В 1867 г. состоялось знаменитое "паломничество чехов в Москву" (pout' Cechu do Moskvy), на этнографическую выставку, когда они получили аудиенцию у царя Александра II. Вскоре после этого русское правительство создало льготные условия для переселения колонистов в Россию. Большое количество чехов, стремившихся уйти от нелегких условий жизни в Австро-Венгрии, переживавшей вместе со всей Европой кризис и глубокую экономическую депрессию, продолжавшуюся до 1879 г., устремляется в страны, где было много свободной земли и имелся огромный экономический потенциал: США, Бразилию, Россию. Началось небывалое переселение более 30 тыс. чехов, в основном безземельных крестьян, на Северный Кавказ, Волынь и в другие области России. Помимо юга России, колонии чехов образуются в Москве, Петербурге, Киеве [1].

Судьбы чешских крестьян-поселенцев и представителей интеллигенции (учителя латыни, греческого и немецкого языков, музыканты и др.), которых было много в России уже во времена К. Гавличека-Боровского в 1840-1850-е годы, складывались самым разным образом; они причудливо переплетались с судьбами русского народа, оставляя заметный след в развитии его культуры, науки, формировании политических пристрастий. Достаточно вспомнить особо прославившихся дирижеров и композиторов Э. Направника (1849-1916), В. Главача (1849-1911), скрипача Ф. Лауба (1832- 1875), певца И. Палечека. А от них тянется нить уже к нашему времени, к Ружене Сикоре, замечательной певице, звезде советской эстрады, сохранившей и свою характерную чешскую фамилию, и национальные черты.

На рубеже XIX-XX вв. новый поток чехов устремляется в Россию, теперь они в основном сохраняют австро-венгерское подданство. Эта вторая волна колонизации достигает своего апогея во времена столыпинской реформы. Как отмечает И. Савицкий, точно неизвестно, сколько было этих "новых чехов", каков их социальный состав, во всяком случае, это были десятки тысяч, и уже не крестьяне, а предприниматели и средние технические кадры [2. S. 17]. Вторая волна дала России генералов К. Кутлвашра, М. Немеца, Я. Червинку, известных промышленников Б. Чермака, Ф. Дедину, врача и политика В. Гирсу.

Герчикова Ирина Александровна - канд. филол. наук, научный сотрудник Центра истории литературы до 1945 г.

Культурным связям двух народов в XIX в. и предшествующий период посвящены книги К. Ровды, Л. Кишкина, И. Бэлзы (библиографию см. в [3; 4]), исследовавших главным образом литературные взаимоотношения, контакты музыкантов и художников, процесс усвоения чешской культуры в России и русской в Чехии. Общению культур в XX в. также уделено достаточное внимание. Этнографические аспекты отражены, например, в докторской диссертации К. Пушкаревича "Чехи в России" (защищена в 1940 г.). Официальные, политические взаимоотношения в межвоенный период, в годы Второй мировой войны и новейший период детально изучались историками [5]. Широко освещалась жизнь русской эмиграции в Чехии после 1917 г. (работы Л. Шкаренкова, М. Назарова, М. Раэффа, М.Ц. Путны, М. Задражиловой, В. Вебера, И. Савицкого) [2. S. 263-265]. Но существует известная диспропорция в исследовании материала - гораздо больше разработаны, например, темы усвоения русской культуры в Чехии, русской эмиграции в Праге, нежели чешской в России и др. Кроме того, практически не изучены неофициальные стороны русско-чешских отношений, мало известно о том, как складывались конкретные судьбы чехов, что волею судьбы оказались вдали от отчизны и для которых Россия стала родным домом.

В 90-е годы XX в. по вполне понятным причинам начался обратный отток чешских переселенцев из России; в течение 1995-1999 гг. практически полностью потомки волынских чехов, чехи из Казахстана, Грузии и других точек бывшего Советского Союза возвращаются на родину предков. Когда открылись возможности возвращения в Чехию, потомки первопроходцев, уже не владеющие чешским языком, давно утратившие связи с родственниками и практически обрусевшие, особенно не задумываясь, легко расстаются с землей, на которую прибыли когда-то с надеждой на новую, счастливую жизнь их отцы и деды. Слишком многое пришлось пережить в XX в. тем, что прибыли в поисках лучшей жизни в теплые края, а их потомки позднее были раскулачены, депортированы, сидели в концлагерях, и местом рождения их детей становились Магадан и Караганда, воевали на фронтах Гражданской и Великой Отечественной войн.

Но уехали или затерялись на просторах нашей родины далеко не все чехи, в чем смог убедиться в июне 2001 г. автор данных заметок, познакомившись с деятельностью чешского землячества. Общество "Наздар" было официально зарегистрировано в Новороссийске в августе 2000 г., объединяет оно сегодня около 200 человек (а всего, по разным оценкам, этнических чехов в Краснодарском крае около пяти тысяч). В самом Новороссийске и его окрестностях живут до сих пор и не помышляют об отъезде на историческую родину десятки семей, сохранивших язык, традиции, культуру своего народа, оберегающих семейные реликвии и ухаживающих за могилами, на которых на чешском и русском языках выведены фамилии Гейдук, Ержабек, Швец и т.д.

В 1992 г. местная газета с удивлением сообщала об "археологической находке":

"В районе Глебовки обнаружены памятники чешским поселенцам. Надгробия, относящиеся к 80-м годам прошлого века, давно заброшены и потеснены разрастающимся современным кладбищем" [6. 1992. 2VI]. Ни слова о тех, кто за этими памятниками ухаживает и мечтает о создании своего национального общества. Тогда это казалось еще нереальным. За 70 лет советской власти было сделано все, чтобы чехи забыли о своем происхождении. Впрочем, здесь сыграли роль и другие факторы: из-за родства языков чешская колония в России и в XIX в. с большим трудом, нежели, скажем, в США, сохраняла свой чешский. Первых поселенцев также насильно обращали в православие. Когда чешские легионеры в 1914-1920 гг. издавали свои газеты и журналы, они, будучи в основном потомками эмигрантов первой и второй волн или во всяком случае долгое время связанными с Россией, писали на языке, напоминавшем зачастую тот же русский, переданный латинскими буквами. Такой смешанный вариант используют и современные русские чехи. Фактом остается то, что сегодня в США больше чехов, потомков первых переселенцев, знают родной язык, чем в России.

Но они есть и в нашей стране, и "заметили" их лишь в самом конце 1990-х после их неоднократных обращений в разные инстанции, в том числе к Президенту Чешской Республики В. Гавелу. Как сообщает информационный портал о Чехии vinegret.cz, весной 2001 г. Новороссийск посетил посол ЧР в России Я. Башта. Он слышал здесь родную речь, народные чешские и моравские песни, пробовал кнедлики, коблиги с маком, а после застолья к нему обратился местный житель и со слезами на глазах просил исправить в своем паспорте фамилию Ружичк о на Ружичк а . "Здесь же указано в графе "национальность", что я чех!" Да, они становились постепенно русскими, украинцами, приобретали непременное отчество, Кабрт становился Кабардой, Грах - Гороховым, Коварж - Ковалем. "Почему же вы не заявили о себе раньше? А почему не протестовали в 68-м?" - с возмущением вопрошала чешская корреспондентка, также с удивлением обнаружившая своих земляков за тысячи километров на юг от Москвы. Насколько же поверхностно знание истории России XX в. у журналиста, не способного должным образом оценить столь простой и исчерпывающий ответ 3. Тренды, председателя "Наздар": "Мы боялись, что нас неправильно поймут. А не протестовали потому, что такая была жизнь..." 1 . С конца 1920-х годов их жизнь складывалась непросто. А ведь когда-то все было иначе...

Первые чехи прибыли в Новороссийск в 1869 г. Триста шестьдесят семей привезли из Одессы пароходы Русского общества пароходства и торговли. Самые первые чешские поселения были названы Кирилловка, Мефодиевка, Владимировка, Глебовка (названия сохранились до сих пор). Через два года появились новые партии колонистов; многие семьи добирались самостоятельно, затратив на дорогу на лошадях долгие месяцы, многие умерли в дороге. После 1874 г. поток переселенцев ослаб из-за того, что льготы для чешских земледельцев были отменены. По переписи населения 1897 г., в Волынской губернии проживало 28 тыс. чехов, владевших более 30 тыс. га земли. В Новороссийске, основанном в 1838 г., к 1901 г. население составляло 23 372 человека, из них 270 чехов, в окрестных деревнях - еще 619; по переписи 1906 г., 305 и 1148 человек соответственно. В современном Краснодарском крае находилось второе по численности, после Волыни, компактное чешское поселение. В Черноморском округе, по данным 1926 г., проживали 2 600 чехов, имелось семь чешских школ [7].

Колонисты начали осваивать этот край в суровых условиях: жили в землянках, где зимой было сыро и холодно, а летом приходилось спасаться от змей, мошкары и диких свиней. Коллективно занимались раскорчевкой леса, устраивали заграждения для защиты посевов, постоянно жгли костры, охраняя поля и виноградники. Благодаря своему упорству и трудолюбию поселенцы в короткий срок обжились на новом месте. К. Ровда отмечает, что "безземельные русские крестьяне не могли конкурировать с чешскими хлебопашцами, располагавшими большими возможностями. (...) Между состоятельными колонистами и беднейшими местными крестьянами возникла атмосфера недоверия..." [3. С. 61]. На самом деле прибывшие в Россию чехи были не богаче российских крестьян. Чехи быстро становились "состоятельными колонистами" именно в силу своего трудолюбия, организованности. Они начали строить мельницы (одна из таких мельниц на реке Цемес работала вплоть до 1940-х годов, обслуживая прилегающие деревни), первыми стали применять для вспашки полей легкие плуги собственного изготовления (до них русские и другие поселенцы использовали тяжелые орудия труда, выворачивающие на поверхность плодородный слой), удобрение полей, полив и устройство лесозащитных полос. Они многое сделали для развития культуры сельского хозяйства, особенно в виноградарстве, садоводстве, овощеводстве. В табаководстве чехи превзошли даже греков, считавшихся в этой области большими специалистами.

Особенно много в этом отношении сделал для Черноморского побережья окружной агроном Черноморского округа Франц Иосиф Гейдук (род. в 1832 г., в России стал называться Федором Ивановичем Гайдуком), приглашенный на эту должность в 1867 г. Вывезя из Германии 20 тыс. лоз для белого и красного вина, он высадил их в специальный питомник удельного имения Абрау Дюрсо. Этим было положено начало разведению виноградников и промышленного производства вина на Черноморье и Кубани, имение Абрау Дюрсо стало базовым для массового производства вина, а в дальнейшем и знаменитого русского шампанского. В 1884 г. Гейдук был направлен на государственную службу в Восточную Сибирь. Возвращаясь туда из отпуска в 1890 г. он по дороге умер [8].

Родной брат Франца Адольф Гейдук (1835-1923) был известным поэтом, в 1884 г. он посетил Кавказ и Крым и под впечатлением от этого путешествия написал позднее цикл стихотворений. Сын знаменитого агронома Ярослав посещал историко-философский факультет университета в Одессе, где из-за "крамольных идей" не приняли к защите его диссертацию о Я. Рокицане, а позднее продолжил дело отца, закончив в Харькове сельскохозяйственную школу и став агрономом по области Северного Кавказа. Славное имя Гейдука (Гайдука) сохранилось до сих пор в названии поселка близ Новороссийска, а первоначально в 1904 г. так была названа станция Владикавказской железной дороги. В поселке Гайдук в настоящий момент живет и председатель чешского общества "Наздар" Зинаида Тренда. Сейчас общество мечтает о создании в городе памятника Гейдуку.

Чехи внесли значительный вклад и в развитие промышленности, особенно пищевой и пивоваренной. В Мефодиевке была известная на всю округу колбасная фабрика Соботки, а Ярослав Востры построил в 1899 г. пивоваренный завод "Славия", работавший до конца 1960-х годов. Цементная промышленность в районе Новороссийска обязана своим развитием соотечественнику и другу Ф. Гейдука профессору-химику О. Кучере, который после опытов с имевшимся в избытке природным сырьем, горной породой "мергель", получил твердую камневидную массу - первый новороссийский цемент. Это явилось толчком для строительства в Новороссийске и прилегающих районах десяти заводов и позволило России занять третье место в мире по производству цемента в 1910-1913 гг., а в 1950-е годы выйти на первое место.

Многое сделал для Новороссийска главный лекарь Черноморского округа Михаил Францевич Пенчул, который прибыл в эти края вместе с Гейдуком. В январе 1896 г. состоялись выборы, и М. Пенчул был избран городским головой. Он же являлся председателем городской думы и городской управы. За короткий срок управа под его руководством осуществила очень многое для благоустройства и развития Новороссийска и всего края: началось мощение улиц и их освещение керосиновыми фонарями, был пущен первый в городе и на юге России "синематограф", построены первые водо- и грязелечебницы, стали выходить газеты "Новороссийский листок" и "Черноморское побережье", построены храмы. В знак признания заслуг Пенчула одна из улиц города была названа его именем (теперь это ул. Манченко, и "Наздар" хотел бы вернуть улице ее первоначальное название).

Помимо достижений в сельскохозяйственной и промышленной сферах чехи привнесли многое в культурную жизнь Кубани. По сравнению с другими поселенцами чехи уделяли огромное внимание музыке и спорту. В каждом селе был свой самодеятельный оркестр, службы в костеле проводились соревнования. Среди детей культивировались занятия музыкой в полном соответствии с поговоркой: "Что ни чех, то музыкант".

Следует особо сказать о роли сокольских организаций, действовавших по всей территории России, там, где проживали чешские колонисты. Сокольство возникло как массовое спортивное движение, начало которому было положено в Праге М. Тиршем и И. Фигнером в 1862 г. В России группы сокольцев являлись более сильным связующим звеном между земляками, нежели религиозные объединения, игравшие относительно серьезную роль лишь на Волыни. Сокольцы в России видели свою задачу не столько в "поддержании культуры тела" [9. С. 26], сколько в сближении чехов и русских. Чехов воспринимали в России как единоверцев поляков. С последними отношения исторически складывались весьма непросто. Из-за этого и к чехам проявлялось недоверие.

Так уже складывалось, что переселенцы, уезжавшие в США, думали прежде всего о заработке, а те, что устремились в Россию, помимо естественного желания разбогатеть, думали и о "славянской идее". Это особенно сильно проявилось с началом Первой мировой войны. В 1914 г. консульства Австро-Венгрии начинают собирать своих подданных и призывать их к мобилизации. К этим призывам остались глухи десятки тысяч чехов, живших в России. Те, что стали уже ее гражданами, отдали себя в распоряжение российской армии. И. Клецанда, секретарь Петроградского чехословацкого общества, составил политический меморандум, с которым его самого и коллег принял император Николай II. В августе 1914 г. в Киеве формируется чешская дружина, а 28 августа первые 800 добровольцев дружины принимают присягу. Учитель физкультуры из Екатеринодара, некогда направленный в Россию в числе других двухсот сокольских представителей, будущий легендарный полковник И. Швец, пишет 31 августа в письме своим родителям: "Это честь, сокольская честь, которую нельзя замарать, идти в бой за свободу нас, чехов. Позором будет, если я, посланный в Россию для того, чтобы была растоплена ледовая крепость русских, недоверие к славянству и особенно к нам, останусь дома и не помогу, пусть даже это стоит жизни, в борьбе за святое дело" [2. S. 20]. (В октябре 1918 г., когда легионеры, поддавшись большевистской пропаганде, не выполнили его приказа о выступлении на фронт, Швец покончил с собой.) В Новороссийске по инициативе инженеров Ф. Марека и В. Гусника также формируется чешская дружина. Командиром ее становится все тот же Я. Гейдук. (В 1918 г. он погиб под Туапсе, по неподтвержденным данным был застрелен пьяным матросом-анархистом; похоронен Я. Гейдук в Новороссийске на Владимирском кладбище, и за его могилой ухаживает до сих пор старая чешка по фамилии Бразда.) В кубанскую дружину вступили даже четыре женщины.

Чешская дружина становится полком русской армии. После сражения у Зборова в июле 1917 г. позиции чехословацких войск усилились настолько, что в октябре возникает Чехословацкий армейский корпус, подчинявшийся сначала русскому командованию, а потом начавший действовать самостоятельно. В мае 1918 г. Троцкий приказывает корпусу сдать оружие и начать расформирование. Некоторые солдаты переходят в Красную Армию, часть войск возвращается в строй и воюет с большевиками. Последние легионеры вернутся домой лишь в конце ноября 1920 г. Долгий путь Чехословацкого легиона, его история - это особый материал, который, несмотря на труды А. Клеванского, И. Куделы, И. Фидлера, свидетельства писателей-легионеров Р. Медека, И. Копты и других еще не до конца изучен и ждет своего исследователя, который смог бы собрать воедино все старые и то и дело всплывающие новые факты (библиографию см. в [10]).

Мировая война и революция разбросали легионеров (из числа тех, что жили в России, и из военнопленных) по всей стране. Большинство из них вернулось в Чехословакию, но в Новороссийске и других городах оставались сотни семей. Они еще не знали, что ждет их. В 1927 г. ликвидируется Чехословацкое общество, которое долго и успешно защищало интересы чехов на Кубани, способствовало их сплочению и сохранению своей культуры. Закрываются Союз чехословацких объединений в России, театральные коллективы, чешские школы, в зданиях костелов обустраиваются комсомольские ячейки. К началу Великой Отечественной войны чехов остается на Кубани все меньше и меньше. Ставшие к тому времени в большинстве своем зажиточными, они в первую очередь подлежали в годы коллективизации раскулачиванию и высылались в глубь России, в Сибирь. Не обошли их стороной и репрессии. Любого жителя с "непонятной" национальностью легче всего было записать в шпионы. С началом Отечественной войны многие чехи ушли на фронт защищать свою вторую родину, воевали даже в 4-м гвардейском Кубанском кавалерийском корпусе генерала Н.Я. Кириченко. Подавляющее большинство из призванных в армию и воевавших в корпусе генерала Л. Свободы, участвовавшего в освобождении Чехословакии, остались там, некоторые забрали и свои семьи.

В годы войны в окрестностях Новороссийска некоторое время были немцы. Елизавета Халупа, живущая до сих пор в Кирилловке, вспоминает: "В войну немцы восстановили наш костел. Мы ходили туда. Потом его закрыли, сделали Дом культуры. (...) Вообще-то именно в войну мы все крепко сплотились, были как одна семья: женились и селились рядом, помогали друг другу, а беда пришла, мужчины на фронт ушли, немцы наступали, прямо с гор стреляли, дома поджигали. Скот угнали, и нас тоже собирались куда-то отправить. Гнали до Тоннельной, да не успели: наши пришли. И мы со своими тележками столько дорог прошагали, столько горя натерпелись, женщины да дети! Вернулись в родную Кирилловку, а тут все заминировано, разрушено" [11]. Те, кого угнали на работы в Германию и кто выжил, остались в Западной Европе.

Так сократилась до минимума чешская диаспора. После войны практически все молодые люди вступали в смешанные браки, ассимилировались, языком уже не владели. "Мы-то язык свой знаем, говорим между собой по-чешски, песни поем, кое-какие обряды еще помним, дети нас понимают, но уже по- нашему не говорят", - рассказывала Мария Коваль [11]. Хранителями языка остаются в Новороссийске и прилегающих деревнях пожилые люди. Частные дома чехов выгодно отличаются от всех остальных: они крепкие, свежевыбеленные, с ровной оградой и ухоженными палисадниками. Семья Кабарды выращивает самые красивые цветы во всей округе, Александр Тренда, чьи предки приехали на Кубань из Южной Моравии, а он сам родился на Колыме, прославился благодаря великолепным винам собственного изготовления. Русские соседи свидетельствуют: у чехов всегда были самые добротные дома, дает в их семьях воспитанные, люди все порядочные, незлобивые. В той же Кирилловке, где когда-то проживали одни чехи, все больше появляется семей из Закавказья, Чечни, Татарии. Демографическая ситуация здесь в миниатюре отражает общую по стране. У чехов по одному-два ребенка, у новоприбывших все больше четверо-пятеро детей. Легко представить, каково будет через десяток лет соотношение потомков первых поселенцев, ставших жителями края, и вновь прибывших, говорящих на родных языках. Павел Лузум, который отметил уже свое 90-летие, говорит: "За все 130 лет жизни чехов в Новороссийске ни одного из них не осудили за уголовное преступление. Беда в другом. Молодые не знают своего языка, культуры, духовности, хотя старики стараются сохранять традиции. А раньше даже крестьяне знали по 3-4 языка. И это было в порядке вещей. Вот о чем у меня болит душа" [12].

И все же есть положительные сдвиги: образовалось общество "Наздар", молодежь начинает интересоваться чешским языком, для некоторых посольство ЧР организовало учебу в Чехии, стало всячески помогать новороссийцам. Те в общем- то немногие чехи, что остались, пока не собираются уезжать. Они живут на благодатной земле, где великолепная природа и море. Несмотря на общее запустение, постоянные перебои с электричеством, водой, нехватку средств ни на ремонт домов, ни на развитие туризма, на котором приморский город мог бы заработать миллионы, Новороссийск начинает постепенно возрождаться. И может быть, именно чешская община этому возрождению будет способствовать, как никакая другая. "Мы патриоты своей земли, - говорит Зинаида Тренда, чей отец погиб в сталинском концлагере в Караганде, - уезжать не собираемся. Среди нас есть предприниматели, музыканты, инженеры. Мы способны и хотим работать. И еще хотим встречаться со своими земляками из Чехии, больше знать о нашей исторической родине. Но не желаем быть никому в тягость. Мы предлагаем всем дружбу и гостеприимство" [13].

Хочется верить, что в России сохранится этот островок чешской культуры с его традициями трудолюбия, порядочности, будут живы чешский юмор и музыка, вновь появится улица Пенчула, и поставят памятник Гейдуку и тысячам его земляков, работавшим и воевавшим на благо России. Они оставались чехами после всех невзгод и испытаний, обращения в православие и советизацию, и они разделили с русским народом его нелегкую судьбу, став частью России.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Auerhan J. Ceske osady na Volyni, na Krymu a na Kavkaze. Praha, 1920.

2. Savicky I. Osudova setkara. Cesi v Rusku a Rusove v Cechach. 1914-1938. Praha, 1999.

3. Ровда K.M. Россия и Чехия. Взаимосвязи литератур. 1870-1890. Л., 1978.

4. Бэлза И.Э. Из истории русско-чешских музыкальных связей. М., 1956.

5. Серапионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой Республике. М., 1995.

6. Новороссийский рабочий.

7. Архивная справка. Ф. 4. Сп. 1. Ед. хр. 9 // Архив г. Новороссийска; Верещагин А.В. Путевые записки по Черноморскому округу, М., 1874.

8. Письмо Я. Гейдука от 12.06.1972 Музею истории г. Новороссийска

9. Чапек К. Беседы с Т.Г. Масариком. М., 2000.

10. Bradley J.F.N. La legion tchecoslovaque en Russie. 1914-1920. Paris, 1965. Bibliogr. P. 147-152; Клеванский А.Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914-1921. М., 1965; Веселы И. Чехи и словаки в революционной России. 1917-1920. М., 1965; Велеманова В. Каталог выставки "Из Чехии на край света. Жизнь чехословацких легионеров в России в 1914-20 гг." Прага, 2000.

11. Гогелиани Э. Вот Миколаш в дверь постучит // Новороссийский рабочий. 13 XI. 1995.

12. Прокопенко Т. Ни единого уголовного преступления. Интервью с П.М. Лузумом // Новороссийский рабочий.5 V 1997.

13. Cesi v Krasnodarskem kraji // Ceske listy. 2001. N 1. Roc. II.