МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО (последнее)
Общественное мнение об уголовно-политических основах нового польского УК 1997 г. и практике его применения
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
АВТОР: Т. Качмарек
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №4,2001
Социальные ожидания в отношении политики государства в области ограничения преступности, границ пенализации и функционирования судебного назначения наказания именно в Польше отличаются особой актуальностью. Этого следовало ожидать, когда вследствие политической трансформации на переломе 80-х — 90-х гг. XX в. началось целостное реформирование польского уголовного права. Более того, сегодня, когда реформирование уже завершается, следует попытаться ответить на вопрос: каким образом в общественном восприятии отражаются уголовно-политические и аксиологические основы нового УК 1997 г., и как общественность оценивает почти трехлетнюю практику его применения?
С точки зрения общепринятого подхода, предупреждение преступности или, скромнее говоря, ее ограничение в целях формирования в обществе уважения к праву, очевидно, зависит не только от уверенности в неизбежности справедливого наказания, но и от уровня социального согласия с обязывающим правом. Мне кажется, что в этом плане представляют интерес результаты исследований Отдела социологии права Вроцлавского университета, проведенных в 1994-1996 гг. Нами была предпринята попытка установить общие ожидания в отношении создаваемого в то время в Польше уголовного права.
Какое право ожидают поляки в условиях создания новой действительности? Ответы на этот вопрос оказались, разумеется, разнородными, в зависимости от того, отвечали ли на него сторонники вводимых политико-экономических изменений, т.е. респонденты из привилегированных групп, или те, кто, понеся от этого потери, находится на грани нищеты или под угрозой безработицы. Например, 70% из первой группы на вопрос о границах уголовно-правового регулирования экономической деятельности высказались за такое регулирование, которое представляло бы широкое поле свободы договоров между экономическими партнерами; 80% из второй группы респондентов — за широкую и, в частности, детальную уголовно-правовую регламентацию хозяйственного оборота.
Общими для обеих групп респондентов оказались при этом ожидания большей аполитичности и субъективизации права — в том наиболее привычном и одновременно универсальном для правовой культуры значении, что право не должно быть прерогативой государства или политических элит, но общей ценностью граждан, которые в рамках справедливого права могли бы результативно реализовывать свои цели2. В общей структуре такого рода представлений опрошенные ожидали, что санкции, в том числе размеры законодательно определенных наказаний и практика их судебного назначения, должны иметь в виду главным образом и прежде всего охрану общества от преступности, а также надлежаще обеспечивать интересы жертв преступлений. Тем самым ресоциализация самого осужденного как цель формирования и назначения наказания отходит на дальний план.
Думаю, что, говоря о социальных ожиданиях в отношении уголовной политики, нельзя обойти постулаты, сформулированные юридическим сообществом в ходе кодификационной работы. Речь идет о позициях лиц, профессионально занимающихся либо теорией, либо практикой в сфере уголовного права. Работам по системной перестройке польского уголовного права сопутствовали общие и в то время единые ожидания этого сообщества. Они заключались в том, чтобы из создаваемого в измененных социально-политических условиях правового ограничения преступности были вытравлены элементы мифа. Иначе говоря, чтобы оно было рациональным. Ожидания рациональности прежде всего связывались с потребностью решительного отказа от чрезмерно репрессивной системы уголовного права. которая была построена и санкционировала в Польше в период действия социалистического уголовного законодательства3.
Принятые в новом УК решения о законодательных угрозах наказанием отдельных преступлений и принципах его назначения или шире — о законодательной возможности вынесения приговоров судом также иных (помимо таких наказаний, как, в частности, лишение свободы) уголовно-правовых средств доказывают, что создатели нового УК, полностью осознавая все социальные последствия оперирования слишком суровыми наказаниями, счастливым образом избежали чрезмерной репрессивности наказания.
Провозглашенный в концепции реформы уголовного права отход от чрезмерно репрессивной модели борьбы с преступностью нашел свое, в некотором роде сверхпрограммное, отражение в предписании ст. 58 §1 УК. Данный параграф определяет наказание в виде лишения свободы как ultima ratio, как окончательность, которая избирается только тогда, когда иное наказание или уголовно-правовое средство не могут достичь целей наказания4. Такое понимание четко решает в пользу неизоляционных наказаний и уголовно-правовых средств по сравнению с лишением свободы без применения института условного осуждения.
При таком понимании в то же время сразу возникли сомнения в том, что в равной степени в новом УК удалось избежать слишком мягких решений. В оживленных дискуссиях, продолжающихся в Польше уже после принятия Кодекса, стали обращать внимание на то, что чрезмерный ригоризм наказания (подобно неоправданному либерализму) появляется в обоих случаях как результат ненадлежащей оценки состояния преступности или ошибочной оценки содержания неправомерности деяний, охватываемых уголовно-правовым запретом. В этих дискуссиях подчеркивается среди прочего, что необоснованным является снижение прежде всего нижних границ угрозы наказания в виде лишения свободы за ряд преступлений. К их числу относят: разбой с применением оружия или опасного орудия (ст. 280 §2), изнасилование с особой жестокостью или совершенное группой (ст. 197 §3), получение функционером материальной выгоды, значительной ценности (ст. 228 §5), участие в банде (ст. 258 §1), организация или руководство преступным объединением или группой (ст. 258 §3), физическое или психическое издевательство над малолетним (ст. 207 §1)*. По мнению критиков, если сравнивать ранее существовавшую угрозу с только что принятой, неизбежно возникает вопрос — почему именно эти преступления должны караться мягче в новом УК (притом, что их количество не только не снижается, но, напротив, явно растет)? Кроме того, по этой причине в обществе усиливается ощущение угрожаемости именно со стороны перечисленных преступлений. На основе этого делается вывод, что снижение границ угрозы наказания как раз за указанные преступления приобретает социально-отрицательное значение. Принятое в данной сфере снижение наказаний представляет для судьи, общественного мнения, а также для преступного мира явный, хотя и трудный для социального одобрения, информационный сигнал о снижении репрессии в наименее соответствующих и наиболее чувствительных областях нашей совместной жизни.
В широком общественном мнении новый УК именно из-за своего либерализированного содержания пробуждает различные сомнения, а иногда и неожиданные возражения. Его предписания, касающиеся уголовно-правовых санкций или шире — принципов назначения наказания, нередко воспринимаются как решения, несоответствующие и неадекватные современному состоянию преступности в Польше и, в любом случае, возрастающему чувству социальной незащищенности.
Иногда ставится под сомнение и превентивное значение принятой в Кодексе стратегии ограничения преступности.
В опубликованных по этой проблеме работах обращается внимание на значительный рост преступности в Польше в 1984-1994 гг. с указанием на то, что 1990 г. характеризуется внезапным скачком преступности и с тех пор (до 1994 г.) она удерживалась на этом уровне, будучи относительно стабильной. Указанный внезапный рост преступности в 1990 г. на 61% в сравнении с 1989 г. произошел за счет увеличения числа убийств — 31,1%; краж — на 78,9%; краж со взломом — на 97,25%. Подчеркивается также рост коэффициента преступности на 100 тыс. населения. В 1984-89 гг. он составил 1388, в 1990-94 гг. — 2289.
Рост преступности и возникшее в результате этого чувство социальной незащищенности чаще всего приводят к тому, что административно-политические субъекты, в первую очередь Министр юстиции и круги, с ним связанные, выступают с каждым разом все решительнее со скоропалительными инициативами обновления нового Кодекса в направлении его ужесточения5. Предлагаемые политиками решения приводят обычно к самым примитивным образцам реагирования по схеме “рост преступности — ужесточение закона —назначение более сурового наказания”. Эти идеи получают резонанс в обществе, которое, как правило, не имеет достаточных знаний о причинах преступности, но под воздействием страха перед нею и чувства незащищенности склонно реагировать, скорее демонстрируя ригористические позиции в отношении явления растущей преступности, чем спокойно анализируя как саму преступность, так и ее причины.
Обозначая здесь возможные и, на первый взгляд, обоснованные сомнения, вместе с тем полагаю, что следовало бы сохранить определенную осторожность в обобщении критических оценок института наказания в новом УК.
Постулат определенной осторожности в оценках уголовно-политических идей нового УК имеет сильное основание в не подвергаемом сомнению положении о том, что хорошая кодификация, рассчитанная на многие годы, требует от законодателя именно по этой причине в определении состояния преступности, помимо учета исходного момента, также прогностического мышления.
Главная трудность заключается в том, что создание нового права в Польше происходит в переходной фазе, а не в условиях надлежащего функционирования полностью сформировавшегося нового социального устройства. В данной фазе процесс создания основ правового государства всего лишь инициирован в буквальном смысле in status nascendi. В результате в переходный период особенно сильно обозначаются также побочные, т.е. не планируемые, но негативные последствия трансформации государства. Они проявляются среди прочего также в виде усиления миграционных потоков, пауперизации значительной части общества, особенно острой на фоне быстрого и обычно незаконного обогащения узких избранных социальных групп, роста инфляции и безработицы.
При заметной лабильности социально-экономической ситуации и кризисе многих социальных институтов, а также при общем дефиците моральных ценностей неизбежно (как их последствие) появляются заметный, хотя и преходящий рост преступности и связанное с этим усиление социального чувства незащищенности.
Ответом рационального законодателя на преходящие тенденции роста преступности не может быть произвольное увеличение степени суровости наказания. Достаточно реагирующий субъект правотворчества, учитывая разнообразные условия преступности, будет принимать во внимание как актуальное ее состояние, так и обоснованные прогнозы ее изменения.
Очевидная в процессе создания права потребность в прогностическом мышлении приводит к тому, что законодатель, не трактуя преходящего возрастания преступности как относительно постоянный элемент ситуации, вместо автоматического ужесточения наказания, эффективно расширяя границы свободы судейского решения, вводит довольно широко определенные пределы законодательной угрозы наказанием. Предполагается, что суд, оценивая в данное время и в данном месте также состояние преступности и социальное чувство незащищенности, может с учетом целей наказания надлежащим образом выбрать в каждом индивидуальном случае соответствующий вид и размеры наказания.
С этой точки зрения снижение законодателем также нижних пределов наказания, в том числе за преступления, которые по уголовной статистике представляют собой постоянно возрастающие величины, вовсе не должно приводить к не опирающейся на положения рациональной уголовной политики чрезмерной либерализации карательной практики, поскольку новый УК сохраняет одновременно достаточно высокие размеры верхних пределов наказания.
Имеет смысл добавить, что рациональность карательной практики в этом случае может быть нарушена не законодателем, но судами, которые, как видно из эмпирических исследований в Польше, обычно назначают наказание в виде лишения свободы в размерах, приближенных к нижней границе законодательно установленной санкции.
В виде некоторого предположения с помощью данного утверждения можно подчеркнуть значение судебной практики в совместном осуществлении уголовной политики, рациональность которой зависит не только от совершенства Кодекса, но — в равной мере — и от квалификации судьи, применяющего его предписания.
Перевод с польского
О. Л. Дубовик
--------------------------------------------------------------------------------
1 Opinia spoleczna wobec kryminalno politycznych zalozen nowego polskiego kodeks kaznego z 1997 г. Tudziez praktyki jego stosowania — o. Prof. Dr. Habil Tomasz Kaczmarek (Wroclaw). (назад)
2 См.: Turska А. Prawo w spoeczeсstwie czasu zmian systemowych // Paсstwo i Prawo 1997. №1. S. 26 in. (назад)
3 Убедительным проявлением назначения слишком суровых наказаний было, между прочим, чрезвычайно высокое количество лиц, отбывающих наказание в Польше. Достаточно сказать, что этот показатель на 100 тыс. населения в виде лишения свободы в 70-х гг. XX в. составлял 300 человек, в то время как в Бельгии — 40, во Франции — 30, в Нидерландах — 20. Из не всегда публикуемых данных все же вытекало, что в конце 70-x гг. в Польше в местах лишения свободы пребывало свыше 100 тыс. человек, что ставило нас, по крайней мере с этой точки зрения, на одно из первых мест в мире. Столь высокий уровень пунитивности карательной политики в Польше был вдобавок поразительным, так как не вызывался большим, чем в других странах, состоянием угрозы со стороны преступности. Совсем наоборот. Сравнительные данные о преступности в мире показывают, что с точки зрения угрозы мы находились на среднем европейском уровне, а с точки же зрения суровости наказания — почти на самом верху. Фактор преступности в первой половине 80-х годов составил в Польше на 100 тыс. населения около 1400 чел. В других странах — в 3-6 раз выше, но число осужденных, отбывающих наказание в местах лишения свободы, в сравнении с Польшей — в 3-5 раз меньше! Например в 1986 г. у нас было осуждено к безусловному лишению свободы 36% взрослых преступников по делам публичного обвинения, в то время как в ФРГ, Австрии или Швеции — число назначаемых наказаний в виде лишения свободы уже много лет колеблется в границах от 8 до 12%. Выше у нас также и средние размеры назначенного наказания. В иных странах он составляет менее года, в Польше — 2 года и 3 месяца. Подробнее об этом см.: Kaczmarek Т.: Fragen der polnischen Srafrechtsreform, Osteuropa Recht, Heft 2/3, September 1983, S. 172. ff,Ders. Das neue polnische Strafgesetzbuch und seine axiologischen und kriminalpolitischen Voraussetzungen Jahrbuch fur Ostrecht, Bd. XXXIX 1998, S. 55 fur.ff., Ders. Kryminalno polityczne zaoїenia nowego kodeksu karnego (w) Nowa kodyfikacja prawa karnego. Wyd. U Wrocaw 1997, Ss. 11-30. (назад)
4 Weigend E.: Das polnische Strafgesetzbuch. Deuch Ubersetzung und Einfuhrung, Freiburg in Breisgau 1998, S. 16 ff a takїe T. Kaczmarek: patrz jak w przyp. 3. (назад)
* Ст. 280 §2 — нижняя граница составляет 3 года лишения свободы; ст. 197 §3 — 2 года лишения свободы; ст. 228 §5 — 2 года лишения свободы; ст. 258 §1 — до 3 лет лишения свободы; ст. 58 §3 — 6 месяцев лишения свободы; ст. 207 §1 — 3 месяца лишения свободы. Сроки указаны с учетом изменений, внесенных законом от 10 сентября 1999 г. и даются по изданию Kodeks Karny. Kodeks postк powania Karnego. Kodeks Karny Wykonawczy. Gdaсsk, 1999 (по состоянию на 15 сентября 1999 г.). Перевод УК Республики Польши на русский язык (Минск: Тесей, 1998) этих изменений, естественно, не отражает — Прим. пер. (назад)
5 См. показательное в этом смысле интервью Министра юстиции и Генерального прокурора Л. Качиньского в “Gazecie Wyborczej” z 16 czerwca 2000 roku, а также в еженедельнике “Wprost” nr 26 (917) z 25 czerwca 2000 r. (см. полемику с позиций Министра — Z. Holda, J. Widacki: Prywatka Lecha Kaczvinskiego // Gazeta Wyborcza z 28 czerwca 2000 r. и ответ советника министра на обвинения — Z. Ziobro: Kto siк boi srogiej kary? // Gazeta Wyborcza z 26 lipca 2000 r.). (назад)
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №4,2001
Социальные ожидания в отношении политики государства в области ограничения преступности, границ пенализации и функционирования судебного назначения наказания именно в Польше отличаются особой актуальностью. Этого следовало ожидать, когда вследствие политической трансформации на переломе 80-х — 90-х гг. XX в. началось целостное реформирование польского уголовного права. Более того, сегодня, когда реформирование уже завершается, следует попытаться ответить на вопрос: каким образом в общественном восприятии отражаются уголовно-политические и аксиологические основы нового УК 1997 г., и как общественность оценивает почти трехлетнюю практику его применения?
С точки зрения общепринятого подхода, предупреждение преступности или, скромнее говоря, ее ограничение в целях формирования в обществе уважения к праву, очевидно, зависит не только от уверенности в неизбежности справедливого наказания, но и от уровня социального согласия с обязывающим правом. Мне кажется, что в этом плане представляют интерес результаты исследований Отдела социологии права Вроцлавского университета, проведенных в 1994-1996 гг. Нами была предпринята попытка установить общие ожидания в отношении создаваемого в то время в Польше уголовного права.
Какое право ожидают поляки в условиях создания новой действительности? Ответы на этот вопрос оказались, разумеется, разнородными, в зависимости от того, отвечали ли на него сторонники вводимых политико-экономических изменений, т.е. респонденты из привилегированных групп, или те, кто, понеся от этого потери, находится на грани нищеты или под угрозой безработицы. Например, 70% из первой группы на вопрос о границах уголовно-правового регулирования экономической деятельности высказались за такое регулирование, которое представляло бы широкое поле свободы договоров между экономическими партнерами; 80% из второй группы респондентов — за широкую и, в частности, детальную уголовно-правовую регламентацию хозяйственного оборота.
Общими для обеих групп респондентов оказались при этом ожидания большей аполитичности и субъективизации права — в том наиболее привычном и одновременно универсальном для правовой культуры значении, что право не должно быть прерогативой государства или политических элит, но общей ценностью граждан, которые в рамках справедливого права могли бы результативно реализовывать свои цели2. В общей структуре такого рода представлений опрошенные ожидали, что санкции, в том числе размеры законодательно определенных наказаний и практика их судебного назначения, должны иметь в виду главным образом и прежде всего охрану общества от преступности, а также надлежаще обеспечивать интересы жертв преступлений. Тем самым ресоциализация самого осужденного как цель формирования и назначения наказания отходит на дальний план.
Думаю, что, говоря о социальных ожиданиях в отношении уголовной политики, нельзя обойти постулаты, сформулированные юридическим сообществом в ходе кодификационной работы. Речь идет о позициях лиц, профессионально занимающихся либо теорией, либо практикой в сфере уголовного права. Работам по системной перестройке польского уголовного права сопутствовали общие и в то время единые ожидания этого сообщества. Они заключались в том, чтобы из создаваемого в измененных социально-политических условиях правового ограничения преступности были вытравлены элементы мифа. Иначе говоря, чтобы оно было рациональным. Ожидания рациональности прежде всего связывались с потребностью решительного отказа от чрезмерно репрессивной системы уголовного права. которая была построена и санкционировала в Польше в период действия социалистического уголовного законодательства3.
Принятые в новом УК решения о законодательных угрозах наказанием отдельных преступлений и принципах его назначения или шире — о законодательной возможности вынесения приговоров судом также иных (помимо таких наказаний, как, в частности, лишение свободы) уголовно-правовых средств доказывают, что создатели нового УК, полностью осознавая все социальные последствия оперирования слишком суровыми наказаниями, счастливым образом избежали чрезмерной репрессивности наказания.
Провозглашенный в концепции реформы уголовного права отход от чрезмерно репрессивной модели борьбы с преступностью нашел свое, в некотором роде сверхпрограммное, отражение в предписании ст. 58 §1 УК. Данный параграф определяет наказание в виде лишения свободы как ultima ratio, как окончательность, которая избирается только тогда, когда иное наказание или уголовно-правовое средство не могут достичь целей наказания4. Такое понимание четко решает в пользу неизоляционных наказаний и уголовно-правовых средств по сравнению с лишением свободы без применения института условного осуждения.
При таком понимании в то же время сразу возникли сомнения в том, что в равной степени в новом УК удалось избежать слишком мягких решений. В оживленных дискуссиях, продолжающихся в Польше уже после принятия Кодекса, стали обращать внимание на то, что чрезмерный ригоризм наказания (подобно неоправданному либерализму) появляется в обоих случаях как результат ненадлежащей оценки состояния преступности или ошибочной оценки содержания неправомерности деяний, охватываемых уголовно-правовым запретом. В этих дискуссиях подчеркивается среди прочего, что необоснованным является снижение прежде всего нижних границ угрозы наказания в виде лишения свободы за ряд преступлений. К их числу относят: разбой с применением оружия или опасного орудия (ст. 280 §2), изнасилование с особой жестокостью или совершенное группой (ст. 197 §3), получение функционером материальной выгоды, значительной ценности (ст. 228 §5), участие в банде (ст. 258 §1), организация или руководство преступным объединением или группой (ст. 258 §3), физическое или психическое издевательство над малолетним (ст. 207 §1)*. По мнению критиков, если сравнивать ранее существовавшую угрозу с только что принятой, неизбежно возникает вопрос — почему именно эти преступления должны караться мягче в новом УК (притом, что их количество не только не снижается, но, напротив, явно растет)? Кроме того, по этой причине в обществе усиливается ощущение угрожаемости именно со стороны перечисленных преступлений. На основе этого делается вывод, что снижение границ угрозы наказания как раз за указанные преступления приобретает социально-отрицательное значение. Принятое в данной сфере снижение наказаний представляет для судьи, общественного мнения, а также для преступного мира явный, хотя и трудный для социального одобрения, информационный сигнал о снижении репрессии в наименее соответствующих и наиболее чувствительных областях нашей совместной жизни.
В широком общественном мнении новый УК именно из-за своего либерализированного содержания пробуждает различные сомнения, а иногда и неожиданные возражения. Его предписания, касающиеся уголовно-правовых санкций или шире — принципов назначения наказания, нередко воспринимаются как решения, несоответствующие и неадекватные современному состоянию преступности в Польше и, в любом случае, возрастающему чувству социальной незащищенности.
Иногда ставится под сомнение и превентивное значение принятой в Кодексе стратегии ограничения преступности.
В опубликованных по этой проблеме работах обращается внимание на значительный рост преступности в Польше в 1984-1994 гг. с указанием на то, что 1990 г. характеризуется внезапным скачком преступности и с тех пор (до 1994 г.) она удерживалась на этом уровне, будучи относительно стабильной. Указанный внезапный рост преступности в 1990 г. на 61% в сравнении с 1989 г. произошел за счет увеличения числа убийств — 31,1%; краж — на 78,9%; краж со взломом — на 97,25%. Подчеркивается также рост коэффициента преступности на 100 тыс. населения. В 1984-89 гг. он составил 1388, в 1990-94 гг. — 2289.
Рост преступности и возникшее в результате этого чувство социальной незащищенности чаще всего приводят к тому, что административно-политические субъекты, в первую очередь Министр юстиции и круги, с ним связанные, выступают с каждым разом все решительнее со скоропалительными инициативами обновления нового Кодекса в направлении его ужесточения5. Предлагаемые политиками решения приводят обычно к самым примитивным образцам реагирования по схеме “рост преступности — ужесточение закона —назначение более сурового наказания”. Эти идеи получают резонанс в обществе, которое, как правило, не имеет достаточных знаний о причинах преступности, но под воздействием страха перед нею и чувства незащищенности склонно реагировать, скорее демонстрируя ригористические позиции в отношении явления растущей преступности, чем спокойно анализируя как саму преступность, так и ее причины.
Обозначая здесь возможные и, на первый взгляд, обоснованные сомнения, вместе с тем полагаю, что следовало бы сохранить определенную осторожность в обобщении критических оценок института наказания в новом УК.
Постулат определенной осторожности в оценках уголовно-политических идей нового УК имеет сильное основание в не подвергаемом сомнению положении о том, что хорошая кодификация, рассчитанная на многие годы, требует от законодателя именно по этой причине в определении состояния преступности, помимо учета исходного момента, также прогностического мышления.
Главная трудность заключается в том, что создание нового права в Польше происходит в переходной фазе, а не в условиях надлежащего функционирования полностью сформировавшегося нового социального устройства. В данной фазе процесс создания основ правового государства всего лишь инициирован в буквальном смысле in status nascendi. В результате в переходный период особенно сильно обозначаются также побочные, т.е. не планируемые, но негативные последствия трансформации государства. Они проявляются среди прочего также в виде усиления миграционных потоков, пауперизации значительной части общества, особенно острой на фоне быстрого и обычно незаконного обогащения узких избранных социальных групп, роста инфляции и безработицы.
При заметной лабильности социально-экономической ситуации и кризисе многих социальных институтов, а также при общем дефиците моральных ценностей неизбежно (как их последствие) появляются заметный, хотя и преходящий рост преступности и связанное с этим усиление социального чувства незащищенности.
Ответом рационального законодателя на преходящие тенденции роста преступности не может быть произвольное увеличение степени суровости наказания. Достаточно реагирующий субъект правотворчества, учитывая разнообразные условия преступности, будет принимать во внимание как актуальное ее состояние, так и обоснованные прогнозы ее изменения.
Очевидная в процессе создания права потребность в прогностическом мышлении приводит к тому, что законодатель, не трактуя преходящего возрастания преступности как относительно постоянный элемент ситуации, вместо автоматического ужесточения наказания, эффективно расширяя границы свободы судейского решения, вводит довольно широко определенные пределы законодательной угрозы наказанием. Предполагается, что суд, оценивая в данное время и в данном месте также состояние преступности и социальное чувство незащищенности, может с учетом целей наказания надлежащим образом выбрать в каждом индивидуальном случае соответствующий вид и размеры наказания.
С этой точки зрения снижение законодателем также нижних пределов наказания, в том числе за преступления, которые по уголовной статистике представляют собой постоянно возрастающие величины, вовсе не должно приводить к не опирающейся на положения рациональной уголовной политики чрезмерной либерализации карательной практики, поскольку новый УК сохраняет одновременно достаточно высокие размеры верхних пределов наказания.
Имеет смысл добавить, что рациональность карательной практики в этом случае может быть нарушена не законодателем, но судами, которые, как видно из эмпирических исследований в Польше, обычно назначают наказание в виде лишения свободы в размерах, приближенных к нижней границе законодательно установленной санкции.
В виде некоторого предположения с помощью данного утверждения можно подчеркнуть значение судебной практики в совместном осуществлении уголовной политики, рациональность которой зависит не только от совершенства Кодекса, но — в равной мере — и от квалификации судьи, применяющего его предписания.
Перевод с польского
О. Л. Дубовик
--------------------------------------------------------------------------------
1 Opinia spoleczna wobec kryminalno politycznych zalozen nowego polskiego kodeks kaznego z 1997 г. Tudziez praktyki jego stosowania — o. Prof. Dr. Habil Tomasz Kaczmarek (Wroclaw). (назад)
2 См.: Turska А. Prawo w spoeczeсstwie czasu zmian systemowych // Paсstwo i Prawo 1997. №1. S. 26 in. (назад)
3 Убедительным проявлением назначения слишком суровых наказаний было, между прочим, чрезвычайно высокое количество лиц, отбывающих наказание в Польше. Достаточно сказать, что этот показатель на 100 тыс. населения в виде лишения свободы в 70-х гг. XX в. составлял 300 человек, в то время как в Бельгии — 40, во Франции — 30, в Нидерландах — 20. Из не всегда публикуемых данных все же вытекало, что в конце 70-x гг. в Польше в местах лишения свободы пребывало свыше 100 тыс. человек, что ставило нас, по крайней мере с этой точки зрения, на одно из первых мест в мире. Столь высокий уровень пунитивности карательной политики в Польше был вдобавок поразительным, так как не вызывался большим, чем в других странах, состоянием угрозы со стороны преступности. Совсем наоборот. Сравнительные данные о преступности в мире показывают, что с точки зрения угрозы мы находились на среднем европейском уровне, а с точки же зрения суровости наказания — почти на самом верху. Фактор преступности в первой половине 80-х годов составил в Польше на 100 тыс. населения около 1400 чел. В других странах — в 3-6 раз выше, но число осужденных, отбывающих наказание в местах лишения свободы, в сравнении с Польшей — в 3-5 раз меньше! Например в 1986 г. у нас было осуждено к безусловному лишению свободы 36% взрослых преступников по делам публичного обвинения, в то время как в ФРГ, Австрии или Швеции — число назначаемых наказаний в виде лишения свободы уже много лет колеблется в границах от 8 до 12%. Выше у нас также и средние размеры назначенного наказания. В иных странах он составляет менее года, в Польше — 2 года и 3 месяца. Подробнее об этом см.: Kaczmarek Т.: Fragen der polnischen Srafrechtsreform, Osteuropa Recht, Heft 2/3, September 1983, S. 172. ff,Ders. Das neue polnische Strafgesetzbuch und seine axiologischen und kriminalpolitischen Voraussetzungen Jahrbuch fur Ostrecht, Bd. XXXIX 1998, S. 55 fur.ff., Ders. Kryminalno polityczne zaoїenia nowego kodeksu karnego (w) Nowa kodyfikacja prawa karnego. Wyd. U Wrocaw 1997, Ss. 11-30. (назад)
4 Weigend E.: Das polnische Strafgesetzbuch. Deuch Ubersetzung und Einfuhrung, Freiburg in Breisgau 1998, S. 16 ff a takїe T. Kaczmarek: patrz jak w przyp. 3. (назад)
* Ст. 280 §2 — нижняя граница составляет 3 года лишения свободы; ст. 197 §3 — 2 года лишения свободы; ст. 228 §5 — 2 года лишения свободы; ст. 258 §1 — до 3 лет лишения свободы; ст. 58 §3 — 6 месяцев лишения свободы; ст. 207 §1 — 3 месяца лишения свободы. Сроки указаны с учетом изменений, внесенных законом от 10 сентября 1999 г. и даются по изданию Kodeks Karny. Kodeks postк powania Karnego. Kodeks Karny Wykonawczy. Gdaсsk, 1999 (по состоянию на 15 сентября 1999 г.). Перевод УК Республики Польши на русский язык (Минск: Тесей, 1998) этих изменений, естественно, не отражает — Прим. пер. (назад)
5 См. показательное в этом смысле интервью Министра юстиции и Генерального прокурора Л. Качиньского в “Gazecie Wyborczej” z 16 czerwca 2000 roku, а также в еженедельнике “Wprost” nr 26 (917) z 25 czerwca 2000 r. (см. полемику с позиций Министра — Z. Holda, J. Widacki: Prywatka Lecha Kaczvinskiego // Gazeta Wyborcza z 28 czerwca 2000 r. и ответ советника министра на обвинения — Z. Ziobro: Kto siк boi srogiej kary? // Gazeta Wyborcza z 26 lipca 2000 r.). (назад)
Опубликовано 23 сентября 2004 года
Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Общественное мнение об уголовно-политических основах нового польского УК 1997 г. и практике его применения
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1095948012 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций