МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО (последнее)
Цели уголовного права Австралии
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
АВТОР: Е. Н. Трикоз
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №11,2000
Историко-теоретическое исследование обозначенной проблемы предполагает рассмотрение некоторых телеологических теорий, имевших место в истории уголовного права Австралии. Вопрос о содержании и соотношении принципов-целей уголовной политики, функций уголовного права, задач уголовного законодательства и целей уголовных наказаний всегда был предметом обсуждения в австралийской юридической литературе. Значительно активизировались поиск оптимальной модели уголовной политики и дискуссия по поводу перспектив и задач уголовно-правового воздействия в 60—80-е годы ХХ в. Итогом проводившейся в этот период реформы австралийского уголовного законодательства должно было стать, в частности, смягчение противоречий в доктринальном толковании целей наказания. При всем многообразии понимания этой проблемы вполне типичным можно считать определение целей уголовной политики и функций уголовного права, данное австралийским ученым Р.П.Роулстоном. Принципиальной функцией уголовного права Роулстон считает его охранительное предназначение, способное продемонстрировать социально-этическое порицание деяний, повлекших за собой кару, и таким образом защищать и поддерживать господствующие в обществе мораль и право1.
Как известно, функции уголовного права — это основные направления правового воздействия на общественные отношения и/или социальное назначение правовых норм. Если исходить из того, что функция — это роль, которую выполняет само право, то функции уголовного права — это совокупность стоящих перед ним задач и способы их осуществления. Содержание задач уголовного права и законодательства предопределяется социальным назначением уголовного права и принципами уголовной политики государства. Бесспорно, каждое государство как публично-властная институция, осуществляя функцию обеспечения свободы, безопасности и собственности, создает и защищает правопорядок внутри страны (внутренняя правовая функция). В юридически организованном обществе этой функции соответствует уголовная политика. Правовая политика в сфере борьбы с преступностью есть политика, реализующая правовые ценности безопасности, законности, справедливости, защиты законных интересов личности и общества в целом. Еще Франц фон Лист определял уголовную политику как целенаправленное стратегическое воздействие на преступность, основанное на знании реального ее состояния и тенденций, имеющее базой правовые средства и преследующее цель максимально возможной минимизации уровня преступности.
Австралийские ученые Р. Саллман и Дж. Виллис выделяют три модели уголовной (законодательной и судебной) политики, исторически сменявших друг друга и связанных со специфическим пониманием личности преступника и сущности наказания. Так, откровенно карательная модель уголовной политики исходит из эсхатологического взгляда на преступника, который своим деструктивным поведением посягает на основы государственности. В этих условиях уголовное наказание становится результатом внеправовой формы деятельности уголовной юстиции, направленной на удовлетворение публичной жажды мести через “возмездие” (retribution) или “отмщение” (revenge)2. У. Блэкстон считал, что уголовное право в отношении опасных преступников имеет своей целью полное лишение их возможности осуществлять в будущем преступную деятельность, “что достигается наказанием в виде смертной казни или пожизненными каторжными работами, тюрьмой или ссылкой”3. Экспериментальным полем проведения подобной уголовной политики стали австралийские колонии Великобритании, история основания которых есть воплощение идеи о “penal colony” — тюрьме под открытым небом. В отношении же аборигенного населения Австралии уголовная и в целом социальная политика метрополии изначально предполагала открытое физическое уничтожение правонарушителей, а уголовное наказание было низведено до государственного террора вне всяких процессуальных норм и гарантий.
В конце XVIII — начале XIX в. сложилось этическое понимание личности преступника как носителя “злой воли” в рамках классической школы уголовного права. При этом в англо-австралийской доктрине и судебной практике не нашли однозначного признания абсолютные теории целей наказания (уголовно-правовые концепции немецких философов-идеалистов Канта и Гегеля). Последние рассматривали наказание как фрагмент метафизической борьбы со злом в отдельном человеке, как справедливое воздаяние за содеянное, ибо преступление нарушает “абсолютную идею”, “категорический императив” о справедливости. Многие философы-этики, как отмечают австралийские ученые Р.Бретт и Л.Уаллер, поддерживают эту ретрибутивную теорию, апеллируя к гегелевскому аргументу о том, что преступление — это отрицание права, а наказание — отрицание этого отрицания. “Строго говоря, ретрибутивисты требуют, чтобы наказание было применено, даже если оно не будет служить несомненно полезной цели”4. Поэтому английские утилитаристы предложили теорию “превенции через устрашение”. Сторонники движения за реформу уголовного права Англии (У.Иден, И.Говард, И.Бентам, С.Ромилли, Дж.Ф.Стифен) выступали за установление репрессивной модели уголовной политики, отвергая при этом доктрину “максимальной суровости” наказания в пользу доктрины “смягченной угрозы”. Они рассматривали устрашение как наиболее важную функцию уголовного права, доказывая, что основным регулятором поведения потенциальных преступников может и должна стать угроза в виде уголовной репрессии. Утилитаристы рассматривали преступника как “жертву”, которую надлежит принести в интересах общего предупреждения, т. е. наказание преследует утилитарную цель — наказания одного, чтобы другие испытали страх от реальности уголовной репрессии. У.Иден предлагал исходить при применении уголовных законов из соображений “естественной справедливости” и “общественной пользы”, соотнося суровость наказаний с тяжестью преступлений. Однако серьезное влияние на развитие австралийского уголовного права, законодательства и пенитенциарии оказали взгляды И.Бентама, наиболее полно развившего идею “полезности” наказания. В сфере уголовной политики он призывал к проведению “экономной” уголовной репрессии, которая не требовала бы больших расходов со стороны государства, а также выступал противником чрезмерного нерационального ужесточения наказаний. В области судебной политики и правоприменения он выдвинул ряд принципов назначения наказания: оно не должно быть неосновательным (когда акт в целом не вреден), недействительным (неспособным предотвратить вред от преступления), неприбыльным или слишком дорогим (дороже причиненного преступлением вреда) и ненужным (возможно предотвращение вреда нерепрессивным, более дешевым путем)5 . В сфере доктринального толкования целей наказания Бентам придерживался теории часто им критикуемого У. Блэкстона о “трехцельной задаче наказания”. Считается, что частная превенция достигается или путем физической изоляции преступника, или путем его исправления, или путем устрашения; в первом случае он не может, во втором — не хочет, в третьем — не смеет вновь заняться преступной деятельностью. Однако главной целью наказания, во имя которой последнее и получает право на существование, утилитаристы считали общую превенцию (deterrence или general prevention). Как отмечается в докладе 1977 г. австралийской Комиссии по реформе права, “когда в Австралию ссылали заключенных, в праве содержался целый каталог крутых мер наказания. Однако после того, как усилилось гуманитарное влияние, суровость кары уменьшилась и стала подчеркиваться необходимость исправления тех, кто совершает преступления, наряду с их наказанием и устрашением”6.
На рубеже ХIХ—ХХ столетий в связи с ускорением социально-экономического и политического развития (завершение формирования независимой государственности Австралии), а также под влиянием криминологических (уголовно-социологических, уголовно-политических) “ориентиров” австралийское уголовное право претерпело серьезные преобразования. В итоге складывается новая, гуманистическая (социализированная) модель уголовной политики, предполагающая выход за пределы уголовно-правового понимания личности преступника как социально опасного деятеля. Основной функцией такой уголовной политики считается борьба с преступностью как с социальной болезнью, угрожающей существованию общества как единого социального организма. Поэтому уголовное право не должно руководствоваться только такими утилитарными критериями, как целесообразность и эффективность, но и основываться на таких нравственно-этических началах, как справедливость и гуманность. Степень страдания в наказании должна определяться не потребительскими целями, не пользой и выгодой, а этикой и экономией уголовной репрессии. Так, еще в 1870 г. в Цинциннати на Национальном пенитенциарном конгрессе была принята программа исправления заключенных, основанная на их религиозном воспитании и моральном обновлении7.
В рамках социологического (или позитивистского) направления в уголовном праве появляется теория “новой социальной защиты”, предполагавшая новое отношение к преступнику, так как преступление рассматривалось как проекция личности на плоскость общества. Предпринимается попытка соединения христианской концепции чувства моральной ответственности человека за свои поступки с позитивистской трактовкой “опасности” субъекта. К абсолютным и утилитарным теориям наказания добавляется телеологическая теория исправления (индивидуального реформирования) или реабилитации (ресоциализации). Позитивисты призывали к “деюридизации” уголовного права, к отказу от его жесткой догматической конструкции, базирующейся на градации наказания в зависимости от тяжести содеянного. При этом якобы должно происходить постепенное вытеснение идеи наказания идеей защиты, исходившей из целесообразности применения мер безопасности к лицам, которые находятся в “предделиктном состоянии”. Как отмечает австралийский ученый Дж. М. Беннетт, ретрибуция и превенция как цели уголовной политики ослабевают и устанавливаются задачи реформации и “обращения” (treatment) с заключенными правонарушителями в целях их реверсии, т. е. преодоления их антисоциальных наклонностей и превращения в добропорядочных граждан8.
Средства уголовно-правового воздействия должны быть таковы, чтобы они не нейтрализовали преступника, а способствовали его возвращению в общество, его реинтеграции. Широко распространенная в Австралии практика “обращения с преступниками” (treatment of offenders) отражает новые тенденции уголовной политики и должна в отличие от наказания, мер социальной защиты и мер безопасности подчеркивать как основную задачу именно ресоциализацию преступников. “Тритмент” рассматривается не в качестве замены наказания, но как форма исполнения последнего после вынесения приговора, иными словами, непосредственное обращение с осужденным в местах лишения свободы в виде так называемой группо-психотерапии (беседы психологов, психиатров, священников с заключенными).
Таким образом, воспитательная функция уголовной политики и социально-интегративная функция уголовного права получают приоритет над социально-превентивной и карательной (штрафной) задачами. Однако довольно скоро перенос центра внимания с деяния на деятеля и в целом реабилитационная модель повлекли за собой ряд негативных явлений. Во-первых, возникла проблема необоснованно широкой дискреции (усмотрения) в деятельности судебной и исправительной юстиций по осуществлению “тритмента” с правонарушителями. Во-вторых, стал подвергаться резкой критике сам термин “перевоспитание — исправление”, превращавший тюрьмы в “клиники-реформатории” и трактовавшийся как “лечение болезни”. В-третьих, серьезные нарекания вызывала система неопределенных приговоров, т. е. их вынесение без точного указания срока лишения свободы с возможностью освобождения только по достижении “излечения” (исправления). Так, в докладе 1977 г. австралийской Комиссии по реформе права указывалось, что “в последние годы разочарование в успехе программы реабилитации преступников и сомнения в ней, подогреваемые отчетами о росте преступности, вновь склонили общественное мнение и многих специалистов в сторону возмездия и устрашения как основных целей наказания”9. Опыт применения мер социальной защиты и введение в законодательство понятия “опасное состояние” породили нарушение границ правильно понимаемого гуманизма, принципов равенства и справедливости, превратив человека в технический объект уголовного воспитания, а уголовное право — в средство исправления и психологической коррекции.
В последнее время в австралийской юридической доктрине получили распространение смешанные концепции целей уголовного наказания и задач уголовного права. В качестве таковых называют устрашение и возмездие (уголовную кару как справедливое воздаяние), общую и специальную превенцию, морально-юридическое исправление. В мае 1980 г. Генеральный атторней Австралии внес на рассмотрение парламента доклад австралийской Комиссии по реформе права по проблеме “Вынесение приговоров федеральным правонарушителям” (Sentencing of Federal Offenders). Здесь были изложены концептуальные основы уголовной политики Австралии – осуществление известных и поиск новых эффективных мер воздействия, которые способны защитить общество от преступности и свести масштабы этого феномена к минимально возможным. Были выделены три перспективных направления в современной уголовной политике в области применения наказания, по которым реализуется прежде всего цель специальной превенции: сокращение реального применения лишения свободы; расширение возможностей использования наказаний, не связанных с лишением свободы, прежде всего исправительных работ в публичных интересах и штрафных санкций; дифференциация исполнения наказания в виде лишения свободы10.
Более 200 лет назад началось заселение Зеленого континента европейцами. Английские власти решили использовать новую колонию как место ссылки, и в течение нескольких десятилетий ее население формировалось за счет ссыльных и их охранников. В наше время Австралия — страна с самым низким уровнем преступности в мире. Думается, что изучение уголовного права Австралии будет весьма полезно для законодателей и юристов России.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Roulston R. P. Introduction to Criminal Law in New South Wales. Sydney,1975. P. 1.
2 Sallman Р. and Willis J. Criminal Justice in Australia. Melbourne, 1984. P. 6-7.
3 Цит. по: Оксамытный В.В. Система уголовных наказаний в Англии. Киев, 1977. С.15.
4 Brett P. and Waller L. Criminal Law : Text and Cases. Melbourne, 1978. P.18.
5 Бентам И. Избранные сочинения. Т. 1. СПб., 1867. С.168.
6 Джиффорд Д.Дж., Джиффорд К.Х. Правовая система Австралии. М.,1988. С. 172.
7 Козочкин И.Д. Цели наказания и их реализация в правоприменительной практике США // Проблемы наказания по законодательству России и зарубежных стран. М.,1999. С. 22.
8 Bennett J. M. Criminal law // The Australian Encyclopaedia. Vol. 3. Sydney, 1983. P. 105.
9 Джиффорд Д.Дж., Джиффорд К.Х. Указ. соч. С. 172.
10 Kirby М. Reform the law: Essays on the renewal of the Australian legal system. Melbourne, 1983. P. 151.
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №11,2000
Историко-теоретическое исследование обозначенной проблемы предполагает рассмотрение некоторых телеологических теорий, имевших место в истории уголовного права Австралии. Вопрос о содержании и соотношении принципов-целей уголовной политики, функций уголовного права, задач уголовного законодательства и целей уголовных наказаний всегда был предметом обсуждения в австралийской юридической литературе. Значительно активизировались поиск оптимальной модели уголовной политики и дискуссия по поводу перспектив и задач уголовно-правового воздействия в 60—80-е годы ХХ в. Итогом проводившейся в этот период реформы австралийского уголовного законодательства должно было стать, в частности, смягчение противоречий в доктринальном толковании целей наказания. При всем многообразии понимания этой проблемы вполне типичным можно считать определение целей уголовной политики и функций уголовного права, данное австралийским ученым Р.П.Роулстоном. Принципиальной функцией уголовного права Роулстон считает его охранительное предназначение, способное продемонстрировать социально-этическое порицание деяний, повлекших за собой кару, и таким образом защищать и поддерживать господствующие в обществе мораль и право1.
Как известно, функции уголовного права — это основные направления правового воздействия на общественные отношения и/или социальное назначение правовых норм. Если исходить из того, что функция — это роль, которую выполняет само право, то функции уголовного права — это совокупность стоящих перед ним задач и способы их осуществления. Содержание задач уголовного права и законодательства предопределяется социальным назначением уголовного права и принципами уголовной политики государства. Бесспорно, каждое государство как публично-властная институция, осуществляя функцию обеспечения свободы, безопасности и собственности, создает и защищает правопорядок внутри страны (внутренняя правовая функция). В юридически организованном обществе этой функции соответствует уголовная политика. Правовая политика в сфере борьбы с преступностью есть политика, реализующая правовые ценности безопасности, законности, справедливости, защиты законных интересов личности и общества в целом. Еще Франц фон Лист определял уголовную политику как целенаправленное стратегическое воздействие на преступность, основанное на знании реального ее состояния и тенденций, имеющее базой правовые средства и преследующее цель максимально возможной минимизации уровня преступности.
Австралийские ученые Р. Саллман и Дж. Виллис выделяют три модели уголовной (законодательной и судебной) политики, исторически сменявших друг друга и связанных со специфическим пониманием личности преступника и сущности наказания. Так, откровенно карательная модель уголовной политики исходит из эсхатологического взгляда на преступника, который своим деструктивным поведением посягает на основы государственности. В этих условиях уголовное наказание становится результатом внеправовой формы деятельности уголовной юстиции, направленной на удовлетворение публичной жажды мести через “возмездие” (retribution) или “отмщение” (revenge)2. У. Блэкстон считал, что уголовное право в отношении опасных преступников имеет своей целью полное лишение их возможности осуществлять в будущем преступную деятельность, “что достигается наказанием в виде смертной казни или пожизненными каторжными работами, тюрьмой или ссылкой”3. Экспериментальным полем проведения подобной уголовной политики стали австралийские колонии Великобритании, история основания которых есть воплощение идеи о “penal colony” — тюрьме под открытым небом. В отношении же аборигенного населения Австралии уголовная и в целом социальная политика метрополии изначально предполагала открытое физическое уничтожение правонарушителей, а уголовное наказание было низведено до государственного террора вне всяких процессуальных норм и гарантий.
В конце XVIII — начале XIX в. сложилось этическое понимание личности преступника как носителя “злой воли” в рамках классической школы уголовного права. При этом в англо-австралийской доктрине и судебной практике не нашли однозначного признания абсолютные теории целей наказания (уголовно-правовые концепции немецких философов-идеалистов Канта и Гегеля). Последние рассматривали наказание как фрагмент метафизической борьбы со злом в отдельном человеке, как справедливое воздаяние за содеянное, ибо преступление нарушает “абсолютную идею”, “категорический императив” о справедливости. Многие философы-этики, как отмечают австралийские ученые Р.Бретт и Л.Уаллер, поддерживают эту ретрибутивную теорию, апеллируя к гегелевскому аргументу о том, что преступление — это отрицание права, а наказание — отрицание этого отрицания. “Строго говоря, ретрибутивисты требуют, чтобы наказание было применено, даже если оно не будет служить несомненно полезной цели”4. Поэтому английские утилитаристы предложили теорию “превенции через устрашение”. Сторонники движения за реформу уголовного права Англии (У.Иден, И.Говард, И.Бентам, С.Ромилли, Дж.Ф.Стифен) выступали за установление репрессивной модели уголовной политики, отвергая при этом доктрину “максимальной суровости” наказания в пользу доктрины “смягченной угрозы”. Они рассматривали устрашение как наиболее важную функцию уголовного права, доказывая, что основным регулятором поведения потенциальных преступников может и должна стать угроза в виде уголовной репрессии. Утилитаристы рассматривали преступника как “жертву”, которую надлежит принести в интересах общего предупреждения, т. е. наказание преследует утилитарную цель — наказания одного, чтобы другие испытали страх от реальности уголовной репрессии. У.Иден предлагал исходить при применении уголовных законов из соображений “естественной справедливости” и “общественной пользы”, соотнося суровость наказаний с тяжестью преступлений. Однако серьезное влияние на развитие австралийского уголовного права, законодательства и пенитенциарии оказали взгляды И.Бентама, наиболее полно развившего идею “полезности” наказания. В сфере уголовной политики он призывал к проведению “экономной” уголовной репрессии, которая не требовала бы больших расходов со стороны государства, а также выступал противником чрезмерного нерационального ужесточения наказаний. В области судебной политики и правоприменения он выдвинул ряд принципов назначения наказания: оно не должно быть неосновательным (когда акт в целом не вреден), недействительным (неспособным предотвратить вред от преступления), неприбыльным или слишком дорогим (дороже причиненного преступлением вреда) и ненужным (возможно предотвращение вреда нерепрессивным, более дешевым путем)5 . В сфере доктринального толкования целей наказания Бентам придерживался теории часто им критикуемого У. Блэкстона о “трехцельной задаче наказания”. Считается, что частная превенция достигается или путем физической изоляции преступника, или путем его исправления, или путем устрашения; в первом случае он не может, во втором — не хочет, в третьем — не смеет вновь заняться преступной деятельностью. Однако главной целью наказания, во имя которой последнее и получает право на существование, утилитаристы считали общую превенцию (deterrence или general prevention). Как отмечается в докладе 1977 г. австралийской Комиссии по реформе права, “когда в Австралию ссылали заключенных, в праве содержался целый каталог крутых мер наказания. Однако после того, как усилилось гуманитарное влияние, суровость кары уменьшилась и стала подчеркиваться необходимость исправления тех, кто совершает преступления, наряду с их наказанием и устрашением”6.
На рубеже ХIХ—ХХ столетий в связи с ускорением социально-экономического и политического развития (завершение формирования независимой государственности Австралии), а также под влиянием криминологических (уголовно-социологических, уголовно-политических) “ориентиров” австралийское уголовное право претерпело серьезные преобразования. В итоге складывается новая, гуманистическая (социализированная) модель уголовной политики, предполагающая выход за пределы уголовно-правового понимания личности преступника как социально опасного деятеля. Основной функцией такой уголовной политики считается борьба с преступностью как с социальной болезнью, угрожающей существованию общества как единого социального организма. Поэтому уголовное право не должно руководствоваться только такими утилитарными критериями, как целесообразность и эффективность, но и основываться на таких нравственно-этических началах, как справедливость и гуманность. Степень страдания в наказании должна определяться не потребительскими целями, не пользой и выгодой, а этикой и экономией уголовной репрессии. Так, еще в 1870 г. в Цинциннати на Национальном пенитенциарном конгрессе была принята программа исправления заключенных, основанная на их религиозном воспитании и моральном обновлении7.
В рамках социологического (или позитивистского) направления в уголовном праве появляется теория “новой социальной защиты”, предполагавшая новое отношение к преступнику, так как преступление рассматривалось как проекция личности на плоскость общества. Предпринимается попытка соединения христианской концепции чувства моральной ответственности человека за свои поступки с позитивистской трактовкой “опасности” субъекта. К абсолютным и утилитарным теориям наказания добавляется телеологическая теория исправления (индивидуального реформирования) или реабилитации (ресоциализации). Позитивисты призывали к “деюридизации” уголовного права, к отказу от его жесткой догматической конструкции, базирующейся на градации наказания в зависимости от тяжести содеянного. При этом якобы должно происходить постепенное вытеснение идеи наказания идеей защиты, исходившей из целесообразности применения мер безопасности к лицам, которые находятся в “предделиктном состоянии”. Как отмечает австралийский ученый Дж. М. Беннетт, ретрибуция и превенция как цели уголовной политики ослабевают и устанавливаются задачи реформации и “обращения” (treatment) с заключенными правонарушителями в целях их реверсии, т. е. преодоления их антисоциальных наклонностей и превращения в добропорядочных граждан8.
Средства уголовно-правового воздействия должны быть таковы, чтобы они не нейтрализовали преступника, а способствовали его возвращению в общество, его реинтеграции. Широко распространенная в Австралии практика “обращения с преступниками” (treatment of offenders) отражает новые тенденции уголовной политики и должна в отличие от наказания, мер социальной защиты и мер безопасности подчеркивать как основную задачу именно ресоциализацию преступников. “Тритмент” рассматривается не в качестве замены наказания, но как форма исполнения последнего после вынесения приговора, иными словами, непосредственное обращение с осужденным в местах лишения свободы в виде так называемой группо-психотерапии (беседы психологов, психиатров, священников с заключенными).
Таким образом, воспитательная функция уголовной политики и социально-интегративная функция уголовного права получают приоритет над социально-превентивной и карательной (штрафной) задачами. Однако довольно скоро перенос центра внимания с деяния на деятеля и в целом реабилитационная модель повлекли за собой ряд негативных явлений. Во-первых, возникла проблема необоснованно широкой дискреции (усмотрения) в деятельности судебной и исправительной юстиций по осуществлению “тритмента” с правонарушителями. Во-вторых, стал подвергаться резкой критике сам термин “перевоспитание — исправление”, превращавший тюрьмы в “клиники-реформатории” и трактовавшийся как “лечение болезни”. В-третьих, серьезные нарекания вызывала система неопределенных приговоров, т. е. их вынесение без точного указания срока лишения свободы с возможностью освобождения только по достижении “излечения” (исправления). Так, в докладе 1977 г. австралийской Комиссии по реформе права указывалось, что “в последние годы разочарование в успехе программы реабилитации преступников и сомнения в ней, подогреваемые отчетами о росте преступности, вновь склонили общественное мнение и многих специалистов в сторону возмездия и устрашения как основных целей наказания”9. Опыт применения мер социальной защиты и введение в законодательство понятия “опасное состояние” породили нарушение границ правильно понимаемого гуманизма, принципов равенства и справедливости, превратив человека в технический объект уголовного воспитания, а уголовное право — в средство исправления и психологической коррекции.
В последнее время в австралийской юридической доктрине получили распространение смешанные концепции целей уголовного наказания и задач уголовного права. В качестве таковых называют устрашение и возмездие (уголовную кару как справедливое воздаяние), общую и специальную превенцию, морально-юридическое исправление. В мае 1980 г. Генеральный атторней Австралии внес на рассмотрение парламента доклад австралийской Комиссии по реформе права по проблеме “Вынесение приговоров федеральным правонарушителям” (Sentencing of Federal Offenders). Здесь были изложены концептуальные основы уголовной политики Австралии – осуществление известных и поиск новых эффективных мер воздействия, которые способны защитить общество от преступности и свести масштабы этого феномена к минимально возможным. Были выделены три перспективных направления в современной уголовной политике в области применения наказания, по которым реализуется прежде всего цель специальной превенции: сокращение реального применения лишения свободы; расширение возможностей использования наказаний, не связанных с лишением свободы, прежде всего исправительных работ в публичных интересах и штрафных санкций; дифференциация исполнения наказания в виде лишения свободы10.
Более 200 лет назад началось заселение Зеленого континента европейцами. Английские власти решили использовать новую колонию как место ссылки, и в течение нескольких десятилетий ее население формировалось за счет ссыльных и их охранников. В наше время Австралия — страна с самым низким уровнем преступности в мире. Думается, что изучение уголовного права Австралии будет весьма полезно для законодателей и юристов России.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Roulston R. P. Introduction to Criminal Law in New South Wales. Sydney,1975. P. 1.
2 Sallman Р. and Willis J. Criminal Justice in Australia. Melbourne, 1984. P. 6-7.
3 Цит. по: Оксамытный В.В. Система уголовных наказаний в Англии. Киев, 1977. С.15.
4 Brett P. and Waller L. Criminal Law : Text and Cases. Melbourne, 1978. P.18.
5 Бентам И. Избранные сочинения. Т. 1. СПб., 1867. С.168.
6 Джиффорд Д.Дж., Джиффорд К.Х. Правовая система Австралии. М.,1988. С. 172.
7 Козочкин И.Д. Цели наказания и их реализация в правоприменительной практике США // Проблемы наказания по законодательству России и зарубежных стран. М.,1999. С. 22.
8 Bennett J. M. Criminal law // The Australian Encyclopaedia. Vol. 3. Sydney, 1983. P. 105.
9 Джиффорд Д.Дж., Джиффорд К.Х. Указ. соч. С. 172.
10 Kirby М. Reform the law: Essays on the renewal of the Australian legal system. Melbourne, 1983. P. 151.
Опубликовано 23 сентября 2004 года
Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Цели уголовного права Австралии
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1095949709 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций