ИСТОРИЯ (последнее)
ГЕРМАНО-ЯПОНСКИЙ СОЮЗ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ
Актуальные публикации по вопросам истории и смежных наук.
Опубликовано: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований; Пер. с нем. – М.: «Весь мир», 1997. С.96–109.
Сокращенные перепечатки из Deutschland und Japan in der Zwischenkriegszeit, hrsg. von Josef Kxeiner ( = Studium universale, Bd 11), Bonn 1989. О продвижении Японии к войне и о самой Тихоокеанской войне см.: Japans Weg in den Krieg. Bemerkungen über Forschungsstand und Literatur zur japanischen Zeitgeschichte, — Militargeschichtliche Mitteilungen 23 (1978), S. 83-209; Japan und der Krieg in Ostasien. Kommentierender Bericht über das Schrifttum, в: Sonderheft 8 der Historischen Zeitschrift: Literaturbericht zur Geschichte Chinas und zur japanischen Zeitgeschichte, München 1980, S. 79-220. О германо-японских (тема статьи) отношениях см.: Gerhard Krebs, Japans Deutschlandpolitik 1935-1941. Eine Studie zur Vorgeschichte des Pazifischen Krieges, Hamburg 1984; Bernd Martin, Deutschland und Japan im Zweiten Weltkrieg. Vom Angriff auf Pearl Harbour bis zur deutschen Kapitulation, Gbttingen, Zurich, Frankfurt 1969; Zur Tauglichkeit eines ubergreifenden Faschismusbegriffes. Ein Vergleich zwischen Japan, Italien und Deutschland, — Vierteljahrshefte fiir Zeitgeschichte 29 (1981), S. 28-53; Deterrent Diplomacy. Japan, Germany, and the USSR 1935-1940. Taiheiyo senso e no michi: Kaisen gaiko shi, ed. by James William Morley, New York 1976.
7—8 декабря 1941 г. японская авиация неожиданно напала на корабли тихоокеанского флота Соединенных Штатов Америки в Пёрл-Харборе на Гавайях. Тем самым региональная война Германии в Европе и Северной Африке и так называемый локальный конфликт Японии с Китаем переросли в мировую конфронтацию. Неизбежность мировой войны, с американской точки зрения, была предопределена национал-социалистической политикой и политикой так же авторитарно управляемой имперской Японии, после того как эти два национал-тоталитарных государства, заключив военный союз — Пакт трех держав от 27 сентября 1940 г., достигли вместе с младшим партнером, фашистской Италией, важнейшего военно-политического соглашения.
Хотя мировая война и не была неизбежной, обязательно вытекавшей из национал-социалистического намерения ревизовать существовавшее положение в Европе и из агрессивного стремления японцев к «новому порядку» в Восточной Азии, но нацеленная на захват жизненных пространств политика обоих государств с начала 30-х годов угрожала существованию держав-победительниц в первой мировой войне. Казалось, Германия и Япония выступили, чтобы с помощью шовинистической идеологии преобразовать на авторитарной базе свои собственные общества и осуществить — если потребуется, то и силой — свои военно-политические претензии на статус мировых держав.
Западный либерально-капиталистический, демократический строй с его приоритетом индивидуума в межвоенный период опасался не столько доктринерского коммунизма в лице внутренне расшатанного и слабого с внешнеполитической точки зрения Советского государства, сколько объединенной шовинизмом фашистской системы, в которой личность отступала перед обществом и всесильное государство регулировало всю общественную жизнь, включая и экономическую. Поэтому сплочение западных стран в совместном фронте против фашистской угрозы определялось основными общественно-политическими ценностями и, естественно, военно-политическими и экономическими соображениями. И, наоборот, в основе сближения Японии, Германии и Италии лежали внутриобщественные нормы и факторы власти.
Старый социал-империализм западных колониальных держав, включая Соединенные Штаты Америки, после первой мировой войны принял новую, намного более радикальную форму в странах, потерпевших поражение в первой мировой войне и стремившихся к пересмотру статус-кво. Будучи нациями, (с.96) исторически отставшими в своем развитии от Англии и США, сначала фашистская Италия, а позже, в ходе мирового экономического кризиса, расшатанные как в экономическом, так и в общественном отношении Япония и Германия попытались путем проведения твердой политики внутренних репрессий и внешней агрессии осуществить свои суперсовременные представления о государстве. Поэтому германо-японский союз во второй мировой войне был не столько продуктом международной политики, сколько результатом развития внутриполитической общности. Источником такой общности был сознательный поиск японской стороной родства душ с немцами, а свой внезапный конец она нашла в пропагандировавшейся обеими сторонами фашистской сущности обоих государств в 1945 г.
1. ОСНОВНЫЕ ФАКТОРЫ ГЕРМАНО-ЯПОНСКОГО СБЛИЖЕНИЯ В 30-Е ГОДЫ
При насильственно навязанной западными державами модернизации Японии ее отцы-основатели избрали в качестве образца Германию, и Германия, а больше всего Пруссия, действительно оказали на Страну восходящего солнца большое влияние в институционально-административной сфере, по крайней мере, внешне. Тот факт, что японская конституция исходила из принципов конституции кайзеровской Германии, обусловил возникновение такой системы правления, которая не подлежала парламентскому контролю и обеспечивала особое положение «тенно» (императору) или людям, правящим от его имени, и военным. Институциональное авторитарное государство, опиравшееся на солидную общественную базу, стимулировало в обеих странах авторитарные, регрессивные идеи и представления. Традиционные элиты, укрепляя свое собственное полученное по наследству общественное положение, сумели лишить массы политической самостоятельности и с помощью экономических рычагов заблокировать необходимые социальные реформы.
Первая мировая война поставила как Японию, так и Германию перед необходимостью осуществления экономической модернизации и общественных изменений, которым никак не соответствовал послевоенный политический строй в обоих государствах. И демократия Тайсё в Японии, и Веймарская республика лишь внешне походили на политическую систему стран-победительниц. Парламентарный строй с его межпартийными ссорами и столкновениями не укоренился ни в одной из этих двух стран. Этот строй отождествляли, пожалуй, с позорным миром: в Германии — с Версальским договором, а в Японии — с Вашингтонским соглашением 1922 г. Обеим странам, хотя они и принадлежали к разным военным лагерям, пришлось в этих договорах отказаться от своих честолюбивых планов, соответственно в Центральной Европе и в Китае.
Отказ этим странам в равноправии при решении различных вопросов дал правительствам в Токио и Берлине возможность в любое удобное время использовать этот фактор национального унижения в качестве политического инструмента. Отчуждение от западных держав и стремление к равному положению с великими державами, самодовольно игравшими роль победителей, стали после первой мировой войны потенциальной базой совместной политики, которая оказалась, однако, реальной лишь в результате мирового экономического кризиса.
Чтобы избавиться от ограничений в вооружениях на море, наложенных Вашингтонским договором о флотах, военно-морской флот Японии в 1930 г. впервые рискнул открыто вмешаться в политику и потребовал права самостоятельного принятия решений. Годом позже в ходе конфликта в Мукдене и (с.97) последовавшего за ним захвата Маньчжурии свою политическую самостоятельность продемонстрировала армия. Система управления гражданских политиков в союзе с хозяйственными руководителями была затем потрясена в самой своей основе и ликвидирована в 1932 г. в результате политических убийств, совершавшихся националистическими сорвиголовами в униформе.
Международная система коллективного порядка в межвоенный период впервые была поставлена под вопрос Японией, прежде чем ее окончательно разрушили национал-социалистическая Германия и фашистская Италия. Политика умиротворения, проводившаяся Западом, парализованным в своих действиях экономическим кризисом, началась в Мукдене, ставшем предшественником Мюнхена. Япония без всяких для нее последствий вышла из Лиги Наций. За четыре дня до этого немецкий рейхстаг, одобрив закон о предоставлении чрезвычайных полномочий правительству, сам окончательно устранил себя из политической жизни и узаконил диктаторскую систему национал-социалистов. Исходные позиции для германо-японского сближения оказались благоприятными.
Однако различные оговорки и недоверие, которые были порождены с обеих сторон чувством превосходства, вытекавшим из расистской идеологии, препятствовали быстрому сближению и вплоть до 1945 г, омрачали германо-японские отношения. Раса Ямато с ее божественным происхождением и нордическая немецко-арийская раса господ, происходившая непосредственно от древних германцев, несмотря на все усилия политиков, с трудом находили подходы друг к другу. Для убежденных национал-социалистов, и особенно для Гитлера, японцы всегда оставались неполноценными «желтыми», хотя в расистском спектре им как культурной нации отводилось в определенном смысле особое положение. Что касается фанатичных японских националистов, то в их планах освободить Японию от западного влияния, а Восточную Азию от ига «белого человека» немецкие и итальянские «белые» союзники всегда считались противоестественными партнерами.
Поэтому, исходя из расистско-шовинистических предпосылок, германо-японский союз мог быть, пожалуй, только целенаправленным, оговоренным определенными сроками, возникшим в чрезвычайных обстоятельствах альянсом. Притязание на единоличное представительство идеологии было неделимым и после начала войны выразилось в обеих странах в сепаратном стремлении обеспечить себе положение и статус мировой державы.
Различные выводы того или иного националистического тоталитарного режима из специально подготовленной, односторонней исторической ситуации включали в себя и соответствующий образ врага. В Японии все «белые» считались по меньшей мере носителями вредного, разлагающего японское общество влияния, а во внешнеполитической сфере — препятствием для имперской экспансии, воспринимавшейся как закономерное явление.
Национал-социалистическое же руководство классифицировало соседние нации в соответствии со своей расовой схемой и определяло их статус — от близких по крови нордических стран до государств низшей славянской расы, находящихся под еврейско-большевистским господством. Проводившаяся Гитлером программа расширения «жизненного пространства» с самого начала была направлена на истребительную войну Германии против России. Братская британская нация должна была быть если и не привлечена на поддержку этой войны, то, по крайней мере, принуждена к молчанию.
В Японии в соответствии со строгим делением вооруженных сил на военно-морской флот и сухопутную армию, а также в соответствии с их различной социальной базой — городской средой, крупной экономикой или деревенской средой обнищавшего мелкого крестьянства — господствовал двойной образ (с.98) врага. Армия для защиты своей новой военной базы Маньчжоу-Го пропагандировала поход против коммунистической России и обвиняемых в коммунистических махинациях китайцев-националистов из Гоминьдана. Экспансия же военно-морского флота была традиционно направлена в сторону экваториальной и южной частей Тихого океана из-за сырьевых ресурсов, которых так не хватало японской экономике. Поэтому авторы морской стратегии, ориентированной в южном направлении, видели своего главного противника в двух англосаксонских морских державах.
Такие разные образы врага армии и флота, которым в войне предстояло совместно отражать направленные против них удары, затрудняли переговоры о политическом союзе и до сентября 1940 г. затормозили заключение все еще бессодержательного военного альянса. Стремление Гитлера сразу же после своего прихода к власти осуществить идею прочного германо-японского союза против СССР потерпело крах из-за сопротивления действовавшего в Германии китайского лобби. В Японии такому проекту препятствовали возражения военно-морского флота и тот факт, что и армия воспринимала национал-социалистическую расовую доктрину как дискриминацию, поскольку в этой доктрине японцы, полагавшие, что они являются избранным народом, фактически были поставлены на одну доску с «черными» и евреями. Лишь после того, как нюрнбергские расовые законы (13 сентября 1935 г.) внесли ясность и в сфере немецкого господства только евреи были объявлены неарийцами, открылся путь к политическому соглашению.
Через несколько дней после издания этих законов японский военный атташе в Берлине обратился с просьбой о более тесном германо-японском сотрудничестве под знаком антикоммунизма. Соответствующее соглашение Гитлер одобрил в общих чертах уже в конце ноября 1935 г. Очень сильные экономические и политические позиции Германии в Китае немецкий диктатор не задумываясь принес в жертву военно-политическим соображениям, рассчитывая в союзе с сильной восточноазиатской державой взять в кольцо своего смертельного врага — большевизм.
Однако, несмотря на такую чрезвычайно выгодную для японцев уступку немцев в китайском вопросе — прекратилась немецкая поддержка Гоминьдана, — заключение «Антикоминтерновского пакта» из-за возражений военно-морского флота и гражданских политиков все же затянулось на целый год. Японские оговорки настолько выхолостили содержание запланированного соглашения, что первый договор между двумя авторитарными государствами представлял собой просто-напросто гигантский пропагандистский блеф.
Идеологические разногласия и различные государственные интересы прикрывались политическими декларациями и обещаниями. Бедность содержания и громкая пропаганда стали характерными чертами всех дальнейших германо-японских соглашений.
Совместное признание себя сторонниками борьбы с коммунизмом и заявление немецкой стороны об отказе от дальнейших планов «рейха» в Китае позволили японской армии осуществить эскалацию конфликта в Северном Китае. После нового конфликта — столкновения у ворот Пекина — японская армия начала необъявленную войну в огромной Срединной империи, направленную на закабаление китайцев. Поскольку сражения в Китае затрагивали политические и экономические интересы западных держав, армия стала ударной силой рывка на Юг, к которому стремился флот в союзе с промышленниками.
Этому повороту армии с Севера, от Восточносибирского плоскогорья на Юг, против западных империалистических колониальных держав способствовал советский диктатор Сталин активными боевыми действиями на границе. Летом 1939 г. в сражениях на Халхин-Голе императорская армия не могла не почувствовать (с.99) превосходства Красной Армии, после чего окончательно подчинилась «южной стратегии», господствовавшей в японском руководстве.
Тем самым шансы на военный союз с германским «рейхом» еще уменьшились. Японский кабинет министров обсуждал соответствующие немецкие предложения с января до августа 1939 г. более семидесяти раз, и все безрезультатно. Военно-морской флот бескомпромиссно отверг направленный против СССР военный союз, так же как и альянс, направленный против западных держав. Всякие договорные связи с национал-социалистической Германией отвергались, и вместо этого выдвигалось требование политики свободных действий. Поэтому запланированный немецкой стороной, прежде всего министром иностранных дел Риббентропом, «мировой политический треугольник Берлин — Рим — Токио» уменьшился в мае 1939 г. до размеров заключенного с Италией «Стального пакта». Однако договоренность с недостаточно вооруженной и, кроме того, не желающей воевать Италией не обеспечивала необходимого прикрытия с фланга при становившемся все более неизбежным военном конфликте с западными державами, целью которого на первом этапе было достижение гегемонии на Европейском континенте.
Так как Япония отказалась стать союзником, Гитлер пошел на яльянс со Сталиным, который он рассматривал как тактический компромисс. В результате заключения этого политического союза «рейх» был подстрахован на случай войны с Польшей и возможного в связи с этим столкновения с западными державами. В Японии пакт между Гитлером и Сталиным восприняли как предательство, тем более что приграничные бои с русскими достигли кульминации. Этот пакт привел к полной политической изоляции японской империи. К началу войны в Европе Япония осталась в одиночестве. Она вела на Азиатском материке войну на многих фронтах, которую не могла выиграть. К тому же в результате расторжения американцами торгового соглашения между США и Японией Страна восходящего солнца оказалась и во внешнеэкономической изоляции.
2. ОТ ПОЛЬШИ К ПЁРЛ-ХАРБОРУ: НОВОЕ ГЕРМАНО-ЯПОНСКОЕ СБЛИЖЕНИЕ КАК СОЮЗ НА РАССТОЯНИИ
В ответ на пакт Гитлера со Сталиным японское правительство Хиранумы ушло в отставку и демонстративно отозвало из Берлина своего посла, генерала Осиму, одного из ярых сторонников идеи союза между Германией и Японией. Германо-японские отношения достигли низшей точки и во многих отношениях напоминали ситуацию в начале первой мировой войны, когда Япония встала на сторону противников Германии.
Но такая смена позиций в 1939 г. имела бы своей предпосылкой прекращение войны в Китае. Однако японское отступление из Срединной империи, да даже просто модус вивенди с западными державами в китайском вопросе, курс на которое вело британское правительство, готовое на большие компромиссы, снова оживило бы выступления «аграрного социализма снизу», выразителем которого являлась армия и который открыто не проявлял себя во время войны, и потрясли бы всю общественно-политическую систему. Успех и процветание, да и само существование старого строя и привилегии численно небольшого, но весьма влиятельного верхнего слоя, зависели от исхода войны с Китаем. Токийское руководство уже не могло сойти с пути, на который оно встало и который заключался в том, чтобы создать в Восточной Азии «новый порядок» и после изгнания западных держав занять их место.
Императорскую систему и лежавшую в ее основе государственную идеологию (с.100) («кокутай») можно было сохранить только благодаря победоносной войне. Точно так же германская национал-социалистическая и итальянская фашистская системы только при полной победе в конфликте, имевшем международное значение, могли обеспечить свое существование. Неспособность к компромиссу, к договоренности с противником или к своевременному прекращению войны, непонимание неизбежности поражения были характерными чертами трех фашистских государств, которые объединяли их друг с другом теснее, чем какие-либо договоры и соглашения.
Японское правительство было поставлено перед выбором — или уйти в отставку, или пойти на сближение с Германией. Немецкие военные успехи в Польше вызвали восхищение у японской армейской верхушки; в то же время настроенные на компромисс с западными державами группировки на флоте и в экономике стали сомневаться в силе всеми признанных европейских колониальных держав, занимавших ключевые позиции в мире. К тому же после заключения перемирия японо-советские отношения благодаря немецкой поддержке стали менее напряженными, так что возможность образования совместного германо-японского фронта и в Берлине и в Токио рассматривалась вполне благожелательно.
Внешнеполитическая концепция министра иностранных дел Риббентропа, предусматривавшая создание евроазиатского блока стран, который был бы направлен преимущественно против мирового господства Англии, соответствовала представлениям радикальных японских кругов, готовых пойти на военную конфронтацию с Англией и Нидерландами в качестве платы за пропагандируемую и планируемую ими экспансию на Юге. Политика и война, которые вела Германия, все больше втягивали Японию в противоборство с западными державами.
Учитывая капитуляцию голландской армии и близкую победу Германии над Францией, у творцов немецкой внешней политики появились, казалось, благоприятные шансы подтолкнуть Японию к продвижению в Юго-Восточную Азию и втянуть ее в войну против Англии. Заявив об отказе Германии от Голландской Индии (20 мая 1940 г.), министр иностранных дел Риббентроп дал японцам карт-бланш на покорение Юго-Восточной Азии и, кроме того, пошел навстречу японскому требованию о надежной защите сферы японского господства от влияния «белых» держав.
Непреодолимым оказался соблазн вступить во владение наследством колониальных держав в Юго-Восточной Азии, прикрываясь европейской войной, да к тому же еще с прямого одобрения побеждающей стороны. После поражения Франции японские войска захватили северную часть Индокитая, якобы для того, чтобы воспрепятствовать поставкам оружия Чан Кайши, в действительности же — с целью продолжения экспансии на Юг. Расширение Японией арены военных действий в Китае американская сторона расценила именно как такой шаг и ответила на него первыми мерами эмбарго. Впервые Америка решительно выступила против японской экспансии, в результате чего на Дальнем Востоке стали обозначаться будущие фронты военных действий.
Между тем японская армия упорно настаивала на внутриполитическом преобразовании страны по образцу победоносной национал-социалистической Германии и обеспечении безопасности всего пространства, к господству над которым стремилась Япония, с помощью военного союза с немцами. В конце концов, в результате прихода к власти принца Коноэ (22 июля 1940 г.), известного своим англофобством, начался этот внутриполитический и внешнеполитический поворот. Тотчас же провозглашенная в качестве правительственной программы «великая восточноазиатская сфера процветания» содержала претензии Японии на захват крупного пространства, объединенного политически (с.101) и экономически, но с обязательной гарантией со стороны «рейха». Ибо только с помощью германского «рейха» представлялось возможным удержать американцев от их военного присутствия в Юго-Восточной Азии, а Англию лишить ее колониальных позиций.
Японские усилия в Берлине, направленные на достижение нового сближения, встречали сопротивление немецкого руководства. Так продолжалось в течение всего времени, пока еще казалось, что у Германии существуют шансы политического компромисса с Великобританией. После завершения похода во Францию Гитлер искал договоренности с братской арийской нацией на основе раздела мира, чтобы укрепить господство «белого человека» в том числе и в Восточной Азии и оттеснить Соединенные Штаты обратно на Американский континент.
Только после того, как все попытки немецкого зондажа получили решительный отпор и стал очевидным неблагоприятный для немцев ход воздушной битвы за Англию, Гитлер, поддержанный дипломатами, флотом и внешнеторговыми кругами, пошел навстречу японским предложениям. Специальный немецкий посланник в Токио быстро договорился о союзническом договоре, который должен был прежде всего устранить от участия в войне США и зафиксировать взаимное признание сфер господства.
В переговорах с немецкой делегацией японцам впервые пришлось указать границы их будущей великой империи, которая должна была включать на юге Австралию и Индию, а на севере-востоке советские области Дальнего Востока. Японская мечта о мировой империи казалась близка к реализации — сфера господства была подтверждена немецкой стороной. Но немцы не смогли договориться с японскими руководителями о совместном ведении войны. Обе стороны в секретном дополнительном соглашении закрепили решение о самостоятельных действиях, так что раздувавшийся пропагандой военный альянс в действительности представлял собой не имеющий никакой ценности «договор об обороне со щелями и лазейками».
Соединенные Штаты Америки не позволили запугать себя, демонстративно поддержали Китай и усилили торговое эмбарго в отношении Японии. Пакт, заключенный между тремя державами, оказался для администрации Рузвельта чрезвычайно желанным поводом, чтобы обвинить «обделенных» фашистов в мировом заговоре и мобилизовать на вступление в войну американскую общественность, в которой по-прежнему были очень сильны изоляционистские настроения.
Вовлечение в договор Советского Союза, к чему стремились японская сторона и германский министр иностранных дел, не состоялось из-за невыполнимых советских требований. СССР хотел, чтобы к нему относились как к равноправной державе. Находясь между Германией, с одной стороны, и Японией — с другой, он не желал, чтобы его принуждали к экспансии против Индии. Соответствующие разъяснения советского министра иностранных дел Молотова во время его визита в Берлин в ноябре 1940 г. укрепили Гитлера в его принципиальной антибольшевистской настроенности и в агрессивных намерениях, давно уже лелеемых втайне.
Следовательно, Пакт трех держав ускорил начало мировой войны. Кроме того, начало Германией войны против России не могло не помешать закрепленному в договоре сотрудничеству из-за нарушения линий связи и опять-таки не могло не привести к несовпадению и в конечном итоге несогласованности ударных направлений военных действий.
В то время как немецкие армии вооружались и готовились вести против Советского Союза войну на уничтожение, японский министр иностранных дел Мацуока заключил в Москве договор о нейтралитете (13 апреля 1941 г.) и тем (с.102) самым обезопасил с внешнеполитической точки зрения планировавшийся японский прорыв на Юг. После нападения Германии на СССР только немецкий министр иностранных дел Риббентроп и его японский коллега в строгом соответствии с концепцией континентальной евроазиатской «оси», настаивали на немедленном японском вмешательстве, чтобы двум странам соединиться по крайней мере на территории разгромленной России.
Со своей стороны Гитлер и его уверенный в победе генералитет выступили против участия «желтых» японцев в событиях. В Токио военно-политическое руководство вопреки намерениям министра иностранных дел голосовало за немедленное продолжение продвижения на Юг и начало оккупации Южного Индокитая. Вступление Японии в войну против Советского Союза императорское совещание пока отложило, при этом оно видело подтверждение правильности своей выжидательной позиции в том, что немецкое наступление было почти на месяц задержано в районе Смоленска.
Выступая отдельно, да к тому же еще видя перед собой разного врага, Германия и Япония как географически, так и идеологически отошли друг от друга еще до того, как дальневосточная империя вообще вступила в войну против западных держав. На новое продвижение японцев в Юго-Восточной Азии США реагировали полным эмбарго на торговлю с Японией (26 июля 1941 г.) и замораживанием японских активов.
Поскольку свыше 40% японской внешней торговли приходилось на США, причем бедная сырьем островная империя полностью зависела от американских поставок нефти и железного лома, отходов металла, чтобы покрыть потребности своей военной промышленности, то приостановка поставок была равносильна удушению промышленного военного производства. Императорский военно-морской флот мог определить, когда его корабли из-за отсутствия топлива будут не в состоянии выходить в море. Поэтому с конца июля Соединенные Штаты решали вопрос — быть войне или миру в Тихом океане.
Правительство Коноэ уже в начале сентября 1941 г. приняло предварительное решение о войне, но вскоре после этого подало в отставку, ибо политическое положение становилось все более бесперспективным. Его преемник, кабинет генерала Того, предпринял последнюю попытку достигнуть соглашения с США, но одновременно принял решение в случае неудачи перейти к военным действиям. В этих условиях немецкий партнер теперь снова вернул себе свой имидж. И для Берлина важно было договориться с обоими союзниками о том, чтобы по возможности одновременно вступить в войну против США и не заключать сепаратного мира. Токио намеревался также форсированно в качестве посредника способствовать достижению мира в германо-советской войне, чтобы установить связь по суше между двумя театрами военных действий.
Переданный устно предварительный запрос японцев об участии немцев в войне против США министр иностранных дел Германии Риббентроп воспринял сдержанно, но в основном положительно. Между тем немецкое руководство стало понимать, что «блицкриг» на Востоке потерпел крах. Представляется возможным, что в то время сам Гитлер в узком кругу выражал сомнение в победном исходе войны. Снова приобрели свое значение альтернативные стратегии, такие, как стратегия германо-японской морской операции против британских позиций на Ближнем Востоке.
Кроме того, в Берлине с началом войны на Тихом океане связывали надежду, что там будет сконцентрирован весь американский военный потенциал, который больше не будет использоваться для поддержки Великобритании. Поэтому, считали немцы, поскольку Соединенные Штаты Америки будут втянуты в военные действия в Азии и отвлечены от Европы, вторая волна похода против Советского Союза будет более успешной. Исходя из этого, министр (с.103) иностранных дел Риббентроп в ответ на письменный запрос японцев относительно немецкой помощи по поручению Гитлера сообщил, что германский «рейх» также объявит войну Соединенным Штатам Америки.
Примерно за 60 часов до открытия боевых действий у японцев уже лежало в кармане письменное согласие их обоих европейских союзников, хотя последние не были проинформированы о ходе подготовки к агрессии и о целях Японии в войне. Немецкое обязательство оказать помощь укрепило тылы японцев, когда их военно-морской флот уже держал курс на Гавайи. На решение японцев начать войну оно не повлияло. Поэтому не существовало и совместных военных договоренностей или тем более совместного стратегического планирования.
3. МИРОВАЯ ВОЙНА И ОБОРОНИТЕЛЬНОЕ СООБЩЕСТВО: НЕСОВМЕСТИМЫЕ ВОЕННЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ
Японский общий план военных действий еще до 20 октября 1941 г. не был представлен и был чем угодно, но только не планом достижения статуса мировой державы. Составленные спешно, в условиях недостатка времени, стратегические планы содержали оборонительные меры. Но теперь американскому политическому и экономическому давлению собирались противопоставить наступательные операции. Японские военные с помощью неожиданных ударов намеревались решающим образом ослабить вражеский военно-морской флот, ликвидировать военные базы США, Великобритании и Нидерландов, а территории оккупировать в качестве определенной гарантии.
Пространство, которое должно было быть захвачено и внешние границы которого не были точно обозначены, предполагалось защищать от любых попыток обратного захвата «белыми» колониальными державами. Именно с позиции силы определенные круги намеревались вынудить США в мирном договоре признать «жизненное пространство Великой Японии». При этом они исключали возможность американского контрнаступления.
Под влиянием немецкой пропаганды Англия считалась в Токио давно разгромленной, а ее империя — стоящей на грани развала. Поэтому стратегические договоренности с Германией представлялись излишними. Одновременное открытие боевых действий на разных, расположенных далеко друг от друга фронтах — от тихоокеанского острова Гуам до Британской Малайи — и опьяняющие первоначальные успехи продемонстрировали такое японское превосходство, которое не зависело от посторонней помощи. Спустя несколько недель был достигнут первый этап военного плана — захват американских владений и оттеснение британцев. На втором этапе должна была пасть главная британская крепость — Сингапур — и захвачены Голландская Ост-Индия и Британская Бирма.
Полностью занятое стабилизацией Восточного фронта на подступах к Москве, немецкое руководство с большим удовлетворением восприняло победные звуки фанфар с Дальнего Востока. В Берлине с пониманием относились к японским пожеланиям, даже когда они противоречили интересам совместного ведения войны. Ибо, несмотря на первый тяжелый ответный удар по немецким войскам, Гитлер по-прежнему не желал участия японцев в войне с Россией, хотя его министр иностранных дел настаивал на этом.
Да и перед немецкой армией, для которой Япония находилась за пределами ее континентального владения стоял вопрос о стратегическом сотрудничестве с далекой восточноазиатской империей. Лишь немецкий военно-морской флот снова выдвинул свои старые идеи в связи с планом «Барбаросса», а именно наступление на британские позиции в Суэце и на Ближнем (с.104) Востоке. Флот сделал это в целях разработки совместной стратегии, но к нему не прислушались, поскольку он был наиболее слабым и потому менее влиятельным видом вооруженных сил. Колеблясь между официальным восхищением и скрытой завистью к японским успехам, Берлин не очень-то активно выражал желание достигнуть эффективных военных договоренностей.
Фактическому военному положению и идеологическим и военно-политическим концепциям, направленным на создание «Великой Германии» в Европе и «великой восточноазиатской сферы процветания» в Восточной Азии, соответствовало стремление японцев четко разделить на основе договора сферы господства. Уже неделю спустя после успешного удара по Пёрл-Харбору генерал Осима, снова вернувшийся в качестве посла в Берлин, предложил проект более тесного военного сотрудничества, который, однако, в действительности сводился к разобщению.
В соответствии с японскими представлениями 70-й градус восточной долготы (примерно район Карачи в устье Инда) должен был разграничить зоны действий, которые назывались зонами влияния. Такой «раздел мира», к которому стремилась японская сторона, был отвергнут германским министерством иностранных дел и военно-морским флотом, чтобы не оставлять Индию японцам и с самого начала не исключать возможность военных морских операций в тамошних водах. Но под влиянием войны на Востоке Гитлера устраивало такое четкое разграничение, поэтому выдвинутые возражения были проигнорированы и соответствующий договор подписан в Берлине 18 января 1942 г.
Установленная линия раздела оказалась вскоре непреодолимым препятствием для совместных действий, скажем, с целью освобождения Индии или для стратегических договоренностей о действиях на море. Даже пересечение границы вспомогательными крейсерами требовало длительных предварительных переговоров. Япония, Германия и Италия выступили, чтобы дать миру «новый порядок», их пропаганда раздула эту претензию на весь мир. Они закрепили ее и в секретной договоренности между собой. Но у «стремящихся вперед молодых народов» не было, во-первых, согласия и, во-вторых, потенциала, необходимого для преобразования старого мирового порядка.
Большие шансы создать военную коалицию выявились в первой половине 1942 г. Они заключались в совместном ведении боевых действий против Советского Союза или в морских операциях по окружению британских и американских укрепленных пунктов на Ближнем Востоке и в Индии. Эти две операции перенапрягли бы обе стороны, но одна из них при концентрации совместного потенциала в первые полгода военного альянса имела бы хорошие шансы на успех. Взгляды руководящих органов этих стран на такую перестановку акцентов, однако, разошлись, в результате чего в Германии пришлось с помощью «решений фюрера» сглаживать возникшие противоречия.
Из-за отсутствия сильного диктатора в Японии такие разногласия выразились в половинчатости стратегии и в бессодержательных компромиссах. В противоположность своим противникам, альянсу между капиталистическими государствами Запада и восточной коммунистической державой, который возник во время войны, фашистские государства были неспособны к внутреннему компромиссу и к внешней коалиции. «Право более сильного», на котором основывались национал-социалистическая, итальянская фашистская идеологии, а также и миссионерское мировоззрение расы Ямато («кокутай»), во всех трех странах выразилось в индивидуалистической ведомственной политике и во внешнеполитической линии «священного эгоизма». Неспособность к внутреннему компромиссу и к коалиции на рациональной основе стала прямо-таки характерной чертой трех союзных фашистских государств. (с.105)
Наиболее резкие различия выявились по вопросу о совместной позиции в отношении Советского Союза. В Берлине министр иностранных дел Риббентроп неустанно и настоятельно предлагал японским дипломатам и военным немедленно вступить в войну. Однако министр иностранных дел и его министерство были одиноки в своем подходе к этому вопросу, вполне понятном, если учесть положение на фронтах. Гитлер не хотел участия «желтых» в германской судьбоносной борьбе на Востоке и поэтому предостерегал японцев от раздробления их сил.
Ничто не характеризует незаинтересованность Гитлера в сотрудничестве с Японией лучше, чем тот факт, что после начала войны Японией фюрер хотя и принял дважды японского посла, чтобы поздравить его, однако затем не встречался с ним более года. Только 21 января 1943 г., когда катастрофа в Сталинграде близилась к своему концу, Гитлер пригласил к себе японского представителя, последовательного сторонника широкого союза, чтобы наконец-то призвать Японию к участию в войне против Советского Союза. Ответ Токио заставил себя ждать до марта, но его и без того можно было предвидеть заранее.
Учитывая различные точки зрения в немецком руководстве — позиция Гитлера безоговорочно разделялась главным командованием вермахта и поддерживалась, исходя из альтернативных стратегических планов, также и военно-морским флотом, — Токио не испытывал особой нужды в нападении на советские дальневосточные области.
Последовательно осуществляя свою стратегию движения на Юг, императорский военно-морской флот рассматривал в качестве своего главного противника обе англосаксонские морские державы и считал военный союз против России несовместимым с приоритетной целью Японии в этой войне — вытеснение западных держав из Восточной Азии. Так как германская война на уничтожение, которая велась в России, не позволяла использовать немецкий потенциал в войне против англосаксов, японский военно-морской флот с момента начала войны настаивал на ее окончании.
Для вооруженной современной техникой армии восстановление регулярной взаимной транспортировки грузов, в том числе техники, в «рейх» и, главное, из «рейха», больше развитого в промышленном и военном отношениях, имело жизненно важное значение для усиления позиций Японии в затяжной войне на море против американских соединений, также хорошо оснащенных военной техникой.
После поражения в сражении у Мидуэя (3-8 июля 1942 г.) началось американское контрнаступление и, следовательно, продолжение войны. Японская концепция морского «блицкрига» после семи месяцев победоносного наступления рухнула, так что большое значение приобрели глобальные политические решения, необходимые для отражения американского наступления. Поэтому японский военно-морской флот выступил инициатором в деле заключения германо-советского сепаратного мира, причем с осени 1942 г. он получил поддержку и армии. В силу этого все японское руководство возвело эту идею на уровень генеральной линии своей внешней политики на все оставшиеся три года войны. В многочисленных официальных и неофициальных демаршах в Берлине и Москве японцы пытались усадить своих контрагентов за стол переговоров, снова восстановить евроазиатский блок и в борьбе континентов добиться хотя бы военно-политического пакта с англосаксами.
Японские усилия нигде не находили отклика и только укрепляли коалицию между США и Советским Союзом вместо того, чтобы взорвать ее, так как московское правительство всегда тотчас же информировало западные державы о японских попытках навести мосты. Что касается немецкой стороны, то Гитлер доктринерски придерживался идеи решающей расовой борьбы на Востоке и (с.106) вообще не позволял втягивать себя в дискуссию о мире с Советским Союзом. Даже советская готовность к переговорам и соответствующий зондаж в Стокгольме были заблокированы по указанию диктатора, в то время как Риббентроп, а в конце войны также Геббельс и Гиммлер в окончании войны на Востоке видели единственный шанс спасти «рейх» и национал-социализм. Таким образом, от Советского Союза зависело поражение Германии и Японии. Дифференцированные и мировоззренчески обоснованные стратегические курсы трех союзных фашистских держав по отношению к СССР были решающими факторами краха германо-японского союза.
И, напротив, второстепенное значение имело то упущение, что не была установлена связь через Индийский океан. Десять дней спустя после начала войны на Тихом океане, на которую с завистью смотрел германский военно-морской флот, японские морские офицеры высокого ранга встретились с германским главнокомандующим адмиралом Рёдером, чтобы впервые начать совместное планирование. И в Токио высшие морские офицеры тоже высказались за такую морскую стратегию, которая привела бы к обеспечению связи между двумя державами в Индийском океане.
Разработки соответствующих планов и инструкций были сделаны как в Берлине, так и в Токио. Когда в феврале 1942 г. после капитуляции британской морской крепости Сингапур (15 февраля) стало очевидно, что Японии и на втором этапе ее продвижения вперед удалась бы оккупация Бирмы и Голландской Индии, в Токио встал вопрос о новых направлениях экспансии. У штабных офицеров флота были в основном три варианта: прорыв в Индийский океан, в Австралию или в направлении американского острова Мидуэй. Так как немецкое руководство не пожелало оказать поддержку наступлению африканского корпуса Роммеля на Суэц, вариант, обещавший наибольший успех, был рассмотрен только поверхностно.
В начале апреля большое соединение японских кораблей вошло в Индийский океан. Появление тяжелых японских кораблей у Коломбо (Цейлон) и бомбардировка города (5 апреля 1942 г.) вызвали паническую реакцию у западных держав. Британский восточный флот оставил этот морской регион и бежал от превосходящих сил японцев в восточноафриканские гавани, чтобы спастись от гибели. Индийский океан и даже украшение английской короны — Индия — были открыты для нападения участников Пакта трех держав.
Но японское соединение повернуло обратно, так как корабли были нужны для разрозненных атак на Австралию и Мидуэй. Когда наконец спустя два месяца после падения Тобрука (20 июня 1942 г.) все же началось немецкое наступление на Суэц, японский флот после понесенных им поражений у Новой Гвинеи и Мидуэя был уже не в состоянии осуществлять крупные операции. Попытки совместного ведения войны на море рухнули прежде всего из-за упрямства Гитлера и абсолютного приоритета войны на суше в России. Легкомыслие и отсутствие стратегических планов в Японии привели к раздроблению сил и, наконец, к серьезным поражениям императорского флота. Это и было причиной того, что не удалось установить связь между Сингапуром и Суэцем.
Раздел военных зон и зон влияния в Индийском океане по 70-му градусу представлял собой еще одно, причем более важное политическое препятствие на пути германо-японского сближения. Германский военно-морской флот и министерство иностранных дел ревниво следили за тем, чтобы японский флот не нарушил магическую демаркационную линию. Намечавшаяся японцами высадка на Мадагаскар, относившийся к отведенной Германии сфере, была пресечена уже на стадии планирования настойчивыми возражениями со стороны Германии. И в вопросе о будущем положении Индии соглашение о разделе сфер влияния тоже оказалось препятствием для сотрудничества. (с.107)
Несмотря на передачу Индии в зону влияния Японии, немецкая внешняя и военная политика заявляла о серьезных интересах Германии на этом субконтиненте. В руках у немцев находился наиболее известный индийский политик, лидер радикального крыла индийского движения за независимость Субхас Чандра Бозе, с помощью которого можно было создать индийскую организацию в изгнании и индийские военные соединения. Предложенное немецкой стороной заявление о свободе для Индии натолкнулось на недоверчивое отношение Японии. И наоборот, когда немного позже японцы захотели сопроводить успешный прорыв своего флота в Индийский океан политическим заявлением о будущей свободе для Индии, немецкая сторона посчитала такую акцию преждевременной и отвергла ее.
В конечном итоге в августе 1942 г., после того как Индийский национальный конгресс призвал англичан покинуть страну, начались тяжелейшие внутренние беспорядки за всю индийскую колониальную историю. Но теперь японцы были уже не в состоянии разжечь восстание демонстративными военными акциями. И Германия, чьи войска в это время находились все еще севернее Кавказа, тоже не смогла оказать влияние на внутреннюю обстановку в Индии. Возможное выпадение Индии из британского имперского союза с помощью целенаправленных действий участников Пакта трех держав не состоялось из-за эгоистических интересов союзников.
Подобный же пугающий результат непомерного эгоизма и высокомерия, обусловленных мнимой мощью и недоверием друг к другу, имел место и в экономических отношениях трех союзных фашистских стран. Еще до того, как из-за войны в России был прерван транссибирский торговый путь, японская сторона упорно отказывалась поставлять немецкому партнеру в требуемых количествах такие важные для военной промышленности виды сырья, как каучук, хинин и вольфрам.
Японцам было трудно согласиться и на преимущественное положение немецких фирм в зонах японского господства, на чем настаивали немцы после потери выгодных сделок с Китаем. Приобретенные экономические ценности должны были использоваться на благо только японской промышленности, а не поделены с развитой «белой» нацией. С другой стороны, хозяева немецкой экономики отказывались предоставить японцам бесплатно свои технические достижения.
Переговоры о торговом договоре продолжались почти два года. Подписанное (20 января 1943 г.) соглашение имело лишь пропагандистское значение, так как транспортировка грузов через океан была почти парализована. Благодаря более позднему (2 марта 1944 г.) договору и привлечению ведущих инженеров из гибнущего «третьего рейха» Япония в конце войны обеспечила себе лишь техническое «ноу-хау», которое хотя уже и не могло быть использовано в военной промышленности, но помогло обеспечить высокий уровень индустриального возрождения Японии после войны.
4. ИТОГИ
Уже через год раздельной борьбы Германия и Япония одинаково оказались в положении отступающей стороны. Еще через год японское руководство сделало политические выводы из краха военного альянса и объявило восточноазиатский театр военных действий полностью независимым от европейского. Одинаковой оказалась раздельная гибель обеих авторитарных систем, идентичной для руководства в Берлине и Токио была их неспособность своевременно закончить (с.108) становившуюся все более безнадежной войну, и поэтому общими оказались невыносимые страдания гражданского населения и огромные потери.
Германия и Япония как борцы за «новый мировой порядок» — избавление Запада от коммунистической угрозы и освобождение колониальных народов из-под ига «белого человека» — потерпели в 1945 г. неудачу. Италия, считавшаяся ненадежным третьим союзником, уже в 1943 г. выскользнула из шатавшегося фашистского сообщества. Только на авторитарной основе, на базе мировоззрения, рассматривавшего войну, разрушение и порабощение как самоцель, успешное, рациональное сотрудничество было невозможно — к счастью для собственного населения этих стран и их тогдашних противников.
Проведение каждым из этих государств беззастенчивой, эгоистичной, своевольной политики с позиции силы оказалось недостаточно для совместного ведения войны. Германия и Япония за время длившегося неполных пять лет военного союза идентично действовали только один раз: когда оба агрессивных государства должны были в 1945 г. капитулировать перед превосходящей силой противников, объединившихся наконец и против Японии.
Но итоги этой начатой Германией и Японией мировой войны были для обеих стран не только отрицательными. На обломках рухнувшего старого порядка — в Японии полуфеодальной императорской системы, а в Германии шовинистически деформированного прусского тоталитарного государства — для обеих стран появились шансы найти новую общественную и политическую форму государственного строя. Интеграция в западный мир, которую обеим запоздавшим нациям не удалось осуществить собственными силами, была произведена насильно в результате их полного военного поражения и моральной дискредитации их политических систем.
Уже период войны оказался как для Японии, так и для Германии эпохой вынужденного общественно-политического поворота, началом возникновения новой — введенной, правда, только после окончания войны — социальной структуры. Военная экономика стимулировала развитие новых идей и технологий, причем в Японии в гораздо большей степени, чем в Германии, — развитие, которое лишь в период мирного строительства дало необходимые всем плоды.
Во время войны широкие круги населения были лишены мобильности и самостоятельности, что также оказалось благоприятным для восстановления страны. Крах в 1945 г. был пережитым и — в существовавшей закостенелости — необходимым переломом для прорыва в современный мир широкой демократии. Уродливость общественно-политического развития, выразившуюся в упорном отстаивании регрессивных идей, в общественно-политическом карантине, имевшем место в обеих странах, и в ожидании того, что история застынет в «тысячелетних рейхах», первыми почувствовали на себе Япония и Германия с их националистическими тоталитарными режимами и подавлением собственных народов. Они ощутили это, прежде чем весь мир был вовлечен ими в последнюю большую войну и такое ненормальное развитие было исправлено с помощью силы. (с.109)
Сокращенные перепечатки из Deutschland und Japan in der Zwischenkriegszeit, hrsg. von Josef Kxeiner ( = Studium universale, Bd 11), Bonn 1989. О продвижении Японии к войне и о самой Тихоокеанской войне см.: Japans Weg in den Krieg. Bemerkungen über Forschungsstand und Literatur zur japanischen Zeitgeschichte, — Militargeschichtliche Mitteilungen 23 (1978), S. 83-209; Japan und der Krieg in Ostasien. Kommentierender Bericht über das Schrifttum, в: Sonderheft 8 der Historischen Zeitschrift: Literaturbericht zur Geschichte Chinas und zur japanischen Zeitgeschichte, München 1980, S. 79-220. О германо-японских (тема статьи) отношениях см.: Gerhard Krebs, Japans Deutschlandpolitik 1935-1941. Eine Studie zur Vorgeschichte des Pazifischen Krieges, Hamburg 1984; Bernd Martin, Deutschland und Japan im Zweiten Weltkrieg. Vom Angriff auf Pearl Harbour bis zur deutschen Kapitulation, Gbttingen, Zurich, Frankfurt 1969; Zur Tauglichkeit eines ubergreifenden Faschismusbegriffes. Ein Vergleich zwischen Japan, Italien und Deutschland, — Vierteljahrshefte fiir Zeitgeschichte 29 (1981), S. 28-53; Deterrent Diplomacy. Japan, Germany, and the USSR 1935-1940. Taiheiyo senso e no michi: Kaisen gaiko shi, ed. by James William Morley, New York 1976.
7—8 декабря 1941 г. японская авиация неожиданно напала на корабли тихоокеанского флота Соединенных Штатов Америки в Пёрл-Харборе на Гавайях. Тем самым региональная война Германии в Европе и Северной Африке и так называемый локальный конфликт Японии с Китаем переросли в мировую конфронтацию. Неизбежность мировой войны, с американской точки зрения, была предопределена национал-социалистической политикой и политикой так же авторитарно управляемой имперской Японии, после того как эти два национал-тоталитарных государства, заключив военный союз — Пакт трех держав от 27 сентября 1940 г., достигли вместе с младшим партнером, фашистской Италией, важнейшего военно-политического соглашения.
Хотя мировая война и не была неизбежной, обязательно вытекавшей из национал-социалистического намерения ревизовать существовавшее положение в Европе и из агрессивного стремления японцев к «новому порядку» в Восточной Азии, но нацеленная на захват жизненных пространств политика обоих государств с начала 30-х годов угрожала существованию держав-победительниц в первой мировой войне. Казалось, Германия и Япония выступили, чтобы с помощью шовинистической идеологии преобразовать на авторитарной базе свои собственные общества и осуществить — если потребуется, то и силой — свои военно-политические претензии на статус мировых держав.
Западный либерально-капиталистический, демократический строй с его приоритетом индивидуума в межвоенный период опасался не столько доктринерского коммунизма в лице внутренне расшатанного и слабого с внешнеполитической точки зрения Советского государства, сколько объединенной шовинизмом фашистской системы, в которой личность отступала перед обществом и всесильное государство регулировало всю общественную жизнь, включая и экономическую. Поэтому сплочение западных стран в совместном фронте против фашистской угрозы определялось основными общественно-политическими ценностями и, естественно, военно-политическими и экономическими соображениями. И, наоборот, в основе сближения Японии, Германии и Италии лежали внутриобщественные нормы и факторы власти.
Старый социал-империализм западных колониальных держав, включая Соединенные Штаты Америки, после первой мировой войны принял новую, намного более радикальную форму в странах, потерпевших поражение в первой мировой войне и стремившихся к пересмотру статус-кво. Будучи нациями, (с.96) исторически отставшими в своем развитии от Англии и США, сначала фашистская Италия, а позже, в ходе мирового экономического кризиса, расшатанные как в экономическом, так и в общественном отношении Япония и Германия попытались путем проведения твердой политики внутренних репрессий и внешней агрессии осуществить свои суперсовременные представления о государстве. Поэтому германо-японский союз во второй мировой войне был не столько продуктом международной политики, сколько результатом развития внутриполитической общности. Источником такой общности был сознательный поиск японской стороной родства душ с немцами, а свой внезапный конец она нашла в пропагандировавшейся обеими сторонами фашистской сущности обоих государств в 1945 г.
1. ОСНОВНЫЕ ФАКТОРЫ ГЕРМАНО-ЯПОНСКОГО СБЛИЖЕНИЯ В 30-Е ГОДЫ
При насильственно навязанной западными державами модернизации Японии ее отцы-основатели избрали в качестве образца Германию, и Германия, а больше всего Пруссия, действительно оказали на Страну восходящего солнца большое влияние в институционально-административной сфере, по крайней мере, внешне. Тот факт, что японская конституция исходила из принципов конституции кайзеровской Германии, обусловил возникновение такой системы правления, которая не подлежала парламентскому контролю и обеспечивала особое положение «тенно» (императору) или людям, правящим от его имени, и военным. Институциональное авторитарное государство, опиравшееся на солидную общественную базу, стимулировало в обеих странах авторитарные, регрессивные идеи и представления. Традиционные элиты, укрепляя свое собственное полученное по наследству общественное положение, сумели лишить массы политической самостоятельности и с помощью экономических рычагов заблокировать необходимые социальные реформы.
Первая мировая война поставила как Японию, так и Германию перед необходимостью осуществления экономической модернизации и общественных изменений, которым никак не соответствовал послевоенный политический строй в обоих государствах. И демократия Тайсё в Японии, и Веймарская республика лишь внешне походили на политическую систему стран-победительниц. Парламентарный строй с его межпартийными ссорами и столкновениями не укоренился ни в одной из этих двух стран. Этот строй отождествляли, пожалуй, с позорным миром: в Германии — с Версальским договором, а в Японии — с Вашингтонским соглашением 1922 г. Обеим странам, хотя они и принадлежали к разным военным лагерям, пришлось в этих договорах отказаться от своих честолюбивых планов, соответственно в Центральной Европе и в Китае.
Отказ этим странам в равноправии при решении различных вопросов дал правительствам в Токио и Берлине возможность в любое удобное время использовать этот фактор национального унижения в качестве политического инструмента. Отчуждение от западных держав и стремление к равному положению с великими державами, самодовольно игравшими роль победителей, стали после первой мировой войны потенциальной базой совместной политики, которая оказалась, однако, реальной лишь в результате мирового экономического кризиса.
Чтобы избавиться от ограничений в вооружениях на море, наложенных Вашингтонским договором о флотах, военно-морской флот Японии в 1930 г. впервые рискнул открыто вмешаться в политику и потребовал права самостоятельного принятия решений. Годом позже в ходе конфликта в Мукдене и (с.97) последовавшего за ним захвата Маньчжурии свою политическую самостоятельность продемонстрировала армия. Система управления гражданских политиков в союзе с хозяйственными руководителями была затем потрясена в самой своей основе и ликвидирована в 1932 г. в результате политических убийств, совершавшихся националистическими сорвиголовами в униформе.
Международная система коллективного порядка в межвоенный период впервые была поставлена под вопрос Японией, прежде чем ее окончательно разрушили национал-социалистическая Германия и фашистская Италия. Политика умиротворения, проводившаяся Западом, парализованным в своих действиях экономическим кризисом, началась в Мукдене, ставшем предшественником Мюнхена. Япония без всяких для нее последствий вышла из Лиги Наций. За четыре дня до этого немецкий рейхстаг, одобрив закон о предоставлении чрезвычайных полномочий правительству, сам окончательно устранил себя из политической жизни и узаконил диктаторскую систему национал-социалистов. Исходные позиции для германо-японского сближения оказались благоприятными.
Однако различные оговорки и недоверие, которые были порождены с обеих сторон чувством превосходства, вытекавшим из расистской идеологии, препятствовали быстрому сближению и вплоть до 1945 г, омрачали германо-японские отношения. Раса Ямато с ее божественным происхождением и нордическая немецко-арийская раса господ, происходившая непосредственно от древних германцев, несмотря на все усилия политиков, с трудом находили подходы друг к другу. Для убежденных национал-социалистов, и особенно для Гитлера, японцы всегда оставались неполноценными «желтыми», хотя в расистском спектре им как культурной нации отводилось в определенном смысле особое положение. Что касается фанатичных японских националистов, то в их планах освободить Японию от западного влияния, а Восточную Азию от ига «белого человека» немецкие и итальянские «белые» союзники всегда считались противоестественными партнерами.
Поэтому, исходя из расистско-шовинистических предпосылок, германо-японский союз мог быть, пожалуй, только целенаправленным, оговоренным определенными сроками, возникшим в чрезвычайных обстоятельствах альянсом. Притязание на единоличное представительство идеологии было неделимым и после начала войны выразилось в обеих странах в сепаратном стремлении обеспечить себе положение и статус мировой державы.
Различные выводы того или иного националистического тоталитарного режима из специально подготовленной, односторонней исторической ситуации включали в себя и соответствующий образ врага. В Японии все «белые» считались по меньшей мере носителями вредного, разлагающего японское общество влияния, а во внешнеполитической сфере — препятствием для имперской экспансии, воспринимавшейся как закономерное явление.
Национал-социалистическое же руководство классифицировало соседние нации в соответствии со своей расовой схемой и определяло их статус — от близких по крови нордических стран до государств низшей славянской расы, находящихся под еврейско-большевистским господством. Проводившаяся Гитлером программа расширения «жизненного пространства» с самого начала была направлена на истребительную войну Германии против России. Братская британская нация должна была быть если и не привлечена на поддержку этой войны, то, по крайней мере, принуждена к молчанию.
В Японии в соответствии со строгим делением вооруженных сил на военно-морской флот и сухопутную армию, а также в соответствии с их различной социальной базой — городской средой, крупной экономикой или деревенской средой обнищавшего мелкого крестьянства — господствовал двойной образ (с.98) врага. Армия для защиты своей новой военной базы Маньчжоу-Го пропагандировала поход против коммунистической России и обвиняемых в коммунистических махинациях китайцев-националистов из Гоминьдана. Экспансия же военно-морского флота была традиционно направлена в сторону экваториальной и южной частей Тихого океана из-за сырьевых ресурсов, которых так не хватало японской экономике. Поэтому авторы морской стратегии, ориентированной в южном направлении, видели своего главного противника в двух англосаксонских морских державах.
Такие разные образы врага армии и флота, которым в войне предстояло совместно отражать направленные против них удары, затрудняли переговоры о политическом союзе и до сентября 1940 г. затормозили заключение все еще бессодержательного военного альянса. Стремление Гитлера сразу же после своего прихода к власти осуществить идею прочного германо-японского союза против СССР потерпело крах из-за сопротивления действовавшего в Германии китайского лобби. В Японии такому проекту препятствовали возражения военно-морского флота и тот факт, что и армия воспринимала национал-социалистическую расовую доктрину как дискриминацию, поскольку в этой доктрине японцы, полагавшие, что они являются избранным народом, фактически были поставлены на одну доску с «черными» и евреями. Лишь после того, как нюрнбергские расовые законы (13 сентября 1935 г.) внесли ясность и в сфере немецкого господства только евреи были объявлены неарийцами, открылся путь к политическому соглашению.
Через несколько дней после издания этих законов японский военный атташе в Берлине обратился с просьбой о более тесном германо-японском сотрудничестве под знаком антикоммунизма. Соответствующее соглашение Гитлер одобрил в общих чертах уже в конце ноября 1935 г. Очень сильные экономические и политические позиции Германии в Китае немецкий диктатор не задумываясь принес в жертву военно-политическим соображениям, рассчитывая в союзе с сильной восточноазиатской державой взять в кольцо своего смертельного врага — большевизм.
Однако, несмотря на такую чрезвычайно выгодную для японцев уступку немцев в китайском вопросе — прекратилась немецкая поддержка Гоминьдана, — заключение «Антикоминтерновского пакта» из-за возражений военно-морского флота и гражданских политиков все же затянулось на целый год. Японские оговорки настолько выхолостили содержание запланированного соглашения, что первый договор между двумя авторитарными государствами представлял собой просто-напросто гигантский пропагандистский блеф.
Идеологические разногласия и различные государственные интересы прикрывались политическими декларациями и обещаниями. Бедность содержания и громкая пропаганда стали характерными чертами всех дальнейших германо-японских соглашений.
Совместное признание себя сторонниками борьбы с коммунизмом и заявление немецкой стороны об отказе от дальнейших планов «рейха» в Китае позволили японской армии осуществить эскалацию конфликта в Северном Китае. После нового конфликта — столкновения у ворот Пекина — японская армия начала необъявленную войну в огромной Срединной империи, направленную на закабаление китайцев. Поскольку сражения в Китае затрагивали политические и экономические интересы западных держав, армия стала ударной силой рывка на Юг, к которому стремился флот в союзе с промышленниками.
Этому повороту армии с Севера, от Восточносибирского плоскогорья на Юг, против западных империалистических колониальных держав способствовал советский диктатор Сталин активными боевыми действиями на границе. Летом 1939 г. в сражениях на Халхин-Голе императорская армия не могла не почувствовать (с.99) превосходства Красной Армии, после чего окончательно подчинилась «южной стратегии», господствовавшей в японском руководстве.
Тем самым шансы на военный союз с германским «рейхом» еще уменьшились. Японский кабинет министров обсуждал соответствующие немецкие предложения с января до августа 1939 г. более семидесяти раз, и все безрезультатно. Военно-морской флот бескомпромиссно отверг направленный против СССР военный союз, так же как и альянс, направленный против западных держав. Всякие договорные связи с национал-социалистической Германией отвергались, и вместо этого выдвигалось требование политики свободных действий. Поэтому запланированный немецкой стороной, прежде всего министром иностранных дел Риббентропом, «мировой политический треугольник Берлин — Рим — Токио» уменьшился в мае 1939 г. до размеров заключенного с Италией «Стального пакта». Однако договоренность с недостаточно вооруженной и, кроме того, не желающей воевать Италией не обеспечивала необходимого прикрытия с фланга при становившемся все более неизбежным военном конфликте с западными державами, целью которого на первом этапе было достижение гегемонии на Европейском континенте.
Так как Япония отказалась стать союзником, Гитлер пошел на яльянс со Сталиным, который он рассматривал как тактический компромисс. В результате заключения этого политического союза «рейх» был подстрахован на случай войны с Польшей и возможного в связи с этим столкновения с западными державами. В Японии пакт между Гитлером и Сталиным восприняли как предательство, тем более что приграничные бои с русскими достигли кульминации. Этот пакт привел к полной политической изоляции японской империи. К началу войны в Европе Япония осталась в одиночестве. Она вела на Азиатском материке войну на многих фронтах, которую не могла выиграть. К тому же в результате расторжения американцами торгового соглашения между США и Японией Страна восходящего солнца оказалась и во внешнеэкономической изоляции.
2. ОТ ПОЛЬШИ К ПЁРЛ-ХАРБОРУ: НОВОЕ ГЕРМАНО-ЯПОНСКОЕ СБЛИЖЕНИЕ КАК СОЮЗ НА РАССТОЯНИИ
В ответ на пакт Гитлера со Сталиным японское правительство Хиранумы ушло в отставку и демонстративно отозвало из Берлина своего посла, генерала Осиму, одного из ярых сторонников идеи союза между Германией и Японией. Германо-японские отношения достигли низшей точки и во многих отношениях напоминали ситуацию в начале первой мировой войны, когда Япония встала на сторону противников Германии.
Но такая смена позиций в 1939 г. имела бы своей предпосылкой прекращение войны в Китае. Однако японское отступление из Срединной империи, да даже просто модус вивенди с западными державами в китайском вопросе, курс на которое вело британское правительство, готовое на большие компромиссы, снова оживило бы выступления «аграрного социализма снизу», выразителем которого являлась армия и который открыто не проявлял себя во время войны, и потрясли бы всю общественно-политическую систему. Успех и процветание, да и само существование старого строя и привилегии численно небольшого, но весьма влиятельного верхнего слоя, зависели от исхода войны с Китаем. Токийское руководство уже не могло сойти с пути, на который оно встало и который заключался в том, чтобы создать в Восточной Азии «новый порядок» и после изгнания западных держав занять их место.
Императорскую систему и лежавшую в ее основе государственную идеологию (с.100) («кокутай») можно было сохранить только благодаря победоносной войне. Точно так же германская национал-социалистическая и итальянская фашистская системы только при полной победе в конфликте, имевшем международное значение, могли обеспечить свое существование. Неспособность к компромиссу, к договоренности с противником или к своевременному прекращению войны, непонимание неизбежности поражения были характерными чертами трех фашистских государств, которые объединяли их друг с другом теснее, чем какие-либо договоры и соглашения.
Японское правительство было поставлено перед выбором — или уйти в отставку, или пойти на сближение с Германией. Немецкие военные успехи в Польше вызвали восхищение у японской армейской верхушки; в то же время настроенные на компромисс с западными державами группировки на флоте и в экономике стали сомневаться в силе всеми признанных европейских колониальных держав, занимавших ключевые позиции в мире. К тому же после заключения перемирия японо-советские отношения благодаря немецкой поддержке стали менее напряженными, так что возможность образования совместного германо-японского фронта и в Берлине и в Токио рассматривалась вполне благожелательно.
Внешнеполитическая концепция министра иностранных дел Риббентропа, предусматривавшая создание евроазиатского блока стран, который был бы направлен преимущественно против мирового господства Англии, соответствовала представлениям радикальных японских кругов, готовых пойти на военную конфронтацию с Англией и Нидерландами в качестве платы за пропагандируемую и планируемую ими экспансию на Юге. Политика и война, которые вела Германия, все больше втягивали Японию в противоборство с западными державами.
Учитывая капитуляцию голландской армии и близкую победу Германии над Францией, у творцов немецкой внешней политики появились, казалось, благоприятные шансы подтолкнуть Японию к продвижению в Юго-Восточную Азию и втянуть ее в войну против Англии. Заявив об отказе Германии от Голландской Индии (20 мая 1940 г.), министр иностранных дел Риббентроп дал японцам карт-бланш на покорение Юго-Восточной Азии и, кроме того, пошел навстречу японскому требованию о надежной защите сферы японского господства от влияния «белых» держав.
Непреодолимым оказался соблазн вступить во владение наследством колониальных держав в Юго-Восточной Азии, прикрываясь европейской войной, да к тому же еще с прямого одобрения побеждающей стороны. После поражения Франции японские войска захватили северную часть Индокитая, якобы для того, чтобы воспрепятствовать поставкам оружия Чан Кайши, в действительности же — с целью продолжения экспансии на Юг. Расширение Японией арены военных действий в Китае американская сторона расценила именно как такой шаг и ответила на него первыми мерами эмбарго. Впервые Америка решительно выступила против японской экспансии, в результате чего на Дальнем Востоке стали обозначаться будущие фронты военных действий.
Между тем японская армия упорно настаивала на внутриполитическом преобразовании страны по образцу победоносной национал-социалистической Германии и обеспечении безопасности всего пространства, к господству над которым стремилась Япония, с помощью военного союза с немцами. В конце концов, в результате прихода к власти принца Коноэ (22 июля 1940 г.), известного своим англофобством, начался этот внутриполитический и внешнеполитический поворот. Тотчас же провозглашенная в качестве правительственной программы «великая восточноазиатская сфера процветания» содержала претензии Японии на захват крупного пространства, объединенного политически (с.101) и экономически, но с обязательной гарантией со стороны «рейха». Ибо только с помощью германского «рейха» представлялось возможным удержать американцев от их военного присутствия в Юго-Восточной Азии, а Англию лишить ее колониальных позиций.
Японские усилия в Берлине, направленные на достижение нового сближения, встречали сопротивление немецкого руководства. Так продолжалось в течение всего времени, пока еще казалось, что у Германии существуют шансы политического компромисса с Великобританией. После завершения похода во Францию Гитлер искал договоренности с братской арийской нацией на основе раздела мира, чтобы укрепить господство «белого человека» в том числе и в Восточной Азии и оттеснить Соединенные Штаты обратно на Американский континент.
Только после того, как все попытки немецкого зондажа получили решительный отпор и стал очевидным неблагоприятный для немцев ход воздушной битвы за Англию, Гитлер, поддержанный дипломатами, флотом и внешнеторговыми кругами, пошел навстречу японским предложениям. Специальный немецкий посланник в Токио быстро договорился о союзническом договоре, который должен был прежде всего устранить от участия в войне США и зафиксировать взаимное признание сфер господства.
В переговорах с немецкой делегацией японцам впервые пришлось указать границы их будущей великой империи, которая должна была включать на юге Австралию и Индию, а на севере-востоке советские области Дальнего Востока. Японская мечта о мировой империи казалась близка к реализации — сфера господства была подтверждена немецкой стороной. Но немцы не смогли договориться с японскими руководителями о совместном ведении войны. Обе стороны в секретном дополнительном соглашении закрепили решение о самостоятельных действиях, так что раздувавшийся пропагандой военный альянс в действительности представлял собой не имеющий никакой ценности «договор об обороне со щелями и лазейками».
Соединенные Штаты Америки не позволили запугать себя, демонстративно поддержали Китай и усилили торговое эмбарго в отношении Японии. Пакт, заключенный между тремя державами, оказался для администрации Рузвельта чрезвычайно желанным поводом, чтобы обвинить «обделенных» фашистов в мировом заговоре и мобилизовать на вступление в войну американскую общественность, в которой по-прежнему были очень сильны изоляционистские настроения.
Вовлечение в договор Советского Союза, к чему стремились японская сторона и германский министр иностранных дел, не состоялось из-за невыполнимых советских требований. СССР хотел, чтобы к нему относились как к равноправной державе. Находясь между Германией, с одной стороны, и Японией — с другой, он не желал, чтобы его принуждали к экспансии против Индии. Соответствующие разъяснения советского министра иностранных дел Молотова во время его визита в Берлин в ноябре 1940 г. укрепили Гитлера в его принципиальной антибольшевистской настроенности и в агрессивных намерениях, давно уже лелеемых втайне.
Следовательно, Пакт трех держав ускорил начало мировой войны. Кроме того, начало Германией войны против России не могло не помешать закрепленному в договоре сотрудничеству из-за нарушения линий связи и опять-таки не могло не привести к несовпадению и в конечном итоге несогласованности ударных направлений военных действий.
В то время как немецкие армии вооружались и готовились вести против Советского Союза войну на уничтожение, японский министр иностранных дел Мацуока заключил в Москве договор о нейтралитете (13 апреля 1941 г.) и тем (с.102) самым обезопасил с внешнеполитической точки зрения планировавшийся японский прорыв на Юг. После нападения Германии на СССР только немецкий министр иностранных дел Риббентроп и его японский коллега в строгом соответствии с концепцией континентальной евроазиатской «оси», настаивали на немедленном японском вмешательстве, чтобы двум странам соединиться по крайней мере на территории разгромленной России.
Со своей стороны Гитлер и его уверенный в победе генералитет выступили против участия «желтых» японцев в событиях. В Токио военно-политическое руководство вопреки намерениям министра иностранных дел голосовало за немедленное продолжение продвижения на Юг и начало оккупации Южного Индокитая. Вступление Японии в войну против Советского Союза императорское совещание пока отложило, при этом оно видело подтверждение правильности своей выжидательной позиции в том, что немецкое наступление было почти на месяц задержано в районе Смоленска.
Выступая отдельно, да к тому же еще видя перед собой разного врага, Германия и Япония как географически, так и идеологически отошли друг от друга еще до того, как дальневосточная империя вообще вступила в войну против западных держав. На новое продвижение японцев в Юго-Восточной Азии США реагировали полным эмбарго на торговлю с Японией (26 июля 1941 г.) и замораживанием японских активов.
Поскольку свыше 40% японской внешней торговли приходилось на США, причем бедная сырьем островная империя полностью зависела от американских поставок нефти и железного лома, отходов металла, чтобы покрыть потребности своей военной промышленности, то приостановка поставок была равносильна удушению промышленного военного производства. Императорский военно-морской флот мог определить, когда его корабли из-за отсутствия топлива будут не в состоянии выходить в море. Поэтому с конца июля Соединенные Штаты решали вопрос — быть войне или миру в Тихом океане.
Правительство Коноэ уже в начале сентября 1941 г. приняло предварительное решение о войне, но вскоре после этого подало в отставку, ибо политическое положение становилось все более бесперспективным. Его преемник, кабинет генерала Того, предпринял последнюю попытку достигнуть соглашения с США, но одновременно принял решение в случае неудачи перейти к военным действиям. В этих условиях немецкий партнер теперь снова вернул себе свой имидж. И для Берлина важно было договориться с обоими союзниками о том, чтобы по возможности одновременно вступить в войну против США и не заключать сепаратного мира. Токио намеревался также форсированно в качестве посредника способствовать достижению мира в германо-советской войне, чтобы установить связь по суше между двумя театрами военных действий.
Переданный устно предварительный запрос японцев об участии немцев в войне против США министр иностранных дел Германии Риббентроп воспринял сдержанно, но в основном положительно. Между тем немецкое руководство стало понимать, что «блицкриг» на Востоке потерпел крах. Представляется возможным, что в то время сам Гитлер в узком кругу выражал сомнение в победном исходе войны. Снова приобрели свое значение альтернативные стратегии, такие, как стратегия германо-японской морской операции против британских позиций на Ближнем Востоке.
Кроме того, в Берлине с началом войны на Тихом океане связывали надежду, что там будет сконцентрирован весь американский военный потенциал, который больше не будет использоваться для поддержки Великобритании. Поэтому, считали немцы, поскольку Соединенные Штаты Америки будут втянуты в военные действия в Азии и отвлечены от Европы, вторая волна похода против Советского Союза будет более успешной. Исходя из этого, министр (с.103) иностранных дел Риббентроп в ответ на письменный запрос японцев относительно немецкой помощи по поручению Гитлера сообщил, что германский «рейх» также объявит войну Соединенным Штатам Америки.
Примерно за 60 часов до открытия боевых действий у японцев уже лежало в кармане письменное согласие их обоих европейских союзников, хотя последние не были проинформированы о ходе подготовки к агрессии и о целях Японии в войне. Немецкое обязательство оказать помощь укрепило тылы японцев, когда их военно-морской флот уже держал курс на Гавайи. На решение японцев начать войну оно не повлияло. Поэтому не существовало и совместных военных договоренностей или тем более совместного стратегического планирования.
3. МИРОВАЯ ВОЙНА И ОБОРОНИТЕЛЬНОЕ СООБЩЕСТВО: НЕСОВМЕСТИМЫЕ ВОЕННЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ
Японский общий план военных действий еще до 20 октября 1941 г. не был представлен и был чем угодно, но только не планом достижения статуса мировой державы. Составленные спешно, в условиях недостатка времени, стратегические планы содержали оборонительные меры. Но теперь американскому политическому и экономическому давлению собирались противопоставить наступательные операции. Японские военные с помощью неожиданных ударов намеревались решающим образом ослабить вражеский военно-морской флот, ликвидировать военные базы США, Великобритании и Нидерландов, а территории оккупировать в качестве определенной гарантии.
Пространство, которое должно было быть захвачено и внешние границы которого не были точно обозначены, предполагалось защищать от любых попыток обратного захвата «белыми» колониальными державами. Именно с позиции силы определенные круги намеревались вынудить США в мирном договоре признать «жизненное пространство Великой Японии». При этом они исключали возможность американского контрнаступления.
Под влиянием немецкой пропаганды Англия считалась в Токио давно разгромленной, а ее империя — стоящей на грани развала. Поэтому стратегические договоренности с Германией представлялись излишними. Одновременное открытие боевых действий на разных, расположенных далеко друг от друга фронтах — от тихоокеанского острова Гуам до Британской Малайи — и опьяняющие первоначальные успехи продемонстрировали такое японское превосходство, которое не зависело от посторонней помощи. Спустя несколько недель был достигнут первый этап военного плана — захват американских владений и оттеснение британцев. На втором этапе должна была пасть главная британская крепость — Сингапур — и захвачены Голландская Ост-Индия и Британская Бирма.
Полностью занятое стабилизацией Восточного фронта на подступах к Москве, немецкое руководство с большим удовлетворением восприняло победные звуки фанфар с Дальнего Востока. В Берлине с пониманием относились к японским пожеланиям, даже когда они противоречили интересам совместного ведения войны. Ибо, несмотря на первый тяжелый ответный удар по немецким войскам, Гитлер по-прежнему не желал участия японцев в войне с Россией, хотя его министр иностранных дел настаивал на этом.
Да и перед немецкой армией, для которой Япония находилась за пределами ее континентального владения стоял вопрос о стратегическом сотрудничестве с далекой восточноазиатской империей. Лишь немецкий военно-морской флот снова выдвинул свои старые идеи в связи с планом «Барбаросса», а именно наступление на британские позиции в Суэце и на Ближнем (с.104) Востоке. Флот сделал это в целях разработки совместной стратегии, но к нему не прислушались, поскольку он был наиболее слабым и потому менее влиятельным видом вооруженных сил. Колеблясь между официальным восхищением и скрытой завистью к японским успехам, Берлин не очень-то активно выражал желание достигнуть эффективных военных договоренностей.
Фактическому военному положению и идеологическим и военно-политическим концепциям, направленным на создание «Великой Германии» в Европе и «великой восточноазиатской сферы процветания» в Восточной Азии, соответствовало стремление японцев четко разделить на основе договора сферы господства. Уже неделю спустя после успешного удара по Пёрл-Харбору генерал Осима, снова вернувшийся в качестве посла в Берлин, предложил проект более тесного военного сотрудничества, который, однако, в действительности сводился к разобщению.
В соответствии с японскими представлениями 70-й градус восточной долготы (примерно район Карачи в устье Инда) должен был разграничить зоны действий, которые назывались зонами влияния. Такой «раздел мира», к которому стремилась японская сторона, был отвергнут германским министерством иностранных дел и военно-морским флотом, чтобы не оставлять Индию японцам и с самого начала не исключать возможность военных морских операций в тамошних водах. Но под влиянием войны на Востоке Гитлера устраивало такое четкое разграничение, поэтому выдвинутые возражения были проигнорированы и соответствующий договор подписан в Берлине 18 января 1942 г.
Установленная линия раздела оказалась вскоре непреодолимым препятствием для совместных действий, скажем, с целью освобождения Индии или для стратегических договоренностей о действиях на море. Даже пересечение границы вспомогательными крейсерами требовало длительных предварительных переговоров. Япония, Германия и Италия выступили, чтобы дать миру «новый порядок», их пропаганда раздула эту претензию на весь мир. Они закрепили ее и в секретной договоренности между собой. Но у «стремящихся вперед молодых народов» не было, во-первых, согласия и, во-вторых, потенциала, необходимого для преобразования старого мирового порядка.
Большие шансы создать военную коалицию выявились в первой половине 1942 г. Они заключались в совместном ведении боевых действий против Советского Союза или в морских операциях по окружению британских и американских укрепленных пунктов на Ближнем Востоке и в Индии. Эти две операции перенапрягли бы обе стороны, но одна из них при концентрации совместного потенциала в первые полгода военного альянса имела бы хорошие шансы на успех. Взгляды руководящих органов этих стран на такую перестановку акцентов, однако, разошлись, в результате чего в Германии пришлось с помощью «решений фюрера» сглаживать возникшие противоречия.
Из-за отсутствия сильного диктатора в Японии такие разногласия выразились в половинчатости стратегии и в бессодержательных компромиссах. В противоположность своим противникам, альянсу между капиталистическими государствами Запада и восточной коммунистической державой, который возник во время войны, фашистские государства были неспособны к внутреннему компромиссу и к внешней коалиции. «Право более сильного», на котором основывались национал-социалистическая, итальянская фашистская идеологии, а также и миссионерское мировоззрение расы Ямато («кокутай»), во всех трех странах выразилось в индивидуалистической ведомственной политике и во внешнеполитической линии «священного эгоизма». Неспособность к внутреннему компромиссу и к коалиции на рациональной основе стала прямо-таки характерной чертой трех союзных фашистских государств. (с.105)
Наиболее резкие различия выявились по вопросу о совместной позиции в отношении Советского Союза. В Берлине министр иностранных дел Риббентроп неустанно и настоятельно предлагал японским дипломатам и военным немедленно вступить в войну. Однако министр иностранных дел и его министерство были одиноки в своем подходе к этому вопросу, вполне понятном, если учесть положение на фронтах. Гитлер не хотел участия «желтых» в германской судьбоносной борьбе на Востоке и поэтому предостерегал японцев от раздробления их сил.
Ничто не характеризует незаинтересованность Гитлера в сотрудничестве с Японией лучше, чем тот факт, что после начала войны Японией фюрер хотя и принял дважды японского посла, чтобы поздравить его, однако затем не встречался с ним более года. Только 21 января 1943 г., когда катастрофа в Сталинграде близилась к своему концу, Гитлер пригласил к себе японского представителя, последовательного сторонника широкого союза, чтобы наконец-то призвать Японию к участию в войне против Советского Союза. Ответ Токио заставил себя ждать до марта, но его и без того можно было предвидеть заранее.
Учитывая различные точки зрения в немецком руководстве — позиция Гитлера безоговорочно разделялась главным командованием вермахта и поддерживалась, исходя из альтернативных стратегических планов, также и военно-морским флотом, — Токио не испытывал особой нужды в нападении на советские дальневосточные области.
Последовательно осуществляя свою стратегию движения на Юг, императорский военно-морской флот рассматривал в качестве своего главного противника обе англосаксонские морские державы и считал военный союз против России несовместимым с приоритетной целью Японии в этой войне — вытеснение западных держав из Восточной Азии. Так как германская война на уничтожение, которая велась в России, не позволяла использовать немецкий потенциал в войне против англосаксов, японский военно-морской флот с момента начала войны настаивал на ее окончании.
Для вооруженной современной техникой армии восстановление регулярной взаимной транспортировки грузов, в том числе техники, в «рейх» и, главное, из «рейха», больше развитого в промышленном и военном отношениях, имело жизненно важное значение для усиления позиций Японии в затяжной войне на море против американских соединений, также хорошо оснащенных военной техникой.
После поражения в сражении у Мидуэя (3-8 июля 1942 г.) началось американское контрнаступление и, следовательно, продолжение войны. Японская концепция морского «блицкрига» после семи месяцев победоносного наступления рухнула, так что большое значение приобрели глобальные политические решения, необходимые для отражения американского наступления. Поэтому японский военно-морской флот выступил инициатором в деле заключения германо-советского сепаратного мира, причем с осени 1942 г. он получил поддержку и армии. В силу этого все японское руководство возвело эту идею на уровень генеральной линии своей внешней политики на все оставшиеся три года войны. В многочисленных официальных и неофициальных демаршах в Берлине и Москве японцы пытались усадить своих контрагентов за стол переговоров, снова восстановить евроазиатский блок и в борьбе континентов добиться хотя бы военно-политического пакта с англосаксами.
Японские усилия нигде не находили отклика и только укрепляли коалицию между США и Советским Союзом вместо того, чтобы взорвать ее, так как московское правительство всегда тотчас же информировало западные державы о японских попытках навести мосты. Что касается немецкой стороны, то Гитлер доктринерски придерживался идеи решающей расовой борьбы на Востоке и (с.106) вообще не позволял втягивать себя в дискуссию о мире с Советским Союзом. Даже советская готовность к переговорам и соответствующий зондаж в Стокгольме были заблокированы по указанию диктатора, в то время как Риббентроп, а в конце войны также Геббельс и Гиммлер в окончании войны на Востоке видели единственный шанс спасти «рейх» и национал-социализм. Таким образом, от Советского Союза зависело поражение Германии и Японии. Дифференцированные и мировоззренчески обоснованные стратегические курсы трех союзных фашистских держав по отношению к СССР были решающими факторами краха германо-японского союза.
И, напротив, второстепенное значение имело то упущение, что не была установлена связь через Индийский океан. Десять дней спустя после начала войны на Тихом океане, на которую с завистью смотрел германский военно-морской флот, японские морские офицеры высокого ранга встретились с германским главнокомандующим адмиралом Рёдером, чтобы впервые начать совместное планирование. И в Токио высшие морские офицеры тоже высказались за такую морскую стратегию, которая привела бы к обеспечению связи между двумя державами в Индийском океане.
Разработки соответствующих планов и инструкций были сделаны как в Берлине, так и в Токио. Когда в феврале 1942 г. после капитуляции британской морской крепости Сингапур (15 февраля) стало очевидно, что Японии и на втором этапе ее продвижения вперед удалась бы оккупация Бирмы и Голландской Индии, в Токио встал вопрос о новых направлениях экспансии. У штабных офицеров флота были в основном три варианта: прорыв в Индийский океан, в Австралию или в направлении американского острова Мидуэй. Так как немецкое руководство не пожелало оказать поддержку наступлению африканского корпуса Роммеля на Суэц, вариант, обещавший наибольший успех, был рассмотрен только поверхностно.
В начале апреля большое соединение японских кораблей вошло в Индийский океан. Появление тяжелых японских кораблей у Коломбо (Цейлон) и бомбардировка города (5 апреля 1942 г.) вызвали паническую реакцию у западных держав. Британский восточный флот оставил этот морской регион и бежал от превосходящих сил японцев в восточноафриканские гавани, чтобы спастись от гибели. Индийский океан и даже украшение английской короны — Индия — были открыты для нападения участников Пакта трех держав.
Но японское соединение повернуло обратно, так как корабли были нужны для разрозненных атак на Австралию и Мидуэй. Когда наконец спустя два месяца после падения Тобрука (20 июня 1942 г.) все же началось немецкое наступление на Суэц, японский флот после понесенных им поражений у Новой Гвинеи и Мидуэя был уже не в состоянии осуществлять крупные операции. Попытки совместного ведения войны на море рухнули прежде всего из-за упрямства Гитлера и абсолютного приоритета войны на суше в России. Легкомыслие и отсутствие стратегических планов в Японии привели к раздроблению сил и, наконец, к серьезным поражениям императорского флота. Это и было причиной того, что не удалось установить связь между Сингапуром и Суэцем.
Раздел военных зон и зон влияния в Индийском океане по 70-му градусу представлял собой еще одно, причем более важное политическое препятствие на пути германо-японского сближения. Германский военно-морской флот и министерство иностранных дел ревниво следили за тем, чтобы японский флот не нарушил магическую демаркационную линию. Намечавшаяся японцами высадка на Мадагаскар, относившийся к отведенной Германии сфере, была пресечена уже на стадии планирования настойчивыми возражениями со стороны Германии. И в вопросе о будущем положении Индии соглашение о разделе сфер влияния тоже оказалось препятствием для сотрудничества. (с.107)
Несмотря на передачу Индии в зону влияния Японии, немецкая внешняя и военная политика заявляла о серьезных интересах Германии на этом субконтиненте. В руках у немцев находился наиболее известный индийский политик, лидер радикального крыла индийского движения за независимость Субхас Чандра Бозе, с помощью которого можно было создать индийскую организацию в изгнании и индийские военные соединения. Предложенное немецкой стороной заявление о свободе для Индии натолкнулось на недоверчивое отношение Японии. И наоборот, когда немного позже японцы захотели сопроводить успешный прорыв своего флота в Индийский океан политическим заявлением о будущей свободе для Индии, немецкая сторона посчитала такую акцию преждевременной и отвергла ее.
В конечном итоге в августе 1942 г., после того как Индийский национальный конгресс призвал англичан покинуть страну, начались тяжелейшие внутренние беспорядки за всю индийскую колониальную историю. Но теперь японцы были уже не в состоянии разжечь восстание демонстративными военными акциями. И Германия, чьи войска в это время находились все еще севернее Кавказа, тоже не смогла оказать влияние на внутреннюю обстановку в Индии. Возможное выпадение Индии из британского имперского союза с помощью целенаправленных действий участников Пакта трех держав не состоялось из-за эгоистических интересов союзников.
Подобный же пугающий результат непомерного эгоизма и высокомерия, обусловленных мнимой мощью и недоверием друг к другу, имел место и в экономических отношениях трех союзных фашистских стран. Еще до того, как из-за войны в России был прерван транссибирский торговый путь, японская сторона упорно отказывалась поставлять немецкому партнеру в требуемых количествах такие важные для военной промышленности виды сырья, как каучук, хинин и вольфрам.
Японцам было трудно согласиться и на преимущественное положение немецких фирм в зонах японского господства, на чем настаивали немцы после потери выгодных сделок с Китаем. Приобретенные экономические ценности должны были использоваться на благо только японской промышленности, а не поделены с развитой «белой» нацией. С другой стороны, хозяева немецкой экономики отказывались предоставить японцам бесплатно свои технические достижения.
Переговоры о торговом договоре продолжались почти два года. Подписанное (20 января 1943 г.) соглашение имело лишь пропагандистское значение, так как транспортировка грузов через океан была почти парализована. Благодаря более позднему (2 марта 1944 г.) договору и привлечению ведущих инженеров из гибнущего «третьего рейха» Япония в конце войны обеспечила себе лишь техническое «ноу-хау», которое хотя уже и не могло быть использовано в военной промышленности, но помогло обеспечить высокий уровень индустриального возрождения Японии после войны.
4. ИТОГИ
Уже через год раздельной борьбы Германия и Япония одинаково оказались в положении отступающей стороны. Еще через год японское руководство сделало политические выводы из краха военного альянса и объявило восточноазиатский театр военных действий полностью независимым от европейского. Одинаковой оказалась раздельная гибель обеих авторитарных систем, идентичной для руководства в Берлине и Токио была их неспособность своевременно закончить (с.108) становившуюся все более безнадежной войну, и поэтому общими оказались невыносимые страдания гражданского населения и огромные потери.
Германия и Япония как борцы за «новый мировой порядок» — избавление Запада от коммунистической угрозы и освобождение колониальных народов из-под ига «белого человека» — потерпели в 1945 г. неудачу. Италия, считавшаяся ненадежным третьим союзником, уже в 1943 г. выскользнула из шатавшегося фашистского сообщества. Только на авторитарной основе, на базе мировоззрения, рассматривавшего войну, разрушение и порабощение как самоцель, успешное, рациональное сотрудничество было невозможно — к счастью для собственного населения этих стран и их тогдашних противников.
Проведение каждым из этих государств беззастенчивой, эгоистичной, своевольной политики с позиции силы оказалось недостаточно для совместного ведения войны. Германия и Япония за время длившегося неполных пять лет военного союза идентично действовали только один раз: когда оба агрессивных государства должны были в 1945 г. капитулировать перед превосходящей силой противников, объединившихся наконец и против Японии.
Но итоги этой начатой Германией и Японией мировой войны были для обеих стран не только отрицательными. На обломках рухнувшего старого порядка — в Японии полуфеодальной императорской системы, а в Германии шовинистически деформированного прусского тоталитарного государства — для обеих стран появились шансы найти новую общественную и политическую форму государственного строя. Интеграция в западный мир, которую обеим запоздавшим нациям не удалось осуществить собственными силами, была произведена насильно в результате их полного военного поражения и моральной дискредитации их политических систем.
Уже период войны оказался как для Японии, так и для Германии эпохой вынужденного общественно-политического поворота, началом возникновения новой — введенной, правда, только после окончания войны — социальной структуры. Военная экономика стимулировала развитие новых идей и технологий, причем в Японии в гораздо большей степени, чем в Германии, — развитие, которое лишь в период мирного строительства дало необходимые всем плоды.
Во время войны широкие круги населения были лишены мобильности и самостоятельности, что также оказалось благоприятным для восстановления страны. Крах в 1945 г. был пережитым и — в существовавшей закостенелости — необходимым переломом для прорыва в современный мир широкой демократии. Уродливость общественно-политического развития, выразившуюся в упорном отстаивании регрессивных идей, в общественно-политическом карантине, имевшем место в обеих странах, и в ожидании того, что история застынет в «тысячелетних рейхах», первыми почувствовали на себе Япония и Германия с их националистическими тоталитарными режимами и подавлением собственных народов. Они ощутили это, прежде чем весь мир был вовлечен ими в последнюю большую войну и такое ненормальное развитие было исправлено с помощью силы. (с.109)
Опубликовано 24 марта 2006 года
Новые статьи на library.by:
ИСТОРИЯ:
Комментируем публикацию: ГЕРМАНО-ЯПОНСКИЙ СОЮЗ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1143158728 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций