Лучший вечер на кухне

Простые вещи

Лучший вечер на кухне: ледяная, кислая капусточка, горячая разварная картошечка, большая селедка, разваленная вдоль и лежащая на белых листах писчей бумаги, морозная водочка в графинчике и стопочках.

В впереди гусь млеет в духовке в моей однокомнатной.

Народ за столом хороший, немногочисленный.

От 30 до 40.

Понимающий народ.

Все знают, что будет со всеми, но не знают, что будет между собой.

Итак, позвольте.

* * *

От тирании к тирании

Как быстро мы прошли путь от тирании полицейской к тирании хулиганской.

В свободных человечьих стаях сама образуется диктатура: в тюрьмах образуется диктатура, в обществе образуется диктатура.

Как спасение от крови и как путь к крови.

Единственным путем, совсем по Дарвину.

Видимо, это самое простое и быстрое для толпы.

Как странно: когда поступаешь, как понимаешь сам, меньше ошибок.

Как ввяжешься в толпу, как помчишься вместе со всеми - и морду набьют, и спина в палках, и настроение подавленное.

А один пойдешь - и поразмышляешь, и отдохнешь, им девушку найдешь одинокую, размышляющую.

И сорвешь с ней цветок, и сядешь вдаль глядеть молчаливо.

И чем дольше будет молчание, тем сильнее будет симпатия - не слова соединяют.

А если повезет, ее руку, как птенца, накроешь и чуть прижмешь, чтоб не обидеть, а почувствовать.

И шелк почувствуешь, сквозь который она проступает.

Так создана, что сквозь одежду проступает.

А без одежды тайну теряет.

От тебя требуется смысл за словами, а от нее - нет.

У нее он во всем: в движении, в покое, в голосе, в молчании.

Ходи один.

Одному все живое раскроется.

Одному написанное раскроется.

Один - размышляет.

Двое - размышляют меньше.

Трое совсем не размышляют.

Четверо поступают себе во вред.

Смотри, как одиночки себя поднимают, кормят, одевают и этим страну поднимают и еще другим остается.

А коллективы только маршируют.

Старики же толпой не ходят.

И над землей, и над могилой, и над колыбелью стоим в одиночестве и, видимо, стоять будем.