РЕВОЛЮЦИИ 1989 ГОДА В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ. ВЗГЛЯД ЧЕРЕЗ ДЕСЯТИЛЕТИЕ
Актуальные публикации по вопросам истории и смежных наук.
М.: изд-во "Наука", 2001, 204 с.
Издание, выпущенное Институтом славяноведения и Научным советом по истории социальных реформ, движений и революций РАН по материалам международной конференции, продолжает серию работ 90-х годов, связанных с изменениями общественного строя в государствах Центральной и Юго- Восточной Европы.
Рассматриваемая книга, как и исследования, ей предшествующие, склоняют к выводу, что от анализа политических процессов в отдельных странах, результатом которых стали радикальные преобразования рубежа 80-х - 90-х годов, в дальнейшем трудно ожидать существенных открытий. Обстоятельные исследования историков-страноведов (а страновой характер имеют 11 из 18 статей данного сборника) практически исчерпали этот аспект темы. Это вовсе не умаляет значимости такой работы, без которой невозможны и более широкие теоретические обобщения. Даже одно только систематизированное описание событий 1989 г., уже отошедших в прошлое, безусловно, полезно.
Несомненно, однако, потребность перейти от сугубо страноведческих исследований к сопоставлениям в общерегиональном масштабе. Сама синхронность восточноевропейских революций настоятельно требует именного такого подхода. Не менее актуально осмысление конкретного материала в более широком политологическом контексте. Отрадно, что к этим запросам не остались безучастны и авторы сборника. Уместно для примера упомянуть статью Н. В. Коровицыной ""Бархатные" революции как феномен массового сознания восточноевропейцев", в которой их социокультурные предпосылки анализируются с привлечением обширного корпуса социологических исследований, или статью Б. И. Желицкого "Общая эрозия "реального социализма" и Венгрия конца 80-х годов", где причины революционной ломки исследуются в контексте кризиса социализма как общественного строя и международной системы. К этой же проблеме обращается и Ю. С. Новопашин в работе "Восточноевропейские революции 1989 г.: проблемы изучения", где большое внимание уделено роли советской политики в свершившихся переменах.
Отв. редактор академик Г. Н. Севостьянов. Редколлегия: д.и.н. Э. Г. Задорожнюк, д.филос.н. Ю. С. Новопашин. Авторский коллектив: Ю. С. Новопашин, В. Пречан, Р. Парадовски, Н. В. Коровицына, Д. М. Фельдман, Э. Г. Задорожнюк, А. А. Суботин, Б. И. Желицки, О. Н. Майорова, Л. С. Лыкошина, Н. И. Бухарин, Р. Бакер, Л. Б. Милякова, В. В. Марьина, Ю. А. Щербакова, В. Бартушка, Е. Л. Валева, Ю. Ф. Зудинов, И. С. Яжборовская.
стр. 228
Вопрос и в самом деле существенный не только с точки зрения соотношения внешних и внутренних факторов революций. Не менее важен он и для оценки причин быстрой утраты Советским Союзом, а затем и Россией почти всех позиций в регионе. Ю. С. Новопашин, позитивно оценив отказ от "доктрины Брежнева" и роль силового невмешательства СССР в ход событий, в то же время полагает, что отсутствие у советского руководства активной политики по отношению к странам восточноевропейского региона и пренебрежение ими и после падения социалистических режимов было роковой ошибкой. Однако одно только гарантированное "невмешательство", при очевидном сочувствии к действиям коммунистов-реформаторов, оказало не опосредованное, а самое прямое воздействие на скорость и характер изменений. Более того, оно, собственно, явилось необходимым условием победы революций, хотя М. С. Горбачев и его соратники преследовали явно другую цель. Ведь именно такая позиция СССР коренным образом изменила соотношение сил в странах региона, обеспечила идейно-политическую изоляцию противников реформ и лишила их главного ресурса, радикализировала антикоммунистическую оппозицию и придала массовому протесту весомость решающего фактора. Иначе невозможно объяснить странную закономерность восточно-европейских революций: степень уступчивости властей многократно превышала меру давления на них.
Демонстративное дистанцирование М. С. Горбачева от таких фигур, как Э. Хонеккер или М. Якеш, само по себе было сигналом, что их смещение встретит благожелательное отношение. Впрочем, как явствует из интересной статьи Е. Л. В ал свой и Ю. Ф. Зудинова, в устранении от власти Т. Живкова советское посольство играло активную и даже инициативную роль.
Справедливо сказать, что идеологическая зашоренность советского руководства "новым мышлением" и крайне непрагматичный подход к внешней политике, ей категорически противопоказанный, помешали СССР, а затем и Российской Федерации получить "настоящую цену" за уступку того, что удержать уже было невозможно. Анализ внешнеполитических воззрений антикоммунистической оппозиции показывает, что своевременное наделение стран региона международно гарантированным нейтральным статусом могло бы получить поддержку даже в ее среде. Да и западные партнеры, как можно заключить из воспоминаний Дж. Бейкера и Г. Коля, были готовы дать письменные гарантии нерасширения НАТО в обмен на согласие Советского Союза с объединением Германии. Все эти возможности были упущены. Как констатирует Э. Г. Задорожнюк в содержательной статье по архивным материалам "Горбачев- Фонда", противодействие позициям ФРГ и США по вопросу германского единства было на удивление вялым, а вскоре последовало неожиданное и ничем не компенсированное согласие с их подходом. Да и подписание договора о сокращении вооруженных сил и вооружений в Европе в версии, основанной на паритете НАТО и ОВД, когда Варшавский Договор уже был на грани распада, являлось очевидным просчетом.
Между тем неосновательно предполагать, что Советский Союз, а затем Российская Федерация, объективно утрачивавшие способность быть полюсом притяжения не только в идейном и политическом, но и в экономическом плане, могли сохранить в регионе прежнюю роль приоритетного партнера. Как следует из статей Ю. С. Новопашина и Б. И. Желицкого, к началу 80-х годов состояние советской экономики практически лишило СССР возможности выполнять былую функцию экономического донора стран социалистического содружества. К переориентации торгово-экономических связей на Запад их побуждала и "долговая ловушка", в которой оказалось большинство из них.
Достаточно взглянуть на изменения географической структуры товарооборота, чтобы заметить долговременные и устойчивые тенденции. Так, доля СССР в экспорте европейских стран - членов СЭВ с 1980 по 1990 гг. сократилось с 27,1% до 22,3%, а доля развитых капиталистических стран возросла с 35,7% до 49,5%, в импорте - доля СССР уменьшилась с 26,8% до 18,3% доля государств Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) увеличилась с 38,7% до 53,3%. Аналогичные процессы переориентации торговых потоков были характерны и для Советского Союза. Удельный вес европейских стран - членов СЭВ в его экспорте за тот же период упал с 30,7% до 18,8%, в его импорте с 31,1% до 23,2%, в то время как доля государств ОЭСР в его экспорте выросла с 42,2% до 49,5%, а в импорте - с 46,4% до 52,9% 1 . Неудивительно поэтому, что и после того, как распался СССР, те же тенденции внешнеэкономического взаимоотторжения продолжали развиваться еще большими темпами вплоть до середины 90-х годов, пока объемы экономического сотрудничества не стабилизировались на достаточно низком уровне, измеряемом примерно 12 - 15% совокупного российского товарооборота.
Верно замечено, что единовременный переход с 1 января 1991 г. стран - членов СЭВ к расчетам по мировым ценам в свободно конвертируемой валюте во взаимной торговле по сути похоронил эту организацию. Но верно и то, что к 1990 г. для Советского Союза речь шла уже не о сохранении влияния в Восточной Европе, а о самовыживании. Вряд ли правомерно поэтому считать, что какая-либо иная "по-настоящему новая политика в отно-
1 Economic Survey of Europe, 1998, N 1, p. 210.
стр. 229
шении восточноевропейского региона", как считает Ю. С. Новопашин, могла бы принципиально изменить ход и исход объективных процессов.
Неоспоримое достоинство сборника в том, что его материалы побуждают к более глубокому осмыслению многих обретших статус аксиом положений "транзитологии". Скажем, общепринято объяснять различный характер постсоциалистического развития в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, и в постсоветских государствах, сравнительно более высокой сохранностью структур гражданского общества и силой демократических традиций вне постсоветского пространства. Но ведь в межвоенный период политическая культура подавляющего большинства стран региона (за исключением Чехословакии, да и то с оговорками) обеспечивала воспроизводство лишь авторитарных режимов. Точно так же самодеятельная активность общества на территории бывшей СФРЮ в конце 80-х годов проявилась никак не меньше, чем в других балканских государствах или даже странах Центральной Европы. Однако ее результатом стало утверждение антидемократических этнократических режимов, не важно, "правой", как в Хорватии, или "левой", как в Сербии и Черногории, ориентации. Не логичнее ли предположить, что вызреванию демократических идеалов в огромной мере способствовала "от противного" та "школа недемократии", которую народы этого региона прошли за годы реального социализма? И может быть, "гражданское общество" как таковое, в зависимости от иных условий, способно в равной мере порождать как демократические, так и недемократические практики? Очевидно, что ответ на эти и многие другие абстрактные вопросы, которые не вместишь в рамки рецензии, должен быть конкретным. Как своего рода призыв к поиску новых нестандартных решений вполне обихоженных "транзитологией" проблем можно рассматривать и весьма ценный с научной точки зрения сборник.
П. Е. Кандель, кандидат исторических наук, зав. сектором Института Европы РАН
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1623671197 в базе LIBRARY.BY.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций