5 марта 2002 г. в Институте славяноведения РАН состоялась научная конференция, посвященная 80-летию видного российского слависта, д-ра филол. наук, проф. Сергея Васильевича Никольского, организованная Центром истории славянских литератур до 1945 г. Название конференции отражает одну из главных областей научных интересов юбиляра, автора книг "Карел Чапек - фантаст и сатирик" (1973), "Над страницами антиутопий К. Чапека и М. Булгакова" (2001) и других работ. В конференции приняли участие специалисты по чешской и русской литературам и культурам (включая театр), а также исследователи словацкой, польской, словенской литератур. Вступительное слово произнес д-р филол. наук, проф. В. А. Хорее.

Ряд докладов был посвящен проблемам творчества М. Булгакова. Е. А. Яблоков, отметив присущую С. В. Никольскому склонность к обыгрыванию имен собственных у Булгакова и других писателей, проследил использование мифологемы св. Николая в художественном мире Булгакова; он констатировал, что "Сергей Васильевич Никольский" - удивительно "булгаковское" сочетание. Подтекстный образ св. Николая не несет у писателя однозначно "положительной" оценки. А. Б. Левин в докладе "Пересечение параллельных" рассмотрел совпадения в произведениях М. Булгакова и В. Набокова, истоки которых лежат намного глубже простых заимствований (общие источники и некие мистические причины). В докладе Б. С. Мягкова прослежена связь дяди писателя, Н. И. Булгакова, преподавателя Тифлисской духовной семинарии, и семинариста Иосифа Джугашвили, будущего Сталина; интерпретация этого биографического материала вошла в пьесу М. Булгакова "Батум". Автор подробно анализирует критику баптизма (и вообще протестантства) в работах Н. И. Булгакова, его жизненный путь, отношение М. А. Булгакова к Сталину в разные годы, его неоднозначность, гуманистический пафос и другие особенности пьесы "Батум", в том числе - место в ряду "биографических" пьес ("Мольер", "Пушкин").

Л. А. Софронова, цитируя работы С. В. Никольского, рассмотрела оппозицию "человек/машина" в романе Е. Замятина "Мы" и в пьесе К. Чапека "R.U.R.". У Чапека робот преображается в человека, Замятин прослеживает путь человека к машине. Оба писателя, как заметила докладчица, создавали свои произведения в жанре утопии; они возвращаются к архетипам сознания и "христианизируют" утопии, находясь в общем культурном пространстве и отвечая запросам времени (20-е годы). Темой доклада Е. З. Цыбенко стала "Лунная трилогия" Е. Жулавского (1874 - 1915) как один из возможных литературных источников романа Е. Замятина "Мы". Романы польского писателя издавались в русском переводе в начале XX в., и Замятин мог с ними познакомиться. Источником романа "Мы" стал роман из трилогии Жулавского "Старая Земля". Другими стимулами явились романы Г. Уэллса. Действие "Старой Земли" происходит в XXVII в. Между романами обнаруживается идейное и сюжетно-композиционное сходство. Отмечены типологические схождения между романом "Мы" и драмами С. И. Виткевича.

Л. Н. Будагова обратилась к некоторым аспектам проблемы "функции фантастики в чешской литературе XX в." В формирование традиций чешской фантастики, заложенных Я. Арбесом и Св. Чехом, выдающуюся роль сыграл К. Чапек - герой исследований С. В. Никольского. Многие предсказания Чапека (наступление фашизма, негативные последствия научно-технического развития) сбылись; для писателя характерна связь фантастики с реальностью. Существовала в чешской литературе и нереалистическая фантастика (Л. Клима), подчеркивавшая иррациональность, абсурдность бытия. В поэзии фантастика формировала особые течения (прежде всего сюрреализм). И. А. Герчикова представила движение чешской фантастики от К. Чапека к М. Урбану. Исследовательница подчеркнула преимущественно социальный (не "технологический") характер анализируемых произведений. Творчество Чапека открыло новую эпоху чешской и мировой фантастики. Велика

стр. 123

роль С. В. Никольского в изучении творчества писателя. Автор также отметила произведения Я. Вайса, И. Гауссмана, Ф. Бегоунека, И. С. Купки, И. Марека и других авторов.

К пражской теме в фантастике Чехии конца XIX - начала XX в. обратился А. Б. Бобраков-Тимошкин, он выдвинул гипотезу о существовании "пражского текста" в литературе, создававшейся на чешском и немецком языках. Писатели, интересующие автора, - В. Мрштик, Ю. Зейер, И. Карасек, Ф. Кафка, Л. Перутц, П. Леппин, Г. Майринк. Основную роль в пражской фантастике играют, считает докладчик, мистические и магические мотивы, в том числе образ Голема. В докладе С. А. Шерлаимовой речь шла об использовании приемов фантастики в литературе современного чешского постмодернизма. На примере романов И. Кратохвила ("Медвежий роман", "Песнь среди ночи", "Авион", "Сиамская история", "Бессмертная история" и др.) были показаны произвольность, "клиповость" смешения фантастики и реальности, соответствующие "вседозволенности" постмодернизма и отличающие прозу этого автора, например, от философско-фантастических произведений. Чешской фантастике 1990-х годов было посвящено и выступление Е. Н. Ковтун. Докладчица констатировала "прозападную" ориентацию фантастов, подражательность их произведений. В качестве ведущих авторов были представлены И. Пециновский, О. Нефф, М. Урбан; у двух последних отмечены чапековские тенденции.

Л. П. Солнцева рассказала о "театре Яры Цимермана", возникшем на основе анекдота о том, как были найдены рукописи Цимермана, "чешского Леонардо да Винчи", который занимался проблемами науки, культуры, искусства. Два молодых человека, придумавших эту историю, решили развить ее для современных зрителей, создав чисто мужскую труппу и включив в программу представления семинар об открытии Цимермана.

А. Г. Машкова рассмотрела взаимодействие реального и фантастического в словацком натуризме - литературном течении 30 - 40-х годов XX в., в котором наиболее ярко проявилось фантастическое начало.

В творчестве Л. Ондрейова, Д. Хробака, М. Фигули, Ф. Швантнера мир одновременно реален и условен - на основе традиционной для словацкой литературы деревенской темы. Фантастика преобразует традиционный реалистический подход к воссозданию действительности. Важна здесь роль антропоморфизма как показателя параллелизма между человеком и природой. Н. В. Шведова анализировала фантастический элемент в поэмах словацкого поэта В. Мигалика "История с поездом" и "История с телефоном". Поэмы имеют философско-психологическую окраску, романтические сюжетные посылки и связаны с проблематикой смысла человеческой жизни. Это тем более важно потому, что мы имеем дело с "официальным" автором 70-х годов. В докладе Ю. А. Созиной предметом рассмотрения стали развенчание и поиски Идеалов в современной словенской фантастике. Докладчица обратилась к произведению И. Сноя "Гавжен хриб. Роман о военном детстве", предвосхитившему появление постмодернизма в словенской литературе, и к собственно постмодернистским произведениям словенских авторов. Сной показал относительность любых идеалов. В книгах постмодернистов тотальное развенчание идеалов вызвало обратную реакцию. Глобальных, всеохватывающих Идеалов больше нет, но идет поиск новых ориентиров. Т. И. Чепелевская рассмотрела проблемы, связанные с развитием жанра литературной сказки в словенской литературе на примере творчества Янеза Трдины. Анализируя поэтологические особенности этой жанровой формы, автор акцентировала внимание на роли сатиры и фантастики как в творчестве словенского писателя в целом, и, в особенности, в его цикле "Сказки и повести о горянцах" (1882 - 1888). В заключительной части доклада была сделана попытка сопоставить те явления в словенской и русской литературах, которые связаны с активным обращением к жанру литературной сказки.

Конференция выявила актуальные проблемы славистического литературоведения в области фантастики и сатиры, предлагая пути их осмысления и решения.

(c) 2003 г. Н. В. Шведова