Впервые публикуемые здесь документы из Национального архива в Париже раскрывают одну из страниц биографии русского народовольца, политического эмигранта 1880-х годов Льва Николаевича Гартмана. "Дело Гартмана" 1880 г. имело громкий общеевропейский резонанс. Вызвав горячие симпатии передового французского общественного мнения, оно одновременно стимулировало негативную реакцию со стороны правящих сил Франции.

Гартман¹ родился в 1850 г. в Архангельской губ., в семье мещанина, немецкого колониста. Окончил четыре класса гимназии, в поисках заработка отправился в Петербург, а с 1872 г. странствовал по южным окраинам России, где в те годы развернулось революционное движение. Приняв в нем деятельное участие, Гартман, в целях маскировки сменил несколько профессий. В 1876 г. он работал преподавателем земского училища в Таганроге, позже стал нанимателем квартиры-коммуны для пропагандистов-народников в Ростове-на-Дону (его подпольная кличка в то время - "Алхимик"). Из-за преследований со стороны местных властей весной 1876 г. бежал в Крым, где перешел на нелегальное положение. Там, трудясь в артели косарей, вел революционную пропаганду, жил в Керчи, освоил сапожную профессию, "ходил в народ" на Кубани, в октябре того же года был арестован в Екатеринодаре за предъявление фальшивых документов на имя мещанина И. А. Русанова и хранение запрещенной литературы.

В начале 1878 г. Гартман бежал в Саратов после года пребывания в тюрьме, там присоединился к поселению землевольцев, членами которого были Ю. Н. Богданович, А. Д. Михайлов, сестры В. Н. и Е. Н. Фигнер. В 1878 - 1879 гг. Гартман - волостной писарь в с. Покровском Саратовской губ., а затем примыкает к землевольческому поселению в Тамбове. Имеется предположение, что он был в составе группы "политиков" на съезде "Земли и воли" в Липецке (июнь 1879 г.). После раскола

МАКАРЕНКОВА Елена Макаровна - кандидат исторических наук (Институт всеобщей истории АН СССР).

¹ О нем см.: Сидоров Н. А. Лев Николаевич Гартман. М. 1937; Киперман А. Я. Разночинская революционная эмиграция. Тамбов. 1980.

стр. 166

"Земли и воли" Гартман склонился сначала к идеям чернопередельцев, но позднее примкнул к народовольцам. С августа 1879 г. работал в петербургской динамитной мастерской, в которой изготовлялись взрывчатые вещества для предстоявших покушений на царя. Гартман становится открытым сторонником террора и разделяет программу "Народной воли". По распоряжению организации он отправляется в Москву с паспортом на имя саратовского мещанина Н. С. Сухорукова, вместе с С. Л. Перовской покупает домик у Рогожской заставы, около Московско-Курской железной дороги, принимает участие в подкопе железнодорожного полотна и 19 ноября 1879 г. осуществляет взрыв царского поезда, следовавшего из Ливадии в Петербург.

В подкопе вместе с Гартманом участвовали еще десять человек, неоднократно рисковавших жизнью. С помощью вагонетки, по уложенным Гартманом рельсам срытую землю вывозили и набивали ею чулан, погреб, двор. Проход к полотну железной дороги, укрепленный досками, был настолько непрочным, что, спускаясь под землю, Гартман прихватывал флакон с ядом, чтобы в случае обвала сразу покончить с собой² . Но и на этот раз смелость и энергия народовольцев не дали результатов. Еще 2 апреля 1879 г. произошло неудачное покушение А. К. Соловьева на царя. В ответ правительство прибегло к свирепым репрессиям и удвоило бдительность. Поездка Александра II совершалась в данном случае необычно. Свитский поезд следовал, как всегда, впереди императорского. Но по Лозово-Севастопольской железной дороге царский состав в целях предосторожности отправили первым, по расписанию же царского поезда был предусмотрительно пущен свитский, богато разукрашенный флагами и сверкавший огнями. Взрыв динамита пришелся на вагон с конвоем, поезд сошел с рельсов, но никто не пострадал. В Москве во время усиленных розысков была поднята на ноги вся полиция. Перовской и Гартману удалось бежать в Петербург. Затем, изменив внешность, остриженный и перекрашенный в брюнета, с подведенными бровями и ресницами, Гартман с помощью народовольца В. И. Иохельсона добрался до Парижа.

Царское правительство через свою заграничную агентуру получило сведения о пребывании Гартмана в столице Франции под именем Шульца. Царское посольство в Париже сообщило об этом французской полиции, потребовав поимки "уголовного преступника" и выдачи его. Для облегчения поисков судебный следователь Московского окружного суда Глобо-Михаленко составил перечень его личных примет, который был переведен на французский язык и передан в распоряжение французской полиции. В настоящее время он хранится в материалах Национального архива в Париже (серия ВВ 181804). Мы располагаем ксерокопией этого документа, который гласит:

"Описание примет Архангельского мещанина Льва Николаевича Гартмана, - обвиняемого в преступлении, предусмотренном 1082 и 1453 пунктами Уложения о Наказаниях, - составленное судебным Следователем Московского Окружного Суда по особо важным делам Глобо-Михаленко.

Рост средний, или несколько выше среднего; 28 - 35 лет; волосы на голове русые, довольно светлые, были коротко острижены; лицо продолговатое, чистое; нос прямой, ноздри немного расширены; бородка рыжеватая, небольшая (была немного пробрита на подбородке); на правой стороне шеи заметен красноватый шрам, на сгибе первого сустава мизинца правой руки бородавка темно-коричневого цвета; сутуловат; правое плечо несколько выше левого; имеет привычку часто пожимать плечами (поднимать плечи кверху), выговор чисто русский; немного пришепетывает. К известному описанию примет Гартмана смотритель Глобо-Михаленко считает нужным добавить: 1., что, по показаниям не-

² Сидоров Н. А. Ук. соч., с. 26 - 27.

стр. 167

скольких свидетелей, имеющийся на шее у Гартмана шрам неровный, как бы от золотухи; и 2., что о существовании у него бородавки на мизинце правой руки показывала только одна свидетельница и потому примета эта считается шаткою.

Февраля "6" дня 1880 года. Судебный Следователь Московского Окружного Суда Глобо- Михаленко".

Вооруженная этим документом, французская полиция 3 февраля 1880 г. арестовала Гартмана, намереваясь вернуть его на родину как уголовного преступника. Однако весть об аресте политэмигранта и нарушении права убежища распространилась по всей Франции. Новое покушение на царя (взрыв в столовой Зимнего дворца, осуществленный народовольцем С. Н. Халтуриным 5 февраля 1880 г.)³ , совпавшее с арестом Гартмана, дало дополнительный козырь кн. Н. А. Орлову, царскому послу во Франции, в его просьбах о выдаче Гартмана. Возглавляемое умеренным республиканцем Ш. Фрейсине, имевшим репутацию хитрого политика, французское правительство пыталось вести двойную игру. С одной стороны, оно якобы предпринимало все возможное, чтобы угодить петербургскому двору; с другой - опасалось вступить в конфронтацию со своей прогрессивной общественностью.

Энергичная и решительная кампания за освобождение Гартмана была начата русской колонией во Франции. По решению Исполнительного комитета "Народной воли", в Париж выехали представители женевской эмиграции С. М. Степняк-Кравчинскйй и Н. И. Жуковский, чтобы войти в переговоры с правительством. Председатель Палаты депутатов, глава партии умеренных республиканцев Л. Гамбетта принял видного народника, эмигранта П. Л. Лаврова и заверил его, что Франция не нарушит республиканскую традицию и "поддержит честь Республики". 18 февраля в Париже прошла демонстрация студентов с требованием освободить заключенного. В. Гюго, "совесть Франции", направил открытое письмо в адрес правительства с настоятельным требованием: "Вы не выдадите этого человека!"⁴ .

Шумная кампания в республиканской и социалистической прессе в защиту Гартмана всколыхнула общественное мнение Европы. Срочно была опубликована переписка бывшего члена Комитета общественной безопасности Парижской Коммуны Ф. Пиа и знаменитого итальянского революционера Дж. Гарибальди, сочувственно относившихся к Гартману. Французская газета писала: "Ни одно европейское государство, ни Англия, ни Германия, ни сама Россия не позволили выдать приговоренных французским правосудием коммунаров... И мы убеждены, что современное французское правительство не нуждается в примерах с тем, чтобы осознать, что отвечает его интересам и в чем состоит его достоинство"⁵ . В разгар этой кампании Гартман обратился к министру иностранных дел Франции с просьбой об освобождении. Это письмо хранится, как и упомянутый выше документ, в Национальном архиве вместе с фотографией Гартмана. Вот его текст:

"Господину Министру иностранных дел Франции.

От русского политического эмигранта Льва Гартмана.

Эмигрировав из России во Францию в начале января месяца сего года, я как политический эмигрант надеялся найти себе здесь приют и защиту, какую находят и находили во Франции, как и в других свобод-

³ Это покушение на Александра II имело живой отклик во французской печати: "Le Citoyen" от 1 февраля 1880 г. уделил внимание героической акции "русских нигилистов". В поддержку Халтурина и другого народовольца, А. К. Преснякова, была принята специальная резолюция конгрессом Рабочей партии в Гавре в ноябре 1880 г (Литература партии "Народная Воля". М. 1930, с. 99).

⁴ Цит. по: Былое, 1909, N 4, с. 191.

⁵ Le Rappel, 23.II.1880.

стр. 168

ных государствах, все политические эмигранты. Я горько ошибся: меня арестовали с целью выдать России, правительство которой того требует.

Выдать меня или не выдать - этот вопрос ожидает Вашего решения, и я обращаюсь к Вам с моею настоящею просьбою в тех видах, что Вы не откажете выслушать ее, как не отказываете русскому правительству приводить доводы в пользу решения вопроса в смысле желаний русского правительства.

Я не юрист и потому не могу привести в свою защиту каких-либо законоположений французского законодательства; я прошу Вас, не предрешая вопроса о выдаче, допустить участие моего защитника; участие в смысле приведения доказательств того, что я эмигрант политический, а не уголовный, и потому не подлежу выдаче России.

Вместе с тем я прошу Вас сделать распоряжение о допущении для свидания со мною тех лиц, помощью которых я желал бы воспользоваться.

Я не буду утруждать внимания Вашего изложением сущности дела. Оно заключается в Московском деле 19 ноября 1879 г., и кроме того я обвиняюсь в пропаганде социалистических идей в Кубанской области.

Восстание Польши 60-х годов было делом чисто политическим. Многие эмигранты нашли тогда себе приют во Франции; и Франция их не выдала, Франция не признала их уголовными преступниками.

Свержение Наполеона III и провозглашение Республики во Франции есть, как и первое, политическое деяние.

Настоящее движение в России есть движение социально-революционное и, вместе, политическое. Само русское правительство не считает его уголовным; и уголовных движений не может быть. Мое же деяние есть только часть, только капля в море общего русского социально-революционного и, вместе, политического движения настоящего времени.

Правительство республиканской Франции амнистировало 10 тысяч коммунаров; неужели же оно выдаст России политического эмигранта, который пришел во Францию искать себе приюта?

Когда иноземный пришелец войдет в саклю полудикого черкеса, личность его (иноземца) неприкосновенна даже и в том случае, если он принадлежит к враждебному племени. Зло, ему причиненное, составляет позор всего черкесского племени. Такова высота нравственных понятий даже полудиких народов, таковы их отношения к лицу, ищущему крова и приюта.

И цивилизованная Франция не поступит иначе. Двери ее открыты, чтобы принять политических эмигрантов, ищущих приюта, и она приняла их немало.

Смею надеяться, что в крайнем случае Вы позволите мне выехать в Англию или Америку.

Русский политический эмигрант Лев Гартман. 22 февраля 1880 года".

Это письмо оказалось решающим. Дело в том, что на допросах Гартман отрицал свое подлинное имя, утверждая, что он - Майер, родился в Берлине от Эдуарда и Марии Майер, а по поводу фотографии и очевидного сходства с нею заявил, что столь обычное лицо вообще можно спутать со многими другими и что фамилия "Гартман", которой подписано письмо, взята специально, чтобы вызвать сочувствие к судьбе известного эмигранта и таким образом добиться освобождения. Невзирая на эти малоубедительные аргументы, французское правительство под давлением общественного мнения заявило, что личность обвиняемого до конца не установлена и поэтому он не подлежит выдаче. 23 февраля Гартман был освобожден из-под стражи. Эта акция надолго охладила отношения Парижа и Петербурга.

стр. 169

В календаре "Народной воли" за 1880 г. среди неотложных задач Исполнительный ее комитет намечал: "По отношению к Европе политика партии должна стремиться к тому, чтобы обеспечить русской революции сочувствие народов... Правительства с их изменчивой политикой, с их дипломатическими интересами не смогут быть сколько- нибудь прочными союзниками для нас. Не могут они быть и особенно опасными, если мы заручимся симпатиями общественного мнения Европы. Могущество этой силы мы видели недавно на примере Гартмана"⁶ . Таким образом, "дело Гартмана" сослужило свою службу освободительному движению.

Что касается дальнейшей судьбы Гартмана, то он перебрался затем в Англию. В его честь был устроен в Лондоне банкет, на который были приглашены К. Маркс и Ф. Энгельс, ставшие затем друзьями Гартмана⁷ . В сентябре 1880 г., вдохновленные успехом "дела Гартмана", руководители "Народной воли" обратились с посланием к Марксу и только что вернувшемуся на родину после амнистии французскому радикалу журналисту Рошфору с просьбой защищать "перед лицом демократического Запада" революционную Россию и оказать поддержку Гартману в осуществлении его задач. Речь шла о полномочиях Гартмана в качестве официального представителя "Народной воли" за рубежом, о чем он был уведомлен специальным письмом от имени Исполнительного комитета. Но, как показали дальнейшие события, деятельность Гартмана в этом качестве была кратковременной и не всегда результативной.

Его поездка в Америку и попытка наладить регулярную информацию о России в конце 1881 г. через газету "New York Herald Tribune" не увенчались успехом. Царская охранка, следившая за его передвижениями, явно преувеличивала опасность, когда 1 января 1882 г. на имя государственного секретаря Гирса ею было направлено секретное сообщение о том, что "ряд нигилистов, среди которых Гартман, направляется из Ментона в Санкт- Петербург с целью совершить покушение во время коронации (Александра III. - Е. М. ) в Москве посредством взрыва динамитной бомбы. Гартмана сопровождают три лица - Ковалев, Сабров и Кандониа, которые имеют на руках фальшивые паспорта"⁸ .

Жил Гартман в США под фамилией "Сомов" на средства от электротехнической мастерской. Утрата связей с родиной и душевное одиночество надломили его силы, и в 1908 г. он скончался в Нью-Йорке.

⁶ Литература партии "Народная Воля", с. 309.

⁷ Подробнее см.: Русские современники о К. Марксе и Ф. Энгельсе. М. 1960.

⁸ Центральный государственный архив Октябрьской революции СССР, ф. 102, 3-е д-во, оп. 1, д. 1521, л. 15.