И.И. МАТВЕЕВА, кандидат филологических наук

Очень важно. Мое молодое, серьезное (смешное по форме) - остается главным по содержанию навсегда, надолго.

А. Платонов. Из записных книжек

Оригинальность платоновских сочинений ярче всего проявляется в языковом исполнении, в знаменитом платоновском стиле, которому невозможно найти аналог в русской литературе. Однако писатель работал в русле стилистических тенденций 20-х годов, когда в художественных произведениях создавался необычный синтез речевой стихии и литературного языка. В духе общей тенденции платоновская проза наполнена разноязыким говором революционной эпохи, революционной фразой и политическими лозунгами, новыми штампами, диалектными словечками, нередко создающими в речи персонажей комический эффект.

Платонова принято считать "серьезным" и даже "трагическим" писателем. А между тем он сам осознавал природу художественного творчества как синтетическую, соединяющую юмор и трагедию. В его произведениях авторское повествование, как правило, значительно отличается от речи персонажей. И если для первого характерна некоторая тяжеловатость ритма, избыточность фразы и общая печальная то-

стр. 12

нальность, то речь персонажей насыщена остроумием, просторечием и комическими элементами.

Приведем лишь некоторые характерные формы и приемы юмора на лексическом и стилистическом уровне, которые далеко не исчерпывают всего богатства языка писателя и где комическое - только часть стиля платоновской прозы. Это прежде всего "семантическая редупликация", "комический окказионализм" и "сдвиг в логике".

"Семантическая редупликация" представляет собой избыточность фразы и с точки зрения стилистической нормы недопустима. Как правило, она встречается в речи малообразованных людей. Между тем, у Платонова это важнейший художественный прием, отражающий, с одной стороны, своеобразный язык эпохи, а с другой, делающий речь персонажей и рассказчика чрезвычайно экспрессивной и насыщенной. Например: "решил жить вперед", "где здесь есть центр?" ("Усомнившийся Макар"), "Жачев ел деснами", "соревноваться на высшее счастье настроения " ("Котлован"), "захохотал всем своим редким и молчаливым голосом " ("Сокровенный человек"). Эти фразы смешны с точки зрения языковой нормы, но совершенно органичны для художественной прозы писателя, отразившего на лексическом уровне, говоря его словами, "бред продолжающейся жизни".

"Комический окказионализм" - это слово, смысл которого неясен говорящему, в результате чего возникает нарушение языковой нормы. Как правило, он встречается в речи персонажей и выдает их малообразованность: "Жизнь не в талию пришлась человеку" ("Душевная ночь"), " обожаемый товарищ Ленин" ("О потухшей лампе Ильича"), " кляп ты понимаешь в ровной жизни", "субъект- человек" ("Чевенгур"). Все эти примеры - своеобразные платоновские неологизмы. Интересно, что этот процесс в языке отразил и М. Зощенко в рассказе "Обезьяний язык". Герои Платонова и Зощенко изъясняются как бы на "чужом" языке, они не понимают языка, на котором говорят, в результате чего обмен фразами становится имитацией диалога.

Вариантом приема является комическое просторечное словечко, обладающее у Платонова особой экспрессивной функцией "двинуть в ушняк " ("Память"), "рыба поперла " ("Шарманка"), "А ты думал, паровоз жлоб сгондобил" ("Сокровенный человек"), "гвазданул" ("Бучило"), " молонья сверкует " ("Рассказ не состоящего больше во жлобах").

Комический эффект возникает также в результате неправильного словообразования: "переугожденец", "сестра-посиделка", "писец" (вместо "писарь"); неправильного диалектного произношения известных слов: "фулюган", "ехай скорее" ("Сокровенный человек"), "хронт" ("Чевенгур"), "липистричество", "лисапетка", "кохты" ("Рассказ о многих интересных вещах"), "алимон", "галихва" ("Бучило").

Автор вводит в речь своих персонажей ругательства, которые в платоновском тексте часто звучат несколько смягченно и оттого еще бо-

стр. 13

лее неожиданно и смешно: "Девка там одна доказала, сукушка ", "Судить я тебя буду в тылу, гаду такую", "А-а, стервозия, я ж тебя упокою", "Эх, ты, тина! " ("Сокровенный человек"),

На страницах платоновских текстов встречается большое количество неожиданных определений, рассчитанных на комическое восприятие образа: " обглоданный народ" ("Рассказ не состоящего больше во жлобах"), " бабье-дамские драгоценные предметы" ("Впрок"), "ребристое тело Пашинцева", " негодящие люди", " однообразное массовое лицо", " бурого цвета человек" ("Чевенгур"), " мусорный голос" ("Шарманка"). Так же много у Платонова комических сравнений: "заорал, как Архангел" ("Память"), "с лицом счастливой тыквы" ("14 Красных избушек"); парафраз: "сверкуляющая небесная сила" - солнце ("Рассказ о многих интересных вещах"), "носовая очистка" - носовой платок ("Сокровенный человек"), "уличное помойное ведро" - урна ("Усомнившийся Макар"); каламбуров: "Я привлеку тебя к законной ответственности за незаконные зрелища" ("Усомнившийся Макар"), "Я тебе пролетарское спасибо скажу, - проговорил Копенкин и погладил Пролетарскую Силу" ("Чевенгур").

Использование эмоционально окрашенных слов - существенная черта поэтики Платонова. Ругательства, различные уподобления и сравнения у него не самоцель, а средство создания комического образа или сатирического портрета. Подобные слова и выражения могут придавать тексту общую ироническую окраску, а также смягчать трагическое звучание произведений.

Одним из употребительных приемов языкового комизма у Платонова является "сдвиг в логике". Суть приема сводится к неожиданному изменению в логике высказывания в пределах небольшой фразы или предложения. При этом подготовленное предшествующим контекстом читательское восприятие должно быстро перестроиться на "другую волну". Чаще всего "сдвиг в логике" у Платонова возникает из сочетания несочетаемых понятий или частей в высказываниях типа: "научно-техническая контора" ("Усомнившийся Макар"), "авиаматки", "батраки авангарда" ("Шарманка"), "Чемберлен, рыдающий от своего хамства" ("О потухшей лампе Ильича"), "левацкое болото правого оппортунизма" ("Котлован").

"Сдвиг в логике" в завуалированной форме обращает внимание читателя на абсурдность общественной, культурной и политической жизни страны. Например, в названии папирос "Красный инок", выпускаемых инвалидами в городе Градове в одноименной повести, Платонов остроумно соединил отделенную от государства церковь со светским "курящим" образом жизни, а заодно определил свое ироническое отношение к символике красного цвета в новых советских названиях.

Платоновские герои парадоксально мыслят, совершая неожиданные

стр. 14

переходы от одного логического потока к другому. Например: "Мне бы поработать чего-нибудь, а то я отощал", или: "они же думают чего- нибудь, раз жалованье получают" ("Усомнившийся Макар"),

Особенно парадоксально мыслят платоновские героини. Приведем характерную выдержку из романа "Чевенгур" - сцену, когда Клавдюша неожиданно встречает на своем пути голого Пашинцева: "Наспех оглядев тело Пашинцева, она закрыла платком глаза, как татарка. "Ужасно вялый мужчина, - подумала она, - весь в родинках, да чистый - шершавости в нем нет!" - и сказала вслух:

- Здесь, граждане, ведь не фронт - голым ходить не вполне прилично".

Комический эффект от нелепого высказывания героини усиливается тем, что Клавдюша, думая о сексуальной непривлекательности героя, вслух произносит совсем иное, сохранив однако в отповеди голому товарищу чувство разочарования от его облика. Таким образом, весьма парадоксальное высказывание Клавдюши не лишено своеобразной, но вполне понятной житейской логики.

"Сдвиг в логике" возникает в результате неожиданного сочетания слов или непривычного поворота мысли. Например: "Труд - пережиток, жадности ("Чевенгур"), " Видя по его телу, класс его бедный", "человек длинного тонкого роста " ("Котлован"), "Я не евши это сказал" ("14 Красных избушек"). Неожиданное сочетание слов позволяет взглянуть на вещи с неожиданной стороны и таким образом обеспечивает нестандартное видение мира.

Нередко у Платонова вторая часть предложения или фразы опровергает первую, рождая тем самым комический эффект: "Да, это орудие высшего психологического увещевания, но теперь нам всякое дерьмо тоже!" - говорит председатель ГИК товарищ Сысоев из повести "Город Градов".

Близка к приему "сдвиг в логике" "непоследовательная группировка", когда в ряд перечисляемых предметов или признаков включается слово или группа слов на основе "чужой логики". Комизм возникает из-за несовместимости в родовом отношении одного или нескольких членов ряда. В ранних рассказах этот прием выполнял чисто юмористические функции: "Василь Иванович был горе-мужик, а Никанор так: гнусь одна, зато баритон и глупый человек " ("Записи потомка"). В произведениях второй половины 1920-х годов этот прием приобрел характерное для Платонова мастерство исполнения. Писатель чаще всего применял его для выявления наивности и неразвитости сознания героев или рассказчика: "За ним (военным начальником. - И.М. ) идут прочие военные люди - кто с бомбой, кто с револьвером, кто так ругается " ("Сокровенный человек"), "Свои имели глаза голубые, а чужие - чаще всего черные и карие, офицерские и бандитские " ("Чевенгур").

стр. 15

Комизм речи платоновских персонажей иногда возникает в результате подмены одного слова другим - близким по звучанию, но ничего общего не имеющим с ним по значению. Это прием "малопропилической подмены", в результате которого возникают курьезные ошибки, аналогичные той, которую допустил крестьянин из повести "Котлован":

"- Я б давно записался, только зою сеять боюсь.

- Какую зою? Если сою, то она ведь официальный злак!

- Ее, стерву".

"Малопропилическая подмена" лежит в основе комизма диалога из романа "Чевенгур":

"- Как такие слова называются, которые непонятны? - скромно спросил Копенкин. - Тернии иль нет?

- Термины, - кратко ответил Дванов".

Аналогично, на игре слов, строится диалог в рассказе "Бучило":

"- Как называется Пресвятая Дева Мария?

- Огородница.

- Богородица, чучел".

Для усиления комического эффекта Платонов смешивал части различных устойчивых выражений, создавая нелепые смешные образования, характеризующие неграмотность и малокультурность персонажей: "нечего нам мировоззрение марать" ("менять мировоззрение" и "марать репутацию"), "Да ты паники на шею не сажай" ("разводить панику" и "сесть на шею") ("Чевенгур").

Излюбленным комическим приемом Платонова на языковом уровне является переосмысление автором народных пословиц, поговорок и прибауток, а также изобретение собственных. Например, выражение "рак крякнул" представляет собой комическое переоформление поговорки "рак свистнул", "Ленин взял да и дал" ("Чевенгур") вызывает ассоциации с поговоркой "бог дал - бог взял", "душа с советской властью расстается" ("Ювенильное Море") - с поговоркой "душа с телом расстается", "Шариков как в озеро глядел" ("Сокровенный человек") - с поговоркой "как в воду глядел". Пословицы "Веревка не верба - и зимой растет" ("Ямская слобода"), "Всякий счет потребует потом переучета" ("14 Красных избушек") изобретены самим автором. Хозяйка, доящая корову, приговаривает ничего не значащие ласковые пустяки, "изобретенные" самим писателем: "Машка, Машенька, ну не топырься, не гнушайся, свят прилипнет, грех отлипнет" ("Чевенгур").

Платоновские прибаутки нередко ритмически организованы: "Живи храбрее - жми друг дружку, а деньги в кружку" ("Котлован"), "А то что ж невтерпеж, ни вздохнуть, ни рыгнуть" ("Володькин муж"), "Паек берешь - паровоз даешь, паровоз в расход - бери другой паек и все сначала делай" ("Сокровенный человек"), "Не трожь Варю, она не сладкоежка: сходит на двор - не увезешь на тележке" ("Ямская слобода").

стр. 16

Для изобретенных Платоновым лозунгов, в большом количестве присутствующих в его произведениях, характерны "сдвиг в логике" и исходная несочетаемость входящих в высказывание понятий, а также крайняя агрессивность тона: "За советскую бакенбарду" ("Че-Че-О"), "Каждый прожитый нами день - гвоздь в голову буржуазии. Будем же вечно жить, пускай терпит ее голова" ("Сокровенный человек"), "Гони березку в рост, иначе съест ее коза Европы", "Пашите снег, и вам будут не страшны тысячи зарвавшихся кронштадтов" ("Чевенгур"), "Даешь крапиву на фронт социалистического строительства" ("Котлован"), "Не доверяй себе никто!", "Считай себя для пользы службы вредителем" ("Шарманка"). В этих алогичных лозунгах отразилась реальная, до крайности политизированная атмосфера 1920-1930 годов, когда дух враждебности и подозрительности витал в воздухе, заставляя граждан доносить друг на друга.

Все перечисленные приемы, делающие речь персонажей чрезвычайно яркой, образной, ни на минуту не позволяют забыть о том, что писатель пытался вести серьезный диалог с обществом, а устами героев высказывал собственные сокровенные мысли. Художественное открытие Платонова состоит в том, что в сфере просторечия и бытовой сниженной лексики он нашел способ выражения важных понятий, традиционно существующих в ином языковом пласте. Снижая и нарочито "опошляя" свои размышления о современном обществе с помощью приемов языкового комизма, Платонов таким образом пытался сделать их доступными массовому читателю, и в этом состоит доказательство его глубинной причастности к самым истокам народной жизни.

Шуя, Ивановской обл.