МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО (последнее)
Международное сотрудничество правоохранительных органов по предотвращению и раскрытию террористических акций
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
АВТОР: КИРЕЕВ М.П.
Киреев М.П. начальник кафедры,
доктор юридических наук, профессор
(Академия управления МВД России)
Состояние и перспективы борьбы
с преступлениями террористического характера
Преступления террористического характера, несмотря на свою долгую историю, в настоящее время стали, в сущности, принципиально новым феноменом. Обстоятельства, изложенные ниже, позволяют утверждать это.
1. Произошла глобализация рассматриваемых преступлений, каких прежде никогда не было. Во второй половине XX в., начиная с 60-х гг., мир оказался перед невиданными по масштабам и формам террористическими акциями.
Преступления террористического характера, меняя обличья, одновременно или поочередно захватывали различные страны и регионы. В целом эпицентр террористической активности смещался от стран Латинской Америки к Японии, ФРГ, Турции, Испании, Италии. На рубеже 60-70-х гг. он находился в Латинской Америке, Японии, ФРГ. В конце 70-х гг. переместился в Италию, Турцию; к середине 80-х гг. – в ФРГ и Францию. Одновременно с разной степенью интенсивности осуществлялись террористические акции таких организаций, как “ИРА” в Англии и Северной Ирландии, “ЭТА” в Испании. Активизировались палестинские и израильские террористы, террористы в ряде стран Африки и Азии, а также в США. В последние годы большую активность развили группы проиранской ориентации “Хамас” и “Хазбаллах”, сикхские, алжирские и другие террористические организации. Еще сравнительно недавно об этом можно было говорить как о локальном явлении. И только в 80-90-х гг. подобные преступления становятся универсальными. Появилось немало новых регионов, где террористическая угроза особенно значительна, среди них юг СНГ, Российской Федерации.
Универсализация выражается не только в геополитических аспектах. В отличие от недавнего прошлого террористическая деятельность в ряде стран превратилась теперь в систематическую серию акций, осуществляемых вполне профессионально, хорошо организованными и экипированными группировками, нередко со сложной и разветвленной структурой и инфраструктурой.
События 11 сентября 2001 г., произошедшие в Соединенных Штатах Америки, поражают синхронностью действий трех экипажей, без промаха таранивших своими самолетами наиболее уязвимые места высотных небоскребов. Мы можем это объяснить только высочайшим профессионализмом пилотов. Скорее, вашингтонский “Боинг” вел не фанатик, наскоро окончивший курсы, а профессиональный летчик. Что стоит безошибочная посадка на Пентагон? По свидетельству бывшего главнокомандующего силами НАТО генерала У. Кларка, “воздушная зона над Пентагоном является самой запретной на территории США”. А воздушный террорист, невзирая на запреты, выбрал точкой то крыло здания, где располагались офисы высшего военного командования.
В этом контексте нельзя не отметить совершенно своевременную реакцию депутатов Государственной Думы Федерального собрания РФ на события в США, принявших свое постановление о борьбе с международным терроризмом. По мнению депутатов, необходимо в кратчайшие сроки объединить усилия всех государств по искоренению международного терроризма, являющегося угрозой для мира и безопасности. В первую очередь должны быть созданы международные структуры, способные оперативно и профессионально реагировать на любые попытки подготовить, осуществить террористическую акцию или получить финансовую помощь для ее осуществления. Деятельность таких структур должна строго соответствовать нормам международного права.
Совершенно своевременно депутаты обратили особое внимание на совершенствование законодательства Российской Федерации в области обеспечения экологической безопасности РФ, в частности гарантированной защиты стратегических объектов, разрушение которых может повлечь массовую гибель людей, широкомасштабное загрязнение почв, воздушного и водного бассейнов.
2. Терроризм стал сейчас фактором милитаризации положения в ряде регионов современного мира. Прежде существовала определенная линия между войной и терроризмом. Сейчас она становится все более условной, происходит своего рода интеграция терроризма и войны, что подтверждается, например, событиями в Индии, Шри-Ланке, Приднестровье, Грузии, Чечне, Таджикистане, США и др. “Америка в новой войне”, “Америка в блокаде”, “Нападение на Америку” – такие заголовки в средствах массовой информации встречали американцев каждое утро после злосчастной террористической акции 11 сентября 2001 г. Президент США назвал террористическую атаку на Нью-Йорк, Вашингтон, Питсбург первой войной XXI века.
Нынешний терроризм может служить не только дополнением и органическим элементом, но и детонатором военных конфликтов, в частности этнических, препятствуя мирному процессу, например: война между Израилем и Палестиной, армяно-азербайджанский конфликт.
3. Произошла глобальная и повсеместная политизация целей террористической деятельности. В первую очередь хотелось бы отметить, что прежде различие между политическим терроризмом и уголовной преступностью было достаточно четким. Это объяснялось разными подходами субъектов преступлений к существующим социально-политическим системам, а именно: а) крайне негативным со стороны террористов, основной задачей которых было ниспровержение этих систем или нанесение им максимального ущерба; б) часто терпимым, нейтральным, а иногда и вполне благоприятным со стороны уголовных преступников, для которых они могли быть подходящей средой деятельности.
В данное время не только в УК разных стран, в международных документах, но и в действительности политический терроризм сливается с уголовной преступностью. Их часто можно различить лишь по мотивам, а методы и формы - тождественны. Они постоянно взаимодействуют, оказывают поддержку друг другу.
Нередко трудно понять, какой характер – политический или уголовный – носит ряд криминальных акций, таких, как убийства ряда крупных деятелей бизнеса, СМИ, захват заложников, угон самолетов и т.п. На Западе в течение последних двух десятилетий уголовники нередко “работали” под террористов, объявляя себя членами “Красных бригад”, “Фракции Красной армии” и других известных террористических организаций и, соответственно, требуя, подобно террористам, отношения к себе после ареста как к “политическим заключенным”, страдающим за идею борцам и т.п.
4. Осуществилась зловещая идея - террористы переступили принципиальный рубеж – прибегли к средствам массового поражения. Справедливости ради стоит заметить, что это случилось значительно раньше (в японском метро был использован отравляющий газ), но тогда жертв оказалось не так много и террористическая акция не получила массового резонанса.
На протяжении десятилетий указанная проблема была предметом многочисленных дискуссий как среди аналитиков, так и среди самих террористов. Дискуссии заканчивались признанием стратегической и психологической нецелесообразности обращения к оружию массового поражения (террористы не могут игнорировать массовую реакцию на свои действия). Однако многие исследователи утверждали, что такое обращение – лишь вопрос времени. По оценкам зарубежных экспертов, террористы и прежде не раз уже делали попытки “нащупать” пути к средствам массового поражения, пытались овладеть ими или изготовить их, проникнуть в ядерные учреждения, применить сильнодействующие токсические средства, совершить акции против действующих и строящихся атомных установок и АЭС. Сейчас общественное мнение ряда стран постоянно будоражат слухи о хищениях и нелегальных коммерческих сделках с расщепляющимися материалами, об их тайной переправке за рубеж и т.п.
События в Японии, США подтвердили мнение большинства зарубежных исследователей, что наиболее вероятным представляется обращение террористов прежде всего к техническим средствам уничтожения сотен, десятков сотен, а то и тысяч людей, а также к химическому и бактериологическому оружию. Например, ряд компонентов такого оружия можно приобрести по легальным каналам, сведения об изготовлении многих из них нетрудно почерпнуть из научной литературы. Не представляет большой проблемы выращивание и хранение бациллы сибирской язвы, число жертв от применения которой сравнимо с действием термоядерного оружия. Следовательно, терроризм, как преступление террористического характера, впервые оказался непосредственно связанным с проблемой выживания человечества.
Будучи крайней формой социального, этнического, религиозного радикализма, а сегодня можно смело утверждать, что и криминального, терроризм не склонен останавливаться ни перед чем для достижения своих целей, рассматриваемых чаще всего как универсальная ценность.
Очевидной представляется необходимость постоянной и серьезной антитеррористической охраны опасных и важных для жизнеобеспечения людей объектов. Это дорого, но неизбежно. Наконец, необходимо пересмотреть весь арсенал средств технического характера, при использовании которых можно осуществить террористическую акцию. Авиационная техника, техника пожаротушения в настоящее время представляют наибольшую угрозу для нападения на граждан, объекты жизнеобеспечения, для достижения террористических целей: устрашения населения, нарушения общественной безопасности и самое главное - воздействия на органы власти и управления.
На протяжении десятилетий не умолкает спор о разграничении понятий “терроризм” и “освободительная борьба”. Правда, сейчас о такой борьбе говорят реже, чем прежде. Между тем это различие имеет существенное практическое значение. По-нашему мнению, для согласования совместных усилий как теории вопроса, так и реальной практики предотвращения террористических акций нам нужно сблизить, а в лучшем случае скорректировать понятия и подходы, высказываемые западными специалистами и специалистами из Российской Федерации и СНГ.
К примеру, партизаны и террористы постоянно прибегают к близким методам борьбы, таким, как: взрывы, поджоги, захваты заложников тех или иных объектов, захват и угон транспортных средств. Отсюда - дефиниционная неопределенность. С одной стороны, многие называют борцов за освобождение террористами, с другой – террористы часто именуют себя борцами за свободу, народные интересы и т.п.
Попытки найти выход из этого тупика до сих пор не были эффективными. Вот почему на таком важном форуме, как ООН, до сих пор не могут найти, а точнее - сформулировать общеприемлемое понятие “терроризм”. Например, захват воздушного судна и его угон в международных документах именуются не иначе, как “незаконное вмешательство в деятельность гражданской авиации”. Тогда как, если рассматривать захваты и угоны воздушных лайнеров над территорией Америки, можно прийти к выводу, что на лицо была нарушена общественная безопасность. Эта акция произвела устрашение населения (об этом свидетельствуют кадры видеохроники), и, наконец, самое главное – осуществлено террористическое воздействие на органы государственной власти Соединенных Штатов Америки. Вот к чему могут привести дефиниционные неопределенности. Следовательно, из-за этого и тактика, и организация антитеррористической и контртеррористической борьбы страдают неэффективностью и низкой результативностью.
В целом нужны ясность и общезначимость понятия “политические правонарушения”. В этом отношении полезны разъяснения, даваемые в документах ООН, в частности, относительно того, чтобы не рассматривать в качестве политических правонарушений, во-первых, любые международные преступления (против человечества, геноцид, военные преступления, пытки, захват самолетов, похищение людей, взятие заложников), во-вторых, любые правонарушения, связанные с применением взрывных устройств, автоматического оружия, если этот тип оружия используется для того, чтобы поставить под угрозу жизнь или здоровье людей.
Разведение юридических дефиниций, с одной стороны, политологических, социологических, с другой, психологических, по-видимому, неизбежно. Вторые могут быть более широкими и менее строгими, охватывать ряд аспектов, не входящих в первые. В политологическом и социологическом контекстах правомерны, вероятно, два подхода к терроризму: разделение его на политический, экономический, криминальный и некоторые другие (экологические) формы, как это сейчас часто делается, и более традиционное отграничение терроризма, под которым понимается исключительно политический терроризм, от различных форм уголовной преступности, даже квазитеррористических. Принимая один из этих подходов, следует иметь в виду, что социально-психологические детерминанты, причины, мотивы и цели террористических, криминальных и квазитеррористических акций зачастую совершенно различны, что имеет немалое значение в практической борьбе с ними.
По своему содержанию терроризм, как наиболее яркое преступление террористического характера, делится на: 1) социально-политический, который имеет ультраправое и левацкое крыло; 2) этнический; 3) этно-сепаратистский, преследующий националистические или сепаратистские цели, а также цели борьбы против чужеземного господства. Такой вид терроризма часто трудно отличить от вполне законной освободительной борьбы, но задача такого разграничения не должна сниматься с повестки дня.
Эти три разновидности терроризма (особенно две последних) нередко выступают в чистом виде, в разных вариантах, переплетаясь между собой.
Дифференциация различных форм терроризма имеет первостепенное значение для его прогнозирования, профилактики, нейтрализации, поскольку каждый раз социальные, политические, психологические и культурные детерминанты террористической деятельности могут существенно различаться.
Зарубежные исследователи постоянно подчеркивают, что одних силовых методов для борьбы с терроризмом недостаточно. Необходимо также внимательно анализировать во взаимосвязи юридические, политологические, социологические и психологические составляющие феномена. В прогнозировании, профилактике и нейтрализации терроризма необходимо учитывать различие социально-психологических и идейных типов террористов, что во многом предопределяет специфику подхода к ним.
Следует особо подчеркнуть социальные предпосылки вероятного развития терроризма в России в современный (кризисный, переходный, смутный) период.
1. Заметное снижение жизненного уровня в сочетании с беспрецедентно возросшей социальной дифференциацией, которые вызывают к жизни такие социально-психологические факторы, как злоба, зависть, ностальгия по прошлому и т. п.
2. Кризисное положение ряда социальных и профессиональных групп, которые прежде находились в привилегированном положении, а теперь частично маргинализируются (значительная часть интеллигенции, часть военнослужащих и военных специалистов). Потеря статуса и маргинализация, как известно, могут стать фактором социального напряжения и экстремистской ментальности.
3. Рост безработицы и возникновение “зон упадка”, что повлечет за собой проблемы миграции, бродяжничества и т. п.
Конечно, все эти вышеназванные и ряд других обстоятельств не обязательно имеют “террористический выход”, однако в сочетании с многочисленными этнополитическими, конфессиональными другим конфликтами, с постоянно проявляющейся слабостью и беспомощностью властей и многими другими они превращаются в почву, на которой возникновение и развитие терроризма становится весьма вероятным.
Те виды террористических (или терророподобных) акций, которые квалифицируются как “криминальный” и “экономический” терроризм, имеют гибридный характер: террористические формы и уголовную мотивацию. Впрочем иногда террористическая мотивация принимает современный характер, речь идет о насильственных актах, основным мотивом которых является не корыстная или политическая цель, а насилие как средство самоутверждения или самоудовлетворения, когда эти акты имеют психопатологическую основу или определяются императивами групповой солидарности. Следовательно, нужно иметь в виду возможные психопатологические деформации личности террористов (среди исследователей еще недавно велись дискуссии относительно того, какой тип личности террориста является преобладающим — нормальный или психопатический), чисто индивидуальные императивы, связанные с “героическим” ореолом террористической деятельности, немалое значение приматогрупповых ценностей и стандартов. Но следует постоянно помнить, что мотивационно-ценностной и идейной основой политического терроризма являются следующие факторы: а) “железная” убежденность в обладании абсолютной, высшей, единственной истиной; б) вытекающий из нее фанатизм; в) готовность утверждать ее любыми средствами. Этот главный мотив политического терроризма отсутствует во всех формах криминального насилия.
Итак, согласно типологиям мотиваций терроризма они могут быть личностными (эмоциональными, невротическо-пспхопатологическими и корыстными) и политико-идеологическими. И хотя они чаще всего переплетаются, основное внимание должно быть обращено на последние, которые могут быть трех основных видов—социально-политическими, национальными (чаще всего сепаратистскими) и религиозными (часто фундаменталистскими).
Наиболее прочной и труднопреодолимой является мотивационная основа национального и религиозного терроризма, поскольку она связана с семейными традициями, закладывается с детства, передается из поколения в поколение. Еще более “мощной” оказывается мотивационная основа в процессе переплетения националистических мотивов с религиозно-фундаменталистскими.
Вообще акции террористов-камикадзе характерны в основном для восточного терроризма — арабского, проиранского и др. Корни их — в культе мученичества, принесении себя в жертву ради “спасения”. Террористическую акцию, совершенную в США 11 сентября 2001 г., можно отнести к выше описанному разряду. На Западе такие акции практически отсутствуют, что свидетельствует о более “слабой” мотивационной базе. Они не характерны даже для сепаратистского (баскского, корсиканского и др.) и национально-религиозного терроризма. В христианской культуре существует традиционно негативное отношение к самоубийству.
В борьбе с терроризмом следует учитывать и тот факт, что в ряде его форм, особенно в националистическом и религиозно-фундаменталистском, существенную роль играют не поддающиеся анализу иррациональные факторы, что существенно затрудняет проблему ранней диагностики, прогнозирования и профилактики террористических акций.
Анализ мотивационно-ценностной и идеологической основы терроризма имеет существенный практический смысл для разрешения конкретных конфликтных ситуаций, для предупреждения и диагностики террористической угрозы, для разработки стратегических и тактических моделей борьбы с терроризмом.
Существо религиозных концепций, лежащих в основе той или иной формы религиозного терроризма, необходимо учитывать, поскольку это может помочь не только в профилактической антитеррористической деятельности, но и в деле предвидения характера террористических акций, в определении перспектив переговоров об освобождении заложников и др. По мнению западных исследователей, “переговоры с террористами, чтобы быть успешными, должны вестись с ними на их языке, на языке, имеющем смысл для них как в культурном, так и в прагматическом отношении”.
Основную опасность для России пока представляют экономический, криминальный, сепаратистско-националистический и религиозно-фундаменталистский терроризм. Поэтому было бы полезным использование зарубежного опыта в исследовании социально-психологической базы мотивационно-ценностной основы и культурных детерминантов этих видов терроризма.
За десятилетия борьбы с терроризмом был разработан ряд механизмов, методов, технологий государственного реагирования на потенциальные и совершившиеся акты терроризма (создание специальных антитеррористических сил и их подготовка, усиление охраны особо опасных, в частности ядерных, объектов, выработка гибких принципов переговорного процесса об освобождении заложников и др.). Можно, пожалуй, говорить о двух универсальных принципах государственного реагирования на факты терроризма, которые не всегда легко совместить:
1) стремиться к минимизации жертв и ущерба, причиняемого террористами людям, с которыми они вступают в контакт. В связи с этим допускаются частные уступки террористам (выполнение их требований о предоставлении денежных и транспортных средств и др.);
2) никогда не выполнять принципиальные требования террористов (изменение политического строя или курса, беспрепятственное освобождение их самих или их сообщников и др.). Любые серьезные уступки террористам, достижение ими своих целей всегда служат стимулом для повторения террористических акций.
Естественны вопросы: “Что делать?”, “Каковы перспективы борьбы с преступлениями террористического характера в современной России?”. В этом плане Президент Российской Федерации В.В. Путин уже выдвинул ряд предложений: во-первых, борьба с терроризмом, в том числе с международным, становится новым организующим принципом политики государства; во-вторых, сложившаяся ситуация требует создания антитеррористической коалиции, в-третьих, наметилась близость позиций США и России в борьбе с преступлениями террористического характера.
По-нашему мнению, это прямые указания, для активизации деятельности министерства внутренних дел Российской Федерации, его органов и подразделений в борьбе с преступлениями террористического характера. Что сегодня необходимо сделать? Создать разветвленную сеть органов внутренних дел (а скорее, их подразделений) для предупреждения, выявления и пресечения преступлений террористического характера, отнесенных к компетенции МВД России.
С этой же целью привести уголовно-процессуальное законодательство в соответствие с Федеральным законом “О борьбе с терроризмом” в плане разграничения компетенции силовых министерств и ведомств по раскрытию и расследованию преступлений террористического характера (ст. 126 УПК), внести также изменения в УПК о закрытом судебном разбирательстве при рассмотрении дел о преступлениях террористического характера. И конечно, уйти от двойственного трактования понятий “терроризм” и “террористический акт”.
Бесспорно, надо значительно расширить тематику научных работ и углубленное проведение исследований по проблемам борьбы с терроризмом. В этом контексте остро встает проблема подготовки кадров органов внутренних дел, обладающих навыками управления силами и средствами ОВД по предупреждению, выявлению и пресечению террористических акций на корыстной основе. Повсеместно в образовательных учреждениях системы МВД необходимо приступить к массовой подготовке специалистов по тактике действий при проведении антитеррористических и контртеррористических операций, направленных на предотвращение и пресечение акций, преследующих корыстные цели.
Таким образом, по всем параметрам (правовым, социальным, социально-психологическим, количественным, организационным, управленческим, материально-техническим, по невиданной распространенности и частоте террористических акций, по степени угрозы для человечества и т. д.) современный терроризм—совершенно новое явление, которое все больше превращается в глобальную опасность, разрушает согласие людей, становится дестабилизирующим фактором не только в России, но и в странах СНГ, а также во всем мире.
Киреев М.П. начальник кафедры,
доктор юридических наук, профессор
(Академия управления МВД России)
Состояние и перспективы борьбы
с преступлениями террористического характера
Преступления террористического характера, несмотря на свою долгую историю, в настоящее время стали, в сущности, принципиально новым феноменом. Обстоятельства, изложенные ниже, позволяют утверждать это.
1. Произошла глобализация рассматриваемых преступлений, каких прежде никогда не было. Во второй половине XX в., начиная с 60-х гг., мир оказался перед невиданными по масштабам и формам террористическими акциями.
Преступления террористического характера, меняя обличья, одновременно или поочередно захватывали различные страны и регионы. В целом эпицентр террористической активности смещался от стран Латинской Америки к Японии, ФРГ, Турции, Испании, Италии. На рубеже 60-70-х гг. он находился в Латинской Америке, Японии, ФРГ. В конце 70-х гг. переместился в Италию, Турцию; к середине 80-х гг. – в ФРГ и Францию. Одновременно с разной степенью интенсивности осуществлялись террористические акции таких организаций, как “ИРА” в Англии и Северной Ирландии, “ЭТА” в Испании. Активизировались палестинские и израильские террористы, террористы в ряде стран Африки и Азии, а также в США. В последние годы большую активность развили группы проиранской ориентации “Хамас” и “Хазбаллах”, сикхские, алжирские и другие террористические организации. Еще сравнительно недавно об этом можно было говорить как о локальном явлении. И только в 80-90-х гг. подобные преступления становятся универсальными. Появилось немало новых регионов, где террористическая угроза особенно значительна, среди них юг СНГ, Российской Федерации.
Универсализация выражается не только в геополитических аспектах. В отличие от недавнего прошлого террористическая деятельность в ряде стран превратилась теперь в систематическую серию акций, осуществляемых вполне профессионально, хорошо организованными и экипированными группировками, нередко со сложной и разветвленной структурой и инфраструктурой.
События 11 сентября 2001 г., произошедшие в Соединенных Штатах Америки, поражают синхронностью действий трех экипажей, без промаха таранивших своими самолетами наиболее уязвимые места высотных небоскребов. Мы можем это объяснить только высочайшим профессионализмом пилотов. Скорее, вашингтонский “Боинг” вел не фанатик, наскоро окончивший курсы, а профессиональный летчик. Что стоит безошибочная посадка на Пентагон? По свидетельству бывшего главнокомандующего силами НАТО генерала У. Кларка, “воздушная зона над Пентагоном является самой запретной на территории США”. А воздушный террорист, невзирая на запреты, выбрал точкой то крыло здания, где располагались офисы высшего военного командования.
В этом контексте нельзя не отметить совершенно своевременную реакцию депутатов Государственной Думы Федерального собрания РФ на события в США, принявших свое постановление о борьбе с международным терроризмом. По мнению депутатов, необходимо в кратчайшие сроки объединить усилия всех государств по искоренению международного терроризма, являющегося угрозой для мира и безопасности. В первую очередь должны быть созданы международные структуры, способные оперативно и профессионально реагировать на любые попытки подготовить, осуществить террористическую акцию или получить финансовую помощь для ее осуществления. Деятельность таких структур должна строго соответствовать нормам международного права.
Совершенно своевременно депутаты обратили особое внимание на совершенствование законодательства Российской Федерации в области обеспечения экологической безопасности РФ, в частности гарантированной защиты стратегических объектов, разрушение которых может повлечь массовую гибель людей, широкомасштабное загрязнение почв, воздушного и водного бассейнов.
2. Терроризм стал сейчас фактором милитаризации положения в ряде регионов современного мира. Прежде существовала определенная линия между войной и терроризмом. Сейчас она становится все более условной, происходит своего рода интеграция терроризма и войны, что подтверждается, например, событиями в Индии, Шри-Ланке, Приднестровье, Грузии, Чечне, Таджикистане, США и др. “Америка в новой войне”, “Америка в блокаде”, “Нападение на Америку” – такие заголовки в средствах массовой информации встречали американцев каждое утро после злосчастной террористической акции 11 сентября 2001 г. Президент США назвал террористическую атаку на Нью-Йорк, Вашингтон, Питсбург первой войной XXI века.
Нынешний терроризм может служить не только дополнением и органическим элементом, но и детонатором военных конфликтов, в частности этнических, препятствуя мирному процессу, например: война между Израилем и Палестиной, армяно-азербайджанский конфликт.
3. Произошла глобальная и повсеместная политизация целей террористической деятельности. В первую очередь хотелось бы отметить, что прежде различие между политическим терроризмом и уголовной преступностью было достаточно четким. Это объяснялось разными подходами субъектов преступлений к существующим социально-политическим системам, а именно: а) крайне негативным со стороны террористов, основной задачей которых было ниспровержение этих систем или нанесение им максимального ущерба; б) часто терпимым, нейтральным, а иногда и вполне благоприятным со стороны уголовных преступников, для которых они могли быть подходящей средой деятельности.
В данное время не только в УК разных стран, в международных документах, но и в действительности политический терроризм сливается с уголовной преступностью. Их часто можно различить лишь по мотивам, а методы и формы - тождественны. Они постоянно взаимодействуют, оказывают поддержку друг другу.
Нередко трудно понять, какой характер – политический или уголовный – носит ряд криминальных акций, таких, как убийства ряда крупных деятелей бизнеса, СМИ, захват заложников, угон самолетов и т.п. На Западе в течение последних двух десятилетий уголовники нередко “работали” под террористов, объявляя себя членами “Красных бригад”, “Фракции Красной армии” и других известных террористических организаций и, соответственно, требуя, подобно террористам, отношения к себе после ареста как к “политическим заключенным”, страдающим за идею борцам и т.п.
4. Осуществилась зловещая идея - террористы переступили принципиальный рубеж – прибегли к средствам массового поражения. Справедливости ради стоит заметить, что это случилось значительно раньше (в японском метро был использован отравляющий газ), но тогда жертв оказалось не так много и террористическая акция не получила массового резонанса.
На протяжении десятилетий указанная проблема была предметом многочисленных дискуссий как среди аналитиков, так и среди самих террористов. Дискуссии заканчивались признанием стратегической и психологической нецелесообразности обращения к оружию массового поражения (террористы не могут игнорировать массовую реакцию на свои действия). Однако многие исследователи утверждали, что такое обращение – лишь вопрос времени. По оценкам зарубежных экспертов, террористы и прежде не раз уже делали попытки “нащупать” пути к средствам массового поражения, пытались овладеть ими или изготовить их, проникнуть в ядерные учреждения, применить сильнодействующие токсические средства, совершить акции против действующих и строящихся атомных установок и АЭС. Сейчас общественное мнение ряда стран постоянно будоражат слухи о хищениях и нелегальных коммерческих сделках с расщепляющимися материалами, об их тайной переправке за рубеж и т.п.
События в Японии, США подтвердили мнение большинства зарубежных исследователей, что наиболее вероятным представляется обращение террористов прежде всего к техническим средствам уничтожения сотен, десятков сотен, а то и тысяч людей, а также к химическому и бактериологическому оружию. Например, ряд компонентов такого оружия можно приобрести по легальным каналам, сведения об изготовлении многих из них нетрудно почерпнуть из научной литературы. Не представляет большой проблемы выращивание и хранение бациллы сибирской язвы, число жертв от применения которой сравнимо с действием термоядерного оружия. Следовательно, терроризм, как преступление террористического характера, впервые оказался непосредственно связанным с проблемой выживания человечества.
Будучи крайней формой социального, этнического, религиозного радикализма, а сегодня можно смело утверждать, что и криминального, терроризм не склонен останавливаться ни перед чем для достижения своих целей, рассматриваемых чаще всего как универсальная ценность.
Очевидной представляется необходимость постоянной и серьезной антитеррористической охраны опасных и важных для жизнеобеспечения людей объектов. Это дорого, но неизбежно. Наконец, необходимо пересмотреть весь арсенал средств технического характера, при использовании которых можно осуществить террористическую акцию. Авиационная техника, техника пожаротушения в настоящее время представляют наибольшую угрозу для нападения на граждан, объекты жизнеобеспечения, для достижения террористических целей: устрашения населения, нарушения общественной безопасности и самое главное - воздействия на органы власти и управления.
На протяжении десятилетий не умолкает спор о разграничении понятий “терроризм” и “освободительная борьба”. Правда, сейчас о такой борьбе говорят реже, чем прежде. Между тем это различие имеет существенное практическое значение. По-нашему мнению, для согласования совместных усилий как теории вопроса, так и реальной практики предотвращения террористических акций нам нужно сблизить, а в лучшем случае скорректировать понятия и подходы, высказываемые западными специалистами и специалистами из Российской Федерации и СНГ.
К примеру, партизаны и террористы постоянно прибегают к близким методам борьбы, таким, как: взрывы, поджоги, захваты заложников тех или иных объектов, захват и угон транспортных средств. Отсюда - дефиниционная неопределенность. С одной стороны, многие называют борцов за освобождение террористами, с другой – террористы часто именуют себя борцами за свободу, народные интересы и т.п.
Попытки найти выход из этого тупика до сих пор не были эффективными. Вот почему на таком важном форуме, как ООН, до сих пор не могут найти, а точнее - сформулировать общеприемлемое понятие “терроризм”. Например, захват воздушного судна и его угон в международных документах именуются не иначе, как “незаконное вмешательство в деятельность гражданской авиации”. Тогда как, если рассматривать захваты и угоны воздушных лайнеров над территорией Америки, можно прийти к выводу, что на лицо была нарушена общественная безопасность. Эта акция произвела устрашение населения (об этом свидетельствуют кадры видеохроники), и, наконец, самое главное – осуществлено террористическое воздействие на органы государственной власти Соединенных Штатов Америки. Вот к чему могут привести дефиниционные неопределенности. Следовательно, из-за этого и тактика, и организация антитеррористической и контртеррористической борьбы страдают неэффективностью и низкой результативностью.
В целом нужны ясность и общезначимость понятия “политические правонарушения”. В этом отношении полезны разъяснения, даваемые в документах ООН, в частности, относительно того, чтобы не рассматривать в качестве политических правонарушений, во-первых, любые международные преступления (против человечества, геноцид, военные преступления, пытки, захват самолетов, похищение людей, взятие заложников), во-вторых, любые правонарушения, связанные с применением взрывных устройств, автоматического оружия, если этот тип оружия используется для того, чтобы поставить под угрозу жизнь или здоровье людей.
Разведение юридических дефиниций, с одной стороны, политологических, социологических, с другой, психологических, по-видимому, неизбежно. Вторые могут быть более широкими и менее строгими, охватывать ряд аспектов, не входящих в первые. В политологическом и социологическом контекстах правомерны, вероятно, два подхода к терроризму: разделение его на политический, экономический, криминальный и некоторые другие (экологические) формы, как это сейчас часто делается, и более традиционное отграничение терроризма, под которым понимается исключительно политический терроризм, от различных форм уголовной преступности, даже квазитеррористических. Принимая один из этих подходов, следует иметь в виду, что социально-психологические детерминанты, причины, мотивы и цели террористических, криминальных и квазитеррористических акций зачастую совершенно различны, что имеет немалое значение в практической борьбе с ними.
По своему содержанию терроризм, как наиболее яркое преступление террористического характера, делится на: 1) социально-политический, который имеет ультраправое и левацкое крыло; 2) этнический; 3) этно-сепаратистский, преследующий националистические или сепаратистские цели, а также цели борьбы против чужеземного господства. Такой вид терроризма часто трудно отличить от вполне законной освободительной борьбы, но задача такого разграничения не должна сниматься с повестки дня.
Эти три разновидности терроризма (особенно две последних) нередко выступают в чистом виде, в разных вариантах, переплетаясь между собой.
Дифференциация различных форм терроризма имеет первостепенное значение для его прогнозирования, профилактики, нейтрализации, поскольку каждый раз социальные, политические, психологические и культурные детерминанты террористической деятельности могут существенно различаться.
Зарубежные исследователи постоянно подчеркивают, что одних силовых методов для борьбы с терроризмом недостаточно. Необходимо также внимательно анализировать во взаимосвязи юридические, политологические, социологические и психологические составляющие феномена. В прогнозировании, профилактике и нейтрализации терроризма необходимо учитывать различие социально-психологических и идейных типов террористов, что во многом предопределяет специфику подхода к ним.
Следует особо подчеркнуть социальные предпосылки вероятного развития терроризма в России в современный (кризисный, переходный, смутный) период.
1. Заметное снижение жизненного уровня в сочетании с беспрецедентно возросшей социальной дифференциацией, которые вызывают к жизни такие социально-психологические факторы, как злоба, зависть, ностальгия по прошлому и т. п.
2. Кризисное положение ряда социальных и профессиональных групп, которые прежде находились в привилегированном положении, а теперь частично маргинализируются (значительная часть интеллигенции, часть военнослужащих и военных специалистов). Потеря статуса и маргинализация, как известно, могут стать фактором социального напряжения и экстремистской ментальности.
3. Рост безработицы и возникновение “зон упадка”, что повлечет за собой проблемы миграции, бродяжничества и т. п.
Конечно, все эти вышеназванные и ряд других обстоятельств не обязательно имеют “террористический выход”, однако в сочетании с многочисленными этнополитическими, конфессиональными другим конфликтами, с постоянно проявляющейся слабостью и беспомощностью властей и многими другими они превращаются в почву, на которой возникновение и развитие терроризма становится весьма вероятным.
Те виды террористических (или терророподобных) акций, которые квалифицируются как “криминальный” и “экономический” терроризм, имеют гибридный характер: террористические формы и уголовную мотивацию. Впрочем иногда террористическая мотивация принимает современный характер, речь идет о насильственных актах, основным мотивом которых является не корыстная или политическая цель, а насилие как средство самоутверждения или самоудовлетворения, когда эти акты имеют психопатологическую основу или определяются императивами групповой солидарности. Следовательно, нужно иметь в виду возможные психопатологические деформации личности террористов (среди исследователей еще недавно велись дискуссии относительно того, какой тип личности террориста является преобладающим — нормальный или психопатический), чисто индивидуальные императивы, связанные с “героическим” ореолом террористической деятельности, немалое значение приматогрупповых ценностей и стандартов. Но следует постоянно помнить, что мотивационно-ценностной и идейной основой политического терроризма являются следующие факторы: а) “железная” убежденность в обладании абсолютной, высшей, единственной истиной; б) вытекающий из нее фанатизм; в) готовность утверждать ее любыми средствами. Этот главный мотив политического терроризма отсутствует во всех формах криминального насилия.
Итак, согласно типологиям мотиваций терроризма они могут быть личностными (эмоциональными, невротическо-пспхопатологическими и корыстными) и политико-идеологическими. И хотя они чаще всего переплетаются, основное внимание должно быть обращено на последние, которые могут быть трех основных видов—социально-политическими, национальными (чаще всего сепаратистскими) и религиозными (часто фундаменталистскими).
Наиболее прочной и труднопреодолимой является мотивационная основа национального и религиозного терроризма, поскольку она связана с семейными традициями, закладывается с детства, передается из поколения в поколение. Еще более “мощной” оказывается мотивационная основа в процессе переплетения националистических мотивов с религиозно-фундаменталистскими.
Вообще акции террористов-камикадзе характерны в основном для восточного терроризма — арабского, проиранского и др. Корни их — в культе мученичества, принесении себя в жертву ради “спасения”. Террористическую акцию, совершенную в США 11 сентября 2001 г., можно отнести к выше описанному разряду. На Западе такие акции практически отсутствуют, что свидетельствует о более “слабой” мотивационной базе. Они не характерны даже для сепаратистского (баскского, корсиканского и др.) и национально-религиозного терроризма. В христианской культуре существует традиционно негативное отношение к самоубийству.
В борьбе с терроризмом следует учитывать и тот факт, что в ряде его форм, особенно в националистическом и религиозно-фундаменталистском, существенную роль играют не поддающиеся анализу иррациональные факторы, что существенно затрудняет проблему ранней диагностики, прогнозирования и профилактики террористических акций.
Анализ мотивационно-ценностной и идеологической основы терроризма имеет существенный практический смысл для разрешения конкретных конфликтных ситуаций, для предупреждения и диагностики террористической угрозы, для разработки стратегических и тактических моделей борьбы с терроризмом.
Существо религиозных концепций, лежащих в основе той или иной формы религиозного терроризма, необходимо учитывать, поскольку это может помочь не только в профилактической антитеррористической деятельности, но и в деле предвидения характера террористических акций, в определении перспектив переговоров об освобождении заложников и др. По мнению западных исследователей, “переговоры с террористами, чтобы быть успешными, должны вестись с ними на их языке, на языке, имеющем смысл для них как в культурном, так и в прагматическом отношении”.
Основную опасность для России пока представляют экономический, криминальный, сепаратистско-националистический и религиозно-фундаменталистский терроризм. Поэтому было бы полезным использование зарубежного опыта в исследовании социально-психологической базы мотивационно-ценностной основы и культурных детерминантов этих видов терроризма.
За десятилетия борьбы с терроризмом был разработан ряд механизмов, методов, технологий государственного реагирования на потенциальные и совершившиеся акты терроризма (создание специальных антитеррористических сил и их подготовка, усиление охраны особо опасных, в частности ядерных, объектов, выработка гибких принципов переговорного процесса об освобождении заложников и др.). Можно, пожалуй, говорить о двух универсальных принципах государственного реагирования на факты терроризма, которые не всегда легко совместить:
1) стремиться к минимизации жертв и ущерба, причиняемого террористами людям, с которыми они вступают в контакт. В связи с этим допускаются частные уступки террористам (выполнение их требований о предоставлении денежных и транспортных средств и др.);
2) никогда не выполнять принципиальные требования террористов (изменение политического строя или курса, беспрепятственное освобождение их самих или их сообщников и др.). Любые серьезные уступки террористам, достижение ими своих целей всегда служат стимулом для повторения террористических акций.
Естественны вопросы: “Что делать?”, “Каковы перспективы борьбы с преступлениями террористического характера в современной России?”. В этом плане Президент Российской Федерации В.В. Путин уже выдвинул ряд предложений: во-первых, борьба с терроризмом, в том числе с международным, становится новым организующим принципом политики государства; во-вторых, сложившаяся ситуация требует создания антитеррористической коалиции, в-третьих, наметилась близость позиций США и России в борьбе с преступлениями террористического характера.
По-нашему мнению, это прямые указания, для активизации деятельности министерства внутренних дел Российской Федерации, его органов и подразделений в борьбе с преступлениями террористического характера. Что сегодня необходимо сделать? Создать разветвленную сеть органов внутренних дел (а скорее, их подразделений) для предупреждения, выявления и пресечения преступлений террористического характера, отнесенных к компетенции МВД России.
С этой же целью привести уголовно-процессуальное законодательство в соответствие с Федеральным законом “О борьбе с терроризмом” в плане разграничения компетенции силовых министерств и ведомств по раскрытию и расследованию преступлений террористического характера (ст. 126 УПК), внести также изменения в УПК о закрытом судебном разбирательстве при рассмотрении дел о преступлениях террористического характера. И конечно, уйти от двойственного трактования понятий “терроризм” и “террористический акт”.
Бесспорно, надо значительно расширить тематику научных работ и углубленное проведение исследований по проблемам борьбы с терроризмом. В этом контексте остро встает проблема подготовки кадров органов внутренних дел, обладающих навыками управления силами и средствами ОВД по предупреждению, выявлению и пресечению террористических акций на корыстной основе. Повсеместно в образовательных учреждениях системы МВД необходимо приступить к массовой подготовке специалистов по тактике действий при проведении антитеррористических и контртеррористических операций, направленных на предотвращение и пресечение акций, преследующих корыстные цели.
Таким образом, по всем параметрам (правовым, социальным, социально-психологическим, количественным, организационным, управленческим, материально-техническим, по невиданной распространенности и частоте террористических акций, по степени угрозы для человечества и т. д.) современный терроризм—совершенно новое явление, которое все больше превращается в глобальную опасность, разрушает согласие людей, становится дестабилизирующим фактором не только в России, но и в странах СНГ, а также во всем мире.
Опубликовано 23 сентября 2004 года
Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Международное сотрудничество правоохранительных органов по предотвращению и раскрытию террористических акций
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1095942966 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций