Десять лет назад с политической карты мира исчезло великое государство - Союз Советских Социалистических Республик. Это самое мрачное событие в истории XX века произошло прежде всего в результате неслыханного предательства тогдашнего руководства страны и КПСС, его антинародных действий в области как внутренней, так и внешней политики.

Если иметь в виду внешнеполитический аспект, то здесь, без сомнения, особенно роковую роль сыграло то, что в 1990 году в угоду империалистическому блоку НАТО Горбачевым, Шеварднадзе и Яковлевым была предана Германская Демократическая Республика - наш верный друг и товарищ по социалистическому лагерю, наиболее обороноспособный союзник, вместе с Западной группировкой советских войск охранявший на границе двух противоположных систем мирную жизнь народов стран социализма.

О том, какие явления и факторы способствовали постепенному ухудшению в начале и середине 80-х годов политической ситуации в ГДР, о беспрецедентном экономическом и пропагандистском давлении Запада на нее, о слабом, далеко не адекватном противодействии этому давлению с нашей стороны, что, собственно, и предопределило, в сочетании с предательством тогдашнего советского руководства и сомнительными действиями ряда руководителей СЕПГ, трагедию поглощения первого на немецкой земле социалистического государства буржуазной ФРГ, повествуют воспоминания и размышления коммуниста-фронтовика Игоря Никаноровича Хохлова, работавшего в те годы, первым секретарем Посольства СССР в ГДР.

Анализ автором причин того, почему не стало ГДР, особенно в том, что касается объективных факторов поражения социализма в Германской Демократической Республике (а оно ведь произошло не только там), не является исчерпывающим. Не все его суждения имеют бесспорный характер. Вместе с тем в целом его статья представляет несомненный исторический интерес.

ПОЧЕМУ НЕ СТАЛО ГДР

Игорь ХОХЛОВ, кандидат исторических наук

ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ ПРОТИВОБОРСТВО: ТУЧИ СГУЩАЮТСЯ

В своих оценках обстановки 80-х годов в ГДР Посольство СССР информировало руководящие инстанции в Москве о том, что здешнюю внутриполитическую ситуацию не следует, при всей ее кажущейся стабильности, характеризовать однозначно. С одной стороны, в республике действовали положительные факторы: руководящая роль СЕПГ, достижение высоких социально- экономических показателей, рост активности общественных организаций, и прежде всего Общества германо-советской дружбы, оптимистические настроения, связанные с мощным военно- промышленным потенциалом СССР и его новыми мирными инициативами, взаимовыгодное сотрудничество в рамках Варшавского Договора и СЭВ, присутствие Группы советских войск. С другой стороны, при все усиливающемся внешнем (западная пропаганда) и внутреннем (церковники) давлении продолжалась идеологическая поляризация населения, часть которого (преимущественно из среды интеллигенции) тяготела к вдалбливаемым ежедневно и ежечасно из ФРГ и Западного Берлина общегерманским, националистическим по своей сути, лозунгам. К сожалению, по мнению советских дипломатов, этому объективно способствовала линия руководства СЕПГ на постоянный прогресс во взаимоотношениях двух германских государств.

Тенденция к сближению с ФРГ начала приобретать устойчивый характер, становилась, на наш взгляд, в какой-то мере даже опасной на фоне все возрастающей экономической зависимости ГДР от западного соседа. Влиятельные политические деятели ФРГ из партий, стоящих у власти, прилагали немало усилий, чтобы дистанцировать ГДР от Советского Союза, всячески поощряли мероприятия правительства республики, ведущие к расширению связей и контактов между организациями и гражданами по обе стороны ^германо-германской границы. Так, Ф.-Й. Штраус, встретившись в июле 1983 года с Э. Хонеккером, не преминул поблагодарить руководителя ГДР за ослабление таможенного контроля на границе, дав одновременно понять, что немцам надо прежде всего помнить о своих интересах.

С той же целью пропагандисты "общегерманской идеи" использовали и Международную ярмарку, проходившую ежегодно весной и осенью в Лейпциге. На нее зачастили высокопоставленные политики из ФРГ, чтобы пообщаться с руководителями ГДР, в первую очередь с Э. Хонеккером. Помню, с ним в павильоне ГДР встретились премьер-министр Баварии Ф.-Й. Штраус и обер- бургомистр Саарбрюккена О. Лафонтен (оба яростные сторонники "воссоединения" обоих германских государств). На ярмарочной территории со стороны ФРГ предпринимался видимый невооруженным глазом психологический нажим с целью выдавливания ГДР из обоймы стран социалистического содружества.

Большие надежды возлагало тогда боннское правительство на визит Э. Хонеккера в ФРГ, о возможности осуществления которого нам стало известно в июле 1984 года. По сообщениям западной прессы, визит должен был состояться 26-29 сентября. Примечательно, что в средствах массовой информации ГДР исчезла вдруг тема реваншизма в ФРГ. Резко расширились контакты на разных уровнях, усиленными темпами велись переговоры о предоставлении Западной Германией финансового кредита (950 млн. марок).

И хотя по настоянию советской стороны поездка Хонеккера в конце концов была отменена, вопрос о ней продолжал муссироваться по обе стороны границы. Выразив свое явное разочарование отменой визита, председатель фракции СДПГ в бундестаге Фогель подчеркнул: "Нам надо действовать в том же направлении, чтобы позднее наверстать упущенное". А в декабре того же года канцлер ФРГ Коль заявил, что приглашение Хонеккеру по-прежнему остается в силе. Да и сам Хонеккер, не отказываясь в принципе от визита, считал его лишь отложенным до более благоприятной обстановки. Визит все же состоялся два с лишним года спустя - в сентябре 1987 года.

Продолжалась усиленная психологическая обработка населения ГДР со стороны западных СМИ и спецслужб. Кое у кого в республике возросли настроения страха и неуверенности в связи с размещением в ряде стран НАТО американского ядерного оружия. Увеличилось число лиц, желающих выехать в ФРГ. У некоторых граждан ГДР появились сомнения в правильности политики СССР.

...В январе 1984 года в Берлин приезжал Николай Федоров - мой давний товарищ по институту. Работая заведующим сектором в Отделе информации МИДа, он имел довольно подробные сведения о положении дел в ГДР. Тем не менее по приезде он выразил пожелание услышать мнение о нынешней обстановке в республике "из первых уст" - без посредников и минуя переписку. Николаю, как я его понял, важно было знать, как оценивает идеологическую ситуацию здесь сам посол. В. И. Кочемасов в откровенной, непринужденной беседе досконально обрисовал обстановку в республике, ответил на многие вопросы нашего московского гостя. Мне, присутствовавшему на этой интересной и поучительной беседе, удалось записать основное ее содержание. Привожу некоторые наиболее, на мой взгляд, существенные рассуждения посла по своей дневниковой записи.

Вячеслав Иванович Кочемасов начал с того, что вспомнил о своей работе здесь, в ГДР, ранее - в 1955-1960 годах. То, что было тогда, сказал он, совершенно несравнимо с нынешним положением в республике. Ситуация стала гораздо сложнее. Идет сильный нажим экономического порядка со стороны ФРГ. Руководство ГДР, осознавая все увеличивающуюся разницу в экономике, ищет выход в получении кредитов. Но их дают за политические уступки: расширение контактов между населением обоих германских государств; неограниченный обмен поездками; отмена обязательной квоты на обмен валюты и т. д. Западногерманское телевидение вещает на ГДР по трем каналам. Действуют "западники" в одном направлении: мы, мол, единая

нация, у нас одна культура, общие интересы. И это находит понимание у части местного населения. В НАТО скоординированы все действия в отношении ГДР, что проявляется, в частности, в активности здешних посольств западных стран. Бурную деятельность развило и постоянное представительство ФРГ, имеющее здесь свою клиентуру. Следует заметить, что одна из функций созданного в начале 80-х годов в США центра психологической войны против СССР - способствовать организации в ГДР и других социалистических странах внутренней оппозиции путем выделения средств для подкупов, подачек и т. п.

В этих сложных условиях, сказал далее посол, наши немецкие друзья проводят большую идеологическую работу. Все актуальные вопросы рассматриваются в партийных организациях. Критики в открытой печати у них нет, а когда у нас появляются критические статьи, они это очень переживают (ведь СССР для них - первая страна социализма!). Поэтому такие статьи здесь не перепечатывают, и делают это, конечно, правильно. А у нас многие этого не понимают.

Немецкие друзья основательно занимаются вопросами пропаганды. На партийные собрания и конференции, которые проходят всегда по субботам, выезжают на места все руководящие работники СЕПГ. На них обсуждаются, как правило, два вопроса - экономика и идеологическая работа. Такой активности и организованности я еще не видел. Это надо учитывать при оценке здешней ситуации. Динамичная работа в партии и госаппарате, а также поддержка высокого уровня жизни (по этому показателю ГДР - первая среди социалистических стран) определяют стабильность положения.

Для немецких друзей сейчас самый острый вопрос - это германо- германские отношения. В своем интервью, опубликованном недавно во французской печати, Э. Хонеккер по этому поводу высказал следующую мысль: "Объединять Германию - значит соединять огонь и воду".

К негативным процессам в республике, продолжал посол, следует отнести положительную реакцию части населения на идеологическую обработку западных служб, активизацию евангелической церкви, пытающейся организовать антисоциалистическое движение с вовлечением в него молодежи. Слабым звеном является идеологическая неустойчивость интеллигенции (творческой и особенно научно-технической)...

С учетом приведенной здесь оценки складывающейся к середине 80- х годов обстановки вся наша пропагандистская и контрпропагандистская работа в ГДР была ориентирована на наиболее эффективное проведение вместе с немецкими друзьями мероприятий, в ходе которых местному населению разъяснялось содержание последних советских внешнеполитических инициатив, целого комплекса вопросов, связанных с укреплением социалистических государств, с защитой завоеваний социализма на немецкой земле. Тут мы действовали в унисон с Политуправлением Группы советских войск, ее разветвленным пропагандистским аппаратом. В арсенале идеологических средств были лекции, брошюры, фильмы и т. д.

Иное, крайне неблагоприятное для нас, положение оставалось в те годы в Западном Берлине, который продолжал, хотя и в более утонченной форме, выполнять функции подрывного центра против ГДР и других социалистических стран. Боннское правительство с одобрения правящих кругов США, Великобритании и Франции вело, как и раньше, линию на обход Четырехстороннего соглашения, на демонстрацию "принадлежности" этого города к ФРГ. Три западные державы пытались использовать свое толкование статуса Западного Берлина, поднимая (с целью вбить клин между СССР и ГДР) шум вокруг якобы возникающих трудностей в так называемых "воздушных коридорах", соединяющих город с территорией ФРГ, стран НАТО.

Стало более прохладным (после избрания в феврале 1984 года правящим бургомистром Э. Дипгена) отношение западноберлинского сената к связям с СССР, усилилось стремление городских властей представлять Западный Берлин как некий "мировой центр", как "символ нерешенности германского вопроса", с отведением ему особой роли в завязывании и развитии немецко- немецких контактов и взаимосвязей. Да и всякого рода враждебных нам "мероприятий", санкционированных "отцами" города, тоже хватало: только в 1984 году против советских учреждений и их сотрудников было осуществлено 26 грубых провокаций.

А из уст нового правящего бургомистра накануне 40-летия нашей Победы над фашизмом следовали одно за другим подстрекательские заявления, оскорбляющие память миллионов погибших советских людей: "для немцев этот день не может быть праздником", поскольку радоваться можно "поражению

Гитлера, но не победе Сталина"; что-де вообще речь идет не о "победе" или "освобождении", а просто о "капитуляции", причем не Германии, которая, мол, продолжает существовать, а только "германского вермахта".

Массированная психологическая обработка населения ГДР из Западного Берлина велась через круглосуточные радиопередачи "Зендер фрайес Берлин" и "РИАС" (шесть программ), а также через три программы местного, фактически западногерманского телевидения.

Что касается США, Великобритании и Франции, то они не только всячески потворствовали провокационной пропаганде органов и учреждений массовой информации ФРГ, но и сами с аналогичной целью использовали целую сеть политических, военных и гражданских служб, имеющих в городе собственное теле- и радиовещание. Это, например, "Америка-хаус", та же радиостанция "РИАС", "Британский центр", "Французский институт" и "Франко- германский колледж".

По мере приближения 40-летия окончания второй мировой войны идеологические службы Запада развернули клеветническую кампанию, цель которой - дать ложную интерпретацию причин, событий и итогов войны с тем, чтобы вытравить из сознания немцев, что именно СССР сыграл решающую роль в спасении человечества от фашизма. Предпринимались попытки представить дело таким образом, будто США "спасли" Европу от фашистского порабощения, а сейчас они своим присутствием и своим оружием "защищают" ее от "советской военной угрозы". Всячески дискредитировались Ялтинское и Потсдамское соглашения, оспаривалась правомерность послевоенного урегулирования территориальных вопросов, активизировались силы, выступающие за пересмотр результатов второй мировой войны.

В городе продолжали функционировать более десятка враждебных нам объединений реваншистского и неонацистского (а по сути - антисоветского) толка, около 30 организаций переселенцев, беженцев из ГДР, перемещенных лиц из "восточных областей" и т. п. Центрами их пропагандистской работы были "Дом восточной немецкой родины" и "Дойчландхаус". В общей клеветнической кампании в отношении СССР, ГДР и других социалистических стран действовали организации "вечно вчерашних" и так называемая "Консервативная акция", объединявшая довольно много молодежи. На шумных сборищах этой "акции" открыто проповедовались пангерманизм, воссоединение Германии "в рамках свободного мира", велась пропаганда за разрушение пограничных сооружений ГДР, провозглашались лозунги типа "Русские, вон из Германии!". Вся эта деятельность координировалась, направлялась и финансировалась из Бонна - министерством ФРГ по общегерманским отношениям.

Такая сложилась тогда идеологическая обстановка в "стране нашего пребывания". Мы, работники посольства и других советских учреждений, по мере возможностей стремились противостоять все усиливающемуся нажиму Запада на ГДР. Но, увы, возможностей этих, в сравнении с имеющимися у противоположной стороны, явно не хватало для более эффективного противодействия.

Было еще одно весьма серьезное обстоятельство, существенно влиявшее на негативное развитие событий, о котором нельзя не упомянуть. Речь идет о ситуации, сложившейся к середине 80-х годов внутри руководящего ядра ГДР - в Политбюро ЦК СЕПГ. В связи с начавшимся в Советском Союзе "перестроечным" процессом возникли острые разногласия между, с одной стороны, Э. Хонеккером и Г. Миттагом, выступавшими против использования горбачевских нововведений в условиях ГДР, и, с другой стороны, их оппонентами в лице В. Штофа и В. Кроликовского, не раз ставившими перед Москвой вопрос о замене Хонеккера. Вся эта "мышиная возня" против лидера ГДР (о которой, замечу, мы, рядовые дипломаты, тогда и понятия не имели) не могла, конечно, в условиях непримиримого идеологического противостояния двух германских государств, когда так необходимо было монолитное единство руководства республики, не отразиться самым негативным образом на складывающейся здесь предгрозовой политической обстановке.

В связи с вышеизложенным стоит, пожалуй, привести фразу, сказанную Хонеккером в узком кругу доверенных лиц и относящуюся к советской "перестройке": "Если Горбачев так будет действовать и дальше, он за два года разрушит партию и страну". Выходит, сказал - как в воду глядел...

СОВЕТСКАЯ ПРОПАГАНДА: ПРОБЛЕМЫ КООРДИНАЦИИ

Попытаюсь в нескольких словах сформулировать содержание таких понятий, как "советская внешнеполитическая пропаганда" и "контрпропаганда". К первому следует отнести все, что "работало" на распространение среди зарубежной общественности правды о Советском Союзе, его внутренней и внешней политике (прежде всего о его мирных инициативах), о социалистических странах, о преимуществах социализма - там, где они абсолютно бесспорны - над капитализмом. Под вторым понятием подразумевалось разоблачение лживой, провокационной информации идеологических служб Запада о нашей стране, о ГДР и других государствах социалистического содружества. Органа, который специально занимался бы такого рода деятельностью, у нас в Берлине, да и в других посольствах СССР, не существовало. Но в нем, пожалуй, и не было необходимости, так как каждая наша организация, функционировавшая под эгидой посольства за рубежом (в данном случае на территории ГДР и Западного Берлина), принимала самое активное участие в проведении различных пропагандистских акций (разумеется, с учетом своего профиля работы и в тесном контакте с немецкими друзьями). А вот должного взаимодействия здесь не было, и поэтому в начале 80-х годов при посольствах, в том числе и у нас на Унтер ден Линден, был создан координационный орган, преобразованный затем в возглавляемый послом Совет по внешнеполитической пропаганде и контрпропаганде.

Работе этого Совета (автор был его секретарем) отводилось в нашем посольстве важное место. Его постоянными членами являлись руководители ведущих подразделений посольства, генеральные консулы СССР в Лейпциге, Карл-Маркс-Штадте, Ростоке и Западном Берлине, заместитель начальника Политуправления и заведующий отделом пропаганды Группы советских войск в Германии, представитель аппарата советской внешней разведки, руководители различных советских учреждений и общественных организаций, представители СССР в международных органах, работающих постоянно в Берлине, аккредитованные в ГДР и Западном Берлине корреспонденты советских газет, радио и телевидения. Всего - более 30 человек.

Собирался Совет, как правило, по мере необходимости - в зависимости от складывавшейся на тот или иной момент обстановки, принимаемых в Москве важных внешнеполитических решений и актуальности обсуждения злободневных проблем, возникавших вследствие враждебных действий Запада и требовавших адекватной реакции с нашей стороны.

Работа Совета дала посольству возможность лучше ориентироваться в идеологической обстановке и нашей информационно- пропагандистской деятельности на местах. С января 1983 года по июль 1986 года было проведено 25 заседаний Совета, на которых обсуждались самые актуальные вопросы, входящие в его компетенцию.

В целом посольство много внимания уделяло дальнейшему углублению идейно-политического содержания и действенности внешнеполитической пропаганды и контрпропаганды среди населения ГДР, общественности Западного Берлина и в дипкорпусе. Посол не раз сетовал на то, что мы мало ездим по республике, не используем полностью средства, выделяемые на командировки, а по бумагам нельзя составить точного представления о положении в ГДР. Это надо поправить. Ничто не может заменить личных контактов. Необходимо думать о новых формах работы, не бояться риска ради достижения большей эффективности в работе.

Здесь, как и во всяком деле, необходимо было искать и находить пути для совершенствования этого направления в работе посольства. На сей счет были внесены конструктивные предложения, в частности: о целесообразности проведения выездных заседаний Совета поочередно в течение года в одном из консульских округов, с анализом деятельности аналогичного Совета при генконсульстве; о необходимости обобщения на коллегии МИДа опыта работы Советов по внешнеполитической пропаганде при посольствах СССР в социалистических странах; о выделении сферы пропагандистской и контрпропагандистской деятельности, включая работу Советов по внешнеполитической пропаганде, в самостоятельное подразделение посольств - с учетом значимости этого участка работы в условиях все усиливающегося идеологического противостояния на международной арене. Последнее предложение вносилось на рассмотрение посла неоднократно, так как вес и значение этого нового посольского механизма неизмеримо возросли именно в ГДР: ведь нигде в Европе не было тогда такой ситуации, как здесь, такой уязвимости и проникновения на ее территорию западной пропаганды без языкового барьера. Нужна была коренная реорганизация такого механизма, централизация всей работы по ведению внешнеполитической пропаганды в одних руках - создание центра про-

паганды на ГДР под эгидой посольства. К сожалению, ни одно из перечисленных предложений, по крайней мере до конца моей командировки, так и не было реализовано. Где они тогда "утонули" - у посла, в МИДе или в ЦК КПСС, - одному Богу известно...

Однако, учитывая все возрастающую дестабилизацию положения в ГДР и беспрецедентное давление на нее по всем линиям со стороны Запада, Политбюро ЦК КПСС приняло решение провести в посольстве совещание-семинар с участием ответственных работников аппарата ЦК, на котором предполагалось совместно обсудить создавшуюся ситуацию (подобные мероприятия были проведены также и в других посольствах СССР). В работе нашего совещания-семинара участвовали, помимо дипломатов, представители всех советских организаций и учреждений, функционирующих в ГДР и Западном Берлине, представители ГСВГ и аппарата советской внешней разведки, а также аккредитованные здесь советские журналисты.

Подготовка совещания-семинара, состоявшегося 22-23 января 1985 года, длилась несколько месяцев, и его проведение стало, пожалуй, заметным событием в деятельности советского внешнеполитического ведомства тех лет. В течение двух дней прошло активное обсуждение докладов посла СССР в ГДР Кочемасова В. И. и заведующего Отделом культуры ЦК КПСС Шауро В. Ф. (кроме него, от ЦК выступили заместитель заведующего Отделом по связям с социалистическими странами Чуканов О. А. и заведующий сектором Отдела внешнеполитической пропаганды Кузнецов В. И.).

В докладе посла, подчеркнувшего, что в целом положение в первом на немецкой земле рабоче-крестьянском социалистическом государстве "характеризуется политической стабильностью", были отмечены следующие неблагоприятные для нас факты: практически на всей территории ГДР в отсутствие языкового барьера принимаются передачи телевидения ФРГ; около 80 процентов граждан ГДР имеют родственников на Западе; 6-7 млн. жителей ФРГ и Западного Берлина ежегодно приезжают в гости к своим родственникам в ГДР, а в обратном направлении ездит до 1,6 млн. граждан ГДР пенсионного возраста; ежегодно из ФРГ в ГДР поступают до 200 млн. писем и бандеролей, до 25 тысяч посылок; действует двусторонняя автоматическая телефонная связь. Правители ФРГ используют все эти обстоятельства для изощренной проповеди "единой немецкой нации и культуры", необходимости сближения двух германских государств. Созданием в ГДР организованного оппозиционного движения занята местная церковь, особенно евангелическая, выступающая одним из основных проводников "общегерманской идеи".

Доклад Шауро В. Ф. был посвящен задачам по усилению пропаганды и контрпропаганды среди зарубежной общественности в свете решений последних Пленумов ЦК КПСС.

В обсуждении докладов приняли участие 17 человек. Выступления содержали массу фактов, ярко и убедительно показывавших сложность и остроту назревших проблем и необходимость их безотлагательного решения.

Член Военного Совета, первый заместитель начальника Политуправления Группы советских войск в Германии генерал- майор Махов Е. Н., отметивший в своем выступлении тесное взаимодействие с нашим Советом, сообщил, например: 10 западных радиостанций ведут передачи на Группу советских войск на русском языке; 6 программ западноевропейских телекомпаний принимаются на всей территории ГДР; 7,5 млн. жителей ФРГ, проживающих в пятидесятикилометровой приграничной зоне, имеют разрешение ежегодно посещать своих родственников или знакомых в четверти (из 219) районов ГДР; за 1983-1984 годы выявлено более 300 попыток оказания враждебного идеологического воздействия со стороны иностранных туристов на личный состав Группы советских войск.

Заведующий корпунктом газеты "Правда" в ГДР и Западном Берлине Май Подключников подчеркнул, что за последние годы постоянно нарастал грязный вал идеологической отравы, катящийся на социалистические страны. Причем диапазон этой отравы, поток которой повседневно обрушивается на население ГДР, явно расширился. Наши друзья в СЕПГ продолжают вести большую идеологическую работу. По их оценкам, доля "сознательных граждан" в республике достигает примерно 80 процентов населения. Но не стоит заблуждаться. С одной стороны, все оценки такого рода относительны: 80 или 60 процентов - кто может утверждать это с полной достоверностью? А с другой стороны, и сама "сознательность" граждан ГДР - фактор нестабильный. Стоит противнику нащупать слабину в массово-политической работе СЕПГ, как он может запутать людей

в тех или иных вопросах, попытаться сбить с толку более или менее значительные массы населения. Нельзя также закрывать глаза на существование и остальных 20 (а может, и 40) процентов, которых друзья из СЕПГ не относят к "сознательным". Они-то явно подвержены влиянию западной пропаганды и готовы нести ее отраву дальше. Именно эти слои и дали многотысячную массу переселенцев, которая в начале 1984 года предпочла выехать в ФРГ. А ведь немало таких людей по-прежнему остается в ГДР.

Словом, давление со стороны Запада на форпост социалистического содружества было тогда беспрецедентным, и мы в тесном контакте как с нашими военными, так и с немецкими друзьями, используя максимум своих возможностей (а их, признаться, было куда меньше, чем у идеологического противника), делали в плане противодействия этому давлению все что могли.

Советские дипломаты достойно несли свою сложную профессиональную вахту на немецкой земле, полностью отдавая себе отчет в том, в какой по многим показателям совершенно уникальной и необычайно значимой для всего социалистического мира стране они живут и работают.

ВСТРЕЧИ С ДРУЗЬЯМИ-ЕДИНОМЫШЛЕННИКАМИ

Кое-что, в том числе и весьма существенное, из моих служебных обязанностей (как, впрочем, и у других коллег из дипсостава) касалось прежде всего личных контактов с местным населением. Многое из наших оценок ситуации в ГДР было напрямую связано с информацией, которую мы получали в ходе встреч и бесед с сотрудниками партийных и государственных (включая правительственные) учреждений, а также влиятельных общественных организаций. Перечислю те из них, не указывая по понятным причинам конкретных лиц, с которыми постоянно и плодотворно (и не только на официальном уровне) общался. Это были руководящие работники ЦК СЕПГ, Совета Министров ГДР, МИДа, госкомитетов по телевидению и радиовещанию, информационных агентств АДН и "Панорама ГДР", редакций центральных газет и журналов, Общества германо-советской дружбы, Культурбунда. Было множество встреч с известными общественными деятелями республики, деятелями культуры, представителями деловых кругов, рядовыми гражданами.

Конечно, ко мне, советскому дипломату, как правило, всюду проявлялось доброжелательное, хотя нередко, особенно при первом знакомстве, и настороженное отношение. Но ведь со многими мне доводилось встречаться неоднократно, а были и такие, с кем установились постоянные дружеские, даже семейные контакты. Среди моих знакомых были и такие, кто воевал против нас на советско-германском фронте в годы Великой Отечественной войны и, оказавшись в плену, учился, а вернее, переучивался в антифашистских школах, созданных в Советском Союзе для военнопленных солдат и офицеров гитлеровской армии. Наконец, определенную дозу информации давали периодические контакты с дипломатами - сотрудниками посольств стран социалистического содружества (особенно Польши и Чехословакии), распложенных в Берлине.

Здесь надо упомянуть хотя бы некоторые из наиболее значимых для нас вопросов, так или иначе касавшихся сферы координации внешнеполитической пропаганды и обсуждавшихся мною с немецкими единомышленниками. К ним напрямую относились: об эффективности совместной контрпропаганды на Запад; об издании и распространении по зарубежным каналам друзей из ГДР советских материалов, посвященных мирным внешнеполитическим инициативам СССР; о более тесном многостороннем сотрудничестве между пропагандистскими органами стран социалистического содружества; о выступлениях ведущих советских политических обозревателей на телевидении ГДР; о выступлениях наших дипломатов перед активистами Общества германо-советской дружбы; о более интенсивном обмене оперативной информацией и планами мероприятий к 40-летию разгрома фашизма; о регулярном обмене записями радиопередач между госкомитетами наших стран по радиовещанию; о качестве наших лекций в немецких аудиториях и вопросах, чаще всего задаваемых на лекциях местной общественностью; о согласовании общих задач в области пропаганды между посольством и Центральным правлением Общества германо-советской дружбы и т. д.

Признаюсь, нередко на встречах со своими собеседниками приходилось в деликатной форме давать им понять нежелательность возможных шагов со стороны ГДР или, наоборот, поощрять, даже подталкивать моих визави к действиям в каком-то определенном направлении.

Бывало, мои собеседники рассказывали не только о личных впечатлениях, но и порою делились со мной мнением своих сослуживцев или просто знакомых, могли поведать и о случайно услышанном. Среди этой информации выделялась прежде всего та, которая касалась реакции различных слоев населения на внешнеполитические акции нашей страны. В целом в ГДР приветствовались новые важные инициативы СССР - программа ликвидации ядерного оружия, мораторий на ядерные взрывы, предложения о сокращении вооруженных сил и обычных вооружений в Европе, наша позиция на советско-американских переговорах в Женеве. Однако далеко не все здесь (даже среди членов СЕПГ и ОГСД, одобрявших нашу политику) могли досконально разобраться в советских мирных инициативах, в особенности после того, как в ФРГ и Италии были размещены американские, а в ГДР в ответ на это - советские ракеты. В этой связи у части населения были явно тревожные настроения, а некоторые вообще сомневались в успехе женевских переговоров и возможности кардинального улучшения международной обстановки.

Сомнений в стабильности внутренней ситуации в ГДР тогда не наблюдалось, но очень многие мои собеседники (из числа единомышленников) отмечали разлагающее влияние церкви. Приведу на этот счет характерные высказывания. Церковь - хитрый и опасный противник. Она не отказалась от сближения всех немцев "под одной крышей" и всячески поддерживает участие верующих в мероприятиях, гальванизирующих идею единой германской нации. Действует "за кулисами", в расчете на индивидуальную обработку населения, с прицелом на молодежь и неустойчивые элементы. Местные пасторы из нового поколения священнослужителей в ходе учебы хорошо изучили марксистскую науку и приспособились к ней. В то же время они все чаще используют для усиления своего влияния эстрадную музыку модных ансамблей. Влияние церкви растет. В ГДР выходит более 30 церковных печатных изданий общим тиражом 400 тысяч экземпляров.

Почти в каждой беседе затрагивались вопросы взаимоотношений двух германских государств. Большинство высказывалось за их оживление, не видя в дальнейшем углублении связей между ГДР и ФРГ какой-либо опасности для существования первого на немецкой земле социалистического отечества. При этом мои собеседники ссылались на то, что углубление германо-германских отношений способствует якобы смягчению международной напряженности (например, тот же визит В. Брандта в ГДР), что, мол, обе стороны придерживаются единой точки зрения о недопустимости войны с немецкой территории. Живучей была иллюзия, что воссоединение ГДР и ФРГ просто "нереально, как нереально объединение буржуазного и пролетарского мировоззрений". Впрочем, иногда мне давали понять, что ФРГ "не относится к реакционным империалистическим силам".

Большое место в беседах с представителями партийных и государственных организаций занимали проблемы, связанные с координацией наших действий в области внешнеполитической пропаганды и контрпропаганды. Все мои визави, соглашаясь в принципе с необходимостью усиления взаимодействия наших стран, по-разному реагировали на состояние дел в этом вопросе, отмечая, в частности, слабую техническую оснащенность наших пропагандистских служб, запаздывание по сравнению с западными средствами массовой информации с публикацией важных материалов, отсутствие регулярного многостороннего механизма по координации работы всех пропагандистских органов стран социалистического содружества.

Собственно, последним обстоятельством как раз и была вызвана необходимость более детального обсуждения этой проблемы на встрече руководителей отделов печати и информации внешнеполитических ведомств социалистических стран в Гаване в феврале 1984 года. В том же году в Берлине состоялось совещание экспертов соцстран, посвященное обмену опытом работы в области новых информационных коммуникаций.

Что же касается конкретной контрпропаганды, то, как справедливо заметил один из моих собеседников, лучшей ее формой "является пропаганда достижений социалистического строительства на немецкой земле", а в связи с переходом западного телевидения на кабельное вещание и его проникновением с помощью спутников связи буквально в каждую семью "наша работа должна строиться сейчас так, чтобы средства массовой информации, опережая демагогию и клевету идеологического противника, давали любую информацию в нужной нам интерпретации".

Красной нитью в состоявшихся беседах с немецкими друзьями проходила мысль о защищенности завоеваний социализма в ГДР, вера в то, что Советский Союз "при любых обстоятельствах сумеет обеспечить свою и нашу безопасность". Причем все мои собеседники отмечали "надежность достигнутого в ГДР под защитой СССР, всех братских социалистических стран". С удовлетворением многими из них было воспринято продление Варшавского Договора еще на 20 лет, а также постепенное улучшение советско-китайских отношений.

В моих дневниках сохранилась запись высказывания главного редактора одного из популярных берлинских журналов: "Мы твердо придерживаемся классовых позиций. ГДР стояла и будет стоять в центре Европы как независимое и суверенное государство, и она всегда будет верна своему союзническому долгу".

Горько сознавать, что эти радужные надежды не сбылись...

ЗА "БЕРЛИНСКОЙ СТЕНОЙ"

Выше уже отмечалось, что ситуация для нашей работы в Западном Берлине становилась все более сложной. Психологическая война, развязанная Западом против социалистических стран, полным ходом развертывалась как в самом городе, так и из него - прежде всего против СССР и ГДР.

Так называемый Большой Берлин - город, в котором зарождались агрессивные планы гитлеровской Германии, - согласно решению союзных держав-победительниц был разделен в 1945 году на четыре оккупационных зоны. В октябре 1949 года, после провозглашения в восточной части страны Германской Демократической Республики, Берлин (в территориальных пределах бывшей советской зоны оккупации) был объявлен ее столицей, тогда как США, Великобритания и Франция сохранили свои военные администрации в западных секторах Берлина, санкционировав образование там местной законодательной и исполнительной власти в лице сенатора и бургомистра. В результате получилась какая-то политическая несуразица: западная часть большого европейского города оказалась в идеологическом плане несовместимой (в силу противоположности социально-экономических систем) с его восточной частью, к тому же Западный Берлин со всех сторон окружала территория ГДР. Такого рода прецедентов никогда не наблюдалось в истории. В пределах территории социалистического государства оказалось совершенно инородное тело - капиталистический конгломерат, особое специфическое образование под названием "Западный Берлин" (его территория - ок. 480 кв. км - 55% бывшего Большого Берлина, 12 из 20 районов; население - ок. 2 млн. чел.; протяженность границ - 162 км, в том числе примерно 46 км - со столицей ГДР).

В августе 1961 года ГДР из-за непрекращающихся провокаций со стороны Запада вынуждена была ввести на границе с Западным Берлином пограничный режим, перекрыв границу защитными сооружениями, получившими вскоре название "берлинской стены". В сентябре 1971 года было подписано, а в июне 1972 года вступило в силу Четырехстороннее соглашение между СССР, США, Великобританией и Францией, в котором нашли в основном свое разрешение вопросы, связанные с Западным Берлином. Однако западные державы продолжали нарушать стержневое положение этого документа - о непринадлежности и неподвластности Западного Берлина Федеративной Республике Германии, стремясь как можно теснее привязать его к ФРГ.

Не прекращались и всевозможные провокации против социалистических стран, прежде всего против СССР и ГДР. Каждый год в городе проходили разнузданные хулиганские манифестации перед советскими учреждениями, которые представляли собой опасность для жизни и имущества наших граждан, работающих здесь в соответствии с Четырехсторонним соглашением. Власти ФРГ и Западного Берлина не жалели усилий по выхолащиванию этого соглашения. В ФРГ, упорно не считаясь с реальностью, рассматривали Западный Берлин как общегерманский центр, символ нерешенности германского вопроса. 20 декабря 1984 года газета "Тагесшпигель" опубликовала наглое заявление западноберлинского сенатора Луммера: "Германский вопрос будет открыт до тех пор, пока закрыты Бранденбургские ворота". Это была очередная провокационная вылазка, цель которой - дестабилизировать обстановку в центре Европы.

Наши идеологические противники отводили Западному Берлину (с учетом его местоположения) роль форпоста злобной антисоциалистической пропаганды. О сложившейся в городе в 80-х годах ситуации нас постоянно информировали члены Совета по внешнеполитической пропаганде при посольстве - генеральный консул СССР в Западном Берлине В. И. Иванов (с ним, моим однокашником по МГИМО, с самого начала установились доверительные ра-

бочие контакты) и работающие в городе советские журналисты, с которыми мне нетрудно было найти общий язык, поскольку самому до работы в Берлине пришлось не один десяток лет "вкалывать" на нелегкой журналистской стезе. Кроме того, членами нашего Совета являлись также аккредитованные при западноберлинском сенате представители АПН, ВААП, ССОД, "Интуриста" и "Союзэкспортфильма". Все они активно участвовали в обсуждении на заседаниях Совета злободневных вопросов внешнеполитической пропаганды, давая объективные оценки происходящим за "берлинской стеной" событиям. Без их повседневной и всесторонней помощи нам было бы невозможно готовить для Москвы квалифицированные аналитические материалы по Западному Берлину, включая соображения о мероприятиях, нейтрализующих в той или иной степени враждебную пропаганду местных средств массовой информации.

В ходе этих мероприятий главное внимание уделялось тому, чтобы всемерно способствовать распространению среди западноберлинских граждан правдивой информации о Советском Союзе, его миролюбивой внешней политике, его истории и культуре, науке и технике, труде советских людей. Именно так была организована наша пропагандистская работа на Торгово- промышленной выставке СССР, которая состоялась в Западном Берлине в октябре 1983 года, на ежегодных "Днях СССР", "днях деловых встреч" в Торговой палате города, в банках и на фирмах, на традиционной туристской бирже, ежегодном международном кинофестивале, многочисленных театрально-зрелищных форумах. Всюду во время проведения этих мероприятий распространялись наша общественно-политическая литература, информационные брошюры АПН, рекламные издания, проводились дискуссии, показывались советские документальные и художественные фильмы. Предпринимались настойчивые усилия по продвижению наших материалов в западноберлинские средства массовой информации. Мы ежегодно участвовали в празднике центрального органа местных коммунистов газеты "Вархайт", на который обычно приезжали художественные коллективы и туристские группы из Советского Союза.

Особое внимание мы уделяли контрпропагандистской работе в 1985 году (год 40-летия Победы над фашизмом). Учитывая линию идеологического противника на то, чтобы максимально принизить всемирно-историческое значение этой даты, представить ее лишь как "день тихого поминовения жертв войны и национал- социалистического режима", по каналам всех советских учреждений в Западном Берлине была проведена серия мероприятий, нацеленных на показ значимости нашей Победы для народов Европы, роли СССР в их освобождении от фашизма. В этой связи заметным событием стала советско-западноберлинская акция под девизом "Война стучится в сердце каждого". Были организованы три совместные выставки - живописи, графики и плаката белорусских и западноберлинских прогрессивных авторов, на которых проводились встречи и дискуссии с участием видных советских художников, писателей, композиторов.

В яркую антивоенную демонстрацию вылилось мероприятие, проведенное нашим генконсульством 11 января 1984 года. На нем присутствовали многочисленные представители западноберлинской общественности. Среди выступавших были член магистрата городского района Шенеберг, известный общественный деятель епископ Шарп, руководители Союза художников СССР и Объединения художников Западного Берлина. Во всех выступлениях прозвучала тема борьбы и победы над фашизмом. Группой женщин, обучающихся русскому языку, были исполнены русские народные песни и песни советских композиторов, в том числе о Ленине и Красной Армии.

Следует подчеркнуть, что вся наша пропагандистская работа осуществлялась в городе "под прицелом" западных спецслужб. Посольство и его западноберлинское генеральное консульство вместе с другими советскими организациями в сложных условиях города с оккупационным режимом, несмотря на отдельные неудачи и далеко не все использованные резервы, последовательно выполняли ответственную роль активных пропагандистов Страны Советов и братской ГДР в стане нашего идеологического противника.

КРИТИЧЕСКИЕ РАССУЖДЕНИЯ НЕ СО СТОРОНЫ

Уже в самом начале и особенно с середины 80-х годов советские дипломаты в столице ГДР были достаточно хорошо осведомлены о тревожных признаках тех процессов, которые протекали в центре Европы, на границе двух противостоящих друг другу миров. Мы полностью отдавали себе отчет в том, что под флагом единства немецкой нации идет

прямо-таки оголтелая атака Запада на первое в германской истории пролетарское государство с целью поглощения его буржуазной ФРГ. Это не было секретом не только для моих коллег в Берлине, но и для государственного и партийного руководства нашей страны, регулярно получавшего по закрытым каналам реальные сведения, подтверждающие опасное, причем по нарастающей, развитие негативных событий.

Вряд ли кто-нибудь из нас, "берлинцев", мог тогда сделать "в суматохе явлений" выводы (хотя бы про себя), идущие вразрез с линией руководства страны, пытающегося искусственно перенести "перестроечные" процессы, происходившие в СССР, на территорию ГДР. Мы были нацелены исключительно на анализ местной ситуации и, к сожалению, почти не занимались перспективным прогнозированием. А не худо было бы всем нам значительно больше внимания уделять в ту пору анализу перспектив в свете ошибочных попыток главных "новомышленцев", так и не разобравшихся до конца и в собственных делах, и в надвигавшейся угрозе в центре Европы. Не могли мы, конечно, предположить, что горбачевцы сознательно, целенаправленно ведут дело к "сдаче" социализма и в СССР, и в ГДР...

Наши идеологические противники на Западе не скрывали своих провокационных поползновений. Достаточно, например, упомянуть о публикации влиятельной западноберлинской газеты "Тагесшпигель", которая 8 декабря 1985 года сообщила о встрече в Москве государственного министра по германо-германским отношениям в боннском правительстве Енингера с секретарем ЦК КПСС М. В. Зимяниным. В ходе состоявшейся между ними беседы западногерманский собеседник открытым текстом сказал своему московскому визави, что "немцы - единая нация", что "политика разъединения (не важно по чьей вине) все равно обречена на неудачу, и любые усилия продолжать ее бесплодны".

Да что Енингер - сам канцлер ФРГ Коль, выступая 17 июня на сборище силезских немцев в Ганновере, безапелляционно заявил о неокончательном характере границ между двумя германскими государствами, подчеркнул, что германский вопрос остается открытым. В январе 1986 года сразу несколько видных государственных деятелей Западной Германии "лили воду на ту же мельницу": Хениг назвал германо-германскую границу "излишней и абсурдной"; Геншер приветствовал возможность расширения и интенсификации германо-германских отношений; Редеманн ратовал за то, чтобы каждый гражданин ГДР в наступившем году хоть один раз посетил ФРГ. В феврале того же года известный западногерманский социал-демократ Фойгт, будучи в США, в ходе своих бесед с ведущими деятелями американского правительства и конгресса настоятельно рекомендовал им всячески расширять отношения с ГДР. В том же месяце о наличии в ГДР все усиливающихся общегерманских настроений сообщила популярная западногерманская газета "Франкфурте? альгемайне цайтунг". Этих и подобных им фактов, по-моему, было вполне достаточно для полного уяснения нешуточной в то время ситуации в ГДР и, следовательно, для принятия с нашей стороны адекватных мер.

Казалось бы, факторы, столь угрожавшие развитию ГДР - передового бастиона на западной границе всего социалистического мира, - должны были стать грозным предостережением для тех, кто "правил бал" в Кремле и на Старой площади. Однако, как мы теперь знаем, меры, отрезвляющие Запад, так и не были своевременно приняты, а всего несколько лет спустя М. С. Горбачев, этот бездарный генсек и Президент СССР, довел дело до "логического", с его точки зрения, конца, предав свой народ, великую страну, миллионы советских коммунистов, в том числе павших на фронте и еще здравствующих фронтовиков, а заодно и наших немецких друзей.

Здесь следует констатировать, что советские дипломаты, работавшие на рубеже двух полярных миров, не могли и думать о каком-либо радикальном изменении курса советской внешней политики и безгранично верили в незыблемость завоеванных в годы Великой Отечественной войны и после нее позиций Советского Союза на международной арене. Мы были глубоко убеждены, что "новое мышление" и "перестройка" не поколеблют нашу и наших союзников веру в неприступность этих позиций, ограждаемых огромной военной мощью стран Варшавского Договора. И исходя именно из этого действовали по давно установившейся традиции.

Это - необходимое вступление к моим последующим мыслям и рассуждениям. А теперь воспользуюсь собранными мною за время работы в Берлине фактами и наблюдениями, чтобы постараться в критическом плане осмыслить некоторые негативные явления в работе посольства в 1982-1986 годах. Должен заранее оговориться: изложенное ниже - это в основном то, что было видно тогда из моего, если использовать военную терминологию, "наблюдательного пункта".

Главным, на мой взгляд, упущением стал инициируемый сверху перекос в нашей внешнеполитической пропаганде: в соответствии с указаниями из Москвы мы излишне много внимания уделяли подчас банальной популяризации действий советского руководства - официальным документам, решениям партийных органов, заявлениям генеральных секретарей, освещению поездок и выступлений М. С. Горбачева в СССР и за рубежом, его встречам и переговорам - в ущерб целевой контрпропаганде, направленной на нейтрализацию конкретных враждебных действий политического противника. Ведь все-таки именно здесь, на территории ГДР, было открытое мировоззренческое противостояние, поле непримиримого идеологического сражения, если называть вещи своими именами, классовой борьбы между, с одной стороны, нами и нашими немецкими друзьями-единомышленниками, а с другой - всей пропагандистской машиной Запада. Думается, следовало делать решающий упор на совместные с руководством ГДР мероприятия по консолидации восточногерманского населения и созданию прочного идеологического шлагбаума против западного влияния с его ориентацией на сближение обоих германских государств.

Нет, не понимало (или не хотело понимать?) наше высокое партийное и государственное руководство того, что сдача мировым социализмом позиций в ГДР (имевшей для нас наиважнейшее значение, ибо она была не только форпостом социализма, но и стратегическим рубежом обороны против агрессивных поползновений со стороны США и НАТО) означала бы для Советского Союза, всего социалистического содружества качественное ухудшение ситуации в целом. Кто-то, конечно, с этим не согласится, но я считаю, что нам при любых обстоятельствах нельзя было идти на поводу у "законных чаяний немцев", у их тяги к объединению, игнорирующему стратегические интересы СССР. Мы обязаны были опираться в своих действиях на немецкой земле прежде всего на свои основополагающие права, вытекающие из Ялтинского и Потсдамского соглашений, из Акта о безоговорочной капитуляции и Декларации о поражении Германии, остающихся частью действующего международного права и отраженных в Уставе ООН. Полагаю, что мы должны были ни в коем случае не допустить сближения и слияния ГДР с ФРГ, всячески поддерживать тех немцев в ГДР, которые бескомпромиссно стояли вместе с нами на классовых позициях, быть с ними в этом едиными и непреклонными.

Надо откровенно признать, что с такими установками, которые исходили во времена "перестройки" от ЦК КПСС и МИДа, переломить идеологическую ситуацию в ГДР, при всех наших пропагандистских и контрпропагандистских потугах, мы так и не смогли. Запад нас явно переигрывал. Приходится констатировать: инспирируемые Горбачевым, Яковлевым, Шеварднадзе акценты в нашей внешнеполитической пропаганде оказались, мягко говоря, не беспроигрышными.

О других упущениях. Странное ощущение возникало порой на наших разного рода совещаниях, собраниях и конференциях, на которых нам, дипломатам, давались "сверху" задания и ставились задачи. Одних только "стратегических", "долговременных" и "на длительную перспективу" насчитывалось более десятка. К тому же за короткое время (октябрь 1982 года - август 1986 года) мы оказывались каждый раз "на новом этапе борьбы"... свыше 50 раз! Что-то здесь не было продумано в отношении степени значимости тех или иных задач и этапов борьбы, так как все они наслаивались друг на друга. В результате складывалось впечатление, что от нас требовали не только самой высокой отдачи в работе (что вполне разумно), но и чего-то сверхъестественного, причем зачастую во главу угла ставились не столько качественные, сколько количественные показатели (во всяком случае, в нашей отчетности такие критерии превалировали).

Далее. Казалось бы, в политике (а дипломатия - это политика) государственные интересы должны были у нас совпадать с партийными, и наоборот. Но, к сожалению, было немало случаев, когда партийные получали предпочтение перед государственными. Взять хотя бы волевое назначение на высокий пост руководителя внешнеполитического ведомства СССР Э. А. Шеварднадзе - абсолютного, по сути дела, дилетанта, не проработавшего на дипломатическом поприще ни одного дня, работавшего к моменту назначения

первым секретарем ЦК Компартии Грузии, но зато бывшего с Генеральным секретарем ЦК КПСС в приятельских отношениях (это уже потом стало ясно, что они были сообщниками по предательству социализма). Или другой пример - из нашей посольской практики. За 1982-1986 годы в посольстве было проведено почти полтораста (!) партийных мероприятий - заседаний групп, бюро, комитетов, собраний, активов, конференций, единых политдней, семинаров, методсоветов и т. д. Иначе говоря, мы, дипломаты, действовали одновременно как бы "на двух фронтах", и это раздвоение (как и фактическое дублирование руководством КПСС функций МИДа в оперативной внешнеполитической деятельности) серьезно мешало сосредоточиться на основной дипломатической работе.

Не знаю, как было в других посольствах, но в нашем своего рода "двоевластие", существовавшее между послом и секретарем Объединенного парткома, похожее к тому же на взаимный контроль, как и упомянутое дублирование в Москве, мягко говоря, никак не способствовало, по крайней мере на "полигоне" внешнеполитической пропаганды и контрпропаганды, успешной работе, а иногда сказывалось на ней явно отрицательно.

Показательно в этом смысле было неконструктивное отношение секретаря нашего парткома Чернова К. М. к Совету по внешнеполитической пропаганде. С марта 1984 года, то есть с момента его избрания, и по август 1986 года он, будучи постоянным членом Совета и присутствуя на всех заседаниях, ни разу не выступил, практически не участвовал в обсуждении рассматриваемых вопросов, не внес ни одного предложения. Уже только это заставляло сомневаться в целесообразности рекомендации высокой партийной инстанцией такого "работника" (да еще с дипломатическим рангом) на столь ответственный пост в посольстве. Или в Москве, может быть, исходили из чисто формальной аналогии: раз прежде работал в КНДР (корейская, как и германская, нации разделены), пусть теперь поработает в ГДР...

Думаю, не случайно заведующий Отделом ЦК КПСС по работе с загранкадрами С. В. Червоненко (сам в прошлом посол в КНР и во Франции), выступая у нас на отчетно-выборной партконференции в декабре 1985 года, ни словом не обмолвился о работе нашего парткома и его руководителя, но зато уделил особое внимание Совету по внешнеполитической пропаганде при посольстве, проблеме усиления его работы в дальнейшем.

И еще, на мой взгляд, одно важное упущение. В деятельности всех без исключения дипломатов львиную долю занимала бумажно- рукописная работа. Уж слишком часто "заедала" нас писанина. Одни только переводы в нашей, например, группе информации и внешнеполитической пропаганды занимали почти 70% рабочего времени. Мы, как говорится, не вылезали из разработок квартальных, полугодовых и годовых комплексных планов, сводных планов к юбилейным датам и съездам, из составления разного рода справок и отчетов о проделанной за полугодие и год работе или подготовки пресс-бюллетеней к приезду высоких московских "гостей" и т. д. Вся эта бумажная махина, в дополнение к оперативной переписке, направлялась регулярно в соответствующие московские инстанции.

Да, планирование и отчетность в принципе, безусловно, нужны, но в разумных пределах, а не ради самих планов и отчетов, не ради видимости работы за ширмой бумаготворчества.

Страдало у нас дело и оттого, что было явно недостаточно контактов с местным населением на периферии. Мы, как правило, довольствовались информацией, получаемой из генконсульств в Лейпциге, Карл-Маркс-Штадте и Ростоке, хотя она, по мнению посла, "делалась не так, как надо", а ездить в глубинку, чтобы знать, чем она "дышит", руководство посольства "благословляло" нас лишь на словах. Нужна была более активная и систематичная работа со всеми слоями населения на периферии.

Наконец, в этом перечне недостатков нельзя не упомянуть нашу общую беду - слишком слабую по сравнению с Западом техническую оснащенность пропаганды. Достаточно сказать, что ни в посольстве, ни в других советских организациях и учреждениях не было компьютеров, необходимых для накопления, хранения и оперативной обработки информации, не говоря уже об оснащенных самым совершенным оборудованием (и в нужном количестве) телецентрах, радиопередатчиках и ретрансляционных станциях, которые так нужны были нам в разгар "холодной войны".

И последнее. Из всего информационного материала, передаваемого посольством в Москву, совсем не трудно было понять, что именно происходило в ГДР и Западном Берлине, чтобы сделать необходимые, диктуемые тревожной и опасной обстановкой выводы и своевременно упредить надвигавшиеся негативные явления на немецкой земле. Но, увы, этого не случилось. Теперь понятно, почему: предателям-горбачевцам нужна была ликвидация ГДР, сдача всех позиций социализма на европейском континенте.

Приходится констатировать, что относительно ГДР мы проиграли дважды.

Сначала нас победили в психологической, информационной войне, в результате чего у большинства населения ГДР мы потеряли поддержку. Появились сомнения в правильности нашей политики даже среди тех, кто был на нашей стороне. Попав под разъедающее влияние изощренной западной пропаганды, обывательское большинство, как мы ни противились этому, перешло на сторону капиталистической ФРГ, под привлекающие его знамена общегерманских, внеклассовых интересов.

Конечно, не в пользу социализма действовали серьезные объективные факторы. Ведь, откровенно говоря, никакая наша и наших друзей-единомышленников контрпропаганда не была в состоянии заставить немецкого обывателя по-прежнему работать в ГДР, если в ФРГ за ту же работу ему платили в несколько раз больше, при условии, что он будет иметь возможность свободно туда переехать. Для того чтобы отказаться от переезда на Запад, восточногерманскому обывателю надо было беззаветно любить пролетарское государство и глубоко верить в социализм. Но таких в ГДР, увы, было меньшинство.

И все же - была ли ГДР, даже при таком раскладе, обречена? Считаю, что нет! У нее в лице СССР был союзник и защитник, имеющий в отношении нее обязательства, закрепленные в Договоре о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи от 7 октября 1975 года. К тому же наши немецкие друзья понимали бессрочное значение международных гарантий, зафиксированных в Ялте и Потсдаме. От СССР требовалось одно - твердо и последовательно стоять на этих, признанных в мировом сообществе, позициях, стоять, можно сказать, "стеной", быть всегда верным букве и духу этих основополагающих документов. Ни в коем случае не предавать нашей Великой, завоеванной миллионными жертвами Победы и, если уж мы не смогли устоять в психологическом и информационном противоборстве с Западом на территории ГДР, не сдавать "ни пяди" в военном противостоянии с НАТО. Тогда бы и сегодня в центре Европы существовало первое на немецкой земле суверенное социалистическое государство.

Эту точку зрения разделяет и генерал армии М. М. Зайцев, с которым мне довелось встретиться и беседовать довольно обстоятельно в начале мая 2000 года и который, кстати, был Главнокомандующим Группы советских войск в Германии в годы моей работы в Берлине.

По мнению Ю. А. Квицинского (посол СССР в ФРГ в 1986-1990 годах) - человека принципиального в отстаивании государственных интересов, - у нас был один неразмененный козырь: использование наших военных возможностей, но это, насколько он мог судить, нашим руководством исключалось с самого начала (см. его книгу "Время и случай. Заметки профессионала", изданную в Москве в 1999 году. С. 38).

Добровольный уход из ГДР нашей мощной военной группировки и безвольное согласие тогдашнего советского руководства на "объединение" Германии путем аннексии ГДР фактически означали ликвидацию на планете двуполярного мира и сдачу завоеваний 1945 года на милость главного идеологического противника - США. Это был наш второй и уже непоправимый (по крайней мере надолго, если не навсегда) проигрыш.

И я, прошедший в юности огневыми дорогами и вернувшийся после войны к мирной жизни, не могу не спросить: так за что мы тогда воевали и кто же в конце концов стал победителем в минувшей войне? И разве можно забыть о 27 миллионах наших погибших соотечественников, о миллионах раненых и изувеченных и о тех миллионах, чьи судьбы были искалечены войной? Тяжело сознавать, что эти жертвы оказались напрасными.

Это поистине трагедия, что в конце 80-х годов у руля нашей великой державы, с мнением которой считался весь мир, стояли горе- руководители, допустившие такой убийственный финал, вместо того чтобы стоять, что называется, "насмерть" за честь, независимость и величие Советской Родины и ее преданного друга и союзника - ГДР.

И самое последнее, итоговое из авторских рассуждений. Что же в конечном счете предопределило неожиданное для многих стратегическое поражение, в результате которого на политической карте Европы исчезло вдруг целое государство - суверенный субъ-

ект международного права, член Организации Объединенных Наций и Варшавского Договора? Факторы, способствовавшие такому скоропостижному умиранию ГДР, действовали все более явно с середины 80-х годов, и мне они хорошо известны. Так что же здесь сыграло решающую роль, что склонило "чашу весов" не в нашу пользу? Попытаюсь обобщенно ответить, частично повторив сказанное на этот счет выше, а в чем-то важном дополнив его.

В той исторической ситуации произошло сочетание и взаимодействие следующих, скажем так, западных и восточных факторов.

К западным следует отнести: идеологическую обработку Западом восточногерманского населения, выразившуюся в повседневной пропаганде через средства массовой информации капиталистических порядков и извращений, охаивании социалистических; рост влияния процветающей экономики ФРГ на все более зависимую от нее экономику ГДР; распространение на территории ГДР националистических (пангерманских) настроений, всячески "подкармливаемых" местной церковью и теми же СМИ; тайную, финансируемую прежде всего Соединенными Штатами вербовку в ГДР неустойчивых обывательских элементов с целью создания в стране организованной оппозиции.

Среди восточных факторов - пагубное влияние горбачевской "перестройки" в СССР и его же "нового мышления", эхом отозвавшихся в ГДР (это был роковой "рикошет", смертельно ранивший наших друзей, в том числе в руководстве страны, и сыгравший на руку сторонникам объединения с ФРГ); предательство Горбачева, Яковлева и Шеварднадзе * , спровоцировавших объединение двух германских государств под диктовку ФРГ; отсутствие так необходимого в той кризисной ситуации единства в руководящем ядре СЕПГ и предательское, провокационное по своей сути заявление Г. Шабовского, открывшего для свободного прохода в обе стороны германо- германскую границу ** ; непоследовательные и противоречивые действия лидера страны Э. Хонеккера, выступавшего против использования советского "перестроечного" опыта в условиях ГДР и против объединения двух германских государств, но в то же время допустившего ряд неоправданных послаблений в отношениях с ФРГ и даже совершившего поездку туда под предлогом посещения своей "малой родины"; коррумпированность и незаконное обогащение некоторых видных партийных и государственных деятелей ГДР в центре и на местах.

Считаю, что именно "наслоение" друг на друга перечисленных факторов и предопределило крах ГДР. Уверен, что только политика силы, силового противостояния, проверенная всем послевоенным опытом, иначе говоря, опора на нашу военную мощь и поддержку немецких товарищей, преданных делу социализма, помогли бы избежать того, что в конце концов произошло с ГДР на рубеже 80- 90-х годов минувшего столетия.

Если уж признать в принципе неизбежность воссоединения немецкого народа в одном государстве, то, на мой взгляд, решать эту сложнейшую проблему надо было не второпях, как получилось, а постепенно, после сближения всех европейских народов, когда на смену ветеранам второй мировой войны придут новые поколения и процесс воссоединения не будет болезненным для миллиона человеческих судеб.

Что же до нашего "лучшего немца" - Горбачева, то он, по образному выражению признанного знатока Германии В. М. Фалина, решил германскую теорему всего "за пару присестов", чем удивил не только самих немцев, но и весь мир. Я полностью согласен с В. М. Фалиным, который на вопрос, заданный ему, бывшему послу СССР в ФРГ и секретарю ЦК КПСС, на его лекции в МГИМО в июне 2000 года - виновен ли Горбачев в состоявшемся "объединении" Германии и можно ли было нам все-таки отстоять ГДР,-дал утвердительный ответ.

-------------------------------------------------------------------------------- * Эти лица - Генеральный секретарь ЦК КПСС, секретарь ЦК по идеологическим вопросам и министр иностранных дел СССР - поступили как настоящие перевертыши и предатели. Шеварднадзе, например, признал, что "у нас не было просчета в нежелании остановить силой развитие событий в ГДР, но влиянием своей перестройки мы способствовали этому развитию". А Горбачев заявил Колю, что "вопрос о единстве немецкой нации должны решать сами немцы и сами определять свой выбор, в каких государственных формах, в какие сроки, какими темпами и на каких условиях они это единство будут реализовывать".

** 9 ноября 1989 года первый секретарь Берлинского окружкома СЕПГ Гюнтер Шабовский объявил на пресс- конференции о немедленном вступлении в силу постановления, по которому граждане ГДР могут теперь беспрепятственно получать визы и в любое время посещать ФРГ и Западный Берлин.