Институт истории Академии наук Армянской ССР. Издательство АН Армянской ССР. Ереван. 1952. 534 стр.

"Историю Киликийского Армянского государства" (XI - XIV вв., 1080 - 1375 гг.) Г. Г. Микаелян начинает с далёкого прошлого - войн египетских фараонов и хеттских царей за обладание Киликией и Северной Сирией (конец XIV - начало XIII в. до н. э.). Название "Киликийское Армянское государство" автор заимствовал у венецианского армянского географа и историка Алишана, а также у акад. И. А. Орбели. Киликийская Армения не одно и то же, что Малая Армения, как полагали западноевропейские писатели: она занимала территорию южнее Малой Армении, у северо-восточных берегов Средиземного моря.

"Предистория Киликии", по замыслу автора, должна показать, что эта страна издревле населялась армянами-эмигрантами, принимавшими живое участие в её исторической судьбе как в период персидской монархии (V - IV вв. до н. э.) и захвата горной Киликии Римом, так и в период господства арабов в Византии. Автор устанавливает как бесспорный факт, что Киликия была отвоёвана Византией у арабов при участии армян (963 - 975 гг.). Византия осуществляла правление Киликией при помощи армянских феодалов.

Так, в годы 1042 - 1080 византийским наместником Киликии был Абелхариб Арцруни. В 70-х годах XI в., после поражения Византии при Маназкерте, армянский князь Филарет Варажнуни, как отмечает Г. Г. Микаелян, сделал попытку объединить под своей властью Киликию и некоторые области Месопотамии и Сирии, где проживало много армян и находилось несколько владений эмигрировавших из Армении феодалов (стр. 70). Как поясняет Г. Г. Микаелян, Филарет был на военной службе в Византии и от императора Романа Диогена получил титул великого доместика.

Возникновение Киликийского Армянского княжества Г. Г. Микаелян датирует 1080 годом. Он отмечает 1194 год как дату окончания вековой борьбы между сельджуками, крестоносцами, византийцами и армянами за обладание Киликией и объединения всей Киликии под властью Левона II Рубиняна, принявшего в 1198 г. титул царя. Последний киликийский царь, Лузинян, в 1375 г. взятый в плен войсками египетского султаната и ничем не примечательный, после освобождения из плена получил в дар в пожизненное владение от кастильского короля Хуана I Мадрид, затем стал пенсионером Англии и Франции и окончил жизнь в Париже. Г. Г. Микаелян без всякой необходимости подробно повествует о всех событиях жизни этого незадачливого царька, сбежавшего с прародительского престола.

Автор добросовестно изучил все основные источники по истории Киликии: армянских хронистов, арабских, сирийских и византийских авторов. Особенно тщательно изучены источники на армянском языке, в их числе памятные записи рукописей, а также судебник Смбата; использована вся основная литература, преимущественно досоветского периода.

К сожалению, автор не счёл обязательным подвергнуть критическому анализу сочинения "армяноведа" Адонца, показать их антинаучную направленность, их космополитизм, преклонение перед буржуазной наукой. Г. Г. Микаелян широко использовал составленные акад. Н. Я. Марром "Сборники притч Вардана", ч. 1 (СПБ. 1898 - тексты притч), не сделав по существу этих сборников никаких замечаний.

Вопиющим недостатком работы Г. Г. Микаеляна является игнорирование им классического труда И. В. Сталина "Марксизм и вопросы языкознания", хотя этот труд значится в списке "Источники и литература" (стр. 496).

В книге Г. Г. Микаеляна имеется лишь единственная ссылка (стр. 31 - 32) на этот труд товарища Сталина. Автор утверждает, что государство ("империю") Тиграна II можно причислить к типу тех государств, о которых писал И. В. Сталин, то есть к империям рабского и средневекового периодов. Очевидно, Г. Г. Микаелян думает, что труд И. В. Сталина не имеет отношения к изучению "армянской" Киликии. А как быть в таком случае с большой устойчивостью и колоссальной сопротивляемостью языка насильственной ассимиляции? Или армянский язык в Киликик не подвергался такой ассимиляции со стороны Византии, турок-сельджуков, Рима, мамелюков, крестоносцев и пр.? Как подойти к вопросам базиса и надстройки в период смены рабовладельческой формации феодальными отношениями?

Оставив в стороне важнейшие исторические вопросы, Микаелян свёл "Историю

Киликийского Армянского государства" к смене армянских князей, феодалов и царей, причём почта всех их он наделил незаурядными талантами государственных деятелей и блеском воинских доблестей, даже и в том случае, когда они не состояли на армянской службе. По утверждению Микаеляна, "армянские войска играли значительную роль в византийской армии. Особенно выделялись военными талантами византийские полководцы армянского происхождения (разрядка моя. - А. И. ) Иоанн Куркуас (Иоаннес (надо было точнее сказать: Ованес) Гурген) и Иоанн Цимисхий (Иоаннес Чимишкик). В 920 - 942 гг. византийская армия под командованием Гургена (!) достигла значительных успехов на Востоке" (стр. 43). Оказывается, "византийский полководец Млех, тоже армянин по национальности, в 973 г. прорвал укреплённую границу арабов, вторгся в Месопотамию..." (стр. 44).

Какой смысл для советской исторической науки имеют эти квазипатриотические справки? Какая честь для армянского народа, что Цимисхий, один из византийских императоров, не отличавшийся какими-либо достоинствами, чуждый армянскому народу, был персоной армянского происхождения? Недоставало, чтобы армянский народ гордился такими мракобесами, как царский министр просвещения Делянов, только лишь потому, что он был армянином по происхождению!

Восторги Микаеляна принимают буквально экстравагантный характер, когда он пишет о царях, князьях, феодалах и католикосах армянского государства. Захваты Тиграна II, царя Армении, автор считает актом прогрессивным, так как оказывается, что "Тигран II стремился объединить под своей верховной властью Северную Месопотамию, Сирию и Киликию и вместе с Митридатом отбить нападение рабовладельческого Рима" (стр. 32). Тигран... "приостановил агрессию римских рабовладельцев на Востоке" (там же). Неужели Г. Г. Микаелян серьёзно думает, что завоевания армянского царя преследовали столь возвышенные цели? Неужели он серьёзно считает Тиграна спасителем Востока от римской агрессии, воспрепятствовавшим продвижению "алчных римских рабовладельцев, купцов и ростовщиков к богатым восточным странам"? (там же).

Не ясно ли, что такие утверждения являются идеализацией, исторически неоправданным комплиментом удачливому армянскому царю. Правда, Тигран не был лишен некоторых положительных черт, характерных для многих восточных тиранов, хотя западные проримские авторы считают его никчёмной личностью. Но созданная им кратковременная империя представляла собой "эфемерное и случайное объединение княжеств", одно из тех, которое, как пишет И. В. Сталин, "иногда удавалось провести какому-нибудь удачнику-царю" и которое "в лучшем случае захватывало лишь поверхностно-административную сферу, быстро разбиваясь о капризы князей и равнодушие крестьян"¹ . Совершенно очевидно, что такое "эфемерное и случайное объединение княжеств" не могло быть серьёзной угрозой против колониальных захватов и грабежей Рима в Малой Азии.

Армянские князья и феодалы в большом фаворе у Г. Г. Микаеляна. Так, по его словам, Гагик II пользовался большим авторитетом среди армянского населения Каппадокии и смежных с ней областей. Он предал смерти греческого митрополита Кесарии, Марка, за нанесение оскорбления (!) армянам (стр. 68). Враждовавшие на родине феодалы Арцруни и Багратуни, едва покинув дедовские поместья, "в эмиграции были дружными соседями и защищали друг друга..." (стр. 69).

Автор перечисляет ряд армянских князей, которые были вероломно "захвачены" крестоносцами, их сажали в темницы, мучили, убивали. В таких панегирических тонах излагается история киликийских князей, их генеалогия, с чадами и домочадцами.

"Заслуга первых Рубенидов состоит в том, что они, восстав против византийского господства, сплотили киликийских армян на борьбу не только против Византии, но и против сельджуков", - пишет автор (стр. 89). Киликийокие феодалы в работе Г. Г. Микаеляна показаны как выдающиеся государственные деятели, "храбрые и доблестные полководцы, армяне-патриоты, способствовавшие расцвету киликийской Армении (стр. 173, 174, 175, 237, 238, 241 и др.).

Вряд ли уж такими патриотами и защитниками родины были эти феодалы! Г. Г. Микаелян сам же сообщает красноречивые данные, характеризующие этих феодалов. Многие из них помогали Византии во время военных действий против Киликии (стр. 11, 113, 125 и др.).

¹ И. В. Сталин. Соч. Т. 2, стр. 295.

Автор чрезмерно много внимания уделяет вопросу о воссоединения церквей и в освещении этого вопроса также поднимает престиж киликийских князей. Он слабо разоблачает политику римских пап (в частности, Иннокентия III) во время крестовых походов, прикрывавших свои захватнические устремления в странах Малой Азии католической идеологией, проповедью подчинения Риму, как пути освобождения христианского мира от мусульманского порабощения. Понтификат призывал отказаться от национального суверенитета и признать державную власть "вечного города".

Интерес Ватикана к христианскому Востоку, в частности, к Киликии, объяснялся настойчивым стремлением папства путём превращения этих стран Востока в свои базы распространить господство Ватикана над мусульманским миром и тем самым укрепить своё политическое и экономическое влияние в Азии. Автор правильно показывает успехи этой папской политики. В "независимом" Киликийском Армянском царстве папским агентам удалось создать "латинофильское течение", имевшее многочисленных сторонников в правящих кругах. Это "латинофильство" следует объяснять не установлением нормального сотрудничества киликийской знати с крестоносцами в войнах против "неверных" (стр. 161), а как один из результатов агрессии римской курии, преследовавшей одну цель: поработить Киликию, ассимилировать народ, создать из знати свою агентуру, превратить страну в плацдарм для дальнейших захватов. В целях укрепления своей власти над крестьянами киликийские князья и католикосы упорно искали высоких зарубежных покровителей. Подобно захвату латинянами 12 апреля 1204 г. Константинополя, Иннокентий III считал покорение Киликии святым престолом таким же "справедливым божеским судом". Ватикан требовал от киликийских правителей и знати ликвидации армянской церкви и признания католичества, передачи всего богатства армянской церкви, её доходов, её огромных поместий Риму.

Папы, как и Штауфены, в период существования самостоятельного Киликийского государства требовали от его правителей организации военных походов для "освобождения святой земли". Римская курия широко использовала в захватнических целях пропаганду единой церкви, идеологию национальной измены. Она готова была на некоторые уступки в догматах и богослужении при условии безоговорочного признания прерогатив папства.

Вопреки утверждению автора (стр. 151, 164), киликийские феодалы не проводили самостоятельной и независимой политики. В лучшие годы своего существования (XII век) киликийские правители шли на сговор с римскими легатами, не отказывались от помощи Священной Римской империи, Византии, монголов, сельджуков.

Непонятно, в чём проявились "недюжинные дипломатические способности" (стр. 175) Левона II во время переговоров с Иннокентием III, с Саладином и Фридрихом Барбароссой. Достаточно вспомнить, что этот князь для получения царской короны снёсся с папством, Священной Римской империей (стр. 140). Автор склонен объяснить вассальное, по сути дела, отношение Левона II к Фридриху Барбароссе (утонувшему в Селефе (Киликия) летом 1190 г.) желанием получить от него, как от императора, царскую корону (стр. 145). Ценой добровольной отдачи Киликии на разграбление потрёпанному крестоносному войску, скотству и гнусностям "пилигримов"² армянский князь, наделённый автором патриотическими атрибутами, приобрёл себе царскую корону, не гнушаясь репутацией Барбароссы как лютого врага освободительного движения угнетённых народов, который стремился подчинить себе государства того времени, в их числе и Киликию.

В "Истории Киликийского Армянского государства" отсутствует народ. Было бы неправильно утверждать, что о крестьянстве, ремесленниках и других слоях трудящихся не упоминается в книге. Однако крестьяне и остальные трудящиеся служат лишь предметом разговоров и всякого рода суждений, ибо не выступают в качестве активно действующих сил. За них выступают и о них заботятся "феодалы-народолюбцы".

"Угнетённые национальности угнетаются обычно не только как крестьянство и городской трудовой люд, но и как национальности, т. е. как трудящиеся определённой национальности, языка, культуры, быта, нравов, обычаев"³ . Чужеземный гнёт ассимиляторов вызывал широкие крестьянские движения, носившие не только антифеодальный, но и национально-освободительный характер. Общеизвестны грандиозные

² См. Архив Маркса и Энгельса. Т. V, стр. 198.

³ И. В. Сталин. Соч. Т. 5, стр. 345.

восстания крестьян Азербайджана и Армении под руководством Бабека против арабских завоевателей, движения павликиан и тондракийцев против чужеземных поработителей, против господства феодалов, против феодальной собственности на землю. Этими движениями были охвачены и крестьяне Киликии. Г. Г. Микаелян, касаясь этих движений, замечает: "Крестьяне и горожане, недовольные экономическим и политическим гнётом феодалов и церкви, проникались (!) еретическими, антифеодальными и антицерковными идеями" (стр. 229).

Разве в этом дело? Крестьяне не только "проникались идеями", но и восставали против феодалов. Автор оправдывается тем, что он не располагает "литературными источниками ересей как Великой, так и Киликийской Армении..." (стр. 229). Между тем он сам же заявляет о грозившей опасности "оживления ересей в середине XII века у границ Киликии" (стр. 231).

Вместо изучения движения тондракийцев как крестьянского восстания, преследовавшегося феодалами "огнём и мечом" (стр. 231), Г. Г. Микаелян, следуя Нерсесу Благодатному, говорит, что среди крестьян Киликии возникло сомнение в том, существует ли ад, и поясняет, что это сомнение развилось затем (!) "в прямое неверие в реальность ада и страшного суда" (стр. 231). Дело разве в религиозных сомнениях? Автор должен знать, что на Востоке все революционные движения принимали религиозную окраску⁴ .

В силу своей порочной позиции автор утверждает, что "социальные противоречия и классовая борьба в Киликийской Армении не приняли форму восстаний крестьян и ремесленников" (стр. 237). Г. Г. Микаелян полагает, что образование феодализма в Киликии объясняется захватом земель свободных крестьян (стр. 244).

Порочная позиция автора сказалась и в освещении истории феодализма в Киликии. При Левоне II и Хатуме I, говорит он, сложился феодальный общественный и государственный строй Киликийского Армянского государства (стр. 243). Противореча самому себе, автор оговаривается: "Конечно, феодальные отношения в Киликии существовали и раньше, но дальнейшее развитие их происходило в основном в XI - XII веках" (стр. 245). Г. Г. Микаелян обходит при этом вопрос о росте производительных сил при феодализме. Он не разоблачает "труды" современных фашиствующих историков-византиноведов - английский сборник "Византия", работы по истории павликиан, акты международных византиноведческих конгрессов и пр. В большой сводной работе такое разоблачение совершенно необходимо.

Всё изложенное свидетельствует о том, что автор отошёл от марксизма. Историю Киликийского Армянского государства автор свёл к истории царей, князей и различных феодалов, сползая при этом на буржуазно-националистические позиции. Приходится только удивляться, что Институт истории и издательство Академии наук Армянской ССР допустили выход в свет этой книги.

⁴ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XII, ч. II, стр. 360.