лишь в дальнейшем оно прекращается. Оборонявшийся фактически выступает в роли подозреваемого, а затем доказывает свою невиновность. Напротив, нападавший подчас выглядит жертвой, а его общественно опасное деяние, послужившее поводом для защиты, лишь в редких случаях получает соответствующую уголовно-правовую оценку19.
Именно указанными обстоятельствами объясняется нежелание и боязнь сотрудников милиции (лиц, имеющих необходимую специальную подготовку) применять боевое огнестрельное оружие, когда для этого имеются законные основания. Экспертный опрос слушателей Академии МВД России20 (лиц, имеющих достаточный опыт практической работы) показал, что подавляющее большинство будущих руководителей органов внутренних дел (более 90%) в качестве одного из существенных мотивов недостаточно эффективного использования сотрудниками органов внутренних дел института необходимой обороны указали на боязнь уголовной ответственности за применение огнестрельного оружия21. Если так себя чувствуют профессионалы, то что говорить о простых гражданах?
Поэтому если принять предложение о снятии ограничений на типы и модели гражданского огнестрельного оружия, то возникнет необходимость радикального пересмотра как нормы закона о необходимой обороне, так и судебной практики по делам этой категории.
Статья 24 Федерального закона “Об оружии” разрешает применять его и для защиты собственности. Это новый подход к проблеме самообороны, ибо на протяжении многих лет в теории и судебной практике жизнь и здоровье преступника признавались более ценным благом, чем имущество честного человека, и если собственник действовал решительно, то привлекался за превышение необходимой обороны. Однако закон не дает ответа на вопрос: какая по характеру угроза собственности является поводом для производства выстрела на поражение посягающего?
Следовательно, прежде чем говорить о необходимости предоставления гражданам Российской Федерации права на приобретение любого огнестрельного оружия, в первую очередь необходимо решить проблему несовершенства норм, регламентирующих основания и порядок его применения. Эти нормы должны закреплять более четкие условия правомерности применения гражданами огнестрельного оружия, чтобы их соблюдение, как справедливо отметил С. Донцов, “было реально достижимо в экстремальной ситуации”22.
Кроме того, само по себе наличие в арсенале средств защиты правопослушного гражданина “пулемета” или “гранатомета” не решит проблему его безопасности. Как показывает практика, в большинстве случаев сотрудники милиции пострадали от рук преступников не по причине отсутствия у них табельного оружия, а по причине ослабления бдительности и неготовности отразить внезапное нападение либо, как следствие этого, из-за нерешительности и медлительности своих действий. Это происходит прежде всего потому, что преступники выбирают время, место, способ, орудия посягательства, жертву таким образом, чтобы добиться успеха. То есть заранее обеспечивается преимущество над потерпевшим23. Поэтому, поражающая способность оружия в большинстве случаев не имеет принципиального значения.
На мой взгляд, Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. “Об оружии”, закрепляя соответствующие требования к тактико-техническим параметрам гражданского оружия, достаточно полно, четко и более сбалансированно, чем прежнее законодательство, учитывает потребности практики. Думается, что предложения о снятии ограничений на типы и модели гражданского огнестрельного оружия продиктованы не столько заботой о надежной защите граждан от преступных посягательств, сколько интересами самого производителя оружия.
Пойдя по такому пути, государство в очередной раз переложит с себя ответственность по обеспечению защиты жизни и здоровья граждан от преступных посягательств и за последствия таких действий на них самих. Думается, что будет более правильным, если этим будут все же заниматься профессионалы, т.е. соответствующие должностные лица государственных военизированных организаций, которым государство обязано обеспечить необходимую правовую защиту.
Правовые основы применения служебного огнестрельного оружия должностными лицами государственных органов и работниками юридических лиц
Особенность правового регулирования правил применения служебного огнестрельного оружия определяется наличием большого разнообразия субъектов, наделенных правом на ношение и применение данного вида оружия. Так, к числу должностных лиц государственных органов, которым в соответствии с действующим законодательством предоставлено право на хранение, ношение и применение служебного оружия относятся, например, государственные инспектора по охране территорий государственных природных заповедников и национальных парков24, государственные инспектора по контролю за состоянием, использованием, воспроизводством, охраной и защитой лесов, входящие в состав государственной лесной охраны25, должностные лица специально уполномоченных государственных органов по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира и среды их обитания26, а также судьи27, прокуроры и следователи прокуратуры28 и другие должностные лица правоохранительных и контролирующих органов, подлежащие государственной защите. Указанные лица наделены различными по объему полномочиями на применение огнестрельного оружия.
К примеру, согласно ч. 3 ст. 7 Федерального закона от 20 апреля 1995 года “О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов”, закреплено общее правило, в соответствии с которым защищаемые лица в случае необходимости применения оружия должны соблюдать требования ст. 24 Федерального закона “Об оружии”. Вместе с тем отдельные должностные лица, подлежащие государственной охране, наделены полномочиями по применению служебного огнестрельного оружия в объеме, предоставленном сотрудникам государственных военизированных организаций, хотя пресечение правонарушений не является основным содержанием их работы. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 45 Закона Российской Федерации от 17 января 1992 г. “О прокуратуре Российской Федерации” (с изменениями на 11 апреля 2000 г.) “прокуроры и следователи имеют право на постоянное ношение и хранение предназначенного для личной защиты боевого ручного стрелкового оружия (пистолеты, револьверы) и специальных средств, а также на применение их в порядке, установленном Законом РСФСР “О милиции”. Очевидно, что полномочия на применение огнестрельного оружия предоставлены указанным органам и их представителям явно “с превышением”, поскольку они не соответствуют характеру обязанностей, которые они выполняют в сфере охраны правопорядка.
Однако на этом противоречивость законодательства по данному вопросу не заканчивается, поскольку Федеральный закон “Об оружии” ограничился указанием лишь на то, что полномочия на применение служебного оружия закрепляются законодательством Российской Федерации. Указания на то, кем (каким государственным органом) должны устанавливаться данные полномочия, в нем отсутствуют. Поэтому полномочия отдельных категорий перечисленных должностных лиц по применению служебного оружия закреплены в специальных подзаконных нормативных актах29.
Так, Правила использования и применения служебного оружия, специальных средств и служебных собак должностными лицами, выполняющими задачи по охране объектов животного мира, утверждены постановлением Правительства Российской Федерации от 2 февраля 1998 г. №133. В свою очередь, должностные лица лесхозов могут применять эти правила для защиты жизни, здоровья и государственной собственности в пределах необходимой обороны или при крайней необходимости, в том числе в случаях, перечисленных в п. 6.5 “Инструкции по обороту служебного, гражданского оружия и боеприпасов к нему”, утвержденной приказом Федеральной службы лесного хозяйства России от 17 июня 1996 г. №98.
К сожалению, у законодателя отсутствует также единый подход к регулированию полномочий на применение служебного огнестрельного оружия работниками юридических лиц с особыми уставными задачами. К юридическим лицам с особыми уставными задачами в соответствии с Федеральным законом “Об оружии” относятся предприятия и организации, на которые законодательством Российской Федерации возложены функции, связанные с использованием и применением служебного оружия. К их числу, например, относятся Центральный банк Российской Федерации (в том числе Российское объединение инкассации), Сберегательный банк Российской Федерации, Главный центр специальной связи Министерства Российской Федерации по связи и информатизации и их территориальные подразделения30, подразделения ведомственной охраны31, сторожевые и военизированные подразделения вневедомственной охраны при органах внутренних дел, частные охранные предприятия, службы безопасности организаций и другие.
К примеру, полномочия на применение огнестрельного оружия частными охранниками и работниками ведомственной охраны закреплены в соответствующих статутных законах32. А в отношении отдельных категорий работников юридических лиц с особыми уставными задачами33 подобные полномочия специально вообще не установлены, и они, по-видимому, могут применять огнестрельное оружие для исполнения возложенных на них обязанностей по правилам, установленным для граждан Российской Федерации.
Таким образом, даже краткий обзор законодательства, регламентирующего правила применения служебного оружия, показывает, что система таких нормативных актов достаточно неоднородна и сложна и свидетельствует об отсутствии общего продуманного подхода к регламентации полномочий по его применению соответствующими субъектами.
Общие выводы
В рамках правового регулирования оборота огнестрельного оружия нормы, регламентирующие правила его применения и использования, содержат противоречивые подходы, нерешенные проблемы, что, безусловно, затрудняет их понимание и толкование как сотрудниками государственных военизированных организаций и должностными лицами государственных органов, работниками юридических лиц с особыми уставными задачами и гражданами Российской Федерации, так и надзорными и судебными инстанциями, оценивающими правомерность применения огнестрельного оружия. Причем главные трудности в конечном счете переносятся на лицо, применившее огнестрельное оружие при наличии законных на то оснований.
Думается, что назрела необходимость объединить усилия специалистов административного и уголовного права, занимающихся данной проблемой, для подготовки единого научного комментария к нормам, регламентирующим применение соответствующими субъектами боевого, служебного и гражданского огнестрельного оружия.
Правовая политика государства должна быть направлена на выработку четкой концепции правового регулирования применения огнестрельного оружия прежде всего сотрудниками государственных военизированных организаций в качестве меры административного принуждения, которая бы более полно, четко и сбалансированно учитывала как интересы правоохранительной практики, так и интересы правовой защиты граждан и должностных лиц государственных органов. На ее основе следует разработать предложения по внесению изменений и дополнений в действующее законодательство. В перспективе это направление правоохранительной деятельности может быть урегулировано специальным законом о применении силовых методов пресечения правонарушений.
Кардинального пересмотра требуют также подходы к правовому регулированию полномочий по применению служебного огнестрельного оружия. Представляется, что соответствующие субъекты должны наделяться данными полномочиями только Федеральным законом в объеме, необходимом и достаточном для исполнения возложенных на них обязанностей по защите жизни и здоровья граждан, собственности, по охране природы и природных ресурсов, ценных и опасных грузов, а также специальной корреспонденции.
--------------------------------------------------------------------------------
1 См.: ст. 20,22,25 гл. 2 Конституции Российской Федерации. М., 1993. (назад)
2 См.: Распоряжение Правительства Российской Федерации от 3 сентября 1996 г. №1207-р “Об утверждении перечня служебного и гражданского оружия и боеприпасов к нему, вносимых в Государственный кадастр служебного и гражданского оружия”. (назад)
3 Перечень государственных военизированных организаций установлен ст. 5 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. “Об оружии”. (назад)
4 Примечательно то, что данная норма, как это ни странно, помещена в разделе, закрепляющем гарантии правовой и социальной защиты сотрудников милиции, хотя по сути своей она в большей степени обеспечивает правовую защиту правонарушителя, оказывающего противодействие сотруднику милиции, а не самого сотрудника. (назад)
5 Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №22. Ст. 2594. (назад)
6 По данным сводных отчетов по форме “Выстрел” по РФ и транспорту РФ за 1993-1998 гг. (назад)
7 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1996. С. 78. (назад)
8 По данным отчетов за январь-декабрь 1997 и 1999 гг. по форме 3-ЛС, утвержденной приказом МВД России №574 от 30 августа 1997 г. (назад)
9 Так, количество случаев неправомерного применения огнестрельного оружия в общем числе случаев его применения составило: в 1993 г. — 2,6%, в 1994 г. — 2%, в 1995 г. — 1,1%, в 1996 г. — 1,1%, в 1997 г. — 2,3%, в 1998 г. — 0,7%. (назад)
10 См., напр.: Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. “О милиции” (с изм. на 25 июля 2000 г.). Ст. 12, 15; Закон Российской Федерации от 21 июля 1993 г. “Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы” (с изм. на 20 июня 2000 г.). Ст. 28, 31; Таможенный кодекс Российской Федерации. Ст. 423, 427; Закон Российской Федерации от 1 апреля 1993 г. “О государственной границе” (с изм. на 24 ноября 1996 г.). Ст. 35; Федеральный закон от 15 июля 1995 г. №103-ФЗ “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений”. Ст. 43, 47; Федеральный закон от 27 мая 1996 года №57-ФЗ “О государственной охране”. Ст. 24, 27; Федеральный закон от 6 февраля 1997 г. “О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации”. Ст. 25, 28; Федеральный закон от 21 июля 1997 г. “О судебных приставах”. Ст. 15, 18. (назад)
11 Если проанализировать содержание ч. 4 ст. 14 Закона Российской Федерации “О милиции”, где указывается, что “в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости сотрудники милиции при отсутствии специальных средств и огнестрельного оружия вправе использовать любые подручные средства”, то можно сделать вывод, что законодатель не исключает возможности применения огнестрельного оружия в подобных случаях. Заметим также, что в ст. 425 Таможенного кодекса Российской Федерации прямо говорится, что “в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости должностное лицо таможенного органа Российской Федерации при отсутствии специальных средств вправе применять огнестрельное оружие или использовать любые подручные средства”, тем самым возможность применения огнестрельного оружия для должностных лиц данных органов расширяется до рамок, предусмотренных положениями законодательства о необходимой обороне и крайней необходимости. (назад)
12 Именно такой подход был заложен в подготовленном Ю.П. Соловьем проекте Закона РСФСР “О полиции”, в ст. 35 которого закреплялось положение о том, что “правомерность действий сотрудника полиции, причинившего вред при отсутствии оснований, предусмотренных настоящим Законом, определяется с учетом положений законодательства о необходимой обороне и крайней необходимости”. — См.: Соловей Ю.П. Закон РСФСР “О полиции” (инициативный авторский проект) // Информационное и правовое обеспечение деятельности органов внутренних дел: Межвуз. сб. науч. тр. Ч. 2. Омск, 1991. С.103. (назад)
13 По смыслу данной статьи граждане Российской Федерации в отличие от сотрудников милиции не могут применять огнестрельное оружие в соответствии со ст. 38 УК РФ, т.е. при задержании лица, совершившего преступление и пытающегося скрыться (убежать, уехать) с места происшествия, не предпринимая при этом насильственных действий в отношении преследующих его лиц. (назад)
14 См.: Полозов В. Ответный выстрел // Защита и безопасность. 1998. №4. С. 22. (назад)
15 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. №5. С.11. (назад)
16 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1983. №3. С.21. (назад)
17 См.: Юшков Ю.Н. Институт необходимой обороны и его роль в борьбе с преступностью в современных условиях // Государство и право. 1992. №4. С.65. (назад)
18 См.: Бесперстов В. Семь выстрелов … предупредительных … // Криминальный вестник. СПб., 1993. №14. С. 3; Сидоров С. Преступник на мушке // Там же. №11. С. 5. (назад)
19 См.: Рабалаков А.С. Применение уголовно-правовых норм о необходимой обороне и задержании преступников в деятельности органов внутренних дел: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 18. (назад)
20 Ныне — Академия управления МВД России. (назад)
21 См.: Побегайло Э.Ф., Ревин В.П. Необходимая оборона и задержание преступника в деятельности органов внутренних дел. М., 1987. С.50. (назад)
22 Донцов С. Правомерность причинения вреда в критических условиях борьбы с преступностью // Советская юстиция. 1990. №6. С.15. (назад)
23 См.: Корецкий Д. Оружие: правовой режим. Ростов-на-Дону. 1995. С. 14. (назад)
24 См.: часть 5 ст. 34 Федерального закона от 14 марта 1995 г. “Об особо охраняемых природных территориях”. (назад)
25 Постановление Правительства Российской Федерации №430 “Об утверждении Положения о порядке осуществления государственными органами управления лесным хозяйством государственного контроля за состоянием, использованием, воспроизводством, охраной и защитой лесов в Российской Федерации” от 3 мая 1994 г. (назад)
26 См.: Федеральный закон от 24 апреля 1995 г. “О животном мире”. Перечень должностных лиц, выполняющих задачи по охране объектов животного мира, которым предоставлено право хранения, ношения и применения служебного оружия при исполнении служебных обязанностей, и нормы обеспечения их служебным огнестрельным оружием утвержден постановлением Правительства Российской Федерации от 2 февраля 1998 г. №133 “О мерах по обеспечению служебным оружием и специальными средствами должностных лиц, выполняющих задачи по охране объектов животного мира” (с изменениями на 4 января 2000 г.). (назад)
27 См.: ст. 9 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. №3132-1 “О статусе судей в Российской Федерации” (с изменениями и дополнениями на 21 июня 1995 г., по состоянию на 1 июля 1995 г.). (назад)
28 См.: ст. 45 ч. 3 Закона Российской Федерации от 17.01.92 №2202-1 “О прокуратуре Российской Федерации” (в редакции Федерального закона от 17 ноября 1995 г. №168-ФЗ). (назад)
29 См., напр.: ст. 32,33 Устава службы органов рыбоохраны, утвержденного приказом Министерства рыбного хозяйства СССР от 14 сентября 1970 г. №294; п. 6.5-6.10 Инструкции о порядке приобретения, перевозки, хранения, ношения, учета и использования служебного и гражданского оружия и боеприпасов, состоящих на вооружении работников системы Федеральной службы лесного хозяйства России (Рослесхоза), утвержденной Приказом Федеральной службы лесного хозяйства России от 17 июня 1996 г. №98. (назад)
30 См., напр.: постановление Правительства Российской Федерации от 22 апреля 1997 г. №460 “О мерах по обеспечению юридических лиц с особыми уставными задачами боевым ручным стрелковым оружием” (с изменениями на 29 февраля 2000 г.). (назад)
31 См.: п.2.3 Типового положения о службе авиационной безопасности аэропорта, введенного в действие приказом Министерства транспорта Российской Федерации №76 от 17 октября 1994 г. (назад)
32 См.: Закон Российской Федерации от 11 марта 1992 г. “О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации”; ст. 13, 16 Федерального закона от 14 апреля 1999 г. №77-ФЗ “О ведомственной охране” // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. №16. Ст. 1935. (назад)
33 Например, перечисленных в постановлении Правительства Российской Федерации №460 от 22 апреля 1997 г. (назад)
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №1,2001
Для обеспечения безопасности личности, общества и государства действующее российское законодательство наделило отдельные категории должностных лиц и граждан Российской Федерации правами на применение и использование оружия. Самым жестким среди них является право на применение огнестрельного оружия. С одной стороны, это полномочие, как никакое другое, глубоко вторгается в сферу основных, закрепленных Конституцией Российской Федерации, прав граждан1 и сопряжено с высоким риском наступления тяжких и необратимых последствий, вплоть до лишения человека жизни. С другой — это действенное средство защиты законных интересов должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, сотрудников государственных военизированных организаций и законопослушных граждан от общественно опасных посягательств со стороны лиц, сознательно и грубо нарушающих закон.
Глубокий социально-экономический, идейно-нравственный и духовный кризис, который переживает российское общество, самым неблагоприятным образом влияет на криминогенную ситуацию в Российской Федерации. В настоящее время криминальная обстановка в России характеризуется, прежде всего, возрастанием степени общественной опасности преступных посягательств, усилением агрессивности и жестокости преступлений, активизацией противодействия силам охраны правопорядка. В этих условиях происходит, во-первых, расширение прав военнослужащих и сотрудников государственных военизированных организаций на применение и использование табельного огнестрельного оружия, во-вторых, расширение круга должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, наделенных правом на хранение, ношение и применение боевого и служебного огнестрельного оружия, в-третьих, увеличивается количество огнестрельного оружия, находящегося на законных основаниях у граждан Российской Федерации. В связи с этим очень важно, чтобы применение огнестрельного оружия уполномоченными на то должностными лицами и гражданами Российской Федерации осуществлялось на основе четкой правовой регламентации и в строгом соответствии с законом.
Оружие в зависимости от целей его использования соответствующими субъектами, а также по основным параметрам и характеристикам подразделяется Федеральным законом от 13 декабря 1996 г. “Об оружии” на следующие виды:
гражданское;
служебное;
боевое ручное:
стрелковое;
холодное.
К гражданскому оружию относится оружие, предназначенное для использования гражданами Российской Федерации в целях самообороны, для занятий спортом и охоты.
К служебному оружию2 относится оружие, предназначенное для использования должностными лицами государственных органов и организаций, которым законодательством Российской Федерации разрешено ношение, хранение и применение указанного оружия в целях самообороны или для исполнения возложенных на них федеральным законом обязанностей по защите жизни и здоровья граждан, собственности, по охране природы и природных ресурсов, ценных и опасных грузов, специальной корреспонденции.
К боевому ручному стрелковому и холодному оружию относится оружие, принятое на вооружение государственными военизированными организациями и предназначенное для решения боевых и оперативно-служебных задач3.
Исходя из целевого предназначения огнестрельного оружия, его применение в рамках полномочий, установленных действующим законодательством, сотрудниками государственных военизированных организаций и другими должностными лицами правоохранительных и контролирующих органов, имеющих право на ношение и хранение оружия для исполнения возложенных на них федеральным законом обязанностей, следует рассматривать как меру административного принуждения. Все иные должностные лица правоохранительных и контролирующих органов, подлежащие государственной защите, и граждане Российской Федерации могут применять имеющееся у них на законных основаниях огнестрельное оружие не для реализации властных полномочий, а в целях самообороны, то есть в соответствии со ст. 24 Федерального закона “Об оружии” для защиты жизни, здоровья и собственности в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости.
Правовые основы применения огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций
В соответствии с действующими правилами правомерность применения огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций законодатель связывает, прежде всего, со строгим соблюдением ими специальных норм, устанавливающих основания, условия и порядок его применения. Так, например, в ч. 1 ст. 12 Закона Российской Федерации “О милиции”, устанавливающей пределы применения оружия, указывается, что “милиция имеет право применять … огнестрельное оружие только в случаях и порядке, предусмотренных настоящим Законом”. Кроме того, в ч. 3 ст. 23 Закона о милиции закреплено положение, в соответствии с которым “сотрудники милиции не несут ответственности за вред, причиненный правонарушителю применением в предусмотренных настоящим Законом случаях … огнестрельного оружия, если причиненный вред соразмерен силе оказываемого противодействия”4. Однако критериев соразмерности между “вредом, причиненным правонарушителю” и “силой оказываемого противодействия” закон о милиции не раскрывает. Вместе с тем ст. 24 данного Закона установлено, что “на деятельность сотрудника милиции распространяются нормы уголовного законодательства Российской Федерации о необходимой обороне, причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайней необходимости …”. Указанные нормы распространяются также и на действия сотрудников милиции, связанные с применением и использованием ими огнестрельного оружия.
Более четкие правовые рамки соразмерности установлены в п. 3 ч. 2 ст. 24 Федерального закона от 27 мая 1996 г. “О государственной охране” (с изменениями от 18.07.97 г.), в котором подобное положение изложено следующим образом: “Сотрудники федеральных органов государственной охраны не несут ответственности за моральный вред, убытки и вред охраняемым уголовным законом интересам, причиненные ими в связи с применением в предусмотренных настоящим Федеральным законом случаях физической силы, специальных средств или оружия, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны либо крайней необходимости, или превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, или совершение умышленного преступления во исполнение заведомо незаконного приказа или распоряжения, а также в условиях обоснованного риска”5.
Отсюда следует, что применение огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций регламентируется как специальными нормами, устанавливающими основания, условия и порядок его применения, так и нормами уголовного законодательства, закрепляющими обстоятельства, исключающие преступность данного деяния. Иначе говоря, нормативно-правовая регламентация применения сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия имеет системный характер и включает в себя взаимосвязанные правовые предписания, которые отражают все юридически значимые стороны фактической ситуации применения данной меры принуждения. Совокупность указанных норм образует определенную целостность, в которой отраслевая принадлежность этих норм не имеет принципиального значения.
Суть действующей модели состоит в следующем.
В нормах первой группы (административно-правовых) определяются основания, условия и порядок применения данного способа принудительного воздействия. В частности, в основания применения огнестрельного оружия, с которыми законодатель связывает возможность его применения, закрепляются признаки наиболее опасных ситуаций, которые одновременно могут выступать в качестве элементов, характеризующих объективную сторону наиболее тяжких преступлений либо иных опасных действий, влекущих нарушение субъективных прав граждан и (или) интересов государства.
Нормы уголовного законодательства, посвященные обстоятельствам, исключающим преступность деяния, а именно нормы о необходимой обороне (ст. 37 УК РФ), причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ), и крайней необходимости (ст. 39 УК РФ) устанавливают, прежде всего, условия правомерности, относящиеся к общественно опасному посягательству или событию. Это такие общие условия, как наличие и действительность посягательства, без которых само основание вообще не может иметь места. Причем характер общественной опасности посягательства конкретизируется в основаниях применения огнестрельного оружия, закрепленных в административно-правовых нормах (например, в ч. 1 ст. 15 Закона Российской Федерации “О милиции”).
Кроме того, указанные нормы уголовного законодательства устанавливают условия правомерности, относящиеся к защите от общественно опасного посягательства, т.е. определяют пределы правовой активности должностного лица, применяющего данную меру воздействия в конкретной ситуации. Поэтому законодательство о необходимой обороне, крайней необходимости и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, позволяет конкретизировать пределы принудительного воздействия в условиях той или иной ситуации, т.е. определить пределы достаточного причинения вреда при применении оружия, исходя из конкретных обстоятельств инцидента. Взятые в единстве и взаимодействии перечисленные нормативные предписания регулируют использование огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций. Они “направляют” правоприменителя на совершение действий, которые наиболее адекватны не только угрожающей опасности, но и обстоятельствам конкретной ситуации. В результате урегулированным в нормативном порядке оказывается общее и особенное применительно к каждому случаю применения огнестрельного оружия.
Данная модель правового регулирования использования огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций преследует цель обеспечить при защите охраняемых законом общественных отношений наиболее приемлемый баланс между защищаемым благом и благом, которое приносится для этого в жертву. Однако реализация такой модели ориентирована скорее на стадию предварительного расследования и судебного разбирательства, нежели на момент непосредственного пресечения противоправных действий. Она устанавливает для сотрудников государственных военизированных организаций довольно жесткие рамки, выход за которые расценивается нередко как превышение служебных полномочий.
В конечном счете приоритет при определении правомерности причинения вреда в результате применения сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия законодатель отдает нормам уголовного права о необходимой обороне, крайней необходимости и задержании лица, совершившего преступление, а специальные нормы, устанавливающие основания, условия и порядок применения огнестрельного оружия, рассматривает лишь как дополнительные условия правомерности действий сотрудников государственных военизированных организаций в рамках конкретного обстоятельства, исключающего общественную опасность и противоправность деяния, предусмотренного уголовным законодательством.
Что же касается административно-правовых норм (например, ст. 15 Закона “О милиции”), то они, закрепляя перечень случаев применения и использования оружия, не исключают, тем не менее, ответственности за возможные последствия, которые могут наступить в результате точного соблюдения их положений. К примеру, при применении огнестрельного оружия с соответствии с п. 1 и 2 ч. 1 ст. 15 Закона “О милиции” для защиты граждан от нападения или отражения нападения на сотрудника милиции, опасного для их здоровья, либо на основании п. 4 ч. 1 ст. 15 для задержания лица, застигнутого при совершении кражи в чужой квартире.
Таблица 1
Динамика применения огнестрельного оружия
сотрудниками системы МВД России в 1993-1998 гг.6
№
п/п
Количество
Период
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1.
Зарегистрированных случаев применения огнестрельного оружия (всего/в том числе неправомерного) 2819
73
1849
37
1747
20
1062
12
811
19
700
5
2.
Граждан, погибших в результате применения огнестрельного оружия (всего/в том числе в результате неправомерного его применения) 379
24
318
4
243
5
174
0
152
9
140
2
3.
Граждан, получивших ранение в результате применения огнестрельного оружия (всего/в том числе в результате неправомерного его применения) 1577
30
1234
27
1070
8
822
10
571
7
517
1
Очевидно, что при таком подходе специальные административно-правовые нормы, закрепляющие правила применения огнестрельного оружия, с одной стороны, теряют самостоятельное юридическое значение при определении правомерности причиненного применением оружия вреда, поскольку им отводится всего лишь вспомогательная (дублирующая) роль, а с другой — ограничивают право сотрудников на необходимую оборону7 и задержание преступника с помощью огнестрельного оружия.
Об эффективности реализации данной модели правового регулирования можно судить по данным сводных отчетов по форме “Выстрел” за 1993–1998 годы. Они свидетельствуют о том, что в условиях обычной (повседневной) оперативной обстановки практика применения огнестрельного оружия сотрудниками органов внутренних дел по Российской Федерации начиная с 1994 года приобрела устойчивую тенденцию к снижению, что иллюстрируется цифрами, приведенными в табл. 1.
При этом особую тревогу вызывает то, что число сотрудников органов внутренних дел, погибших и раненых при исполнении служебных обязанностей, продолжает расти. Так, число сотрудников органов внутренних дел, погибших в 1997 г., составило 426 чел., в 1998 г. — 438 чел., в 1999 г. — 462 чел. А число раненых в 1997 г. составило 2250 чел., в 1998 г. — 2571 чел., в 1999 г. — 2588 чел.8.
Приведенные цифры дают основания утверждать, что сотрудники органов внутренних дел, с одной стороны, стали более ответственно и взвешенно подходить к применению огнестрельного оружия, о чем свидетельствует снижение удельного веса случаев неправомерного применения огнестрельного оружия к общему количеству случаев его применения9. С другой стороны, не смогли в полной мере преодолеть сформировавшийся у многих из них в предшествующие годы комплекс собственной правовой незащищенности.
Думается, что правомерность применения и использования сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия как меры административного принуждения в основе своей должна устанавливаться в соответствии со специальными нормами, определяющими правила его применения. Если сотрудники указанных организаций, применяя огнестрельное оружие, не выходят за рамки ограничений, установленных статутными законами10, регламентирующими основания, условия и порядок его применения, то они не должны нести ответственности за вред, который причиняют, каким бы этот вред ни был. При этом основания (случаи) применения огнестрельного должны быть скорректированы с учетом принципа соразмерности таким образом, чтобы при их возникновении было допустимо причинение посягающему любого вреда (другими словами — даже производства “смертельного” выстрела).
Данные нормы должны реально обеспечивать правовую защищенность сотрудников государственных военизированных организаций, а не выступать в качестве вспомогательного средства при толковании и применении законодательства о необходимой обороне, причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, и крайней необходимости.
Что же касается случаев, когда сотрудники государственных военизированных организаций, находясь в состоянии необходимой обороны либо крайней необходимости или принимая меры к задержанию лица, совершившего преступление, применяют огнестрельное оружие для пресечения общественно опасных деяний и задержания лиц, их совершивших, но при этом выходят за рамки полномочий, предоставленных статутными законами11, то здесь законность их действий должна определяться в соответствии с нормами об обстоятельствах, исключающих общественную опасность и противоправность деяния12, и всецело будет зависеть от того, насколько правомерно причинен вред объектам уголовно-правовой охраны. Употребление огнестрельного оружия с нарушением специальных норм, устанавливающих основания, условия и порядок его применения, не должно влечь ответственности, если причиненный вследствие этого вред не превышает пределов, установленных законодательством о необходимой обороне, крайней необходимости и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Соответствующая корректировка действующего законодательства позволит обеспечить более надежную защиту сотрудников государственных военизированных организаций, применивших огнестрельное оружие в случаях и порядке, предусмотренных законом, а также даст им возможность более решительно действовать при пресечении наиболее опасных преступлений.
При таком подходе сотрудники государственных военизированных организаций ориентируются законом на применение огнестрельного оружия, прежде всего, в наиболее опасных случаях, когда допустимо причинение любого вреда посягающему, но при этом не исключается возможность применения ими огнестрельного оружия в иных случаях, в состоянии необходимой обороны или при задержании лица, совершившего преступление, с соблюдением принципов соразмерности, установленных нормами уголовного законодательства Российской Федерации.
Правовые основы применения огнестрельного оружия гражданами Российской Федерации
В соответствии с ч. 1 ст. 24 Федерального закона от 13 декабря 1996 года “Об оружии” граждане Российской Федерации могут применять имеющееся у них на законных основаниях оружие в целях самообороны, а именно: для защиты жизни, здоровья и собственности в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости13. Следует заметить, что в данной статье установлены одинаковые основания применения гражданами как газового, так и огнестрельного оружия.
Причем в отношении тактико-технических характеристик гражданского огнестрельного оружия Федеральным законом “Об оружии” установлены довольно жесткие требования. К примеру, в соответствии с ч. 1 ст. 3 оно должно исключать ведение огня очередями и иметь емкость магазина (барабана) не более 10 патронов. Обеспокоенность граждан за обеспечение надежной защиты своей чести, достоинства, жизни, семьи, жилища, собственности находит выражение в предложениях предоставить им право на приобретение, хранение, ношение и использование любого огнестрельного оружия (к примеру, снайперской винтовки с лазерным прицелом, пулемета или гранатомета)14. Однако при этом сразу встает вопрос: насколько подобные предложения соответствуют нормам, устанавливающим правила применения оружия?
В соответствии с действующим законодательством лицо, применившее огнестрельное оружие в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости, не понесет ответственности за причиненный нападающему вред, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны либо пределов крайней необходимости.
С точки зрения требований уголовного законодательства правомерность причинения вреда посягающему в результате применения огнестрельного оружия будет определяться следующим образом. К примеру, когда огнестрельное оружие применяется в состоянии необходимой обороны для отражения нападения, сопряженного с насилием, опасным для жизни или здоровья, то в соответствии со ст. 37 УК РФ причинение вреда будет признано правомерным, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. действий, явно не соответствующих характеру и степени общественной опасности посягательства.
В свою очередь постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. №14 “О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств” раскрывает требования, предъявляемые к этим пределам. Так, при решении вопроса о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны “суды должны учитывать не только соответствие или несоответствие средств защиты и нападения, но и характер опасности, угрожавшей оборонявшемуся, его силы и возможности по отражению посягательства, а также все иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и защищавшегося (количество посягавших и оборонявшихся, их возраст, физическое развитие, наличие оружия, место и время посягательства и т.д.)”15. Незадолго до принятия данного постановления в Обзоре по делам о необходимой обороне также указывалось, что “правильный вывод о соблюдении пределов необходимой обороны в конечном счете зависит от ответа на вопрос, имел ли обвиняемый реальную возможность эффективно отразить общественно опасное посягательство иным способом, с причинением посягающему меньшего вреда, чем причинил, а если имел, то почему не воспользовался такой возможностью”16. Как справедливо отмечено в литературе, здесь усматривается скорее забота о преступнике, чем об объекте его посягательства17.
Беда состоит еще и в том, что эти взвешенные кабинетные рекомендации плохо стыкуются с реальными уличными ситуациями, поскольку применение оружия гражданами в установленных законом случаях происходит, как правило, в сложных психологических условиях конфликтной ситуации, вызывающих эмоциональные состояния, которые резко сужают деятельность интеллекта и поражают волю. В таких условиях защищающемуся довольно сложно с самого начала точно определить, представляет ли общественно опасное деяние и в какой степени угрозу для его жизни или здоровья, т.е. предугадать, какие последствия наступят — смерть или тяжкие телесные повреждения. Трудно, далее, предугадать последствия, которые могут наступить от выстрела из оружия в момент его производства, и сопоставить их с угрожающим вредом. Вполне очевидно, на наш взгляд, что сделать все это легче стороннему наблюдателю, нежели человеку, обязанному активно действовать в той или иной экстремальной ситуации, сопряженной с большими физическими и психологическими нагрузками. На сложность применения норм, определяющих правомерность применения огнестрельного оружия в условиях реального инцидента, не раз указывалось на страницах периодической печати18.
Поражающие свойства огнестрельного оружия при этом играют немаловажную роль. При наличии в руках мощного оружия гражданин стоит перед выбором принять ответственное и юридически значимое решение, за последствия которого он должен держать ответ перед государством. При этом необходимо учитывать, что возможность гражданина управлять поражающей силой огнестрельного оружия ограничена только выбором точки прицеливания, остальное зависит не от него, а боевых характеристик самого огнестрельного оружия, его конструктивных особенностей, перемещения нападающего, его экипировки и других, зачастую случайных обстоятельств. Поэтому чем большей поражающей способностью обладает применяемое огнестрельное оружие, тем больше риск нарушить нормы о соразмерности защиты и нападения и, соответственно, вероятность самому стать подсудимым.
По смыслу закона правомерность (или неправомерность) обороны зависит не от того, чем и как защищается человек, а прежде всего от соотношения вреда причиненного и вреда предотвращенного. Однако в судебной практике долгие годы существовал стереотип: оправданно обороняется тот, кто претерпел больший ущерб, чем причинил, т.е. сопоставляется вред, реально причиненный друг другу противоборствующими сторонами.
Немаловажным при оценке правомерности применения огнестрельного оружия в состоянии необходимой обороны является и то, что по факту необходимой обороны сначала возбуждается уголовное дело и лишь в дальнейшем оно прекращается. Оборонявшийся фактически выступает в роли подозреваемого, а затем доказывает свою невиновность. Напротив, нападавший подчас выглядит жертвой, а его общественно опасное деяние, послужившее поводом для защиты, лишь в редких случаях получает соответствующую уголовно-правовую оценку19.
Именно указанными обстоятельствами объясняется нежелание и боязнь сотрудников милиции (лиц, имеющих необходимую специальную подготовку) применять боевое огнестрельное оружие, когда для этого имеются законные основания. Экспертный опрос слушателей Академии МВД России20 (лиц, имеющих достаточный опыт практической работы) показал, что подавляющее большинство будущих руководителей органов внутренних дел (более 90%) в качестве одного из существенных мотивов недостаточно эффективного использования сотрудниками органов внутренних дел института необходимой обороны указали на боязнь уголовной ответственности за применение огнестрельного оружия21. Если так себя чувствуют профессионалы, то что говорить о простых гражданах?
Поэтому если принять предложение о снятии ограничений на типы и модели гражданского огнестрельного оружия, то возникнет необходимость радикального пересмотра как нормы закона о необходимой обороне, так и судебной практики по делам этой категории.
Статья 24 Федерального закона “Об оружии” разрешает применять его и для защиты собственности. Это новый подход к проблеме самообороны, ибо на протяжении многих лет в теории и судебной практике жизнь и здоровье преступника признавались более ценным благом, чем имущество честного человека, и если собственник действовал решительно, то привлекался за превышение необходимой обороны. Однако закон не дает ответа на вопрос: какая по характеру угроза собственности является поводом для производства выстрела на поражение посягающего?
Следовательно, прежде чем говорить о необходимости предоставления гражданам Российской Федерации права на приобретение любого огнестрельного оружия, в первую очередь необходимо решить проблему несовершенства норм, регламентирующих основания и порядок его применения. Эти нормы должны закреплять более четкие условия правомерности применения гражданами огнестрельного оружия, чтобы их соблюдение, как справедливо отметил С. Донцов, “было реально достижимо в экстремальной ситуации”22.
Кроме того, само по себе наличие в арсенале средств защиты правопослушного гражданина “пулемета” или “гранатомета” не решит проблему его безопасности. Как показывает практика, в большинстве случаев сотрудники милиции пострадали от рук преступников не по причине отсутствия у них табельного оружия, а по причине ослабления бдительности и неготовности отразить внезапное нападение либо, как следствие этого, из-за нерешительности и медлительности своих действий. Это происходит прежде всего потому, что преступники выбирают время, место, способ, орудия посягательства, жертву таким образом, чтобы добиться успеха. То есть заранее обеспечивается преимущество над потерпевшим23. Поэтому, поражающая способность оружия в большинстве случаев не имеет принципиального значения.
На мой взгляд, Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. “Об оружии”, закрепляя соответствующие требования к тактико-техническим параметрам гражданского оружия, достаточно полно, четко и более сбалансированно, чем прежнее законодательство, учитывает потребности практики. Думается, что предложения о снятии ограничений на типы и модели гражданского огнестрельного оружия продиктованы не столько заботой о надежной защите граждан от преступных посягательств, сколько интересами самого производителя оружия.
Пойдя по такому пути, государство в очередной раз переложит с себя ответственность по обеспечению защиты жизни и здоровья граждан от преступных посягательств и за последствия таких действий на них самих. Думается, что будет более правильным, если этим будут все же заниматься профессионалы, т.е. соответствующие должностные лица государственных военизированных организаций, которым государство обязано обеспечить необходимую правовую защиту.
Правовые основы применения служебного огнестрельного оружия должностными лицами государственных органов и работниками юридических лиц
Особенность правового регулирования правил применения служебного огнестрельного оружия определяется наличием большого разнообразия субъектов, наделенных правом на ношение и применение данного вида оружия. Так, к числу должностных лиц государственных органов, которым в соответствии с действующим законодательством предоставлено право на хранение, ношение и применение служебного оружия относятся, например, государственные инспектора по охране территорий государственных природных заповедников и национальных парков24, государственные инспектора по контролю за состоянием, использованием, воспроизводством, охраной и защитой лесов, входящие в состав государственной лесной охраны25, должностные лица специально уполномоченных государственных органов по охране, контролю и регулированию использования объектов животного мира и среды их обитания26, а также судьи27, прокуроры и следователи прокуратуры28 и другие должностные лица правоохранительных и контролирующих органов, подлежащие государственной защите. Указанные лица наделены различными по объему полномочиями на применение огнестрельного оружия.
К примеру, согласно ч. 3 ст. 7 Федерального закона от 20 апреля 1995 года “О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов”, закреплено общее правило, в соответствии с которым защищаемые лица в случае необходимости применения оружия должны соблюдать требования ст. 24 Федерального закона “Об оружии”. Вместе с тем отдельные должностные лица, подлежащие государственной охране, наделены полномочиями по применению служебного огнестрельного оружия в объеме, предоставленном сотрудникам государственных военизированных организаций, хотя пресечение правонарушений не является основным содержанием их работы. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 45 Закона Российской Федерации от 17 января 1992 г. “О прокуратуре Российской Федерации” (с изменениями на 11 апреля 2000 г.) “прокуроры и следователи имеют право на постоянное ношение и хранение предназначенного для личной защиты боевого ручного стрелкового оружия (пистолеты, револьверы) и специальных средств, а также на применение их в порядке, установленном Законом РСФСР “О милиции”. Очевидно, что полномочия на применение огнестрельного оружия предоставлены указанным органам и их представителям явно “с превышением”, поскольку они не соответствуют характеру обязанностей, которые они выполняют в сфере охраны правопорядка.
Однако на этом противоречивость законодательства по данному вопросу не заканчивается, поскольку Федеральный закон “Об оружии” ограничился указанием лишь на то, что полномочия на применение служебного оружия закрепляются законодательством Российской Федерации. Указания на то, кем (каким государственным органом) должны устанавливаться данные полномочия, в нем отсутствуют. Поэтому полномочия отдельных категорий перечисленных должностных лиц по применению служебного оружия закреплены в специальных подзаконных нормативных актах29.
Так, Правила использования и применения служебного оружия, специальных средств и служебных собак должностными лицами, выполняющими задачи по охране объектов животного мира, утверждены постановлением Правительства Российской Федерации от 2 февраля 1998 г. №133. В свою очередь, должностные лица лесхозов могут применять эти правила для защиты жизни, здоровья и государственной собственности в пределах необходимой обороны или при крайней необходимости, в том числе в случаях, перечисленных в п. 6.5 “Инструкции по обороту служебного, гражданского оружия и боеприпасов к нему”, утвержденной приказом Федеральной службы лесного хозяйства России от 17 июня 1996 г. №98.
К сожалению, у законодателя отсутствует также единый подход к регулированию полномочий на применение служебного огнестрельного оружия работниками юридических лиц с особыми уставными задачами. К юридическим лицам с особыми уставными задачами в соответствии с Федеральным законом “Об оружии” относятся предприятия и организации, на которые законодательством Российской Федерации возложены функции, связанные с использованием и применением служебного оружия. К их числу, например, относятся Центральный банк Российской Федерации (в том числе Российское объединение инкассации), Сберегательный банк Российской Федерации, Главный центр специальной связи Министерства Российской Федерации по связи и информатизации и их территориальные подразделения30, подразделения ведомственной охраны31, сторожевые и военизированные подразделения вневедомственной охраны при органах внутренних дел, частные охранные предприятия, службы безопасности организаций и другие.
К примеру, полномочия на применение огнестрельного оружия частными охранниками и работниками ведомственной охраны закреплены в соответствующих статутных законах32. А в отношении отдельных категорий работников юридических лиц с особыми уставными задачами33 подобные полномочия специально вообще не установлены, и они, по-видимому, могут применять огнестрельное оружие для исполнения возложенных на них обязанностей по правилам, установленным для граждан Российской Федерации.
Таким образом, даже краткий обзор законодательства, регламентирующего правила применения служебного оружия, показывает, что система таких нормативных актов достаточно неоднородна и сложна и свидетельствует об отсутствии общего продуманного подхода к регламентации полномочий по его применению соответствующими субъектами.
Общие выводы
В рамках правового регулирования оборота огнестрельного оружия нормы, регламентирующие правила его применения и использования, содержат противоречивые подходы, нерешенные проблемы, что, безусловно, затрудняет их понимание и толкование как сотрудниками государственных военизированных организаций и должностными лицами государственных органов, работниками юридических лиц с особыми уставными задачами и гражданами Российской Федерации, так и надзорными и судебными инстанциями, оценивающими правомерность применения огнестрельного оружия. Причем главные трудности в конечном счете переносятся на лицо, применившее огнестрельное оружие при наличии законных на то оснований.
Думается, что назрела необходимость объединить усилия специалистов административного и уголовного права, занимающихся данной проблемой, для подготовки единого научного комментария к нормам, регламентирующим применение соответствующими субъектами боевого, служебного и гражданского огнестрельного оружия.
Правовая политика государства должна быть направлена на выработку четкой концепции правового регулирования применения огнестрельного оружия прежде всего сотрудниками государственных военизированных организаций в качестве меры административного принуждения, которая бы более полно, четко и сбалансированно учитывала как интересы правоохранительной практики, так и интересы правовой защиты граждан и должностных лиц государственных органов. На ее основе следует разработать предложения по внесению изменений и дополнений в действующее законодательство. В перспективе это направление правоохранительной деятельности может быть урегулировано специальным законом о применении силовых методов пресечения правонарушений.
Кардинального пересмотра требуют также подходы к правовому регулированию полномочий по применению служебного огнестрельного оружия. Представляется, что соответствующие субъекты должны наделяться данными полномочиями только Федеральным законом в объеме, необходимом и достаточном для исполнения возложенных на них обязанностей по защите жизни и здоровья граждан, собственности, по охране природы и природных ресурсов, ценных и опасных грузов, а также специальной корреспонденции.
--------------------------------------------------------------------------------
1 См.: ст. 20,22,25 гл. 2 Конституции Российской Федерации. М., 1993. (назад)
2 См.: Распоряжение Правительства Российской Федерации от 3 сентября 1996 г. №1207-р “Об утверждении перечня служебного и гражданского оружия и боеприпасов к нему, вносимых в Государственный кадастр служебного и гражданского оружия”. (назад)
3 Перечень государственных военизированных организаций установлен ст. 5 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. “Об оружии”. (назад)
4 Примечательно то, что данная норма, как это ни странно, помещена в разделе, закрепляющем гарантии правовой и социальной защиты сотрудников милиции, хотя по сути своей она в большей степени обеспечивает правовую защиту правонарушителя, оказывающего противодействие сотруднику милиции, а не самого сотрудника. (назад)
5 Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №22. Ст. 2594. (назад)
6 По данным сводных отчетов по форме “Выстрел” по РФ и транспорту РФ за 1993-1998 гг. (назад)
7 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1996. С. 78. (назад)
8 По данным отчетов за январь-декабрь 1997 и 1999 гг. по форме 3-ЛС, утвержденной приказом МВД России №574 от 30 августа 1997 г. (назад)
9 Так, количество случаев неправомерного применения огнестрельного оружия в общем числе случаев его применения составило: в 1993 г. — 2,6%, в 1994 г. — 2%, в 1995 г. — 1,1%, в 1996 г. — 1,1%, в 1997 г. — 2,3%, в 1998 г. — 0,7%. (назад)
10 См., напр.: Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. “О милиции” (с изм. на 25 июля 2000 г.). Ст. 12, 15; Закон Российской Федерации от 21 июля 1993 г. “Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы” (с изм. на 20 июня 2000 г.). Ст. 28, 31; Таможенный кодекс Российской Федерации. Ст. 423, 427; Закон Российской Федерации от 1 апреля 1993 г. “О государственной границе” (с изм. на 24 ноября 1996 г.). Ст. 35; Федеральный закон от 15 июля 1995 г. №103-ФЗ “О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений”. Ст. 43, 47; Федеральный закон от 27 мая 1996 года №57-ФЗ “О государственной охране”. Ст. 24, 27; Федеральный закон от 6 февраля 1997 г. “О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации”. Ст. 25, 28; Федеральный закон от 21 июля 1997 г. “О судебных приставах”. Ст. 15, 18. (назад)
11 Если проанализировать содержание ч. 4 ст. 14 Закона Российской Федерации “О милиции”, где указывается, что “в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости сотрудники милиции при отсутствии специальных средств и огнестрельного оружия вправе использовать любые подручные средства”, то можно сделать вывод, что законодатель не исключает возможности применения огнестрельного оружия в подобных случаях. Заметим также, что в ст. 425 Таможенного кодекса Российской Федерации прямо говорится, что “в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости должностное лицо таможенного органа Российской Федерации при отсутствии специальных средств вправе применять огнестрельное оружие или использовать любые подручные средства”, тем самым возможность применения огнестрельного оружия для должностных лиц данных органов расширяется до рамок, предусмотренных положениями законодательства о необходимой обороне и крайней необходимости. (назад)
12 Именно такой подход был заложен в подготовленном Ю.П. Соловьем проекте Закона РСФСР “О полиции”, в ст. 35 которого закреплялось положение о том, что “правомерность действий сотрудника полиции, причинившего вред при отсутствии оснований, предусмотренных настоящим Законом, определяется с учетом положений законодательства о необходимой обороне и крайней необходимости”. — См.: Соловей Ю.П. Закон РСФСР “О полиции” (инициативный авторский проект) // Информационное и правовое обеспечение деятельности органов внутренних дел: Межвуз. сб. науч. тр. Ч. 2. Омск, 1991. С.103. (назад)
13 По смыслу данной статьи граждане Российской Федерации в отличие от сотрудников милиции не могут применять огнестрельное оружие в соответствии со ст. 38 УК РФ, т.е. при задержании лица, совершившего преступление и пытающегося скрыться (убежать, уехать) с места происшествия, не предпринимая при этом насильственных действий в отношении преследующих его лиц. (назад)
14 См.: Полозов В. Ответный выстрел // Защита и безопасность. 1998. №4. С. 22. (назад)
15 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. №5. С.11. (назад)
16 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1983. №3. С.21. (назад)
17 См.: Юшков Ю.Н. Институт необходимой обороны и его роль в борьбе с преступностью в современных условиях // Государство и право. 1992. №4. С.65. (назад)
18 См.: Бесперстов В. Семь выстрелов … предупредительных … // Криминальный вестник. СПб., 1993. №14. С. 3; Сидоров С. Преступник на мушке // Там же. №11. С. 5. (назад)
19 См.: Рабалаков А.С. Применение уголовно-правовых норм о необходимой обороне и задержании преступников в деятельности органов внутренних дел: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 18. (назад)
20 Ныне — Академия управления МВД России. (назад)
21 См.: Побегайло Э.Ф., Ревин В.П. Необходимая оборона и задержание преступника в деятельности органов внутренних дел. М., 1987. С.50. (назад)
22 Донцов С. Правомерность причинения вреда в критических условиях борьбы с преступностью // Советская юстиция. 1990. №6. С.15. (назад)
23 См.: Корецкий Д. Оружие: правовой режим. Ростов-на-Дону. 1995. С. 14. (назад)
24 См.: часть 5 ст. 34 Федерального закона от 14 марта 1995 г. “Об особо охраняемых природных территориях”. (назад)
25 Постановление Правительства Российской Федерации №430 “Об утверждении Положения о порядке осуществления государственными органами управления лесным хозяйством государственного контроля за состоянием, использованием, воспроизводством, охраной и защитой лесов в Российской Федерации” от 3 мая 1994 г. (назад)
26 См.: Федеральный закон от 24 апреля 1995 г. “О животном мире”. Перечень должностных лиц, выполняющих задачи по охране объектов животного мира, которым предоставлено право хранения, ношения и применения служебного оружия при исполнении служебных обязанностей, и нормы обеспечения их служебным огнестрельным оружием утвержден постановлением Правительства Российской Федерации от 2 февраля 1998 г. №133 “О мерах по обеспечению служебным оружием и специальными средствами должностных лиц, выполняющих задачи по охране объектов животного мира” (с изменениями на 4 января 2000 г.). (назад)
27 См.: ст. 9 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. №3132-1 “О статусе судей в Российской Федерации” (с изменениями и дополнениями на 21 июня 1995 г., по состоянию на 1 июля 1995 г.). (назад)
28 См.: ст. 45 ч. 3 Закона Российской Федерации от 17.01.92 №2202-1 “О прокуратуре Российской Федерации” (в редакции Федерального закона от 17 ноября 1995 г. №168-ФЗ). (назад)
29 См., напр.: ст. 32,33 Устава службы органов рыбоохраны, утвержденного приказом Министерства рыбного хозяйства СССР от 14 сентября 1970 г. №294; п. 6.5-6.10 Инструкции о порядке приобретения, перевозки, хранения, ношения, учета и использования служебного и гражданского оружия и боеприпасов, состоящих на вооружении работников системы Федеральной службы лесного хозяйства России (Рослесхоза), утвержденной Приказом Федеральной службы лесного хозяйства России от 17 июня 1996 г. №98. (назад)
30 См., напр.: постановление Правительства Российской Федерации от 22 апреля 1997 г. №460 “О мерах по обеспечению юридических лиц с особыми уставными задачами боевым ручным стрелковым оружием” (с изменениями на 29 февраля 2000 г.). (назад)
31 См.: п.2.3 Типового положения о службе авиационной безопасности аэропорта, введенного в действие приказом Министерства транспорта Российской Федерации №76 от 17 октября 1994 г. (назад)
32 См.: Закон Российской Федерации от 11 марта 1992 г. “О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации”; ст. 13, 16 Федерального закона от 14 апреля 1999 г. №77-ФЗ “О ведомственной охране” // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. №16. Ст. 1935. (назад)
33 Например, перечисленных в постановлении Правительства Российской Федерации №460 от 22 апреля 1997 г. (назад)
Опубликовано 23 сентября 2004 года
Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Применение огнестрельного оружия по законодательству Российской Федерации
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1095950610 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций