Л. С. БЕЛОУСОВ. Режим Муссолини и массы. М. Издательство Московского университета. 2000. 368 с.

В основе замысла книги доктора исторических наук, профессора Московского университета Л. С. Белоусова лежало убеждение, что если возникновение тоталитарного режима в Италии "стало результатом сознательного выбора наиболее влиятельной части правящего блока, увидевшей в новом типе организации общества гарантию социально-политической стабильности и "порядка", то одним из решающих условий сохранения этого режима стало "умение овладеть настроением масс, или, что гораздо важнее, создать его и направить усилия на выполнение конкретных задач" (с. 345). Центральной темой книги и стали взаимоотношения фашистского режима Муссолини с обществом, рассмотренные особенно подробно на примере такого его важного компонента, как рабочий класс.

В монографии исследуется весь набор методов управления и воздействия фашистского государства на массы. Выполнить такую работу можно было, только опираясь на солидный массив источников и научной литературы. В частности, перед автором стояла трудная задача: при отсутствии современных источников изучения общественного мнения (социологических опросов) пробиться к пониманию массовых настроений. Ему помогли использование и искусный анализ архивных материалов, в первую очередь фондов тайной полиции, сопоставление их данных с оценками, шедшими из антифашистского лагеря, и фактами итальянской действительно-

стр. 168

сти, свидетельствующими о сдвигах в позиции определенных групп населения.

Белоусов творчески использовал достижения итальянской и советской историографии, при этом высказав и обосновав свои оригинальные суждения о характере, эффективности и удельном весе методов, применявшихся итальянским фашизмом на разных этапах его истории, а также и об изменениях в состоянии массового сознания.

В предваряющем основные главы обзоре дискуссий в историографии итальянского фашизма Белоусов показывает как плодотворность, так и относительную ограниченность левой школы итальянских историков режима. Особенно показательно его отношение к оппоненту этой школы и автору наиболее фундаментальных трудов по истории итальянского фашизма - Р. Де Феличе. Признавая его заслуги, особенно в постановке проблемы консенсуса (с. 21), автор оспаривает его крайние выводы, граничащие с апологетикой режима (с. 26). Ключевой проблемой становится соотношение насилия и консенсуса в арсенале методов фашистского режима. Белоусов согласен с Де Феличе, что консенсус был совершенно необходим для консолидации фашистского режима. Но он показывает, что в целом роль консенсуса была все же подчиненной, и в качестве его косвенного обеспечения использовалось насилие.

Фокусируя свое исследование на промышленном рабочем классе, который левая антифашистская традиция всегда считала главным оппонентом режима, Белоусов доказывает, что социально-экономическая политика фашизма сыграла определенную роль в создании консенсуса. По сравнению с либеральным режимом, резко возросли возможности государства воздействовать на трудовые отношения, на положение трудящихся; применение рычагов государственного вмешательства помогло фашизму на какое-то время "заработать очки" в глазах рабочих, выступая через профсоюзы, суды и корпорации в качестве арбитра. Фашистское государство даже обрело приоритет в некоторых аспектах социальной политики и сумело обеспечить известную стабилизацию материального положения рабочих в условиях кризиса. Так парадоксально кризис способствовал консолидации фашистского режима.

Автор оговаривает, что выводы относительно умонастроения масс "можно отстаивать только и исключительно в отношении социальной группы, ставшей объектом изучения (в данном случае промышленного рабочего класса)" (с. 10). Однако многие выводы книги, приложимы ко всем массовым группам. Это относится и к роли идеологии, воспитания и пропаганды, к попыткам создания "нового человека эпохи Муссолини", и к роли конформизма и пассивной адаптации в поведении масс.

Вслед за Де Феличе Белоусов раскрывает консенсус как чрезвычайно сложное и многослойное явление, отнюдь не сводящееся к одобрению и сознательной поддержке режима. В книге анализируется эта многозначность консенсуса, включая такие его компоненты, как пассивное непротивление или благожелательный нейтралитет, выделяются те инструменты, с помощью которых фашистская власть добивалась и на какое-то время добилась массового консенсуса. В наиболее успешный для фашизма период (он продолжался несколько лет - с конца 1920-х до середины 1930-х годов) фашизм смог поэтому опереться на сравнительно "мирные" методы обеспечения согласия. В Италии не было такого массового террора, как в Германии. Подавление, принуждение употреблялись преимущественно в "профилактических" целях.

Выразителен и анализ идеологических мифов, использовавшихся фашизмом для влияния на массы. Убедительно показано, что итальянский фашизм (как, очевидно, и другие его разновидности) не только создавал новые мифы, но и использовал в своих интересах традиции, созданные другими идеологическими течениями (прежде всего национализмом), синтезируя их в некое единое целое. Интересна и характеристика организационных инструментов, на которые опирался в своем воздействии на общество фашизм. Удачен очерк личных качеств самого Муссолини как мастера массовой демагогии. Борьба фашизма и его противников за воздействие на общество предстает как столкновение субкультур, развивающееся с переменным успехом и накладывающее отпечаток на последующую историю.

Обращаясь к анализу массового сознания, в отличие от Р. Де Феличе, автор показывает, что все успехи фашизма в завоевании консенсуса были поверхностными и шаткими. Массовые фашистские организации делали многое для прагматического восприятия режима и его целей. На взгляд Белоусова, именно в прагматизме кроется ключ к пониманию проблемы стабильности режима, а не в принятии целей и мотивировок фашизма, как считает Де Феличе. Многие мероприятия режима, направленные на расширение массовой базы, ассоциировались в массовом сознании не с фашизмом, а с государственной властью как таковой. Режиму Муссолини так и не удалось добиться той монополии в сфере идеологии и организационных структур, какой располагал гитлеризм (так, ему пришлось, в отличие от последнего, прибегнуть к значительным уступкам церкви).

стр. 169

С конца 1930-х годов образ фашизма все больше срастался с образом войны, которая очень скоро обернулась к итальянцам совсем иной стороной, нежели первые, достаточно эфемерные успехи в Эфиопии. Связанные с милитаристской политикой неудачи и все большее подчинение нацистской Германии подорвали реноме режима.

Книга дает гораздо более нюансированное (в сравнении с привычным клише о неуклонном росте антифашистских настроений) представление о сложном и противоречивом пути, пройденном массовым сознанием итальянцев в последние годы существования режима Муссолини. Автор фиксирует целый ряд промежуточных психологических и поведенческих реакций, отражающих далеко не простой процесс высвобождения из-под агрессивного влияния фашизма. И лишь постепенно различные мотивы недовольства (антивоенный, антигерманский, социально-экономический, собственно антифашистский) сливаются в единый поток.

Белоусов решительно уходит от широко распространенной в прошлом поверхностной политизации научной проблематики истории фашизма, мешающей поиску истины. В качестве примера можно привести отказ автора вынести окончательное суждение в споре между Р. Де Феличе и историками- коммунистами о преобладании социально-экономических или политических мотивов в мощных забастовках 1943 г. на Севере Италии.

В целом монография заметно обогащает наше представление как о самом фашистском режиме, так и о его взаимоотношениях с массами, в частности, показывая, насколько многообразными, от самых грубых до самых изощренных, могут быть инструменты и формы контроля фашистского государства над населением.

Книга Белоусова, способствует дальнейшим размышлениям по поводу исторического места, специфики, степени эффективности тоталитарных режимов XX века. Автор в ряде аспектов сопоставляет итальянский фашизм с нацистским и другими тоталитарными режимами. Такие особенности итальянского фашизма, как отсутствие настоящей идейной и отчасти организационной монополии, слабость экономических ресурсов, довольно быстрое фактическое превращение части "приводных ремней" в автономные структуры, допущение дискуссий и контролируемой фронды, давали основания для постановки Де Феличе вопроса о режиме Муссолини как "незавершенном тоталитаризме". Однако и возражения против этого тезиса, сформулированные Белоусовым, считающим, что речь идет просто о национальной модели тоталитаризма, не отменяющей его родовых признаков, заслуживают внимания.

По отдельным вопросам, не относящимся к основному руслу исследования, можно предъявить автору определенные претензии. Так, вызывает возражение безоговорочное употребление термина "гражданское общество" применительно к фашистской Италии. Все-таки в общепринятом в настоящее время понимании гражданское общество предполагает автономную самодеятельность социально ответственных индивидов, выражающих и защищающих свои интересы через сеть горизонтальных связей и независимых от государства структур. По крайней мере в течение полутора десятилетий такая гражданская самодеятельность была фашизмом подавлена. В то же время другой термин - "патернализм", который использован в книге в единичных случаях, мог бы быть применен более широко и плодотворно.

Но по отношению к задачам, поставленным перед собой и решенным автором, это, конечно, частности. Книга нужна и полезна не только для историков, и свидетельствует, что молодая постсоветская наука России набирает силу.